Байки от Руделя.

Про начало конца под Сталинградом - "Я стреляю из пулеметов в эти безбрежные желто-зеленые волны приближающихся войск, которые ринулись на нас из Азии и Монголии."

Это понятно - драпать от потомков Чингиз-хана не так позорно, чем от каких-то "русских", которые при минус пятидесят держат поросят в доме у печки.

Про виноватых в исходе Сталинградской битвы - "В двух решающих местах наши союзники (румыны) поддались советскому давлению.
Не по вине немецкого солдата погибла 6-я армия.
А вместе с ней - Сталинград. А вместе со Сталинградом - вероятность уничтожения ударных сил Красной армии.(С)

Румыны во всем виноваты.
Даже так - монголы победили румынов. Однозначно.

Про маневренность и время виража Ю-87 - "На хвост самолета Кюфнера и Ниермана садиться Ла-5. Я предупреждаю их об опасности, но Ниерман переспрашивает: "Где?".
Он не видит вражеский истребитель, потому что тот зашел сзади.
Вот он уже открыл огонь с близкого расстояния. Я немедленно поворачиваю обратно, хотя и без особой надежды поспеть вовремя.
В долю секунды я сбиваю его, прежде чем тот успевает сообразить, что происходит."(С)

Круто - Ла-5 уже висит на хвосте и "уже открыл огонь".
Но "Штука" быстрее - успевает и развернуться, и выцелить и сбить.

А иногда просто видом своим Рудель рассеивал истребители противника - "В качестве замены к нам посылают Швирблата и свой первый боевой вылет он совершает со мной в район Артемовска.
Я взлетаю немного раньше, потому что он испытывает видимые проблемы с разбегом по снегу. Затем, после того как он взлетает, вместо того, чтобы держаться ко мне поближе, он идет за мной следом на большом расстоянии.
Несколько "Ла-5" резвятся вокруг него, используют его самолет для тренировки на меткость. Это просто чудо, что его еще не сбили, он летит по прямой, не пытаясь уклоняться, очевидно, думает, что все так и должно быть.
Мне приходится поворачивать и идти за ним, после чего истребители исчезают."(С)

Про противотанковые пушки на Ю-87 - "Ю-87, на которых я летал, оснащенны зенитными 37-мм пушками под крыльями.
Они стреляют снарядами с вольфрамовым сердечником, способным пробивать броню любой толщины. Эти снаряды не взрываются до тех пор, пока не пробивают броню насквозь.
Ю-87, который и так не отличается высокой скоростью, после установки этих пушек становится еще медленнее и тяжелее. Его маневренность резко сокращается, а посадочная скорость существенно возрастает. Но выгоды от использования такого вооружения перевешивают ухудшение летных качеств.
... самолеты с противотанковыми пушками не могут нести еще и бомбы, поскольку они становятся слишком тяжелыми. Кроме того, Ю-87, оснащенный пушками, не может пикировать, потому что нагрузка на крылья становится слишком большой.
Практическое решение, следовательно, иметь эскорт из обычных "Штук".(С)

Эскорт "Штук" из "Штук"... .
Хотя.. . Если один вид двух Ю-87 распугивал группу наших истребителей, то почему бы и нет?

Без комментариев - "Зрелище этой массы танков напоминает мне о моем самолете из экспериментального авиаотряда, вооруженном пушками, который я взял с собой из Крыма.
Когда внизу столько вражеских танков, можно попытаться еще раз его проверить. Правда, зенитная оборона, прикрывающая советские танки, очень сильна, но я говорю себе, что обе группы находятся друг от друга на расстоянии 1-1,5 км и до тех пор, пока я не получил прямое попадание зенитного снаряда, всегда можно попытаться посадить поврежденный самолет за нашими танками.
И вот я лечу в самолете, вооруженном противотанковыми пушками, а за мной - другие "Штуки" с обычными бомбами. Попытка сделана!
Во время первой атаки четыре танка взрываются от прямого попадания снарядов из моих пушек, к вечеру итоговый счет доходит до двенадцати."

Про атаку Ил-2 - "Однажды утром нас внезапно атакует большое количество бомбардировщиков Ил-2, которые приблизились к нашему аэродрому на малой высоте и не были во время обнаружены.
Мы взлетаем во всех направлениях чтобы убраться от аэродрома подальше, многие самолеты все еще выруливают на взлетную полосу.
Чудесным образом ничего серьезного не происходит, наши зенитные орудия открывают самый сильный огонь, на который они только способны и это, по всей видимости, не воодушевляет иванов.
Мы видим как обычные 20-мм зенитные снаряды отскакивают от брони русских штурмовиков.
Только несколько мест уязвимо для этих снарядов, но бронебойными 20-мм снарядами можно сбивать и бронированных иванов."

Еще про Ил-2 - "С нашими медленными Ю-87 мы делаем все, что можем чтобы рассеять и отогнать прочь эти Ил-2, но они немного быстрее нас, потому что у них убирающиеся шасси.
Кроме этого, они гораздо лучше бронированы и значительно тяжелее. Это особенно заметно во время атаки, они могут набрать скорость очень быстро."(С)

Ю-87 против истребителей - "... капитан Якель. Он стал отличным летчиком и у него есть любимый трюк, который он то и дело проделывает.
Где бы он ни увидел вражеский истребитель, он атакует его, хотя тот значительно превосходит пикирующий бомбардировщик Якеля в скорости и мощи бортового оружия.
Еще на Кубанском фронте он много раз заставлял нас смеяться. Он считает, что его самолет особенно быстрый, и при полном газе он оставляет другие самолеты далеко позади.
Этот жизнерадостный шутник часто сбивает истребители, он напоминает мне оленя, рыскающего по лесу в поисках охотника и когда он находит одного из них, то бросается в атаку, нагнув голову и выставив вперед рога."(С)

Про эскадрилью Ю-87 и более двадцати Ла-5 - "Мы все еще находимся в тридцати километрах от нашей цели, когда я предупреждаю: "Вражеские истребители".
К нам приближается более двадцати советских Ла-5. Наш груз бомб затрудняет маневрирование. Я летаю оборонительными кругами, чтобы в любой момент можно было зайти в хвост истребителям, поскольку они намереваются сбить мой замыкающий самолет.
Несмотря на воздушный бой я постепенно приближаюсь к цели. Отдельных русских, которые пытаются сбить меня заходя спереди, я разочаровываю своей мобильной тактикой, затем в последний момент я пикирую через самую их гущу и начинаю карабкаться вверх. Если молодые экипажи смогут продержаться до конца сегодняшнего дня, они многому смогут научиться.
"Приготовиться к атаке - сомкнуть строй - атака!"
И я пикирую на мост."(С)

Вот так кругами, кругами.. . Тридцать километров и вот он - мост.

Про то как надо убегать по земле.

"Я оглядываюсь. К нам толпой бегут иваны. Они уже в трехстах метрах. Прочь из кабины! "За мной", кричу я - и вот мы уже несемся на юг так быстро, как только можем. Когда мы садились, я увидел, что мы примерно в пяти километрах от Днестра. Мы должны будем переправиться через реку несмотря ни на что или станем легкой добычей преследующих нас красных. Бежать не так просто. На мне высокие меховые унты и подбитая мехом куртка.

.. . Мы бежим так уже полчаса. Иваны отстали от нас на добрый километр.

"Ныряем! Лучше утонуть, чем попасть в плен к русским".
Мы задыхаемся от бега. Короткая передышка и затем мы срываем с себя верхнюю одежду. Тяжело дыша, Иваны тем временем подбегают к обрыву. Нас не так-то просто увидеть. Они бегают взад и вперед и никак не могут сообразить, куда мы делись.
Днестр бурлит, снег тает и мимо плывет много льдин. Ширина реки здесь, на глаз, примерно полкилометра, температура воздуха на три-четыре градуса выше точки замерзания."

Из четырех человек только один не доплыл до противоположенного берега всего 80 метров и утонул.
Остальные побежали дальше, но им встретились трое русских с виновками и с ППШ:

"Я повторяю: "Мы немецкие летчики, сделали вынужденную посадку", но их лица мрачнеют и в тот же самый момент я вижу три дула, направленных мне в грудь.
Молодой парень мгновенно хватается за мою кобуру и вытаскивает оттуда револьвер. Они стояли спинами к солнцу. Сейчас я могу рассмотреть их получше. Серп и молот - значит, русские. Я ни на секунду не собираюсь сдаваться в плен, я думаю только о побеге. У меня один шанс из ста.
Я медленно поворачиваю голову, чтобы увидеть, в какой стороне берег.
Они догадываются о моем намерении и один из них кричит: "Стой"!
Я разворачиваюсь, пригибаюсь пониже и бегу сломя голову, кидаясь из стороны в сторону. Раздаются три выстрела, за ними следует длинная очередь из автомата. Жгучая боль в плече. Тот молодой парень попал мне в плечо из автомата, двое других промахнулись.
Я бегу как заяц, поднимаюсь зигзагом на холм, вокруг свистят пули. Иваны бегут за мной, остановка, огонь, бег, огонь, бег, огонь, бег.
Я выиграл уже 50 метров у моих преследователей, пули свистят беспрестанно.
.. . Вот я достигаю гребня, но мои силы кончаются и в надежде растянуть их еще немного я решаю держаться вершины хребта, я не смогу больше выдержать новый спуск и подъем. Поэтому я бегу в сторону вдоль хребта.
Я не могу поверить моим глазам: с соседнего холма ко мне бегут еще человек двадцать иванов... "(С)

Вобщем Рудель залег на пашне, и "иваны" ходили в двадцати метрах от него, но так и не заметили.

Сомнений не остается - тот, кто может убежать по ровному полю от двух винтовок и ППШ садящему по беглецу практически в упор очередями, тот и на Ю-87 завсегда от истребителей оторвется.
И не просто оторвется, а так, что у тех от перегрузки крылья отвалятся.

Два Ю-87 против двадцати Аэрокобр:

"Смотри, Фишер, это одни Аэрокобры. Не отставай. Подойди ближе".
Они уже заметили нас. Их около двадцати. Нас всего двое, легкая добыча. Они уверенно нас атакуют. Мы не можем набрать высоту, нам приходиться лететь над самой землей, используя каждый овраг для того, чтобы затеряться. Я не способен маневрировать, потому что не могу нажимать на педали, я могу лишь немного менять курс работая одной ручкой управления. Эта тактика не спасает меня надолго, особенно если за мной идет истребитель, пилот которого знает хотя бы основы своего ремесла. Но тот, кто идет сейчас за мной, разбирается в своем деле в совершенстве.
Я не могу воспользоваться педалями. Меня охватывает слепая ярость. Я вне себя от гнева. Я слышу как грохочут снаряды большого калибра, в дополнение к 20 мм пушкам Аэрокобра стреляет по мне еще и 30-мм снарядами. Сколько еще продержится мой верный Ю-87? Сколько еще пройдет времени, прежде чем самолет охватит пламя или он развалится на куски?
Во время войны меня сбивали тридцать раз, но всегда зенитки и никогда - истребители. Каждый раз я пользовался педалями и с их помощью маневрировал. Это первый и последний раз, когда истребитель попадает в мой самолет.
"Ротман, огонь"! Он не отвечает.
Его последние слова: "Черт! Пулемет заклинило!" Теперь сзади у меня нет никакой защиты. Иваны не медлят воспользоваться этим, они становятся еще более агрессивными чем раньше и заходят на меня сзади, справа, слева. Один приятель атакует меня спереди раз за разом. Я укрываюсь в самом узком овраге, в который можно с большим трудом втиснуться, едва не задевая стенки крыльями. Они стреляют довольно метко, добиваясь попадания за попаданием. Шансы вернутся домой невелики. Но неподалеку от нашего аэродрома в Яссах они отказываются от преследования, скорее всего у них кончились боеприпасы.
Мой самолет изрешечен 20 мм снарядами и в него попало восемь снарядов из 37 мм пушки. Ротман не смог бы меня защищать слишком долго.
После такого приключения любой был бы выбит из колеи, но с этим ничего не поделаешь. Я залезаю в другой самолет и лечу снова."

Вот так надо - "самолет изрешечен 20 мм снарядами и в него попало восемь снарядов из 37 мм пушки", практически без ног и с недавним пулевым ранением плеча (ноги были выведены из строя во время переправы через мерзлый Днестр и дальнейший бег по полям босикм от очередей из ППШ).

Рудель обламывает крылья советскому асу на Ла-5:

"Пилот Ла-5, который, по всей вероятности, знает свое дело, садится мне на хвост, остальные держаться за ним на небольшом расстоянии. Что бы я ни делаю, мне не удается стряхнуть этот Ла.
Он частично выпустил закрылки, чтобы уменьшить скорость. Я залетаю в глубокие овраги, чтобы держать его пониже и сделать так, чтобы опасность столкнуться с землей спутала бы ему прицел. Но он держится за мной и его трассеры проходят совсем близко от моей кабины.
Мой бортстрелок Гадерман кричит взволнованно, что истребитель непременно собьет нас.
Лощина расширяется к юго-востоку от изгиба реки и неожиданно я делаю вираж со вцепившимся мне в хвост Ла. У Гадермана заклинило пулемет. Трассеры проходят под левым крылом. Гадерман орет: "Выше"!
Я отвечаю: "Я не могу, у меня уже и так ручка в живот уперлась".
Во мне начинает медленно нарастать удивление, как этот парень, идущий сзади, может следовать моим виражам на истребителе. Пот бежит у меня по лбу. Я все тяну на себя ручку управления, трассеры продолжают проноситься под моим крылом.
Обернувшись, я могу взглянуть прямо в напряженно-сосредоточенное лицо ивана.
Другие Ла прекратили преследование, по всей видимости ожидая, что их коллега вот-вот нас собьет. Полет в таком стиле им не по зубам: почти вертикальные виражи на высоте 10-15 метров над землей. Неожиданно на вершине земляного укрепления я замечаю немецких солдат. Они машут руками как сумасшедшие, скорее всего, не могут разобраться в ситуации. Но вот раздается громкий вопль Гадермана: "Ла упал"!
Сбил ли Гадерман вражеский самолет из своего пулемета или лонжероны истребителя не выдержали огромного напряжения во время этих виражей на полной скорости? В наушниках я слышу громкие крики русских. Они видели, что произошло и это нечто из ряда вон выходящее.
На следующее утро звонит наземный корректировщик этого сектора и рассказывает мне, с каким беспокойством он наблюдал за вчерашним представлением и сердечно поздравляет меня от имени дивизии.
Из радиосообщения, перехваченного прошлым вечером, становится ясно, что пилотом истребителем был знаменитый советский ас, дважды Герой Советского Союза."(С)

Когда за Руделем гонялись двадцать Аэрокобр, у него тоже пулемет стрелка заклинило.
Т.е. только за счет мастерства и превосходства в маневренности.. .

Надо же - и как это Ла-5 смог удержаться на хвосте у штуки...
Ну, а то, что у истребителя лонжероны не выдержали "на предельных скоростях" (для кого предельных, для Ю-87?), так оно и понятно - истребитель, что с него взять?

Атака сорока "Мустангов" на аэродром Руделя:

"У нас на аэродроме нет зениток, потому что никто не ожидал и не был готов к нашему отступлению на венгерские аэродромы.
.. . Мустанги рассыпались над всем аэродромом и спокойно занимаются тренировочной стрельбой по мишеням как в мирное время. Моя эскадрилья, которая должна была быть заправлена и снабжена боеприпасами, все еще находится на земле.
... пушки сорока Мустангов грохочут без передышки, превращая все, что видят пилоты в пламя и обломки.
.. . Наш аэродром представляет собой ужасное зрелище, в особенности, на первый взгляд.
Когда я посещаю каждое подразделение в лесу, мне говорят, что во время атаки наземный персонал, как им и было приказано, вел непрерывный огонь из стрелкового оружия. Сбито четыре Мустанга."(С)

Вот так! Никаких зениток!
Наземный персонал, из леса, из карабинов - положил четыре "Мустанга".
Не умеют американцы делать самолеты.
Вон - Ю-87 - несколько попаданий из пушек 20 мм и восемь попаданий из пушек 37 мм, и ничего - летит.
А обслуга аэродрома с винтарей четыре "Мустанга" кладет.

Рудель и ДШК.

Решил как-то Рудель полетать вокруг ДШК:

"Я немного убираю газ и на высоте 3-4 метров облетаю несколько раз загадочного стального монстра, осматривая его с самого близкого расстояния.
Сбоку от него стоит ИС, который, по всей вероятности, подошел откуда-то из хвоста колонны, чтобы узнать, что происходит.
Когда я облетаю его последний раз, я вижу как несколько иванов карабкаются на башню ИС к установленному там 13-мм зенитному пулемету. Вот они как по команде поднимают головы, я вижу дымок, выходящий из дула их пулемета и понимаю, что они открыли по мне огонь.
Я нахожусь от них на расстоянии 50, самое большее 60 метров, им трудно в меня попасть, потому что круги, которые я описываю, имеют слишком малый радиус, если только они не опытные стрелки, которых специально учили стрелять по таким целям. Я продолжаю рассуждать в таком духе, когда на мой самолет обрушиваются два удара и я чувствую жгучую боль в левом бедре.
Я с трудом преодолеваю темноту перед глазами и убеждаюсь, что по ноге струится теплая кровь.. .
Я чувствую, что быстро лишаюсь сил. Кровь все еще льется.. . Я испытываю странное чувство.. . какой-то транс.. . но я продолжаю лететь и все еще могу контролировать свои чувства. .. . вот и летное поле с истребителями, Будапешт.. . выпустить закрылки.. . убрать газ.. . я приземляюсь.. . все... "
...Профессор Фикк объясняет, что в меня попали две пули из 13 мм пулемета, одна, которую он уже извлек, вошла под углом в бедро, а другая прошла навылет.(С)

На восьмой день после этой неприятности Рудель покидает госпиталь, возвращается в свою часть и - "Я летаю с первого же дня, укрепив ногу в гипсе дополнительными ремнями."(С)
Две пули из ДШК...
Две пули 12,7 мм с пятидесяти метров...

"Гвозди бы делать из этих людей!"

А может у нас ДШК не той системы?
Вон, что бы с него стрельнуть, к пулемету аж "несколько иванов стало карабкаться".. .

Щтрудель он и есть штрудель.. .

История подвигов Руделя напомнила мне историю подвигов еврейского народа, которую скомпилировали из наследия эпосов других, более древних народов.
Ничто не ново под луною.

Originally posted by Jinn07:
История подвигов Руделя напомнила мне историю подвигов еврейского народа, которую скомпилировали из наследия эпосов других, более древних народов.
Ничто не ново под луною.

А может Штрудель вообще - еврей? Куда смотрело гестапо?

С Руделем мы разобрались. Теперь про брехуна Хартмана давай.

С Руделем мы разобрались. Теперь про брехуна Хартмана давай.

А может Вы?
Я на Руделя и так полный день убил...

Не, читать подборку интереснее.

Все мемуары недобитых фрицев одинаковы. Гот,Манштейн,Рудель, все "лепят" голимые отмазки про "орды" монголов,захлестнувшие доблестные немецкие войска. Вина возлагается на всё, на мороз,на бездорожье,но ни один из этих битых вояк не признаёт превосходства русского солдата. Западло им... Потомкам Зигфрида,так их зад!

Коротенько так. Из просторов инета.
8 января 1944, Хартманн в коротком промежутке времени заявляет три Аэрокобры в р-не Кировограда, еще одну Вальтер Янке. Смотрим сколько Кобр было потеряно. Итог: одна из 69 ГИАП, м/л Епихин будучи раненым совершил вынужденную посадку восточнее Кировограда, более потерь не наблюдается...
4 июня 1944, те же Кобры р-н Ясс. Хартманн - 6, Биркнер - 3, Вольфрум - 2, по одной Вестер, Шалль, Реш, Грейссингер, Лаутербах, Мюллер, Фойгт. Итого 18 штук. Смотрим потери: 1 Кобра 16 ГИАП и 1 Кобра 104 ГИАП. Итого две.
Дайте мне ссылку на мемуары Хартмана!

Ну-у.. .
Хартману таки 10-ти летняя путевка в санаторий мозги немного прочистила.
А вот Рудель как был 2,71тым на всю голову нацистом, так и остался.
"Проиграл тот, кто признал поражение!". Рассказал бы об этом гражданским в Дрездене.

И мемуары Хартман не писал, ЕМНИП.

мемуары Хартман не писал

Истребитель всегда думает на большее число ходов вперед, чем бомбер.

Оба этих аса - дутый продукт пропаганды.
И один даже поверил в то, что из него придумали.

У Ницше есть про этот задвиг психики.
Называется - "Момент истины во лжи".

Хартман на самом деле неплохой летчик был.
Хотя тактика, которую он использовал, и привела люфтваффе к катастрофе. ИМХО.
Забавно его служба в бундесваффе закончилась - сожрали за неприятие Ф-104.

Originally posted by Jinn07:

И один даже поверил в то, что из него придумали.

А другой - нет.
Я же говорю - оздоровительная путевка в Сибирь.

А Руделю не помешала хотя бы командировочка в пехоту вермахта - взводным на Восточный фронт, на пару месяцев.
Тоже для мозгов полезно.

Рудель был назначен на раскрутку "Нового оружия", на бронебойные снаряды малого калибра с вольфрамовым сердечником.
Со ста метров эти снаряды шили броню в 50 мм, что было достаточным для заднего борта и крышки моторного отсека Т-34.
Т.е. практически достаточно было одного попадания.
Но снарядов таких было мало, т.к. Германия испытывала большой деффицит с поставками вольфрама.
И идея вольфрамовых снарядов так и не стрельнула массово.
А Рудель был снайпером, ему и было назначено пользовать столь дорогое и редкое оружие в пропогандистких целях.
Вероятно в целях пропаганды, ему и рисовали несчетные победы.

В то, что Ю-87 с двумя зенитками в крыльях мог выжить такое кол-во вылетов над полем боя после 43-го года сложно поверить, особенно учитывая то, что Красная армия тогда уже успешно осваивала трофейную зенитную артилерию, да и истребители в 43-м были уже не те, что в 41-м.

Брехня, она брехня и есть.

Забавно было почитать.

Особенно про заплыв в ледяной реке.

Такой горячий летун, Весь лёд собой растопил.

Забавно было почитать.

Это Вы еще Манштейна не читали.. .

Еще раз повторю.
У Руделя меня поразили не "охотничьи рассказы", а тупой фанатичный нацизм. Уже после войны, когда было известно и то, что понатворили нацисты, и то, чем немецкий народ заплатил за это.
И удивление: "Как это монгольские орды смеют вторгаться в Германию?" и "Почему-же арийцы англичане и американцы не приходят к нам на помощь?"

а я с удовольствием прочитал про руделя.ещё есть книжка биографии фашистских истребителей. ещё про танкиста хорошо. и про бомбаодировщика. как его за линией фронта сотни км у волги сбили , но фрицы выслали эвакуатор и всех вывезли. но потом их всё равно сбили над каспием и он стал профессором в гдр.после отсидки. но в сепг не пошёл.
что каспий бомбили я оттуда и узнал...

Рудель конечно враг, и наци отмороженый, и брехло порядочное, но при всем том воевал храбро, иногда до тупости(садиться на раскисшее поле за своими - храбро, но тупо, ясно же что не взлетишь), и в переделках не обсирался в отличие от Хартмана. За это таки достоин уважения. А Хартман - трусливое брехло и трепло, не умевшее толком воевать, обосравшееся в прямом смысле, когда в плен попало, и достойное только презрения.

Рудель конечно враг, и наци отмороженый, и брехло порядочное, но при всем том воевал храбро, иногда до тупости

Т.е. тупой спортсмен-отморозок.
Зомби.
Лучшее оружие всех правителей, всех времен и народов.

Originally posted by Jinn07:

Со ста метров эти снаряды шили броню в 50 мм, что было достаточным для заднего борта и крышки моторного отсека Т-34.

Так 50 мм т-34 хватило бы почти с любого ракурса.
Вот только еще попробуй танки со ста метров порастреливай. В реальной жизни это быстро (и плохо) закончится.
Тут уж недалеко остается и до стрельбы фаустптроном метров с 30 и даже метания ручных гранат с бреющего.
А так ведь нигде не врут как на войне и охоте.
Вот только меру вранья знать надо, тем более если вояка или охотник в целом и правда хорош.

А так ведь нигде не врут как на войне и охоте.

Никогда не врут так, как перед выборами, на войне, и после охоты

А Рудель... . Хрен его знает, сколько точно он навоевал - честно, никогда не брался за анализ его похождений. Но воевал храбро. За это достоин уважения.

aviarmor.net
Тут содержатся подобные байки. Прошу прощения, если где всплывало.

про ДШК- вроде был же какой то японский пилот, который выжил после пападания в голову, да еще и в строй потом вернулся?