Из истории Кавказа

Елису и Горный магал в XII - XIX вв. часть 2

Среди эмигрировавших в Турцию елисуйцев, добившихся там успешной карьеры, наши источники отмечают сына Хаджиги - Мухаммад-хана. По некоторым данным, этот Мухаммад-хан 'в 1860-ые годы был полковником лейб-казачьего полка. После переселения в Турцию он стал пашой и назвался Мехмед-пашой Дагестанским' (36).

Из елисуйцев, которые с течением времени, заняли в Турции довольно заметные позиции - в императорской армии и государственном аппарате, можно назвать 'Сейфуллу-пашу' (37). Известно, что этот Сайпулла (1852-1909), вошедший, кстати, в турецкие энциклопедии (38) (на этот факт указал нам известный лингвист-кавказовед Абдуллаев И.Х.), знал аварский язык, лично участвовал в военных операциях турецкой армии, осуществлявшихся на Балканах и поддерживал связь с родственниками имама Шамиля, проживавшими в Восточной Анатолии.

В вышеуказанной энциклопедии указано, что Сайпулла родился в 'дагестанском поселке Илису' в семье одного из тамошних беков 'Мехмет Хасип хана'. Получив образование в Тифлисской гимназии, в 18-летнем возрасте Сайпулла эмигрировал в Турцию. Уже в 1873 г. он участвовал находясь в военных действиях в рядах армии Османской империи. Он принял участие и русско-турецкой войне 1877-78 гг. Став, по всей видимости, офицером военной разведки, Сайпулла в 1885 г. действуя под видом охотника, собирал в Греции (в окрестностях Афин) информацию 'для стратегических целей'. Военная карьера Сайпуллы сложилась в основном на Балканах - в ходе военных действий в Греции (там он получил генеральское звание), Албании, Косово и Болгарии. Здесь стоит отметить также и то, что Сайпулла стал первым в Турции летчиком-испытателем, подняв аэроплан на высоту в 500 метров (39).

Несмотря на то, что в турецкой энциклопедии отцом Сайпуллы указан 'Мехмет Хасип хан', в книге-эциклопедии 'Илису' указывается, что он был сыном вышеуказанного Хаджиги (40). Два других сына Хаджиги, согласно этому бакинскому исследованию, также стали военными и более того, дослужились до генеральского звания: Садик стал в свое время генерал-майором, а Мухаммад-Мухлис - генерал-лейтенантом.

Брачные связи елисуйцев эпохи Имамата, имевшие тогда место на территории Аваристана (41), также свидетельствуют о том, что их лидер Даниял-бек, который, кстати, поддерживал регулярную переписку с Шамилем, сохранившуюся до наших дней, а также его окружение, пользовались огромным уважением среди дагестанских горцев. Наш тезис подтверждается и сведениями автора ХIХ в.: 'Родство с казикумухскими и аварскими ханами приобрело элисуйскому дому уважение в горах' (42). И действительно, если бы не было этого уважения, то разве состоялся бы тогда брак между Газимухаммадом - сыном шариатского имама - и 'Каримат-ханум, дочерью благородного эмира Данияла - высокостепенного султана' Елисуйского?

Сын Даниял-бека - Муса-бек был женат на 'Умми-ханум', дочери Агакиши-бека Ходжанова. У него, по одним данным, было двое детей - сын Махмуд-бек и дочь Бика (43). Однако по другим, более достоверным данным на 1874 г., семья Муса-бека (30 лет) состояла из жены Уммей-ханум Гаджихановой (25 лет) и двух сыновей: 'Магаммада' (8 лет) и 'Даниельбека' (1 год) (44).

Противоположностью Даниял-беку Елисуйскому - по линии политической ориентации - был генерал-майор русской армии Хасанхан (45), являвшийся его родственником. Скончался Хасанхан по одним данным в 1882 (46), а по другим, более достоверным, 11 марта 1886 г. (47), а родился приблизительно в 1834 г. (48) Погребен генерал Хасанхан в сел. Верхний Ках ('Ках-баш'), находившемся тогда в начальной стадии тюркизации его жителей. На надмогильной плите его указано что, он являлся 'сыном благородного эмира Мирзабека - сына благородного эмира Алисултана, сына эмира Ханджан-бека, сына эмира Мухаммад-бека, сына благородного эмира Ханбаба-бека, сына эмира Адикурклу-бека, сына эмира Мухаммад-бека, сына эмира Алипаша - правителя (хаким) Цахура' (49). Женой этого генерала Хасанхана, была знатная лачка - Муслимат-бика Кумухская (Гъумукъ).

Возможно, что елисуйцем - членом султанского рода - был и депутат Государственной Думы Российской империи (2-й созыв), выдвинутый от Дагестанской области и Закатальского округа, Бейбулат // Бейбала Султанов. Это был авторитетный общественный и государственный деятель начала XX в., о котором знаем мы пока еще очень мало.

В последнее время азербайджанские СМИ распространяют интересные для нашей темы сведения о том, что известная фамилия композиторов и музыкальных деятелей Магомаевых происходит из Елису (50). Также стоит отметить, что в специальной литературе по ономастике Азербайджана подчеркивается, что 'фамилия знаменитого композитора Муслима Магомаева образована от одного из фонетических вариантов антропонима Махама', а он в свою очередь увязывается с распространенной среди аварцев Закавказья формой имени Мухаммад - т.е. Махама (51).

Известно, что дед знаменитого советского певца Муслима Магомаева - Абдулмуслим родился 6/18 сентября 1885 г. в Грозном в семье оружейника (52) Магомы (МахIама), который прибыл в Чечню с территории современного Кахского района Азербайджана и считался 'лезгином' (53), т.е. этническим дагестанцем из Кахского района АР. В среде дагестанцев, живших в Баку, Абдулмуслим был известен как 'закаталец, человек горского типа, говоривший по-аварски' (54). В семье его сына Магомеда в 1942 г. родился Муслим. В одном из последних интервью М. Магомаева на реплику журналиста - 'многие наши читатели считают вас чистокровным азербайджанцем, а ведь отец ваш лезгин, в матери смешались турецкая, адыгейская и русская кровь:', артист продолжает - ':а бабушка вообще татарка', а после замечает, что 'еще неизвестно, кто по национальности мой отец. Согласно семейной легенде, его деда - кузнеца Магомета - несмышленым ребенком выкрал знаменитый Шамиль, который скакал по горам и считал, что проблемы Кавказа можно решить, только перемешав его многочисленные народы. Для этого он брал малых детей и перевозил из одного селения в другое. Мой прадед в результате оказался в Грозном, а откуда его привезли, остается загадкой' (55). В данном случае, наиболее логичным объяснением переселения в Чечню прадеда М. Магомаева, является то, что он был в составе елисуйцев, покинувших родину в 1844 г. и переселившихся на территорию имамата. Большинство осели в Ирибе, часть в Ратлубе, а некоторые, вполне возможно, попали в Чечню, которая также входила в состав имамата Шамиля.

Среди елисуйцев начала ХХ в. можно отметить религиозного деятеля и поэта Мустапу-апанди Елисуйского (ал-Илисуйи), писавшего в основном на арабском языке. Среди его произведений числится касыда (очерк в стихах) о первой мировой войне - о ее причинах и ходе событий, рукопись которой, оконченная 17 марта 1922 г., хранится ныне в Институте рукописей им. К.С. Кекелидзе в Тбилиси(56). Итак, Елису заслуживает внимания кавказоведов и прежде всего историков.

Теперь несколько слов о втором регионе восточного Кавказа, расположенном в пределах Республики Дагестан, историческое прошлое которого изучается - с привлечением ранее неизвестных науке фактов, а также источников, которые несут их в себе, - на страницах данной книги.

Крупнейшим по территории горным районом Дагестана является Рутульский (2188,5 кв. км). Примерно одну третью часть площади его занимает так называемый Горный магал - участок, населенный ныне почти исключительно цахурами. Последний делится, в свою очередь, на три отрезка верхнего Присамурья - по своей территории примерно равных. Один из них, соответствующий бассейну р. Дюльтичай, населён был в давние времена лакцами; по рассказам жителей цахурского сел. Джиных, на указанной горной территории стояло раньше сел. Хулисма, чьи жители ушли в Лакский район из-за влияния природного фактора. Второй отрезок вышеназванной территории, соответствующий бассейну верхнего течения р. Самур (от горы Гутон вниз по течению) населен традиционно аварцами. Там, на площади 295 кв. км, превосходящей, хотя и ненамного, нынешний Ахвахский (291 кв. км.) или Новолакский (218 кв. км.) районы, сохраняется авароязычное население. Третий отрезок - территория цахурских селений.

Численность аварцев - как выходцев из высокогорных селений современного Рутульского района, так и его постоянных жителей - составит в РД и АР не менее 5 тысяч человек. Несмотря на то, что сейчас в верховьях Самура осталось только одно аварское селение Кусур, в XVII-XVIII вв. этот плотно населенный и, судя по нашим предварительным данным,высокоразвитый историко-культурный микрорегион являлся значимой этно-политической единицей на Восточном Кавказе.

Среди присамурских аварцев - известных воителей за дело суннизма и защитников от агрессии иноземцев своих соседей по Самурской долине, развивалась, как в названные выше столетия, так и раньше, мусульманская наука. Главной задачей последней было, при этом, установление полного шариата в регионе и как следствие - внедрение здесь прогрессивной основы для общественно-политического устройства. Представляли эту науку как местные жители, носившие нисбы, то есть локализаторы, КIусури 'Кусурский - Тленсерухский', ГьочотIи 'Кусурский = Гочотинский' и Къиргъили 'Киргильский', так и переселенцы из Келебского участка (Къелеб), расположенного в бассейне реки Аварское Койсу.

Внутренний потенциал для развития этой территории, равной по своей площади Ахвахскому району РД, безусловно имеется. Сответственно, встает здесь проблема ее возрождения - экономического и этнокультурного. Зависеть будет многое тут, однако, от России, которая в течение ряда десятилетий, в царскую эпоху своей истории (XIX - начало XX вв.), осуществляла политику, направленную против присамурских аварцев. Теперь же, в начале ХХI в., есть надежда, что Россия не откажется от содействия их возрождению, ибо такой подход к восточно-кавказским проблемам отвечает ее геополитическим интересам.

При написании данной книги авторы встретили, естественно, определенные трудности. Главной для нас оказалось забвение коренным населением устной своей традиции - древних форм наименования как своих, так и соседних населенных пунктов, особенно сельской и зональной топонимики, исторических и этногенетических преданий и т.д. Мы старались, конечно, добраться до истины, но возможность тех или иных упущений в названном направлении не исключаем.

Тимирлан Магомедович АЙТБЕРОВ - с.н.с. ИАЭ ДНЦ РАН, к.и.н.

Шахбан Магомедович ХАПИЗОВ - главный редактор газеты 'Новое дело', соискатель ИИАЭ ДНЦ РАН.

Примечания

(36) Бурджаев Т. (Асиставишвили), Исаев С. (Датунашвили), Алибегов Б. (Моуравишвили). Трагедия грузин-ингилойцев. Тбилиси, 2003. С. 27.

(37) ЦИАГ. Ф. 545. Оп. 1. Д. 30. Л. 180об.

(38) Gövsa İ.A. Türk Meşhurları Ansiklopedisi. İstanbul, 1946. S. 353 (на турецк. яз.).

(39) Там же.

(40) İlisu (ensiklopedik məlumat kitabı / tertib edən S.N. Murtuzayev. Bakı, 2005. S. 271 (на азерб. яз.).

(41) Этот географический термин имел широкое распространение не только в новое время, но и в эпоху средневековья. К примеру, он упоминается в хронике 'История Гирейхана', основной блок которой написан в 1481-82 г. См. Шихсаидов А.Р. Очерки истории, источниковедения, археографии средневекового Дагестана. Махачкала, 2008. С. 347.

(42) Зиссерман А.Десять лет на Кавказе // Современник. СПб., 1854. Т. XLVIII. С. 12.

(43) Генеалогия елисуйских султанов: С. 326.

(44) ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 1. Д. 25. Л. 284-284об. (документ составлен со слов родственников, поскольку на тот момент семья Муса-бека уже несколько лет как жила в Османской империи).

(45) Əзимов h.М., Əhməдов Ш.Ə. Гах абидəлəри. Бакы, 1998. С. 56 (на азерб.яз.).

(46) Там же.

(47) Неймат М.С. Указ. раб.С. 146.

(48) ЦИАГ. Ф. 236. Оп. 1. Д. 25. Л. 144-145.

(49) Неймат М.С. Указ. раб.С. 146.

(50) ИА 'АПА'. Баку, 18.09.2010 г.: 'По информации АПА, Муслим Магомаев был родом из села Илису Гахского района и родился 18 сентября 1885 года'.

(51) Azərbaycan toponimlərinin ensiklopedik lüğəti. Bakı, 2007. IIcild. S. 90.

(52) Касимов К. Муслим Магомаев. Баку, 1956. С. 7.

(53) Иманов В.День рождения Муслима Магомаева // ИА Trend. 16.08.2010 г.

(54) Подробнее см.Айтберов Т.М. О происхождении фамилии Магомаевых // Газета 'Новое дело'. Махачкала, 28.11.2008 г.

(55) Иманов В.День рождения Муслима Магомаева // ИА Trend. 16.08.2010 г.

(56) Каталог арабских рукописей Института рукописей им. К.С. Кекелидзе Академии наук Грузии / Сост. Р.В. Гварамиа, Н.Г. Канчавели, Л.И. Мамулиа, Л.В. Самкурашвили. Тбилиси, 2002. Вып. II. С. 440-441.

ЛЕРМОНТОВ НА ЛЕЗГИНСКОЙ ЛИНИИ

Речь в этой статье пойдёт лишь об одном отрезке передвижений Михаила Лермонтова, касающихся первой ссылки поэта на Кавказ, а именно о поездке из Тифлиса в Кубу осенью 1837 года. Сам Лермонтов об этом сообщает в письме С.А. Раевскому: ':был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии, одетый по-черкесски, с ружьём за плечами; ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов, ел чурек, пил кахетинское даже'.

По этому поводу И.Л. Андроников писал: 'В Кубу Лермонтов попал в связи с кубинским восстанием, поднятым сторонниками Шамиля в сентябре 1837 года. Для ликвидации этого восстания из Кахетии (из местечка Караагач) были отправлены в Кубу два эскадрона Нижегородского полка. До Кубы 'нижегородцы' не дошли - восстание было уже подавлено - и остановились в Шемахе, где, очевидно, и догнал их Лермонтов, следовавший к полку из Тифлиса'.

Из комментария следует, что поэт выехал не со своими сослуживцами. Он их догонял. Это значит, что его маршрут продвижения должен был быть другим и коротким, чем у его однополчан, и что с ними были проводники, хорошо знавшие местность и дороги.

Комментируя письмо к С.А. Раевскому И.Л. Андроников продолжает: 'Автограф письма до нас не дошёл. Текст его мы знаем по воспоминаниям А.П. Шан-Гирея, которые после смерти мемуариста были напечатаны в журнале 'Русское обозрение' (1890, ? 8), где название первого города не разобрано или напечатано с явной ошибкой: 'был в Шуме:' такого города в Закавказье нет. Первые редакторы стали печатать 'Шуше' Однако как мог Лермонтов попасть в Шушу, которая находится вдали от названных городов, близ южной границы Закавказья, неясно. Зато, следуя из Шемахи в Кахетию, он не мог не проехать через Нуху, которая в тексте не названа. Возможно, что 'Шуме' надо читать 'Нухе'. Вопрос можно было бы решать только в том случае, если бы нашёлся оригинал лермонтовского письма или воспоминаний Шан-Гирея'.

Конечно, спешащий к своим сослуживцам Лермонтов не мог так далеко завернуть в сторону города Шуши. Но, полагая, что маршрут пролегал только через города, переправлять 'Шуме' на 'Шуше' или 'Нухе' тоже, нам кажется, не менее спорным вопросом. Он мог побывать и в аулах Закавказья и упомянуть в письме один из них. Такое село в те времена было и есть в северной части нынешнего Азербайджана - это Кум, где живут лезгины и цахуры, родина Низами Гянджеви.

Неслучайно в этом слове была допущена опечатка. Стоит сравнить, как Лермонтов в автографах пишет начальные в словах буквы 'ш' и 'к': одинаковые закорючки. Вполне возможно, что Шан-Гирей или типографский наборщик букву 'к' рядом с 'у' мог принять за 'ш'.

В упомянутом письме Лермонтов наверняка указывает свой маршрут в той последовательности, в какой следовал. Знал ли он или нет, что подразделения его полка добрались только до Шемахи, неизвестно, но он сам после Кума оказался в Кубе, где увидел, что восстание подавлено. Он не мог оставаться в разрушенном от крупного восстания городе. Скорее всего, поэт оказался в Новой Кубе, где располагался пехотный полк, точное расположение которого указывает А.А. Бестужев-Марлинский, в 1834 году побывавший в Кубе: 'До сих пор здесь была штаб-квартира Апшеронского пехотного полка и бригады, в которой он считается. Здесь же и место управления Дагестана. Полк расположен был в, так называемой, Новой-Кубе, в двенадцати верстах от Старой, ближе к морю, на берегу реки Гусари. Местоположение - прелесть, плодовые леса шумят кругом. Виноградники плохо принимаются, и оттого нет сносного вина, а воды почти пить невозможно: так она мутна и нездорова'.
Эта цитата взята из очерка Бестужева-Марлинского 'Путь до города Кубы', где писатель даёт подробное описание старого города (Второе полное собрание сочинений, издание четвёртое, том IV, части Х, ХI и ХII. Санкт-Петербург. 1847 г. С. 32). Хотя следует добавить, что 'пригородок' Куба ('у меня не поднимается язык назвать её городом') не произвела особого впечатления: 'Всё плоско, всё черно, всё одинаково'.

О том, что неподалёку от Кубы находилась Новая Куба, свидетельствуют и другие источники. Востоковед И.Н. Березин в своём труде 'Путешествие по Дагестану и Закавказью' (Казань, 1849. С. 175) также писал: 'Несмотря на недавность существования, Куба успела уже сделаться 'старой', потому что в соседстве ея на берегу Кусара в 12 верстах выстроена, ближе к морю, 'Новая Куба'. И в 'Истории Апшеронского полка', составленной Л.Богуславским (Т. 1, С.-Петербург, 1892. С. 427), написано: 'В начале 1833 года расположение полка было следующее: 6 рот находилось в Новой Кубе; 5-я и 6-я мушкетёрския - стояли в гор. Шемахе, а 1-й батальон находился в Дербенте и окрестных селениях'.

Оба городка долгое время воспринимались как один. С 1938 года Новую Кубу стали называть Кусары.

О том, что поэт побывал в Новой Кубе, существует много легенд, о которых молчат известные лермонтововеды.

Лезгинский поэт и литературовед Азиз Мирзабеков в своей статье 'Лезгинские образы в творчестве М.Ю. Лермонтова' (А.Мирзабеков. 'Грани духа'. Дагестанское книжное издательство, 2010. С. 42-47) приводит некоторые отрывки из статьи научного сотрудника музея 'Домик Лермонтова'. Её автор Р.Белаш пишет: 'Лермонтов побывал не только в Кубе, но и в Новой Кубе (нынешний город Кусары). Почему-то этот город не вошёл в исследование лермонтововедов. Но в Азербайджане нет такого человека, кто бы не знал о пребывании Лермонтова в Кусарах:

По преданиям старых жителей, Лермонтов остановился в Новой Кубе на Офицерской улице (нынешняя улица Ленина) в доме военного врача подполковника Александра Александровича Маршева:

Кусарцы рассказывают, что у соседа доктора Маршева, лезгина Курбана была красавица-дочь по имени Зухра. Поэт был влюблён в её агатовые глаза и в стихотворении 'Кинжал' он воспевал её 'божественные глаза'. Также старожилы рассказывают по преданиям своих отцов и дедов, что, когда Лермонтов побывал здесь, горцы собрались в доме доктора Маршева, чтобы послушать русского поэта. И они с большим интересом и охотой слушали стихи поэта. Какой документ может выражать так точно и так ярко бесконечную любовь горцев к Лермонтову?' (Р.Белаш. Народ не забывает. Газета 'Кавказская здравница' от 15 октября 1968 года).

К сожалению, доктор Маршев не упоминается ни у одного видного исследователя. В том, что таковой существовал в реальности, нет сомнения. И не зря местные жители сохранили о нём добрую память. Услышанное от них и записанное научным сотрудником 'Домика Лермонтова', невольно отсылает нас к очерку поэта 'Кавказец': 'Кавказец есть существо полурусское, полуазиатское: Настоящих кавказцев вы находите на Линии; за горами, в Грузии, они имеют другой оттенок; статские кавказцы редки: они большею частию неловкое подражание, и если вы между ними встретите настоящего, то разве только между полковых медиков'. Далее Лермонтов описывает настоящего кавказца: 'Чуждый утончённостей светской и городской жизни, он полюбил жизнь простую и дикую; не зная истории России и европейской политики, он пристрастился к поэтическим преданиям народа воинственного. Он понял вполне нравы и обычаи горцев:' Может, таким и был врач Маршев? Не случайно, думается, в очерке упомянут и Марлинский ('Он также читает на свободе Марлинского и говорит, что очень хорошо'). Может, 'настоящий кавказец' Маршев знал, что в этих краях побывал известный писатель-декабрист? Может, были и знакомы?..

В письме к Раевскому также сказано: 'Здесь, кроме войны, службы нету; я приехал в отряд слишком поздно, ибо государь нынче не велел делать вторую экспедицию, и я слышал только два-три выстрела; зато два раза в моих путешествиях отстреливался: раз ночью мы ехали втроём из Кубы, я, один офицер нашего полка и черкес (мирный, разумеется), - и чуть не попались шайке лезгин'. Возможно, под покровом ночи он добирался до Шемахи, опасаясь разрозненных группировок повстанцев. Офицер и мирный 'черкес' могли сопровождать его с самого начала похода. 'Шайка лезгин' - это, без сомнения, разбросанные по всей округе отряды поверженных участников кубинского восстания, которые продолжали свою борьбу и которых возглавил спасшийся от расправы бегством Ярали - правая рука Гаджи-Мамеда, герой лезгинских народных песен.

Восстание было жестоко подавлено. Осада Кубы была снята 11 сентября, дивизион Нижегородских драгун с четырьмя орудиями прибыл в Шемаху к 22 числу, где начальник Джаро-Белоканской области, генерал-майор князь Севарсемидзе должен был взять начальство над сосредоточиваемыми с Лезгинской линии военными силами. Но войска Лезгинской линии подоспели раньше.

Здесь можно вкратце остановиться собственно и на этом восстании.
Азербайджанский учёный А.С. Сумбатзаде в 1961 году издал книгу 'Кубинское восстание 1837 г.' (Баку, 1961 г.), в которой подробно излагает весь ход этого народного мятежа, используя огромного количество документов, в том числе и показания руководителя восставших лезгин Гаджи-Мамеда.

Автор в заключении пишет: ':восстание крестьян Кубинской провинции в 1837 г. было вызвано не столько самой системой колониального управления страной (хотя сама по себе она тоже была весьма тяжёлой), сколько злоупотреблениями, незаконными действиями, грабительскими махинациями, которыми занимались комендант Гимбут, наибы, откупщики и прочие должностные лица'.

К движению Шамиля это восстание не имело никакого отношения. Правда, мятежный имам пытался использовать недовольство жителей Кубинской провинции, властями и местными феодалами ещё весной, во время первых волнений, отправив руководителям будущего восстания письмо, в котором упрекал их в том, что собрались и разошлись. Письмо это было передано через мюрида Шамиля, лезгинского поэта Эмирали. Как пишет А.С. Сумбатзаде, 'практически никакой связи между повстанцами Кубинской провинции и Шамилём не установилось'.

Из письма Лермонтова также видно, что, присоединившись к своим в Шемахе, он не раз ещё побывал в Кубе.

Вернёмся к его словам: ': я слышал только два-три выстрела; зато два раза в моих путешествиях отстреливался:' Один такой случай нам известен из письма. Ко второму эпизоду, возможно, относится малоизвестное стихотворение 'Раненый' ('Le blesse) на французском языке, сохранившееся благодаря книге Александра Дюма 'Кавказ'.

Писатель, путешествовавший по России в 1858-59 годах, нашёл это стихотворение в чьём-то альбоме. В своей книге он приводит вольные переводы из Лермонтова, а по поводу 'Раненого' заключает: ':возможно, оно составляло часть той, последней посылки, которую потерял курьер'. 'Тифлисский курьер, часто преследуемый чеченцами или кабардинцами, подвергаясь опасности упасть в поток или в пропасть, переправляясь вброд, где иногда для спасения самого себя он бросает вверенные ему пакеты, утратил две или три таких тетради Лермонтова. В частности, это случилось с последней, которую Лермонтов послал было к своему издателю, но она затерялась, и у нас остались только наброски стихотворений, содержащихся в этой тетради', - писала Е.П. Растопчина в своём очерке о Лермонтове, отправленном Александру Дюма. В приведённом эпизоде речь идёт о первой ссылке поэта.

А вот подстрочный перевод 'Раненого':

Узрели ль вы несчастного,
Что в корчах пал на землю
Пред лесом опустевшим?
Никто не облегчит его печали,
А кровь сочится
из больного сердца.
И он ушёл в свои воспоминания,
Поняв, что всеми позабыт давно.

Такую картину Лермонтов мог видеть только во время пребывания в Кубе и её окрестностях. Эти строки похожи на один из упоминаемых Растопчиной набросков, но явно представляют собой 'предтечу' стихотворения 'Сон' ('В полдневный жар в долине Дагестана:'), написанного во время второй ссылки на Кавказ.

Немало вопросов вызывает и 'Ашик-Кериб', записанный Лермонтовым в 1837 году. Сюжет этой сказки имеет, кроме множества тюркских (турецкого, азербайджанского, караимского, туркменского, узбекского, каракалпакского) и кавказские переложения (армянское, грузинское и лезгинское).

Лермонтововеды, как правило, о лезгинском варианте хранят молчание. Видимо, не знали, что таковой существует.

И.Л. Андроников, сопоставляя армянские и грузинские варианты, в комментарии к переложению Лермонтова писал: 'Оказалось, что лермонтовская запись ближе всего к варианту, записанному в Ахалцихском районе Грузии в 1930 году'.
Другой литературовед А.В. Попов опровергает выводы Андроникова, называя их 'смелыми', и аргументирует своё мнение таким образом: 'Шемахинский вариант 'Ашик-Кериба' был записан в 1891 году, то есть тогда, когда ещё произведение Лермонтова не было переведено на азербайджанский язык и сказка была известна только в устной традиции. А армянский и грузинский варианты этой сказки были записаны в тридцатых годах нашего столетия (ХХ века. - А.К.), когда 'лермонтовская сказка' была неоднократно опубликована в переводах на армянский и грузинский языки и получила широкую популярность в Закавказье.

И.Л. Андроникову должно быть известно, что сказка Лермонтова 'Ашик-Кериб' была переведена (и довольно точно переведена) на грузинский язык и напечатана в журнале 'Цискари' ('Заря') в 1865 году. В подзаголовке так же, как и у Лермонтова, 'Ашик-Кериб' назван 'турецкой сказкой'. Правда, в журнале не указано, что сказка принадлежит Лермонтову. В конце текста имеется подпись Константина Калубинского, но не как переводчика, а как автора. В 1911 году в Тифлисе 'Ашик-Кериб' был издан в переводе на армянский язык. Отсюда даже и неискушённому читателю становится ясным, откуда взялась так поразившая И.Л. Андроникова близость армянских и грузинских вариантов азербайджанской сказки к лермонтовскому тексту. Более чем вероятно, что лермонтовский текст, известный сказителям в устной передаче, лёг в основу армянского и грузинского вариантов народного сказа' (А.В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставропольское книжное издательство, 1954. С. 94).

А.В. Попов рассуждает убедительно, но он не учитывает другого факта. Почти все бродячие ашуги и сказители Закавказья владели почти всеми языками региона, и сказитель Орудж, у которого учитель Кельвинского земского училище А.Махмудбеков записал 1891 году в селе Тирджан Шемахинского уезда азербайджанский вариант сказки, тоже мог владеть грузинскими языком или услышать его от своих земляков, приехавших в Шемахинский уезд, мог и сам побывать в Тифлисе, как многие другие ашуги Азербайжана.

И.Л. Андроников по поводу сказки Лермонтова ещё писал: 'Высказано предположение о том, что Лермонтову помог записать сказку выдающийся азербайджанский поэт, демократ-просветитель Азербайджана Мирза Фатали Ахундов (1812-1878), замечательный знаток восточных языков и литератур'. Но лермонтовскй текст явно не имеет отношения к 'знатоку восточных языков', в данном случае к человеку, знающему арабский.

Слово 'рашид' в тексте, отнесённое Андрониковым и другими лермонтововедами к ряду азербайджанских слов и указанное Лермонтовым в скобках как 'храбрый', является заимствованным из арабского и означает 'правильный'. Фатали Ахундов этого не мог не знать.

Тюркское слово 'кериб' от которого произошло имя героя сказки и в азербайджанском и в турецком вариантах должно было бы звучать как 'Гериб'.
Имя 'человека на белом коне' у Лермонтова написано двояко: 'Хадерилиаз' и 'Хадрилиаз'. В скобках указано: 'св. Георгий'. Это сраставшееся в одно имена Хадира - праведника, героя мусульманских преданий и Илиаса - пророка, коранического персонажа. У турок и азербайджанцев, а также у тюрок средней Азии имя Хадира произносится как 'Хызр' или 'Хизр'. Соответственно 'Хадирилиас' у них звучит как 'Хызрилиас'. Лезгины это имя произносят как 'Хадирилиас' или 'Хидирилиас'.

Слово 'чапра' - 'перегородка' (у Лермонтова - 'занавес') ближе к лезгинскому произношению 'чапар', нежели к турецкому и азербайджанскому 'чепер'.

Имя Куршед-бека в азербайджанском или турецком произношении должно было бы звучать как 'Куршуд-бей'. В лезгинском языке слово 'бек' произносится: 'бег'.

Вдобавок к сказанному по этому поводу есть ещё один момент, на что не обратили внимание известные лермонтововеды. Это количество намазов, совершённых Ашиком-Керибом. Заглянем в текст Лермонтова: 'Утренний намаз творил я в Арзиньянской долине, полуденный намаз в городе Арзруме; пред захождением солнца творил намаз в городе Карсе, а вечерний намаз в Тифлисе'. И так получается четыре намаза. Остаётся ещё один намаз, который Ашик-Кериб должен совершить в этот день перед сном. Но герой сказки не может его творить, так как ему не до сна и ему предстоит побывать на свадьбе своей любимой Магуль-Мегери.

Количество намазов говорит о том, что сказитель, у кого записал сказку Лермонтов, был суннитом, следовательно, лезгином. А азербайджанцы - шииты, и в азербайджанском варианте сказки Ашик-Кериб совершает три намаза.
Учитывая, что в 'Ашик-Керибе' встречается ряд других чисто азербайджанских слов и фраз, можно сделать вывод, что Лермонтову эту сказку рассказал лезгин на азербайджанском языке.

Существует легенда, что этим рассказчиком был ашуг Лезги Ахмед (1762-1840), живший в селе Урва, расположенном рядом с Новой Кубой. Он в своё время был широко известен в Лезгистане и Закавказье. Между ним и азербайджанским ашугом Хесте Касумом состоялся творческий спор в виде стихотворно-песенных вопросов и ответов, который опубликован в 'Сборнике материалов по описанию местностей и племён Кавказа' (Тифлис, 1894 г. Т. 19, раздел 3).

Лермонтов как поэт в Лезгистане был известен ещё в середине ХIХ века. Об этом свидетельствуют воспоминания дочери коменданта Ахтынской крепости Фёдора Рота Нины, которую офицеры и солдаты квартировавшего здесь гарнизона звали 'девой гор'. Она стала свидетельницей осады этой крепости мюридами Шамиля в 1848 году. Дагестанский автор Н.Бедирханов, архивариус по профессии, в молодые годы в архивах Ленинграда нашёл воспоминания Нины Рот на немецком языке и в переводе на русский (не указано, в чьём) использовал их в своей книге 'Воспоминания девы гор'. Приведём отрывок о лезгинском поэте, шариатском судье Самурского округа Мирза-Али, ставшем на сторону русского гарнизона и оказавшемся внутри Ахтынской крепости во время осады её сторонниками грозного имама: 'Его давним желанием было собрать и подготовить к изданию большой диван (сборник. - А.К.) стихов, своих и других поэтов, и жаловался на отсутствие времени для досуга, живо интересовался русской историей, литературой, уже знал Пушкина, Лермонтова, выразил сожаление, что оба рано погибли' (Н.Бедирханов. Воспоминания девы гор. Махачкала, 1995. С. 53).

Побывав в Новой и Старой Кубе, М.Ю. Лермонтов увидел величавую гору Шахдаг, воспетую всеми лезгинскими поэтами и не только ими. Её великолепное описание можно найти и в упомянутых выше источниках А.А. Бестужева-Марлинского и И.Н. Березина. Ведь Шахдаг, Царь-гору, тоже в прошлом иногда называли Шат-горой, как Лермонтов в своих стихах называл Эльбрус. С.Г. Гмелин (1744-1774) - учёный-ботаник, действительный член Русской Академии наук, совершивший несколько экспедиций сухим путём по Кавказскому побережью Каспийского моря, в свой труд 'Путешествие по России для исследования трёх царств естества' включил несколько очерков о народностях и местностях Кавказа. Посетил он и Кубу. Шахдаг у него назван 'Шат-горой' ('Я дошёл до подошвы Шат-горы'). А в других источниках Шахдаг порой называют Альбурсом.
Неизвестно, знал ли Лермонтов о таком смещении названий двух высоких гор, стоящих на севере и юге Кавказа, но за период двух ссылок судьба повела его в основном по периметру Кавказа, обозначенному 'престолами природы', будто давая поэту своим неутомимым духом и великой любовью объять весь этот поднебесный край.

Он это сполна осуществил в своём творчестве.
И Кавказ с тех пор отвечает своему певцу тем же.

Арбен КАРДАШ,
г. МАХАЧКАЛА

http://litrossia.ru/2013/30/08195.html

Исламизация южной части горной Аварии (по данным местных арабоязычных источников)

В горной Аварии строительство мечетей эпиграфически засвидетельствовано впервые в ХIV в. (надпись 734 г.х./1333 г. на стене мечети в Хунзахе) [1]. Одновременно, на Аркасском городище выявлены остатки мечети ХIV в. [2] С этого времени началось более массовое строительство мечетей в Аварии. Если северная Авария была полностью исламизирована в течение ХIV-ХV вв., то в южной части этот процесс затянулся на долгие века.
При этом, восточная часть южной Аварии была исламизирована довольно рано. Здесь, в бассейне реки Чеэр-ор (Кара-Койсу), в селе Арчиб Чародинского района находили куфические надписи [3], что позволяет нам датировать принятие здесь ислама ХII-ХIII вв. Новая религия сюда проникла из Гази-Кумуха - традиционного центра ислама в горном Дагестане. Потому наиболее рано ислам пришел в соседнее с Лакией, ущелье реки Рис-ор (правый приток Чеэр-ора). Немногим позже ислам проник и в Андалал (Гунибский район). Его А.Е. Криштопа датирует 1380-м годами, хотя западная часть Андалала приняла ислам позднее, вероятно одновременно с соседним регионом Карах (западная часть Чародинского района) в 1435-36 гг. [4].
В 1475 г. был исламизирован один из центров аварского христианства - Гидатль (Шамильский район). Еще Али Каяев писал, что неоднократно встречались памятные записи, свидетельствующие о том, что ислам в Гидатле был принят в 880 г. хиджры (1475 г.). Позже А.Р. Шихсаидов ввел в научный оборот надпись на могильной плите распространителя ислама - местного жителя хаджи Удурата: 'Владелец этого камня Хаджи Удурат, распространился от него ислам среди жителей Гидатля в 880 г.' [5]. Вскоре после исламизации Гидатля, он сам стал центром по распространению ислама на левобережье реки Авар-ор (Аварское Койсу), а также в бассейне реки Анди-ор (Андийское Койсу), т.е. в современном Цумадинском районе - западной Аварии. К концу ХVII в. все население этого региона уже исповедовало ислам. Тогда аварцы распространяли ислам уже среди горных чеченцев, примыкающих к этому региону Аварии. Об этом говорится в записи, оставленной учеником Атанасил Хусайна Хунзахского павшего 'в сражении с неверующими Дагнаб-Хачараб' (ущелье Хачарой в Итумкалинском районе Чечни) в 1078 (1667-68) г. [6].
Одновременно из центральной Аварии началось распространение ислама и в южную его часть и в частности на территорию Анкратля (Тляратинского района РД). Важными свидетельствами этого процесса являются обнаруженные здесь автором эпитафии проповедников ислама. Распространение здесь ислама, согласно устным преданиям, происходило из двух газийских центров: Хунзаха и Кумуха (через Тленсерух). Местные арабоязычные письменные источники ('История Тледока') содержат интересную информацию об исламизации карахского ущелья (1435-36 гг.) в Чародинском районе и верховий реки Джурмут в Тляратинском районе: 'два корейшита - Султанахмад и Алибек - пришли к селению Куруш, (в котором] находился его владетель. Они оба простояли вокруг него три месяца. После того, при помощи всевышнего Аллаха, вдвоем завоевали его и овладели вдвоем же вилайатом Карах. Они вдвоем пришли затем в вилайат Семиземелье (Анкратль - Ш.Х.) и завоевали его силой, после войн и многих убийств'. Хроника также говорит о завладении ущельем Бугнада (селения Гиндиб и Кардиб, неправильно идентифицированные авторами перевода как Тиндиб и Кедиб в Цумадинском районе) и том, что руководители газийских отрядов ('корейшиты' Султанахмад, Алибек и Мирзабек) осели в завоеванных ими землях[7].
Датировать процесс смены религий в этом регионе помогает также обнаруженная автором в Чороде (самое нижнее селение в Джурмуте, в 2 км от Салды) надмогильная плита первого, по преданиям, мусульманина в этих краях. Это могила местного жителя, принявшего первым ислам и далее уже ставшего его проповедником на своей малой родине. Учил Сами (авар. - 'Сами, сын Учи') судя по эпитафии умер в 991 году хиджры (начался 24 января 1583 г.). Среди проповедников, что интересно, есть и газии из других регионов, называемые часто арабами из Шама (Сирии), Мисра (Египта) и Хиджаза (Саудовская Аравия). Среди последних - шейх Султан, умерший в 960 г.х. (начался 27 декабря 1552 г.) и похороненный в сел. Тлярата - административном центре одноименного района.
Для рассматриваемой нами темы небезынтересно письмо амира Али-бека к анцухцам, датированное Т.М. Айтберовым ХV веком: 'Надеюсь, что вы великодушно разведаете у непокорных кидеринцев (Кидеро, административный центр Цунтинского района - Ш.Х.) относительно принятия [ими] ислама, взятия д.вира (дибира, т.е. муллы - Ш.Х.) и отдачи документа нам добровольно, до наступления полков и сбора войск. Если они примут [ислам], то [пусть] так [и живут себе], а если нет, то вы объявите им, что я приду с войсками, против которых им не устоять' [8]. Вероятно, попытка Али-бека была неудачна, поскольку даже в 1640 г. жители тех мест были язычниками, которых кахетинский царь Теймураз пытался 'отвратить' от 'идолослужения' [9]. Из письма можно сделать вывод как об исламизации Анцуха (включал на тот момент северную часть Тляратинского района и Бежтинский участок) к ХV в., так и о его попытках распространить ислам в Цунтинском районе. Отметим, что селение Кидеро находится сразу за гинухским перевалом, которое соединяет его с Бежтой и Анцухом. Поэтому вполне логично стремление анцухцев начать исламизацию Цунты именно с Кидеро.
К началу ХVIII в. ислам приняло население Шаитлинского ущелья, а также селения Сагада, Тляцуда и Хамаитли, т.е. северная часть Цунтинского района. Где-то в середине ХVIII в. исламизировались и селения центральной Цунты - Мокок (1760-е гг.), Кидеро и другие общины. В конце ХVIII в. последние бастионы язычества - крупные селения Асах и Хутрах, также принимают ислам. Процесс исламизации носил в крае характер цепной реакции. Если мококцы приняли ислам от тляцудинцев, то в дальнейшем сами мококцы приобщили к исламу асахцев, которые в дальнейшем стали распространителями ислама в своем ущелье. Во всей Цунте осталось только одно немусульманское селение - Терутли. Оно расположено в верховьях Асахского ущелья, на границе с Тушети. В начале ХIХ в. асахцы неоднократно пытались распространить ислам в Терутли мирным путем, что им не удалось. Тогда Терутли был взят штурмом, его жители для скорейшей исламизации переселены в Асах, а само селение было сожжено [10].
Таким образом, к началу 1820-х годов приняло ислам последнее аварское селение. Тем самым завершился процесс исламизации аварцев, затянувшийся на целое тысячелетие (если исходить из того, что первые мусульмане среди аварцев Закавказья, вероятно, появились в результате арабских походов конца I тыс.). На примере исламизации Аварии мы видим сложность и противоречивость этого процесса на Восточном Кавказе, который осуществлялся как мирным путем, так и в результате завоевательных походов газиев.

Литература:
[1] Саидов М.-С. О распространении Абумуслимом ислама в Дагестане // Ученые записки ИИЯЛ Дагестанского филиала АН СССР. Махачкала, 1957. Т. II. С. 44.
[2] Абакаров А.И., Давудов О.М. Археологическая карта Дагестана. М., 1993. С. 111.
[3] Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Ч. 1. Надписи X-XVII вв. / пер., комм., вступ. статья и прил. Л. И. Лаврова, М., 1966. С. 114.
[4] Криштопа А.Е. Дагестан в ХIII - начале ХV вв. М., 2007. С. 187.
[5] Шихсаидов А.Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII-ХV вв.) Махачкала, 1969. С. 208-209.
[6] Айтберов Т.М. Абдулкеримов М.М. Обзор некоторых рукописных собраний Дагестана // Изучение истории и культуры Дагестана: археографический аспект. Махачкала, 1988. С. 60.
[7] Айтберов Т.М., Оразаев Г.М., Шихсаидов А.Р. Дагестанские исторические сочинения. М., 1993. С. 141-146.
[8] Айтберов Т.М. Дагестанские документы XV-XVII вв. // Письменные памятники Востока. 1975. М., 1982. С. 4-11.
[9] Генко А.Н. Из культурного прошлого ингушей // Записки коллегии востоковедения при Азиатском музее АН СССР. Л., 1930. Т.5. С. 730.
[10] Раджабов Р.Н. История дидойцев (цезов). Махачкала, 2003. С. 180-183.

Автор: Хапизов Шахбан Магомедович Соискатель Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН

Как снимался фильм "Сказание о храбром Хочбаре"

Новогодние праздники для нас - это всегда теплый дом, елка, праздничный стол и, конечно, телевизор. Это в новогоднюю ночь мы смотрим разные новогодние поздравления, концерты, праздничные 'аншлаги'. А потом наступают праздничные новогодние каникулы: тихие, размеренные и обязательно у телевизора. Наверно, первые дни января для каждого жителя нашей страны - это обязательный просмотр любимых фильмов.

Ну и что ж, что их показывают каждый год? Такая уж традиция - смотреть. Для кого-то эти советские фильмы действительно любимые: 'Женитьба Бальзаминова', 'Ирония судьбы, или С легким паром', 'Чародеи': Для кого-то это просто ностальгия по прошлому. Кому-то нравится советский юмор, а кто-то и вовсе смотрит все это просто так, потому что показывают.

Пользуясь, как говорится, публичной площадкой и служебным положением, хочу посоветовать вам (тем, кто еще не смотрел) посмотреть фильм 'Сказание о храбром Хочбаре'. Этот фильм - историко-романтическая драма, основанная на устном народном творчестве аварцев, повествующая о событиях конца ХVII века, экранизация поэмы Расула Гамзатова 'Сказание о Хочбаре, уздене из аула Гидатль, о хане Казикумухском, о Хунзахском нуцале и о дочери его Саадат'. Съемки художественного фильма начались в 1984 году, но после смерти режиссера Асхаба Абакарова были приостановлены и завершены в 1986-м. В 1987 году состоялась премьера фильма.

Я посмотрела его буквально недавно и благодарна случаю за то, что увидела его именно сейчас, а не в детстве и не в юности.
Каждый фильм - это не просто красиво отснятая картинка, это человеческие судьбы, это своя, маленькая история каждого, кто имел отношение к его созданию. И каждая эта история делает большую историю, историю фильма.
У фильма 'Сказание о храбром Хочбаре' трагическая судьба. Даже не потому, что многих из тех, кто когда-то принимал участие в его создании, уже нет в живых. Трагически сложилась судьба режиссера этой картины - талантливого дагестанца Асхаба Тинамагомедовича Абакарова, которому не суждено было закончить свой фильм, как было не суждено ему раскрыть свой талант и получить широкую известность.

Для меня история этого художественного фильма стала какой-то трагической легендой, как и сама легенда о Хочбаре. А режиссера постигает в каком-то смысле судьба его главного героя.

Я благодарна людям, с которыми я беседовала и которые рассказали мне о том, как снимался этот фильм. Вроде бы фильм - уже легенда, а перед тобой сидит человек, который каким-то образом был причастен к ней, стал в какой-то мере частью ее самой - это непередаваемое чувство.

Я предлагаю вам выдержки из беседы с Багандом Холадаевичем Магомедовым, актером в прошлом, сыгравшим в фильме роль Башира, старшего сына хунзахского нуцала (выпускник Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии, однокурсник и близкий друг Асхаба Абакарова,театральный актер, снявшийся в двенадцати фильмах. Необычайно интеллигентный, интересный, творческий человек. Сейчас - Первый заместитель мэра города Махачкалы):

- Фильм 'Сказание о храбром Хочбаре' - это, безусловно, детище Асхаба Абакарова, режиссера и художника, потому что первое его образование было именно художника. Судьба нас свела так, что мы с Абакаром учились на одном курсе. В 1972 году мы поступили в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. Сейчас это Санкт-Петербургская театральная академия. В тот год туда набирал курс один из лучших педагогов мировой театральной школы Аркадий Иосифович Кацман. В 70-е годы Кацман был правой рукой Георгия Александровича Товстоногова. Так вот, у Асхаба Абакарова на тот момент уже было высшее образование. Я учился на актерском отделении, а Асхаб - на режиссуре. Кацман обещал сделать его именно кинорежиссером. Кстати, первые лекции по кинорежиссуре Асхаб слушал у великого кинорежиссера Григория Михайловича Козинцева, который поставил знаменитый фильм 'Гамлет' и другие не менее известные фильмы. Асхаб Абакаров имел блестящую школу еще и как художник, потому что он работал в нескольких картинах с Тенгизом Абуладзе - знаменитым кинорежиссером, снявшим трилогию 'Мольба', 'Покаяние', 'Древо желания', которая входит в сокровищницу мирового кинематографа.

Асхаб занимался йогой. Мы на курсе называли его 'японец'. Он просто обожал японскую культуру. Он все время что-то рисовал, и его рисунки всегда содержали японскую тематику. Читал классиков японской литературы. Асхаб был просто влюблен в Курасаву. Вы, наверно, заметили у меня здесь книги о самураях (показывает на книжные полки в кабинете). Это все пошло от него. Заинтересовавшись, я тоже очень увлекся и полюбил все это. Действительно, восточная и в частности японская культура - это настоящее искусство, которое никогда не будет отшлифовано или ассимилировано европейским.
Когда Асхаб уже заканчивал театральный институт, стало очевидно, что в дипломе ему не напишут, что он 'кинорежиссер', поэтому он переводится к Тенгизу Абуладзе, который тогда набирал курс кинорежиссеров в Тбилиси. Самым первым его фильмом была тридцатиминутная короткометражная лента, снятая по рассказу Уильяма Сомерсета Моэма 'Завтрак'. Фильм снимался в Ленинграде, я тоже там сыграл небольшую роль. Затем он снял свою первую полнометражную картину 'Тайна синих гор' о судьбе дагестанского юноши, который приехал поступать в институт, у него не получилось, и потом с ним, попавшим в городскую среду, случаются разные истории.

Уже будучи студентом третьего курса Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии, Асхаб собирал материалы по Хочбару. Всем известно, что не установлено чье-то авторство легенды о Хочбаре. Это песнь, народный фольклор. Но сама история Хочбара его сильно увлекла, потому что Хочбар - это уздень, который повел за собой Гидатлинское общество, в которое в те годы входило пять сел. Общество хотело быть свободным и отказывалось платить хану подать. Аварский хан (в то время Нуцал-хан), почувствовав в этом первые ростки развала своего ханства, решил их уничтожить и пригласил Хочбара на свадьбу своей дочери, чтобы затем казнить его, бросив в костер. Но в тот момент, когда Хочбара собираются бросить в костер, он просит, чтобы ему дали возможность станцевать. Получив разрешение, он во время танца хватает двух сыновей хана и прыгает с ними в огонь. Вот такой неоднозначный, сложный герой, сложная сюжетная канва Асхаба очень сильно заинтересовали. Он постоянно об этом думал, спрашивал, интересовался. Потом начал собирать материал.
В то время очень сложно было что-то достать из архивов. По этому поводу он специально встречался и с Расулом Гамзатовым. Потом весь собранный материал был представлен Алексею Герману, потому что тогда на 'Ленфильме', чтобы поставить какую-то картину, ты должен был состоять в какой-то творческой группе. А одну из самых интересных творческих групп в то время на 'Ленфильме' возглавлял Алексей Герман. Асхаб очень хотел к нему попасть. Герман почувствовал в нем дух, интересного собеседника, творческого человека и дал ему добро.

Асхаб действительно был человеком не от мира сего. Он был намного старше своих однокурсников: я 1955 года рождения, он 1945-го. В нем, естественно, был большой багаж знаний, опыта, в период моего знакомства с ним он был уже состоявшейся личностью. Асхаб очень быстро вошел в круг ленинградской интеллигенции.

Собранный им материал был представлен Алексею Герману и его супруге Светлане Кармалите, прекрасному сценаристу, написавшей сценарии ко всем фильмам Алексея Германа. Сценарий этого фильма они писали совместно. В титрах к фильму есть и имя Расула Гамзатова, потому что в картине использовались его стихи.

Наверно, потому, что Асхаб был художником, все его заготовки к фильму были покадрово разрисованы. Я сейчас вспоминаю его такие маленькие бумажечки, как карточки в библиотеке, на которых он рисовал. Весь фильм у него уже был нарисован! У него был очень хороший оператор-постановщик, художник, он очень скрупулезно подбирал себе не только актеров, но и съемочную группу.
На мою роль было четыре-пять человек, приглашенных, их всех пробовали, хотя я был его однокурсником. В кино тоже есть элементы блата, бюрократии и всего прочего: кто-то пытается протолкнуть своих знакомых, директор фильма старается сделать главным героем 'своего' человека, но Асхаб к этим вопросам подходил с точки зрения только творческой.

В поисках информации о фильме в Интернете я совершенно неожиданно нашла ссылку на блог Алана Бутаева, артиста цирка, клоуна, племянника Константина Бутаева, сыгравшего в фильме главную роль - Хочбара. В своем блоге он опубликовал материал Алены Солнцевой (г. Сочи). Из него я узнала, что фильм 'Сказание о храбром Хочбаре' был представлен на ХIХ кинофестивале 'Кинотавр' в рамках программы 'Кино, которое мы не заметили'. Собравшейся на показ публике Алексей Герман (один из сценаристов и художественный руководитель картины) рассказал об истории создания фильма. Снимать фильм и сдавать его в прокат должен был аварец Асхаб Абакаров, которого Герман охарактеризовал как человека очень одаренного. Асхаб Абакаров придирчиво искал точные типажи, так, например, он отверг одного очень понравившегося Герману кандидата на главную роль:

Баганд Магомедов:
- В то время я был очень сильно занят работой в Даргинском театре и не был в Ленинграде. Естественно, Асхаб и Герман между собой общались, и, может быть, были люди, которых Герман хотел видеть на месте главного героя, и они все это обсуждали.

Костя Бутаев, сыгравший Хочбара - слишком мягкий человек. Он симпатичный, фактурно очень красивый, спортивный, профессиональный каскадер. Кстати, он ученик Сергея Бондарчука. Но в нем не хватало чего-то такого нашего, дагестанского. Это должен был быть человек резкий, жесткий, бросающий вызов. Лояльный, мягкий человек не мог быть Хочбаром, и такой поступок не совершил бы никогда. Поэтому с Костей приходилось много работать. Я ему подсказывал, Асхаб настаивал чтобы он жестче вел себя в кадре, проявлял породистость. И хотя актер должен уметь перевоплощаться в разные образы, но часто человеческая натура все-таки выскальзывает наружу.
Роль ханского сына Башира мне показалась неординарной, потому что он уже почти готов сесть на престол, и в нем есть внутреннее самолюбие, честолюбие, и чтобы кто-то вдруг не повиновался его отцу - это было для него равносильно пощечине, нанесенной всему роду! Поэтому все свои действия в фильме я видел так: мол, 'не позволю!'. Я конечно, хотел сыграть эту роль хорошо, очень старался, чтобы зрителям понравилось, но мои родственники, когда смотрели фильм, комментировали мне: 'почему ты там упал?', 'почему там не справился?' и т.д. Они ж переносят все это на мою личность, хотя я играю роль и по сюжету не могу вести себя иначе (смеется).
Основные съемки проходили в селении Чох в летнее время, потом на реке, в окрестностях Гуниба. Из Чоха мы переехали в Хотоду. Хотода - это родина Хочбара, главное село Гидатлинского вольного общества, ныне это Шамильский район. Мы жили там две недели. Снимали башню, сцены покорения Хотоды, когда Башир со своим отрядом разграбил село из-за того, что Хочбар ослушался и не принес вовремя подать Нуцал-хану. Башир вынес из его дома папаху, за что Хочбар ему потом и мстил, сказав: 'Верни папаху на свое место, иначе будет по-другому'. Позже он похищает сестру Башира, и только потом происходит обмен.

Съемки шли. Мы уже готовились переехать в Балхар, где должны были снимать действия, происходящие в Казикумухском ханстве, а после в район Талги, на одну из главных сцен, когда Хочбар хватает Башира и прыгает с ним в костер. Была уже глубокая осень, октябрь месяц. Мы вернулись в Махачкалу и нам дали небольшую передышку. Всех поселили в гостинице 'Ленинград'. В съемочной группе был и Магомед, актер Аварского театра, который уже находился на пенсии. Он играл роль Казикумухского хана. Когда нас готовили к ролям, у каждого спрашивали: 'Вы будете клеить бороду или сохраните свою?'. Он так же, как и я, а также замечательный актер Лезгинского театра Абдурашид Максудов, гениально сыгравший роль хунзахского нуцала, сказал, что оставит свою бороду. И вот Асхабу нужно снимать важнейшую сцену. Я ставлю бой, где Хочбар должен был драться с завязанными глазами с сыном Казикумухского хана. Готовлюсь к съемке и как постановщик боя, и как актер. Звонит Асхаб, страшно расстроенный, и говорит мне, что видит побритого Магомеда. На вопрос: 'Вы что сделали?!', он отвечает: 'Мне надоело. Все родственники, спрашивают: у тебя что, кто-то умер? Я побрился'. А уже почти все сцены с его ролью были сняты и приклеенная борода уже не подходила. В общем, Асхаб снял Магомеда с роли. Он звонит Ватаеву, известному осетинскому актеру, и договаривается с ним сделать в Осетии пробы. С двумя актерами Асхаб выезжает во Владикавказ. Ехали они на 'Рафе'. Почти доезжая до Сулака, водитель отвлекся, навстречу выехал ЗИЛ, груженный кирпичами, водитель врезался в этот ЗИЛ, и Асхаб скончался на месте, он сидел впереди. Это было начало ноября 1984 года.

Мы похоронили его в Тарках. Во время похорон объявили, что фильм консервируется, снято шестьдесят процентов фильма, но возможности продолжить съемки дальше нет. На похороны пришел Расул Гамзатов, был и министр культуры. Мы с Константином Бутаевым подошли к ним и сказали: нельзя ли доснять фильм хотя бы в память о человеке, всю жизнь мечтавшем снять эту картину? По тем деньгам для продолжения съемок нужно было дополнительно пятьсот тысяч рублей. Расул Гамзатов пообещал нам и как депутат Верховного Совета СССР пошел к Ермашу (председателю Госкино СССР) и 'пробил' четыреста сорок тысяч дополнительных денег.

После смерти Асхаба Абакарова заканчивал картину Михаил Ордовский, режиссер неплохой, но, как сказал Герман, к сожалению, ничего не понимающий в аварской культуре, традициях и обычаях:

Мы продолжили снимать картину. Был такой режиссер Арестов. Мы очень хотели, чтобы именно он продолжил съемки. Арестов был вторым режиссером в нескольких картинах Алексея Германа, он дружил с Асхабом и очень хорошо знал, что Асхаб думает. Он с ним часто советовался по фильму, поэтому Арестов уже был в теме. Но снова возникли какие-то непонятные дела на 'Ленфильме', видимо, связанные с той же бюрократией, и появился Михаил Ордовский. Он приезжает в Махачкалу и говорит: 'Мне сказали, Баганд, что ты близкий друг Асхаба. Ты поможешь мне. Мы должны сделать картину в память о нем'. В общем, красивые слова. Я думал, что все будет нормально. Но потом вижу, что уровень у режиссера не тот. А когда уже он стал подбирать массовку, начал требовать, чтобы в ней были какие-то уродливые фактуры. Для чего это ему?! Видимо, представление о наших людях у него было таким. Начались разногласия. Мы начали ссориться. Во время съемок чуть ли не до драк доходило. Костя Бутаев вообще хотел уйти с картины, выехал в Махачкалу. Пришлось его возвращать. С трудом досняли. При Асхабе шестьдесят процентов фильма было уже отснято, а когда мы посмотрели фильм после монтажа, материала, снятого Асхабом, там осталось сорок-тридцать процентов. Мы приехали в Ленинград с Костей, и когда Алексей Герман увидел то, что в конечном итоге получилось, он просто ужаснулся. Тогда Герман сам лично сделал монтаж фильма. Я, как человек, который знал, что должно было быть в конечном результате, если бы Асхаб успел доснять фильм, и как человек, который понимает, что получилось в итоге, остался не доволен фильмом.

О том, как он попал в картину, рассказал известный пианист, народный артист Дагестана Хан Мирзаханович Баширов, сыгравший роль улана, сына властителя Прикаспийских земель:
- Ассистент режиссера ездил по организациям и выбирал актеров. Не знаю, кто подсказал, но Асхаб приезжает ко мне в музыкальное училище, где я преподавал, и спрашивает у директора, как найти Баширова. Увидев меня, он сразу сказал: 'Все! Вы выбраны на одну из ролей'. Я сказал: 'Вы извините, но я не актер', на что он ответил: 'Ну, я о Вас наслышан. Знаю, что Вы играли в 'Похождениях графа Невзорова'. Я действительно снялся в этом фильме у Панкратова-Черного в 1981 году. Собственно, это был первый мой художественный фильм. Асхаб пригласил меня в гостиницу 'Ленинград'. Там уже заседала киногруппа, отбирала материалы. Костюмерная, саквояжи, реквизиты находились в том месте, где раньше была Фабрика 3-го Интернационала. Я пришел с паспортом (Асхаб меня предупредил), нас посадили в автобусы и повезли в крепость Нарын-Кала. Съемочный день начался там. Мне дали небольшую роль улана, я сопровождал жениха, которого играл Равшан Ибрагимов из ансамбля 'Лезгинка'.
Там я впервые увидел и познакомился с исполнителем главной роли Константином Бутаевым. Это был осетинский актер, но и фактура его и внешний вид подходили для этого фильма.

Фильм исторический. Его нужно смотреть, думать, обсуждать. Я лишь хочу поблагодарить вашу газету, что взялись за эту тему. Конечно, было много споров и недовольств: это правильно сделали, это неправильно сделали, хороший фильм получился, нехороший. Но тем не менее работа была сделана. Премьера фильма состоялась в 1987 году в кинотеатре 'Россия'. Пригласили всех, кто снимался. Мы делились воспоминаниями. Хочу отметить хорошую игру Баганда Магомедова, ныне Первого заместителя мэра Махачкалы, Мурада Мусаева, он тоже известный в республике человек, и многих других актеров. Конечно, прошло уже много времени - двадцать пять лет, но эта тема актуальна и сегодня. Конечно, не все будут давать фильму положительную оценку, но его все равно надо посмотреть. Советую посмотреть этот фильм молодежи и старшему поколению, и вспомнить, как Дагестан начинал объединяться, строиться, жить - все это есть в фильме.

Своими воспоминаниями поделился Мурад Мусаев, снявшийся в фильме в роли десятника сына хунзахского нуцала Башира:
- У нас была конно-спортивная школа на Махачкалинском ипподроме. Я там работал в качестве коневода четыре месяца. Как раз тогда 'Ленфильм' снимал 'Хочбара'. Они приехали выбирать лошадей. Баганд Холадаевич порекомендовал меня, и я сыграл в фильме роль десятника сына хунзахского нуцала Башира. Со своим жеребцом по кличке Дагестан я выехал в Чох, где начинались съемки.
Асхаб Абакаров был, конечно, уникальным человеком. Я сейчас анализирую, как он переживал: назначив на семь утра начало съемочного дня, все должны были уже там быть, но ленфильмовцы, немного избалованные, никогда не приходили на съемки ровно в семь. Он один в столь раннее время приходил и несколько человек нас, дагестанцев. Вообще, для Дагестана это был первый исторический фильм, и мы всячески помогали нашему режиссеру. Он был не просто режиссером, он был очень талантливым режиссером. До этого работал и осветителем, и художником. Он все зарисовывал. Каждый эпизод, который снимали в течение дня, он рисовал. И так все эпизоды.
Каскадеры были в основном из Киргизии. Постановщиком трюков у нас был Декомбаев, который погиб в Киргизии во время недавней революции. Мухтарбек Кантемиров играл сотника сына хунзахского нуцала.

В сказании о Хочбаре написано, что он, прыгая в костер, хватает с собой двоих сыновей нуцала. Для советского времени это было как-то неприемлемо, поэтому нашли выход из положения: у хунзахского нуцала один сын, это негативный персонаж, и если его бросить в костер, зрители не будут особо переживать. Да, есть еще историческое искажение в фильме: появляется невеста, дочь хунзахского нуцала, и Хочбар везет ее к жениху. В реальности этого не было. Хочбар ведь по происхождению благородных кровей, уздень из вольного общества. Он не может подчиняться никому, и я не верю, что Хочбар по чьему-то указанию мог кого-то перевозить.

Но это было их видение, в Ленинграде, может быть, Алексея Германа, который был художественным руководителем. Например, когда дочь хунзахского нуцала слезает с повозки, Хочбар подает ей руку. У нас такого не может быть. Это такие мелочи, которые могу заметить я, Вы, а для обычного зрителя, недагестанца, это просто интересная картинка: горцы, экзотика: Лично мне бы хотелось, чтобы в фильме было побольше благородных поступков. Еще танец Хочбара. В поэме даже написано, что все расслабились, потому что были заворожены танцем Хочбара, и в этот момент он схватил двоих сыновей нуцала и прыгнул в костер. А в фильме что? Хочбар поковырялся в земле ногами - вот и весь танец.

Но фильм оставляет позитивные впечатления: правдоподобные образы, великолепные костюмы, лошади, декорации, аул Чох. Хорошо, что это сохранилось хотя бы в фильме. Абдурашид Максудов, актер Лезгинского театра, просто уникально сыграл роль хунзахского нуцала. На роль Хочбара больше подошел бы Баганд Магомедов, живой, яркий, а Константин Бутаев хорошо сыграл бы роль Башира, сына нуцала, такого надменного и благородного.
Костюмы были очень правдоподобные. Я помню, тогда работала целая армия художников по костюмам. Историки работали. Ну и, конечно, отмечу, что режиссер был гениальный.

'Картина получилась красивая: горцы Дагестана конца XVII века, селения, одежда, оружие, сражения, бороды, папахи. Сюжет не столь важен, важна тема - и стихи Гамзатова, превращенные сценаристами в тосты, которые главный герой произносит каждый раз перед дорогой.
А главное - Кавказ так никогда не снимали, как будто это не историческая драма, а сегодняшний, наполовину документальный фильм. Кажется, если бы чуть-чуть повезло и фильм был бы сделан, как задуман, стал широко известен и его бы посмотрели все-все, то, может, и чеченской войны у нас бы не было!'- заключает Алена Солнцева.

Баганд Магомедов:
- Не стану бросаться высокими фразами, но скажу, что это было кино, которое могло быть показано на любом кинофестивале и имело бы успех. Какие картины сейчас получают награды в Европе? Кто? Тайский режиссер, иранский, турецкий. Картины о самобытности народов. Надоели всем эти городские сюжеты, семейные драмы! Люди хотят увидеть народный быт, природу, что-то фольклорное, своеобразное, услышать народный говор. Мой друг Лев Дудин, один из лучших театральных режиссеров сегодня (Академический театр Европы в Санкт-Петербурге), когда находился за границей, однажды спросил там о том, какой бы репертуар им хотелось увидеть. Ему сказали: чтобы были русские песни, валенки, ушанки, коромысла. Они хотят видеть русскую душу, характер! Он взял с собой спектакль, поставленный по роману Федора Абрамова 'Братья и сестры'. Зрители были в восторге. На Западе народная тема имеет ошеломляющий успех. Если бы Асхаб Абакаров закончил этот фильм, то это безоговорочно явилось бы знаковым событием в российском киноискусстве и имело бы резонанс в европейском и мировом пространстве.

Фильм 'Сказание о храбром Хочбаре' дает нам возможность смотреть, анализировать и делать выводы для себя. Каким был наш Дагестан тогда - и какой он сейчас. Какими мы были - и какими стали. Достойны ли мы таких героев, как Хочбар - храбрых, мужественных, благородных, истинных дагестанцев. И завершая рассказ об истории этого фильма, хочется закончить его стихами Расула Гамзатова, которые и стали главной идеей фильма:
Пусть будет хорошо хорошим,
Пусть плохо будет всем плохим,
Пусть час рожденья проклиная,
скрипя зубами в темноте,
Все подлецы и негодяи умрут от боли в животе,
Пусть кара подлеца отыщет
И в сакле, и среди дворца,
Чтоб не осталось в Дагестане
Ни труса больше, ни лжеца.

mi-dag.ru

Книга путешествий Эвлия Челеби 1666г.

Весной 1666 года, знаменитый турецкий путешественник Эвлия Челеби сопровождал опального крымского хана, попавшего в немилость османскому халифу, в его поездке по Дагестану, сохранив в своих десятитомных путевых записках уникальные сведения о Стране гор. Этот один том его работы связанный с обстоятельствами пребывания исследователя в Дагестане не известен широкой общественности и лишь употребляется в источниках научной периодики. Поэтому мы решили представить вам, отрывки из него, чтоб вы имели представление об уровне социально-политической жизни Дагестана почти 350 лет назад. Стиль и исламская терминология сохраняется как в переводе-оригинале.

О землях в пределах владений Дагестанского султана.

Это обширная и древняя страна. Здесь находится Терская крепость московитов.. . Но ни в нее, ни даже близко к ней мы не пошли. Ибо, с тех пор как Мухаммед-Гирей-хан разбил лагерь московского короля и пленил везира Шеремета (боярина в.б.Шереметева), Москва и крымский хан стали заклятыми врагами. И теперь, когда при наших воинах было свыше трехсот пленных московитов, мы прошли мимо на расстоянии шести часов езды от неё.

В начале месяца зулькаада 1076 (5 мая 1666) года вступил я в границы исламского Дагестанского падишахства.. . Слава Аллаху, мы вступили прямо в исламский край. Навстречу нам вышло десять тысяч вооруженных правоверных из числа дагестанских мусульманских воинов.. . (с.782)

О крепостях и городах, через которые мы проезжали, на востоке и западе, Дагестанской земли.

Начнем с того, что в этой стране населённые пункты не называют 'кабак', как в Черкесии, а называют их 'кенд', и 'шехер' (город) и 'кала' (крепость). Этот край такой спокойный и безопасный, что и [замужняя] женщина, и юная возлюбленная, и солнцеликий мальчик - со всеми драгоценностями [может] идти, из города в деревню, или из деревни в город через горы и долины в [полном] одиночестве. И никогда никто не осмеливается подойти к замужней женщине, поднять голову и посмотреть, ей в лицо. Все население страны мусульманское и исповедует веру Аллаха, и все они шафииты. Они никогда не едят запретной по шариату пищи и не надевают запретной по шариату шелковой одежды.

За семь часов пути на восток мы миновали в этом краю несколько.. . благоустроенных поселений.. . И в этом месте для встречи от его светлости шамхал-шаха прибыли десять тысяч отборных воинов, и они составили великолепный полк.. . (с.783)

Здесь Эвлия Челеби прерывает последовательность рассказа о своём путешествии и даёт общие сведения о Дагестане и столичном городе Тарки.

В похвалу великого города Тарки (Ныне часть Махачкалы).

Отметим прежде всего, что место, занятое этим городом, представляет собой обширное, обильное водой пространство земли на широкой, покрытой купами деревьев равнине вблизи Каспийского моря, подобное земному раю.. . в нем имеются приличествующие этому городу благоустроенные и красивые постройки из камня и с изгородями, числом семь тысяч.. . Однако дворец шамхал-шаха не похож на дворцы прочих падишахов, ибо в нем отсутствуют роскошь и чрезмерное великолепие. Дело в том, что дагестанские мусульманские богословы не дозволяют своим властителям предаваться роскоши, считая, что такое тщеславие пагубно. В то же время они осуществляют правосудие и стараются воспитывать их хорошими воинами, которые заботятся о подданных, и наставляют их бороться с врагами. Потому что в этой стране закон, а этот закон - начертание Аллаха, находится в руках мусульманских богословов. [Так что] даже шейхульисламы садятся выше падишаха. кадиаскер (верховный судья) садится ниже шамхал-шаха. Представители знати садятся напротив шамхал-шаха. А везир его Таги-хан прислуживает ему стоя. При том везире имеется три тысячи воинов. А такого нет и в помине, чтобы муфтии, накыбы и кадии получали за свою службу плату, как в Османской державе, триста или полтораста акче (серебряная монета). Каждый, кто знает шариат и является начитанным улемом, может стать муфтием или кадиаскером. А без этого там не дают постов разным высокородным дуракам.

И в этой стране нет тимаров и зеаметов (ленное пожалование) (с. 784). Только военные племена сеют и снимают урожай, однако ашар (ушр - 'десятина' основной подоходный налог с мусульманского населения) падишаху они не платят, а положенный по шариату ашар засчитывается им как жалованье [за службу]. Во время войны они выступают в назначенные места сражений на лошадях под началом везира, беев или самого шамхал-шаха. Всего воинов [в Дагестане] 87 тысяч. Ныне все справные хозяева полностью вооружены по татарскому образцу. Тяжелых обозов у них нет, зато у них много легковооруженных воинов.

Дагестанский край представляет собой область, в которой имеется семь ханств и сорок семь округов, управляемых кадиями. И в этом краю имеется сорок один благоустроенный город. Всего там имеется 56 крепостей. Половина гарнизона такой крепости ходит на войну.. . В настоящее время они находятся в состоянии войны с кызылбашами ('красноголовые' - с 16 века, так называли шиитские тюркские племена, составлявшие армию иранских шахов. З.Г.). Дело в том, что они никогда не любили персов...

Все они фанатичные последователи шафиитского толка. Они не обмениваются приветствиями с человеком, бреющим бороду, тем более не садятся с ним за стол. 'Если ты суннитского толка, - заявляют они, - то ты не позволишь выщипать себе бороду'. Про такого говорят, что у него только и есть что петушиный хохол на голове, и не допускают его к себе, [поскольку он] без бороды.

Земли этой страны - это покрытые лесами, совершенно неприступные отвесные горы, в которых водятся барсы, тигры, шакалы. И потому бессмысленно тягаться и выйти победителем в борьбе с дагестанским шахом. Хотя этот край и не представляет собой такой большой страны, как Румелия и Анатолия, и он невелик, но все же это цветущий, благоустроенный край. Дагестанский край со всех сторон окружен [владениями] правителей.. . и они днем и ночью воюют с владельцами каждого соседнего края, и они храбрые молодцы, дающие отпор всем врагам.. . (с. 785)

В пяти днях пути от города Тарки находится крепость Демир-капу (Дербент), причем в этом месте граничат владения персидского падишаха и дагестанского падишаха.. . (с. 787)

Собственно Дагестанская страна.

... Правители упомянутой страны, состоящей из семи ханств, все прибыли в Тарки, целовали почтенную руку нашего законного хана и удостаивались почетной беседы.. . И, прежде всего, его (шамхал-шаха) везир Таги-хан, знающий наизусть Коран, он стар и благочестив, .. . еще множество беев. Им принадлежит власть. Ни один приём не обходится без появления шамхал-султана. Они называют это, появлением на ханском собрании. В нем представлены все ханы - правители страны. А потому оно объявляет о [создании] любых благотворительных учреждений для бедных.. . [город Тарки] является местом престола шахиншаха Дагестана и потому он служит пристанищем и прибежищем для правоверных.. . (с. 788)

Женщина не может в этом краю выйти за ворота в одиночку. Обычно пять-десять мужчин сопровождают женщину до дома и там ее охраняют. Одни же они по домам [друг к другу] не ходят...

Юношу, позволившего дотронуться до его бороды бритвой, и брадобрея убивают в назидание другим.
... В каждом городе раз в неделю на площади (с. 789) устраивается громадный торг: каждый выносит на площадь свои товары и, словно щедрый хозяин, ведет куплю и продажу. И на любой торговой площади, как только начинают читать азан, все на торгу покидают свои товары в том виде, как есть, и толпами направляются в соборную мечеть совершать предписанную молитву. В этом городе совершенно нет угнетения, ни клеветы, ни лжи, ни свидетельства из-под неволи. Беи и кадии здесь не берут взяток...

Все они мусульмане-единобожцы, исповедующие учение своих духовных наставников. Еще в 119 (737) году хиджры Пророка (с.а.в.), когда Хишам сын Абд ал-Мелика из рода Омейядов нанес в Иране поражение [хазарскому] хакан-шаху, все они - князья Дагестана, кайтаки, кумыки и табасараны - имели честь приобщиться к исламу и с того времени являются правоверными...

Эвлия Челеби вновь возвращается к последовательному изложению своего путешествия по Дагестану.

Стоянка на берегу реки Акташ. Эту реку называют Акташ потому, что она - прозрачная и течет в белокаменном русле (с. 790). Эта река также начинается в горах того края и впадает в Каспийское море. Мы с нашими лошадями легко переправились через эту реку. А на противоположном берегу войско, которое вместе со своим атбаши (начальник иррегулярной конницы) вышло для встречи обоих падишахов (то есть крымского хана и дагестанского шамхала), и толпа вместе со знатными лицами общины была столь огромна, что и описать невозможно. Похоже, было на то, что наибольшим желанием падишаха Дагестана было показать свое войско нашему хану. А он и на самом деле имел в своем распоряжении воинов отборных, преданных, в латах или в кольчугах, и все это были всадники на чистокровных арабских конях.

Все собравшиеся жители города Эндери, сыны Адамовы, старые и малые, знатные и простолюдины - рядами стояли по правую и левую стороны шахской дороги. И тогда согласно заведенному распорядку на площадь, через которую вступают в город Эндери, с противоположной ее стороны, навстречу обоим падишахам и огромному войску вышел хан города Эндери - улу-бей-хан. А [в войске] том были: двадцать тысяч пеших стрелков из ружей, в латах, кольчугах и шлемах, в стальных шишаках, защищающих голову, закованные в броню... , несколько тысяч пеших лучников; всадники, обвешанные разнообразным оружием, на конях чистокровных пород; несколько тысяч обрядившихся воинами [людей] на быстрых конях пегой масти.

И вослед улу-бей-хану [музыканты] играли на рогах, зурнах, ханских литаврах, каранаях, барабанах, на эмирских тамбурах и бубнах. И когда улу-бей-хан со своей огромной свитой подошел вплотную, [все] спешились и пали ниц у копыт коней обоих падишахов, а затем приветствовали их, вскочив, без помощи стремян, на своих быстроногих коней. Потом снова к ним подошел воинский эскорт, и все войско, рядами и волнами, вступило в город Эндери.

Было устроено великое угощение. Мы вместе с его светлостью ханом, поместившись в просторном дворце, предались наслаждениям и удовольствиям.

На следующий день согласно распорядку церемоний наш хан отправился встречать [шамхала]. Завидев падишаха Дагестана вдали, за тысячу шагов, наш хан тотчас снял с себя меч, снял с головы шапку, сошел с коня. Как только его увидел падишах Дагестана, он также на дальнем расстоянии, за тысячу шагов сошел с коня. Пройдя это расстояние, они обнялись, глянули друг другу [в лицо] и расцеловались. - 'Добро пожаловать, хан мой!' - 'Доставь удовольствие, падишах мой!' (с791) - с этими словами они оказали друг другу знаки глубочайшего почтения. [Затем] сели на коней, и прибыли во дворец [местного] хана. Было устроено обильное угощение, а после него хан преподнес в дар падишаху Дагестана резвого коня с потником, украшенным драгоценными камнями, двух черкесских гулямов и пленного московского капитана.. . Я же, ничтожный, занялся осмотром города.

Свойства новой столицы на лике земном, или града старинного и обширного Эндери. В сравнении с [другими] городами страны Дагестан он может считаться крупным, хотя [вообще-то] не велик. Ныне падишахи живут то здесь, то в городе Тарки.. . По происхождению они - арабы из Сирии (Шама). Потому и называют их 'шам-хал', так же как [падишаха] дома Османа зовут хункяр, Ирана - шах, а падишахов [страны] Узбекской называют хан, Йемена - таба, халифов Египта звали азиз. У каждого падишаха имеется какой-нибудь титул. Ну, а этих падишахов Дагестана зовут шамхал. Ибо исход их и происхождение - от сирийцев.

А позади города Эндери находилась крепость Эндери.. . И хан этого города Эндери является могущественным правителем с титулом улу-бей. этот хан является одним из семи ханов, подчиненных падишаху Дагестана: он распоряжается десятью тысячами воинов. Когда падишах отсутствует, правит этот хан. Власть его престола распространяется на двадцать округов (нахие) (с794).. . Это город древний, средоточие мудрых, источник совершенств, обитель поэтов и умиротворенных.. . Искусные врачи и спускающие [дурную] кровь (ал-хиджама) хирурги [здесь] несравненны. И население знает языки персов, грузин, черкесов, кумыков, калмыков, кайтаков, моголов, татар, русов (украинцев), московитов (русских), лезгин, кыпчаков, чагатайцев и разных прочих народов. ... торговцев, прибывающих и отъезжающих здесь много...

В одежде у них совершенно отсутствует шелк, ибо они, будучи мужами умеренными, шелка совсем не носят, следуя хадису: 'Того, кто наряжается в мире сем, да не оденут в мире вечном'.
... Всего, по неполным сведениям, по сей год в городах Эндери, Тарки и других было похоронено сорок семь шамхал-ханов. Кроме того, мы посетили [могилы] многих святых Аллаха.. . (с795) Да будет милость Аллаха над всеми ними и да освятит он их ясную душу!

Здесь мы пребывали одну неделю. Оба падишаха много раз сходились для важных бесед, и было много радости. Хан шамхалу и шамхал нашему хану устраивали угощения. Шамхал-хан щедро одарил меня, ничтожного, а нашему хану он дал юрт (владение) в области Каракайдак и выказал ему еще шестьдесят различных проявлений своей дружбы, а когда они прощались, он дал ему в сопровождение тысячу отборных воинов.
О том как мы отправились из города Эндери в страну Каракайдак. Из Эндери отправились мы на юг.. . Через час пути мы прибыли к реке Койсу.

Прекрасная крепость на Койсу.

Эта крепость с давних времен принадлежит шамхал-шахам. В крепости имеется эмир и кадий. Под властью ее хана находится три тысячи солдат мощная крепость построена кругообразно из камней на скале с крутыми склонами. В крепости имеется комендант и охрана, состоящая из трехсот ясаулов (охранников). Этот город находится на берегу реки Койсу.
... В благоустроенном пригороде много садов, есть проточная вода.. . (с796) все мечети находятся в хорошем состоянии...

[В Дагестане] пятничная хутба посвящается местным правителям, но в некоторых мечетях упоминаются и имена османских падишахов.. . За процветание и непобедимость дома Османа по всему Дагестану сорок раз читают Коран. Османским султанам, как властителям Мекки и Медины, оказывают почести.
... Здесь нет тюрьмы.. . Не пьют никаких вин и крепких напитков. Они не знают, что собой представляют всякие опьяняющие средства, но беспутные люди пьют кумыс и бузу.. . Из города-крепости на реке Койсу мы направились на восток.. . и достигли Хайдака.

О Хайдаке - прекрасном, древнем округе и большой стране, охраняемой богом. Эта [страна] тоже находится под властью дагестанского падишаха и представляет собой самостоятельное ханство. Беем ее является улу-бей-хан, и под его властью находится три тысячи воинов.. . имеются кадий и муфтий. Других высокопоставленных начальников нет. Страна (с797) разделена на семь округов.. . Основное население - кумыки, кайтаки, лезгины.. . Округ Хайдак от персидского Демир-капу очень близко. [Из Хайдака] мы отправились.. . горами, лесами, лугами.. . прибыли в округ Табасаран.

Прекрасный, благоустроенный округ Табасаран.

[Он] находится к западу от персидского Демир-капу на расстоянии одного перехода.. . и утопает в садах и цветниках. Легенда говорит о том, что Ануширван наслаждался прекрасным климатом [этой местности].. . И действительно, здесь чудесный воздух.
Здесь уместно вставить отрывок из другого тома 'Книги путешествий' Эвлия Челеби, где он рассказывает о своей поездке 1647-го года в южный Дагестан.

... мы 12 часов шли на юг (от Дербента) по дремучим лесам и прибыли в местечко Кура в пределах Дагестана. Стоянка Кура находится в пределах Табасарана, где располагается ставка правителя Дагестана шамхал-хана. Это местечко с виноградниками и садами.. . Жителей около десяти тысяч, они шафииты чистой веры, благочестивые люди.. . У жителей веселые лица.. . Телосложением стройны.

Отсюда мы опять шли на юг.. . Это тоже одна из областей правителя Дагестана.. . Здесь мы также три дня осматривали селения, а [потом] пришли в сёла Цахура.. . Здесь правит Эмир Юсуф-бей - один из предводителей народа, [находящегося под властью] правителя Дагестана. Но [жители Цахура] много раз бывали в подчинении персов. В настоящее время население [этой области] насчитывает около семи тысяч воинственных людей. Оно исповедует суннизм шафиитского толка. Одну ночь мы провели в беседе с их беем. Он подарил мне пятьдесят шкурок куницы и шкурки дикой кошки. А я, ничтожный, преподнес ему три салфетки расшитые Кая-султан (Кая-султан - дочь султана Мурада IV (1623 - 1640), жена абаза Мелек Ахмед-паши - дяди со стороны матери Эвлии Челеби).. . В этой области Дагестана живут такие улемы и набожные люди, каких нет нигде в других местах. В этой стране совсем нет лжи, сплетен, зла, злоумышленности, ненависти, спеси, вражды и неприязни. Однако еретиков шиитов-рафизитов они не пускают в свою страну.. . Один раз в год [с.179] здесь устраивается большая ярмарка.Здесь кончился Дагестан...

Продолжение:

Мы простились с ханом (Мухаммад-Гиреем).. . Попрощавшись и захватив дружеские послания... , а также многочисленные дары шамхальского повелителя, как-то: роскошные панцири, тигровые шкуры, рысьи меха и тому подобные блага, мы вознамерились отправиться в путь.

Эвлия Челеби. Книга путешествий. Выпуск 2. Москва. 1979 г.
Подготовил: Зураб Гаджиев

Завоевание Кавказских земель (1-2 век хиджры)

Говорит Ахмад ибн А'сам аль-Куфи в своей книге "КНИГА ЗАВОЕВАНИЙ" (Часть II ,стр. III)
Paccкaз о походе Салмана ибн Раби'и ал-Бахили в страну Азербайджан и завоевание других стран 1
1 Первое вторжение арабов в Азербайджан состоялось в 18 г. х. (639). Войска Азербайджана под командованием марзбана Исфандийара ибн Фаррухзада и его брата Бахрама были разбиты, и Исфандийар был вынужден подписать мирный договор с арабами. С арабской стороны его подписал наместник халифа 'Умара ибн ал-Хаттаба - 'Утба ибн Фаркад ас-Сулами (ум. в 645 г.). См.: З. М. Буниятов, Азербайджан в VII-IX вв., Баку, 1965, стр. 80.

Говорит [ал-Куфи]: И отправился Салман ибн Раби'а и те, кто был с ним из числа жителей Ирака, в сторону страны Арминийи (25 г. х.)
Когда владыки (мулук) Арминийи прослышали о вторжении арабов в их страну, они бежали от них до тех пор, пока не укрепились в горах, крепостях, долинах и лесных чащах. Они стали говорить друг Другу, что мол, на нас пошло племя, которое, по слухам, спустилось с небес и что люди эти не умирают и Оружие никакого вреда им не наносит.
Говорит [автор]: И начал Салман ибн Раби'а. уничтожать тех, кто проявлял к его войску враждебность, и завоевывать все города и крепости, которые ему попадались в пути, и, очистив [от неприятеля] страну, он добрался до Байлакана, что в стране Арран.
Говорит [автор]: (стр. 112) Жители Байлакана (25 г.х.) вышли к нему навстречу с просьбой о милости (аман) и выделили для его войска стоянки. Они заключили с ним перемирие на условиях выплаты ему денег. Он принял эти условия.
После этого он ушел из Байлакана и напал на крепость Барду. Ее жители заключили с ним перемирие на условиях выплаты контрибуции, которую он получил с них и распределил деньги среди своих воинов, чем усилил их рвение. Затем он со своей конницей направился на Джурзан (Грузия). Его жители заключили с ним перемирие на условиях выплаты ему известной контрибуции, которую они должны были вносить ежегодно.
После этого он и его сподвижники повернули назад и двигались до тех пор, пока не переправились через реку ал-Кур (Кура). Они подошли к землям Ширвана и расположились лагерем. Затем они пригласили владыку Ширвана, который заключил с ними перемирие на условиях выплаты ему контрибуции. Затем из Ширвана он направился дальше, пока не достиг Шабрана и Маската. После этого он направил послов к владыкам гор (мулук ал-джибал) и пригласил их прибыть к нему.
К нему прибыли владыка (малик) ал-Лакза, владыка Филана и владыка (стр. 113) Табаристана. Все они доставили [10] ему деньги и подношения и согласились ежегоднo вносить известную контрибуцию. На все это он дал свое согласие 4.
4 Все указанные события происходили в 25 г. х.

После этого он двинулся по направлению к городу ал-Бабу (Дербенд). В то время там находился хакан, владыка хазар, во главе более чем 300-тысячного войска безбожников (куффар).
Когда хакан услышал о приходе арабов к городу, он ушел из него. Однако ему тогда сказали: 'О владыка! У тебя под началом 300 тысяч [воинов], а у тех [всего] 10 тысяч и ты отступаешь перед ними?'. Хакан ответил: 'Я кое-что слышал об этом племени, которое, как говорят, спустилось с небес и что [никакое] оружие им вреда не наносит. Так кто же сможет противостоять таким?'.
Говорит [автор]: После этого он продолжал отходить [от города]. Салман ибн Раби'а подошел к городу и муслимы вступили в ал-Ба'б, в котором не оказалось ни одного безбожника 5.
5 Город Дербенд первый раз был захвачен арабами в 22 г. х. (30.XI 642-18.Х 643). В это время правителем города был марзбан Шахрийар, который сдал арабам крепость на условиях выплаты дани.

Салман оставался в городе три дня, пока не отдохнули его воины. Потом он вышел из города с целью преследования хакана и его войск. Он достиг одного из хазарских городов, который назывался Йаргу (Бар'уза), в котором не оказалось ни одного из числа... (Пропуск в тексте.), а затем направился... (Пропуск в тексте.), (стр. 114) намереваясь достичь Баланджара, который тоже был одним из хазарских городов.
Говорит [автор]: И приблизился Салман ибн Раби'а в тех краях к густому лесу на берегу быстрой реки, в котором находилась группа хазар из числа воинов хакана. Один из них подошел поближе и стал разглядывать воинов-муслимов. И когда он стал смотреть на воина из числа муслимов, который спустился к реке для того, чтобы совершить омовение, то решил испытать на нем свое оружие, дабы удостовериться - повредит оно ему или нет. Он извлек [из колчана] стрелу, выпустил ее в воина и убил его. Затем он приблизился к нему и забрал его одежду, потом отрезал его голову, принес и положил ее перед хаканом и сказал: 'О владыка! Этот из тех, о которых ты говорил, что оружие им не наносит вреда и что смерть на их челе не написана!'.
Говорит [автор]: И когда хакан увидел это, он созвал своих воинов и собрал их воедино. Затем во главе [11] 300-тысячного войска он повернул назад, на муслимов. и сражался с ними до тех пор, пока они не были все перебиты. Говорит [автор]: Были убиты Салман ибн Раби'а ал-Бахили и все, кто был с ним 6 - да смилостивится над ними Аллах!
6 Салман ибн Раби'а был убит в Баланджаре в 32 г. х. (12. VI II 652-1. VIII 653).

Их могилы известны там, в Баланджаре, их до сих пор именуют 'могилами мучеников' (кубур аш-шухада').
Говорит [автор]: И узнал халиф 'Усман ибн 'Аффан 7 о несчастье, [случившемся] с Салманом ибн Раби'а и его сподвижниками на земле Баланджара, и это опечалило его и растревожило так, что он не мог заснуть. Затем он написал Хабибу ибн Масламе ал-Фахри и приказал ему направиться со всеми своими сподвижниками в страну Арминийю.

Рассказ о походе Хабиба ибн Маслами в страну Арминийю после убийства Салмана ибн Раби'а ал-Бахили
Говорит [автор]: Как только пришло письмо [халифа] 'Усмана, Хабиб ибн Маслама созвал своих воинов, (стр. 115) которых к этому моменту было шесть тысяч - всадников и пеших. После этого он направился с ними в сторону страны Арминийи. Говорит [автор]: Он вступил в нее через горный проход, который до сего времени именуется 'перевалом Бану Заррара'.
Он двигался до тех пор, пока не достиг города, называемого Хилатом 8.
8 Хилат был взят арабами в 25 г. х.

Он остановился у его крепости, в которой находилось скопище безбожников. Пробыв близ крепости несколько дней, он ушел от нее и двигался вперед, пока не достиг земли, которую называли Сирадж [-Тайр], где и расположился. Затем он отправил послание жителям Джурзана. Группа тамошних вождей приняла его письмо, и Маслама заключил с ними перемирие на условиях выплаты ими 80 тысяч дирхемов. Он получил от них деньги и написал им об этом.
Он оставался там, в стране Арминийе, и оттуда писал их царям, призывая их покориться и принять его условия.

Рассказ об отозвании Хабиба ибн Масламы из страны Арминийи и правление Хузайфы ибн ал-Йамана, ! [12]
Говорит [автор]: Хабиб ибн Маслама правил там до тех пор, пока [халиф] 'Усман ибн 'Аффан не прислал ему послание о его отставке. Вместо него правителем [халиф] назначил Хузайфу ибн ал-Иамана.
Говорит [автор]: И призвал Хузайфа человека из рода его (стр. 116) дяди, которого звали Сулат ибн Зафир ал-'Абси. Он послал его в страну Арминийю, куда сам был назначен халифом. Хузайфа оставался в Медине, а Сулат ибн Зафир ал-'Абси выступил в страну Арминийю и целый год верховодил там 9.
9 Об этих событиях см. ал-Балазури, Футух ал-булдан, Лейден, 1866, стр. 204.

Он стал унижать их владык и бесчестить их, пока они не подчинились ему с послушанием и покорностью.

Рассказ об оставке Хузайфы ибн ал-Иамана и правление ал-Мугиры ибн Шубы, !
Говорит [автор]: Затем [халиф] 'Усман ибн 'Аффан, !, отстранил Хузайфу 10 oт управления страной Армннийей, призвал ал-Мугиру ибн Шу'бу и назначил его [правителем] стран Азербайджан и Арминийя. Он оставался там столько, сколько было угодно Аллаху 11.
10 Хузайфа ибн ал-Йаман умер в Дамаске в 42 г. х. (26.IV 662- 14.IV 663) в возрасте 35 лет (см. ал-Балазури, стр. 204).

А затем халиф сместил его и назначил вместо него правителем ал-Аш'аса ибн Кайса ал-Кинди. Последний оставался там до времени, когда был убит 'Усман ибн 'Аффан, !
Ал-Аш'ас ибн Кайс взимал с Азербайджана и Арминийи харадж и отправлял его 'Усману ибн 'Аффану, !

Говорит Ахмад ибн А'сам аль-Куфи в своей книге "КНИГА ЗАВОЕВАНИЙ" (Часть VI, стр. 293)
Рассказ об ал-Джазире, Азербайджане и Арминини и происшедших там войнах
Говорит [автор]: Затем [халиф] 'Абд ал-Малик ибн Марван 12 вызвал своего брата Мухаммада ибн Марвана и издал распоряжение о его назначении правителем ал-Джазиры, Азербайджана и Арминийи и подчинил ему мощную (стр. 294) армию.
12 Пятый халиф из династии Омейядов Абд ал-Малик ибн Марван правил в 685-705 гг.

Говорит [автор]: И выступил Мухаммад ибн Марван из Сирии во главе этого своего войска, а с ним вместе [13] находился и Маслама ибн 'Абд ал-Малик ибн Марван, и достиг земель ал-Джазиры. После этого он вызвал к себе одного из своих сподвижников, которого звали 'УбайдАллах ибн Аби Шейх ал-'Авийй, подчинил ему 10 тысяч воинов из числа жителей Сирии и приказал вторгнуться в страну Арминийю для ведения боевых действий с находящимися там хазарами и другими представителями безбожников.
Говорит [автор]: И отправился 'УбайдАллах ибн Аби Шейх во главе своего войска и вступил в страну Арминийю. Об этом узнали жители страны и выставили против муслимов огромное число людей - более 100 тысяч человек. Они перебили муслимов всех до единого, да так, что не осталось из них в живых ни одного, а после этого овладели их имуществом и оружием. Они захватили все, что имелось у муслимов.
Говорит [автор]: Об этом узнал Мухаммад ибн Марван и опечалился от всего, что произошло с муслимами, и стеснилась его грудь от переживаний. Однако затем он воззвал к воинам и сам выступил в поход во главе 40-тысячного войска.
Когда он дошел с войсками до середины страны Арминийи, то против него выступило великое множество византийцев и армян (ар-рум вал-арман). И сразился с ними Мухаммад ибн Марван в жестоком бою, несмотря на то, что боялся опозориться и оказаться побежденным тем огромным множеством безбожников, которые выступили против него. Но Аллах Всевышний обратил язычников (ам-машрикин) в бегство и укрепил муслимов своим попечительством. Муслимы перебили из них огромное число, взяли пленных и захватили их страну и имущество.
Говорит [автор]: После этого Мухаммад ибн Марван послал за их знатными и благородными, обещая со своей стороны благожелательность, предоставление им того, что они пожелают, и назначение им правителем того, (стр. 295) кого они захотят. Он долго увещевал их таким образом, пока они не почувствовали к нему доверие и не положились на его заверения. Затем они собрались к нему и он заключил с ними перемирие на условиях, с которыми они согласились.
После этого Мухаммад ибн Марван сказал: 'Я не уверен в вас и поэтому войдите в эти ваши церкви и [14] дайте мне в них клятву в том, что вы не нарушите свои обязательства. Затем вы передайте мне заложников и отправляйтесь по своим домам!'.
Говорит [автор]: Они согласились на это. Затем они вошли в церковь, чтобы поклясться. И когда он узнал, что все они скопились в церквях, он приказал закрыть их двери. Двери церквей затем были заколочены, облиты нефтью и подожжены 13.
13 По данным Моисея Каганкатваци (История албан, стр. 259; англ. пер., стр. 207-208), Гевонда (История халифов, стр. 22- 24), Вардана (Всеобщая история, стр. 91-92) и Киракоса Гандзакеци (История, стр. 40, 45), армянские князья были сожжены в 150 г. арм. летоисчисления (26. V 702-25. V 703) в городе Нахичеване (Кагызманский округ Карсского вилайета Турции). По ал-Билазури (стр. 205) и ал-Йакуби (История, Лейден, 1883, стр. 324-325), князья эти были сожгченм 'в церквях области Хилата' (фи канаис мин 'амал Хилат).

Эти церкви до сих пор называются 'сожженными' (ал-мухтарика).
Говорит [автор]: Затем Мухаммад ибн Марван вызвал сына своего брата Масламу ибн 'Абд ал-Малика, передал ему войска и приказал идти походом на город ал-Баб, чтобы сразиться с хазарами, которые там находились. (стр. 296) А в городе ал-Бабе в это время находилось свыше 80 тысяч хазар.
Говорит [автор]: И отправился Маслама во главе этих войск и достиг города ал-Баба. Он вступил с ними в сражение, которое длилось многие дни и ночи. Однако несмотря на это ему не удалось достичь своих целей и взять город из-за его неприступности и прочности его стен, которые были возведены еще Ануширваном ибн Кубадом ибн Фирузом 14 - царем персов - и возвел он их еще в прежние времена.
14 Хосров I Ануширван (531-579) - персидский царь из династии Сасанидов.

Говорит [автор]: А когда Маслама пребывал в таком положении, к нему пришел некий муж из числа хазаров, который стал беспокоиться о себе, своей жене и своем отце. Он сказал [Масламе]: 'О эмир! Я пришел к тебе, соблазненный твоей религией. Я хочу принять Ислам, с тем, чтобы ты назначил мне жалованье, на которое я смог бы содержать себя и своих детей, а я укажу место, через которое твои воины смогут проникнуть в этот город!'.
Говорит [автор]: Маслама обещал выдать ему все, что он пожелал. И хазарский воин принял Ислам, после чего Маслама послал с ним тысячу самых свирепых своих воинов. Это происходило в начале ночи.
Говорит [автор]: И отправились воины Маслама во главе с этим хазарским воином. Шли они до тех пор, пока он не привел их на гору со стороны русла реки. После этого он спустил их в одно место на стене. А гарнизон ал-Баба был уверен, что место это неприступное [15] и они не беспокоились, что в этом месте можно проникнуть [в город].
Говорит [автор]: Хазарский воин стал проводить через это место муслимов одного за другим, пока часть их не проникла в город. Говорит [автор]: Они были замечены жителями ал-Баба уже в городе. Поднялся крик и они набросились (стр. 297) на муслимов. И сразились в эту ночь обе стороны в страшном бою так, что звон от ударов мечей одного по другому и по щитам был подобен ударам одного куска железа по другому. Когда же наступил рассвет, муслимы возвысили свои голоса словами такбира 15, а один из воинов Маслама воскликнул: 'Победа, о господь Ка'бы!'.
Говорит [автор]: Маслама выступил во главе муслимов, чтобы соединиться со своими братьями. Тогда хазары открыли одни из ворот города и стали уходить из него, спасаясь от муслимов бегством. И город, вместе с женами и детьми хазаров, попал в руки муслимов.
Говорит [автор]: Маслама решил разрушить стены города, но один из его сподвижников сказал ему: 'Не разрушай этих стен, так как весьма возможно, что этот город станет нам очень необходим и нам придется тогда истратить много средств на возведение [новых] стен. Однако в этом случае нам не удастся укрепить его так, как это нам необходимо!'. Маслама оказал: 'Ты прав! Однако я поклялся разрушить его стены и не изменю своего решения!' Говорит [автор]: И он разрушил часть стен, а часть не тронул. Маслама приказал разрушить часть стен с правой стороны.
После этого Маслама со своими войсками ушел [из ал-Баба] и прибыл с большими трофеями к своему дяде Мухаммаду ибн Марвану, который в это время находился в центре земель Арминийи.
Говорит [автор]: Хазары вторично возвратились и расположились в городе ал-Бабе, как и раньше.
Мухаммад ибн Марван оставался в землях Арминийи и наводил в них порядок, унижая всех находившихся там безбожников 16. Вместе с ним находился и сын его брата Маслама ибн 'Абд ал-Малик. Они оставались там положенное время и мы еще вернемся (стр. 298) к разговору о них, если позволит Всевышний Аллах! [16]
16 Мухаммад ибн Марван умер в 101 r.x.(24.VII719-11.VII 720).

Говорит Ахмад ибн А'сам аль-Куфи в своей книге "КНИГА ЗАВОЕВАНИЙ" (Часть VII, стр. 320):
[Халиф] 'Умар ибн 'Абд ал-'Азиз 17 вызвал к себе человека, которого звали 'Абд ал-'Азиз ибн Хатим, написал для него предписание и назначил его правителем Азербайджана.
17 Восьмой халиф из династии Омейядов 'Умар ибн Абд ал-Азиз правил в 717-720 гг.

Говорит [автор]: 'Абд ал-'Азиз ибн Хатим отправился в Азербайджан. После этого [халиф] 'Умар ибн 'Абд ал-'Азиз получил известие о некоторых его проделках. Он отправил туда человека, который сместил 'Абд ал-'Азиза ибн Хатима. [Халиф] назначил вместо него 'Адиййя ибн 'Адиййя ал-Кинди. Ал-'Адиййя отправился в страну Азербайджан и расположился в Байлакане. Его жители страдали от жажды и 'Адиййя провел для них канал, по которому стала поступать вода. Этот канал до наших дней называется не иначе, как 'Канал 'Адиййи'17а
17а 'Адиййя ибн 'Адиййя ал-Кинди был одним из тех, кто покинул халифа Али ибн Аби Талиба во время битвы у Сиффина. и перешел на сторону Му'авии ибн Аби Суфйана (см. ал-Балазури, стр. 205).

Говорит [автор]: 'Адиййя ибн 'Адиййя оставался правителем Азербайджана десять с лишним месяцев. Затем [халиф] 'Умар ибн 'Абд ал-'Азиз сместил его и назначил вместо него ал-Хариса ибн 'Амра ат-Та'ийй.
Говорит [автор]: Ал-Харис ибн 'Амр отправился в страну Азербайджан и остановился в Барде.

В части VIII, на стр. 29 он продожает:
Рассказ о вторжении ал-Джарраха ибн. АбдАллаха ал-Хаками в страну Азербайджан и что с ним произошло в [стране] хазар
Говорит [автор]: [Халиф] Йазид ибн 'Абд ал-Малик 18 вызвал ал-Джарраха ибн 'АбдАллаха ал-Хаками, вручил ему предписание, выделил ему большое войско и приказал отправиться в Азербайджан 19. Говорит [автор]: И отправился ал-Джаррах ибн 'АбдАллах во главе многочисленного войска и вскоре вступил в страну Азербайджан.
18 Девятый халиф из династии Омейядов Йазид ибн Абд ал-Малик правил в 720-724 гг.
19 ал-Джаррах ибн АбдАллах ал-Хаками, один из видных арабских полководцев. Правителем Азербайджана был назначен в 104 г х (21.VI 722-9.VI 723).

Об этом услышали хазары и стали убегать они до тех пор, пока не добрались до города Баб ал-Абваба.
Говорит [автор]: Ал-Джаррах с муслимами двигался [вслед за ними], пока не достиг Барды, где оставался несколько дней для того, чтобы его воины и кони отдохнули. Затем он выступил из Барды, переправился через реку ал-Кур и двинулся по направлению к Баб ал-Абвабу. Он следовал в этом направлении, пока [17] не добрался до реки под названием Рубас, которая протекала в двух фарсахах 20 от города ал-Баба 21.
20 Фарсах - 6-7 км.
21 Река Рубас впадает в Каспийское море южнее гор. Дербенда.

Он расположился здесь и разослал гонцов к владыкам гор. Вскоре к нему стали прибывать [владыки] со всех областей, (стр. 30)
Когда ал-Джаррах решил выступить в сторону хазар, то последние отошли от города ал-Баба и укрылись в своей стране.
К ал-Джарраху ибн 'АбдАллаху прибыл один из видных жителей этой области и сказал ему: 'О эмир! Сообщаю тебе, что владыка страны ал-Лакз 22 Урбис ибн Басбас 23 только что отправился к царю хазар с сообщением о твоем прибытии и ты поступай сообразно с событиями!'.
22 ал-Лакз - арабское название горной области, населенной лезгинами. Расположена в верхнем течении р. Самур.
23 Имя этого владыки лезгин в других источниках не встречается.

Говорит [автор]: Ал-Джаррах ибн 'АбдАллах 'приказал своему глашатаю воззвать к войскам: 'Внемлите, воины! Эмир будет оставаться на этом месте три дня. Поэтому вы должны заготовить побольше провианта, фуража и топлива и всего, в чем есть необходимость!'.
Глашатай обратился к войскам с таким воззванием и Урбис ибн Басбас отправил к царю хазар следующее сообщение: 'Знай, о царь, что этот человек (т. е. ал-Джаррах) будет оставаться здесь три дня. Поэтому не трогайтесь со своего места!'.
Говорит [автор]: И остался царь хазар [на месте]. Когда же наступила ночь и сомкнулись сном глаза, ал-Джаррах ибн АбдАллах приказал своим воинам двинуться в сторону Баб ал-Абваба. Говорит [автор]: И выступили муслимы во мраке ночи. У них в войсках было только три факела: один большой факел в авангарде войск, другой, такой же, - в середине войска и третий - в арьергарде. Так они двигались, пока не достигли города Баб ал-Абваба. В нем не оказалось ни одного человека из хазар.
Говорит [автор]: Муслимы вступили в город и вышли из него из других ворот. Говорит [автор]: ал-Джаррах с войсками остановился перед воротами ал-Джихад, в полуфарсахе от города ал-Баба. Когда наступил рассвет, он вызвал к себе одного из своих людей, придал ему три тысячи всадников и сказал: 'Иди скрытно, пока не доберешься до земель Хайдака 24, не трогай его жителей, а только обирай их. Сражайся только с теми, [18] (стр. 31) кто выступит против тебя, и смотри, чтобы до восхода солнца ты со своими воинами соединился со мной у реки ар-Ран' 25.
24 Хайдак (Кайтаг) - область севернее Дербенда, населенная кайтаками, говорящими на языке даргинской группы.
25 Река ар-Ран (или Алран) может быть идентифицирована как река ал-Вак - Дарбах (в 6 фарсахах севернее Дербенда).

Говорит [автор]: ал-Джаррах вместе со своими воинами, а их было 20 тысяч, отправился в путь и подошел к реке ар-Ран в месте, расположенном в шести фарсахах от города ал-Баба.
Когда наступил рассвет, с ним соединились его военачальники, которых он ожидал и с которыми было более 10 тысяч всадников и пеших, а также 3 тысячи пленных.
Говорит [автор]: Барсбек сын Хакана 26, царя хазар, узнал, что ал-Джаррах ибн АбдАллах остановился у реки ар-Ран с 25 тысячами воинов-арабов и что он награбил имущество, перебил людей и захватил множество трофеев. Он призвал своих воинов, а затем во главе 40-тысячной армии подошел к реке ар-Ран.
26 Имя сына хазарского хакана в разных источниках передается по-разному: Бархил, Бархик, Барджил, Барджик и др. Чтение Ибн А'сама ал-Куфи кажется предпочтительным.

Говорит [автор]: И сблизились противники, а сам ал-Джаррах ибн АбдАллах в это время сидел верхом на своем черном муле. Он воскликнул: 'О люди! Нет прибежища, где вы смогли бы укрыться, кроме как у Аллаха! И я должен оповестить вас о том, что тот, кто из вас будет убит, тот попадет в рай, а кто победит, тому достанутся трофеи и прекрасная слава!'
Говорит [автор]: И сошлись противники и сразу же перемешались. Поднялась пыль и наступил мрак. Но вдруг ветер подул в сторону хазар, и они бросились бежать. Муслимы преследовали их и убивали до тех пор, пока не достигли .места под названием ал-Хасин 27. Хазар было убито множество. Говорит [автор]: ал-Джаррах и его воины захватили у хазар огромные трофеи. В этот же день ал-Джаррах осадил ал-Хасин.
27 ал-Хасин Ибн А'самом ал-Куфи передается как название крепости. Д. М. Данлоп (История иудаизированных хазар, стр. 63- 64) считает, что оно должно читаться как Хиснайн ('Две крепости'). В. Г. Котович локализует Хасин в устье реки Гамриозень (см. сборник 'Древности Дагестана', Махачкала, 1974, карта на стр. 317).

(стр. 32) Говорит [автор]: Жители ал-Хасина пришли к нему с просьбой о пощаде (ал-аман). Он заключил с ними перемирие на условиях выплаты ими контрибуции и получил с них требуемое. Затем он переселил их на землю, именуемую Хайзан 28. После этого он ушел из ал-Хасина и вскоре достиг одного из хазарских городов под названием Бар'уфа 29. Он осаждал его в течение шести дней, после чего осажденные запросили мир и ал-Джаррах дал согласие на их просьбу, но переселил их в волость (рустак) Кабала 30, где они были поселены в селе под названием ал-Ганийя 31. [19]
28 Хайзан - неточная транскрипция имени Хайдак (Кайтаг). См. примечание 24.
29 Бар'уфа - неточная транскрипция имени Таргу, крепости, находившейся в среднем течении р. Гамриозень (см. В. Г. Котович, там же).
30 Развалины средневековой Кабалы находятся на месте современного села Чухур-Кабала Куткашенского района Азербайджанской ССР.
31 Локализовать это село не удалось.

Затем ал-Джаррах оставил Бар'уфу и вскоре подошел к Баланджару 32, где хазары собрали более 300 повозок, которые они привязали одну к другой и расставили вокруг своей крепости подобно оборонительному кругу для того, чтобы воспрепятствовать с его помощью проникновению в крепость.
32 Баланджар локализуется на месте средневекового Белиджинского городища Торпах-кала, в 25 км к югу от Дербенда (см. В. Г. Котович, О местоположении раннесредневековых городов Варачана, Баланджара и Таргу, Сб. 'Древности Дагестана', стр. 199). Баланджар был взят арабами в месяце раби' первом 1U4 г х (19.VIII-17.IX 722). См. Ибн ал-Асир, т. IV, стр. 187.

Говорит [автор]: Один из воинов ал-Джарраха бросился к своему мечу, извлек его из ножен и закричал громким голосом: 'Кто посвятит свою душу Аллаху?' И ответили муслимы на его вопрос и он воскликнул: 'Следуйте за мной!' За ним последовало около ста воинов с мечами. Они приблизились к этим повозкам. Со стен на них сыпались стрелы безбожников, но они шли вперед. И когда они приблизились к повозкам, один из них перерезал мечом одну из скрепляющих повозки веревок. Они перерезали все веревки и повозки одна за другой покатились (стр. 33) под уклон и докатились до мусульманских воинов.
Говорит [автор]: Сражение между муслимами и воинами Баланджара длилось до полудня, а затем хазары отступили и муслимы силой захватили крепость со всем. что в ней находилось.
Говорит [автор]: Владетель Баланджара бежал с 50 воинами-хазарами, пока не добрался до окрестностей Самандара 33. А Баланджар со всем своим добром, женщинами и детьми попал в руки муслимов.
33 Самандар локализуется на месте Махачкалинского городища. См. В. Г. Котович, Археологические данные к вопросу о местоположении Самандара, Сб. 'Древности Дагестана', стр. 232-255.

Один из воинов-муслимов даже сочинил по этому случаю стихотворение.
Говорит [автор]: ал-Джаррах пленил жену, детей и слуг владетеля Баланджара. Их выставили на продажу, оценив в 30 тысяч дирхемов, и ал-Джаррах купил их на свои деньги и взял их с собой после того, как ушел, в отставку.
Люди пустились по этому поводу в рассуждения. Один оказал, что он купил ее (жену владетеля) за ее красоту, другой - за ее богатство, а некоторые говорили - за ее знатное хазарское происхождение.
Говорит [автор]: ал-Джаррах узнал об этих разговорах, вызвал к себе этих людей и сказал им: 'До меня дошли ваши разговоры относительно этой женщины. Я не покупал ее из-за ее богатства, красоты или знатного [20] происхождения. Я хочу возвратить ее мужу и я хочу сделать это в его городе, ибо это в наших интересах и пожелание об этом я высказал в иносказательной форме в письме, которое я отправил Эмиру верующих Йазиду ибн Абд ал-Малику'.
Говорит [автор]: И воскликнули тогда люди: 'Да вознаградит тебя Аллах добром, о эмир! То, что ты предпринимаешь - благое дело!'
Говорит [автор]: Затем ал-Джаррах отправил владетелю Баланджаоа послание с грамотой о даровании амана и сообщил ему о том, что хочет возвратить ему его жену, имущество, детей и слуг и что хочет сделать это в его резиденции, на его земле. Говорит [автор]: (стр. 34) И владетель Баланджара прибыл с грамотой об амане к ал-Джарраху и он возвратил ему его жену, имущество, детей и слуг и утвердил его правителем его страны.
Затем ал-Джаррах во главе войск муслимов отправился из земель Баланджара и прибыл на территорию Вабандара 34. Там в это время имелось 40 тысяч домов.
34 Вабандар - 'великолепный город Варачан' - локализуется на месте Урцекского городища, близ села Уллубий (бывш. Бойнак) Дагестанской АССР (см. В. Г. Котович, там же, стр. 191, карта на стр. 317).

Когда они увидели войска муслимов, которые расположились поблизости, они испугались их и увидели в них большую опасность для себя. После этого они запросили мира, и ал-Джаррах дал на это согласие, получив с них большую денежную контрибуцию.
После этого он решил идти походом на Самандар.
Говорит [автор]: Однако в это время к нему пришло послание от владетеля Баланджара, в котором он писал: 'О эмир! Я хочу сделать для тебя благое дело, как это ты сделал для меня, и вознаградить тебя за твое прекрасное деяние, за то, что ты возвратил мне мою жену, имущество, детей и слуг. Я сообщаю тебе, о эмир, что против тебя мобилизовано огромное число хазар, мощи которых тебе не выдержать. [Кроме того], против тебя восстали владыки гор. Если это мое послание дойдет до тебя, то ты держи его у себя до тех пор, пока не возвратишься из того места, где ты сейчас находишься. Я боюсь за тебя и за воинов, которые с тобой!'.
Говорит [автор]: Когда ал-Джаррах ибн АбдАллах получил послание владетеля Баланджара, он собрал своих воинов и отдал приказ к выступлению и они выступили. Войска вместе с ним возвратились примерно до [21] окрестностей горы ал-Кил 35. Затем они прошли из одной области в другую, пока не добрались до области под названием Шаки 36.
35 ал-Кил Ибн А'сама ал-Куфи идентифицируется с горой Килитдаг, расположенной на правом берегу р. Бел-Бельчай, между селом Афурджа и Конахкендом.
36 Шаки - современный Шеки, районный центр Азербайджанской ССР.

Говорит [автор]: Здесь их застала зима, и ал-Джаррах и его воины зазимовали в этом месте. Затем он написал (стр. 35) [халифу] Йазиду ибн Абд ал-Малику, информируя его о том, какие земли Аллах его руками отвоевал у безбожников, и запросил у халифа подкреплений.
Говорит [автор]: Когда письмо ал-Джарраха прибыло к Йазиду ибн Абд ал-Малику, то он решил помочь ему конницей и пехотой, чтобы, усилившись, тот мог идти походом на хазар.
Ал-Джаррах ибн АбдАллах оставался на земле 'Шаки, ожидая подкреплений, которые должны были прибыть к нему из Сирии. Однако не успела пройти зима, как он получил сообщение о том, что [халиф] Йазид ибн Абд ал-Малик умер. Он умер в конце ша'бана 105 г. (январь 724 г.).
Халифом стал его брат Хишам ибн Абд ал-Малик 37.
37 Десятый халиф из династии Омейядов Хишам ибн Абд ал-Малик правил в 724-743 гг.

Он приказал ал-Джарраху ибн АбдАллаху оставаться в Азербайджане, обещая ему отправку подкреплений для войны с хазарами.
(стр. 38) Говорит [автор]: Затем Хишам ибн Абд ал-Малик написал ал-Джарраху, который в это время находился в области Шаки, приказывая ему начать войну с хазарами. В своем письме он обещал послать ему подкрепления из воинских контингентов Сирии.
Ал-Джаррах соблазнился этим обещанием и, выступив из области Шаки, прибыл к крепости Барда. Затем он выступил оттуда и направился к городу под названием Байлакан, а оттуда к городу Варсан 38. Далее он проследовал в Баджарван 39 и дошел до Ардабиля, где и расположился. Здесь в это время находилось большое число воинов-муслимов.
38 Варсан локализуется на месте развалин крепости Алтан, на правом берегу р. Аракс.
39 Баджарван - крепость на пути из Варсана в Барзанд и Ардабил.

Говорит [автор]: Ал-Джаррах разбил здесь лагерь, а затем отсюда стал рассылать отряды в сторону Мукана, Гиляна и Талакана 40.
40 Талакан - название средневековой области, расположенной между Казвином и Абхаром.

Отряды отправлялись, сражались и возвращались в Ардабил.
Хакан, царь хазар, отправил посланцев во все края страны безбожников, которые были с ним одной веры и племени, призывая их на войну с муслимами. И все они [22] Дали на это согласие. Их скопищам он приказал собраться к его сыну Нарстику ибн Хакану и выступить походом на Азербайджан для воины с ал-Джаррахом ибн АбдАллахом и его воинами.
Говорит [автор]: И выступил Барсбек ибн Хакан во главе 300-тысячного войска, состоящего из хазар и других племен безбожников. Вскоре он прибыл с войсками в междуречье рек ал-Кур и ар-Рас. Отсюда он направился к Варсану, захватил его и перебил всех его жителей. Затем он выступил (стр. 39) из Варсана, намереваясь напасть на ал-Джарраха ибн АбдАллаха и его войска, которые в это время были рассеяны по всему Азербайджану.
Говорит [автор]: Хазары стали уничтожать всех муслимов, которых встречали, сжигая и грабя все, что видели.
Об этом узнал ал-Джаррах ибн АбдАллах и написал [халифу] Хишаму ибн Абд ал-Малику, оповещая его обо всем и требуя от него подкреплений. Говорит [автор]: Однако Хишам с подкреплениями ал-Джарраху не спешил, и хазары двигались все дальше и вскоре подошли к самому Ардабилю.

Рассказ о войне ал-Джарраха ибн АбдАллаха с хазарами и его гибель, да помилует его Аллах!
Говорит [автор]: Тогда ал-Джаррах ибн АбдАллах выступил и вскоре достиг пастбищ у горы, называемой Сабалан, где он и расположил свои войска. Затем он отправился дальше и достиг реки у развилки дорог и навел через нее мост. Говорит [автор]: Этот мост до наших дней известен как мост ал-Джарраха.
Говорит [автор]: В это время вместе с ал-Джаррахом находился дихканин Азербайджана, которого звали Мардан-шах и который был огнепоклонником (кана маджусиййан). Он пришел к ал-Джарраху и сказал: 'О эмир! У тебя очень мало войск, а у врага войск много и армия велика. Нет необходимости малыми силами вести какие-либо действия против большой армии на равнине. Но ведь эта гора Сабалан от тебя недалеко! Поспеши к ней и расположись на ее склонах, чтобы твои тылы были в безопасности, и сражайся с врагом только [23] прямо по фронту до тех пор, пока (стр. 40) к тебе не подоспеет помощь от Эмира верующих!'.
Говорит [автор]: И сказал ему ал-Джаррах: 'О Мардан-шах! Я думаю, что ты трус!' Он ответил: 'Я совсем не трус и я подсказываю тебе как надо поступить!' Ал-Джаррах сказал: 'Разве ваши женщины не рассказывали обо мне, что я не страшусь сражаться с врагами Аллаха?'
Говорит [автор]: Затем ал-Джаррах выступил из этого места и вскоре достиг деревни, которая называлась Шахризад 42. Он оставил весь свой обоз в этой деревне.
42 Село Шахризад может быть идентифицировано с селом Шахривар, расположенным северо-западнее Ардабиля.

Говорит [автор]: У подножья этой горы был источник журчащей воды. Не успел ал-Джаррах укрепиться в этом месте, как подобно потоку и тьме ночной подошли хазары. Ал-Джаррах стал отряжать своих воинов, и отряды подходили один за другим.
И оказал дихканин Мардан-шах ал-Джарраху ибн АбдАллаху: 'О эмир! Разве вы в своей религии не утверждаете, что если человек был вашим противником, но потом пал на войне как истинный мученик, был убит, сражаясь своим мечом с язычниками, то он и в раю будет мучеником.?' Ал-Джаррах ответил ему: 'Да, о Мардан-шах! Мы говорим это и в этом нет сомнения!'
Говорит [автор]: Тогда дихканин взял свой нож, который он скрывал в складках своей одежды, затем снял с себя одежду и повел себя как истинный мученик. Затем он взял свой меч, бросился навстречу хазарам и бился до тех пор, пока не был убит.
Говорит [автор]: И разгорелась битва между муслимами и хазарами. Хазары сражались со свирепым бешенством, а муслимы от сражения закипали гневом.. . (Пропуск в тексте. По смыслу здесь должно быть описание ранения ал-Джарраха.)
Говорит [автор]: Он не видел более праведного эмира Аллаха! Говорит [автор]: Он воззвал к ним (муслимам): 'Спешите в рай, но не в ад! Спешите по праведному пути, но не во мрак! Спешите к милосердному [Аллаху], но не к дьяволу! Спешите в райский сад, но .не в геену огненную!' И гулям продолжал взывать таким образом до тех пор, пока муслимы не закипели гневом от (стр. 41) яростной битвы. [24]
Говорит [автор): Когда ал-Джарраха несли, то он декламировал такие стихи:
Не осталось ничего, кроме моего достоинства и моей веры,
а меч отточен мастерски!
Как хороша стойкость того, кто твой собрат!
Собрат правдивый, не из вероломных!
Говорит [автор]: Затем поднялись все хазары, но они (муслимы) продолжали биться до тех пор, пока не было перебито множество хазар, но и они были уничтожены.
Говорит [автор]: И взяли хазары воинов ал-Джарраха в мечи и перебили их почти всех, за исключением 700 воинов или немного меньше, которые отступили к горе Сабалан. Хазары, однако, не стали их преследовать, так как бросились за трофеями. Барсбек ибн Хакан приказал искать ал-Джарраха и его нашли среди убитых 43. Барсбек приказал отрезать его голову. Затем он захватил его имущество, жен, детей, наложниц, прислугу и всех, кто с ним находился.
43 ал-Джаррах ибн АбдАллах ал-Хаками был убит хазарами в 112 г. х. (26.III 730-14.III 731). См. Ибн ал-Асир, т. IV, стр. 207.

Говорит [автор]: Один из его (ал-Джарраха) воинов по имени Сакалийя сумел выбраться, доехать до [халифа] Хишама ибн Абд ал-Малика и рассказать ему об ал-Джаррахе, его воинах и о том, как он был убит.
Говорит [автор]: И зарыдал Хишам ибн Абд ал-Малик и так долго плакал, что вся его борода стала мокрой от слез. И плакали муслимы во всей стране от горя по ал-Джарраху и его воинам. А один из жителей, Сирии сочинил по этому случаю стих и вот его начало:
Душа моя да будет жертвою ал-Джарраху и пусть рыдает
душа трусливого, и да увянут розы и сердца!
и так далее.
(стр. 42) Говорит [автор]: А хазары направились на Ардабил и напали на него. Жители Ардабиля много дней и ночей сдерживали их осаду, но когда осада города затянулась, а помощь не пришла, они сдали город. Хазары ворвались в город Ардабил силою меча. Они перебили его защитников, захватили женщин и детей ii овладели всем, что было в городе. После этого они разъехались по округам Ардабиля, осаждали их, убивали, грабили, жгли и насиловали 44. [25]
44 После разгрома арабских войск хазары, развивая свое наступление, прошли опустошительным рейдом по Азербайджану и достигли окрестностей Дийар-Бакра и Мосула

Говорит [автор]: [Халиф] Хишам ибн Абд ал-Малик стал советоваться со своими собственными везирами о неудаче, постигшей ал-Джарраха и его воинов. Он проводил бессонные ночи, и сузились для него просторы земли. Затем к нему пришел его вольноотпущенник (маула) по имени Салим, которому халиф сказал: 'Горе тебе, о Салим! Что ты можешь посоветовать мне?' Салим ответил: 'Клянусь Аллахом, о Эмир верующих! То, что ты вызвал меня посоветоваться для меня более значительно, чем то, что хазары сделали с муслимами! Я У тебя в совещательной комнате и ты спрашиваешь совета?! У тебя есть сподвижники, слуги, командующие и другие арабы и об этом деле ты советуйся с ними, а потом делай то, что необходимо и в чем бы тебе помог Аллах!'
Говорит [автор]: Хишам ушел к себе в покои, вышел оттуда, но не мог найти подходящего места - так его мучило дело ал-Джарраха и его сподвижников! Стоявший перед ним слуга сказал ему: 'О Эмир верующих! Пусть Аллах сделает меня твоей жертвой! Эти благородные, которых ты держишь у своего порога и которым ты назначаешь свое жалованье, нужны не для чего-нибудь, а именно для такого дня!'
И Хишам сказал: 'Клянусь Аллахом, ты в этом прав! Зови-ка их сюда!' Говорит [автор]: И вошли к нему все те, кто всегда находился у его порога, и Хишам стал советоваться с ними об этом деле.
Люди высказывались так: (стр. 43) 'О Эмир верующих! Никто не справится с этим делом лучше, чем Са'ид ибн 'Амр ал-Хараши! Он действительно опытный муж и ты знаешь, какой была его деятельность в Хорасане во время священной войны (джихад) с тюрками и согдийцами. Он - человек неустрашимый и доблестный герой, хотя он и близорук. Мы просим тебя доверить ему дело хазар!' 45
45 Са'ид ибн 'Амр ал-Хараши был назначен наместником халифа в Хорасане в 103 г. х. (1.VII 721-20.VI 722). На этой должности он пробыл всего один год. Подробности о его деятельности в Средней Азии см. Ибн ал-Асир, т. IV, стр. 183 и ел.

Говорит [автор]: И сказал Хишам: 'Только он и никто кроме него!'

Говорит Ахмад ибн А'сам аль-Куфи в своей книге "КНИГА ЗАВОЕВАНИЙ" (Часть VIII, стр. 43)
Рассказ о положении Са'ида ибн 'Амра ал-Хараши и его выступлении на войну с хазарами
Говорит [автор]: Этот Са'ид ибн 'Амр располагался в одном из сирийских городов, который именуется Манбидж 46.
46 Манбидж - город в Сирии, северо-восточнее Халеба.

[26] [Халиф] Хишам приказал своему секретарю и тот написал: 'А далее! О Са'ид! Ты в курсе событий, происшедших с ал-Джаррахом ибн АбдАллахом и его воинами. И вот я пишу тебе это свое послание. Ведь ты - главнокомандующий и поэтому встань! Я составляю это послание тебе стоя, поэтому и ты не садись, ибо положение таково, что оно превыше его описания. И мир тебе!'
Говорит [автор]: Когда послание Хишама дошло до Са'ида ибн 'Амра, то он читал его, стремительно поднявшись на ноги. Он сел верхом на своего мула, приказал своим двоюродным братьям сделать то же самое и они выполнили его приказ. Вскоре он прибыл к [халифу] Хишаму ибн Абд ал-Малику, который в это время находился в населенном пункте, именуемом ар-Русафа 47.
47 ар-Русафа - город в центральной пустынной части Сирии, в 40 км южнее р. Евфрат.

Са'ид попросил разрешения, ему разрешили и он вошел и приветствовал [халифа] и Хишам ответил на его приветствие. Затем [халиф] приказал ему сесть и он сел. Хишам сказал ему: 'О Са'ид! На земле Ардабиля убит твой брат ал-Джаррах ибн АбдАллах и убиты твои братья из числа муслимов. Какие у тебя на этот счет размышления?' И ответил Са'ид: 'О Эмир верующих! Нет сегодня человека сильнее меня!' Хишам сказал: 'Хвала Аллаху за все это! (стр. 44) Но как же твои глаза?' Са'ид ответил: 'О Эмир верующих! Это такой день, когда видит даже слепой и 'ни к чему благовоние, если стала невестой'! 48.
48 Ла махба лиитр бад арус. О вариантах поговорки см. Абу-л-Фадл Ахмад ибн Мухаммад ан-Нисабури (ал-Майдани), Маджма' ал-амсал, ч. II, Бейрут, 1962, стр. 211.

Говорит [автор]: И сказал [халиф] Хишам: 'Хвала тебе! И вот тебе мой наказ!' Говорит [автор]: Затем Хишам приказал принести из своей сокровищницы одно из копий жителей Бадра 49. Пригодным оказалось только одно копье и его принесли Хишаму и он сам привязал это копье Са'иду и передал его ему. И сказал ал-Хараши: 'О Эмир верующих! Я видел во сне удивительное видение!' Хишам спросил: 'Что же ты видел, о Са'ид?' Тот ответил: 'Я видел, что будто бы я подошел к множеству пальм и начал их ломать своим копьем и так дошел до самой последней. Затем я вошел в могилу ал-Джарраха ибн АбдАллаха и вытащил его из могилы. Потом в ужасном страхе я проснулся и сам пошел к Мухаммаду Ибн Сирину 50 и рассказал ему о том, что я видел. Он сказал: 'Что касается пальм, то это - [27] войска хазарские и ты их перебьешь, если пожелает Аллах. Что же касается того, что ты входил в могилу ал-Джарраха, то это значит, что ты отомстишь за его кровь!'
50 Мухаммад ибн Сирии (647-728) - видный передатчик хадисов о жизни Мухаммада. Был отшельником и подвижником.

Говорит [автор]: Сказал Хишам: 'Клянусь Аллахом, я желаю, чтобы Аллах через тебя разгромил хазар! И как это было бы угодно Аллаху!'.
Говорит [автор]: ал-Хараши взял знамя, а затем вызвал своего гуляма: 'О Фарадж! Возьми-ка ты это знамя!' Халиф оказал: 'О Са'ид! Это его имя Фарадж (радость) или ты хочешь, чтобы это было предзнаменованием?' Са'ид сказал: 'Его так зовут, о Эмир верующих!'.
Говорит [автор]: Хишам приказал выдать Са'иду 50 кольчуг, 50 мечей, 50 копий, 50 шлемов, 50 луков и 50 колчанов и кроме того передал ему 50 (стр. 45) арабских скакунов. Затем он выбрал для него лучших из сынов Сирии из числа благородных арабов, передал их в его распоряжение и сказал: 'Ступай, о Са'ид, пока не доберешься до ар-Ракки 51 и не покидай ее, пока не наберешь войска!'.
51 ар-Ракка - город в Сирии Расположен близ впадения р. ал-Балих в р. Евфрат.

Говорит [автор]: И выступил Са'ид во главе своих соплеменников, братьев своего дяди и благородных мужей Сирии, и добрался до ар-Ракки. Хишам придал ему войска и с ним в поход вышло 50 тысяч человек. Говорит [автор.]: Хишам отправил ему 100 тысяч дирхемов и приказал двигаться навстречу врагу.
Говорит [автор]: И отправился ал-Хараши со своими воинами против врага. Он проходил через города ал-Джазиры, рекрутируя их жителей на войну с хазарами. В каждом городе он набирал людей, которые хотели участвовать в священной войне. Так он продолжал действовать, пока не достиг города, называемого Арзан 52.
52 Арзан - средневековый город в Восточной Анатолии. Находился между Майафарикином и Си'иртом. Развалины находятся на левом берегу р. Арзансу (приток Тигра), близ города Ридвана.

Если же он встречал какого-либо человека, который раньше был воином ал-Джарраха, то он принимал его как ветерана. Когда такие люди видели ал-Хараши, то они плакали навзрыд, вспоминая ал-Джарраха. Ал-Хараши так плакал, что буквально исходил слезами. Затем он выделял им деньги, придавая им уверенность и приказывая им вернуться с ним на войну с хазарами. Каждому ветерану, которого он принимал, он выдавал по 10 динаров. [28]
. После этого он достиг горного прохода, который по ее' день известен как 'проход Бану Зарара', перешел через него и вышел к городу Хилату 53, в крепости которого в это время находилось большое число безбожников (куффар). Он осаждал ее несколько дней и захватил, перебив ее защитников и разделив захваченные трофеи среди своих воинов. Затем он выступил из Хилата (стр. 46) и стал покорять одну крепость за другой и одну цитадель за другой, пока не достиг Барды. Он осадил ее, чем обрадовал живущих в Барде муслимов.
53 Хилат - город и крепость на западном берегу оз. Ван (Турция).

Говорит [автор]: А Барсбек, сын хакана, в это время находился в Азербайджане, убивая и беря в плен его жителей. Говорит [автор]: Люди стали стекаться к ал-Хараши отовсюду и все стремились принять участие в священной войне. Ал-Хараши обратился к людям, возблагодарил и восхвалил Аллаха, а затем сказал: 'О собрание муслимов! Обещайте отдать своих пленных бедным и не является этот день днем накопления богатства. Нет! И тот, у кого есть лишняя лошадь, пусть он отдаст ее кому-либо из муслимов. Обратитесь за защитой к Аллаху, уповайте на Аллаха, просите помощи у Аллаха и он поможет вам и утвердит вашу решимость!'.
Говорит [автор]: И отозвались люди со всех концов: 'Мы слышим тебя и все принимаем, о эмир! Веди нас на нашего врага и да возблагодарит тебя Аллах, могущественный и великий!'

Рассказ человека из округа Байлакана
Говорит [автор]: Ал-Хараши выступил из Барды и достиг Байлакана. Когда он укрепился в нем, к нему пришел человек из округа Байлакана и сказал: 'Да ублаготворит Аллах эмира! Я - человек, попавший в беду и ты послушай, что я тебе скажу!' Ал-Хараши сказал:
'Говори, что с тобой случилось!' Он сказал: 'Когда Барсбек, сын хакана, после убийства ал-Джарраха ибн АбдАллаха, совершил с жителями Ардабиля то, что совершил, он прибыл в этот округ с одним из своих тарханов и распределил своих воинов по этим селам. Потом он отобрал у меня двух моих дочерей, снял с них одежду и приказал им голым носить ему вино. Он сейчас [29] находится в одном из сел этого округа, уверенный и спокойный, не подозревая того, что ты уже здесь. Он просыпается пьяным и ложится спать пьяным. Пошли со мной туда, о эмир, кого-либо из твоих воинов и Аллах да поможет тебе своим благословением! Мы пойдем туда, где он находится (стр. 47) и спасем моих дочерей от него. И ты будешь за это вознагражден!'
Очень сильно огорчился ал-Хараши оказанным, а затем вызвал одного из своих двоюродных братьев по имени Абд ал-Малик ибн Муслим ал-'Укайли, придал ему некоторое число своих всадников и направил их вместе с тем человеком в село, где находился тархан. Этот человек отправился с Абд, ал-Маликам ибн Муслимом и довел их к дому, где расположился тархан.
Говорит [автор]: ал-'Укайли поднялся и, посмотрев в окно дома, увидел беспробудно пьяного тархана и двух наложниц у его изголовья. Говорит [автор]: Он бросился через окно внутрь дома и упал на очаг, но тут же бросился на тархана и стал рубить его мечом до тех пор, пока тот не испустил дух. Затем он отрубил его голову и вышел к своим воинам. Вместе с ним вышли обе наложницы, которых он передал их отцу. После этого он бросился с мечом вперед и перебил всех хазар, которые находились в этом селе, и захватил все, что можно было взять. После этого он возвратился к ал-Хараши и рассказал ему обо всем.
Это была первая победа ал-Хараши [над хазарами].
Говорит [автор]: ал-Хараши получил известие о том, что Барсбек, сын хакана, царя хазар, во главе огромного войска осадил город Варсан. Он вызвал к себе одного из жителей Байлакана, которого звали Бардик. Этот Бардик был персом, но он был храбрым человеком и прекрасно говорил по-хазарски и был известен как хозяин пегой лошади. Говорит [автор]: ал-Хараши вызвал его и сказал: 'О Бардик! Ты - муслим и я хочу, чтобы ты принес свою душу в жертву Аллаху и муслимам и отправился в Варсан, где дал бы жителям знать, что я иду к ним, чтобы помочь им и воспрепятствовать сдаче их города хазарам'.
Говорит [автор]: И сказал Бардик ал-Хараши: 'Я сделаю это, (стр. 48) о эмир, если пожелает Аллах!' Говорит [автор]: И вышел Бардик глубокой ночью, направляясь [30] в город Варсан. На рассвете на него напала группа хазар, и его схватили. Затем они стали его допрашивать и он сообщил им, что является посланцем ал-Хараши к жителям Варсана, которых он должен оповестить о его прибытии.
Говорит [автор]: Один из хазар спросил его: 'А где сейчас ал-Хараши?' Он ответил: 'В Байлакане!' Они сказали: 'Если ты теперь захочешь быть на свободе и спасти свою душу, то ты должен пойти в город Варсан ч сообщить его жителям, что к ним не собирается приходить ни один араб и они должны сдать город нам'.
Говорит [автор]: Бардик сказал им: 'Я сделаю то, что вы просите, но вы забрали мою пегую лошадь, а я без нее ничего сделать не смогу. Возвратите мою лошадь и позвольте мне приблизиться к городу'. Говорит [автор]: Они возвратили ему лошадь, он сел на нее, а затем громким голосом воскликнул: 'О жители Варсана! Узнаете ли вы меня?' Те ответили: 'Да, узнаем! Ты - Бардик ал-Байлакани, хозяин пегой лошади!' Он оказал: 'Вы правы, я именно тот, кого вы узнали! Но я должен сообщить вам о том, что к вам подходит Са'ид ибн Амр ал-Хараши во главе огромного войска. Сейчас он в Байлакане. Держитесь в своем городе и не сдавайтесь хазарам, ибо-ал-Хараши завтра утром будет здесь, если пожелает Аллах! И нет силы и мощи, кроме как у Аллаха! Что касается меня, то я буду убит! И мир со всеми вами!'.
Говорит [автор]: Когда жители Варсана услышали это, они возвысили свои голоса, прославляя Аллаха. И хазары узнали, что Бардик давал им советы и возвестил им приход ал-Хараши. Они набросились на него с мечами и убили его.
Говорит [автор]: ал-Хараши узнал об этом и приказал собирать дрова. Принесли много дров и он приказал (стр. 49) поджечь их, чтобы поднялся дым и жители Варсана узнали о его прибытии к ним на помощь. Говорит [автор]: Когда хазары увидели этот дым, они отошли от ворот Варсана и отправились в пустыню Балашджана 54, а оттуда в Баджарван.
54 Пустыня Балашджана - пустынная область, ограниченная на севере р. Араке, на западе - притоком Аракса р. Карасу, на юге и юго-западе - р. Барзанд.

Говорит [автор]: ал-Хараши прибыл к воротам Варсана и стоял здесь весь день. Из города ему доставили продовольствие и фураж. К его войскам присоединилось [31] более двух тысяч всадников из Варсана. После этого ал-Хараши ушел от Варсана и, преследуя хазар, прошел через Ардабил, округ Мимада 55 и вскоре достиг Баджарвана.
55 Развалины Мимада находятся в среднем течении р. Карасу, в районе Маширана.

Не успел он расположиться, как к нему подъехал всадник, на совершенно белом, подобно бумаге, коне. Сам всадник тоже был в белом одеянии. Он остановился перед ал-Хараши, который сидел перед воротами Баджарвана, и приветствовал его. Ал-Хараши ответил на его приветствие, а потом спросил: 'Кто ты такой, да помилует тебя Аллах?' Всадник ответил ему: 'Я - раб из рабов Аллаха! Нуждаешься ли ты, о эмир, в священной войне и в добыче?' Ал-Хараши спросил:. 'Как же мне заполучить ее?' Тот сказал: 'Войска хазаров с 10 тысячами пленных муслимов находятся (стр. 50) в четырех фарсахах от тебя, в местности, называемой Рустак 56, и если ты хочешь настичь их, то поспеши!'
56 Название Рустак может быть испорченным Аршак, севернее Ардабиля.

Говорит [автор]: Затем белый всадник покинул его и скрылся.
Ал-Хараши обратился к своим войскам: 'О люди! Поднимайтесь на священную войну и на добычу, да помилует вас Аллах! И не ждите, что я придам вам кого-либо в помощь, кроме крепкого шлема, целой кольчуги и разящего меча!' Затем ал-Хараши потребовал свою кольчугу, облачился в нее и подпоясался мечом. Потом ему подвели коня, он сел верхом и покинул Баджарван. Он произвел смотр войскам и перед ним прошли четыре командующих во главе четырех тысяч воинов, которые были в боевой готовности и во всеоружии. Он произнес: 'Прекрасно! А теперь закрывайте ворота!' И они заперли ворота Баджарвана.
После этого он вызвал к себе человека, которого он собирался отправить с письмом к хазарам. Его звали Ибрахим ибн 'Асим ал-'Укайли. Этот Ибрахим прекрасно говорил по-хазарски. Глубокой ночью он направился в хазарский лагерь, а вслед за ним шел ал-Хараши во главе четырех тысяч воинов.
Говорит [автор]: Ибрахим опередил их и вошел в расположение хазарских войск. Он был одет в одежду хазаров и сам был похож на них. Он стал рассматривать расположение хазарских войск, а хазары не обращали на него внимания. В это время он услышал плач [32] одной из бывших наложниц ал-Джарраха ибн АбдАллаха, которую соблазнил один из хазарских тарханов. Она причитала: 'О господи! Нет у нас никого, кроме тебя и ты видишь в каком мы положении! Где же справедливость?'.
Говорит [автор]: Когда Ибрахим ибн 'Асим услышал причитание наложницы, то он решил напасть на тархана и убить его. Но затем он изменил свое решение, ибо в этом случае он не выполнил бы своего задания. Он вернулся к ал-Хараши (стр. 51) и сообщил ему о виденном.
Сказал [автор]: И зарыдали ал-Хараши и все бывшие с ним муслимы. Затем они прекратили плач, выступили вперед и приблизились на исходе ночи к хазарским войскам, которые были погружены в глубокий сон.
Когда ал-Хараши увидел их спящими, он направил в их сторону своих воинов. Они окружили их с четырех сторон, однако он приказал им не нападать на них до тех пор, пока они не услышат слов такбира.
Говорит [автор]: Когда засияли опоры рассвета, то ал-Хараши, а с ним и муслимы произнесли слова такбира. Их услышали пленные и возрадовались. А муслима бросились с мечами [на врага] и едва взошло солнце, как все хазары, а их было 10 тысяч, погибли в одном бою. Удалось бежать только одному, который добрался до Барсбека, сына хакана, и сообщил ему о случившемся.
Один из муслимов сочинил по этому случаю стихотворение, которое начиналось так:
Держись крепче, пока у меня не появилось
намерение сделать то, на что не решится слабый
и так далее.
Говорит [автор]: Ал-Хараши Собрал все, что было захвачено у хазар. Были спасены муслимы и мусульманки и дети, которые были в плену у хазар, а также захваченный хазарами скот. Все было отправлено в Баджарван.
Говорит [автор]: Не успел ал-Хараши войти в Баджарван, к нему подъехал всадник на пепельном коне и сказал: 'Мир тебе, о эмир, и милосердие Аллаха и [33] его благословение!' Ал-Хараши спросил его: 'О человек, где ты остался? Я приказал выдать тебе награду! Бери ее, ибо ты дал нам искренний совет, через который мы обрели пользу, награду и доброе дело!'.
Человек сказал ему: 'О эмир! Пусть (стр. 52) эта награда останется у тебя и ты береги ее! Но скажи, о эмир, есть ли для тебя успокоение в этих трофеях?' Ал-Хараши спросил: 'Как же нам поступить?' Тот сказал: 'Войско хазар уже выступило. Среди них находится имущество муслимов, жены и дети ал-Джарраха ибн АбдАллаха. Хазары уходят в свою страну и сейчас они расположились у реки Мимад, на расстоянии нескольких фарсахов от этого места, а это для коней расстояние малое. И если ты захочешь настичь их, о эмир, то сейчас самое подходящее время!'
Говорит [автор]: Затем человек уехал, и ал-Хараши призвал своих воинов и направился с ними к реке Мимад. Когда они приблизились к реке, то сразу же увидели войска хазар, которых было 20 или более тысяч. Вместе с ними находились пленные муслимы и мусульманки.
Говорит [автор]: Ал-Хараши и его воины воскликнули словами такбира, бросились на хазар и взяли их в мечи. В живых остались только несколько сбежавших хазар. Ал-Хараши захватил много добычи и вызволил пленных, среди которых находились наложницы ал-Джарраха, его дети, жены и все имущество. Ал-Хараши прижал детей ал-Джарраха к своей груди, заплакал и воскликнул: 'О дети моего брата! Если бы я находился с вашим отцом, то мы или остались бы все живы, или погибли бы все!'.
Говорит [автор]: Затем ал-Хараши вместе с муслимами и мусульманками и со всей добычей отправился в Баджарван.
Человек из племени Бану 'Абс сочинил стихи, которые начинались так:
Я - 'абсит - расскажу о славе моего народа,
который завладел награбленным и сделал это хорошо
и так далее.
Говорит [автор]: Ал-Хараши вошел в Баджарван, доставив туда все, что захватил у хазар. [34]
Говорит [автор]: Об этом узнал Барсбек, сын хакана, царя хазар, и от сильной печали он хотел покончить с собой. Затем он вызвал к себе своих тарханов и знатных людей и сказал им: 'Горе вам, (стр. 53) о собрание хазар! Вы знаете, что я заставил умолкнуть ал-Джарраха, а ведь он захватил часть [нашей] земли! Потом я уничтожил его войско и пленил столько, сколько захотел. И вот теперь против вас пошел человек верхом на муле, с ничтожным и презренным количеством воинов, который делает со мной и с вами все, что захочет, отбирает у нас то, что мы сами захватили, и убивает моих воинов! И разве смерть для меня не лучшее благо, чем все это?!'.
Говорит [автор]: И закричали хазары со всех сторон: 'О Эмир! Нет! Мы доставим его к тебе пленным и ты сделаешь с ним все, что пожелаешь!'.
Говорит [автор]: И Барсбек, сын хакана, стал собирать со всех концов [воинов] и присоединил к ним воинов, которые были у него в Азербайджане. У него собралось множество людей.
Об этом узнал Са'ид ибн 'Амр ал-Хараши и разослал гонцов в Варсан, Байлакан, Барду, Кабалу и во все стороны Азербайджана. К нему шли люди поодиночке и толпами, добровольцы и прочий люд, и он сколотил огромное войско.
Говорит [автор]: И в это время перед ним появился человек на пепельном коне и сказал: 'Мир тебе, о эмир, милосердие Аллаха и его благословение!' Тогда Са'ид ибн 'Амр оказал ему: 'О человек! Ты приносишь нам счастье, но отказываешься от награды-п это уже было несколько раз! Я сейчас соберу для тебя все, что у нас есть из добра и прикажу отдать тебе. И не отказывайся брать его, да благословит тебя Аллах!' Человек ответил: 'Пусть все это останется у эмира до тех пор, пока у меня появится необходимость в этом. Но есть ли сейчас у эмира желание сразиться в священной войне с Барсбеком, сыном хакана, и захватить его богатства?'
Ал-Хараши ответил: 'Мы нуждаемся в этом!' Сказал человек: 'На тебя движется огромная сила в сопровождении 40 (стр. 54) тысяч повозок, на которых находятся муслимы, мусульманки, дети и имущество. И если тебя это устраивает, то время подоспело!'. [35]
Говорит [автор]: После этого человек пропал, а ал-Хараши воззвал к своим воинам и они выступили. Затем он, спешно и упорно продвигаясь, достиг с войсками земель Барзанда 57. Здесь в это время находился Барсбек, сын хакана, со всеми хазарскими войсками.
57 Барзанд - средневековая крепость, расположенная на правом берегу одноименной реки.

Когда он увидел войска арабов стоящими в полной боевой готовности, он подготовил своих воинов к сражению. То же самое вечером сделал и ал-Хараши, который выехал на своем вороном коне и с мечом на плече. Вместе с ним на хазар двинулись и муслимы.
Говорит [автор]: Хазары вступили с ним в сражение и ударили по муслимам, вынудив их отступить к склону горы.
Когда ал-Хараши смотрел на сражение, то с его головы слетел шлем. После этого он стал убеждать воинов и поучать их, побуждая сражаться [смелее]. Он говорил: 'Горе вам, о люди Ислама, остановитесь! Вы ведь отступаете перед этими овцами, которые не знают Аллаха и не поклоняются ему! Разве вы не слышите как жалобно взывают к вам пленные муслимы и мусульманки, которые посажены на телеги. Они [кричат]: 'Увы, Мухаммад, ах! Абу-л-Касим, ах!'.
Говорит [автор]: И муслимы со всех сторон бросились к нему. Потом они снова вступили в битву и дрались ожесточенно. И Аллах исполнил свое пророчество и укрепил свое воинство и даровал своим последователям победу и унизил врагов своих. Хазары потерпели поражение и были вдребезги разбиты муслимами. Вместе с ними бежал их владыка Барсбек, сын хакана.
Ал-Хараши и его воины завладели их начальниками, малыми и большими, имуществом, а также захватили повозки, на которых сидели пленные муслимы и дети и было нагружено имущество.
Один из воинов-муслимов сочинил по этому случаю следующие стихи:
(стр. 55)
У нас есть самая высокая, непокорная возвышенность,
которая страшится того, кто сражается с нею
и так далее.
Хазары позорно бежали от муслимов, а те преследовали их до тех пор, пока не добрались вместе с бегущими [36] до берегов их [моря]. Затем муслимы возвратились из погони и отправили пленных и трофеи в Баджарван.
Говорит [автор]: В это время к ал-Хараши подъехал всадник на пепельном коне и сказал ему: 'Мир тебе, о эмир, милосердие Аллаха и его благословение! Встань, о эмир, созови своих воинов и садитесь на коней, ибо к этому врагу Аллаха Барсбеку, сыну хакана, собираются все те воины, которые оторвались от него. Кроме того, к нему спешат все его тарханы и рыцари хазар. Он расположился с громадным войском и огромными полчищами на берегу реки Мукан 58.
58 У Ибн ал-Асира (т. IV, стр. 208) речь идет о реке Байлакан. Однако как р. Байлакан, так и р. Мукан были, очевидно, одним из древних ирригационных каналов, остатки которых прослеживаются и поныне (например, Гяурарх).

Но ты не страшись их мощи, о эмир! Аллах дарует тебе победу над ними, оставит их без поддержки и нашлет на них беду! Я боюсь, что они нападут на тебя завтра утром всей своей мощью и дело это не такое уж малое! И ты извини за это предостережение!' Говорит [автор]: Затем всадник покинул его и исчез.
Ал-Хараши воззвал к своим воинам-муслимам и не осталось из них ни одного - ни малого, ни большого - кто бы не сел на коня и не стал бы искать счастья в смерти. Говорит [автор]: Все муслимы сели верхом на коней и воскликнули: 'Нет силы и мощи, кроме как у Аллаха, славного и великого! К Аллаху мы обращаемся и на него уповаем! Он наш покровитель и ему мы предаемся!'.
Говорит [автор]: Затем ал-Хараши вызвал группу заслуживающих доверия воинов и приказал им охранять город Баджарван и всех муслимов и мусульманок и добычу, которые там находились. Затем он выступил во главе 53 тысяч воинов из числа жителей Сирии, (стр. 56) ал-Джазиры и тех, кто присоединился к нему изо всех стран и вскоре достиг реки Мукан.
Барсбек, сын хакана, во главе 190-тысячного войска находился уже там. Когда он увидел пыль, поднятую конницей муслимов, он поднялся и начал расставлять свои войска. Ал-Хараши приблизился к ним и увидел, как они там расположились. После этого он вызвал к себе один отряд и, включив в него своего хаджиба, сказал: 'О люди! Есть ли среди вас такой, кто бы знал Барсбека, сына хакана?' Они ответили: 'Есть! Вон он! У него на голове корона и стоит он под балдахином, на [37] макушке которого есть голова (череп)'. Ал-Хараши спросил: 'Что это за голова?' Они ответили: 'Это - голова ал-Джарраха ибн АбдАллаха!'.
Говорит [автор]: Глаза ал-Хараши налились слезами и он сказал: 'Поистине мы принадлежим Аллаху и к нему мы возвращаемся! Нет пользы от жизни после такого дня!' Затем он воззвал к воинам, пошел вперед и вместе с ним пошли воины. Ал-Хараши не обманывал, когда говорил, что настигнет Барсбека, сына хакана, и он нанес удар по его короне и свалил его с коня на землю. Говорит [автор]: К нему сбежались хазары и вытащили его из боя.
А сражение между сторонами разгорелось и было убито множество людей как среди муслимов, так И среди хазар. Бесчисленное количество людей утонуло в реке Мукан. Остатки хазар бежали в сторону моря, муслимы их преследовали вдоль берега и добрались до места, где сливаются реки ал-Кур и ар-Рас.
Один воин из племени Кайс Гайлан сочинил по этому случаю следующее стихотворение:
О Кайс! Ты принес хакану унижение
сообщениями о сражениях, где их разбили в прах,
и так далее.
Говорит [автор]: Наступила ночь, которая набросилась на муслимов. Не спал только командующий ал-Хараши, который не выпускал из рук оружия. Вдруг к нему во тьме ночной подошел человек, и ал-Хараши спросил его: 'Кто ты такой?' Тот ответил: 'Я - такой-то, да ублаготворит Аллах эмира!' Но ал-Хараши тем временем начал (стр. 57) рассматривать своих всадников, пока не опознал их всех, за исключением одного - ал-Хузайла ибн Зафира ибн ал-Хариса ал-Килаби. Говорит [автор]: И ал-Хараши стал очень сильно печалиться о нем. Он не знал что с ним до самой последней трети ночи, как вдруг появился человек. Ал-Хараши спросил: 'Кто это?' Тот ответил: 'Я - такой-то, да ублаготворит Аллах эмира!' Ал-Хараши воскликнул: 'Горе тебе! Видел ли ты ал-Хузайла ибн Зафира?' Тот ответил: 'Да, о эмир! Я видел его на пегом коне. Он вел одного из хазар на берег реки, но [38] я не знаю что с ним потом случилось!' Ал-Хараши воскликнул: 'Горе тебе! Почему ты не остановил его и вовлек его в такую беду? Позор тебе, о человек! И если ты араб, то да не умножит Аллах число арабов, подобных тебе! Ты видел воина-муслима, который пленил безбожника, и не выяснил - кто он?'
Говорит [автор]: Когда наступил рассвет, внезапно появился ал-Хузайл ибн Зафир с притороченной к седлу головой хазарского воина. Ал-Хараши сказал ему: 'Горе тебе, о Хузайл! Ты рисковал собой из-за такой собаки!' Ал-Хузайл ответил: 'Да ублаготворит Аллах эмира! Я встретился с ним вечером и я не видел среди этих хазар человека более сильного, чем он'.
Говорит [автор]: Затем ал-Хараши собрал захваченное у хазар, отправился в путь и вскоре добрался до Баджарвана. Он изъял из всего захваченного пятую часть 59, а остальное распределил среди муслимов. Каждый воин из числа муслимов получил по 1800 динаров, кроме вещей и скота.
Говорит [автор]: Затем ал-Хараши отправил пятую часть этих трофеев халифу Хишаму ибн Абд ал-Малику, а также сообщил ему о том, какие [земли] хазар он завоевал с помощью Аллаха, могущественного и великого!
И обрадовался этому Хишам великой радостью. Затем он написал ал-Хараши, возблагодарив его (стр. 58) и всех муслимов, поздравляя их с великой наградой Аллаха, которую он обещает своим рабам, сражающимся во имя Аллаха.
Говорит [автор]: А хазары бежали от муслимов в сторону своей страны, муслимы же преследовали их до тех пор, пока не достигли земель Ширвана. Хазары ушли и оттуда, но муслимы не стали их преследовать. Ал-Хараши остался на земле Ширвана, ожидая дальнейших распоряжений халифа Хишама.

Рассказ о правлении Маслами ибн Абд ал-Малика и об отстранении от правления Са'ида ибн Амра ал-Хараши
Говорит [автор]: В это время ал-Хараши получил послание [халифа] о том, что правителем [Азербайджана] [39] Эмир верующих Хишам назначил Масламу ибн Абд ал-Малика. Халиф написал ал-Хараши: 'А далее. Когда к тебе прибудет [мой брат] Маслама ибн Абд ал-Малик, то поприветствуй его и сдай ему дела, а сам предстань перед Эмиром верующих, чтобы он отблагодарил тебя за твою прекрасную деятельность'.
Говорит [автор]: Когда ал-Хараши прочел письмо, он сказал: 'Внимание и повиновение Эмиру верующих и эмиру Масламе!' Затем он остался ждать на том месте, где еще никто [из арабов] не воевал.
Говорит [автор]: Получив в Сирии приказ о назначении правителем Азербайджана, Маслама ибн Абд ал-Малик отправился в путь и достиг города Барды, где и расположился. Отсюда он написал ал-Хараши, чтобы тот выехал из земель Ширвана к нему.
Когда ал-Хараши прибыл и вошел к Масламе, тот. сказал ему: (стр. 59) 'О Са'ид! Разве ты не получил моего письма с приказом, чтобы ты до моего прибытия к тебе в войну с хазарами не ввязывался? Ты не счел это серьезным для себя и стал рисковать жизнью муслимов, которые были с тобой!' Ал-Хараши ответил: 'Да ублаготворит Аллах эмира! Твое письмо пришло ко мне только после того, как с помощью Аллаха хазары были разбиты и мы заняли их места. Если бы твое письмо пришло бы ко мне раньше этого, то я бы не нарушил твоего приказа!'.
Маслама сказал: 'Ты лжешь! Но любишь говорить: 'Сделал ал-Хараши, убил ал-Хараши, зарубил ал-Хараши!' Ал-Хараши ответил: 'Я совсем не желаю этого, ибо я хочу то, что угодно Аллаху! Но пусть будет так, как ты считаешь! Ибо эмир, да ублаготворит его Аллах, знает, что все было так, как говорит он! И весь сказ!'.
Говорит [автор]: Маслама от таких слов рассвирепел. Затем он ударил ал-Хараши по шее и изругал его. Он приказал одному из своих командиров, и тот ударил ал-Хараши по голове и, схватив его за ноги, поволок в тюрьму.
Говорит [автор]: Ал-Хараши был заключен в бардинскую тюрьму. Вскоре весть об этом дошла до халифа Хишама ибн Абд, ал-Малика. Он очень сильно разгневался на своего брата Масламу и написал ему: 'А затем. Эмир верующих узнал, что из-за твоих просчетов [40] произошло с Са'идом ибн Амром ал-Хараши, что ты изругал его, что ты пренебрег его правами и что его били и, ухватив за ноги, поволокли в тюрьму. Я понял, что ты завидуешь ему, да наградит его Аллах через Эмира верующих! И если ты исправишь свою ошибку через свое к нему уважение и извинение, то Эмир верующих избавит тебя от своего гнева и примет твое раскаяние в этом деле. Но если твое упорство будет продолжаться, то враждебное чувство Эмира верующих к тебе останется и я не знаю, каким окажется твое положение завтра, у Господа обоих миров! Такие (стр. 60) дела для того, кто занимает важное положение, явятся поводом для разговоров о тебе среди приверженцев Ислама. Тебе надо искать у Аллаха прощения за грехи и надеяться на милость Аллаха, великого и милосердного! И мир!'.
Говорит [автор]: Послание халифа пришло к Масламе. Он переправился через реку ал-Кур и приблизился к стране Ширван. Когда он прочел послание, то он раскаялся в том, что сделал с ал-Хараши. Говорит [автор]: Хишам послал Са'иду ал-Хараши с гонцом свое извинение за то, что с ним сделал Маслама, порицал его и обещал удовлетворение ал-Хараши, его домашним и родичам.
Говорит [автор]: Посланец Масламы также отправился в Барду, и ал-Хараши был выпущен из тюрьмы. Его отвели в баню, помыли и надели на него почетные одежды, которые ему послал халиф Хишам. Затем ему принесли сосуд, наполненный галией 60. Его растерли галией и отправили на перекладных к Хишаму.
60 Галия - в высшей степени пряный фармацевтический препарат, содержащий мускус, амбру, алоэ и др.

Говорит [автор]: Когда ал-Хараши вошел к Хишаму, Хишам приблизился к нему, облачил его в почетную одежду и вознаградил. Затем он наделил его землями икта' и наделил землями икта' его домашних и близких 61.
61 Са'ид ибн 'Амр ал-Хараши был смещен с должности в том же 112 г. х.

Это был день, подобного которому не знали и в давно прошедшие времена.

Говорит Ахмад ибн А'сам аль-Куфи в своей книге "КНИГА ЗАВОЕВАНИЙ" (Часть VIII, стр. 60):
Рассказ о походе Маслами ибн Абд ал-Малика на священную войну против безбожников и его сражения с ними
Говорит [автор]: Маслама отправился в поход с муслимами и двигался до тех пор, пока не достиг крепости [41] Хайзан 62, что в земле (стр. 61) Ширвана. [/color]
62 В данном случае речь идет о крепости Шабран. О Хайзане см. прим. 28.

Он призвал его жителей к повиновению, но они отказались. Он много дней сражался с ними, но ничего с ними поделать не смог и прекратил с ними сражение. Однако он не снял с них осаду, и скоро они стали ощущать нехватку в пище, и среди них начался страшный голод. Они послали к нему [людей] и запросили у него пощады с условием, что он никого из них не убьет. Маслама поклялся им, что не убьет одного их мужчину и одну их собаку. Они удовлетворились этим, но не были полностью уверены за свои жизни.
После этого они вышли из своей крепости - и их было 1000 бойцов. Маслама убил из них 999 бойцов, оставив в живых одного. Он перебил всех бывших в крепости собак, оставив в живых только одну. Затем он приказал разрушить их крепость, и она была разрушена и сравнена с землей. Затем он повелел их женщинам и детям расселиться по земле Хайзана.
Затем отсюда Маслама направился к городу Баб ал-Абвабу. Он не входил в город до тех пор, пока его не стали приветствовать его жители и пока к нему не вышел их владетель вместе с конными и пешими. Говорит [автор]: К нему пришли все цари гор и выплатили ему харадж. Они отправились вместе с Масламой и достигли города ал-Баба, в крепости которого в это время находились 1000 хазарских тарханов. Их здесь разместил царь хазар. Маслама не стал им препятствовать в том, чтобы они ушли из города ал-Баба. Сам он направился к бывшим там двум крепостям, но никого там не нашел. Затем он направился в Баланджар и в нем тоже никого не обнаружил.
Хакан, царь хазар, узнал, что Маслама, ибн Абд ал-Малик вторгся в его (стр. 62) страну. Он начал собирать войска со всех хазарских земель и скоро выступил во главе огромного полчища войск.
Говорит [автор]: Маслама во главе своих войск дошел до Вабандара, а затем до Самандара, но никого там не застал. И он решил искать хакана, царя хазар.
Говорит [автор]: В это время огромные массы безбожного народа двинулась на Масламу. Их было столько, что ни Маслама, ни его войска не были в состоянии оказать им сопротивление - так их было много! Говорит [42] [автор]: Когда Маслама узнал об этом, он приказал своим войскам зажечь огни, что они и сделали. А когда наступил вечер, они покинули свои шатры, разбитые на этом месте, и после вечерней молитвы покинули лагерь. Маслама стал уходить, покрывая расстояние и считая два перехода за один, имея слабых впереди, а сильных, стойких и храбрых в арьергарде. И так двигались они, пока не добрались до города ал-Баба.
Затем они снова выступили в поход и достигли Баб Вака 63 и его окрестностей, расположенные среди песков. Здесь он нашел для себя ров, обросший колючками, в котором он со своими войсками укрепился.
63 Баб-Вак - Дарбах. Ал-Йакуби (т. II, стр. 446) относит возведение города Баб-Вака ко времени правления халифа ал-Мансура.

Говорит [автор]: Хазары подступили в таком множестве, что такого количества никогда не видели. Когда Маслама увидел это, он собрал своих сподвижников из числа царей гор, которые находились с ним, н спросил v них: 'Что вы думаете об этом враге?' Они ответили: 'О эмир! Снабди нас фонарями лучников и поставь нас впереди своих войск, мы рассеемся и тогда ты посмотришь! И если мы погибнем, то во имя Аллаха и рая! А если мы одержим победу, (стр. 63) то это как раз то, что нам нужно!' Маслама оказал: 'То, что вы решили на своем совете вознаграждается в Исламе добром!'.
Говорит [автор]: После этого Маслама поднялся и начал расставлять правый и левый фланги, центр и тыл. Впереди него шли цари гор с фонарями лучников, затем он отдал приказ своим командирам и они тоже встали перед ним.
Говорит [автор]: Хакан, царь хазар, оглядел это войско и, обращаясь к своим тарханам и мощным подвластным, сказал: 'Знайте, что такого войска, какое вы видите сегодня, не появлялось уже десять лет. Идите на него и смотрите, чтобы ни один из вас не ушел. Это можно сделать только после совершения достойного подвига!'.
Говорит [автор]: Против муслимов выступил один из хазарских тарханов во главе огромного кавалерийского отряда (курдуса). Марван ибн Мухаммад ибн Марван 64 ударил своего коня в бока и выехал вперед своих воинов.
64 Марван ибн Мухаммад ибн Марван - двоюродный брат халифа Хишама ибн Абд ал-Малика ибн Марвана и Масламы ибн Абд ал-Малика ибн Марвана, будущий халиф Марван II (744-750).

На нем был желтый шелковый кафтан (каба') и желтый берет (баррайта), шлейфы которого ниспадали на его плечи. Он воскликнул: 'О муслимы! [43] Да станут вашим выкупом мои родители! Я призываю вас выдержать час терпения! Пригните ваши головы к лукам седел и меньше слов! И если кого-либо из вас постигнет неудача, то он будет поражен только ударом меча по лицу или по руке!'.
Говорит [автор]: И муслимы ответили ему самыми лучшими словами. После этого Марван ибн Мухаммад ибн Марван ринулся вперед и воины бросились на отряды хазар. Говорит [автор]: Поднялись тучи такой ужасной пыли, подобной которой никто из них не видел. Говорит [автор]: Сулайман ибн Хишам 65 подъехал к своему дяде Масламе и сказал ему: 'О эмир! Клянусь Аллахом, Марван убит!'
65 Сулайман ибн Хишам - сын халифа Хишама ибн Абд ал-Малика. Был убит во время прихода к власти Аббасидов.

Маслама сказал: 'Вовсе он не убит! И ты молчи!' И Сулайман ибн Хишам умолк. Пыль рассеялась и Маслама стал рассматривать муслимов-воинов Марвана ибн Мухаммада и вдруг он увидел Марвана, который находился в гуще хазарской кавалерии. (стр. 64) Часть его воинов была убита, а сам он вытирал свой меч о гриву своей лошади, стирая с него кровь хазар.
Говорит [автор]: И рассвирепел хакан, царь хазар. Затем он обратился к своим тарханам и сказал: 'Я стою за вами и слежу за вашими действиями. Вы должны погибнуть, чтобы ни один из вас не был опозорен!' Говорит [автор]: Затем он бросил вперед конные отряды, один другого лучше и больше числом.
И сказал Марван ибн Мухаммад: 'Я буду выкупом за этих людей! Знайте, что я принесу вам ключи от рая и вам будет то, что обещал вам Аллах из своих обильных наград, а именно: тот, кто из вас будет убит, добьется райской жизни и великих наград, которым несть числа и Господь ваш не оставит вас без загробной жизни!'
Говорит [автор]: Затем Марван ибн Мухаммад и его воины бросились в атаку на отряды хазар, перебили из них на сей раз больше, чем при первой атаке и ранили множество.
Говорит [автор]: И всякий раз, когда хакан бросал на муслимов новый отряд хазарской конницы, Марван ибн Мухаммад и его воины изолировали его и нападали на него и таким образом они перебили огромное множество хазар. После этого Марван возвратился к войскам муслимов и занял свое обычное место. [44]
Маслама призвал их принять пищу и он сам, его двоюродные братья и все его воины стали принимать пищу. Хакан же, сидя на своем коне, в раздражении смотрел На них, не зная что и сказать. Затем он обратился к своим тарханам и произнес: 'Вы сразили сегодня мою душу самым гнусным образом! Горе вам, о собрание хазар! Десять их воинов, которые намного слабее вас, преспокойно едят и пьют, не обращая на вас внимания и не придавая вам значения!'.
Говорит [автор]: И оказали ему хазары: 'О царь! Не гневайся! Ибо когда мы завтра ублаготворим тебя и приведем к тебе пленным их господина, (стр. 65) тогда делай с ним что пожелаешь!'.
Говорит [автор]: Как только наступило утро, хакан заставил своих воинов выполнить то, что они обещали ему накануне. После этого хазары отобрали лучших своих воинов и послали вперед, в центре, приказов им напасть на них (арабов) так, чтобы никаких упущений в бою не было.
Маслама узнал об этом и сказал: 'Горе мне из-за этого, последнего из хазаров, необрезанного мужлана. Он превратил их в своих руках [в игрушку] и клянусь Аллахом, я сделаю их хазарами арабов!'.
Говорит [автор]: Затем Маслама расставил своих воинов. На свой правый фланг он поставил Марвана ибн Мухаммада, на левый - Сулаймана ибн Хишама, в центр - ал-'Аббаса ибн ал-Валида 66, а в стороне - ал-Хузайла ибн Зафира ибн ал-Хариса ал-Килаби.
66 ал-'Аббас ибн ал-Валид - сын халифа ал-Валида I ибн Абд ал-Малика ибн Марвана, правившего в 705-715 гг.

Говорит [автор]: И приблизились противники один к другому и сразились. Сражение перемешало воинов обеих сторон. Один арабский воин напал на хазарского.и ударил его своим копьем, но копье изогнулось от удара, тогда ударом своего меча он убил его.
Говорит [автор]: Обе стороны продолжали так же биться, пока не наступил полдень. Говорит [автор]: В этот момент к Масламе подошел один хазарский воин и запросил аман, ибо он склонился к религии Ислама. Он сказал: 'Нужен ли тебе хакан, царь хазар?' Маслама спросил его: 'А где он?' Тот ответил: 'Он на колеснице, которая перед тобой и которая в шелковом убранстве'. [45]
Говорит [автор]: Маслама послал за Марваном ибн Мухаммадом, вызвал его к себе и сказал: 'Абу АбдАллах! Видишь ли ты коляску, которая в шелковом убранстве?' Марван ответил: 'Да, я вижу ее!' Маслама; оказал: 'Это - колесница хакана и вон он, стоит на ней!' Марван воскликнул: 'Я иду на него!' Маслама сказал: 'И я с тобой, о Абу АбдАллах! И клянусь Аллахом, мы в состоянии одолеть его сегодня. Вперед, к вечной жизни!'.
Говорит [автор]: Сулайман ибн Хишам подошел к своему двоюродному брату и сказал: 'О эмир! Послушайся моих слов (стр. 66) и не спеши!' Маслама воскликнул: 'Давай, что там у тебя?' Сулайман ответил: 'Хакан вовсе не находится в коляске! Он расставляет своих воинов и храбрецов-хазар на своих правом и левом флангах, а также и в арьергарде. И я уверен, что если ты и Марван выступите, он прикажет окружить вас и не даст вам возможности вернуться к вашим воинам до тех пор, пока не вытряхнет ваши души! Мне кажется, что ты должен выбрать одного из своих геройских воинов, который был бы смелым и сильным, придай ему несколько человек из своих храбрецов, а затем прикажи ему пойти на хакана'.
Говорит [автор]: Маслама понял мысль, которую высказал ему Сулайман. Он вызвал одного из своих воинов, которого звали Сабит ан-Нахрани 67 и который был одним из самых храбрых.
67 Участие Сабита ан-Нахрани в описываемых событиях выглядит неправдоподобным, ибо он был командующим арабскими войсками, разбитыми хазарами в 104 г. х. (21.VI 722-9.VI 723) у Мардж ал-Хиджара (ал-Джазира). См. Ибн ал-Асир, т. IV, стр. 186.

Маслама сказал ему: 'О Сабит! Я выбрал тебя среди своих воинов-богатырей для этого дела, на которое ты пригоден. Если я увижу в тебе ту смелость и отвагу, на которые я рассчитываю, и ты достигнешь намеченной цели, то ты получишь столько, сколько надо. Тебе будет выдано 10 тысяч дирхемов и ты получишь дар Эмира верующих, который восхвалит твое имя! Но если ты струсишь и будешь небрежным, то клянусь Аллахом, я даю тебе обещание, что мы распнем тебя на подходящем дереве!'.
Говорит [автор]: И сказал ему Сабит: 'Да ублаготворит Аллах эмира! Посылай со мной кого пожелаешь!' Маслама оказал: 'Я придаю тебе тысячу воинов, которых ты знаешь и в смелости и силе которых ты уверен. После этого нападай с ними на войска хазарского хакана, но не возвращайся, пока не разобьешь его или не возьмешь в плен, если тебе это удастся!'. [46]
Говорит [автор]: Сабит сказал: 'Да ублаготворит Аллах эмира! Но как я смогу его схватить, если мне не удастся его догнать? Но ведь эмиру, да укрепит его Аллах, все равно если мы не возвратимся, а разобьем его (стр. 67) и его войска, если пожелает Аллах! И нет силы и мощи, кроме как у Аллаха, славного и великого!'.
Говорит [автор]: Затем Сабит ан-Нахрани выбрал 1000 всадников из числа сирийцев, дал им обязательство и советы и сказал: 'Смотрите, вы сражаетесь не ради Масламы и не ради Эмира верующих Хишама! Вы сражаетесь во имя религии Аллаха и идете на священную войну во имя Аллаха!' Его воины ответили ему: 'Довольно, да ублаготворит тебя Аллах! Веди нас, пока мы будем идти с тобой и ты увидишь все, как подобает, если пожелает Аллах! И нет силы и мощи, кроме как у Аллаха, славного и великого!'.
Говорит [автор]: И двинулся Сабит ан-Нахрани во главе этой тысячи на хакана. А хакан в это время находился в коляске, которая носила название ал-Джадда' да ('Обновленная'). В ней для него были разостланы всевозможные ковры, над ней был балдахин из шелка, а над балдахином - набалдашник из золота.
Говорит [автор]: Не обманывал Сабит ан-Нахрани, когда говорил, что доберется до коляски. Он сбил балдахин ударом своего меча, рассек шелковую ткань и направил свой меч на хакана, но не смог задеть его. Хакан испугался его и стремительно выскочил из коляски, прыгнул на своего скакуна, который стоял рядом с коляской, уселся на него и так стремительно бросился наутек, что догнать его не было возможности.
Муслимы бросились в атаку на хазар, которые обратились в бегство. Их войска рассыпались и бежали до своей страны.
Сабит ан-Нахрани сочинил по этому случаю такое стихотворение:
Сколько, сколько и сколько у меня в ал-Хиндийе было
разбитых дней с пылью, носящейся посреди пыльных туч,
и так далее. [47]
(стр. 68) Говорит [автор]: Маслама собрал трофеи. захваченные у хазар, и разделил их между муслимами после того, как отделил от них пятую часть. Затем он созвал своих воинов и направился на город ал-Баб
В это время в крепости ал-Баба находилась тысяча хазарских семей. Маслама осаждал их много дней, но не смог применить против них никакой уловки - все оказывались безуспешными. В это время к Масламе подошел некий муж, вышедший из городских ворот, и сказал: 'Да ублаготворит Аллах эмира! Если я сумею сдать тебе эту крепость за малое количество припасов, то оставишь ли ты мне мое имущество, жен и детей?' Маслама ответил: 'Клянусь, оставлю!' Сказал человек: 'Выдай мне сейчас сто голов коров и овец и сдам тебе эту крепость!'.
Говорит [автор]: Маслама приказал выдать ему требуемое. Он погнал скот к источнику, из которого Ануширван ибн Кубад некогда провел в крепость воду. Он сказал: 'Копайте в этом место!' И когда люди добрались до воды, он сказал: 'Пригоните сейчас этих коров и овец, заколите их и бросайте в этот источник!' Их закололи и кровь вместе с водой стала течь в водоемы. Когда этот человек узнал, что вся кровь потекла в их водоемы, он приказал перекрыть воду. Вода была пере крыта и стала течь в долину.
Когда утром люди проснулись, то увидели, что их водоемы наполнены кровью. Не прошла и ночь, как из водоемов стало нести зловонием, а затем в них стали кишеть черви. Люди стали страдать от сильной жажды. И тот же человек снова пришел к Масламе и сказал: 'О эмир! Люди гибнут от жажды. Отойди от ворот крепости и с их пути и они убегут, а крепость попадет в твои руки'.
Говорит [автор]: Маслама приказал своим отойти от ворот крепости. А когда наступила ночь, хазары открыли ворота и поспешно бежали от арабов, (стр. 69) а крепость перешла в руки муслимов. Маслама подъехал, вошел в крепость, осмотрел ее и ее укрепления. Затем он приказал тщательно вымыть водоемы, очистить их от нечистот и крови. Это было выполнено. Затем в них, как и раньше, пустили воду. После этого Маслама приказал разбить город ал-Баб на четыре сектора: один [48] сектор передали воинам из числа жителей Дамаска, другой - воинам Хомса, третий - воинам Палестины и четвертый- другим воинам из Сирии и ал-Джазиры 68.
Это был день, подобного которому никто другой, кроме них, не знал.
68 По ал-Балазури (стр. 207) и ал-Гарнати (Тухфат ал-албаб, изд. Г. Феррана, стр. 83), Маслама разместил в Дербенде 24 тысячи сирийцев.

Говорит [автор]: После этого Маслама вызвал одного из своих воинов, которого звали Карир ибн Сувайд ac-Са'лаби, и назначил его правителем (вали) города Баб ал-Абваб. Он приказал ему перестроить крепостные башни под хранилища для пшеницы, ячменя и оружия, чтобы восстановить значимость города и запирать его воротами из железа. Затем Маслама назначил на содержание [каждого воина] города ал-Баба по сто десять динаров ежегодно, кроме ежемесячного снабжения пшеницей, оливковым маслом и провизией.
Говорит [автор]: После этого Маслама вызвал своего двоюродного брата (по отцу) Марвана ибн Мухаммада и назначил его управлять общиной муслимов в городе ал-Бабе. Сам он покинул город и возвратился к халифу Хишаму в Сирию. Он сообщил ему о завоеванных им землях и о том, что оставил Марвана ибн Мухаммада управлять общиной муслимов 69.
69 Маслама ибн Абд ал-Малик был смещен с должности правителя в 114 г. х. (3.III 732-20.11 733).

Говорит [автор]: Хазары узнали, что Маслама ибн Абд ал-Малик отбыл от их рубежей в Сирию, и вернулись на свои земли, которые Маслама отобрал у них. Они возвратили их снова и заселили их.
Об этом узнал Марван ибн Мухаммад. Он собрал воинов и выставил более 40 тысяч войск. Во главе войск он направился против хазар и достиг Баланджара. Затем он выступил из Баланджара в страну хазар, после чего начал, сражаться с ними и громить их так, что перебил их множество, (стр. 70) пленил их детей и жен, угнал их скот и благополучно возвратился в город ал-Баб с добычей.
Все это происходило во время зимы и сильных холодов и поэтому этот поход из-за обилия дождей и грязи стал именоваться 'грязным походом'. В этом походе Марван приказал отрезать хвосты лошадям и все их отрезали из-за того, что они постоянно пачкались и мокли.
Говорит [автор]: Эту зиму Марван ибн Мухаммад провел в городе, ал-Бабе. А когда показался лик весны, халиф Хишам ибн Абд ал-Малик сообщил ему о том, [49] что он смещен с должности правителя и должен прибыть к нему лично. Халиф вызвал Са'ида ибн 'Амра ал-Хараши и утвердил его в должности правителя страны.
Говорит [автор]: В эти весенние дни Са'ид ибн 'Амр ал-Хараши выехал из Сирии в качестве правителя Азербайджана, Аррана, Джурзана и Арминийи. Он направился в город ал-Баб и расположился в нем.
После этого он днем и ночью совершал походы против хазар, и попона его коня никогда не просыхала - и так было до тех пор, пока его зрение не ухудшилось. Он написал Хишаму и'бн Абд ал-Малику письмо, сообщая о том, что заболел черной катарактой и стал так плохо видеть, что не различает ни долин, ни гор.
Говорит [автор]: Хишам послал из Сирии надежного человека, чтобы тот выяснил достоверность болезни Са'ида ибн 'Амра. Говорит [автор]: Надежный человек осмотрел Са'ида ибн 'Амра и удостоверился в его недуге и написал об этом Хишаму. Хишам направил ал-Хараши письмо с уведомлением о его смещении с должности правителя. Халиф вызвал Марвана ибн Мухаммад ибн Марвана, утвердил его правителем Азербайджана и приказал вступить в войну с хазарами 70.
70 Са'ид ибн 'Амр ал-Хараши вторично правил Азербайджаном в 115-116 гг. х. С момента назначения Марвана ибн Мухаммада правителем Азербайджана в 117 г. х. (735) начинается последняя фаза второй арабо-хазарской войны.

(стр. 71) Говорит [автор]: Марван выступил из Сирии во главе 120-тысячного войска и вскоре достиг Азербайджана. Он остановился в населенном пункте, называемом Касак, расположенном в 40 фарсахах от Барды и в 20 фарсахах от Тифлиса. Он начал уничтожать армянских князей и патриков, пока не принудил их к послушанию и повиновению. Затем он начал двигаться вперед, покоряя одну крепость за другой, пока не завоевал все крепости Арминийи. После этого он направил письмо всем войскам, находившимся в Баб ал-Абвабе, приказав им начать вторжение в страну хазар с целью достижения города Самандара.
Говорит [автор]: После этого Марван объявил войскам смотр и выступил в поход. Он вторгся в Баб Аллан 71, где убивал, брал в плен и сжигал, и направился на Самандар, а это был один из хазарских городов.
71 Баб Аллан (Дарьяльский проход) путь в земли Осетии.

Войска муслимов во главе с 'Усайдом ибн Зафиром ас-Судами достигли этого города. Вскоре туда прибыл и Марван во главе 150-тысячного войска. У города он перестроил свои войска. Все его военачальники, подчиненные и [50] слуги были одеты в белое, каждому было выдано копье, кончик которого был заострен подобно горящему факелу. Говорит [автор]: Войска излучали такой блеск, что птицы облетали их стороной, иначе, завидя его блеск и сияние, они падали в растерянности.
Говорит [автор]: После этого войска выступили и вскоре достигли города ал-Байда 72, в котором пребывал хакан, царь хазар. Говорит [автор]: Хакан стал убегать от Марвана и вскоре добрался до гор.
72 Марван в 119 г. х. (737) проник в Осетию через Дарьяльский проход и далее, покрыв большое расстояние, достиг города ал-Байда' или Атила (Этил), который находился на правом берегу Волги, близ ее впадения в Каспий. Ал-Байда' была захвачена Марваном в 737 г.

Марвану и муслимам в стране хазар сопутствовал успех и они достигли даже земель, расположенных за Хазарией. Затем они (стр. 72) совершили набег на славян (сакалиба) и на другие соседние племена безбожников и захватили из них 20 тысяч семей. После этого они пошли дальше и вскоре добрались до реки славян (нахр ас-Сакалиба) 73.
73 Нахр ас-Сакалиба может быть идентифицирована с рекой Доном.

Он вызвал одного из сирийских храбрецов, которого звали Каусар ибн ал-Асвад ал-Анбари и который был в числе его телохранителей, и сказал ему: 'Горе тебе, о Каусар! Ко мне пришел лазутчик, который сообщил мне, что хакан, царь хазар, направил против нас одного из своих тарханов по имени Хазар-Тархан ('Соловей-тархан') во главе 40 тысяч детей тарханов. Ты перейди реку прямо перед ними и устрой им засаду с таким же количеством воинов. И если ты сумеешь это сделать, то я вознагражу тебя, если пожелает Аллах. И нет силы и мощи, кроме как у Аллаха, славного и великого!'.
Говорит [автор]: ал-Каусар сказал: 'Да ублаготворит Аллах эмира! Мы подождем до вечера и в это время все погрузится в мрак. Позволь, о эмир, подождать до завтра!'.
Говорит [автор]: Марван рассвирепел и сказал: 'Клянусь Аллахом, если ты в назначенное время не переправишься через эту реку, то мы отрубим тебе голову и перебьем всю твою семью! Теперь выбирай, что для тебя лучше!' Ал-Каусар ответил: 'Я переправлюсь, да ублаготворит Аллах эмира!'.
Говорит [автор]: После этого ал-Каусар сразу же отобрал 40 тысяч человек из числа конных воинов. Затем он разбил их на группы и сам переправился вместе с отрядом, в составе которого было более тысячи человек. Говорит [автор]: В тот же день ал-Каусар выступил против хазар и, когда наступил полдень, он натолкнул [51] ся на одного хазарского военачальника с 20 хазарскими всадниками, которые охотились с собаками и соколами. Говорит [автор]: Ал-Каусар бросился на него и убил его. Были перебиты также и бывшие с ними его спутники. Ни один из них не спасся, (стр. 73) Говорит [автор]: Муслимы захватили их оружие и коней. Затем ал-Каусар и его воины проследовали дальше и вскоре достигли густой лесной чащи. И когда они расположились на месте, они вдруг увидели дым, исходящий, из глубины чащи.
Ал-Каусар спросил: 'Что это за дым?' Кто-то сказал: 'Наверное там находятся какие-то хазарские воины'. Говорит [автор]: После этого ал-Каусар подозвал своих воинов, они сели на коней и направились в сторону дыма. Хазары ничего не подозревали. Ал-Каусар же во главе 40 тысяч воинов продвигался вперед. Они напали на хазар, перебили из них 10 тысяч и взяли в плен 7 тысяч. Остальные бросились бежать от арабов и укрылись в чащах, долинах и горах. После этого ал-Каусар обратился ко взятым в плен хазарам: 'Скажите мне, что поделывает ваш командующий Хазар-Тархан?' Они ответили: 'Он отправился на охоту с несколькими своими воинами и мы не знаем, что с ними случилось'. Говорит [автор]: И тогда ал-Каусар понял, что встреченный ими был Хазар-Тархан. Все они были настигнуты в предрассветной мгле.
Затем, на второй день, когда солнце еще не взошло, ал-Каусар повернул назад и прибыл с воинами к Марвану, доставив нанизанные на копья головы Хазар-Тархана и его воинов.
Говорит [автор]: Об этом узнал хакан, царь хазар, впал в безысходную скорбь и воздел руки к небесам. После этого он послал к Марвану ибн Мухаммаду человека, чтобы спросить у него: 'О эмир! Ты пленил хазар и саклабов, перебил их и достиг желаемого! Чего же еще тебе надо?' Марван ответил посланцу: 'Я желаю, чтобы он принял Ислам, иначе я убью его, захвачу его царство и передам его другому!'.
Посланец попросил у Марвана три дня отсрочки, пока он не вернется к хакану и сообщит ему обо всем. Говорит [автор]: Марван ибн Мухам.мад дал ему согласие на это. Посланец вернулся к хакану и передал ему разговор с Марваном. (стр. 74) Хакан послал сказать Mapвану: [52] 'О эмир! Я принимаю Ислам, признаю его и выказываю ему любовь! Однако ты пришли ко мне человека из числа твоих сподвижников, чтобы он раскрыл для меня его сущность'.
Говорит [автор]: Марван направил к нему двух человек: одного звали Нух ибн ac-Са'иб ал-Асади, а другого - Абд ар-Рахман ибн Фулан ал-Хаулани. Оба они отправились к хакану и разъяснили ему учение Ислама. Хакан сказал переводчику: 'Скажи им от моего имени: 'Я хочу от вас, чтобы вы разрешили мне употребление вина и мертвечины'. Ал-Хаулани сказал ал-Асади: 'Разреши ему это пока он не принял Ислама. Но если он примет Ислам и примет Ислам его народ, то разъясни им, что это для них грех'. Ал-Асади сказал: 'Не дозволено то, что запрещает Аллах и не запрещено то, что дозволено Аллахом, ибо религия дает только искренние и.правдивые наставления'.
Затем ал-Асади обратился к переводчику и сказал ему 'Скажи этому своему господину, что нет в религии Ислама дозволения запретному и запрета на дозволенное, И если ты примешь Ислам, то тебе не дозволена мертвечина, кровь и мясо свиньи и все, что не славит имя Аллаха, если это предано закланию'.
Когда переводчик сказал это хакану, хакан сказал: 'Скажи им от меня: 'Вы действительно муслимы!' Говорит [aвтоp]: Затем хакан, царь хазар, принял Ислам и вместе с ним приняли Ислам множество людей из числа его родных и соплеменников.
Говорит [автор]: Марван оставил его править своим царством, а затем побратался с ним как с братом по вере, попрощался с ним н принял от него подарки. Марван направился назад, в сторону города Баб ал-Абваба. В это время с ним было 40 или более тысяч пленных безбожников. Марван поселил их в местности, называемой нахр ас-Самур (река ас-Самур), и на равнинах, прилегающих к реке ал-Кур 74.
74 По ал-Балазури. (стр. 208), хазарские пленники были расселены 'между Самуром и Шабраном, на равнине лакзов'. 20 тысяч пленных славян были им расселены в Кахетии, однако они убили своего мусульманского эмира и бежали. Марван догнал их и всех перебил.

После этого Марван написал халифу Хишаму ибн (стр. 75) Абд ал-Малику и оповестил его об этом. Он отправил халифу пятую часть от всего, что Аллах послал ему из добычи.
Наступила зима и Марван зазимовал в местности, именуемой Касак. Когда же зима от него отступила и пришла весна, Марван решил вторгнуться в земли ас-Сарир 75.
75 Территория ас-Сарира локализуется в междуречье Андийского Койсу, Аварского Койсу и Каракойсу. Ас-Сарир был захвачен Марваном в 121 г. х. (739).

[53] Он написал своему наместнику 'Усайду ибн Зафиру ас-Сулами о том, чтобы тот содействовал ему в походе на ас-Сарир и выделил для него войска.
Говорит [автор]: Марван выступил из Касака, переправился через реку ал-Кур и направился к городу, называемому Шаки. Из Шаки он отправился в земли ас-Сарир. Он добрался до крепости, которая называлась ал-Балал 76.
76 Локализовать крепость ал-Балал не удалось.

Это была неприступная и мощная крепость. Он осаждал ее целый месяц, но ничего не смог добиться. Когда прошел месяц, он вызвал кузнецов и приказал им сделать для него железные шесты наподобие ножей. Они сделали это. Затем он приказал им изготовить деревянные доски и когда они закончили работу, он приказал привязать эти шесты к мулам. Затем он направился к противоположной стороне крепости, а с ним в это время находилось 8 тысяч самых отборных воинов, одетых в кольчуги и в защитные шлемы.
Он приказал втыкать эти шесты между камнями крепостной стены - один параллельно другому. Затем он клал на два шеста одну из этих деревянных досок. По ним стали подниматься его воины, но защитники крепости совсем не подозревали, что предприняли арабы и что они наступают с противоположной стороны крепости.
Марван и его воины ворвались в крепость н захватили врасплох ее защитников. После этого Марван уселся на камень у ворот крепости, стал вызывать по одному пленных (стр. 76) защитников крепости и рубить им головы до тех пор, пока не добрался до последнего. Затем он распределил их жен, детей и имущество между своими воинами и приказал разрушить стены крепости и сравнять ее с землей.
Говорит [автор]: После этого Марван направился к другой крепости, которую называли 'Амик (Гумик?) 77 и осадил ее. Защитники 'Амика упорно сражались с ним, но Марван одержал над ними победу и перебил их воинов. Он пленил их жен и детей и разрушил их крепость.
77 Гумик (по тексту - 'Амик) - неприступная крепость, в которой хранились сокровища владетеля ас-Сарира,

Говорит [автор]: Весть об этом дошла до владетеля ас-Сарира и он бежал от Марвана до тех пор, пока не добрался до крепости под названием Хайзадж 78. Однако Марван вскоре достиг крепости, осадил ее, но несколько дней никак не мог овладеть ею, ни прямо, ни хитростью. [54]
78 Хайзадж идентифицируется с крепостью Хунзах, расположенной на левом берегу Аварского Койсу, на плато. В Хайзадже находился золотой трон владетеля ас-Сарира (см. Ибн ал-Асир, т. IV, стр. 245).

Говорит [автор]: И Марван дал клятву в том, что нет ему искупления и он не отойдет от крепости - или он проникнет в нее или погибнет до этого. Затем он приказал воинам закрепиться, и они окопались напротив крепости.
Марван оставался у ворот этой крепости полный год. В один из дней года он придумал хитрость, вскочил и совершил полное омовение и так сильно натер свое тело растиранием, что от него стал исходить приятный запах. После этого он вызвал своего повара, потребовал его одежду и облачился в нее и в громадную обувь, накрутил на голову грязную чалму, (стр. 77) Затем он сел и написал от своего, Марвана ибн Мухаммада, имени письмо владетелю ас-Сарира: 'А далее. Я сейчас думаю, то ли мне уйти, то ли нам в конце концов помириться. Как ты смотришь, о царь, на то, чтобы дать мне разрешение войти в крепость и осмотреть ее. Я сделаю это с удовольствием, если пожелает Всевышний Аллах!'.
Говорит [автор]: Затем он перепоясался, взял в руки письмо, поднялся один наверх и добрался до ворот крепости. После этого он попросил разрешения войти в крепость и оказал: 'Передайте царю, что у ворот стоит посланец Марвана'. Говорит [автор]: Царю сообщили об этом и он разрешил ему войти. Марван вошел и вскоре предстал перед царем и вручил ему письмо. Тот взял его и передал переводчику, который стал переводить его на свой язык, передавая царю его содержание.
После этого царь сказал: 'Возьмите этого человека и поводите по крепости, чтобы он мог увидеть сможет ли кто-нибудь проникнуть в нее!'!
Говорит [автор]: Люди взяли Марвана за руку и .стали водить по крепости. Марван осмотрел строения крепости и ее укрепления. Он даже высмотрел место откуда он сможет проникнуть в крепость и взять ее. Он все осмотрел и все запомнил. После этого он обратился к людям и сказал: 'Дайте мне хлеба, ибо я голоден и к тому же придет Марван и я не смогу его накормить!' Говорит [автор]: Они дали ему две лепешки и кусок мяса какого-то животного, после чего вывели его из крепости. Марван ибн Мухаммад ушел и вскоре добрался до своих войск. Затем он потребовал свою одежду, облачился в нее, сел и написал владетелю ас-Сариpa [55] следующее: 'А далее. О сын мерзкого! Я - Марван ибн Мухаммад и я тот, кто был посланцем от меня самого. Я сдержал свою клятву, которую дал, а именно, что я проникну в твою крепость. И я вошел в нее, (стр. 78) обошел ее и разузнал все пути! И я желаю войти в нее вторично, если пожелает Аллах! Тебе не очень это понравится, но ты можешь увидеть человека, который это сделал!'.
Когда письмо Марвана дошло до владетеля ас-Сарира, он понял какую шутку с ним сыграл 'Марван ибн Мухаммад, который даже сумел проникнуть в его крепость, и его обуял страх. Он написал Марвану и запросил у него мира.
Марван дал ему согласие на это, и между ними было заключено перемирие на условиях ежегодной доставки владетелем ас-Сарира в город ал-Баб 500 гулямов, 500 белокурых, с длинными ресницами, чувственных наложниц-девственниц, 10 тысяч динаров и 500 мудд 79 провизии.
79 Раннесредневековый мудд был равен 1,053 л.

И Марван получил все это от владетеля ас-Сарира. Затем Марван отправился в путь и вскоре достиг крепости под названием Туман 80. Он заключил с ее владетелем перемирие на условиях внесения им 100 пленников, 1000 голов скота и 1000 мудд провизии, которые он каждый год должен привозить в город ал-Баб.
80 Авары называют своих соседей кази-кумухов т'уман, возможна идентификация Тумана с именем Гумик.

Говорит [автор]: Затем Марван направился дальше и вскоре достиг крепости Хамзин 81.
81 Хамзин может быть идентифицирован с Хамри (на берегу одноименной реки, впадающей в Каспий).

Защитники крепости вступили с ним в сражение. Марван и владетель крепости сразились в жарком бою, и муслимы потеряли много убитыми. Марван сказал: 'О воины! Тому, кто проникнет в эту крепость и захватит ее силой будет выдана награда в 1000 динаров, тому наградой будет самая лучшая наложница этой крепости!'.
Говорит [автор]: Поднялся один из арабов из Тануха 82 и сказал:
82 Танух - христианское арабское племя, жившее в районе ал-Хиры (Ирак). В правление халифа ал-Махди (775-785) племя переселилось в округ Халеба, где приняло Ислам. Затем часть племени перебралась в горы Ливана, откуда и выходили храбрые воины, имевшие нисбу ат-Танухи.

'Я готов, о эмир!' Говорит [автор]: После этого ат-Танухи поднялся и пошел к месту, которое он выбрал заранее. Он начал подниматься в крепость, но защитники ее ничего не подозревали и он добрался до центра цитадели. Затем он воскликнул: 'Аллах велик!'. И защитники крепости испугались, подняли руки и сдали крепость со всем ее имуществом. Муслимы вступили в нее силой. [56]
(стр. 79) Владетель крепости Хамзин-шах бежал от арабов, добрался до другой крепости, где и укрылся. Муслимы захватили в крепости имущество, женщин и детей. После этого Марван вызвал к себе ат-Танухи, который поднимался в крепость. Он сказал: 'Я обещал тебе 1000 динаров и я выдам их тебе. Но нужную тебе наложницу ты ищи сам!'.
Говорит [автор]: Ат-Танухи подбежал к прекрасной наложнице, взял ее и сказал: 'Вот она, да ублаготворит Аллах эмира!'. Марван сказал: 'Бери ее, она твоя!'. Говорит [автор]: Ат-Танухи взял наложницу и направился к воинам и в это время наложница ударила ат-Танухи ножом и отрубила ему голову, а затем сама бросилась в пропасть. Она расшиблась о камни и погибла.
Говорит [автор]: Марван от этого рассвирепел и приказал перебить всех воинов крепости. Им отрубили головы и ни один из них не уцелел.
После этого Марван разослал свою кавалерию по земле Хамзнна и конники разрушили более 300 их селений. Затем он выступил в поход и добрался до их царя Хамзин-шаха, который укрывался в крепости. Марван решил осадить ее, но Хамзин-шах заключил с ним перемирие на условиях доставки ему ежегодно в город ал-Баб 500 пленников и 500 мудд провизии.
Говорит [автор]: После этого Марван ибн Мухаммад стал покорять одну крепость за другой, пока не покорил все крепости стран ас-Сарир, Хамзин, Туман и Шандан, а также и те, до которых добрался. Затем он возвратился назад и остановился в городе ал-Бабе, где его захватила зима.
Когда пришла весна, (стр. 80) он призвал всех царей гор и к нему прибыли цари из Ширвана, Лайзана, Филана, Табарсарана и других стран, кроме Арбиса ибн Басбаса, царя лакзов 83, который отказался прибыть к нему. Марван ибн Мухаммад выступил и вскоре достиг села под названием Билистан 84, расположенного в среднем течении реки Самур. После этого он разрешил своим воинам совершать набеги по стране лакзов и они начали опустошать, грабить и жечь и так продолжалось в течение года. Арбис не выдержал этих событий и длительной осады и однажды ночью покинул свою крепость и бежал с некоторым числом своих воинов .. . Арбнс бежал до тех пор, пока не приблизился к городу Баб ал-Абвабу. Здесь беглецы увидели пастуха-гуляма и Арбис сказал своим воинам: 'Возьмите барана из стада этого пастуха!'. Они взяли одного барана, и Арбис сделал в этом месте стоянку .. . Затем подошел этот пастух, у которого в руках были лук и стрелы, и встал за деревом. Вдруг он выпустил в Арбиса стрелу и убил его .. . Его спутники набросились на него и стали кричать на своем языке: 'Ты убил царя!' Пастух убежал и добрался до селения и рассказал всем о том, что он сделал. Пастух направился дальше и вскоре вошел в город Баб ал-Абваб. Он добрался до эмира города Усайда ибн Зафира ас-Сулами и сообщил ему обо всем .. . Усайд тотчас же вскочил на коня и с несколькими воинами прибыл к месту, где лежал убитый Арбис ибн Басбас. Он приказал отрезать его голову, забрал все, что при нем было и вернулся в город ал-Баб. Затем он вызвал своего сына Йазида, передал его голову [Арбиса] и сказал: 'Отправляйся к эмиру Марвану и представь ему голову' .. . Йазид отправился и доехал до Марвана, который в это время находился напротив одной крепости в среднем течении реки Самур. Йазид ибн Усайд попросил разрешения войти к Марвану и ему разрешили. Он вошел и приветствовал Марвана, который спросил: 'Как себя чувствует твой отец, о Йазид?' Тот ответил: 'Прекрасно, да ублаготворит Аллах эмира! А я пришел к тебе с новостью!' Тот спросил: 'А что это за новость?'. Йазид сказал: 'Голова Арбиса ибн Басбаса!' .. . Марван удивился этому и сказал: 'Горе тебе! Арбис сейчас в своей крепости, а ты утверждаешь, что пришел ко мне с его головой?!' .. . Тогда Йазид ибн Усайд рассказал ему о том, что произошло с Арбисом. Марван приказал надеть голову на его копье и выставить перед крепостью'.

О ПЕРВОМ ИМАМЕ В ДАГЕСТАНЕ ГАЗИМУХАММЕДЕ ИЗ ГИМРЫ (АЛ-ГИМРАВИ) И О ЕГО ВОЙНАХ С РУССКИМИ

Появился он 1 в селении Гимры 2 в тысяча двести сорок девятом году хиджры Мухаммеда 3, что соответствует 1832 году от рождества Христа, божьего духа Иисуса. Да будет мир с обоими.

Родился он в 1794 году (Год добавлен над строкой) от отца из Гидатля 4, а дед его — Исмаил, (Над строкой) — и матери из Гимры, где он и вырос. Обучался он наукам в селениях Дагестана и на равнине 5. Когда он завершил учебу, вокруг него сгруппировались искатели знаний /2б/ из (разных) селений. Среди них был его любимый друг Шамиль, (который жил по соседству, и смолоду они знали друг друга и привыкли друг к другу, как родные братья) (Добавлено сверху).

Газимухаммед любил читать книги и по шариату 6 и изрядно их знал, особенно — по тафсиру 7 и жизнеописанию Мухаммеда. Есть книги, переписанные его рукой, (его) комментарии к тексту на полях его книг. Он считался одним из крупных алимов 8, набожных, воздержанных людей, храбрых, известных щедростью. Щедрость его выражалась, например, в том, что он никогда не брал из казны (бейт ал-мал) 9 денег во время своего имамата.

Когда он достиг совершенства в науках, он пожелал войти в тарикат 10 накшбандийа 11 — халидийа. Этот тарикат (орден) берет свое начало /3а/ от известного шейха Халида ас-Сулеймани. Этот орден был тайным, повелевающим жить вдали от людей и скрыто славословить Аллаха и совершать другие поклонения. (Об этом я написал в книге) (Запись на поле, слева. Не ясно, о какой книге идет речь).

С этой целью Газимухаммед отправился со своим учеником (мутааллим) 12 Шамилем к моему отцу саййиду 13 Джамалуддину ал Хусайни Газикумухскому (Газигумуки) Дагестанскому 14, который являлся тогда (Обозначено одной буквой) наставником (устад) ордена нахшбандиев, с иджазой 15 от имени его шейха Мухаммед-эфенди Ярагского Кюринского (ал-Курали) 16, который похоронен в селении Согратль 17 рядом с Сурхай-ханом [29] Газикумухским 18, (который сражался с русскими) (Записано на поле, с левой стороны).

Мой отец до вступления в орден нахшбанди, был секретарем генерал-лейтенанта Асланхана Газикумухского 19, /3б/ у которого пользовался авторитетом. Через некоторое время мой отец раскаялся о прошлом, молился Аллаху и бросил дружбу с Аслан-ханом, проснувшись от заблуждений, и принял от ярагского Мухаммеда из Ярага посвящение в орден.

Он ушел в уединение. Это было при жизни Аслан хана. Когда Аслан-хан заметил, что люди начали стекаться к моему отцу со всех концов, он испугался, что орден распространит свое учение и мюридизм в его владениях, (что люди отвернутся от него) (Эти слова — под строкой). Когда недоброжелатели моего отца узнали об опасениях Аслан-хана, они начали способствовать ухудшению отношений между ним и его подданными, и Аслан-хан выгнал кюринца Мухаммеда эфенди Кюринского из его места. Первый отправился в Балахан (Балаккан) 20, где жил некоторое время, а отец мой — в селение Куппа 21 (Куффа) один из цудахарских аулов 22, боясь за себя.

Аслан-хан неоднократно намеревался навредить ему (моему отцу), /4а/ но Всевышний (Аллах) сохранял его от зла. Аслан-хан затребовал к себе известного ученого в Дагестане Саида-эфенди Араканского (ал-Харакани), 23 чтобы получить юридическое разрешение уничтожить моего отца.

Однажды привели моего отца к Аслан-хану, чтобы убить. Мой отец, опираясь на посох, встал перед ним. Аслан-хан побледнел, встал с места, будто запуганный, ушел в комнату (худжра), говоря: 'Отпустите его домой и не чините ему никакого вреда. Подлинно, я видел его десять пальцев, /4б/ они сверкали как светильники, когда он встал передо мной'.

Другой раз Аслан-хан спросил отца моего: 'Люди говорят, что ты достиг степени святого, и что ты обладаешь чудом святых. Если это правда, покажи мне чудо, чтобы я признал (это)'. Мой отец ответил, что он не является святым, а есть божий раб, и лучше его оставить в покое.

Аслан-хан тогда говорит ему: 'Если не покажешь свое чудодействие, то я убью тебя'.

Когда отец мой увидел, что Аслан-хан не оставляет его в покое, он позвал одного из приближенных Аслан хана на дорогу города Казикумуха (Газикумук), по которой ходят скот и люди, начертил /5а/ своей тростью посередине дороги [30] четырехугольник и заявил, что это могила женщины Райханат, которая умерла мученицей в давнее время, и тело ее не истлело, и саван на ней такой-то.

Представитель Аслан-хана засмеялся и сказал (тогда моему отцу) (Добавлено над строкой): 'Как может быть могила человека на свалке? Если вы правы, то это так, иначе Аслан-хан убьет тебя'.

В это время один из мюридов отца подвел быка и сказал: 'Если здесь могила, то зарежьте быка в жертву душе Райханат'. Человек начал копать в том месте, которое указал мой отец.

Мой отец указал ему (то есть тому, кто копал) размер глубины /5б/ могилы; когда дошли до могильной ниши, увидели (труп) женщины, свежий, ни один член ее не истлел. Волосы были целы, голова — будто она положила ее только что. Тогда приближенный хана удивился, увидев это чудо и не мог выговорить ни слова. А мюрид с радостью и огромным удовлетворением тотчас зарезал быка над могилой.

Представитель передал (все это) Аслан-хану, который признал чудодейственность (карами), которую он постоянно отрицал. Тогда он оставил в покое отца и оказал ему почести.

Об этом случае узнали и в других селениях, и люди начали стекаться к отцу со всех сторон /6а/ больше, чем раньше, а могила мученицы стала посещаться, (но на некоторое время, а затем была заброшена) (Добавлено на поле, слева).

Таких чудес у нашего отца много, мюриды его знали об этом. Мы здесь о них не упоминаем во избежание многословия. 24

Каждый святой угодник имеет свой дар чудес, в этом нет сомнения, (точно) как и пророки имеют способность творить чудеса. Эти установления истины стойкие, и все мусульмане убеждены в этом.

Однако (вот уже триста лет) (Добавлено слева, на поле) богоугодники (авлийа) скрыто стали жить, теперь они не проявляют себя, как об этом пишут в исламских книгах.

Благодаря вышеупомянутому чуду и божественной мудрости мой отец уцелел и избавился от зловредности тирана Аслан-хана и достиг своей цели. Хвала Аллаху, который возвышает своего раба.

Вот так рассказал мне /6б/ (все мой отец) лично. [31]

Когда Газимухаммед в первое свое посещение пришел к моему отцу и вошел в его комнату со своими товарищами, — а перед тем, как войти в комнату, сказал ему: войди первым в комнату и сядь возле него (отца), а я сяду рядом с тобой и буду испытывать его, знает ли он таинственный (мир), как об этом говорят, или нет. Товарищ вошел первым, приветствовал моего отца и сел возле него, как поручил ему Газимухаммед. Когда отец мой увидел Газимухаммеда, то сказал: 'Добро пожаловать, о Газимухаммед', взял его руку, посадил рядом с собой, говоря: 'Место, которое ты заслужил — /7а/ (вот) это, а не рядом со своим товарищем'. Мой отец раньше никогда не видел его. Газимухаммед был поражен прозорливостью моего отца и сказал: 'Откуда знаешь, что я Газимухаммед?'

Тот улыбнулся и ответил: 'Разве не написано в наших книгах: 'Берегитесь прозорливости правоверного, так как он смотрит божьим оком и видит все, что есть в мире видений'. Разве ты сомневаешься в том, что я правоверный?'

Газимухаммед воздержался от ответа и признал прозорливость (моего) отца. Затем мой отец обратился к товарищу его (то есть к Газимухаммеду) и сказал: 'Твое повиновение отцу, которого ты покинул, угодное Всевышнему Аллаху, чем посещение меня хотя бы сто раз'. А этот человек был именно таким. Услышав слова моего отца, он был удивлен, а Газимухаммед /7б/ еще более изменился в лице.

И вернулся оттуда Газимухаммед к себе домой, получив тарикат от моего отца, удалился в уединение, как было ему велено, в келью, построенную для него на окраине Гимры. Некоторые люди начали убегать к нему. Так прошло некоторое время. Он навещал наставника (шейха) моего отца Мухаммеда-эфенди Кюринского, как и моего отца, и также принял от него (Мухаммеда эфенди) тарикат. И эфенди велел ему то же, что и сам мой отец, то есть уединение. Через некоторое время Газимухаммед сделался другом Мухаммеда-эфенди и женился на его дочери. 25

В это время в голове Газимухаммеда зародилась мысль, подогревавшая к борьбе за веру (джихад) 26 — это итог долгих штудий жизнеописаний пророка (сира) /8а/ и Корана, аяты 27, которого призывают к джихаду с врагами. Газимухаммед посоветовался с Шамилем по этому вопросу и сообщил моему отцу свои намерения. Мой отец не согласился с его решением по двум причинам: во-первых, он точно знал, что джихад Газимухаммеда с русскими долго не продлится, (его) конец обязательно рано или поздно придет. Кроме [32] того, область (вилайат) Дагестан была свободна от русских войск, забыта ими. Если же Газимухаммед или другой поднимется, несомненно, русские войска прибудут со всех сторон, и Дагестан превратится в место жительства русских.

Вторая причина: тарикат, который принял Газимухаммед от моего отца, не велит вести джихад, так как он (джихад) (признает) только /8б/ упоминание Аллаха Всевышнего (зикр), не более.

(Мой отец) написал ему письмо, содержание которого заключалось в следующем:

'Совершенный ученый мюрид Газимухаммед, если ты вступил на путь накшбендийских наставников (ататиз), настоятельно тебе нужно неотступно уйти в уединение и многократно славословить Аллаха и наставлять тех, кто тебя навестит, тому, что ты знаешь. Тебе нет нужды толкать людей на смуту и гибель. Известно, что смуты без конца будут продолжаться, если ты начнешь дело, которое ты хочешь'.

Когда Газимухаммед прочел письмо моего отца, ему это не понравилось, он не отказался от своего намерения начать джихад. Тогда он писал вторично письмо шейху Мухаммеду Кюринскому, который был полон /9а/ гнева на Аслан-хана Газикумухского за выселение его из родных мест и приложил к письму стихи из Корана о джихаде; подобно стиху: 'Пророк, решительно воюй с неверными, с лицемерами и будь жесток к ним' (66,9) и другие такие стихи.

С этим своим посланием Газимухаммед отправил также и письмо моего отца.

Содержание письма Газимухаммеда к шейху Мухаммед-эфенди, после подобающего привета и пожелания, (заключалось в том), что: наставник (устад) Джамалуддин запрещает мне в прилагаемом письме борьбу за веру, в то время, как Всевышний Аллах, согласно упоминаемым благородным стихам, призывает (к борьбе), какому из этих двух (высказываний) мне повиноваться? Шейх ему ответил: 'Велению Аллаха целесообразнее повиноваться, чем распоряжению Джамалуддина. Но ты выбери то, что считаешь нужным'.

Кюринский шейх, зная, что /9б/ Аслан-хан — враг мюридов, и особенно Сурхай-хана Газикумухского, который воевал с русскими и изгнал Аслан-хана из Газикумуха, разрешил Газимухаммеду джихад, полагая, что если он (Газимухаммед) захватит его владение Газикумух, (то) выгонит его (Аслан-хана) из страны (балда), подобно тому, как он сам был изгнан из своего селения. Если бы Аслан-хан обошелся с людьми более учтиво после изгнания шейха и попрания его авторитета, он (шейх) [33] не разрешил бы ему (Газимухаммеду) джихад. Тем более, что Газимухаммед всегда повиновался ему. А народ остался бы и поныне в спокойствии. Газимухаммед с того времени начал /10а/ запрещать людям употреблять опьяняющие напитки, курить табак, играть на бубне и танцевать с женщинами (хотя это разрешается в книге 'Шарх аль-Мухаззаб') (Добавлено слева, на полях), а что касается вообще танца, то он не запрещен для мужчин (в нашем шариате) (Добавлено слева, на полях). Если в нем есть жеманства, как это делают похожие на женщин (мужчины), то это тоже запрещено.

Часть людей подчинилась Газимухаммеду и последовала за ним; другие же не соглашались с ним, считая все это слишком суровым. Его помощником тогда сделался его друг и ученик Шамиль. Газимухаммед настойчиво начал добиваться своей цели. Однако один гимринский ученый по имени Даудилав 28 стал самым ярым противником Газимухаммеда и делом и словом. У Даудилава в селении Гимры был тухум (набила), и опираясь на мощь своего тухума, он причинял Газимухаммеду /10б/ (много) неприятностей.

Этот ученый имел дружеские связи с эмиром Уллубием Эрпелинским (ал-Ирфили) 29 и шамхалом Таркинским (ат — Таргули), 30 которые препятствовали Газимухаммеду во введении шариата. Даудилав многократно ходил к ним, клевеща на него, и просил у них помощи для изгнания Газимухаммеда, из Гимры, на что дали согласие. Уллубий выступил против него (Газимухаммеда), но некто известил его до того, как Уллубий дошел до Гимры. Даудилав тоже находился с Уллубием (Добавлено слева, на полях). Газимухаммед с мюридами приготовился встретиться с Уллубием.

Когда Уллубий с отрядом поднялся на вершину горы, откуда видно (селение) Гимры, Даудилав поспешил в селение и был задержан и опрошен о поведении его и о цели пребывания /11а/ у Уллубия. Даудилав испугался и не смог ответить.

(Мюриды) били его так, что он без сознания рухнул на землю, они растоптали его ногами и умертвили. Тогда родственники Даудилава выступили против Газимухаммеда и Шамиля; когда Шамиль возвращался оттуда, один из двоюродных братьев Даудилава подкрался с обнаженным кинжалом к Шамилю, чтобы ударить его, а он (ничего) об этом не знал, но мюрид Газимухаммеда заметил его и, встав за ним, крикнул: 'Смотри позади себя'. Обернувшись, Шамиль [34] увидел его и ударил нападавшего в спину, свалил на землю и выбил из его рук кинжал. Шамиль наступил ногой на него и сказал: 'Негодяй ты, /11б/ враг божий. Кто защитит тебя от меня теперь? Убить тебя или нет?' Затем Шамиль простил его, и он был передан как арестованный и они поселили его. Когда весть о случившемся дошла да Уллубия, он повернул свой отряд назад. С того дня жители аула Гимры начали бояться Газимухаммеда больше, чем раньше, так что он подчинил их быстро, и после этого ему уже не противоречили. Газимухаммед запретил им употребление (таких) недозволенных и порицательным вещей, как выпивка и т. д. 31

После окончательного подчинения жителей этого селения Газимухаммед отправился в окрестные Гимры селения (Имеется значок, означающий вставку текста).

Рассказ об угоне Газимухаммедом стада овец из селения Каранай (Записано на полях листа 11б) 32

Когда воины Газимухаммеда угнали овец из этого селения, они попросили его распределить добычу поровну. Газимухаммед сказал им: 'Какой раздел вы желаете: Всевышнего Аллаха или людской?' Они ответили: Всевышнего Аллаха, полагая, что это будет более справедливым дележом. Тогда Газимухаммед начал так: одному — две овцы, второму — три, следующему — четыре. По окончании раздела Всевышнего Аллаха он сказал: 'Вот это и есть раздел Всевышнего Аллаха'.

Тогда воины ответили: мы не хотим такого раздела. Тогда разделили поровну.

Люди стали приходить к Газимухаммеду целыми группами со (всех) сторон. Когда дела Газимухаммеда окрепли и войско его увеличилось, он двинулся против русских. /12а/ В расположенном выше Темир-Хан-Шуры 33 лесу, называемом Агачкала, — а это на кумыкском языке (Букв.: 'на языке равнины') означает 'укрепление, возведенное посредством деревьев' ( — 'деревянное укрепление'), — произошло столкновение между ними. Отряд (джейш) Газимухаммеда укрепился в лесу завалами деревьев; оба отряда потеряли в этой местности по несколько человек убитыми, после чего они разошлись по своим местам (Значок, означающий вставку текста, записанного на полях). [35]

Через некоторое время Газимухаммед направился к крепости Тарки (Таргу) 34 и осаждал ее несколько дней. Русские ушли из крепости и обманули войска мюридов, заложив порох в тайниках. Когда войско Газимухаммеда вошло в крепость со всех сторон, то крепость взорвалась и мюриды взлетели в воздух. Мне рассказывали очевидцы, которые были /12б/ тогда с Газимухаммедом, что руки и ноги людей взлетали в воздух и падали обратно на землю.

Пороховой погреб нанес войскам мюридов великий ущерб. Войска Газимухаммеда вернулись затем, через некоторое время, они отправились в город (балда) Эндирей, 35 осадили его несколько дней и покорили его население.

Через некоторое время он (Газимухаммед) напал на крепость Кизляр. (Отряд) вернулся с добычей оттуда — с пленными, убитыми, огромным награбленным имуществом их (то есть жителей Кизляра).

В то время, когда дела Газимухаммеда постепенно начали идти в гору, он пал мучеником в Гимринской теснине, окруженной большим отрядом — корпусом барона Розена 36, того самого, кому Шамиль написал во время своего имамства нижеследующее письмо: 'От /13а/ нуждающегося во Всевышнем Аллахе Шамиля его превосходительству, высокому саном, владетелю многих войск и богатых краев, вали области Дагестан, великому барону Розену. Затем. Слушай, что я изложу тебе о событиях и случившихся у нас происшествиях: когда я был в уединении, занятый служением своему Творцу, ко мне устремились коварные люди со злыми намерениями, направились ко мне с большим войском и окружали меня длительное время. Я попросил у них именем Аллаха, чтобы они оставили меня в покое в моем уединении; они не слушали меня и продолжали свои козни изо дня в день.

Со мной из моих приверженцев (асхабов) не осталось никого, кроме двадцати человек. Я убежал от них (от коварных) — да отделит их Аллах, — в пещеру, покинув свою родину. Затем я вошел в селение Ашильта, 37 и туда они явились за мной. Я (по-хорошему) советовал им и просил их, (чтобы меня оставили в покое), но они не приняли мой совет и просьбу. Тогда я сообщил об их делах твоему заместителю генералу Клугенау. 38 Тот велел им оставить меня (в покое) и запретил им их деяния и коварство. Но не послушали его. Тогда я, засучив рукава, собрал свое войско, и с соизволения Аллаха сделал с ними то, что сделал и выполнил по отношению к ним божественное веление. Что касается прекращения военных действий и [36] заключения с тобой мира, то я этого желаю без сомнения и постоянно ищу до сих пор.

Я не предпринимал зла /14а/ и коварства против Ваших наибов и крепостей, пока они сами не вознамерились господствовать над нами и двинулись на нас для войны и порабощения. Если соглашение будет достигнуто между нами, то оно будет распространяться на всех, кто находится в моем распоряжении из мусульманских войск.

Я не желаю ничего с вами, кроме мира, если вы оставите нас в наших краях, не принуждая нас ко всему, что мы порицаем.

Привет тому, кто последует по правильному пути'. Конец письма Шамиля.

Краткое содержание этих событий таково: когда Газимухаммед узнал, что наместник направился на него с войском, он поспешил укрепить отдельные места гимринской теснины валом. Он построил дом для них (то есть своих приверженцев), которые были (в количестве шестисот человек) (Над строкой). Когда (Газимухаммед и его войско приготовились к борьбе /14б/ против русских, наместник напал на него со своим войском и окружил дом, где укрылись Газимухаммед, Шамиль и их сподвижники (асхабы) (Вставка на полях). Войска Газимухаммеда были разбросаны по отдельным пунктам. Между противниками целый день шел сильный бой. Дом, в котором находились Газимухаммед и Шамиль, был окружен. Когда Газимухаммед убедился, что от русских нет спасения, и что он непременно будет убит, то он посмотрел на своих сподвижников и сказал, что смерть для человека неизбежна и что смерть вне дома, при нападении на русских, достойнее, чем смерть внутри комнаты, подобно испуганной от ужаса женщины.

Он покаялся /15а/ перед Всевышним Аллахом, затем повторил формулу: 'Нет божества, кроме Аллаха', прочел несколько стихов из Корана о достоинстве джихада (борьбы за веру) и смерти мучеником от рук русских, и, обнажив свою саблю, (выскочил из комнаты), напал на них. Едва он поднял руку на солдат, как камень, брошенный с крыши дома одним из них, угодил в него. Он упал навзничь. Солдаты бросились на него со штыками и убили его.

Когда Шамиль из комнаты увидел, как Газимухаммеда убили враги, то сказал своим сподвижникам: 'После того, [37] как погиб наш наставник (саййид), мы не видим в жизни чего-либо хорошего. Нам следует выступить и умереть'. Потом он выскочил на улицу с гимринским муэдзином и с другими товарищами с обнаженными /15б/ шашками (Вставка на полях) (проявил и здесь свойственное ему мастерство и с порога комнаты прямо слетел на врагов) (Этот текст — вставка в верхней части поля). Этот прыжок, похожий на полет, был длиной в двенадцать локтей.

Время было вечернее; солдаты бросали в него камни с крыш дома, как и на Газимухаммеда, (но шея его уцелела, однако камни проломили бок, было поломано восемь ребер, и это причиняло ему невыносимую боль в плече) (Текст на полях).

Когда Шамиль порывался уйти, один из солдат подскочил к нему, чтобы поразить его, но Шамиль, опередив его, прикончил врага. Другой также был убит, затем третий, но четвертый проколол ему левый бок штыком, который вошел в грудь и вышел со спины. Шамиль схватил переднюю часть ружья солдата и притянул его к себе прежде, чем тот вынул штык из груди Шамиля, и убил его; затем вытащил штык и бросил его.

Шамиль бросился спасаться; к нему подскочил /16а/ в это время горский боец в бурке и, присел на землю, выстрелил из ружья, пуля прошла над головой. Шамиль покончил с ним несколькими ударами шашки, (хотя горец старался обороняться от него буркой) (Добавлено на полях). Это был пятый убитый рукой Шамиля в этот день. Шамиль стал искать укрытия от войск (русских), он едва не рухнул на землю из-за большой потери крови, затем он скрылся за скалой. Так и оставался он здесь теряя силы. Тут к нему подошел гимринский муэдзин, 39 который был в доме вместе с ним и который также получил несколько легких ран.

Когда он увидел Шамиля, воскликнул удивленно: 'Как /16б/ ты очутился здесь? Ей богу, я полагал, что ты убит'. Муэдзин справился о его здоровье, затем попытался перетащить его (в другое место), чтобы враги не обнаружили его. Шамиль ему сказал: 'Ты не губи себя ради меня и ищи себе спасение, а меня теперь можно считать среди мертвых'. Муэдзин поклялся, что не покинет этого места без него. Шамиль встал, опираясь на него, и пошел, как ребенок, который только начал ходить. Так они оба постепенно удалились и наконец, скрылись от русских. В этот день пали мучениками [38] несколько человек из мюридов Газимухаммеда; селение Гимры было сожжено, /17а/ русские забрали тело Газимухаммеда с собой, остальные шахиды были похоронены на кладбище (селения) Гимры, которое называется ныне кладбищем шахидов.

Шамиль добрался до селения Унцукуль, 40 (там) лечил его гимринский Абдулазиз, отец его жены Патимат, матери его старших сыновей. Останки (же) Газимухаммеда были похоронены в Тарки (Таргу).

Когда имамство перешло к Шамилю, он отправил Кебедхаджиява из Унцукуля 41 с двумя товарищами в селение Тарки, чтобы он раскопал могилу (Газимухаммеда) и перенес прах его в селение Гимры, прах был перенесен и погребен на кладбище (селения Гимры). Сейчас могила его находится там, посещаемая людьми, которые получают благословение через него. [39]

Комментарии
1. Газимухаммед (11794-1832 гг.) — первый имам Дагестана и Чечне, руководитель народно-освободительного движения. Происходил он из аварских узденей. Известный дагестанский ученый Мухаммадтахир ал-Карахи писал: 'Он, ученый, укрепленный небесной милостью на прямом пути, — Гази Мухаммад ал-Гимрави ад-Дагестани, — да будет свята душа его. Он призывал их к обязательности шариата, действиям в соответствии с ним и к отстранению обычаев адата и оставлению их'. Организатор многих военных акций против царских войск. Газимухаммед был автором известного в ученых кругах того времени трактата 'Бахир ал-бурхан ли-иртидад урафа'е ад-Дагестан' ('Блестящее доказательство об отпадении (от ислама) старейшин Дагестана') с резкой критикой адатов, в защиту норм шариата. Убит в 1832 г. см.: Имам Гъазимухамад. Махачкала, 1992.

2. Гимры — селение в Унцукульском районе Республики Дагестан. Родина имамов Газимухаммеда и Шамиля.

3. Хиждра (араб, 'переселение', 'эмиграция') — переселение Мухаммеда и его сторонников из Мекки в Медину. При халифе Омаре I хиджра была принята за отправную точку мусульманского летосчисления, но не дата прибытия в Медину (24 сентября 622 г.), а первый день месяца мухаррам того же года, т.е. 16 июля 622 г. (Ислам. Энциклопедический словарь. М., 1691. С. 278).

4. Гидатль — группа населенных пунктов в нынешнем Шамильском районе. В прошлом — один из сильных союзов сельских общин Дагестана.

5. 'В селениях Дагестана и на равнине', — в данном случае имеются в виду аварские и кумыкские земли.

6. Шариат (араб, 'шариа' — 'прямой, правильный путь'.) — закон, обязательные предписания. 'Комплекс, закрепленный прежде всего Кораном и сунной предписаний, которые определяют убеждения, формируют нравственные ценности и религиозную совесть мусульман' (Ислам, с. 292).

7. Тафсир — араб.: разъяснение, комментарий. В данном случае — комментарий к Корану.

8. Алим — араб.: знающий, сведущий, ученый. В Дагестане под этим именем имелся в виду как собственно ученый, знаток права, преподаватель медресе, так и человек с большими познаниями вообще. Газимухаммед был автором известного в ученых кругах того времени трактата 'Бахир ал-бурхан ли-иртидад урафа' ад-Дагестан' ('Блестящее доказательство об отпадении старейшин Дагестана' с резкой критикой адатов, в защиту норм шариата).

9. Бейт ал-мал — казна Шамиля. Он сосредоточил всю собственность государства, включая налоговые поступления, подати, благотворительные взносы, штрафы, хумс (пятая часть военной добычи), выморочное и конфискованное имущество.

10. Тарикат — араб.: тарика — путь; название суфийского пути, мистический метод, система обучения, способ следования но мистическому пути. Метод мистического познания истины.

11. Накшбандийа — суфийское общество, получившее название в конце XIV в. по имени крупного представителя средневекового суфизма Бахааддина Накшбанда ('накшбанд' — чеканщик). Халидийа — одна из позднейших ветвей накшбандийа, связанная с именем Халида ал-Багдади (1776-1827), курда из Сулеймании. Эта ветвь получила широкое распространение и имела огромное влияние, а частности в Турции, откуда проникла и на Кавказ и стала базой движения 'мюридизма' под руководством Шамиля (Ислам, с. 187).

12. Мутааллим — ученик, учащийся медресе. В Дагестане обычно пишут муталим или мутаалим.

13. Саййид (сейид) — почетное прозвище потомков пророка Мухаммеда.

14. Джамалуддин Газикумухский — шейх Накшбандийского братства в суфизме, духовный наставник Шамиля, отец автора 'Воспоминаний' Абдурахмана Газикумухского. Родился в Газикумухе, умер в Стамбуле (в 1866 г.), где и похоронен. Его книга о сущности суфизма, морально-этических нормах суфия, взаимоотношениях шейха (муршида) и мюрида под названием 'Ал -Адаб ал-мардийа фи-т-тарикат ан-накшбандийа' издавалась неоднократно (Порт-Петровск, 1905; Темир-Хан-Шура, 1908, Оксорд, 1986). Перевод на русский язык также издавался в Тифлисе в 1869 г., а перепечатка была сделана в Оксфорде в 1986 г. Переводы сильно отличаются от арабского текста.

15. Иджаза (араб. 'разрешение', 'свидетельство') — свидетельство о посвящении в орден; аттестат, диплом; разрешение передавать материалы учителя. 'В ходе занятий ученик изготовлял обычно новый список изучаемого сочинения, а после их завершения испрашивал и получал разрешение (иджаза) учителя на самостоятельную передачу (ривайа) текста сочинения с соответствующей ссылкой' (Халидов А. В. Арабские рукописи и арабская рукописная традиция. М., 1985. С. 108).

16. Мухаммад-эфенди ал-Яраги (Ярагский) — ученый, поэт, шейх Накшбандийского братства, один из последовательных и энергичных проповедников накшбандийа в Дагестане. Родился в 1772 г. в Юхари-Яраге, ныне урочище в Магарамкентском районе, умер в 1838 г. в селении Согратль, где и похоронен. Его медресе в Юхари-Яраге пользовалось огромной популярностью, в нем учились Газимухаммед и Шамиль. Имам Газимухаммед был женат на дочери Мухаммеда-эфенди — Хафсат. Принимал активное участие в народно-освободительном движении. Автор большого числа широко известных работ, в том числе и 'Авар аш-шейх ал-Яраги', изданной в Темир-Хан-Шуре в 1910 г. Имеется краткий биографический очерк ал-Яраги на арабском языке, написанный его сыном. Подробно о нем: Агаев А. Г. Магомед Ярагский, Махачкала, 1996.

17. Согратль — селение в Гунибском районе.

18. Сурхай-хан (1744-1826), газикумухский хан, сын Мухаммед-хана. В 1816 г. он принял российское подданство, а в 1820 г. был смещен русскими властями. Умер в 1826 г. в Согратле.

19. Аслан-хан Газикумухский (1812-1837), сын Шахмардана. С 1812 г. — хан Кюринский, а с 1827 г. — хан Газикумухский и Кюринский и номинальный правитель Аварии.

20. Балахани (Балакан) — селение в Унцукульском районе.

21. Цудахар — селение, возглавлявшее одноименное объединение cельских общин. Ныне — Левашинский район.

22. Куппа — селение в Левяшинском районе.

23. Саид Араканский (1764-1834) — известный в Дагестане и за его пределами ученый, руководитель медресе в селении Аракани, где учились многие будущие участники движения Шамиля, в том числе Мухаммад ал-Яраги и все три имама. Крупный знаток арабской литературы. В медресе у него преподавались фикх, логика, философия, астрономия, языки. Он же являлся автором трудов по истории религии и грамматике арабского языка. Сохранилась богатая переписка Саида Араканского. Он был обладателем крупнейшей и богатейшей в Дагестане книжной коллекции. Саид Араканский был противником активных военных действий против царских войск, пропагандировал 'мирное решение' взаимоотношений с Россией.

24. Подробно о чудесных дарованиях Джамалуддина Газикумухского см.: Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1869. Т. II.

25. Речь идет о Хафсат, дочери Мухаммеда ал-Яраги, ставшей после смерти Газимухаммеда (1832 г.) женой ученика ал-Яраги Абдуллы и матерью Гасана Алкадари (род. в 1834 г.).

26. Джихад (араб, 'усилие', 'борьба за веру') тождественно слову 'джихад фи сабили-ллах' ('Борьба на пути Аллаха'), Первоначально под джихадом понималась борьба в защиту и распространение ислама. 'Джихад.. . обычно означает вооруженную борьбу с неверными во имя торжества ислама,.. . Считался одной из главных обязанностей мусульманской общины' (Ислам. С. 66-67).

27. Аят — стих Корана, его 'наименьшая самостоятельная часть'.

28. Давудилав — алим из селения Карата.

29. Уллубий — кадий селения Эрпели. 'Этот Уллубий дважды посылал людей отравить Шамиля.. . Уллубий после ухода Шамиля из Ахульго был назначен русскими начальником в Гимрах' (Хроника Мухаммедтахира ал-Карахи. Пер. с араб. А. М. Барабанова. М.-Л., 1941. С. 130).

30. Шамхал Таркинский — речь идет о шамхале Сулейман-паше (1830-1836), сыне Махди-шамхала (1797-1830).

31. Подробно о борьбе Газимухаммеда с адатами см.: Сочинение о первом имаме Газимухаммеде. Пер. с аварского Б. Малачиханова. Рук. фонд Института ИАЭ. ?. 1. Oп. 1. Д. 84.

32. Каранай — селение в Буйнакском районе.

33. Темир-Хан-Шура — ныне город Буйнакск.

34. Тарки — одно из древних селений Дагестана, расположено недалеко от гор. Махачкалы. Бывшая столица шамхалов Тарковских. Речь идет о крепости Бурная, построенной русскими близ этого селения в 1821 г.

35. Эндирей (искаженное Андрейаул) — селение в Хасавюртовском районе, в XVII — начале XVII вв. — столица феодального владения, один из крупных экономических и культурных центров Северного Дагестана.

36. Розен Г. В. (1781-1841 гг.), генерал от инфантерии, барон. С 1831 по 1837 гг. — командующий Отдельным Кавказским корпусом, а затем — главнокомандующий гражданской частью на Кавказе. В архиве хранится два письма Шамиля на имя Г. В. Розена, от 18.09.1834 г., и от 05.04.1837 г.

37. Ашильта — селение нынешнего Унцукульского района.

38. Клюки фон Клугенау Ф. К. (1791-1851) — генерал-лейтенант, командующий войсками в Дагестане, совершивший несколько экспедиций против Газимухаммеда и Гамзатбека и являвшийся участником экспедиции в Дарго.

39. Муэдзин (араб. 'муаззин') — служитель мечети, провозглашающий призыв на молитву.

40. Унцукуль — ныне центр Унцукульского района.

41. Кебед-хаджи из Унцукуля. 'Имам послал хаджи Кибида ал-Унсукулави с товарищами для переселения из Ларго останков павшего смертью праведника Гази Мухаммеда. А Кибид знал место его погребения. Они вырыли и перенесли останки в Гимры' (Хроника Мухаммедтахира ал-Карахи. С. 167). На месте первого захоронения в сел. Тарки стоит каменная плита.

Патимат Тахнаева: И права у горянок были:

Вместе с ученым Патимат Тахнаевой Светлана Анохина попыталась найти женщин, чьи имена вписаны в историю Дагестана.

Бывают люди, чья судьба складывается таким образом, что в ней отражена вся эпоха. Самому человеку при этом, как правило, не слишком сладко приходится, его бьет и мотает, как в бурной реке, он то выныривает, то вновь уходит с головой под воду и далеко не факт, что выплывет, выкарабкается и завершит свои дни в тишине, довольстве и покое.

Но те, кто станет рассматривать эту отдельно взятую жизнь спустя десятки, а то и сотни лет, получат редкую счастливую возможность в зазоре между датой рождения и датой смерти увидеть и само время, и особенности национального характера. Попытка найти героя, точнее героиню, чтобы, взяв за основу историю жизни одного человека, нарисовать обобщенный, но яркий и правдивый образ дагестанки и привели нас к историку, научному сотруднику Института востоковедения Российской Академии Наук Патимат Тахнаевой.

- Давай начнем с...

- (перебивая) Нет, мы начнем с того, что говорить о 'дагестанках' так же неправильно, как говорить о Дагестане как о чем-то однородном, цельном. Какой период мы собираемся рассматривать? До Кавказской войны, во время войны, после нее? Даже сегодня, когда, казалось бы, общемировые тенденции глобализации стирают индивидуальные черты, нивелируют различия, мы можем поехать в глухой аул и обнаружить, что там с 1859-го года 'практически' ничего не изменилось.

Дагестан разный. Где-то время остановилось внешне. А где-то в головах людей. Я буду говорить о том, что знаю. О Нагорном Дагестане. Что происходило в Юждаге или на равнине я знаю хуже, не приходилось так близко заниматься этими краями.

В Нагорном Дагестане сельский труд всегда был основой всего, и женщина являлась полноправным участником этого непрерывного процесса. В нем было разделение труда на женский, мужской и детский. И женский труд не был таким тяжким и обременительным, как это может показаться современному человеку, или казалось европейскому путешественнику 19 в. Спасибо им за 'чудесные' воспоминания. Женщина-горянка прежде всего отвечала за ежедневный упорядоченный домашний быт. Отвечала за домашний скот, но держали ведь не одну-две коровенки. Так что в этом процессе участвовали все члены семьи. К примеру, заготовка сена для скотины был женский труд. Мужская коса 'литовка' появится не скоро, да и не везде ею можно было в горах помахать. А женщины своими небольшими косами-'горбушами' не оставляли окрест шанса ни одной травинке. На первый взгляд этот труд кажется тяжелым, но не станем забывать, он привычный. И эти известные фотографии, ужасающие европейский глаз, на которых согбенная женщина тащит на себе огромную копну (всего лишь засушенная трава), из-под которой ее еле видно...

Ужасающиеся не принимают в расчет, что эти копны громоздки, но не очень тяжелы, к тому же там выверенная опытом центровка веса, как у гигантских рюкзаков альпинистов. И не будем забывать, у мужчин были свои многочисленные обязанности. Помимо домашних и сельскохозяйственных работ, они были заняты и в общественных работах. Состояние дорог, мостов, источников - а это ведь камень и глина, после сильного дождя все плыло и разрушалось - область ответственности мужчин. После окончания Кавказской войны, когда образовалась Дагестанская область, за каждым селом был закреплен свой участок дороги, который нужно было держать в порядке.

- Погоди, я хотела про женщин! Про то, как они жили, что пели, любили ли сами, были ли любимы. Но можем начать и с простого. Например, с одежды. Это же очень важно для женщины, в каком бы времени она ни жила.

- Знаешь, я помню бабушек 1901-1905 годов рождения. Даже когда они шли на полевые работы наряжались и только, когда поворачивали за гору, откуда аул уже не виден, снимали с себя большие головные платки с кистями, что носили через плечо, чувяки из кожи, очень красивые и изящные и надевали галоши, грубые чулки, фартуки. А возвращаясь, переодевались снова. Им было за 70, но я помню, как они, уставшие, добирались до окраины села, и там, вновь преображались. И шли через село, выпрямив спины, с достоинством, аккуратные. Это было в крови, достоинство человека выражалось и через его внешний вид. Запустить себя, выглядеть неопрятно мог разве что умалишенный.

Ведение же домашнего хозяйства всегда было искусством не простым. В 1869-ом году Абдурахман из Газикумуха в своем историческом сочинении прошелся по 20-ти или 30-ти селам Дагестана, в которых в частности, описал быт, хозяйство и женщин этих сел. Надо сказать, что в этих записках он совершенно не стесняется в выражениях, констатируя - эти чистюли, а эти грязнули, эти красивы, а те .. . Надо отдать должное переводчику, который из деликатности перевел не все, ибо некоторые отзывы просто убийственны.. . Но в оригинале, на арабском эти записки остались без купюр.

- А как же все эти красавицы с работ Мусаясула и с фотографий конца 19-го, начала 20-го века, в их платьях, подчеркивающих тоненькие талии. Нет, понятно, что там иной социальный статус и время некоторое прошло, но такой разрыв просто обескураживает.

- Начнем с того, что традиционная дагестанская женская одежда - это не хабалай, а просторное, не сковывающее движения платье-рубаха и шаровары. Это одеяние тоже, кстати, было и повседневное, и праздничное, из дорогих тканей и целым комплексом украшений из серебра. После Кавказской войны, во второй половине 19 в. в горах появляется прослойка зажиточных сельчан, которые могли себе позволить нанимать работников, а женщины, освобожденные от сельскохозяйственных работ, получили возможность принарядиться. Они и начали первыми носить хабалаи. Это была одежда скорее статусная, праздничная. И дорогая.

- Любопытно, а кто та отважная женщина, которая первой прошлась в нем по дагестанскому селу?

- Почему отважная? И почему - по дагестанскому селу? Может быть, до сих пор есть такие села, в которых еще не прошлась? Могу только сказать, что еще во времена Кавказской войны Каримат, жена Гази-Мухамада, сына имама Шамиля, любимая дочь Даниялбека, последнего правителя Илисуйского султаната (это в Джаро-Белоканах, и юные годы, проведенные в Тифлисе, когда отец служил у русских, дали ей немало), приезжая в Ведено, волновала тамошних женщин своими изысканными туалетами из дорогих тканей. Пленные грузинские княгини Чавчавадзе и Орбелиани, а также француженка мадемуазель Дрансэ были приятно удивлены, неожиданно познакомившись в горах с такой утонченной особой.

Ремесло дагестанских рукодельниц было анонимно, клейма мастера ставили только на кинжалах, оружии. И имена мастериц до нас, потомков, не дошли.

Она была не просто красива. Как вспоминала парижанка Дрансэ, из всего семейства Шамиля, Каримат отличалась щеголеватостью своих нарядов и приятным обращением светской, образованной дамы. Ее щегольство, разумеется, было вызывающим в семье имама, который порицал роскошь. Но Каримат это, похоже, мало беспокоило. Когда для встречи возвращавшегося из России Джамалуддина в Ведено собралась вся семья имама, то Каримат прибыла в резиденцию имама из Карата на прекрасном коне, в собольей шубе, покрытой старинной золотой парчой; с головы спускалась белая чадра из тонкого батиста, а лицо было покрыто густой вуалью, вышитой золотом.Как вспоминала княгиня Чавчавадзе, при первой их встрече на красавице Каримат был изысканный наряд: белая, очень тонкая и длинная рубашка. Поверх рубашки был надет темно-малиновый атласный архалук, подбитый зеленой тафтой и кругом отороченный атласной лентой такого же цвета. Разрезные рукава архалука не сходились в разрезе, но были схвачены золотыми петлями и пуговицами. Такие же пуговицы были и на груди. Из-под атласного рукава архалука виднелся длинный белый рукав рубашки. На голове был черный шелковый платочек с красными каймами, а над ним белая кисейная вуаль; в ушах были такие же серьги, как и у жен Шамиля, т.е. в виде полумесяца, но только у Каримат они были золотые и украшены драгоценными камнями, тогда как у жен Шамиля серебряные и без всяких украшений. Княгиня Чавчавадзе писала, что 'Гази Мухаммад без памяти любит Керимат и не хочет иметь других жен'. Хотя такая ситуация наверное была скорее исключением

- Что именно исключение? Брак по любви?

- Да. По Гасану Алкадари дагестанец считал, что жизнь удалась, если тот сумел достать себе Коран, написанный выдающимся почерком, красивую жену из числа двоюродных сестер и верхового жеребеца из породы светлогнедых. Далее идет оружие: пистолет, сабля, кинжал. Завершают список два пункта: янтарные четки (либо коралловые) и несколько беспечный образ жизни. Но нас сейчас интересует жена. Почему именно из двоюродных сестер? Все просто. Тогда ведь выходящей замуж дочери давали надел земли, много разного добра и соответственно, в интересах рода было оставлять все внутри семьи. И такое важное дело, как заключение брака (союз с той или иной семьей, а не с человеком-личностью) обычно тщательнейшим образом просчитывалось. А тут появляется какая-то любовь, которая не вписывается в эти планы. Таким образом, любовь в традиционном обществе чувство асоциальное. На мой взгляд, для жестко структурированного общества оно абсолютно деструктивное явление.

Попробую объяснить, это важно. В традиционном обществе человек полагался только на общину, поддерживался ею, он был социально значим, благодаря только принадлежности к ней. Не случайно высшей мерой наказания в дагестанском ауле за проступок было изгнание за пределы общины, оно сохранялось вплоть до XX в. В таком обществе личное безоговорочно приносилось в жертву общепринятому, той условности, которая была призвана оберегать, защищать установившиеся и действующие в ней веками патриархальные нравы.

В общественном поведении каждый был жестко скован этикетом, несоблюдение которого строго осуждалось. Любые действия, связанные с отклонениями от этих общепринятых норм вели к конфликтам, которые носили жесткую нравственную, моральную оценку. А любовь - 'продукт' сознания индивидуального. Где уж тут ей вписаться? Но она все же существовала, кружила головы, сбивала расчеты и толкала людей на безумные поступки. Но все они плохо заканчивались. Отсюда все старинные песни про любовь какие-то несчастные или про безответную. Или, к примеру, в ежегодных отчетах начальника Дагестанской области с 1863-го года встречаются убийства из ревности, из-за измены. Вот такие кипели страсти.

- Я надеялась найти женщин, чьи имена вписаны в историю Дагестана. Я рассчитывала услышать о выдающихся красавицах, о мастерицах, о женщинах-ученых, о тех, кто смог вырваться за пределы тесного женского мирка, ограниченного домашней работой и детьми, в мир большой. Может быть, у нас найдется воительница, кто-то вроде Жанны Д`Арк? Ведь шла война, в конце концов, время, когда ломаются привычные каноны, время для своеволия.

- В любом традиционном обществе мир женщины ограничен домашней работой и детьми, и это нормально. Что касается воительниц.. . Единичные случаи личного мужества и подвига в годы Кавказской войны были, конечно. Известны имена женщин, которые наравне с мужчинами сражались на Ахульго, на Гунибе.. . Но дагестанская ЖаннаД`Арк?.. . Женщина как военачальник, женщина во главе мужского военного отряда - на мой взгляд, это невозможно, не верю в это. Исключено. Разве лишь во времена матриархата, то есть давно и неправда. Парту-Патима, да простят меня лакцы, меня не убеждает, это всего лишь красивая легенда.

Главой рода женщина тоже не могла стать, потому что по определению и исторически это было место мужчины. Женщинами-правительницами были хунзахская и газикумухская ханши, но и они обладали этим статусом временно, до совершеннолетия сыновей, законных правителей. Что у нас там еще было? Мастерицы? Дагестанки были исключительными рукодельницами. Ковры, вышивки, шитье золотом, работа по шерсти, ткани, с кожей, можно долго перечислять все, что выходило из-под их рук и до сих пор восхищает ценителей. Но их ремесло было анонимно, клейма мастера ставили только на кинжалах, оружии. И имена мастериц до нас, потомков, не дошли.

Войти в историю, воспетой как красавица, женщине было, пожалуй, сложновато. Красота воспевалась, да, но как то безадресно или безлико.

С ученостью тоже сложно. Образование считалось делом хорошим, но что именно вкладывалось в это понятие? Как правило, оно обычно ограничивалось механическим чтением Корана. Сама муталимская система мусульманского образования, годами кочующих 'абитуриентов и студентов' в одном лице из аула в аул, не оставляла места женскому образованию. Были единичные редкие случаи, когда дочь ученого получала действительно серьезное образование, но это была добрая воля отца, а не правило. Востоковед Шамиль Шихалиев нашел и перевел письмо, написанное Фатимой, дочерью Арсланали из села Нижнее Казанище. Отец ей дал прекрасное образование. Она писала стихи на тюркском и на арабском языках. Как-то ее стихи попались на глаза Алиму Нур Мухаммаду из Аймаки. Он был изумлен, что в Дагестане есть настолько образованные девушки, о чем и написал Фатиме. В ответ она прислала следующее письмо на арабском. Не стану приводить его целиком, оно довольно пространное, процитирую фрагменты, которые звучат удивительно современно:

'ПИСЬМО ФАТИМЫ, ДОЧЕРИ ШЕЙХА ХАДЖИ АРСЛАНАЛИ ИЗ КАЗАНИЩА

Одному из самых ученых [мужей] уммы пророка и первому знатному лицу из потомков Ахмада, достойному, высокочтимому ученому (алиму) Нурмухаммаду ал-Авари.

Мир Вам от Властелина, Всезнающего [Аллаха]. Затем. Я желаю вам, чтобы Аллах облачил вас в одежду здоровья и благополучия. Далее. О, отец, дошло до меня, что Вас удивило то, что Аллах наградил нас каплей из моря знаний, однако тебя удивили всего лишь брызги сталкивающихся волн моря знаний, которые попали на меня. Но эти [мои знания] не являются чем-либо удивительным, потому что я не являюсь выдающейся женщиной и первой, кто сделал шаги в этой области [знаний]. Известны примеры, которые свидетельствуют о том, какие шаги сделали женщины [в изучении] различных наук. Об этом свидетельствуют исторические книги...

...И это все не является удивительным. Удивительным является то, какое безразличие проявляют люди в отношении обучения своих дочерей, их воспитания согласно шариату, развитию их мышления согласно исламской мудрости, не учитывая их [женщин] желания и готовность в [изучении] этого. Вместе с тем разъясняет необходимость этого [т.е. обучения женщин, их воспитанию и образованию] тот, кто не берет это из воздуха .

Ведь наука является опорой религии. И мужчина, и женщина равны по отношению к религиозным обязанностям. И я не знаю причину того, почему мужчины не уделяют внимания обучению дочерей (отвергают обучение дочерей), уподобляя их некоторым животным или же неодушевленной вещи. Без всякого образования оставляют их в стороне, предавая забвению в уголках домов по непонятным причинам, более запутанным, чем паутина. Разве они не слышали обращение их Господа: 'Аллах не закрывает глаза на то, что делают несправедливые'. Или же они не подчиняются словам (повелениям) Господа Всевышнего: 'И узнаются те, которые совершил несправедливость, куда они будут возвращены' ...

...Мое сердце обуяно мыслью тревоги о дочерях, которые тонут во мраке невежества...

...Я скорблю по этим жертвам, и моя скорбь - по безгрешным, которые стали жертвой невежества'.

Фатима умерла в 1916 году в возрасте 25-ти лет, так и не выйдя замуж.

- Какой грустный финал истории. Честно говоря, я рассчитывала на иные ответы и иной разговор. Меня в свое время просто потрясло то, что ты рассказала об Анхил Марин, перевернув все мои представления о горянке, о том, что ей было можно и чего нельзя. Вместо анемичной газели с потупленными глазами и робким голосом (которая годится лишь для того, чтобы быть похищенной или выданной замуж за нелюбимого, тихо точить слезы и помереть родами), я увидела полнокровную, сильную, очень талантливую и восхитительно своенравную женщину, что жила широко и ярко. Увидела и влюбилась в этот образ. И сейчас искала примерно того же. Характер. Личность. Или хотя бы исключительную красоту, чтобы вошла в легенду, как Камалил Башир.

- Войти в историю, воспетой как красавица, женщине было, пожалуй, сложновато. Красота воспевалась, да, но как то безадресно или безлико. Да и черты красавицы были не индивидуальные, а обобщенные, соответствующие не столько реальности, сколько представлениям о неких канонах. Воспевались белая кожа, гладкий лоб, темные ресницы, тонкий стан, высокая грудь, длинные косы. Этому есть причины, считалось неприличным прилюдно обсуждать внешность женщины.

Тот же знаменитый певец Эльдарилав не раз имел крупные неприятности именно по той причине, что предмет его восторгов был узнаваем, а эта девушка приходилась кому-то сестрой или дочерью. И потом, в старинных песнях про 'любовь' обычно откровенно воспевалась чувственность. Иначе, какая же это любовь? А кому приятно быть героиней такой песни?

- Патимат, я сдаюсь! Получается, что кроме дерзкой Каримат (что не подчинялась приказам самого Шамиля) и Фатимы нам и вспомнить не о ком? Но их исключительность все же обеспечивалась мужчинами, особой нежностью и вниманием, в одном случае со стороны мужа, в другом со стороны отца. Получается, что Характера (а он рождается в противостоянии и никак иначе) мы так и не нашли.

- Не знаю, подойдет ли тебе эта история, но расскажу, опуская подробности. В 1847 году наиб Хаджимурад похитил вдову мехтулинского хана прекрасную Нухбике. Так вот, Хаджимурад поселил пленницу на соседнем хуторе, чтобы уберечь ее доброе имя от сплетен и вскоре официально попросил ее руки, все по шариату. Но она отказалась, категорически.

Между тем, ее освобождения добивались Кавказское командование и ее родственник, к тому времени шамилевский наиб Даниял-султан Илисуйский. Тогда Хаджимурад потребовал за ханшу выкуп, очень большой по тем временам, 5 000 рублей серебром. И потребовал их у наиба Даниял-султана Илисуйского, своего личного врага. Но для того не эта сумма стала тяжелой выплатой. Хаджимурад требовал к тому же и любимую наложницу Даниял-бека. Это был сильный удар - отдать любимую женщину! Даниял-бек был готов заплатить любую сумму, но не соглашался отдавать ее.

Страсти кипели и тогда. И нешуточные. И характер проявлялся, и умение манипулировать мужчинами. И права у горянок были. И если они их знали и готовы были отстаивать.

Ситуация зашла в тупик, поскольку наиб Хаджимурад категорически отказывался брать серебро без упомянутой женщины. Но выбора у бека не было, он не мог оставить в плену близкую родственницу. Никакие обращения к имаму Шамилю не помогли. Имам ссылался на то, что в шариате не оговорено право изъятия доли военной добычи.Современник Абдурахман из Газикумуха писал, что если бы Даниял-бек прибавил еще столько же серебра, то Хаджимурад бы все равно не взял их, не забрав у него наложницу. Больше месяца Даниял-султан отказывался выдавать ее. Вконце концов Хаджимурад добился своего, отпустил Нухбике, получил серебро и наложницу. Увы...

А когда ханша Нухбике вернулась домой,поползли слухи, дескать, пока она находилась в плену, у них с Хаджимурадом что-то такое там было. Одна знатная дагестанская дама из соседнего Гелли злословила на эту тему довольно активно. И что же делает Нухбике? Не скандалит, не отрицает ничего, а садится и пишет письмо Хаджимураду. И через очень короткий промежуток времени эту говорливую даму из Гелли похищают. Когда же ее выкупили, первой, кто пришел навестить страдалицу и выразить свое сочувствие, конечно же, была именно Нухбике.

Тут впору восхититься, как красиво отомстила ханша, с каким изяществом и чувством стиля. Как детально продумала довольно сложную комбинацию. Так что страсти кипели и тогда. И нешуточные. И характер проявлялся, и умение манипулировать мужчинами. И права у горянок были. И если они их знали и готовы были отстаивать, то вполне могли это осуществить. Известен случай, когда женщина по собственной инициативе возбудила шариатский развод и в качестве причины назвала то, что муж скаредный и (внимание!) недостойный человек. И получила его.

Происхождение Хунз

В самом сердце Горного Дагестана расположено обширное Хунзахское плато, которому суждено было сыграть особую роль в истории не только Дагестана, но и всего Кавказа. Плато, окружённое с многих сторон отвесными обрывами, является своего рода крепостью, владея которой, можно контролировать всю северную Аварию. Поэтому Хунзаху самой природой было предопределено стать центром Горного Дагестана и резиденцией его правителей. По этой же причине туда стремились прорваться все завоеватели. Сюда переселились с беспокойных равнин несколько аварских племен. Некоторые из них оказались причастны к происхождению Хунзахской общины (Хундерил бо) и всех аварцев.
' Откуда есть пошла земля хунзахская '

Очень интересна версия о происхождении аварцев и хунзахцев, в частности, изложенная в 'Картлис Цховреба', сборнике, воедино собравшем в ХII веке все известные до этого древние рукописи Грузии. Легендарный пре- док аварцев - 'Хозоних из рода Лекана' (леками грузины называли дагестанцев) - жил на равнине северо-восточного Кавказа. Оттуда он под давлением скифов переселился в 'горную теснину, воздвиг там город и назвал его своим именем, т.е. Хозоних', а его страна называется Хозонихети. Хозоних есть не что иное, как искажённое Хунзах (у хунов - на аварском языке). Эта же хроника описывает и границы, в которых были расселены потомки Кавкаса Лекана - древние аварцы: 'Лекану досталась в удел земля от моря Дарубандского (Каспий) до реки Ломеки (Терек) и до великой реки Хазарети (Волга), Дзурдзуку (легендарный предок вайнахов) же от реки Ломеки до западной оконечности Кавказских гор'.

То есть в 'Картлис Цховреба' указывается, что предкам дагестанцев и, в частности, аварцев в далёком прошлом принадлежала большая территория. В современных границах - это Дагестан, Чечня, Ингушетия, Калмыкия, восточное Ставрополье и южная часть Астраханской области. Вайнахи же располагались в современной Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и западном Ставрополье.

Эти данные подтверждаются и другими источниками. К примеру, Дионисий Периигет, древнегреческий учёный, во II веке нашей эры пишет, что 'унны' живут у западного берега Каспия, южнее скифов и севернее каспиев и албанов. [Д. Периигет. Описание населённой земли. // Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. С.-Пб. 1893 г., том 1., стр. 186]. Большинство других древних историков также называют хунов народом, живущим на равнине у Каспийского моря (патриарх древнеармянской истории Мовсес Хоренаци, Присциан, Зосим, Мовсес Калакантваци, Егише, Гонорий и другие).

Некоторые учёные называют хунов тюркским племенем. Хуны упоминаются на равнине и, вероятно, в горах Северо-Восточного Кавказа уже во II веке нашей эры. Хотя бы поэтому не может быть и речи о том, чтобы считать их тюркоязычными гуннами, которые жили до конца IV века нашей эры далеко к востоку от Волги и никак не могли жить в это же самое время здесь, на Кавказе. Даже в ХVIII веке историк, католикос Албании Есаи Хасан Джалалян, описывая набеги аварцев, от которых он скрывался в горах Карабаха, называет их 'хонами'. Известный кавказовед и историк Камилла Тревер отмечает: 'Армянские историки, говоря о хонах, никак не выделяют их, а называют в одной связи и наравне с племенами, несомненно, кавказского происхождения' [Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. 4 в. до н.э. - 8 в. н.э. М.-Л. 1959 г., стр. 192]. В 'Истории Дагестана', изданной в 1967 г., тоже подчёркнуто местное, дагестанское происхождение населения 'страны гуннов'. А Сурен Еремян, крупнейший специалист по исторической географии Кавказа, интерпретируя средневековую армянскую географию 'Ашхарацуйц', указывает хонов среди аварских племён.

Орсы и савиры
Многие историки-дагестанцы в Средневековье и позже писали о происхождении хунзахской правящей династии, а иногда и всех хунзахцев от какого-то племени арус или рус. В родословной аварских нуцалов в исторической хронике 'Тарихи Дагестан' первым в длинном перечне предков хана Сураката назван Ар_скан (Арускан или Араскан, но связь с племенем арус очевидна). Там же: 'Султаны Авара, которые из рода султанов урус: Этот владыка получал доходы с (зависимых) владык, владений, земель и жителей всего Дагестана, от вилайата Чаркас до города Шамах'. Ценные сведения на этот счёт даёт писарь имама Шамиля - Хаджи-али Нахибаши из Чоха, говоря о хунзахских правителях, что они пришельцы с Севера из племени 'руссов'.

Лев Гумилёв в книге 'Древние тюрки' утверждает: 'В районе реки Кумы и в Дагестане обитало крайне воинственное племя сабиров'. В VI веке сабиры частично переселены сасанидским царём Хосровом Ануширваном в пределы закавказской части Албании в долину реки Алазани.

Историк-кавказовед Севда Сулейманова на основе анализа всех известных данных приходит к мнению, что орсы и савиры - одно и то же племя, жившее на Северном Кавказе и в Закавказье [Малла-Мухаммад ал-Чари. Хроника Чара. Введ., пер. и ком. С. Сулеймановой. Баку 2002 г., стр. 111]. Также аварские предания говорят: орсы или сабиры ('орсал яги сабал') жили в долине Алазани к востоку от Телави и на Терско-Сулакской равнине. Характерно, что лакцы называют аварцев 'ярусса', что означает, конечно же, изменённое 'орсал'.

Разбирая происхождение названия савир, нужно знать, как называют аварцев их западные соседи (чеченцы - сули, ингуши - силу и осетины - солу). От этого слова произошло название реки Сулак: Сулахъ - то есть у сулов-аварцев (хъ - у аварцев суффикс места). К корню 'сул' или 'сил' примыкает и суффикс '-ви' или '-би' - множественное число. К названию народа прибавилось и -р (-ри), суффикс места, здесь принятый для обозначения страны, населённой савирами. Таким образом, Савир или - Сувар - название страны сильвов - савиров.

Савирами являются и салатавцы, название которых образовалось из этнонима сала и тюркского слова тав ('гора'), вместе - сала-гора (аварцы называют её Сала-мегIер, что в переводе означает то же самое). В этом плане интересно утверждение, что салатавские аварцы 'до прибытия кумыков в настоящую область уже на сих местах сидели' [Подполковник Буцковский. Военно-топографическое описание Кавказской губернии. 1812 г. ЦГВИА, ф. ВУА, колл. 414, д. 300, л. 58].

Данные археологии также говорят о том, что население этих равнин было коренным кавказским. Погребальные обряды и материальная культура на территории Северо-Восточного Дагестана с конца I тыс. до н.э. до конца I тыс. н.э., несмотря на проникновение сюда иноэтнических племён, оставались в основном местными. Пришлые иноязычные племена были ассимилированы местными племенами албанского государства. [Г.С. Федоров-Гусейнов. История происхождения кумыков. Махачкала. 1996 г., стр. 32].

Хазары - выходцы из Сарира?
Государственное объединение под названием 'Хазар' впервые стало известно на рубеже VI-VII веков. Прародиной хазар считается страна Барсилия (корень 'арсил', возможно, связан с 'орсал') - междуречье двух рек, Терека и Сулака. Оттуда они распространились на значительную территорию. Объединив племена северных равнин, барсилы создали единое государство с одним языком. Так каким же был этот язык? Хотя некоторые учёные склонны считать хазар тюрками, хотя этому нет никаких прямых подтверждений. Обратимся к самым лучшим историкам средневекового Востока - арабам:

1. Ибн-Хаукал: 'Язык чистых хазар не похож на турецкий, и с ним не сходен ни один из известных языков'.

2. Ал-Истахри: 'Язык хазар 'не сходен с языком турок и персов и вообще не похож на язык ни одного из народов, нам известных'.

Автору кажется, что язык хазар был местным, на котором говорили только на Кавказе. Потому он не был известен арабским историкам того времени, в то время как тюркский язык был им давно знаком как в силу его распространённости, так и из-за того, что в гвардии многих арабских армий служили тюрки.

Версия об идентичности хазар и дагестанцев становится ещё более убедительной, если увязать название средневекового аварского государства Сарир с государством Савир. Как свидетельствуют сами хазары в переписке с евреями, место, где раньше они жили, называется 'гора Сеир'. [История Дагестана. М. 1967 г., том 1, стр. 171]. Письмо хазарского царя Иосифа еврейскому сановнику Андалусии Хасдаю ибн Шафруту: 'Наши предки жили на горе Сеир'. В основе этого предания лежит представление хазар о стране Сарир как о своей изначальной родине.

Согласно древним чеченским преданиям, хазары образовали два владения, одно из которых находилось в Дагестане, с центром 'в городе Хунзах'. [Терский сборник. Т. VII. 1900 г., стр. 2]. Согласно чеченской хронике 'Летопись племени Нахчу', аварские ханы были одного происхождения с хазарскими каганами. [Н.Семенов. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. С-Пб., 1895 г.]. В аварской хронике 'История Ирхана' сказано: 'Жители Хадара (Хазара)- неверные, смутьяны, чистые русы; :Авар - все чистые русы'. Там же указано что султан Ирхана (Аварии) - брат хакана (правитель) Хазарии. В хронике хазары и аварцы упомянуты как 'чистые русы', что подтверждает версию автора об том, что это по сути один и тот же народ.

Приведём мнение авторитетного учёного по этой теме: 'Хазары, живущие на Волге, раньше обитали в низовьях Терека и Сулака: а поздняя Тюрко-Хазарская династия произошла от тюркютов, возглавивших огромное объединение в Великой степи: Они были монголоиды: но сами хазары были европеоиды дагестанского типа:'. [Л.М. Гумилёв. Древняя Русь и великая степь. М. 1989 г., стр. 38-39].

Если подвести итог, получается, что этнонимы сабиры, орсы и хазар являются частями племени хунз (хунзахцев) или названиями родственных кавказоязычных народов. Всё вышесказанное говорит о верности версии 'Картлис Цховреба' о том, что хунзахцы пришли на плато с равнин Северо-Восточного Кавказа.

Пётр Захаров-Чеченец

Адаты народов Дагестана. КНИГА СЕЛЕНИЯ ЛЪАНУБ (Тлянуб).

1. Жители селения Лъануб согласились взыскивать четыре рубля с того, кто вызвал пожар в лесу, даже в случае, если это не повлекло ущерб.

2. Если кто-либо развел костер в охраняемых долинах, с виновного взыскивать штраф один рубль в пользу селения и возмещение причиненного ущерба хозяину. Если земля принадлежала обществу, его возмещение тоже обществу.

3. Если сожжено неохраняемое горное пастбище после окончания сезона тастьбы, будь оно общественным или собственным, взимать пять шахи (25 копеек).

4. Также согласились не водить ослов среди посевов осенью со второй половины, лета.

5. Если кто-либо посеял свою собственную землю, а другой человек вторично посеял ее и испортил посев первого, то за вторым один рубль ежедневно, если по адату установится собственность первого на эту землю. Если кто-либо использует быка или осла другого в своей работе без разрешений хозяина, за ним пятьдесят копеек.

6. Если кто-либо сядет на чужую лошадь в пределах земли селения Лъунуб за ним в пользу владельца лошади один рубль. Если он ездил за пределы селения, то три рубля. Это распространяется на проживающих в селении Лъунуб.

7. Жители селения Лъунуб согласились взимать пятьдесят копеек с женщины, ушедшей в сел.Хид на заработки или по другим делам без брата, или племянника, или двоюродного брата.

8. Жителя селения согласились назначать шесть человек за укравшим чужую лошадь, за - ранившим другого или причинявшим какой-нибудь ущерб другому с тем, чтобы трое из них соприсягами.

9. Также согласились назначать четырех человек за тем, кто украл овцу, а привлекать присяге из них одного.

10. Если один убил другого, за ним две. быка размером, установленным предками, два новых котла, весом в три рагала; одна овца, которая взимается в долг, один козел и один саван, одна корова стоимостью в три рубля, четыре рубля деньгами, штраф в пользу с селения; восемь туманов (восемьдесят рублей) для 'Зуб', если убийца освобождается; угощение родственникам убитого. Если указанные два быка не окажутся, взимать их стоимость, т.е. по девять козлят каждый. Если убийца уже умер, то за ним восемь туманов. Если убийцу убили в отмщение, го все указанное возвращается за исключением савана.

11. Если один нанес .другому повреждение, которое по определению справедливых людей считается раной, го за валившим полторы мерки (полметра) материи' Если рана дошла до кости, четыре рубля, а если не дошла, то три рубля. Если рана дошла до мозга головы или задела внутри тела, то взимать пятнадцать рублей. Если рука или нога необратимо повреждены или потеряно зрение, за ним три тумана (тридцать рублей) Если справедливые лица не видели эти повреждения до ухода раненого домой, это положение не применяется.

12. За нанесшим рану штраф три рубля в пользу селения. Если ранение произошло нечаянно, то виновней освобождается от штрафа; если ранение произошло дома, в семье, я штраф в пользу селения.

13. Если произошло прелюбодеяние мужчиной с женщиной с ее согласия и это установилось, то за ним (мужчиной) бык стоимостью в пятнадцать рублей. Если она не согласилась за женщиной - корова стоимостью в семь рублей. Если она не согласилась на прелюбодеяние, то она освобождается от штрафа.

14. Если кто-либо прикоснулся рукой к чужой женщине, и она огласила об этом среди людей, го он должен дать присягу с пятнадцатью соприсягателями. Если они отказались от присяги, го он остается ей врагом. Если от мужчины осталось что-либо на месте, в комнате, из одежды его, и ближайший родственник женщины предъявил обвинение против нее в согласии в прелюбодеянии, то из них никто не должен присягнуть, и оба они останутся врагами.

15. Если кто-либо украдет что-либо, и кража установится, то за ним возмещение краденого и штраф в три рубля.

16. Если вора убили в доме, на месте преступления, его кровь пройдет даром, хотя бы он оправдывался. Если кого-либо пошали на летнем пастбище среди овец, он становится вором, если его задержали днем. А если его задержали ночью, то чабаны окружают отару, если он на их крик не откликнется и он становится вором.

17. Если старшины посылают молодых людей для нужд нашего селения и в связи с тем на них поло какое-либо возмещение, то это будет возмещено общественным имуществом.

18. Если китель селения Лъукуб продал свое недвижимое имущество или землю человеку из другого селения, за ним четырехгодовалый бык и штраф один рубль ежесуточно вплоть до возврата проданного.

19. Если кто-либо насильственно присвоил себе чужую землю, за ним четыре рубля.

20. Если кто-либо косил сено на общественной сенокосе и успел привезти ношу сушеного сена, за ним одна нерка, а если привез больше одной ночи, то штраф один рубль, если же он привез больше ослиного вьюка, то и сено реквизируется и взыскивается один рубль в пользу селения (общества).

21. Если кто-либо брал из Мечетского подаяния больше других молодых людей, за ним один рубль. За тем, кто украл мечетское какое-либо имущество, хотя даже в не мечети, четыре рубля. От штрафа не освобождаются, просьбами или другими путями. Так же штрафуется тот, кто насильно взял себе мечетское подаяние.

22. Если два человека подрались, за ними один рубль. Если за дерущегося заступился другой, то за ним два рубля.

23. Если при свидетеле один нанес другому дар, а другой, в срою очередь, отвечает ударом, то ничего не взыскивать.

24. Если кто-либо взял в руки посох, или палку, или глину, или камень, или обнажил кинжал размером в три пальца, или взял ружье для драки, за ним один рубль.

25. Если кто-нибудь ударял быков сельчан без причины или ев их не пустил в общественную землю, за ним один рубль.

26. Если кто-либо пустил свой скот на чужую собственность, угрожая хозяину словами: - 'Подходи, попробуй, их не допустить - если можешь', то за ним в пользу хозяина один рубль.

27. Жители селения Лъунуб согласились пасти свой скот на земле, прилегающей к пастбищ быков.

28. Жители селения Лънуб согласились оставить крупный рогатый скот только на местности, называемой 'Килуки',и не оставлять е другом месте.

29. Жители селения Лъунуб согласились объединить овцепоголовье, как сами владельцы хотят. Если остаются отдельные головы не объединенными, го они гоже будут объединены в маленькие отары по количеству чабанов, согласно приказу старшины. Согласились также отделять ягнят от взрослых овец при отделении баранов и не выделять молодняку отдельные пастбища, кроме пастбища быков.

30. Также согласились запретить продажу кормов людям из другого селения, если покупатель не увезет их к себе; запретить привозить для содержания животных кроме обученных быков и ослов для использования в работе. С нарушителя данного адата штраф один рубль за каждый день нарушения.

31. Если кто-либо нанес удар одному из исполнителей администрации, то за ним два рубля.

32. Если кто-либо во время заседания суда затеял ссору с судьями или кадием, или со старшиной, за ним один рубль. Если же он дрался с одним из ним за ним два рубля.

33. Если один из аванов (помощников) нанес удар другому без причины и без приказа судей и старшина, за ним штраф один рубль и снятие его с работы.

34. Если животное оказалось задержанным на запрещенном месте, за ним (хозяином) один ратал мяса. Если животное удалилось с этого поля, то за ним (хозяином) пол рагала, если он оказался виновным. Если лошадь будет задержана не данном месте, то за ним полратала. Если же лошадь удалится с этого места, то штраф один сах.

35. Если кто-либо украдет стебли махорки, солому и тому подобное на сумму двадцать копеек, то за ним в пользу владельца один рубль и возмещение установленного присягой убытка.

36. Жители селения Лъунуб согласились во время начать охрану полей, прекращение охраны и кошение сена.

37. Также согласились не посылать детей пасти быков.. В случае посылки, за пославшего штраф двадцать пять копеек и возмещение убытка.

38. Лъунальцы согласились на разрешать женщинам, пребывающим в местности 'Килуки', привезти себе дров больше, чем возят другие женщины.

39. Если враг (кровник) вышел к людям из своего дома после сообщения, то за ним три рубля за каждый день, в какие он вышел.

История села Тлянуб

МО 'село Тлянуб'

В Сел. Тлянуб сельсовет образован Декретом ВЦИК от 20.0I.I92I г. в составе Ахвахского участка Андийского округа. с I926 г. вошёл в Кахибский, с I960 г. Советский, а с. I994 г. в Шамильский район РД. Упразднён Постановлением ПВС ДАССР от I9.08.I954 г. Территория вошла в Цекобский сельсовет, и вновь выделен в самостоятельный сельсовет с 25.04.I996 г.

На откосах гор, где вокруг много пашен, расположено село Тлянуб. С восточной, западной и северной стороны его окружают огромные и крутые склоны гор, кажутся, что они тянутся до самого неба. Они хорошо защищают селение от ветров. На восточной стороне Тлянубская территория граничит с Ассабскими, на южной стороне с Гидатлинскими, на юго-восточной стороне - с Цекобскими, а восточно-северной стороне - с Цумадинскими и Ахвахскими землями. С давних времен здесь было развито скотоводство и овцеводство. Этому способствует богатая благодатная, красивая и обширная природа: большие альпийские луга, глубокие ущелья, лесные массивы. Не мало здесь родников, ручей и озер.

Сейчас хутора не используют, так как в селе осталось где-то около 78 хозяйств. Многие из села уехали. Около 400 семей из Тлянуба проживают в Махачкале.

Тлянуб - аул красных партизан. В окрестностях много мест, где I920 году красные партизаны одержали ряд побед над отрядами Гоцинского.

Почему назвали село Лъануб (Тлянуб) и что это слово означает, среди живых Тлянубцев не остались. Внизу возле южной части села две реки соединяются и образуют рисунок вилы (на аварском языке, лъен). Отсюда может и произошло название села Лъануб. Но еще говорят раньше Гидатлинцы называли тлянубцев 'лъайнал' (знающие). Может быть, от этого слова и произошло название села Лъануб (Тлянуб).

Раньше там было природное укрепление, куда вела одна дорога. Тлянубцы там построили свои дома и ставили ворота, которые закрывали по ночам. Потом это укрепление, где было построено село, с обеих сторон обвалилось, сельчане стали строить стены высотой 4-5 этажей, чтобы защитится от разбойников. Во внутрь этих башен была проведена и вода. Эти башни были построены приблизительно ХII-ХIV веке.

После этого укрепление, стали называть 'Ихи', где было построено в начале село и его стали называть Ихигьанлъи (Нижесело).

Тлянуб это старинное село, этому свидетельствуют надписи на камнях стены одного дома старого села, эти надписи немного похожи на грузинскую и армянскую письменности. Основателями села Цекоб являются люди из Тлянуб. Об этом рассказывают так: из-за мелочей между двоюродными братьями Али и Расул произошла драка. Во время драки Расул ударил ножом Али и он умер. Чтобы не показываться родителям Али, отец Расула вместе с семей переехал жить на хутор Цекоб. Они и являются основателями села Цекоб. Говорят потом туда переехали жить люди из Чародинского района, из Хаджалмахи Левашинского района. И Тлянубцы им выделили пахотные земли, сенокосы и пастбища.

Многие уезжали в Темирхан-шуру и Порт-Петровск. Много сельчан трудились на Бондарном заводе и мясокомбинате Порт-Петровска. Часто приходилось им здесь слышать речи революционеров Н. Ермошкина и С. Кирова. Не раз встречались Магомедмирзой Хизроевым. От товарищей узнали о борьбе большевиков за новую жизнь. Когда приезжали в село, они агитировали и односельчан. Когда Нажмудин Гоцинский в горах Дагестана поднял мятеж против Советской власти, Тлянубцы не допустили его на свои земли. Они встали на сторону большевиков и присоединились к ахвахским партизанским отрядам. С помощью свиты Н. Гоцинский несколько раз организовал поход на Тлянубцев. Беспощадный был бой однажды зимним вечером на тлянубской земле, хотя сила контрреволюционеров была превосходящая, им не повезло. Под руководством своего храброго командира Магомеда Азизова, тлянубские партизаны мужественно противостояли сильному врагу и отразили их атаки. Старожилы рассказывали, что все три зимние месяцы тлянубские женщины "не снимали с себя обувь и не спали по ночам, они всегда готовы были стоять рядом с воюющими партизанами. Отряды, которыми руководили Шуайб, Занки, Омар и Салихилав, (их фамилии не сохранились) не только защищали их родные земли, но и помогали партизанским отрядам Шамхала из Ахваха. Когда получили весть о нападении на ахвахцев отряды Цунтинских, Цумадинских и Ботлихских банд, оставив достаточно людей защищать свое село, 70 молодых парней из Тлянуба пошли помочь ахвахцам. Там в битве с мятежниками были ранены Салихилав, Омарам Занки. Узнав об отсутствии части мужчин в селе, отряды Н. Гоцинского зимой поздней ночью напали на Тлянуб. Но они не достигли цели, понеси большие потери, им пришлось покинуть Тлянубскую территорию. В течение трех месяцев таких боев было несколько. Немало пролилось крови. Были убиты из тлянубцев -Абдурахмаи Рамазанов, Али Давудмагомедов. Были тяжело ранены Ражаб, Идрис, Хйрамагомед, Шуайб и другие, (фамилии не сохранены).

Совместно с войсками Лапина и партизанами Муслима Атаева, тлянубские партизаны освободили от мятежников Гидатлинский участок села Хучада, Ратлуб, Ругельда и Батлух Шамильского района. А вместе с партизанами Ахвахского участка Тлянубские мужчины принимали активное участие в освобождении нородов Ботлихского и Цумадинского районов от отрядов Н. Гоцинского. Вместе с отрядами Османова, Батырмурзаева, Атаева и Кара Караева они воевали и в Тлярате. По пути в Тлярата были убиты Амайлов и Жамал, ранены Магомед Париханил, Магомед Зурал, Халиматилав и Магомед Цодорасул. Вместе с мужчинами против бандитов мужественно воевала тлянубка Ашура Гаджиева. Проявившие отвагу и мужество в боях за освобождение Дагестанских сел от отрядов Гоцинского, Магомеда Азизова наградили именным пистолетом. Заики -саблей, Раджаб - ручными часами, Салихилав, Идрис, Курбан, Амирхан и Ибрагим- солдатской формой. Юноша из Тлянуба Магомед Идрисов активно воевал против деникинцев и заслужил высокую награду Родины - орден Красного Знамени. Орденом Красной Звезды был удостоен красный партизан Ибрагим Цахилов.

В результате активной борьбы тлянубцев за победу и укрепление власти Советов в горах Тлянуб был назван 'Красным селом' За проявленную храбрость в годы гражданской войны на почетной грамоте Всесоюзного центрального исполнительного комитета среди сел Ахвахского участка было упомянуто и село Тлянуб.

В тридцатые годы в селе Тлянуб был создан крестком. 800 голов овец безвозмездно были отданы тидибцам, когда там была организована коммуна. В I935 году здесь создали товарищество. В I936 году в селе организовали колхоз и первыми в него поступили Магомед Азизов, Курбан Гитинов, Салихилав Ибрагимов, колхоз был назван именем Калинина. Его первым председателем был избран Магомед Азизов. Богатство колхоза составляло 25 коров и I353 овец. В I937 - I938 годы у колхоза было I05 голов крупнорогатого скота из них -70 коров. Количество овец достигло до I700 голов. Пахотной земли было 8I гектаров. Перед войной у колхоза было более 2500 овец и коз, а также более 300 голов КРС. И в годы войны оставшиеся в селе старики и женщины не дали колхозу отставать.

На Великую Отечественную войну из Тлянуба ушли на фронт защищать Родину от немецких фашистов 74 мужчин из них 25 добровольно.

Из маленького села Тлянуб 22 человека отдали свою жизнь, защищая Родину от врага, чтобы приблизить победу. В годы войны колхоз добился особенно хороших результатов. В те же годы им руководил участник гражданской и Великой Отечественной войны, талантливый организатор колхозного производства Курбан Гитинов. Вернувшись с Великой Отечественной войны инвалидом, он прославил колхоз не только в районе, но и в республике.

Так в I950-I95I годы колхоз Калинина завоевал переходящее Красное знамя района и Республики.

В I950 году количество овец достигало 43I2 голов, КРС - 392 голов, лошадей - 62 голов, пахотной земли 65 гектаров. Колхоз содержал 200 голов кур. Хорошую прибыль давало пчеловодство. Тлянубский колхоз 'XX партсъезд' объединил с 'I май' колхозом Н/ Батлух. В шестидесятые годы не проявляли заботу о социальном развитии сел. Больше внимания уделяли на города и в I960-I970 годы большое количество людей переселились в города. Не хватало в селе рабочих рук. Пахотные земли превратились в целину.

Теперь в Тлянубе проживает 78 хозяйств, функционирует сельская администрация, Тлянубская основная школа, медицинский пункт. Дом культуры, магазин.

И это тоже история

Депортации населения Дагестана в 1941-1944 годах

Одной из трагических страниц в истории народов Дагестана являются репрессии против ряда народов в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, которые затронули многие тысячи семей.

Вопросы депортации ряда народов СССР в 1940-х годах, в том числе и части населения Дагестана (дагестанских немцев, чеченцев-аккинцев, части аварцев, даргинцев, лакцев и кумыков) до последнего времени оставались в числе запрещенных тем исторической науки.

Растущий интерес к трагическим 1940-м годам в значительной части объясняется тем, что документы, связанные с репрессиями, продолжительное время находившиеся под запретом и недоступные для исследователей, в конце 1980-х годов стали постепенно открываться.

Отношение к изучению проблем насильственного выселения и переселению народов существенно изменилось после принятия Верховным Советом СССР Постановления об отмене законодательных актов в связи с Декларацией Верховного Совета ССР от 14 ноября 1989 г. "О признании незаконными и преступными репрессированных актов народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечению их прав".[1]

После распада СССР в декабре 1991 г., слияния партийных архивов с государственными, исследовательские возможности заметно улучшились. Однако исследователям, изучающим события выселения ряда народов в 1940-х годах, остаются недоступным большое число секретных материалов. Это, прежде всего закрытые материалы, которые хранятся в ведомственных архивах КГБ (ФСБ), МВД, Военных коллегий Верховных судов, Военных трибуналов, военных округов, что естественно осложняет глубокое и объективное освещение событий 1940-х годов, связанных с выселением из Дагестана немцев, чеченцев-аккинцев, а также переселением части аварцев, даргинцев, лакцев и кумыков.
Однако и после официального признания проблем депортации населения Дагестана эти вопросы не нашли своего исследователя. Общеизвестно, что резкое обострение межнациональных отношений в нашей стране в постсоветский период имеет свою предысторию, уходящую корнями в первые десятилетия существования Советского государства и в более ранний период. Только на основании глубокого и всестороннего изучения истории этой проблемы возможно выявление, устранение имевшихся ошибок, перегибов в сфере национальной политики, дальнейшее расширение и укрепление дружбы между народами.
На протяжении десятилетий эта проблема в советской исторической науке не затрагивалась по указанным выше причинам. О ней лишь упоминалось в очерках по истории автономных республик Северного Кавказа. Не изучался и вопрос о депортации населения Дагестана. Не всегда были правильными политические оценки этих событий.

Некоторые стороны проблемы депортации населения Дагестана в 1941-1944 гг. затрагивались в ряде обобщающих работ по истории Дагестана. Так, часть вопросов насильственного выселения чеченцев и переселения части горного населения Дагестана освещается в статьях и документах о депортации северокавказских народов в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.[2]

Большой материал и документы по депортациям 1940-х годов, их последствиям и современным проблемам переселенных народов Дагестана содержатся в работе М.Р. и Ж.М. Курбановых "Дагестан: депортация и репрессии (трагедия и уроки)", выдержавшей два издания.[3]

Депортация немцев и чеченцев Дагестана

Первыми, кто подвергся депортации в Дагестане в 1940-х годах, были немцы. В связи с началом Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. на основании совместного постановления Совета Народных Комисаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) ? 2060-935с от 12 августа 1941 г. 28 августа был опубликован указ "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья".[4] Указ распространялся на немцев, проживающих в Автономной республике немцев Поволжья, в Саратовской и Сталинградской областей.

Примерно через месяц 22 сентября 1941 г. "во исполнение постановления правительства" издается приказ ? 001347 НКВД СССР Л. Берии о переселении немцев из северокавказских республик и областей (Ставрополья, Кабардино-Балкарии и Северной Осетии) с 25 сентября по 10 октября 1941 г.[5]
В октябре 1941 г. ГКО принял постановление за ? 744сс о выселении немцев из закавказских республик (Грузии, Азербайджана и Армении) с 15 по 30 октября 1941 г.[6] Депортация дагестанских немцев из ДАССР была осуществлена также течение второй половины октября 1941 г.

Первые немецкие колонисты появились в Дагестане в конце 1880-х годов. Немцы пришли вместе с русскими переселенцами во время переселенческого движения крестьян из внутренних губерний России, один из потоков которых был направлен на Кавказ.

В начале XX в. в Дагестан продолжали прибывать небольшими группами немцы из центральной России, даже из Германии. На территории Дагестана немецкие колонисты основали ряд хуторов (Шпренгель, Люксембург, Ленендорф и др.).
Часть немецких колонистов поселилась в городах и некоторых селениях кумыков, ногайцев, русских Дагестана (Кизляр, Порт-Петровск (Махачкала), Евгеньевка, Ярокай, Хасанай и др.); относительно много немцев проживало в городе Хасавюрт.

Основными занятиями немцев Дагестана было земледелие и скотоводство, точнее коневодство; они основали ряд конных заводов. Лошади и кони, выращиваемые немцами Дагестана, пользовались большим спросом на рынках Северного Кавказа. Кроме того, немцы построили в Дагестане первые кирпичные заводы, в которых наряду с красным кирпичом, они изготовляли черепицу, керамические трубы и др. изделия.

Численность немецкого населения Дагестана росла довольно быстрыми темпами. На динамику численности немцев оказывали влияние не столько относительно высокий естественный прирост их в республике, сколько миграционные процесса.

Так, в основном за счет прибытия в Дагестан немцев из других областей СССР (частью по приглашению государственных органов в качестве высококвалифицированных прибывших самостоятельно) численность их выросла с 2551 человеке в 1926 г. до 6919 человек в 1939 г.; при этом доля немцев-горожан увеличилась с 33,1 до 68,1%.[7]

В октябре 1941 г., то есть накануне их выселения, в Дагестане насчитывалось 7306 немцев.[8]

Немцев Дагестана, также как и остальных немцев СССР, несправедливо обвинили в сокрытии якобы большого количества "диверсантов и шпионов, которое по сигналу, данному из Германии, должны были произвести взрывы... ". При проведении операции по выселению немцев, в том числе немцев Дагестана, руководствовались специальной инструкцией по переселению немцев.[9]

Таким образом, во второй половине октябре 1941 г. всех немцев Дагестана общей численностью 7306 человек принудительно переселили в Казахскую ССР. Переселение и адаптация немцев в новых местах проживания, как свидетельствуют очевидцы и статистика смертности, проходили в тяжелейших условиях.[10]

Следующими после немцев, кого принудительно выселили из Дагестана, были чеченцы.

Секретное постановление Государственного Комитета Обороны СССР за ? 5073 о выселении чеченцев и ингушей в Казахскую и Киргизскую ССР было принято 31 января 1944 г.

В соответствии с этим решением последовал приказ НКВД СССР от 21 февраля, а 23 февраля 1944 г. все чеченцы и ингуши, проживавшие в Чечено-Ингушской АССР и прилегающих к ней, были репрессированы и выселены в Казахстан и Киргизию.

Через две недели 7 марта 1944 г. издается указ Президиума Верховного Совета СССР, который обнародовал и законодательно оформил ликвидацию Чечено-Ингушской республики.[11]

Всем чеченцам и ингушам предъявлялись несправедливые обвинения в измене Родине, переходе на сторону враге, вступлении в отряды диверсантов, создании вооруженных банд для борьбы с Советской властью. В соответствии с этими указами были выселены и чеченцы Дагестана, К сожалению, среди чеченского населения Дагестана распространены необоснованные слухи о том, что выселению подлежали только чеченцы, живущие в Чечено-Ингушетии, а депортация чеченцев из Дагестана якобы дело рук правительства Дагестана, стремившегося захватить их земли и имущество.

Документы свидетельствуют о том, что акции по депортации тщательно и детально разрабатывались и согласовывались с руководством СССР; они были подкреплены юридически, а карательные органы строго соблюдали тексты приказов. Так, в тексте указа Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 г. сказано: "Всех чеченцев и ингушей, проживающих на территории Чечено-Ингушской АССР, а также в прилегающих к ней районах переселить в другие районы СССР, а Чечено-Ингушскую АССР ликвидировать".[12]

В телеграфном сообщении Берии Сталину накануне их выселения прямо указывается Дагестан: "Государственный Комитет Обороны. Тов. Сталину. Подготовка операции по выселению чеченцев и ингушей заканчивается. После уточнения взято на учет подлежащие переселению 459466 чел., включая проживающих в районах Дагестана, граничащих с Чечено-Ингушетией и в гор. Владикавказе" Л. Берия. 17.02.1944 г.[13]

Дагестанские чеченцы (самоназвание - аккий, аккинцы) являются одной из вайнахских региональных групп. Предки аккинцев появились на территории Дагестана примерно в начале XVII в., переселившись из Лам-Акки (расположенной в горной части Чечни и Ингушетии) и из других мест Чечни.
Поселившись в предгорьях междуречья Аксая и Акташа на кумыкских землях в местности Аух, они образовали Ауховское общество (отсюда другое их название "ауховцы" и название национального района - Ауховский).[14] Приток чеченцев из Чечни в Ауховское общество, находившегося до середины XIX в. во владении кумыкских эндиреевских князей, затем в составе Кумыкского округа Терской области, а с 1921 г. в составе Хасавюртовского округа ДАССР, продолжался до конца 1930-х годов.

В октябре 1943 г. после многократных обращений ауховцев в 1920-1930-х годах вопрос об образовании Ауховского района был решен положительно за счет разукрупнения Хасавюртовского района.[15] В состав нового национального района с центром в сел. Ярыксу-Аух вошло восемь сельсоветов.[16] Однако Ауховский район просуществовал менее пяти месяцев, многие вопросы организации района так и не были завершены.

Основным занятием аккинцев-чеченцев Дагестана было земледелие (выращивание кукурузы, пшеницы, ячменя, табака, лука), сочетавшееся с содержанием крупного рогатого скота (буйволов, коров) и овцеводством.
Численность дагестанских аккинцев-чеченцев, отличающихся более высокой рождаемостью среди населения Дагестана, росла весьма быстрыми темпами не только за счет естественного, но и за счет механического прироста, точнее постоянного притока в республику.

По сведениям на 1870 г. их насчитывалось 5912 человек или 12,7% населения Хасавюртовского округа Терской области.[17] К 1926 г. число чеченцев за счет естественного прироста и большого притока из Чечни увеличилось до 21851 человек, что составило 34% населения округа.[18]

Накануне выселения в 1944 г. в Дагестане насчитывалось около 39 тыс. чеченцев, которое были расселены в основном (более 88%) в сельской местности - в Ауховском, Хасавюртовском районах и около 10% - в г. Хасавюрте.

Выселение чеченцев Дагестана, как и других народов, явилось настоящей трагедией для них. Вот рассказ очевидца этих событий А.Б. Баймурзаева: "В ночь с 22 на 23 февраля примерно в 1 час ночи собрали ответственных работников Хасавюртовского райкоме партии и райисполкома. В г. Хасавюрт уже прибыли министр МВД ДАССР Маркарян, НКГБ Калининский и представитель Обкома Х.М.Фаталиев. Нам зачитали постановление ГКО о выселении чеченцев и ингушей. Потом объявили, что в 6 часов утра чеченское население Ауховского и Хасавюртовского районов и г. Хасавюрта подвергается переселению за пределы Кавказа. Домой не разрешили вернуться. К 6 часам утра в селения начали подъезжать машины с активистами района.

В машину сажали активиста и по 4-5 военных; они знали, куда и к кому им ехать. Подъезжали к дому и говорили: "Открывайте ворота, проверка паспортов". Войдя в дом, военные стояли у дверей, а активист объявлял о решении Советского правительства выселить их за пределы Кавказа; говорил, что им можно брать с собой до 100 кг на одного человека. Подсказывали, что надо брать еду, теплую одежду и ценности. Семью собирали в угол, искали оружие и давали примерно один час на сборы. Многие женщины начинали плакать, их успокаивали, как могли, говорили, что надо дорожить временем.
На каждую семью чеченца была составлена карточка с указанием всех данных о членах семьи, имущества и пр. Часа через полтора чеченцев повезли на железнодорожную станцию в г. Хасавюрт, где стояли эшелоны товарных поездов, оборудованные печами-буржуйками. Но мере комплектации эшелона поезда отправляли".[19]

"В переполненных до предела "телячьих" вагонах, - вспоминает участник выселения Х. Арапиев, - без света и воды, почти месяц следовали мы к неизвестному месту назначения.. . Пошел гулять тиф. Лечения никакого, шла война.. . Во время коротких стоянок на глухих безлюдных разъездах возле поезда в черном от паровозной копоти снегу хоронили умерших (уход от вагона дальше, чем на пять метров грозил смертью на месте)... ".[20]

Во время войны происходили значительные насильственные перемещения населения Дагестана: в октябре 1941 г. из республики было выселено 7,3 тыс. немцев[21], а в феврале 1944 г. - около 39 тыс. чеченцев.[22]

Депортация дагестанцев в 1944 г.

В конце марта - апреле 1944 г. в населенные пункты, откуда были выселены чеченцы (как на территории Чечни, так и на территории Дагестана) в соответствии с постановлениями СНК СССР и СНК ДАССР началось насильственное переселение дагестанцев: части аварцев, даргинцев, лакцев и кумыков.[23]

Судьбы этих аварцев, даргинцев, лакцев и кумыков, насильственно переселенных в 1944 г. в бывшие чеченские селения также сложились драматически.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 г., "О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории" в состав Дагестанской АССР были включены следующие районы ЧИАССР: Веденский, Ножай-Юртовский, Саясановский, Чеберлоевский в существовавших границах, а также Курчалоевский и Шароевский районы (за исключением северо-западной части этих районов) и восточная часть Гудермесского района.[24] Общая площадь территории, присоединенной к Дагестану, составляла 2,7 тыс.кв.км.
На этой территории было образовано четыре новых района с другими названиями (за исключением Веденского): Андалалский (районный центр в селении Андалалы), Веденский (сел. Ведено), Ритлябский (сел. Ритляб) и Шурагатский (сел. Шурагат).

Кроме того, за счет этой присоединенной территории была увеличена площадь Ботлихского и Цумадинского районов Дагестанской АССР.[25]

Внутри прежних границ ДАССР Ауховский район был переименован в Новолакский (с центром в селении Новолакское); при этом часть его территории (два сельсовете) была передана в состав соседнего Казбековского района. Все названия населенных пунктов и сельсоветов были изменены.[26]

В эти районы, освобожденные после выселения чеченцев, согласно постановлениям СНК СССР от 9 и 11 марта 1944 г. СНК ДАССР обязан был до 15 апреля 1944 г. переселить 6300 хозяйств колхозников из горных районов Дагестана.[27]

Однако обком ВКП(б) и СНК ДАССР наметили "встречный план", который предусматривал переселение 9160 хозяйств колхозников. Большая агитационная и другая работа, проведенная представителями Дагобкома ВКП(б), дали свои результаты: "желающих" переселиться оказалось в несколько раз больше, чем эти районы могут вместить, ибо, как сказано в одном из официальных документов того времени, "народа Дагестане высоко оценили постановление СНК СCCP от 9 марта 1944 г. о присоединении к Дагестанской АССР районов бывшей Чечено-Ингушской АССР".[28]

Постановлением СНК Дагестанской АССР от 12 апреля 1944 г. "О переселении колхозников колхозов "им. МОПР", "9 января" и "1 мая" Махачкалинского района в Хасавюртовский район" кумыки из трех колхозов селений Альбурикент (колхоз "им. МОПР"), Кяхулай ("9 января") и Тарки ("1 мая") общей численностью около 3 тыс. человек были размещены соответственно в трех бывших чеченских селах Байрамаул, Бамматюрт и Османюрт Хасавюртовского района.[29]

"На 1 августа 1944 г., - говорится в докладной записке СНК ДАССР председателю СНК РСФСР и Наркому земледелия СССР, - переселено 16100 хозяйств против 6300 установленных СНК СССР и 9160, намеченных СНК ДАССР и обкомом ВКП(б). Из 21 горного района полностью переселено 144 населенных пункта, 109 колхозов и частично переселено население из 110 горных селений Дагестана.

Кроме того, в соответствии с постановлением СНК СССР от 18 мая 1944 г. ? 546 в июле переселены из Грузинской ССР 700 хозяйств, проживавших там аварцев".[30]

Усердие агитаторов и организаторов этой акции было столь велико, что "фактически план переселения был перевыполнен в первую же пятидневку (25-30 марта 1944 г.) и на 10 августа переселено из 21 района 16100 хозяйств, насчитывающих примерно 62 тыс. душ"[31], что составляло около 1/5 части населения горной зоны Дагестана.

В течение весны-осени 1944 г. из 22 районов ДАССР и 1 района Грузинской ССР принудительно было переселено 17 тыс. хозяйств колхозников общей численностью около 70 тыс. человек. Из этого общего числа переселенцев около 55 тыс. человек были размещены в 4 районах, присоединенных к Дагестанской АССР и около 15 тыс. - в предгорных и равнинных землях внутри прежних границ Дагестана.

Внутри республики в бывший Ауховский район переселились лакцы из Кулинского и Лакского районов (около 7 тыс. человек). Кроме того, в населенные пункты 2 сельсоветов, переданных в Казбековский район, переселили из названного района около 3 тыс. аварцев. И, наконец, около 3 тыс. кумыков из аулов Тарки, Альбурикент и Кяхулай были переселены в три чеченских селения Хасавюртовского района.[32]

На присоединенной к Дагестану территории в трех районах (Веденском, Андалалском и Ритлябском) были чересполосно размещены андийцы, годоберины, чамалалы, тиндалы, хваршины, цезы, бежтинцы, гинухцы, гунзибцы, ахвахцы, каратинцы и аварцы из Ботлихского, Цумадинского, Цунтинского, Ахвахского, Кахибского, Тляратинского, Гумбетовского, Чародинского, Хунзахского, Гунибского, Буйнакского и Унцукульского районов (более 40 тыс. человек).
В эти новые районы ДАССР были переселены также бежтинцы, гинухцы и аварцы, жившие до 1944 г. в Кварельском районе Грузинской ССР (более 3 тыс. человек). И, наконец, в четвертом (Шурагатском) районе были расселены даргинцы и кайтагцы из Акушинского, Сергокалинского, Левашинского, Дахадаевского и Кайтагского районов (более 10 тыс. человек).[33]
Названия переселенческих населенных пунктов в новых районах были изменены. Как правило, они назывались по наименованиям селений выхода переселенцев (Кидири, Шапих, Хушет, Хварши, Акнада, Бежита, Ратлуб, Сулевкент, Мулебки, Герга и др.) или им давались новые названия (Киров-Аул, Первомайск, Красноармейск и др.).

Этнический состав многих переселенческих населенных пунктов был смешанным: Киров-Аул (цезы и аварцы), Конхидатли (андийцы и каратинцы), Акнада (тиндады и хваршины), Шамилькала (каратинцы, ахвахцы и аварцы) и др.
Другая особенность в размещении переселенцев состояла в том, что в подавляющем большинстве население соседних населенных пунктов принадлежало к разным этносам: бежтинцы соседствовали с хваршинами и ахвахцами, а они, в свою очередь, с гунзибцами и аварцами, последние - с цезами, годоберинцами, андийцами, ахвахцами и представителями других малочисленных народов Дагестана.[34]

Эта акция по переселению дагестанцев в новые районы, явившаяся, по сути, очередной трагедией для народов Дагестана, по свидетельству информаторов-старожилов, осуществлялась отнюдь не добровольно. Обобщая рассказы очевидцев, переселение происходило следующим образом.

В селение приезжали представители района и военные, собирали сход жителей и объявляли о решении переселиться на новые места, где колхозники будут жить "зажиточно и богато". В назначенный день длинная вереница подвод и телег, груженных нехитрым скарбом, с плачущими детьми, растерянными женщинами и немногими мужчинами в сопровождении военных и представителей советских и партийных органов шли пешком по горным тропинкам и дорогам в соседнюю Чечено-Ингушетию в строго предписанные населенные пункты.
Хозяйства колхозников-переселенцев в соответствии с постановлением СНК СССР от 9 марта 1944 г. освобождались от государственных денежных налогов, страховых платежей и от поставок государству всех сельскохозяйственных продуктов до 1945 года включительно, затем этот срок был продлен еще на один год.[35]

Некоторые этнические последствия переселения аварцев, даргинцев, лакцев и кумыков

После переселения дагестанцы оказались в новых природно-географических, социально-культурных и этнических условиях, традиционный уклад жизни был разрушен, климатические условия отличались от привычных. Дагестанцы адаптировались с трудом. Часть переселенцев, не пожелав остаться на новом месте, стала возвращаться назад в Дагестан, но их задерживали и отправляли обратно. Для того чтобы пресечь поток "возвратников" некоторые из старых селений разрушались, или жителям соседних сел предлагалось разобрать дома и использовать строительный материал.

Относительно много селений было разрушено в Цунтинском районе, который после почти полного выселения населения, был ликвидирован. Территория бывшего Цунтинского района была присоединена к соседним районам (Цумадинскому и Тляратинскому).

По рассказам старожилов-очевидцев, в новых районах среди дагестанцев-переселенцев из-за эпидемий малярии, дизентерии и др. болезней и голода смертность была очень высока: примерно 1/5 - 1/4 часть их погибла в первые два года после переселения.

Тяжелейшие условия, в которых оказались после переселения дагестанцы, нашли отражение и в официальных документах того времени. В сентябре 1944 г., то есть менее чем через шесть месяцев после переселения СНК ДАССР принимает постановление "О ходе борьбы со вспышкой малярии в новых районах", в котором говорится: "Совет Народных Комиссаров Дагестанской АССР отмечает, что среди населения Новолакского, Андалялского, Ритлябского и Шурагатского районов в августе было до 7 тыс. 500 случаев заболеваний малярией".[36]
Примерно через год неблагоприятная ситуация среди дагестанцев-переселенцев, размещенных на территории бывшей ЧИАССР повторяется: "Положение населения в районах, - отмечается в докладе Председателя СНК ДАССР А. Даниялова и Секретаря обкома ВКП(б) А. Алиеве на имя комиссара внутренних дел СССР Л.П. Берии "О положении населения районов бывшей Чечено-Ингушской АССР, присоединенных к Дагестанской АССР", - чрезвычайно трудное. Малярия (10 000 случаев заболевания). Направлены эпидемические отряды (100 чел.). Озимый сев составляет 61%.

Районам отпускаем 7 тыс. т. кукурузы, 165 т. муки, 40 т. крупы, 25 т. сахара, 10 т. жира, 124 000 м. мануфактуры, трикотажных изделий на 625 000 рублей, 25 000 пар обуви.

Не хватает техники. В ручной вспашке участвовало 2 тыс. человек и вспахали 1245 га. На места направлены 24 руководящих работника, 9 специалистов... ".[37]

Подводя краткие итоги, следует отметить, что причинами депортаций немцев, чеченцев из Дагестана, как и других репрессированных народов, были стремление руководства СССР ослабить и подавить противников существующего строя и коммунистической идеологии, очистить общество от антисоветчиков и криминальных элементов.

Насильственным переселением части дагестанцев на территорию бывшей ЧИАССР, присоединенной к Дагестану, пытались частично снять остроту аграрной перенаселенности гор, разрешить земельную проблему за счет новых районов.
Депортация нанесла заметный ущерб не только экономике Дагестана, но и психологии репрессированного и депортированного населения.

Социально-экономические, этнокультурные и демографические последствия депортаций немцев, чеченцев из Дагестана, а также насильственное по существу переселение части дагестанцев значительно различались.
Однако имелось в них немало общего: они восприняли эти акции как великую трагедию - здесь и отрыв от родного очага, от родины и высокая смертность из-за голода в пути (поскольку немцы и чеченцы перевозились в товарных вагонах) и на местах спецпоселений, из-за эпидемий малярии, дизентерии и других болезней (немцы, чеченцы, дагестанцы). В результате этих причин в первые два года после выселения погибло от 1/5 до 1/3 депортированных; особенно высока была смертность среди чеченцев.

Из этнокультурных последствий следует отметить отрыв указанных этносов от привычных природно-географических и социально-культурных условий и этнического окружения, выход за пределы традиционного своего этнического мира (особенно чеченцы и дагестанцы), смешанное расселение в совершенно иных условиях, появление новых красок в этнической антитезе "мы - они" и как следствие - рост этнического самосознания, внутриэтнического сплочения и т.д.

С другой стороны, переселение более половины населения почти всех андо-цезских народов и части кайтагцев на новые места, отрыв их от привычных природно-географических и социально-культурных условий и этнического окружения, смешанное расселение и другие факторы создали соответствующий фон для процессов сближения и ассимиляции их более крупными по численности этническими общностями (соответственно аварцами и даргинцами). Тем более что до этого существовал ряд объективных условий, облегчающих течение этих процессов: значительная этнокультурная близость и глубокие хозяйственно-культурные связи и контакты, с одной стороны, андо-цезских народов и аварцев, с другой - кайтагцев (и кубачинцев) и даргинцев. Кроме того, огромную роль в сближении играли школьное образование, печать и радио, которые изначально велись соответственно на аварском и даргинском языках.
Процессы сближения и ассимиляции андо-цезских народов и кайтагцев получили новый импульс после вторичного переселения их в 1957 г. уже на территорию Дагестана в связи с возвращением чеченцев и ингушей на свои земли; при том лишь незначительная часть чеченцев-аккинцев смогла поселиться в родных землях. Часть андо-цезских народов, аварцев, даргинцев и кайтагцев вернулись в горы, а другая часть была размещена на равнине, то есть они снова оказались в иных природно-географических, социально-культурных и этнических условиях.[38]

Согласно теоретическим установкам того времени (XXII съезд КПСС), процессы интернационализации и слияния наций и народов рассматривались как исторически видимая, реальная перспектива, а исчезновение языков многих народов считалось вполне прогрессивным явлением. Поэтому слияние народов в Дагестане рассматривалось как прогрессивный, неизбежный процесс.
Некоторые исследователи стремились представить социально-политическое сближение народов Дагестана как процесс формирования "дагестанской нации" на базе русского языка.[39]

В соответствии с этой концепцией, составными частями этого процесса были: 1) слияние андо-цезских народов и арчинцев с аварцами, 2) кайтагцев и кубачинцев с даргинцами и 3) малочисленных народов лезгинской подгруппы (агулов, рутульцев, цахуров и табасаранцев) в Южном Дагестане с лезгинами.[40]

Прогнозы по "формированию дагестанской нации" и "консолидации лезгинской подгруппы народов в единую этническую общность" не оправдались. Искусственное, неоправданное форсирование консолидационных процессов у народов Дагестана привело к появлению среди андо-цезских народов и арчинцев, а также среди кайтагцев и кубачинцев значительных маргинальных групп. Все это ускорило процессы ассимиляции их более крупными по численности этническими общностями соответственно аварцами и даргинцами. Процессы маргинализации охватили также часть собственно аварцев и даргинцев, вынужденных жить в новых условиях на территории бывшей ЧИАССР, а затем на Кумыкской равнине в Дагестане. Эти группы в достаточной степени не освоили культуру соседних народов, но во многом утеряли свою своеобразную культуру.

Указом Президиума ВС СССР от 9 января 1957 г. была восстановлена Чечено-Ингушская АССР и ей были возвращены присоединенные в 1944 г. к Дагестанской АССР шесть районов.[41] Этим указом партийное и советское руководство СССР политически и территориально восстанавливало права чеченского и ингушского народов. Однако не все детали этого процесса были продуманы. Так, не ясно было как быть с нечеченским населением оставшимся на территории восстановленной ЧИАССР, что делать с дагестанским населением на территории бывшего Ауховского района ДАССР и др. Эти вопросы оставались без ответа, что осложняло решение территориальной реабилитации аккинцев, права возвращения их в свои дома, в свой район.

Первоначально партийным руководством СССР было решено, что дагестанское население этих районов (около 60 тыс.) следует оставить в ЧИАССР в целях усиления многонациональности населения республики и ускорения процессов интернационализации.

Однако по нашим полевым материалам, свидетельствам очевидцев, между вернувшимися в родные селения чеченцами и остававшимися там же дагестанцами начались серьезные конфликты. Чеченцы требовали немедленного выселения дагестанцев из их сел в Дагестан.

Руководство ДАССР стало ходатайствовать о возвращении дагестанского населения из восстановленной ЧИАССР и выделении Центром финансовой и иной помощи для проведения этого мероприятия. После крайнего обострения взаимоотношений между чеченцами и дагестанцами в Чечне было принято решение о возвращении депортированных дагестанцев в ДАССР.

Дагестанское население из четырех районов восстановленной ЧИАССР было переселено частью в Ботлихский, Цумадинский и другие исходные горные районы, а более половины - в Хасавюртовский, Кизилюртовский, Бабаюртовский, Каякентский и другие новые, равнинные районы Дагестанской АССР, где создавались новые переселенческие села.

Большая часть горцев, перемещенных из ЧИАССР на равнину, была размещена в существующих кумыкских и русских селах. Горцев-переселенцев подселяли в дома кумыков и русских на время, пока шло строительство для них новых жилищ, расположенных внутри села (или рядом с селом), как правило, отдельным кварталом.

Поскольку селитебных земель на равнине немного, то с целью выделения мест для строительства переселенческих пунктов горцев было решено переселить жителей многих небольших кумыкских и ногайских селений и хуторов в соседние более крупные села.[42]

В начале 1957 г., не дожидаясь официальных решений о возвращении депортированного населения Дагестана, насильственно выселенные кумыки из селений Альбурикент, Кяхулай и Тарки, самостоятельно вернулись в свои селения. Однако земли колхозов этих сел, отданные Махачкалинскому горсовету и кутаным хозяйствам горцев Гунибского (960 га), Акушинского (810 га) и Лакского (250 га) общей площадью 2020 га, так и не были возвращены прежним владельцам: колхозам "им. МОПР", "9 января" "1 мая".[43] Из этого не трудно сделать очевидный вывод, что реальной причиной переселения части кумыкского населения из селений Альбурикент, Кяхулай и Тарки было изъятие их земель для последующего перераспределения новым владельцам в лице руководства города Махачкалы, Гунибского, Акушинского и Лакского районов. Иначе говоря, депортация части жителей указанных трех кумыкских селений привела к потере их земель и имущества коллективных хозяйств.

Дагестанским чеченцам, возвратившимся из мест спецпоселения, разрешили селиться в Дагестане, но не в Новолакском (бывшем Ауховском) районе, так как в нем оставались жить лакцы и аварцы. Чеченцы были размешены на лучших поливных землях в основном в черте г. Хасавюрт, а также в Хасавюртовском и Бабаюртовском районах (Нурадилово, Новосельское, Борагангечув); лишь незначительной части их удалось поселиться в своих прежних селениях в Казбековском и Новолакском районах. Часть переселенцев (аварцы, даргинцы и чеченцы) была подселена в существующие кумыкские (Аксай, Костек, Муцалаул, Ботаюрт, Новокаякент и др.) и русские селения (Нечаевка, Покровское, Могилевское и др.).

Равнинные районы из этнически относительно однородных постепенно превращались в этнически смешанные. Переселенческие мероприятия того времени проводились совершенно без учета культурных, этнодемографических и экологических последствий для местного населения. Экономический подход к этим проблемам превалировал над всеми остальными.

[1] Газета "Известия" от 24 ноября 1989 г. С.1.
[2] См.: Ибрагимбейли Х.М. Сказать правду о трагедии народов // Политическое образование, 1989, ? 4; Ибрагимов М.-Р.А. Аккинцы-чеченцы // Новое время. 1989. Декабрь, приложение; Его же. Народы Дагестана в ХХ в. // Расы и народы. М., 1991. Вып. 21; Бугай Н.Ф. К вопросу о депортации народов в 30-40-е годы // История СССР. 1989. ? 6; Его же. Правда о депортации чеченского и ингушского народов // Вопросы истории. 1990. ? 7; Его же. Депортация народов СССР: история и современность // Конфедерация репрессированных народов Российской Федерации 1990-1992 гг. Документы. Материалы. М., 1993; Его же. Л. Берия - И. Сталину: "Согласно вашему указанию :". М., 1995; Иосиф Сталин - Лаврентию Берии: "Их надо депортировать :" Документы, факты, комментарии (Вступ. ст., сост., послесл. Н. Бугай). М., 1992; Республика Дагестан: современные проблемы национальных отношений. Махачкала, 1992; Репрессированные народы России: чеченцы и ингуши (Документы, факты, комментарии). М., 1994; Чеченцы-аккинцы Дагестана. Махачкала, 1994.
[3] Курбанов М.Р., Курбанов Ж.М. Дагестан: депортация и репрессии (трагедия и уроки). Махачкала, 2001; 2-ое изд., Махачкала, 2009.
[4] Кичихин А.Н. Советские немцы: откуда, куда и почему? // Военно-исторический журнал. 1990. ? 9. С. ЗЗ; Иосиф Сталин - Лаврентию Берии. С. 37-38.
[5] Там же. С. 55-57.
[6] Там же. С. 62.
[7] Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т.V. М., 1926. С.342-346; Материалы Всесоюзной переписи населения 1939 г. // ГУ "ЦГА РД" Ф. р.-22. Оп. 22. Д. 57. Л. 1.
[8] Бугай Н.Ф. Правда о депортации чеченского и ингушского народов. С. 32.
[9] Кичихин А.Н. Советские немцы. С. 34-36.
[10] Там же. С. 36-38.
[11] Бугай Н.Ф. Правда о депортации чеченского и ингушского народов. С. 39.
[12] ГУ "ЦГА РД". Ф. р-352. Оп.I. Д.1. Л.5.
[13] Бугай Н.Ф. Правда о депортации чеченского и ингушского народов. С. 39.
[14] Ибрагимов М.-Р.А. Акинцы в Дагестане (XVI - XX вв.). Историческая этнография. Л., 1993. Вып. IV. С. 61.
[15] ГУ "ЦГА РД". Ф. р-352. Оп. 14. Д.22. Л. 22.
[16] ГУ "ЦГА РД". Ф. р-352. Оп. 2. Д.51а. Л. 266.
[17] Сборник сведений о Кавказе. Тифлис, 1871. Т. I. С. 280.
[18] Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т.V. М., 1928. С. 342-346; Список населенных мест Дагестанской АССР. Махачкала, 1927. С. 146-152.
[19] Воспоминания А.Б. Баймурзаева // Личный архив Ибрагимова М.-Р.А.
[20] Иосиф Сталин - Лаврентию Берии. С. 107.
[21] Кичихин А.Н. Советские немцы: откуда, куда и почему // Военно-исторический журнал. 1990. ? 9. С. 33; Иосиф Сталин - Лаврентию Берии: "Их надо депортировать". Документы, факты, комментарии. Составитель Н. Бугай. М., 1992. С. 37, 38, 55, 58; Османов А.И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселение горцев на равнину (20-70-е годы XX в.). Махачкала, 2000. С. 179.
[22] ГУ "ЦГА РД". Ф. п.-1. Оп. 2. Д. 1013. Л. 42.
[23] ГУ "ЦГА РД". Ф. р.-411. Оп. 3. Д. 1. Л. 93.
[24] ГУ "ЦГА РД". Ф.р-352. Оп. 15. Д. 1. Л. 5.
[25] См.: Карту Дагестанская АССР. Масштаб: 1:600000. ГУГК. И., 1953.
[26] ГУ "ЦГА РД". Ф. р-352. Оп.2. Д. 56. Л. 146.
[27] ГУ "ЦГА РД". Ф. р-168. Оп. 35. Д. 21. Л. 189, 191.
[28] ГУ "ЦГА РД". Ф. р.-411. Оп. 3. Д. 1. Л. 147.
[29] ГУ "ЦГА РД". Ф. р.-168. Оп. 29. Д. 29. Л. 200-200 об.
[30] ГУ "ЦГА РД". Ф. р-411. Оп. 3. Д. 1. Л. 147.
[31] ГУ "ЦГА РД". Ф. р-411. Оп. 3. Д. 1. Л. 150.
[32] Ибраимов М.-Р. А. Народы Дагестана в XX в. С. 115.
[33] Подсчитано по материалам ГУ "ЦГА РД" (Ф. р-168. Оп. 35. Д.22. Л. 51, 53; Ф. р-411. Оп. З. Д.1. Л. 29, 93) и данным Госкомстата населения 1939 г.
[34] Ибраимов М.-Р. А. Народы Дагестана в XX в. С. 116.
[35] ГУ "ЦГА РД". Ф. р-1б8. Оп. 36. Д. 25. Л. 318.
[36] См.: Дзидзоев В., Кадилаев А. В поисках национального согласия. Махачкала, 1992. С. 96.
[37] Иосиф Сталин - Лаврентию Берии. С. 234-235.
[38] Об этнографии дагестанцев-переселенцев см.: Современная культура и быт народов Дагестана М., 1971; Гадло А. В. Современный быт лакцев-переселенцев // Вестник ЛГУ. 1972, ? 14; Качаев А.В. Культура и быт переселенцев Сулакской низменности // Дагестанский этнографический сборник. Махачкале, 1974; Современные культурно-бытовые процессы в Дагестане. Махачкала, 1984; Традиционное и новое в современном быте и культуре дагестанцев-переселенцев. М., 1988.
[39] Даниялов А.Д. Советский Дагестан. М., 1960. C. 20; Ихилов М.М. К вопросу о национальной консолидации народов Дагестана // Советская этнография. 1965. ? 6. С. 97; Даниялов Г.Д. Развитие экономики и культуры Дагестана (1945-1965 гг.). М., 1966. С. 358-361; История Дагестана: в 4-х томах. М., 1969. Т. IV. С. 292.
[40] Агаев А.Г. К вопросу о теории народности. Махачкала, 1965. С. 266.
[41] Ведомости Верховного Совета СССР. М., 1957. ? 4. С. 134.
[42] Ибрагимов М.-Р. А. Народы Дагестана в ХХ в. (Этнодемографические проблемы) // Расы и народы. ? 21. М., 1991. С. 116.
[43] ГУ "ЦГА РД" Ф. р.-168. Оп. 29. Д. 37. Л. 4.

Отважный разведчик из Зандака

Одним из тех, кто прошел долгие и трудные дороги войны, был тяжело ранен и прошел тяготы несправедливого выселения со своим народом в Среднюю Азию - был отважный разведчик, рядовой Амаев Иван Иванович (Ималу Идарлаевич), с непривычным для нас именем и отчеством, которые были исправлены во время Отечественной войны. Об этом автор расскажет ниже.

Амаев Иван Иванович, 1920 г.р., уроженец с. Зандак, Ножай-Юртовского р-на ЧИАССР. Участник ВОВ, добровольцем поступил в РККА в 1940 году, демобилизован после тяжелых ранений в голову и руку в 1944 году. Рядовой. Член КПСС.

Статья 'Отважный разведчик' ('Майра разведчик') из книги Хож-Ахмеда Берсанова '1941-1945 гг. Чеченцы, ингуши в Великой Отечественной войне' об Амаеве :

'Кавалерийская часть, где он служил, дислоцировалась в Хабаровском крае. Молодой красноармеец оказался способным парнем, быстро овладел оружием, изучал армейский устав, пользовался уважением среди сослуживцев и командиров. Когда он отслужил в армии два года, началась Великая Отечественная война. На этот момент он уже искусно владел оружием, был дисциплинированным красноармейцем. В начале войны с Германией со своими товарищами написал рапорт, чтобы его послали на передовую, но им отказали. В то время обстановка на Дальнем Востоке была сложная. В 1943 году, исполняя пожелания воинов, их кавалерийскую часть перебросили в Ленинград. Здесь, вблизи легендарного города Ленина, он принял первый бой, участвовал в наступлении на фашистов и увидел, как умирают советские патриоты.

Как-то в один из дней командир батальона подозвал его к себе.

- Пришел по вашему приказу - отрапортовал Амаев комбату.

Разговор между ними длился долго. Комбат поручил Амаеву, вместе с группой бойцов, просочиться в тыл врага и пленить 'языка'. Ночью их группа пересекла расположение наших войск, незаметно обойдя дозор противника, проникла в тыл врага и с честью выполнила задание. За этот подвиг разведчика Амаева наградили боевой медалью 'За отвагу'. После этого было еще много сложных и опасных поручений, которые отважный разведчик выполнял с доблестью. За эти подвиги он был удостоен в дальнейшем ордена 'Славы' 3 степени и другими медалями'.

Дочь Амаева И.И. - Маша Амаева, рассказала мне историю изменения инициалов своего отца. После первой операции по пленению 'языка', группой под руководством ее отца, которую они выполнили успешно, захватив 13 немецких военнопленных, когда его представляли к награде медаль 'За отвагу' и спросили Ф.И.О. - он ответил: Амаев Ималу Идарлаевич. Военный, заполнявший наградной лист, с иронией и добродушно сказал: 'На твоем имени и отчестве язык сломаешь, давай назовем тебя Иван Ивановичем - это легко и просто записывать, и выговаривать'. На что отец удовлетворительно кивнул и после этого он стал Иван Ивановичем. Еще Маша рассказала, что отца приняли в коммунистическую партию во время войны.

В свидетельстве об освобождении от воинской обязанности Амаева И.И. есть следующие записи:

'Признан негодным к несению воинской обязанности с исключением с учета по гр. I, ст. 9-а расписания болезней приказа МО СССР ? 110 от 1956 года и снят с воинского учета.

Воевал в составе 65 СП, 43СД разведчиком. После тяжелого ранения 14.XI. 1944 года лечился в эвакогоспитале ? 4014 с ноября 1944 по февраль 1945 гг. и уволен в запас по болезни.

Правительственные награды Амаева И.И.:

орден 'Славы III степени' (?12884871).

Боевые медали: 'За отвагу', 'За боевые заслуги', 'За победу над Германией', а также юбилейные медали: 'За доблестный труд в ВОВ 1941- 1945 гг.', '25 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.', '30 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.', '50 лет вооруженных сил СССР', '60 лет вооруженных сил СССР', 'За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина'.

После выздоровления в феврале 1945 года его прямо из госпиталя отправили в ссылку, за депортированными земляками. Своих родных он нашел в Ошской области, Киргизской ССР. С 1949 по 1957 годы работал в системе мелиорации - Министерства Водного хозяйства Кирг. ССР. Сохранилась копия производственной характеристики периода выселения на Амаева И.И. заверенная председателем сельского совета села Зандак:

'Тов. Амаев Иван Иванович работал на строительстве канала Отуз-Адир Министерства Водного хозяйства Кирг. ССР. С 11 апреля 1949 года на должности начальника отдела кадров по 30 октября 1957 года. На протяжении указанного периода работы тов. Амаев Иван Иванович зарекомендовал себя, как дисциплинированный и честный работник, имеющий среди рабочих авторитет. Тов. Амаев за указанный период награжден медалью 'За доблестный труд', поощрялся денежными премиями и благодарностями от администрации строительства, за добросовестное выполнение всех поручений по строительству.

Начальник строительства канала Отур-Адир, лауреат Сталинской премии Чернецов'.

По возвращении из ссылки на Родину, с 1962 по 1979 годы Амаев работал в сфере Министерства культуры. Он заслуженный работник культуры ЧИАССР. Долгое время работал директором Дома культуры в родном селе Зандак.

Награжден почетными грамотами Президиума Верховного Совета ЧИАССР и Бюро обкома КПСС в 1968 году.

Из документа 'Мандат ?1' видно, что И.И. Амаев был делегатом 5-й Ножай-Юртовской районной, партийной конференции от первичной партийной организации к-за им. Гагарина. В 1975 году Амаев И.И. избран депутатом Зандакского сельского Совета депутатов трудящихся Ножай-Юртовского района Чечено-Ингушской АССР от избирательного округа ? 4 (основание: удостоверение).

В конце своей статьи хочу познакомить читателя с одним интересным эпизодом из жизни Амаева И.И. После возвращения из ссылки Амаев пошел в лес за селом для заготовки дров или материала для постройки дома. Там он случайно наткнулся на сбитый в войну советский самолет с останками летчиков. Еще нашел документы одного из членов экипажа летчика сержанта Жукова Л.В. Казалось бы, какое дело вернувшемуся из выселения и вновь обустраивающемуся человеку до сбитого самолета и его экипажа. Но нет, он не остался в стороне от чужой трагедии. Забыв обиды на государство за личную трагедию и незаконное выселение своего народа, он написал письмо в Москву, а именно в Советский комитет ветеранов войны, с документами летчика сержанта Жукова Л.В. и номером самолета, чтобы определить остальных погибших членов экипажа самолета. Воздушные сражения с противником в небе над нашей республикой, а в частности над г. Грозным, происходили, как мы знаем, в 1942 году, но почему наш сбитый самолет ушел так далеко и упал в лесу рядом с селом Зандак, Ножай-Юртовского р-на - это загадка?! И почему самолет, сбитый еще в 1942 году, нашел только наш земляк, вернувшийся после участия в войне и 13 лет выселения. До этого, выходит, никто из новых поселенцев в лес не ходил или им не было дела до какого-то сбитого самолета и его экипажа, защищавшего небо нашей республики от вражеской авиации. А как же этот исчезнувший самолет не заметили на не оккупированной территории особисты, которые зачищали этот край от целого народа?! Вопросы, вопросы, вопросы:

Вероятно, что только человек, переживший личную трагедию, способен сопереживать и откликнуться на чужую боль и трагедию. Благодаря нашему земляку экипаж боевого самолета не ушел в небытие, а имя одного из них увековечено именем школы чеченского села Зандак.

После отправки Амаевым письма в Москву, оттуда через некоторое время приехала комиссия (говорят, с ними был министр обороны СССР Маленков Р.Я.) и они привезли с собой полный список экипажа подбитого самолета, который они вычислили по данным, отосланным Амаевым в Советский комитет ветеранов войны. В селе Зандак состоялось торжественное захоронение останков членов подбитого экипажа самолета в братской могиле и название местной школы именем Жукова Л.В., документы которого были найдены на месте крушения самолета.

Вот полный список экипажа того самолета, исследованного Советским комитетом ветеранов войны и которые покоятся в братской могиле с. Зандак:

Жуков Л.В. - летчик, сержант;

Гурьянов Николай Дмитриевич, 1920 г.р. - л-т, штурман самолета. Место рождения: г. Саратов, пл. им. Фрунзе, дом ? 7;

Стефанский Филипп Прокофьевич, 1921г.р. - воздушный стрелок -радист. Место рождения: с. Гедвилово, Кировозерского р-на Одесской области.

Кийков Иван Федорович, 1913 г.р. - старшина, воздушный стрелок, место рождения: с. Дукановка, Бурманского р-на Сумской области.

Для автора остается загадкой еще один факт, почему Амаев увековечил из членов экипажа именно с-та Жукова, хотя в экипаже был штурман лейтенант Гурьянов Н.Д., который по званию и должности выше первого. Это, наверное, потому, что на месте крушения самолета были найдены документы именно летчика сержанта Жукова Л.В. и по ним вычислили остальных членов экипажа боевого самолета истребителя.

Дом участника Великой Отечественной войны Амаева Ималу Идарлаевича в селе Зандак разрушен во время Контртеррористической операции в нашей республике, имущество растаскано бездушными мародерами, документы и личные вещи самого Ималу тоже пропали. Дочерям в наследство осталась лишь добрая память об отце. Маша Амаева мне рассказала, что после случая с найденным самолетом, ее отец занимался поисковой работой и помогал людям в розыске пропавших без вести в ВОВ их родственников. У фронтовика Амаева остались две дочери и их семьи. После смерти отца Маша написала песню о своем отце ветеране, которая публикой была воспринята, как говорится, 'на бис'. Только благодарная и преданная своему отцу дочь могла так сочинить и спеть об отце. Она известная в прошлом автор и певица многих популярных чеченских песен. Всем знакома ее задушевная песня 'Цветок из Зандака'. Маша не только певица, но и является автором слов и музыки многих песен, которые исполняла, аккомпанируя себе на национальной гармони. Песни из репертуара Маши - 'Шагай, горянка', 'Весна в Алхан-юрте', 'Песня о любви' и др. в те годы пользовались огромной популярностью. Их исполняли все коллективы художественной самодеятельности республики. Маша Амаева больше известна как поэтесса, она автор двух поэтических сборников на чеченском языке, еще два ее сборника ждут издания. Она внесла неоценимый вклад в развитие чеченской музыкальной культуры, а ее песни народ помнит, любит, поет. Маша много лет работает в Министерстве культуры и продолжает дело своего отца. Она несет свет культуры своему народу, а без культуры, как известно - нет народа.

В последнее время по всей стране и в нашей республике идет работа по увековечению имен участников Великой Отечественной войны. Было бы справедливо Дом культуры в селе Зандак, которым много лет руководил Амаев И.И., назвать его именем.

Вахит Бибулатов ?91 (2275) 8 мая 2014г.
'Вести республики'

grozny-inform.ru

Дагестанцы-Герои Советского Союза

Хочу перечислить всех героев-дагестанцев Советского Союза,которые воевали в великой Отечественной войне 1941-1945гг. Многие герои эти великие награды получили посмертно.

Абакаров Кади Абакарович(1913 г.р.)-род в сел. Эчеда ныне Цумадинского района. По национальности тиндинец (тиндалец). Ком. отд-я стрелковой роты. Звание Героя получил в 1946 году.

Абдуллаев Абдурахман Яхъяевич(1919) -с.Муцалаул, ныне Хасавюртовского района. Кумык. Ком. отд-я автаматчиков. Звание получил в марте 1945 года.

Абдулманапов Магомед-Загид (1924)-с.Карата Ахвахского района. По национальности каратинец. Окончил 7 классов. Зам. командира саперного отд-я. Звание Героя получил посмертно в 1944 году.

Абдулмеджидов Ахмед Дибирович(1923)- с.Моксоб Чародинского района. Проживал в сел Цуриб того же района. Аварец. Рядовой. Автоматчик батальона пехоты. Звание Героя получил посмертно в апреле 1945 г.

Абдурахманов Зульпукар Зульпукарович(1024)-с. Ташкопур Левашинского района. Даргинец. Ком. стрелкового взвода. Звание получил в 1946 году посмертно.

Акаев Юсуп Абдулабекович(1922)-г.Буйнакск. Кумык. Командир эскадрильи. Капитан. Звание Героя получил в 1944 году.

Алиев Александр Мамедович(1922)- с.Цилинг, Курахского района. Лезгин. Стрелок. Звание Героя по лучил в июле 1944 года.

Алиев Газрет Агаевич(1922). с.Хнов Ахтынского района. Лезгин. Разведчик. Звание Героя получил в ноябре 1943 г.

Алиев Саид Давыдович (1017)- с.Урада ныне Гунибского р-на. Аварец. Стрелок. Февраль 1943 г.

Алиев Шамсулла Фейзуллаевич (1915)-г.Дербент.Азербайджанец.

Алисултанов Султан Кадырбекович (1916)-с.Баршамай, ныне Кайтагского района. Кайтагец . Ком. батареи минометного полка.Май 1945 г.

Амет- хан Султан(1920)-г.Алупка, Крым. Лакец. Ком. эскадрильи. Звание Героя получил в августе 1943 и июне 1945 гг.

Байбулатов Ирбайхан Адылханович (1912) с. Османюрт ныне Хасавюртовский р-н. Кумык.

Буганов Гаджи Османович - Родился 25 сентября 1918 года в ауле Канар ныне Лакского района Дагестана. Лакец. Командир 23-го ударно-штурмового стрелкового батальона (3-й ударно-штурмовой полк, 53-я армия, 2-й Украинский фронт), капитан. Буганову Гаджи Османовичу присвоено звание Героя Советского Союза 24 марта 1945 года

Велиев Мирза Давлетович. с.Юхары-Легер Кусарского р-на. Лезгин. Ком орудия. Звание Героя получил в марте 1945 года посмертно.

Гаджиев Магомет Имамутдинович. с.Мегеб, ныне Гунибского р-на. Даргинец. Командир подводной лодки. Звание Героя получил в октябре 1942 г. посмертно. Первый Герой Советского Союза из Дагестана.

Гамзатов Магомед Юсупович-с.Мегеб ныне Гунибского р-на. Даргинец. Командир батальона стрелкового полка. Ноябрь 1943 г.

Джумагулов Эльмурза Биймурзаевич (11 декабря 1921, Карланюрт, Дагестанская АССР, СССР)- участник Великой Отечественной войны, танкист, Герой Советского Союза, член КПСС с 1944 года, кумык по национальности.

Исрафилов Абас Исламович (28 сентября 1960 - 26 октября 1981) - родился 28 сентября 1960 года в поселке Белиджи Дербентского района Дагестана. Лезгин. Заместитель командира инженерно-сапёрного взвода 357-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии в составе 40-й армии Краснознамённого Туркестанского военного округа, гвардии сержант, Герой Советского Союза.Посмертно.

Кумуков Халмурза Сахатгереевич - стрелок 993-го стрелкового полка 263-й стрелковой дивизии 6-й армии Юго-Западного фронта, красноармеец.Родился 18 июня (1 июля) 1913 года в ауле Икон-Халк ныне Адыге-Хабльского района Карачаево-Черкессии в крестьянской семье. Ногаец. Указом Президента СССР от 4 октября 1990 Кумукову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Курбанов Семен Курбанович (1898)-с.Муги ныне Акушинского р-на. Даргинец.Стрелок.Звание получил в мае 1944 г.Пропал без вести.
Макаев Цахай Макашарипович - Родился в 1917 году в селе Кая ныне Кулинского района Дагестана в крестьянской семье. Лакец.Командир орудия 37-го гвардейского отдельного истребительно-противотанкового дивизиона 35-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта, гвардии старший сержант.Звание Героя получил в мае 1946 года.

Мусаев Саадул Исаевич.-с.Ругуджа ныне Гунибского р-на. Аварец. Писарь роты.Посмертно в 1944 г.

Нурадилов Ханпаша Нурадилович - Родился в 1920 году в селе Минай-Тогай (ныне село Гамиях Новолакского района республики Дагестан). Чеченец. Командир пулемётного взвода 17-го гвардейского кавалерийского полка 5-й гвардейской кавалерийской дивизии Сталинградского фронта, гвардии сержант.Посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Салихов Эсед Бабастанович-с.Икра, ныне Курахского р-на. Лезгин. Ком. батальона стрелкового полка.Майор. Посмертно в июне 1944 года.

Сулейманов Ризван Баширович.-с.Кулушац ныне Лакского р-на.Лакец.Ком батальона.Октябрь 1943 г.

Сулейманов Яков Магомед-Алиевич-с.Кумух. Лакец. Пом.ком. взвода. Апрель 1945
Султанов Иса Клычевич-род. 1917-11-27 / ум. 1945;Кумык. родом из: с. Аджимажагатюрт Хасавюртовского р-на.Танкист. Герой Советского Союза.Звание Героя присвоено 10 апреля 1945 года

Эмиров Валентин Алахиярович. с .Ахты. Лезгин. Ком истребительного авиационного полка. Капитан. Декабрь 1942 посмертно.

Муса Манаров. Летчик-космонавт. Лакец. Указ от 21 декабря 1988г.

Исмаилов Абдулхаким Исакович-родился в с.Чагар-Отар Хасавюртовского р-на. Кумык. Одним из первых водрузил Знамя Победы над Рейхстагом-8 мая 1945г. В 1996 году Указом Президента России присвоено звание Героя России

Черная кошка

Гальченко Леонид Акимович
Родился 2 апреля 1912 года в городе Петровск-Порт (ныне - Махачкала) в многодетной семье рабочего (был шестым ребёнком). Украинец.

В октябре 1941 года майору Гальченко было поручено формирование нового, 609-го истребительного авиационного полка, который он же и возглавил.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками капитану Гальченко присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали 'Золотая Звезда'
Свой самолёт ЛаГГ-3 Гальченко называл 'Чёрная кошка' и его эмблемой была кошка, гоняющаяся за мышами

В одном из боёв, Леонид увидел на борту вражеского самолёта намалёванную голову тигра. "Дело имею с Асом", - подумал он.

Бой оказался тяжёлым, но Гальченко сбил врага. Вернувшись на аэродром, Гальченко долго ходил у самолёта, будто осматривая полученные им пробоины. Потом подозвал техника эскадрильи, попросил сходить к политруку за красками и кистью.

Когда политрук, заинтересовавшийся, зачем лётчику понадобились рисовальные принадлежности, подошёл к самолёту, он увидел, как Гальченко с техником малевали на хвосте самолёта какой - то замысловатый рисунок. Присмотревшись, он различил черты какого - то зверя, смахивающего на кошку, а внизу - маленькую мышку.

- Что это ? - спросил политрук.

- Как - что ? - удивился Гальченко. - Разве не видно ? Кошка.

- А зачем ?

- Для устрашения. Они вон всяких рысей да тигров малюют, запугать нас хотят. А у меня будет кошка.

Так и стал летать Гальченко с кошкой на хвостовой части своего "ЛаГГа" ( вначале она была белого цвета, но вскоре была перекрашена в чёрный ).

Чёрная ли кошка тому причина, или всё - таки высокое мастерство, что надёжнее и правдоподобнее, только враги стали бояться Гальченко. Завидев самолёт с чёрной кошкой на хвосте, они старались уклониться от боя и поворачивали вспять.

Гальченко использовал это замешательство врага и уверенно бил его. Бывали даже случаи, когда при появлении самолёта Гальченко немцы оповещали своих лётчиков:

- Внимание, внимание ! В воздухе "чёрная кошка".

Это означало: будьте осторожны, вас могут сбить

Всего на 1 ноября 1944 года на его счету было 310 боевых вылетов, около 40 воздушных боёв, 13 сбитых самолётов лично и 10 в группе (в литературе приводятся и более высокие данные - 410 боевых вылетов, 90 боёв, сбил 24 самолёта лично и 12 - в группе).

Однажды, барражируя над Мурманском, Гальченко заметил 4 самолёта противника, приближавшегося к городу. Он, не раздумывая, один бросился навстречу и атаковал вражескую четвёрку. Атака нашего аса была настолько дерзкой и стремительной, что немецкие лётчики растерялись и сочли за лучшее покинуть "поле" боя.

- Оправдан ли такой риск ? - спросили после боя у Гальченко.

- Любой на моём месте поступил бы так же, - ответил командир эскадрильи. - В воздухе, кроме меня, никого не было. Нужно было принять неравный бой, чтобы не дать возможности врагу осуществить свой замысел - сбросить смертоносный груз на город

Гальченко, хотя уже и командовал полком, не жалея себя летал наравне с молодыми пилотами. И снова полёты, полёты. Бои, перегрузки.. . Однажды, после напряжённого боя, не смог вылезти из кабины - отказали ноги, болью сковало сердце. Друзья вынесли его на руках. Но беда не приходит одна: вскоре у него резко упало зрение...

В ноябре 1942 года Гальченко был назначен заместителем командира вновь формируемой 259-й истребительной авиационной дивизии 7-й воздушной армии, затем занимал такие же должности в 258-й, 261-й и в 201-й истребительных авиадивизиях. Но и на этих штабных должностях ему удавалось совершать боевые вылеты. Свой последний вражеский самолёт подполковник Гальченко сбил 22 октября 1944 года. В декабре 1944 он был назначен заместителем командира 324-й истребительной авиадивизии в Московском военном округе и до конца войны в боях уже не участвовал. Всего на 1 ноября 1944 года на его счету было 310 боевых вылетов, около 40 воздушных боёв, 13 сбитых самолётов лично и 10 в группе (в литературе приводятся и более высокие данные - 410 боевых вылетов, 90 боёв, сбил 24 самолёта лично и 12 - в группе).

После войны служил в авиации, на командных должностях в ВВС Закавказского военного округа. В 1950 году переведён в Заполярье, под Мурманск, командиром 16-й гвардейской истребительной авиационной дивизии ВВС Северного округа. В 1952 году зачислен слушателем Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова (ныне - Военная академия Генерального штаба). В 1954 году полковник Гальченко из-за тяжёлой болезни уволен в запас. Вернулся на родину, в город Махачкалу, активно участвовал в военно-патриотической работе. Умер 26 сентября 1986 года.

Снайпер из Чувека
(автор - Э. Магомедова, кандидат исторических наук ДГПУ)

Каждый народ гордится своими замечательными сыновьями-поэтами, учеными, воинами, прославившими родину. К числу отважных сыновей Дагестана принадлежит Абдулла Сефербеков. Его имя по праву стоит в одном ряду с именами тех воинов, на груди которых сверкает звезда героя.

В годы войны в честь особо отличившихся на фронтах воинов выпускались листовки-плакаты. Плакат был выпущен и в честь отважного снайпера А.Сефербекова, озаглавленный: "Честь и слава смелому Абдулле Сефербекову! Храбрый сын дагестанского народа". В нем говорится: "Слава гремит на фронте об Абдулле Сефербекове. Житель маленького аула Чувек, он храбро сражается за родину на далеком советском севере. В непроходимых лесах Карелии, в глубоких снегах днем и ночью выслеживает фашистскую "дичь" табасаранец Сефербеков".

А.Сефербеков родился в 1909 г. в табасаранском ауле Чувек. Он рано лишился отца и ему пришлось испытать тяжелую жизнь земляков. В конце 20-х годов одним из первых он вступил в комсомол. Когда жители аула решили объединиться в колхоз, А.Сефербеков - в числе его организаторов.

Перед войной Абдулла Сефербеков трудится в родном колхозе им."26 Бакинских комиссаров" в качестве бригадира. Когда началась война, он не мог остаться равнодушным к судьбе Отечества и находиться в тылу. В первые же дни войны написал заявление в военный комиссариат с просьбой об отправке его в действующую армию. В 1941 году в составе 5-й армии Западного Фронта он участвовал в обороне Москвы и сражался на историческом Бородинском поле.

В первый год войны не было под Москвой легких участков фронта. Об этом командующий 5-й армией генерал Д.Д.Лелюшенко писал: "Нам казалось, что мы стоим перед лицом истории, и она сама велит нам: не срамите славу тех, кто пал здесь смертью храбрых, умножьте их доблесть новыми подвигами, стойте насмерть, преградите врагу путь к Москве". Советские воины в боях под столицей продемонстрировали стойкость, мужество. Абдулла Сефербеков писал домой: "Враг рвется к Москве, чтобы уничтожить её. Но этому не бывать. Мы поклялись погибнуть, но не пустить врага в Москву".

Младший лейтенант А.Сефербеков командовал снайперским взводом. Он был тяжело ранен в грудь и очнулся лишь в госпитале, туго перевязанный бинтами. Спустя месяц после пребывания в госпитале А.Сефербеков опять вернулся в свой полк знаменитой 32-й дивизии, которая вела бои с фашистами, все дальше отбрасывая противника от столицы. Он со свойственным ему бесстрашием воевал против оккупантов также в Карелии. В заметке, опубликованной на страницах газеты "Дагестанская правда" за январь 1943 г., сообщалось о его боевых заслугах в борьбе с фашистами. Затем А.Сефербеков сражался за освобождение смоленской земли. В боях он лично уничтожил 197 солдат и офицеров противника. За освобождение г.Гжатска (ныне г.Гагарин) Смоленской области 1 января 1943 г. был награжден орденом Красного Знамени.

О боевых заслугах снайпера А.Сефербекова рассказывала армейская газета "Уничтожим врага" от 10 января 1943 года.

А.Сефербеков участвовал и в освобождении Монголии. За особые заслуги он был награжден орденом Монгольской Народной Республики. В годы войны он был принят в ряды Коммунистической партии.

А.Сефербеков погиб 5 марта 1943 г. у деревни Трубино Смоленской области. Как пишет бывший военный корреспондент, ныне персональный пенсионер, В.Аркашев: "На возвышенности укрепились фашисты, обстреливали подступы к деревне из орудий, минометов, пулеметов. Взводу снайперов младшего лейтенанта А.Сефербекова командир полка дал задание подавить огневые точки, уничтожить артиллеристов, минометчиков, пулеметчиков. Командир взвода 5 марта 1943 года в пять часов утра шел в штаб полка доложить о выполнении боевого задания. Приложил руку к шапке, сказал первые слова, и тут раздался взрыв. Из всех офицеров, находившихся в доме, в живых остался помощник начальника штаба. Его взрывом вместе с сейфом выбросило в окно. Восемь дней лежал он в госпитале без сознания". Так при исполнении боевого долга погиб отважный снайпер.

Подвиг А.Сефербекова вдохновлял бойцов Советской Армии. Старший лейтенант М. Вагабов писал в Хивский РК ВКП (б): "Наш боевой лозунг - 'Будем бить врага', как били верные сыны Дагестана - Герои Советского Союза Гаджиев Магомед, Эмиров Валентин, Нурадилов Ханпаша, Сефербеков Абдулла и другие".

Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко писал: "В памяти народной вечно будут жить годы войны с захватчиками. Лучших своих сыновей и дочерей в те годы горцы Дагестана проводили на фронт. Вместе с русскими, узбеками и украинцами, грузинами, молдаванами и другими народами дагестанцы смело и храбро сражались под Москвой и Ленинградом, на берегах Волги и Днепра, под Курском и Кишиневом. Многие из них прошли по дорогам войны до самого Берлина". Эти слова относятся и к Абдулле Сефербекову. Его имя высечено на плите братского кладбища г.Гагарина. Помнят героя на гагаринской земле, где он погиб. В этом городе одна из улиц носит имя Сефербекова. Коллектив преподавателей и учащихся Ашковской средней школы, что стоит неподалеку от деревни Трубино, ходатайствовал о присвоении школе имени А.Сефербекова. Пионерская дружина Ашковской средней школы названа в честь героя.

Народ гордится подвигами А.Сефербекова в боях за победу над врагом. В его родном селении Чувек регулярно демонстрируются фотовыставки, посвященные подвигам земляка, а ныне следопыты ведут переписку с жителями городов и сел, где сражался отважный сын Дагестана.

Сефербеков Абдулла
(Из сборника - "Журналисты на войне", книга 3. Воениздат, 1982 год. Автор - В. Аркашев)

Январским морозным днём 1943 года меня вызвал секретарь редакции. Показывая подготовленную полосу о боевых делах известного в нашей 5-й армии снайпера, сказал:

- Срочное задание. Нужен фотопортрет Абдуллы Сефербекова.

Сборы недолги. Проверяю "ФЭД", заряжаю пленкой и - на передовую. Полк, где воевал снайпер, мне знаком. На командный пункт добрался задолго до рассвета. Сразу же поспешил в землянку к снайперам. Однако Сефербекова не застал: ушёл в роту.

На передовой стояла непривычная тишина. Я быстро шагал между елей и сосен, окутанных снегом, надеясь встретиться с Абдуллой прежде, чем он отправится на задание. Иначе придётся ждать весь день.

Извилистая тропинка вывела на опушку рощи. Здесь было светлее. У траншей на снегу, склонившись над котелками, сидели стрелки, В морозном воздухе приятно пахло кашей с тушёнкой. Захотелось позавтракать. Но нет, надо торопиться за Сефербековым.

- Прошёл! Только что. Иди быстрей, догонишь, - посоветовали бойцы.

Обрадовавшись, что снайпер где - то рядом, я устремился на гребень высотки. С ходу перепрыгиваю через воронки. Вглядываюсь в туман, ищу окопчик с боевым охранением. И вдруг вижу - рядом на снегу человек. В руках - винтовка с оптическим прицелом. Наклонился к нему:

- Вы Сефербеков?

- Ложись! - неожиданно последовало в ответ. Сильный удар сшиб меня с ног. Над ухом просвистела пуля. - Не шевелись! - прозвучал тот же голос.

Уткнувшись лицом в снег, слышу, как стучит сердце. Невольно думается: "Неужели фашист держит меня на мушке?" Время идёт - выстрела нет. Значит, пронесло. Или враг не видит меня, или решил, что убит. Захотелось взглянуть на своего спасителя.

С трудом приоткрываю один глаз, да и то наполовину залепленный снегом. Белый маскировочный халат, смуглое лицо, чёрные усы. Оптический прицел шарит по горизонту. Точное соответствие портрету, который сложился в моём воображении. Хорошо бы сейчас заснять героя, да, жаль, "ФЭД" запрятан далеко под шинелью.

- Я Абдулла Сефербеков, - негромко произнёс мой сосед, не отрываясь от прицела. - Зачем пришёл?! Кто просил?

- Надо сфотографировать тебя для газеты.

- Тебе что тут - парк культуры? Немедленно ползи в воронку. Лежи там и не шевелись. Я скоро приду...

Мне ничего не оставалось, как выполнить приказ снайпера. Воронка мелкая, находится на бугре, но искать другое убежище рискованно. Кое - как втиснулся, не шевелюсь.

Передний край мало - помалу оживает. Над головой с воем проносятся мины, снаряды. Шипя, вонзаются в снег пули. Вблизи ни одной траншеи. Я понял, что по оплошности попал на нейтральную полосу. Теперь до вечера отсюда не выберешься, если даже ранят. Фашистские снайперы тоже держат на прицеле наши окопы.

Мысли в голове невесёлые. А тут ещё ноги одеревенели. Бруствер воронки затянуло льдом - не разогнуться. Главное - не уснуть! Можно замёрзнуть. Пробую считать выстрелы своего дальнобойного орудия, слушаю, как пролетают в сторону противника снаряды.

Снимок снайпера редакция сегодня, конечно, не получит. Выпуск полосы наверняка отложат. Достанется же мне от секретаря!

Короткий толчок в бок,.. Открываю глаза - рядом Абдулла Сефербеков. Не могу сразу сообразить, во сне или наяву.

- Пей, пей, согреешься, - Абдулла подносит к моим губам горлышко фляги.

Делаю пару глотков. Дремоту как рукой сняло. Вот только пошевелить ногами по - прежнему не могу. Сефербеков, видимо, догадался. Отстегнул от пояса финский нож, принялся долбить углубления в отвердевшем снегу против моих ног. Частенько прерываясь, смотрел через прицел.

Мне стало легче. Постепенно распрямился, облегчённо вздохнул.

- Выпей ещё! - передает флягу Сефербеков.

Из свёртка он извлёк ржаной сухарь. Отломив кусок, протянул мне.

- Спасибо, товарищ Сефербеков! Спасибо за всё!

Снайпер лишь кивнул, продолжая наблюдать за вражеской траншеей. Его лицо казалось то безразличным, то настороженным, то строгим. Внезапно Абдулла усмехнулся:

- Вижу фашиста. Да решил продлить ему жизнь на одни сутки.

- Почему? - спрашиваю я.

- Нельзя стрелять. Не могу обнаружить себя. Позор будет Сефербекову, если убьют корреспондента...

Улучив удобный момент, интересуюсь, какой у него боевой счёт.

- Мало. Очень мало. Только 110 гитлеровцев. А хочу уничтожить всех, кто топчет нашу землю. - Помолчав немного, задумчиво произнёс: - Когда убьёшь волка и он трепыхается, у охотника сердце радуется. И у меня так. Убью фашиста - радуюсь. Не убью - день пустой. Хотя это редко случается. Так, 7 Сентября уничтожил 17 фашистов - очень счастливый день в моей жизни. Я и теперь успешно их истребляю, но враг стал осторожным. Сидит, как крот в норе. Трудно его выманить...

Смеркалось. Заканчивался мой вынужденный плен. Горизонт покрывался дымкой. В воздухе закружились снежинки. Разыгралась метель.

- Пора уходить, - распорядился Абдулла.

Еле поднявшись, разминая онемевшее тело, я тащился вслед за Сефербековым. Пока дошли до снайперской землянки, немного согрелся.

Фотосъёмку назначили на 10 часов утра. Ночевал у разведчиков. Там было свободнее. Они встретили гостеприимно, предложили поужинать, а главное - уложили спать в тёплой землянке.

Едва проснулся - сразу к снайперам. Правда, погода "несъёмочная": падал снег.

- Абдуллы Сефербекова нет. Вызвали в штаб армии...

От такого сообщения я растерялся. Не знал, что делать.

- Думаю, там вы его застанете, если не медлить, - посоветовал старшина. - Кстати, он ушёл с оружием.

До штаба армии 25 километров. Скорей на попутную! Однако пока добирался, совещание в политотделе закончилось, снайперы разъехались по частям. Удручённый невезением, к ночи вернулся в деревню Митьково, где располагалась редакция.

Рано утром - снова в дорогу за портретом снайпера.

Знакомая землянка. Тот же старшина.

- Сефербекова нет.

Я буквально остолбенел.

- Не волнуйтесь, - пояснил старшина. - Через пару часиков появится. Отправился мыться в баню - километра 3 отсюда. Если срочно надо, пожалуйста, у нас есть лошадка. Мигом будем там...

Через час мы подкатили на розвальнях к единственному дому, уцелевшему от некогда большой деревни. У дверей - очередь воинов. Среди них - Сефербеков.

Мне не хотелось портить солдату банный день. Я пригласил его в предбанник, посадил у окна, сфотографировал.

10 Января 1943 года газета "Уничтожим врага" опубликовала портрет снайпера - дагестанца Абдуллы Сефербекова...

Командор Андре - кавалер Ордена Почетного Легиона

Алавди Устарханов (Командор Андре) - чеченец, герой французского Сопротивления, кавалер Ордена Почетного Легиона Франции. О нем не писали книги, не снимали кинофильмы: спецпереселенцу и "врагу народа" не полагалось быть героем, кавалером Ордена Почетного Легиона.. . А, о том, что Алавди Устарханов - герой французского Сопротивления, на Родине знали немногие. Сам же он об этом рассказывать стеснялся...

В 1941 году совсем юный житель из Ачхой-Мартана в числе тысяч добровольцев ушел на фронт. Тогда никто не мог знать, что через несколько лет его имя узнает вся Европа, и на многие годы предаст забвению - Родина. Его звали до войны - Алавди Устарханов. звание командора Андре, он получит потом.
Он несколько раз убегал из концентрационного лагеря, в который он попал с тяжелой контузией. Натасканные на человека овчарки, приводили преследователей к беглецам. Несмотря на пытки и истязания Алавди убегал от немцев. Очередной побег оказался для многих последним. Только двое смогли убежать - это раненый французский солдат и Алавди. Алавди шел все дальше и дальше, пытаясь добраться до горной гряды, где было бы легче скрыть следы и оторваться от преследования. Он нес на себе раненого товарища, который слабел день ото дня. Ему удалось спасти своего друга и отдать его в руки бойцам антифашистского движения Сопротивления. И Алавди остался с ними.
Воевал он бесстрашно, на его счету было много дерзких операций. Его имя обросло легендами, и для французского сопротивления он стал любимцем - командором Андре. На мотоцикле он врывался в захваченные немцами населенные пункты, подъезжал к штабу, и в упор расстреливал фашистов.

Генерал Де Голль (президент Франции 1959-1969 гг) лично вручил храброму чеченцу орден Почетного легиона.

После окончания войны командор Андре вернулся в Советский Союз и на себе почувствовал, что означает определение - 'враг народа'. Многие его родственники остались похороненными в степях Казахстана, а он сам жил в старом домике в родном селе.

Пока о нем не вспомнили. В 1961 году в село пожаловала специальная комиссия из Грозного в составе партийных чиновников и руководства республиканского Комитета Государственной безопасности. Они встретились со знаменитым на весь мир и забытым на Родине Героем. И начался ремонт его дома, облагораживание территории, а также и асфальтирование близлежащей дороги. Всем стало интересно, что же это такое.

А причину узнали скоро:Незадолго до этого генерал Де Голль на встрече в Париже с Никитой Хрущевым спросил как поживает легендарный командор Андре. На что Хрущев ответил - хорошо, хотя понятия не имел, о ком он спрашивает. Также генерал передал просьбу товарищей знаменитого чеченца, что боевые товарищи хотят навестить Героя. Отказать было нельзя: Вот и пошли такие разительные перемены в жизни Алавди.

И вот борцы французского движения Сопротивления приехали в гости к другу, и подари ли ему новый мотоцикл, той марки, на которой Андре ездил на боевые задания. Французы пригласили боевого товарища к себе, когда он их провожал их до Грозного. Только вот на обратном пути, переезжая через речку Фортангу, его мотоцикл упал с моста: По официальной версии, Алавди, придавленный мотоциклом, не смог выбраться из воды. А, самое трагичное, глубина воды в речке - меньше метра. Это была самая нелепая и странная смерть:. Смерть, которая не смогла затмить его боевые подвиги и славу Героя.

Встреча на Эльбе

Кавалер ордена 'Легион чести'

Говорят, писатель Михаил Шолохов, автор знаменитого романа 'Тихий Дон' и не менее знаменитой повести 'Судьба человека', на свои сбережения купил едва ли не лучшего в стране коня и отправил его на фронт с пожеланием: вручить лучшему кавалеристу Советской Армии. Коня удостоился командир 28-го гвардейского кавалерийского полка гвардии подполковник Мовлади Висаитов, чеченец по национальности.

Висаитов - личность вообще легендарная. В 1932 году он решил поступить в Краснодарскую кавалерийскую школу, но ему нет еще восемнадцати, и военком отказал ему. Он пробился с третьей попытки, уговорив работника сельсовета изменить дату рождения. В 1935 году, успешно окончив трехгодичную школу, он в звании лейтенанта был направлен в один из полков Крымской кавалерийской дивизии. В сороковом году, уже в звании старшего лейтенанта, он командует эскадроном. Звания капитана удостаивается досрочно - за высокие показатели в боевой и политической подготовке подразделения. Война застала его на западной границе Советского Союза, и в первый же день он вступил в бой с немецкими захватчиками. Прошел боевой путь от начала Великой Отечественной и до победного конца.

В первые же месяцы войны он покрыл свое имя неувядаемой славой. Полк под командованием бесстрашного джигита громил передовые части гитлеровцев и практически не знал поражений. Его воинский талант и беспредельное мужество были предметом всеобщего восхищения. Уже в июле 1941 года Мовлади Висаитов был представлен к ордену Красного Знамени - случай уникальный даже без учета его национальности. Да в те дни на войне она и не имела существенного значения - для фронтовиков главным было то, каков человек, боец, можно ли с ним 'пойти в разведку'. В этом плане касательно Висаитова сомнений и не возникало - однополчане любили и уважали бесстрашного командира, о его мужестве, отваге слагались легенды. Он принимал участие в Сталинградской битве - был командиром 255-го отдельного кавполка 51-й армии. Освобождал Польшу. Был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Суворова 3-й степени, Красной Звезды. 'За личную отвагу и мужество, за искусное вождение полка в трудных условиях боевой обстановки тов. Висаитов достоин присвоения звания Героя Советского Союза', - писал командир 6-й гвардейской кавалерийской Гродненской дивизии гвардии генерал-майор П. Брикель. Аналогичное донесение с заключением 'Достоин присвоения звания Героя Советского Союза' было отправлено в штаб командиром 3-го гвардейского кавалерийского Гродненского Краснознаменного корпуса гвардии генерал-лейтенантом Н. Осликовским.

Полк Висаитова прошел с боями от Терека до Эльбы. Там и состоялась знаменитая встреча с представителями Союзных войск. Мовлади Висаитов был первым советским офицером, который пожал руку генералу Боллингу - командиру передовых американских частей. Это потом назвали рукопожатием века. В знак дружбы и солидарности чеченец и американец обменялись 'конями': Висаитов подарил Боллингу своего любимца, а тот, в свою очередь, одарил кавалериста 'железным конем' - джипом. Наш земляк Президентом США Гарри Трумэном был представлен к высшей награде Америки - ордену 'Легион чести'. Трудно переоценить значение этой награды - она очень почетная. Достаточно сказать, что в США встают все мужчины, - в том числе и Президент страны! - когда в комнату входит кавалер этого ордена. Мало кто из советских офицеров был удостоен такой чести. И что также верно, мало о ком писали такие восторженные отклики: 'Подполковник Висаитов совершил героические подвиги в связи с операциями союзников против Германии за период с 1 января по 2 мая 1945 года. Проявил качества умелого военачальника, пренебрегая собственной безопасностью под огнем противника во время наступления, завершившегося окончательным разгромом немецких армий и встречей с американскими войсками на Эльбе. Мастерство, доблесть и отличное выполнение обязанностей, проявленные Висаитовым, обеспечили успех военной операции его формирования'.

С 1946 года подполковник Висаитов в запасе. Жил в городе Грозный. Умер 23 мая 1986 года. Похоронен в селе Надтеречное. Посмертно, 5 мая 1990 года присвоено звание Героя Советского Союза.

Ветерану Великой Отечественной войны, гвардии майору, ветерану труда, учителю-пенсионеру Гаджимагомеду Казимагомедовичу Казимагомедову из села Ашагастал Сулейман-Стальского района исполняется 94 года.

'События семидесятилетней давности камнем лежат у меня на сердце, - вспоминает ветеран. - Все было в жизни: и горечь, и сладость. Но горечи было много, очень много: невзгоды, потери близких товарищей, любимых людей, голод, холод. Но были и моменты, протекающие с улыбкой на лице и со слезами на глазах. Это наша Великая Победа и моя семья'.

Дедушка Гаджимагомед рассказывал свою историю, глядя в отдаленный уголок большой комнаты, будто видеолента событий его жизни проходит перед глазами, голосом тихим, без эмоций. Создалось впечатление, что его уже ничем не удивить.

Родился Гаджимагомед Казимагомедов в семье бедного крестьянина в селе Ашагастал Сулейман-Стальского района. В сентябре 1940 года добровольно ушел служить в ряды РККА курсантом 406-й полковой школы в городе Кусары Азербайджанской ССР, после служил командиром отделения стрелкового полка в городе Махарадзе Грузинской ССР. В 1942 году его направляют в 761-й стрелковый полк 317-й стрелковой дивизии 9-й армии для дальнейшего продолжения службы заместителем командира роты, а затем в 58-ю армию командиром стрелковой роты.

'Волею судьбы мне пришлось участвовать в боевых действиях при обороне Кавказа, в районе города Моздок за село Манкул СОАССР. За умелое руководство и воспитание личного состава мне было присвоено очередное воинское звание старшего лейтенанта', - рассказывает дедушка Гаджимагомед.

Г. Казимагомедов принял участие в освобождении Северного Кавказа, Украины, таких городов, как Киев, Львов, Перемышль. В июле 1943 года ему присваивают звание гвардии капитана.

'Бои на Львовщине незабываемы. Как известно, под Бродами в нашем кольце оказалось восемь вражеских дивизий. Если бы вы видели, как гитлеровцы пытались вырваться из 'котла'. Отчаянные контратаки следовали одна за другой. Но тщетно! Мы беспощадно громили фашистов. И вот началась их массовая сдача в плен. Представьте себе такую картину: мы стремительно рвемся на запад, а по обочинам дорог бредут на восток унылые колонны пленных 'завоевателей'.

Наша танковая армия совершила марш-бросок в район Судовой Вишни, Мостиски и Ярослава и оказалась в тылу противника. Его львовская группировка была окружена. Немцы в беспорядке отступали в юго-западном направлении. А 27 июля мы узнали, что Львов освобожден. Наша бригада получила приказ двигаться вперед, к городу Перемышль, уже на польской земле'.

Г. Казимагомедов принимал активное участие в освобождении города Донецка, где получил тяжелое ранение. Участвовал в боях за Львов, за Польшу, в штурме Берлина. 'Никогда не забуду тот день, когда я оставил за всех боевых товарищей, которые пали на войне за свою Отчизну, на стене Рейхстага надпись: 'Г. Казимагомедов. Лезгин. Ашагастал. Справедливость восторжествовала, мы победили! Урра!!!' - вспоминает ветеран.

Были в войну бои и в Дагестане, в Терекли-Мектеб.

Терекли-Мектеб основан в 1793 году. В 'Сборнике сведений о Кавказе' отмечается: 'В 1873 году Терекли были два отдельных аула. На месте нынешнего Терекли-Мектеба было урочище Терекли и там располагалась ставка. Западнее ставки Терекли в трех километрах был аул Терекли. В этом ауле в 10 кибитках проживало 40 семей караногайцев; 53 мужчин, 35 женщин. А в ставке 4 семьи: 28 мужчин и 17 женщин. Здесь проживали русские, армяне и караногайцы. Это было место, где жил пристав. Здесь была мечеть и небольшой магазин'.

Терекли - терек - место, где растет дерево. Мектеб - школа при мечети, то есть слово это раньше связывали с религией, так как до революции в Ногайской степи не было советских школ. Соединением двух слов 'тереги бар мектеб', 'терекли - мектеб' ('школа, где есть деревья') и образовалось название села.

Через Терекли-Мектеб проходила река Кура.

Большая часть ногайского населения Ногайской степи вела кочевой образ жизни. Поэтому культовые строения и школьные здания размещались в кибитках, приобретенных на средства верующих.
Среди ногайцев Северного Кавказа большим влиянием пользовались хаджи, т. е. люди, совершившие паломничество в Мекку. Примечетские школы открывались по их настоянию. Как отмечает О. Капельгородский, роль бывших паломников особенно была велика в Караногае.

Как подтверждается архивными документами, в мектебах отсутствовали предметы первой необходимости для удобства обучения детей, ученики сидели обычно с поджатыми ногами на циновках.
В своей статье 'Из истории просвещения ногайского народа' профессор Б.-А. Кочекаев сообщает, что первая школа в Терекли-Мектебе открыта в 1880 году, занятия в ней велись как на арабском, так и на ногайском, русском языках.

В Терекли-Мектебе в 1912 году была пробурена первая в Ногайской степи артезианская скважина, которая дает живительную влагу до сих пор. Через год пробурены еще две такие же скважины. Именно благодаря этому было заложено невиданное доселе в Караногае чудо - лесной парк.

В 1922 году на Чрезвычайном курултае (съезде) караногайского, ногайского и туркменского народов, который состоялся 2 апреля в г. Кизляре, было принято постановление о присоединении района к ДАССР. Таким образом Караногайская волость с центром Терекли-Мектеб из Терской области вошла в состав ДАССР.

В разные годы новой власти Терекли-Мектеб посещали Председатель СНК ДАССР Дж. Коркмасов, нарком просвещения ДАССР Б. Астемиров и др.

В довоенные, военные и послевоенные годы в Терекли-Мектебской средней школе преподавали родной язык и литературу ногайские преподаватели А.-Х. Джаннбеков, М. Курманалиев. 10 ноября 1931 года в Терекли-Мектебе вышел в свет первый номер газеты 'Кызыл байрак' на ногайском языке.

В годы Великой Отечественной войны жители нашего родного села, наши терекли-мектебцы, как и весь советский народ, с оружием в руках стали на защиту Отечества. В1942 году в селе был создан партизанский отряд имени славного сына Дагестана Махача Дахадаева. Отряд действовал в тылу врага, партизаны способствовали эвакуации общественного поголовья скота в соседние районы Дагестана и Азербайджана, собирали разведсведения и внесли свою достойную лепту в разгром врага.

Терекли-Мектеб стал в годы войны одним из транзитных пунктов, где части Советской Армии скапливались, вооружались и, получив назначение, следовали дальше на запад.

25 августа 1942 года немецко-фашистские захватчики заняли Терекли-Мектеб и просочились в другие аулы района. Но они долго не удержались. В начале сентября 1942 года Сводный партизанский отряд двинулся на Терекли-Мектеб, чтобы не дать фашистам уйти из него без возмездия. В 6-7 км юго-западнее села партизаны встретили банду и уничтожили многих бандитов, - вспоминает участник партизанского отряда К. Муллаев. - В Терекли-Мектебе мы фашистов не нашли, они отсюда ушли заранее.

Первую сильную бомбежку Терекли-Мектеба гитлеровцы совершили в полдень 4 октября 1942 года. Помимо партизанских отрядов в селе размещалась и регулярная кавалерийская часть. С 24-х самолетов сброшено было сотни бомб. Они падали по всему Терекли-Мектебу. Село горело, пламя пожарищ было далеко видно с окрестных аулов.

Как вспоминают старожилы, в селе были разрушены почти все здания госучреждений, школ, больниц и дома жителей. Немало погибло тогда мирных жителей, несколько человек пожарной охраны. Они похоронены в братской могиле в центре села.

Бюро Орджоникидзевского крайкома ВКП(б) и исполкома краевого Совета вынесли решение в декабре 1942 года о переводе временно райцентра Караногайского района в аул Сары-Сув.
На полях сражений с гитлеровскими полчищами сложили свои головы 350 терекли-мектебцев. Они погибли за честь и независимость нашей Родины. В знак памяти воинов-земляков, павших в борьбе с фашизмом, в центре села установлен обелиск.

В первые годы советской власти и после войны, когда Терекли-Мектеб нуждался в специалистах, много молодых учителей, фельдшеров, врачей приезжали к нам из других республик и областей нашей необъятной Родины. Жители нашего районного центра с теплотой вспоминают врачей С. Беденко, Л. Куниевскую, акушерку Е. Вихляеву, учителей В. Н. Вилькеева, 3. Т. Чеботареву, Л. Е. Станкевич, В. М. Мокринского, А. А. Харькова и многих других. Навсегда связали свои судьбы с нашим селом учителя-наставники Л. И. Малюкова, А. Н. Аблезова-Парфентьева, А. И. Аджигельдиева-Зубкова, Р. Трунова, Л. Османова-Роктанина.

Ныне Терекли-Мектеб стал неформальной столицей как российских, так и зарубежных ногайцев. Именно в Терекли-Мектебе прошли межрегиональный фестиваль фольклора ногайцев в сентябре 1987 г., 15-18 ноября 1991 г. Всесоюзная научная конференция, посвященная 600-летию образования Ногайской государственности, и празднование ногайского народного героического эпоса 'Эдите'. В районном центре проходят курултаи (съезды) ногайского народа. В нашем селе находится штаб-квартира общественно-политического объединения 'Бирлик'. Большую работу по выявлению неизвестных нам фактов и событий, связанных с историей, культурой, фольклором, литературой, ведут ученый-секретарь Ногайского отдела Географического общества РФ, почетный председатель объединения 'Бирлик' Бальбек Кельдасов, заслуженный работник культуры РД, член Союза журналистов РФ, председатель правления районного отделения общества по охране памятников истории и культуры, заслуженный журналист Карачаево-Черкесской Республики Сейдахмет Рахметов, старейший ветеран, педагог, отличник народного образования РД Ехманбет Агаспаров и др. Именно усилиями преданных своему народу представителей старшего поколения проводятся юбилейные конференции, посвященные просветителям, ученым, писателям, поэтам, установлены мемориальные доски, памятные знаки, новым улицам присваиваются имена незаслуженно забытых славных сынов и дочерей нашего народа. Улицы названы именами ногайского просветителя А.-Х.Джанибекова, военного и государственного деятеля Ахлау Ахлова, Героя Советского Союза X. Кумукова, кавалера 3-х орденов Солдатской Славы А. Асанова, Героев Социалистического Труда Я. Абдулкадырова, Б. Карагулова, Н. Эсмухабетова, писателей и поэтов Кадрии, М. Курманаалиева, Б. Абдуллина, писателя-интернационалиста Ф. Капельгородского и многих других.

Терекли-Мектеб по праву гордится Алеей Славы героев ногайского народа, установлены бюсты 11 Героям войны и труда.

В нашем селе функционируют филиал Хасавюртовского педколледжа, который готовит учителей родного языка для школ Ногайской степи, филиал Московского гуманитарного университета, детская шкала искусств, ногайский народный театр, Государственный оркестр ногайских народных инструментов, единственный на всем Северном Кавказе, краеведческий музей, музей С. Батырова, фольклорно-этнографический ансамбль 'Айланай', вокально-инструментальные ансамбли 'Пулпар', 'Коьк боьри', РДК, районная центральная библиотека, редакция республиканской газеты 'Голос степи'.
Постановлением Правительства РД в Терекли-Мектебе в 2001 году создан Ногайский государственный драматический театр.

В 70-80-х годах Терекли-Мектеб посетили партийно-правительственная, профсоюзная и молодежная делегации Монголии, представители творческой интеллигенции турецких, румынских ногайцев. Проводились Дни культуры и литературы Дагестана и Каракалпакской АССР.

Почетным гостем Терекли-Мектеба в 1983 году был народный поэт Дагестана, лауреат Государственной премии Р. Гамзатов. Он заложил первый камень будущей Аллеи ногайской поэзии им. Кадрии.
В нашем селе проживают более 7 тыс. человек. Это представители более 20 народов Дагестана и России. Много испытаний выпало на долю нашего села, но в самые тяжелые времена оно сохраняло преданность общему дому - России, братству и дружбе народов республики.

Выпускники терекли-мектебских школ стали государственными и политическими деятелями, учеными, поэтами, художниками, композиторами. Среди них министр сельского хозяйства РД, доктор сельскохозяйственных наук, академик А. М. Аджиев, бывший зам. Председателя РД К. А. Алжигайтканов; депутат 11 верховного Совета РСФСР и РД М. Р. Заргишиев. кандидат фил. наук А. А. Ярлыкапов, главный врач Всероссийского детского кардиологического санатория 'Клязьма' в Подмосковье, заслуженный врач РФ С. Арсланов, кандидат технических наук, доцент Горской госсельхозакадемии С. Аджиманбетов, народный писатель Дагестана Б. Кулунчакова и другие. Учительница средней школы им. Кадрии 3. Т. Авезова, победив на республиканском конкурсе 'Учитель-2000', приняла участие во Всероссийском конкурсе в Москве. Начальник Управления образования района 3. К. Мусаурова приняла участие во Всероссийском конкурсе 'Лидер образования-2000'. С каждым годом растет число талантливых, одаренных детей в терекли-мектебских средних школах, которые на республиканских, районных олимпиадах, конференциях, конкурсах занимают призовые места. Научная работа ученицы Ф. Авезовой из средней школы им. Кадрии на V Всероссийской научной конференции 'Шаг в будущее' в Москве признана самой лучшей, и она вышла на европейский уровень. Работа ученицы А. Рахмедовой из школы им. А.-Х. Джанибекова на Международном конгрессе 'Шаг в будущее-2000' удостоена диплома лауреата и медали.

В повести 'Белый сайгак' А. Абу-Бакар в 70-е годы XX века писал: 'Терекли-Мектеб, что значит 'Лесная школа', так называется районный центр ногайцев. 'Терекли-Мектеб - это наш город', - говорят с гордостью ногайцы. Да, и на самом деле, это современный городок с чистыми улицами и аллеями из тополей, с большим лесным парком. Здесь и прекрасный Дворец культуры, и светлый уютный универмаг, и средняя школа. Терекли-Мектеб - это оазис в степи, и такому райцентру может позавидовать любой!'.

Аллея Героев Ногайского района

Стелла в память героев ВОВ

Аул Бутри.

Авторы: Магомедов Магомед-Али Юсупович, Магомедов Магомед Магомедалиевич. Фрагмент из книги 'ЧибяхI-Дарго', 2009 год.

Аул Бутри расположен в котловине, у подножия дугового изгиба северной стороны Ирчикаркинского хребта ('Лес') и окружен с трех сторон семью холмами разной величины, создавая, таким образом, естественное препятствие и защиту возможному вторжению неприятеля. Эти холмы носят такие названия: 'КIунала бягI', 'ИницбягI', 'КIаркIа нусила бек', 'Хямадари', 'Бурщела', 'НикIа дуцла бекI', 'Дуцла бекI', 'ЦIабирхьани', 'Гъумрила бекI', 'Хьанала бекI'. Сохранилось предание, что на склонах некоторых холмов росли могучие деревья. У многих жителей аула использованы дубовые бревна длиной до семи метров для строительного материала.

В аул можно подъехать только с северной стороны, по долине реки, которая берет начало с пологих отрогов этого хребта. Аул Бутри расположен по обе стороны реки и является конечным населенным пунктом юго-восточного Усишинского крыла ЧибяхI-Дарго. Граничит с севера с селением Гинта Акушинского района, с востока, юго-востока с селениями Дахадаевского района - Харбук, Хуршни, Мирзита, Гулетти, Гулебки (все находятся за хребтом), с юга с селением Цугни и с запада с землями с.Гапшима Акушинского района.

История аула Бутри уходит в глубокую древность. На местности ГIярала къада во время строительных работ, когда бульдозером снимали верхние слои и разравнивали площадку для строительства новой фермы, на глубине двух метров были обнаружены пласты золы толщиной 10 см., кости домашних животных, отходы древесного угля, кремневые отщепы. В настоящее время остались пласты золы и другие предметы, как наглядное доказательство деятельности древнейшего человека. Вполне вероятно, что это было одним из немногих стоянок древнейшего человека периода позднего неолита, располагавшихся в долине реки Усишинки. Более того, стоянка расположена у основания невысокого скального хребта, обращенного на юг, внизу протекает речка, а на холме, над ней расположен березовый лес. Все эти детали дают нам основание утверждать, что на местности 'ГIярала къада' в древности существовала стоянка древнейшего человека.

В эпоху раннего средневековья вокруг нынешнего аула Бутри возникают патриархальные родовые поселения, такие как 'ГIяла бекI', 'Гъумрила', 'Акъан' и др. По преданию, жилища поселенцев этого периода носят своеобразную архитектурную планировку в виде полукруга, треугольной формы, небольшие жилища, высотой стен полутора-двух метров. Видимо, это было продиктовано, с одной стороны, природно-географическим (холмистым) рельефом, а с другой, - отсутствием сил, возможностей и средств выбивания ровных площадок для жилища. Такая архитектурная планировка создавала компактность и экономическую целесообразность для большой родовой семьи.

Объединение поселений народные предания датируют седьмым, тринадцатым веком нашей эры, связывая то с арабскими походами, то с монгольскими завоеваниями. Видимо, этот объединительный процесс носил в какой-то степени вынужденный и болезненный характер, с одной стороны, бросить веками утвердившуюся экономическую обустроенность и политическую свободу и независимость и оказаться в сообществе разнородного коллектива, а с другой, - необходимость самосохранения сложившегося родственного коллектива, с вытекающими отсюда всевозможными жизненными, непредсказуемыми обстоятельствами.

В период средневековья произошло окончательное объединение поселений в один большой аул Бутри. Основная часть аула расположена на склоне холма, а другая - на долине небольшой речки Бутринки. Дома расположены в ауле компактно, близко друг к другу. Почти у всех домов в кварталах две или три стены общие с соседним домом и узкие улочки-лабиринты, ведущие в каждый дом, являются связующим звеном в этом сложном архитектурном ансамбле старого аула. Такой стиль домостроения, пожалуй, является характерным для всех аулов ЧибяхI-Дарго, вызванный целым рядом жизненно необходимых факторов. Крыши домов плоские, на стенах небольшие окошки со створками из цельного дерева.

Двери или же ворота одно или двустворчатые, из грубо оттесанной цельной дубовой доски. На дверях обязательно выбивали треугольные отверстия для наблюдения изнутри за пришельцами, и они (отверстия), как нам кажется, являлись отголоском постоянной тревоги и страха, вызванные частыми набегами и войнами. Незнакомый пришелец обязан был осветить лицо светильником, а если же свой человек, то по голосу узнавали и впускали его.

Среди бутринцев бытует рассказ о героической защите крепости Нахки от штурмующих войск Надир-шаха и о нахождении среди защитников бутринского отряда из сорока мужчин. Все они погибли, защищая крепость. Их могилы находятся на окраине села. Благодарные нахкинцы чтят память об отважных защитниках из Бутри. На одном надгробном памятнике можно узнать имя одного защитника-воина Атбана.

До прихода арабов жители с. Бутри исповедовали христианскую (армянскую) веру. У жителей соседних сел распространено предание, что бутринцы среди верхнедаргинцев первыми приняли ислам.

Столкновение между бутринцами и арабами произошло в местности Ашлалла-Хъяб. Здесь имеются погребения и множество человеческих останков.

По преданию бутринцев, Маслама (Абул-муслим) во второй половине XI в. оставил в ауле Бутри, как первому принявшему ислам, своего представителя - араба, чтобы он следил за соблюдением горцами новой религии и контролировал сбор налогов с соседних аулов ЧибяхI-Дарго.

Предание гласит, что этот араб наместник арабского халифа, принадлежавший к ветви рода Мухаммеда, остался здесь, обзавелся семьей. И из этой семьи в последствии назначали кадиев-талканов Бутринских, которые являлись официально утвержденными духовными и светскими правителями на территории даргинцев.

На этом основании бутринцам представлялось приоритетное право в решении спорных и прочих вопросов среди остальных жителей ЧибяхI-Дарго.
В ауле была построена джума-мечеть, куда приходили (после принятия ими ислама) молиться в пятничный день верующие из Усиша, Гинта и из других ближних и дальних хуторов.

Известно, что 'владетель Шандана перешел из христианства в ислам в дни правления Халифа ал-Муктади (т.е. между 1040 и 1075 годами). Этот факт сохранился в труде географа XIII в. Иакута-ал-Хамави' пишет Р.М.Магомедов 'Даргинцы в Дагестанском историческом процессе' Т.I. В этот исторический период с. Бутри и прилегающие аулы ЧибяхI-Дарго тоже входили в состав политического образования Шандан. Позднее бутринцы стали ревностными мусульманами. 'Известно, что бутринский кадий силой оружия внедрял ислам в Харбуке и Маджалисе'.

После принятия мусульманства Бутри становится как бы духовным центром даргинцев по распространению ислама. Когда же по необходимости верхнедаргинцы должны были выставить ополчение, то было принято, что во главе каждой сотни должен был стоять представитель из Бутри. Все эти обстоятельства говорят о возросшем влиянии и авторитете бутринского общества среди верхнедаргинцев.

Об авторитете, возможностях и силе джамаата Бутри говорит и тот факт, что против уцмия насильника и тирана к бутринцам обратилось за помощью население ряда аулов Кайтага. 'Войско от Дарго с Мухаммед Али-ал-Бутри в качестве предводителя и войско от их кайтагцев в совокупности Хула-Мухаммед Баршамайский. Они разрушили город Маджалис и взяли в плен тирана-насильника', пишет Р.М.Магомедов. Кадий Дарго в это время был в Бутри - превосходный Шейх-Мухаммад, который умер среди неверующих Кубачи - он напал и убил 40 неверующих своей тростью, которая осталась ему от шейха ал-Бакуви'

Жители аулов, расположенных по соседству с владениями талкана, должны были платить налоги за пользование земельными и пастбищными угодьями. Бутринский талкан владел пастбищами на Кизильяре ('Пиливла бекI'), там же рядом есть лесной массив, именуемый бутринским, в Кайтаге были пастбища талкана, и ныне они называются бутринскими, а на территории соседнего аула Курки есть долина, именуемая Бутринской.

Познавательно, но на мой взгляд надо больше написать о Гаджиеве-человек в честь которого назван город вне всякого сомнения этого достоин.

Кто же не дает землякам его написать.

Магомед Гаджиев - горец,
Дагестана храбрый сын,
Командир - североморец,
Рыцарь северных глубин.

"НЕ МОГ УСТОЯТЬ ПЕРЕД ЗОВОМ МОРЯ"

"Дорогие мои, хорошие!
Получил 21-е письмо, очень вам благодарен. Родная ты моя, Катушечка, как я рад, что ты поправилась. Из-за одного дела я возвратился раньше времени, но через часа полтора опять ухожу на порядочное время.
Спасибо тебе за предложение (посылка), только не надо, я всем обеспечен. Другой раз бывает стыдно кушать, зная, что и мама, да и вы не в масле катаетесь, отправил с нарочным маме небольшую посылку, тебе тоже завтра.. . В посылке основное - шоколад и курево. Шерсти я сам не помню сколько было, наверное сколько послал, столько и получила.
Галочка, дорогая моя дочурочка, сейчас некогда, вот возвращусь, тогда напишу тебе отдельное письмо. Будь хорошей девочкой. Катушечка, кажется, пока все. Поцелуй Антонину и Бориса. Привет соседке.
Целую тебя и Галочку крепко, крепко, крепко.
Скучаю, твой Керим.
20 марта 1942 г."

"Родные мои, дорогие!
Любимая Катушечка, получил письма ?? 25 и 26, какая ты хорошая. Получил от дорогой нашей мамочки письмо, а в письме и твое письмо от 8 марта. Напишу тебе и сразу же маме.
Мама получила, что я послал (очень мало - баранки и грудинку), и какая она хорошая, прислала мне пару белья, носки и папиросы (наверное, твои?). Соседи наши (мамы) все умерли.. . Аттестат, я тебе писал, без меня отослали, перевод на 3000 рублей до сих пор никак не найдут.
Я ребятам и тебе, конечно, посылал посылочку. Если получила, сообщи, тогда постараюсь прислать то, что просила ты (сахар, мыло).
Сам я, как видишь, жив и здоров, только вы, мои дорогие, не хворайте. Катуша, я чувствую и знаю, как вам тяжело, особенно маме, ничего не попишешь, надо еще лучше, еще злее воевать, чтобы быстрее уничтожать гадов и тогда встретимся. Как хочется, чтобы вы все, мои хорошие, были рядом вместе.
Получил от Сережи (сын Муртазали) и Матвеева письма, а от Абакара поздравительную телеграмму. У нас сейчас светло, а снег по-прежнему нет-пет, да и пойдет...
Галочка, дорогая моя дочурочка, мама тебя в последних письмах хвалит, смотри не зазнавайся и веди себя хорошо. Куклы твои все целы и невредимы?
Кажется все, завтра опять уйду. Поцелуй и привет Антонине, Виктору и Борису. Тебе привет от Николая. Котельникова, Смирнова и Иванова.
Пока, целую тебя и Галочку крепко, крепко, крепко.
Твой, и только твой, Керим...
27.04.42 г."
Фронтовые письма жене Екатерине Алексеевне Гаджиевой (он ласково называл ее Катушечкой) и дочери Галине капитан 2 ранга Магомед Имадутдинович Гаджиев подписывал именем "Керим". Дело в том, что когда он учился в педучилище, друзья часто называли его Керимом. И это имя сопутствовала Магомеду всю жизнь.

Мегеб - родина Магомеда Гаджиева. В его детские годы это был небольшой населённый пункт, сакли которого сгрудились вокруг такой же маленькой мечети. Название аула связывают с даргинским словом "МеIге", что означает зерно или ядро.
Магомед Имадутдинович Гаджиев родился 20 октября 1907 года в дагестанском ауле Мегеб, неподалеку от города Буйнакска. Отец - Имадутдин - аварец, мать - Хурбиче - лачка. От родителей Магомед унаследовал отцовскую физическую силу и мягкость характера, мамину - волю и решительность.
В семье он был первенцем, свое имя получил в честь деда Магомеда Гаджи. Семья жила бедно, можно сказать, в нищете.
В 5 лет по горскому обычаю Магомеда отдали на воспитание мулле, и не однажды ему пришлось на себе испытать удары палки. Учеба давалась мальчику легко. С отличием он окончил 4-х классную школу. Как настоящий джигит, мог на полном скаку выхватить, свесившись с коня, из стада барашка. Наверное, так бы и рос он как все сверстники, но после смерти от сибирской язвы матери в дом пришла мачеха, и жизнь Магомеда стала невыносимой.
Первый побег привел подростка в Баку, где служил на военном корабле его двоюродный брат Расул. Связать свою жизнь с морем тогда ему не удалось, так как отец, разыскав сына, увез беглеца в аул. Однако вынести новые обиды в родном доме, уже познавший вкус свободы мальчик не мог. Второй побег, третий:
И вот он опять у моря. На этот раз ему повезло. Три месяца Магомед плавает юнгой с двоюродным братом на настоящем боевом корабле. Счастье длилось недолго - белогвардейцы расстреляли его брата.
В 13 лет Магомед ушел на гражданскую войну. Он играл на трубе в полковом оркестре, в бою был помощником пулеметчика, а чаще всего помогал артиллеристам.
Армейская служба у Магомеда закончилась, когда его разыскал отец, вернул домой и определил в педагогический техникум. Не закончив обучение в техникуме, он уехал в Баку и устроился на консервный завод. Все друзья Магомеда знали о его мечте стать моряком. И судьба подарила ему удачу.
В августе 1925 года по путевке Дагестанского обкома комсомола он поступил на специальный курс военно-морского училища в городе Ленинграде.
И так мечта начала сбываться.
Расул Гамзатов в книге "Мой Дагестан" вспоминает: "Один раз я видел Магомеда Гаджиева. Я учился тогда в Буйнакском педучилище.. . Магомед Гаджиев был в отпуске, и мы пригласили его в наше училище. Мы спросили:
- Как получилось, что выросший среди скал стал моряком?
- В детстве с вершины одной горы я увидел Каспийское море и не поверил своим глазам. Оно позвало меня к себе, вот я и пошел. Не мог устоять перед зовом моря".
Наиболее памятным для Магомеда в период его становления как моряка стало заграничное плавание на легендарном крейсере "Аврора", а из многих встреч самой незабываемой была встреча в Осло с первой в мире женщиной-дипломатом, полпредом СССР в Норвегии А. М. Коллонтай.
Три года провел Гаджиев на подготовительном курсе военно-морского училища. Магомед отличался напористостью и трудолюбием, и в 1931 году за отличную учебу, примерное поведение выпускник курсант Гаджиев был награжден именным пистолетом системы Коровина.
После окончания училища молодой офицер был направлен минером на подводную лодку Черноморского флота из серии "АГ", так называемую "агешку". Служба на такой подлодке явилась для М. Гаджиева великолепной школой.
Через полгода Гаджиев направляется на обучение в учебный отряд подводного плавания имени С.М. Кирова, после чего возвращается в Севастополь. Год плавал помощником командира на подводных лодках.
В 1931 году Япония захватила Маньчжурию, и Советский Союз вынужден был укреплять побережье Дальнего Востока. Осенью 1933 года Магомед Гаджиев выехал в город Николаев, где должен был принять под командование лодку из только что построенных ПЛ серии "М" ("Малютка").
И вот как начальник одного из эшелонов с таким важным грузом М. Гаджиев прибыл на Дальний Восток.
Капитан-лейтенанта Гаджиева назначили командиром "М-9". Гаджиев совершал самостоятельные выходы в Японское море, ставил эксперименты, оттачивал мастерство. В дивизионе подводных лодок, которым командовал Г. Н. Холостяков (впоследствии вице- адмирал), была разработана система изучения устройства лодки - "Пять программ". Систему приняли и другие флоты, так как результаты оказались блестящими. Тихоокеанцы первыми стали плавать круглый календарный год.
В 1934 году впервые в мире в Уссурийском заливе советские подводные лодки прошли подо льдом. Тихоокеанский флот по всем показателям завоевал передовые рубежи в Военно-Морском Флоте СССР. В связи с этим большая группа моряков была награждена орденами и медалями. Магомед Гаджиев получил орден Ленина.
Высокая награда вдохновила молодого командира. Два года упорнейшего труда личного состава лодки, возглавляемой Гаджиевым, учений, поисков, экспериментов, нововведений привели к тому, что "М-9" стала ведущей в дивизионе "малюток".
В сентябре 1939 года Гаджиеву пришлось прервать учебу в Военно-морской академии. Он был направлен начальником штаба подводного отдела Северного флота. Однако Магомед Имадутдинович постоянно обращался к командованию с просьбой перевести в плавсостав. Наконец, в 1940 году просьбу удовлетворили. Командование назначило Гаджиева командиром 1-го дивизиона подводных лодок. В этой должности он и встретил начало Великой Отечественной. К началу войны этот дивизион был самым маленьким по количеству подводных лодок. Из 15 кораблей, которыми обладали подводные силы СФ, под началом Гаджиева было всего 3 подводные лодки. Но это были самые крупные по тому времени субмарины: уже знаменитая "Д-3" - "Красногвардеец", участвовавшая в спасении папанинцев и совершившая первое в мире подледное плавание, а также "К-1"и "К-2"- крейсерские лодки, вызывающие зависть у союзников своими мореходными качествами и вооружением. Осенью на Северный флот пришли еще 8 ПЛ, в том числе четыре крейсерские лодки: "К-3", "К-21", "К-22" и "К-23".
О боевых делах Гаджиева бывший командующий Северным флотом адмирал Арсений Григорьевич Головко писал в газете "Правда" за 26 июля 1942 года:
"Командир-подводник Магомед Гаджиев и до войны считался одним из лучших специалистов подводного плавания. Он был превосходным организатором, глубоким и вдумчивым знатоком военно-морского флота, человеком с широкими и разносторонними интересами. Однако как бы ни были глубоки и фундаментальны знания командира, они остаются непрочными до тех пор, пока этот командир не проявил своего умения применять эти знания в бою. Боевая проверка с первых же походов Гаджиева показала, что он превосходно умеет пользоваться своими знаниями в самых сложных и опасных положениях. Сейчас не пришло еще время для детального разбора операций, проведенных Гаджиевым. Однако можно сказать: с точки зрения военно-морской теории это были яркие и многогранные эпизоды. Они принадлежат к числу тех операций, которые по праву называются "красивыми". Риск этих операций всегда бывал оправданным и точно рассчитанным.
Трезвый и ясный ум Гаджиева всегда успевал прокорректировать мгновенные решения его горячего сердца. Отсюда внезапность гаджиевских ударов и тот предельный эффект атаки, который приводит к неизменной победе".
"1-й дивизион под командованием М.Гаджиева стал самой мощной ударной силой в бригаде подводных лодок. С именем М.И. Гаджиева связаны славные традиции подводников-североморцев. Он почти постоянно находился в боевых походах: вернувшись в базу их очередного выхода на вражеские морские коммуникации, сразу уходил на другую ПЛ своего дивизиона. Его прозвали "Человеком войны".
27 августа 1941 года подводная лодка под командованием опытного моряка капитана 3 ранга В.П. Уткина покинула рейд Полярного. На борту лодки находился комдив М.Гаджиев. "К-2" крейсировала в район Тана-Фиорда. Время от времени всплывала под перископом. 31 августа был замечен фашистский транспорт, шедший без охранения. До транспорта далеко, торпедами ничего не сделать. По приказу Гаджиева всплыли и применили артиллерию, начали преследовать противника. Несколько снарядов угодило в борт, палубу и надстройку немецкого транспорта, но противник успел войти в зону действия своих береговых батарей. От погони пришлось отказаться. "К-2" получила приказ вернуться в базу. Утешало то, что почин артиллерией был сделан.
Исключать из средств борьбы с врагом два мощных 100-мм орудия да еще две 45-мм пушки, которыми были оснащены подводные лодки типа "К", на взгляд М.Гаджиева, было непростительно. Последующие походы ПЛ дивизиона "К-3", "К-21" подтвердили правоту комдива. Вслед за Гаджиевым свои орудия направляли на врага командиры "К-22", "К-23".
Всего в 1941 году подлодки Северного флота выполнили семь артиллерийских атак, в результате было потоплено 3 корабля противника и несколько катеров.
28 апреля 1941 года Гаджиев вышел в свой двенадцатый поход на борту "К-23", которой командовал капитан 3 ранга Л.С. Потапов. Бой 12 мая стал последним для экипажа ПЛ "К-23" и командира дивизиона Магомеда Имадутдиновича Гаджиева.
В базе сильно беспокоились, так как долгое время от экипажа лодки не было никаких известий, но никто не хотел верить, что с лодкой могло что-то случиться. И только 12 мая получили тревожную радиограмму: "Уничтожил торпедами транспорт противника. Потопил артиллерией два сторожевика. Имею значительные повреждения. Погружаться не могу. Прошу:" А вот что он просил, осталось неизвестным. Радист не успел закончить передачу. Это был последний доклад от Гаджиева.
12 мая 1942 года в районе Оксефиорда был обнаружен конвой противника: транспорт в охранении двух сторожевиков. Вскоре транспорт был потоплен торпедами. Но лодке пришлось всплыть, так как атакованная глубинными бомбами сторожевиков, она получила повреждения топливных цистерн, соляр всплывал, и "К-23" "следила". ПЛ приняла надводный бой со сторожевыми кораблями противника. Два сторожевика были потоплены артиллерией. В радиограмме 12 мая в 14 часов 10 минут, подписанной Гаджиевым, об этом сообщалось.
В тот же день "К-23" в 15 часов 50 минут подверглась нападению вражеского самолета, вызванного по рации вражескими сторожевиками. От взрыва авиабомб в корпусе образовалась пробоина, вышел из строя главный дизель. После нападения самолета лодка, чтобы уклониться от приближающихся фашистских "охотников", погрузилась. Но масляный след по-прежнему выдавал ее, и корабли противника продолжали преследование. Отправленные на помощь экипажу ПЛ "К-23" самолеты Северного флота ее уже не нашли.
Всего 8 месяцев довелось Гаджиеву воевать с врагом. Вся война еще была впереди, но имя Магомеда Гаджиева уже стало известно на всех флотах как символ бесстрашия, дерзости и мужества.
27 кораблей потопили за 8 месяцев крейсерские лодки гаджиевского дивизиона, десять из них уничтожены при личном участии комдива.
23 октября 1942 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил посмертно капитану 2 ранга Магомеду Имадутдиновичу Гаджиеву звание Героя Советского Союза. Гаджиеву в момент гибели было всего 35 лет."
Узнав о гибели своего друга, Герой Советского Союза И. А. Колышкин с горечью сказал подводникам: "Неугомонный был человек, по-детски влюбленный в море. Он был рожден для моря, жил в море, в море и остался, выполнив свой долг до конца".
23 октября 1942 года Магомеду Имадутдиновичу Гаджиеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Подводники-североморцы после гибели своего товарища написали письмо трудящимся Дагестана:
"Весь народ Дагестана должен знать о богатырских подвигах своего сына, члена Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), моряка-подводника, Героя Советского Союза Гаджиева Магомеда Имадутдиновича.
Нам, делившим с Магомедом горе и радость в суровые дни Великой Отечественной войны, хочется поведать вам об этом большом и сильном воине, любимом нашем товарище, славой которого овеяны наши боевые знамена...
Жизнерадостность, простота, человечность, отеческая забота о подчиненных, справедливая взыскательность и непримиримость к недостаткам отличали Гаджиева. За все это Гаджиева любили, Гаджиеву верили, за Гаджиевым шли в огонь и в воду.
Магомед Имадутдинович - командир большой военной культуры. Его блестящие победы облетели весь мир. Он в совершенстве освоил управление подводной лодкой, непрестанно учился в боях, своим быстрым умом схватывал все новое, что выявлялось в ходе сражений, создавал свою гаджиевскую тактику, не знающую себе примера. Впервые в истории морских сражений подводная лодка под командованием капитана 2 ранга Гаджиева, прорвав охранение и потопив метким торпедным залпом крупный транспорт, когда на нее набросились корабли охранения, всплыла на поверхность и в артиллерийском бою рассеяла и частично уничтожила их. Десять транспортов и военных кораблей пущены на дно экипажами, кото- рыми лично командовал Гаджиев (пять из них - в артиллерийском бою и пять - торпедами). Двадцать семь транспортов и военных кораблей уничтожено подводными лодками возглавляемого им соединения.
Так уже установилось: Гаджиев ушел в море, значит, подводники одержат новые победы над врагом...
В одном из боевых походов он нашел немецкий караван, уничтожил торпедами крупный транспорт и артиллерией потопил два военных корабля, охранявших его.
В бою подводная лодка получила повреждения. До последнего снаряда, до последней капли крови сражались с врагом подводники, ведомые Гаджиевым. Они продолжали наносить удары врагу до тех пор, пока холодный океан навсегда не укрыл в своих волнах экипаж советского подводного корабля и его героического командира.
Пройдут годы и десятилетия, залечатся раны, нанесенные нашему народу фашистскими варварами, но никогда не померкнет в наших сердцах светлый образ Магомеда Гаджиева...
Хочется сказать большое спасибо дагестанскому народу, воспитавшему такого прекрасного воина... "
М. И. Гаджиев награжден 2 орденами Ленина, орденом Красного Знамени. Навечно зачислен в списки воинской части, его имя присвоено одному из кораблей, заводу в городе Махачкале, улицам в городах Мурманске, Полярном, Усть-Каменогорске. В его честь воздвигнут монумент в поселке Гаджиево Мурманской области. Поставлены памятники и бюст на родине.
Рассказывает Расул Гамзатов:
- Горец Магомед Гаджиев, Герой Советского Союза, погиб в Баренцевом море. Памятник, воздвигнутый ему в Махачкале, перед заводом, носящим его имя, глядит на просторы Каспия.. . В море уходят смелые, но не все возвращаются. Поэтому горцы бросают в море первые весенние цветы всем погибшим. Мои цветы тоже не раз плавали среди волн.
В Баренцевом море, в квадрате, где погиб Гаджиев и его товарищи, корабли останавливаются, чтобы почтить его память.
Известный поэт Александр Жаров посвятил ему поэму "Керим", вышедшую в 1942 году. В поэме есть такие строки:

Давай, моряк, с тобой поговорим
О боевом подводном командире.
Известном в нашем краснофлотском мире
Тебе и мне по прозвищу "Керим",
Его не раз балтийский шторм качал,
По черноморью он ходил в тумане,
А может и на Тихом океане
Ты до войны Керима повстречал.
Спроси о нем на Севере: ну, как,
Не правда ли, что парень - молодчина? -
Тебе ответят просто: морячина!
Сказать желая: истинный моряк!..

... У входа в аул, где родился Магомед Гаджиев, не поставили памятный камень, как принято в Дагестане. Это потому, как говорят старики аула, что его никто не видел мертвым.

В чем отличие между 'Кумух' и 'кумык'?

К истории этнических процессов на дагестанской равнине

Проживающие южнее Махачкалы кумыки, согласно исследованию Р. М. Магомедова, являлись в массе своей потомками даргинцев, подвергшихся языковой ассимиляции: 'Просто часть потомков древних даргинцев под влиянием исторических обстоятельств восприняла кипчакский язык' .

Известный этнограф Б. Г. Алиев показывает, что до колонизации Терском-Сулакского междуречья разными группами населения при Султан-Махмуде на рубеже ХVI-XVII вв. в междуречье Терека и Сулака уже существовало оседлое дагестаноязычное население. По его мнению, исходя из указания, что кумыки оформились как народность на местной основе и что до проникновения в Дагестан тюркского языка это население разговаривало на одном из дагестанских языков, в данном случае это было авароязычное население . То есть вплоть до конца ХVI в. основным населением междуречья Терека и Сулака являлись аварцы или, как выразился Б. Г. Алиев, 'авароязычные народы, так же как в Салатавии, где, по мнению А. И. Исламмагомедова, аварские селения являлись более древнего заселения, а не ХVI-XVII вв.'. Подтверждают это мнение и сведения А. М. Буцковского от 1812 г., согласно которым аварцы 'до прибытия кумыков в сию Кумыкскую область уже на сих местах сидели' .

Запустение равнины

Причем если здесь тюркизация местного аварского населения и сложение кумыкского народа происходили в ХVII-XIX вв., то южнее это происходило раньше. Однако вместе с тем невозможно согласиться с утверждениями о том, что тюркизация населения дагестанской равнины началась чуть ли не с начала н. э. Исторические источники полностью отвергают такую возможность, более того, в результате многократных нашествий различных иноземных армий вся она была опустошена. Особенно ожесточенные сражения происходили на дагестанской равнине в середине ХIII в. Нашествия различных отрядов монголов, а особенно война 1262-1267 гг. между двумя их державами - Золотой Ордой, имевшей столицу на Волге, и занявшими в основном современный Иран Хулагуидами - происходили на территории дагестанской равнины и предгорья. За пять лет войны эту территорию многократно пересекли многотысячные конные армии воюющих сторон, которые одинаково враждебно были настроены к местному населению. В феврале 1263 г. на Тереке произошло крупнейшее сражение, Дербент несколько раз переходил из рук в руки. Все это, как показывает А. Е, Криштопа, сказалось на жизни городского и сельского населения плоскости и предгорий Северо-Восточного Кавказа. Население этой части Дагестана 'практически исчезло (было истреблено или бежало) - такой вывод в наибольшей степени согласуется с полным отсутствием упоминания о нем в источниках' . В дагестанском историческом сочинении, описывающем события, происшедшие в Кайтаге в Х-ХV вв., говорится, что дагестанская равнина от реки Сулак до Каякентского района была лишена населения ('Между рекой Куйсу и рекой Хамри место было пустое' ).

Итак, во второй половине ХIII века вся территория компактного проживания кумыков была полностью опустошена и здесь вообще не осталось населения. Уже хотя бы этот факт не позволяет нам говорить о том, что кумыкское население сложилось на равнине Дагестана ранее ХIV в. В то же время источники исключают возможность его бегства на территорию Аварии - Сарира, поскольку в местных исторических сочинениях относительно исламизации данного региона говорится, что 'нет в Аварии ни одного коренного мусульманина' . То есть все мусульмане в Аварии - это принявшие ислам местные жители.

После постепенного угасания монгольского влияния, в конце ХIII-ХV вв. дагестанская равнина на всем протяжении от реки Самур до современного поселка Тарки входила в состав Кайтагского уцмийства, а наиболее позднее упоминание о контроле Кайтагом окрестностей Тарки относится к 1466 г.

В ХV в. Газикумухское шамхальство заметно усиливается и начинает экспансию на равнину и предгорья Дагестана. К самому концу ХV относится взятие под контроль газикумухским правителем Шуринской котловины (окрестности Буйнакска), для контроля над которой он в 1500 г. поселил здесь несколько десятков семей аварцев из села Аргвани . Они первоначально были заселены на территории нынешнего Кафыр-Кумуха, однако в дальнейшем за храбрость, проявленную ими в борьбе с аварскими нуцалами, получили возможность избрать себе для поселения другое место . Чуть позже они переселились на левашинское плато и основали селение Кутиша . По всей видимости, аргванинские аварцы переселились из Шуринской котловины частично, о чем говорят русские архивные данные 1868 г. Согласно этим данным, в селении Капчугай на севере Шуринской котловины находились чанки, по всей видимости, родственники аварских нуцалов ('дом Нуцала происходит от Аргуанских чанков'). Они проживали в Капчугае отдельным кварталом 'Аргвани-кутан' и имели своих подвластных в количестве 17 семей от общего количества 107 домов. Им также принадлежали кутаны Иманлы-кутан и Какум-кутан .

На рубеже ХV-ХVI вв. за контроль над равниной и предгорьями начали активно бороться Газикумухское шамхальство и Аварское нуцальство. В борьбе за Шуринскую котловину победили шамхалы, в чем им помогли семьи кровников из села Аргвани, вынужденных покинуть родное селение из-за конфликта с родственниками нуцалов и активно помогавших шамхалам за предоставление им убежища. Именно их помощь и основание двух форпостов в Кафыр-Кумухе и Капчугае помогли удержать контроль над Шурой. В то же время Левашинское плато и даже акушинские земли оказались под контролем аварских нуцалов, которые также основали несколько опорных пунктов на плато . Именно эта борьба стала причиной постепенного заселения опустевших было земель в ХV-XVI вв. усилиями аварских и газикумухских правителей. Основной целью последних было закрепление тех или иных территорий за собой путем заселения туда лояльных себе групп населения. Кайтагское уцмийство, несмотря на контроль за равниной Дагестана, по тем или иным причинам не смогло организовать заселение опустевших земель - даже в Дербенте, который никогда не был полностью обезлюден, в первой половине ХV в. имелось всего лишь 3 тысячи человек , т. е. не больше чем в обычном крупном дагестанском селении. Если же говорить о Тарки, то сведения биографов Тимура говорят о нем в конце ХIV в. как о 'местности Тарки', а не как о населенном пункте . То есть к началу ХV в. вся дагестанская равнина от Дербента до Сулака, начиная с ХIII в., была полностью лишена населения.

Об этом же говорится и в письменном источнике 1860 г., в котором ногайцы описывают историю их переселения в Дагестан: 'В те времена, когда наши предки, то есть мы, дагестанские ногайцы, поселились в северной стороне этих Дагестанских гор, в 844 (1440-1441) году на нижней стороне Дороги Хромого Тимура (Аксак-Темирнин йолы) и Шахского Окопа (Шахсенгер) не было ни одного человека' . В документе говорится о запустении земель ниже 'Дороги хромого Тимура', которая пролегала от селения Чиркей к Алмаку (далее на юг, в сторону Анди), а также Шахсенгера, который локализуется в районе села Башлыкент Каякентского района. В данном случае указываются два ориентира, расположенных в предгорье (где расположены аварские и даргинские населенные пункты), ниже которых не было населения - то есть равнина была в запустении.

В документе указывается география расселения ногайцев по Дагестану после 1440-х годов, показывая, кто из ногайских мурз и влиятельных людей со своим окружением занял те или иные места. В Капчугае осел представитель ногайского племени уйсюнь - Амет-батыр, сын Айсула. Представители племени уйсюнь заняли также местности Ярыйкай-казма и Отай-сюрген на севере Хасавюртовского района, вокруг села Казмааул. По данным конца ХIХ в., среди кумыкского населения Северного Дагестана было довольно много потомков ногайцев из этого племени 'уйсюн' . Манас и Айса-тюбе (рядом с селом Каранайаул Карабудахкентского района) занял Кулай, сын Айса. 'Таргу', т. е. Тарки, занял Таргул-агай - герой ногайской исторической песни 'Эр-Таргыл' . 'Тирен-айры', т. е. местность Тарнаир на окраине современной Махачкалы, занял Мёсейке-агай. Представители ногайского племени казанкулак жили в местностях Казанкулак-тала, Чекбулай, Бакас, Геме-тюбе, Ирысбаммат-тюбе, Акман-Как, Абыз-белки, Ушкат. В основном это территория современного Бабаюртовского района. В том же районе располагались Канбулат-авуз (проживал Карабаш-Канбулат - ХVII в.), Туган-арка (Туган-мирза), речка Шувал (сын Орака - Казий; его отец умер в 1548 г.). В Чубар-арке (кутан Халимбекаула) и в Уче (Аграханский полуостров) жили представители другого ногайского племени - кипчак .

Эти местности расположены от современного города Избербаша до реки Терек и включают в себя Бабюртовский, Кумторкалинский, север Хасавюртовского, Карабудахкентский районы, равнину Буйнакского, а также окрестности Махачкалы. Вся эта бывшая пустой территория к концу ХV в. оказалась занята стойбищами ногайцев.

Согласно вышеуказанному ногайскому источнику от 1860 г. 'затем то ли из Газикумуха, то ли из Хайдака пришел некто по имени Шамхал и путем насилия основал поселение в Кафыркумуке. Некоторое время он проживал там. Затем один из его сыновей пришел в Таргу и основал там поселение' . Данные процессы источник датирует временем правления ногайцами братьями Карасаем и Казием - сыновьями Урака (умер в 1548 г.) - брата хана Мамая (умер в 1549 г.). Казий Ураков считался вассалом крымского хана и упоминается в русских источниках 1550-60-х гг.

Русские источники ХIХ в. также свидетельствуют, что Казий и Карасай, опасаясь крымских татар, откочевали в ХVI в. 'со своими улусами с Волги на Терек, заняли оба берега этой реки и протянулись до Каспийского моря' . Сведения, собранные в ХIХ в. представителем местной русской администрации, говорят о том, что известный хан Мамай вместе со своим племянником Ораком захватил Крымское ханство в свои руки и тотчас приступил к переселению части населения ханства в малолюдные тогда степи у подошвы Кавказских гор: 'В число переселенцев попали и наши ногайцы, которые первоначально перекочевали со своими стадами на плоскость нынешней Чечни, причем глава племени или орды Бора-хан основал свой юрт на реке Сунже, вблизи впадения ее в Терек. Место это, благодатное в климатическом и почвенном отношениях, оказалось, однако, для ногайцев весьма неприветливым в другом отношении. С запада их теснили воинственные племена черкесов; с юга, как коршуны, налетали на них буйные чеченцы. (У чеченцев тоже сохранилось предание о столкновении с ногайцами лет 500 тому назад, в пределах нынешней Малой Чечни. Ногайцы, по этому преданию, в большой массе встретились с чеченцами в широком ложе реки Аргуна. Произошло побоище, в котором трусливые кипчакцы, естественно, понесли страшное поражение (Чечня и чеченцы. Берже. Тифлис, 1860).) Это вынудило их двинуться далее на восток и, перекочевывая с места на место, сесть наконец там, откуда идти было некуда, т. е. на полосе земли, за которой уже начинается Каспийское море' . Таким образом, письменные источники и предания говорят о переселении около 500 лет назад к берегам Каспия ногайцев с Волги и Крыма (в обоих регионах ногайцы живут и сейчас) и занятии их стойбищами опустевшей равнины - Северного Дагестана.

В этом же ключе звучит заключение сотрудника администрации Терской области, специалиста по этнографии и культуре населения этого региона Н. П. Тульчинского: 'Это пространство со времени последнего передвижения народов из Средней Азии (эпоха монгольских наступательных движений на Европу) было занято ногайцами, племенем, родственным монголам-татарам. С распадением могущества Золотой Орды, в XV в. начинаются выселения горских народов на плоскость, и к этому времени относит?ся основание шамхальства Тарковского с резиденцией Тарки (нынешний г. Петровск). После покорения Казани и Астрахани русское правительство занимает устье реки Те?рек, а потом овладевает всей плоскостью по обеим сторо?нам реки Сулак, где ставит крепости; затем опять отодвигается к Тереку. С удалением русских к Тереку разные выходцы из гор Чечни, Дагестана, Салатавии, шамхаль?ства Тарковского и из стран Крыма, Персии и России вме?сте с небольшими обществами гуэнов, тюменов и бураганов, обитавших в предгорьях по правой стороне реки Сулак, селятся по левой стороне этой реки, в ущельях северного склона лесистых гор и образуют нынешний народ кумык?ский.

Слабые числом, первые поселенцы первоначально, опасаясь своих соседей-ногайцев и их воинственных князь?ков, держатся около гор, не смея удаляться вглубь плоско?сти; потом, с увеличением народонаселения, с развитием воинственного духа у поселенцев и с исчезновением ногай?ских князьков, кумыки переносят свои поселения дальше от гор на плоскость, оттесняя ногайцев к низовьям рек Сулак, Терек и Аграханскому заливу, образуя, таким обра?зом, три общества: Андреевское, Аксайское и Костековское.

В таком виде, совершая поход в Персию, застает кумы?ков и ногайцев Петр I. Аксайское и Костековское обще?ства добровольно подчиняются Петру, а Андреевское обще?ство с богатым торговым городом Эндрей оказывает сопро?тивление, и Петр покоряет его силой оружия.

Таким образом, еще задолго до Петра Великого мы ви?дим на Кумыкской плоскости две народности: ногайскую, родственницу монголо-татаров, занимавшую и поныне за?нимающую земли, прилегающие к рекам Терек и Сулак и Аграханскому заливу, и кумыкскую народность, образо-вавшуюся из ассимилировавшихся между собой предста?вителей разных кавказских племен. Сплотившись в одно целое с одной общей мусульманской религией, племя кумыков усвоило одни обычаи и один язык - татарский' .

Заселение Тарки из Гази-Кумуха

К 1623 г. относится одно из ранних указаний о том, что название политического центра Кумух (Гази-Кумух) распространилось на всех жителей шамхальства - живущих как на прикаспийской равнине, так и в пределах современных лакских районов. По сообщению московского купца Федота Котова: 'В Тарках живут кумыки, они подчиняются шаху. Илдырхан родом кумык, брат горского князя Салтанмута. Тарки стоят под горою, в версте от моря. В горах над Тарками живут также кумыки, которые имеют своего князя и никому другому не подчиняются. От Тарков до шахского города Дербента три дня вьючного пути ровным местом между горами и морем. А между Тарками и Дербентом живут лезгины, у них свой князь, которого называют усминским' . Здесь интересно то, что население к югу от Тарки названо 'лезгинами', хотя здесь уже имелось тюркоязычное население, только из-за того, что оно входило в состав Кайтагского уцмийства. В то же время все жители единого в прошлом шамхальства названы 'кумыками' - как лакцы, так и, собственно, тюркоязычное население (кумыки в современном понимании этого слова). И в этом случае принцип обозначения населения тем или иным этнонимом зависит от политической, а не этнической ситуации в конкретных населенных пунктах или землях. Таким образом, название 'кумухи' - 'кумыки' прежде означало жителей Кумухского шамхальства, а позже закрепилось за кумыками.

Процесс тюркизации и закрепления этнонима 'кумык' ('кумук') за населением Тарки, видимо, еще не был окончательно закреплен. Адам Олеарий, побывавший в 1630-х гг. на Кавказе, пишет о населении Тарки следующее: 'Здешние дагестанцы, равно как и бойнаки и живущие более к северу люди, именуются кайтаками. За Тарку в горах, к западу, находятся еще другие, которые зовутся кумуки или казикумуки, каждое из этих племен имеет особых своих государей' . Любопытно, что жителей Тарки он называет кайтагцами, а к западу от них, на территории Буйнакского района, размещает 'кумуков' (от названия центра - Кумух или Кафыр-Кумух), которых отличает от 'казикумуков' (центр - Гази-Кумух).

Первое упоминание о населенном пункте Тарки, контролируемом шамхалом, относится к 1560 г., когда русские войска под началом И. С. Черемисинова сожгли его и вернулись на Терек . Стратегическое положение Тарки обуславливало его расширение и увеличение количества жителей, и к 1589 г. данные из посольского архива называют его городом шамхала ('город шевкалской началной Тарки' ). Однако, как видно из обстоятельного описания грузинского посла Кирилла, на начало ХVII в. Тарки представлял собой по существу сезонное поселение газикумухских шамхалов. Столицей шамхальства Тарки стал только с рубежа 1630-40-х гг., но и в 1640-х гг. из-за нападений кайтагского уцмия, эндирейских князей и русских воевод населению приходилось периодически уходить в горы .

В 1604 г. постоянное население его составляло 20 или 30 дворов, которые там 'живут не съезжая; и без людей в Тарках не бывает', а в период сельскохозяйственных работ здесь накапливалось до 300 'дворов чорных', т. е. семей подвластных шамхалу. 'Шевкал и дети его живут болши в Казы-Кумыкех в горах', там же проживали 'воинские люди', которые приезжали в Тарки во время сбора урожая с полей для обеспечения безопасности сельхозработ, 'а устроя хлеб, съезжают опять к шевкалу в горы', т. е. Гази-Кумух . Это подтверждает наш тезис о том, что основное население Тарки составляли жители Гази-Кумуха, т. е. лакцы, и, возможно, служившие при дворе шамхала аварцы и даргинцы. В 1598 г. в Тарки имелся гарнизон шамхала из 50 конных воинов под началом Сурхая . Постоянное население Тарки состояло из 20-30 дворов, которые, вероятно, были представлены ногайцами, переселившимися сюда в конце ХV-ХVI вв., и руководителем которых эпос и предания, зафиксированные в ХIХ в., называют Таргул-агая . Остальные 270-280 дворов составляли жители Гази-Кумуха, главным образом лакцы. В результате мигрировавшие между равниной и горами кумухцы постепенно начали оседать в Тарки на постоянной основе и принимали язык ногайского населения, которое здесь жило постоянно. Языковой тюркизации, вероятно, способствовала разноязычность придворного населения шамхала, состоявшего традиционно не только из лакцев. Особенно это касалось военной дружины, среди которой было много аварцев из приграничных с лакцами районов Рисор, Тленсерух, Мукратль, Карах и Андалал. Тем более старинный аварский эпос свидетельствует о проживании в Азайни/Тарки горской молодежи, служившей при дворе шамхала.

Кафыр-Кумух и Кази-Кумух

Согласно исследованию Т. М. Айтберова, основание селения Кафыр-Кумух произошло не позднее 1553-54 г., а инициатива эта принадлежала шамхалу Андию, который в 1598 г. упоминается в качестве правителя Кафыр-Кумуха ('сын шамхала Андия' ), имевшего в своем распоряжении 150 конных воинов. Умер Андий в глубокой старости, в 1621 или 1623 г. Касаясь датировки основания Кафыр-Кумуха, Т. М. Айтберов исходит из обнаруженной самой старой надмогильной плиты 1553-54 г., принадлежавшей какому-то богатому лицу. Однако в данном случае нельзя упускать из виду то, что в местности, где возник позднее Кафыр-Кумух, еще в 1500 г., осели несколько десятков семей аварцев из села Аргвани, которые в основном затем переселились на левашинское плато. Данное захоронение могло принадлежать и одному из этих аргванинцев, которые в качестве привилегированного сословия осели также и в Капчугае. Переселение же самого шамхала Андия в Кафыр-Кумух произошло, по всей видимости, во второй половине ХVI в. Интересно, что, по данным Е. И. Козубского, свое название населенный пункт получил в 1578 г. В это же время, согласно преданиям, было основано Эрпелинское владение, интересы основателей которого столкнулись с шамхалом, который имел резиденцию в Кафыр-Кумухе . Переселенцами из Кафыр-Кумуха было образовано и близлежащее селение Халимбек-аул . Само название Кафыр-Кумух, так же как и название народа 'кумыки', исследователи производят от названия центра Газикумухского шамхальства, население которого было известно как 'газикумухи' или 'кумухи' (в тюркских языках - 'къазикъумукъ' и 'къумукъ'). Эти исследователи, в т. ч. и В. Ф. Минорский ('имя кумык - то же, что и горское Гумик/Кумух, ввиду того, что правители этих тюрков (по происхождению кипчаков), носившие титул шамхал, вышли из Гази-Кумуха'), считали, что этноним 'кумык - кумух' является коренным дагестанским топонимом, связанным с эпохой Средневековья . Итак, в результате смешения тюркоязычного (ногайцы) и дагестаноязычного (аварцы, лакцы, даргинцы) населения в Шуринской котловине в ХVI в. было положено начало возникновению народа, получившего название 'къумукъ' (на русском 'кумык').

В 1590-х гг. было основано, судя по всему, селение Темир-Хан-Шура, ставшее потом Буйнакском. По данным русских властей, в 1598 г. управляющим селением 'Шурани' был 'шамхалов уздень Темир-Хан', который имел в своем распоряжении лишь 10 конных воинов . Малочисленность дружины Темирхана, управлявшего Шурой, позволяет предположить, что он являлся основателем данного селения, построенного в местности Шура, а позднее получившего название Темир-Хан-Шура по имени его основателя. Вероятнее всего, население Темир-Хан-Шуры к концу ХVI в. составляли не более 10 хозяйств, переселенных из Гази-Кумуха и окрестностей.

Процесс сложения кумыкского народа можно проиллюстрировать на примере села Капчугай - одного из самых древних кумыкских селений. Беки села в 1860-х гг. изложили следующую версию истории возникновения селения. Первооснователем селения являлся сын шамхала Сурхая (правил в 1589-1614 гг.) от узденки Келемет. Он на выделенной отцом территории основал селение Капчугай, куда поселил из Тарки своих родственников и посторонних лиц из разных селений, которые обязались отбывать ему повинности. Жители же Капчугая объясняли, что они жили на этой территории еще до прибытия Келемета и имели своего бека - Ахмедхана Айсула, который умер без наследника . Учитывая вышеизложенные материалы, логично предположить, что поселившийся во второй половине ХV в. (?) в Капчугае представитель ногайского племени уйсюнь Амет-батыр, сын Айсула, и указанный здесь Ахмедхан Айсул - один и тот же человек, а до прибытия сюда Келемета со своим окружением здесь уже около 100 лет жило ногайское племя уйсюнь. Позднее сюда прибыли лакцы во главе с Келеметом и аварцы из Аргвани, в результате смещения которых с ногайцами образовалось кумыкское население Капчугай. Согласно исследованиям ХIХ в., 'к представителям фамилии Усун или Уйсюн они (ногайцы - прим. Ш. Х.) относят также многие кумыкские фамилии, отделившиеся от своих сородичей в давно минувшие времена' .

Население другого древнего кумыкского селения, Кафыр-Кумух, почему-то даже в 1780-х годах не считалось тюркоязычным. Якоб Рейнегс пишет об Кафыр-Кумухе следующее: 'К западу от Чингутая и Казанища находится во владении Дишсиз-Магомета провинция, которая удержала прежнее свое имя Гази-Кумук, да и город, в коем князья имеют свое жилище, также Кумуком называется. Дворов в нем щитается не более как 400: Язык в Кумуке совсем особливой, он никакого сходства с татарским не имеет, однако ж и от аланского весьма отличен. Кажется, будто народ сей, которой называется именем своей провинции, столько же верен пребыл начальному своему языку, сколько и в храбрости своей был неподражаем' . Известно, что первоначально на территории нынешнего Кафыр-Кумуха были заселены аварцы из села Аргвани , значительная часть которых потом переселилась на левашинское плато. Не исключено, что аварский язык сохранялся в Кафыр-Кумухе (наряду с кумыкским) долгое время, что и послужило основанием для заявления о том, что язык его жителей 'никакого сходства с татарским не имеет'. Впрочем, аварцы и сейчас составляют значительную часть населения Кафыр-Кумуха, но они в большинстве своем - относительно недавние переселенцы с гор.

Численность и территориальное распространение кумыков довольно быстро стали расти за счет миграции сюда горцев, охватив пределы равнинной части Газикумухского шамхальства, позднее из-за переноса столицы в Тарки ставшего называться Тарковским.

Переселявшиеся аварцы, лакцы и даргинцы вскоре становились тюркоязычными, что обеспечивалось более ранним прибытием в эти края ногайского населения, ставшего тем этническим элементом, который обеспечил 'выплавку' из горского населения нового тюркоязычного народа, ставшего известным как кумыки. В конце ХIХ в. известный исследователь Н. Семенов пишет о том же: 'Тарко-ногайцы и теперь живут в соседстве с нашими аксаевскими и костековскими ногайцами, на берегах Сулака, и, по всей вероятности, положили собою основание образованию на западном берегу Каспийского моря целого государства под именем шамхальства Тарковского' .

Шахбан Хапизов

Население Бабаюртовского района в ХVIII-XIX вв

Между Тереком и Сулаком

Территория современного Бабаюртовского района после нашествий монголо-татар и войск Тимура в ХIII-XIV вв. долгое время пустовала. Только в зимнее время здесь скапливались огромные отары мелкого рогатого скота, пригоняемые с аварских селений. Кроме них здесь располагались и ногайские кочевья.

Даже в первой половине ХVIII века территория этого региона не имела постоянного населения. К примеру, А. И. Лопухин, ехавший в 1718 г. через современный Бабаюртовский район, упоминает на этой территории только ногайцев (он проезжал от места, расположенного в двух верстах выше впадения Сулака в море, и прямо к Кизляру), и то кочевых, а о постоянных поселениях он вовсе не упоминает, хотя его рассказ отличается подробностью в описании местностей, через которые он проезжает . В описании И.-Г. Гербера (1728 г.) Бабаюртовский район ('от Терека до устья реки Сулака') упоминается как территория, не имеющая постоянного населения: 'Сей пустой уезд (незаселенный), в котором ни деревни, ни жителей, кроме ногайцев, которые, бывают, тамо кочуют' .

Кроме ногайских кочевий здесь имелись и кутаны аварских селений, о чем свидетельствуют данные авторов ХIХ в. Аварцы 'сгоняют свои овечьи стада на равнины в зимние месяцы, пока горы не обнажатся от снега' . Осенью 'степь' ныне Бабаюртовского района 'наполняется барантою, пригоняемою сюда на зиму с Тавлинских гор' . К примеру, ногайское селение Мужукай Бабаюртовского района основано на месте аварского кутана, от которого осталось только разрушенное кладбище, называемое местным населением 'Тавлажи' (Тавлу-Хаджи). Происшедшее в 1742 г. землетрясение поглотило весь кутан, от которого осталось только кладбище . Весь север Бабаюртовского района по правую сторону реки Терек, ныне известный как Шава, был покрыт сетью кутанов Чиркея и других аварских селений уже с XVII в.

Только к концу ХVIII в. данная территория обретает постоянное население. Якоб Рейнегс, служивший в 1780-х гг. в Тифлисе и Астрахани, дает наиболее ранние сообщения о наличии на территории Бабаюртовского района постоянного населения: 'От устья реки Терек к югу по приморским берегам между болот и лесов, называемых карагач, в коих река Акдаш-суи теряет свое течение до самые реки Койсу, находятся еще некоторые татарские и кавказские поколения, которые в сей стране со стадами своими кочуют и столь часто жилища свои переменяют, сколько нужда требует. Поколение Девлет-Керай и Арслан-бей до 800 семей простирается. А миргайские (на самом деле - чиркейские; ошибка связана, возможно, с переводом письменного текста в наборный - прим. Ш. Х.) и кайтугские (бавтугайские (от авар. Дайтухъ); ошибка того же характера - прим. Ш. Х.) пастухи считают 230 шатров, а селения, происшедшие от карабулаков и ингучей, заключают в себе 1 200 домов' . Девлет-Гирей и Арслан-Гирей - ногайские князья, жившие в конце ХVIII - начале ХIХ века на реках Зеленчук и Кучипс, среди черкесов .

Кроме того, этот же Рейнегс пишет, что на берегу реки Сулак, при выходе ее из горного ущелья на равнину расположены аварские 'деревни Миедли и Циергут, [каждый] из 600 дворов состоящие, из коих некоторые вдоль по реке Койсу даже до самых морских берегов простираются, которыя кроме земледелия должны еще иметь присмотр за кораблями, при берегах их разбитыми, ибо шамгал пользуется частию следующего ему по праву набережному: Циергут прежде называлось Иран-Калеси, стены старой нагорной крепости и теперь еще там находятся' . Вероятно, миатлинцы и зубутлинцы в зимнее время жили на своих кутанах, расположенных на левом берегу Сулака, вплоть до Каспийского моря. Таким образом, на территории Бабаюртовского района в 1780-х гг. проживало около 800 семей кочевых ногайцев, а также 1 200 семей ингушей и родственных им карабулаков, живших между ними и чеченцами, а также около 1 430 семей саламеэрских (села Чиркей, Дайтух (Бавтугай), Миатли, Зубутли) аварцев.

Возникновение постоянных поселений

Первоначально Эндирейское княжество состояло только из одного крупного поселения - Эндирей. Однако после разорения 23 июля 1722 г. войсками Петра I Эндирея население начало постепенно расселяться в других местах, в т. ч. и Аксае. Аксай состоял как из населения, переселившегося из Эндирея, так и из недавних переселенцев из Аварии и Чечни (к примеру, только за 1846-65 гг. в Аксай переселилось 303 семьи, из которых 189 - аварцев, 85 - чеченцев и 20 - аккинцев ). В августе 1825 г. Старый Аксай был разрушен и основан на современном его месте расположения. Однако часть жителей Аксая, состоявшая из аварцев, переселившихся ранее из Анди и окрестных селений, укрылась в лесах, на правом берегу Терека. Два года они провели в этих лесах, а на третий разлив Терека разрушил их турлучные жилища. Тогда они переселились подальше от Терека, на место, где позднее выросло селение Хамаматюрт Бабаюртовского района. Таким образом, Хамаматюрт был основан в 1828 г. андийскими аварцами. Эти сведения основаны на преданиях, рассказанных учителем хамаматюртовской школы Хайбулой Даибовым и уроженцем Аксая Рашидбегом Исламовым. Со слова Даибова, уроженцы Анди проживали и в Аксае (Кадыраджиевы). Краевед Бадрудин Мирзоев пишет, что в 1970-х гг. встречал Шарапудина Кадыраджиева, который подтвердил достоверность этих данных .

Самые старые селения Бабаюртовского района в большинстве своем возникли в 1820-30-х гг. путем переселения из старого Аксая, разрушенного русскими войсками в 1825 г.

Дибираул, ставший Бабаюртом

В 1279 г. х./1862-63 г. переписчиком, указавшим себя как 'Дибирилав из Бабайурта', была переписана рукопись 'Хашийат Дауд' . Обращает на себя внимание обозначение переписчиком себя не в форме имени собственного, а отчества, и притом в типичной для аварского языка форме - Дибирилав (Дибирович, т. е. сын Дибира). Аварское и само имя, в переводе означающее 'мулла' или 'имам мечети'. Дибирилав и его брат, оказывается, были основателями двух крупных селений - Бабаюрт и Татаюрт.

Согласно преданиям, сохранившимся среди Дибировых и записанным Дибировым Дибирсолтаном Данияловичем (житель с. Бабаюрт, краевед-любитель, ветеран труда, кавалер ордена 'Знак Почета'), генеалогия братьев Магомеда и Тота Дибировых в 5-м колене исходит к Дибиру - сподвижнику Султан-Махмуда, выходцу из Салатавии, ставшему потом сала-узденем. Еще сам Дибир, оказывается, получил обширные земли в районе между реками Терек и Сулак. По словам Дибирсолтана Данияловича (данные им почерпнуты из ЦГА РД ), Тота Дибиров родился в селении Аксай, в семье первостепенного сала-уздена Дибира Дибирова, в 1794 г. и умер в 1868 году, в возрасте 74 года. Магомед Дибиров был старшим братом Тота Дибирова и умер в Бабаюрте в 1833 г.

С 1819 года начинается создание Магоматова Моста. Согласно грамоте, выданной генералом Ермоловым в 1819 г., 'от Бувгана (т. е. плотины, которая была сделана для направления р. Аксай на восток) до самого моря предоставил в распоряжение узденя Магомата Дебирова с родственниками для устройства моста через р. Аксай по Кизлярской дороге на Казиюрт, на что и выдал от себя грамоту'. Магоматов Мост должен был стать опорным пунктом на военном тракте, продолжающем Кавказскую линию (тракт-почтовая дорога) 'среди дороги, идущей из Кизляра в Казиюрт: потому что место, где должна производиться эта работа, находится в степи, подверженной хищническим нападениям'.

Магомед Дибиров жил в этом селе, названном его именем, до конца своей жизни, наступившей в 1833 году. По архивным сведениям, 'он первый выстроил мост, служащий главным нашим сообщением с Шамхальством Тарковским'. 2 ноября 1831 года Имам Гази-Мухаммад с 900 всадниками, возвращаясь ночью из похода на Кизляр, сжег Магоматов Мост, но он вскоре был восстановлен. Укрепление было в форме квадрата, обычно их окружал ров, вал с колючками, с той стороны, где ждали нападения, ворота были стальными.

Различные варианты обозначения отражают историю его развития: Магоматов пост, Деревня Дибирова Магомата, Дибир-аул и т. д. Как пишет Казихан Казанбиев, вначале в Дибир-ауле или Магоматовом Мосту находились всего 5-6 хозяйств. Жило население на сборы от проезжавших через мост путников, продажей рыбы и другой хозяйственной деятельностью. После известных событий 1825 г. в старом Аксае, а также после реформы 1861 г. сюда начали переселяться новые жители, и село значительно разрослось. Находилось оно южнее нынешнего животноводческого комплекса совхоза 'Дагестан'.

Также стоит отметить, что командир отдельного Кавказского корпуса в 1836 г. предписывает приставу 'поселить аксаевских, эндиреевских ногайцев на реке Камбулатке, у Магометова Моста, и местности Тотраз'. Здесь они были поселены наряду с аксаевскими жителями, населявшими в основном поселение Бабаюрт, располагавшееся рядом с Магоматовым Мостом. На нынешнем месте современного Бабаюрта в 1825 году поселились выходцы из квартала 3ахавул села Аксай во время его переселения после разрушения села Аксай в 1825 году.

Старое селение Бабаюрт располагалось на левом берегу реки Ямансу, по дороге из Хасавюрта в Аксай. Согласно тексту прошения сала-узденя Алхамата Кандаурова - потомка гелбахского нуцалчи Бегава - от 22 октября 1864 года: 'В Аксаевском участке на берегу реки Яман-Су находится участок Бабаюрт, на котором была деревня прадеда моего по матери, аксаевского узденя Баба Сеитова, а сему последнему была подарена земля эта в неотъемлемое и потомственное владение от аксаевского князя Муртазали Капланова, по примеру того, как получают землю от князей и владеют ими бесспорно некоторые из кумыкских узденей'. Изображен этот Бабаюрт на дорожной карте 1842 года, возле сел Бамматбекюрт, Османюрт на левой стороне Ямансу. В поземельных спорах отражены имевшиеся в этих местах участки земель и у Дибировых, и у Каплановых, что может говорить о связях обеих Бабаюртов.

После сильных паводков и наводнений 1906-1908 гг. на реках Акташ и Аксай жители Магоматова Моста были вынуждены оставить свое место жительства и переселиться в Бабаюрт. А до этого переселения, по данным Всероссийской переписи населения 1896 г., в Магоматовом Мосту проживало 165 человек, в Бабаюрте - 410. Тем самым Бабаюрт вобрал в себя население Магоматова Моста (Дибировки) и Каплановки. Бабаюрт стал крупным поселением, состоявшим из двух частей: кумыкский аул (западная часть) и ногайский аул (восточная), разделенных примерно по бывшей улице Комсомольской.

Татаюрт или Эйгенгейм

Как пишет Дибирсолтан Дибиров, по родословным сказаниям Дибировых и данным Государственного архива РД, селение Татаюрт (изначально Тотаюрт) основано в середине 1820-х гг. Тота Дибировым . Там же имеется карта и межевой план дачи 'Тотаюртовской' узденя, корнета Тота Дибирова. Сохранились сведения, что в 1849 г. Тота, сын Дибира, купил у других лиц принадлежавшие ранее ногайцам 'самые лучшие земли из тех мест, в которых мы обитали и на которых пахали' . В 1864 г. была обмежевана 'дача Тотаюрт, принадлежащая узденю, корнету Тота Дибирову, в количестве 1 010 десятин земли'. Под дачей в ХIХ в. имели в виду сельхозугодья, на которых построены жилые здания. Согласно данным конца ХIХ в. в селении, помимо родни самого Дибирова, жили кочевые ногайцы, которые, видимо, окончательно не обвыкли к оседлой жизни.

По данным об истории селения, опубликованной на официальном сайте Татаюрта, селение основано в середине XIX в. аксаевским первостепенным узденем Тота Дибировым. Имя его оно носит и поныне, но после заселения в 1900 году немецкими переселенцами из Бессарабии стало известно под названием Эйгенгейм. Ими было приобретено 2 000 десятин земли. В колонии имелась школа. В 1914 г. в колонии проживало 458 человек. Немецкое селение было разорено и покинуто жителями в 1918 г. в результате чеченского набега. После окончательного установления советской власти часть жителей вернулась. Но в 1944 г. все немцы и чеченцы, переехавшие в 1920-х гг., были выселены в Казахстан и Среднюю Азию. После выселения немцев в 1944 г. селение получает название 'совхоз имени 15 лет ДАССР', а впоследствии - Татаюрт. Селение заселяется кумыками и ногайцами. После реабилитации в село вернулось несколько немецких семей, а также здесь поселились вернувшиеся чеченцы . Сейчас в Татаюрте живут ногайцы, кумыки, чеченцы, аварцы и другие народы Дагестана.

Сведения Дибирсолтана Дибирова о своем тухуме

Как рассказывали старожилы, Тота родился недоношенным, был совсем маленьким, и его держали в папахе до возраста 5-6 месяцев. Когда же вырос, он стал мужчиной крупного телосложения с крепким здоровьем, мужественным, сильным характером. Физически сильный и с ясным умом, он все делал по-своему, умел других подчинять собственной воле. В архивных материалах характер Дибирова так и охарактеризован: 'сдирчивый, кипучий'. Он организовал и возглавлял строительство нынешнего канала 'Тотаюртовский' 'для орошения пастбищ и пахотных земель, пойла скота и для бытовых нужд населения'. Тогда не было артезианских скважин, и колодцев было мало. Грунтовая вода лежала на глубине 7-10 метров и в основном бывала соленой. Тота нанимал много рабочей силы. Верхом на коне указывал, где устанавливать маяки по траектории будущего оросителя, который народ и назвал его именем - 'Тота татаул'. Хотя рельеф местности и равнинный, он имел определенные возвышенности и низины. Почти по всей территории пересекались старые русла реки Аксай. А ороситель, как известно, должен проходить по возвышенным участкам и с равномерным уклоном. Незначительная ошибка стоила огромного и изнурительного ручного труда плюс немалых затрат. Поэтому данное строительство требовало неимоверного напряжения, усердия и настырности. 'Тота-татаул' брал свое начало от 'Захь-татаула', около селения Бабаюрт, точнее в районе нынешнего кафе 'Междуречье' (шлюзы Бийболат агъава). А 'Захь-татаул' - это нынешний канал 'Бабаюртовский', который был построен жителями Захьаула селения Яхсай для полива своих земель в этих местностях. Когда в 1930-х годах так же, вручную, строили канал им. Дзержинского, использовали именно трассу 'Тота-татаула' от селения Бабаюрт до селения Тотаюрт. Это говорит о том, что Тота и его сподвижники, не имея специального мелиоративного образования и приборов (теодолит, нивелир), очень грамотно определили трассу будущего оросителя 'Тота-татаула'. Впоследствии, в 1980 годах, трасса канала им. Дзержинского была корректирована и выпрямлена мощной техникой. Таким образом канал им. Дзержинского приобрел нынешний вид. Строительство 'Тота-татаула' длилось целое лето, продолжалось осенью и зимой, так как к весне нужна была поливная вода для полива посевов, пастбищ и других нужд.

Тота Дибиров с 1842 года начал первым разводить марену (красящее растение) на плоскости возле Магоматова Моста, а затем - в Тотаюрте, где был старшиной. Несмотря на заслуги, был арестован несколько раз, сидел 14 месяцев в заключении в Дылымской башне.

Тота был строг и требователен как к окружающим, так и к себе и своей семье. Сам был исключительно трудолюбив и ценил трудолюбие в людях. Порядочность, смелость и честность были присущи ему с детских лет. В то же время в нем чередовались щедрость и жалость к слабым, особенно больным и сиротам. Эти черты характера не могли не отразиться и на членах его семьи. Внук брата Тоты, Магомеда Дибирова, тоже Магомед Дибиров (Мамам), впоследствии первый председатель Бабаюртовского ревкома (в 1920 г.), постоянно содержал сирот, обучал грамоте детей из бедных семей. Много фактов на эту тему приводил один из его учеников, ныне покойный Алхамат агъав, Камбулатов Ильяс из с. Каратюбе. Один из воспитанников Магомеда Дибирова, ногаец по национальности, Ахмеджан Мустафаев рассказывал автору этих строк много эпизодов из жизни Тота и его племянника Магомеда. По его рассказам, Магомед сам не садился за стол, пока жена не накормит сирот, которые были им усыновлены и жили, росли вместе с его детьми. По рассказам того же Ахмеджана Мустафаева, двери узденей Дибировых всегда были открыты для жителей и путников этих краев. За это народ плоскости уважал и чтил их.

В Госархиве РД имеется такая запись от 8 декабря 1860 года, адресованная фельдмаршалу Л. П. Барятинскому: 'По сведениям, имеющимся у меня, прапорщик Тота Дибиров, проживающий на Магомедовом мосту, с причислением этой деревни к вверенному мне участку перешел на жительство в собственную его деревню Тотаюрт начальником участка деревни, которого он был прежде и есть теперь старшиной. О чем начальник кумыкского округа, полковник кавалерии Клинчер донести честь имею'.

Вышеупомянутая запись, вероятно, говорит о том, что Тота был в обществе персоной определенной значимости, если Барятинскому о его переезде с одного места жительства на другое докладывал начальник округа (или же за ним велось наблюдение). Но данная запись еще раз подтверждает, что селение (деревня) Тотаюрт - его собственность и он (Тота) является его основателем.

Согласно данным Госархива РД , у Тота семья состояла из жен Шекер и Баке; сыновей - Салимгерей, Алимгерей, Арслангерей, Мажидгерей и Закарья (Зака). Закарья родился в 1836 году и долгое время работал шариатским судьей в с. Аксай. Его правнуки Дибировы Дибир, Табулду и Уллубий в настоящее время живут в с. Аксай. Из потомков Тота Дибирова в Бабаюрте живут: Дибиров Солтахан, автор этих строк Дибиров Дибирсолтан, его сыновья - Адильсолтан, Даниял, Крымсолтан, Камал. Дибировы: Абдулгамид, Тимур, Нариман, Бозыгит. В Хасавюрте: Аташ, Батыр, Арслан. В Махачкале: Рустамов Амир, Дибировы Имай, его сын Саид, Дибиров Юсуп, его сыновья Мажид, Руслан, а также сыновья Дибирова Магомеда Базалай и Дагир.

Шахбан Хапизов

ДЖАРСКИЙ ПОХОД ГЕНЕРАЛА В.С. ГУЛЯКОВА.

Именем знаменитого и выдающегося героя Кавказской войны, выходца из дворянской семьи Калужской губернии, награжденного орденами Святого Иоанна Иерусалимского (1800 г.), Св. Георгия 4-й ст. (1802 г.), Св. Анны 1-й ст. (1803 г.), генерал-майора Василия Семеновича Гулякова (1751-1804) символизируются успехи российской политики начала XIX в. в Закавказье. Ген.-м. В.С. Гуляков с юных лет принимал участие в войнах с Турцией, Польшей и Швецией под начальством знаменитых вождей екатерининского века; в битве со шведами был ранен ружейной пулей в правое плечо. В царствование Павла I В.С. Гуляков быстро двинулся по службе: пожалованный 14 октября 1797 г. в подполковники, он через год был произведен в полковники, а с производством в генералы, в январе 1800 г., он был назначен шефом Кабардинского полка, стоявшего тогда на Кавказской линии, в Георгиевске. Оттуда, спустя несколько месяцев, в связи с присоединением Грузии, полк передвинут был в Тифлис и прибыл туда 23 сентября 1800 года. 'Умалчиваю в своем донесении о ген.-м. В.С. Гулякове, - писал, ген.- м. И.В. Лазарев, главнокомандующему в Грузии, - ибо геройские его поступки и неустрашимость превосходят всякое свидетельствование'1.
Политика царской России в начале XIX в. на Южном Кавказе проходила под знаком борьбы с султанской Турцией и шахской Персией за обладание Закавказьем. 12 сентября 1801 г. Александр I подписал Манифест о присоединении Восточной Грузии к России. После манифеста российские владения в Южном Кавказе быстро расширялись к юго-востоку и росли за счет закавказских ханств, захватывая Кубу, Гянджу, Шеки, номинально зависевшие от Персии. Однако, не вытеснив Шахской Персии из Закавказья, царское правительство не могло считать свое положение прочным. Не укрепившись в достаточной мере на Южном Кавказе, царская администрация тем более не могла считать себя хозяином положения здесь, пока в тылу царских войск, в области Большого Кавказа, оставались горские племена. Дагестан и прилегавшие к нему с юго-запада джаро-белоканские вольные общества внушали особенно сильную тревогу. Стратегически выгодное положение джаро-белоканских обществ на стыке Восточной Грузии, Дагестана и Шекинского ханства и их политическое влияние делали их серьезными противниками. К тому же дело не сводилось к джарским обществам. Помимо султана Илисуйского, их фактического вассала, они располагали такими союзниками, как хан Шекинский и ряд феодальных владетелей и вольных обществ непокоренного еще Дагестана.
При такой внутренней и внешнеполитической обстановке не только нападение горских племен, но и самое существованиие Джарского общества с его вассалами становилось опасным для российской власти. Неудивительно поэтому, что царская власть в первые же годы, не укрепив еще своих позиций в Грузии, поставила в порядок дня вопрос о военной экспедиции в Джар и провела ее, как только представилась возможность.
В начале XIX в. главнокомандующим на Кавказе был назначен князь П.Д. Цицианов а для подавления мятежных горцев был направлен ген.-м. В.С. Гуляков. Сами Джарские вольные общества далеко не всегда стремились к военным действиям, как это изображалось в дореволюционной историографии, а наоборот, не раз предлагали главноначальствующим упрочить мирные отношения. Еще в 1801 г. джарские и белоканские старшины писали об этом главнокомандующему Грузии ген. К.Ф. Кноррингу. Но при этом они ясно давали понять, что хотят мира на основе независимости, а не подчинения России. В письме тальских старшин Хаджи-Курбан-аги, Али ага, Абдурахман-аги говорилось: 'Мы все, жители тальские, со своими крестьянами придем к вам, и как приказание ваше будет, так будем послушны'2.
Упоминание здесь 'о своих крестьянах' довольно определенно указывает, что авторы письма принадлежали к группе кешкелевладельцев. Люди этого социального слоя вполне могли бы договориться с царской администрацией, тем более, что мотивом их покорности могло быть и желание избавиться от опеки Джарского общества.
Желая знать истину, Цицианов поручил ген.-м. Гулякову выяснить предварительно политические настроения джарских обществ и предложить им мир, а в случае отказа джарцев ген.-м. Гуляков должен был пригрозить им, что 'не оставит у них камня на камне'3.
В начале марта 1803 г. ген.-м. Гуляков с отрядом из трех батальонов, двух сотен и 8 орудий двинулся в Белоканы для усмирения горских племен. Дорога, ведущая в Белоканы, была трудна для движения, особенно при ненастной погоде. Три дня сряду шел непрерывный дождь со снегом, расквасивший почву до того, что лошади едва-едва тащили орудия. Хотя Белоканы находились на открытой и доступной местности, но почти каждый дом, окруженный каменной оградой, представлял собой отдельный форт и мог служить для обороны. Разбитые горцы, по пятам преследуемые царской конницей, однако, не успели занять Белоканы и рассеялись в разные стороны. Не теряя времени на перестрелку, ген.-м. Гуляков предпринял штурм. При взятии Белокана было убито до 500 горцев, в плен взяты 44 че6ловека и, кроме того, два грузинских князя'4.
Дальнейший путь преградили войска шекинского хана, пришедшего на помощь к джарским горцам с двумя пушками, и ген.-м. Гуляков готовился к упорному бою. Но слух о разгроме Белоканов так быстро облетел окрестности, что едва передовые отряды казаков появились у селения Катехи, к 12 апреля 1803 г. в Тифлисе между царской администрацией и Джаро-Белоканским обществом было заключено 'Клятвенное обязательство', по которому джарцы должны были послать в Тифлис заложников в знак своей преданности и обязались расквартировать царские войска на своей территории. В.С. Гуляков принял старшин в русском лагере и не только оставил в Джарах в целости не только дома и имущество жителей, но и, для большего успокоения горцев, вывел войска из селения, на берег Алазани.
Скоро явились к нему сюда представители от всех вольных горских обществ, и заключили трактат, по которому все Джаро-Белоканскиие общества, Самухские владения и Елисуйское султанство поступали на вечные времена в подданство России. За эту экспедицию ген.-м. Гуляков был награжден орденом Анны 1-й степени и орденом Георгия 3-й степени, а два батальона кабардинцев, вынесших на своих плечах всю тяжесть боя, заслужили от государя по рублю на человека'5.
После первого успеха Цицианов раскрыл карты, и намерение присоединить Джар к российским владениям уже не скрывалось. Было выставлено еще дополнительное условие мира: уплата всеми джарскими вольными обществами ежегодной дани шелком, какую эта область когда-то платила грузинским (кахетинским) царям. В таком случае джарцы получали 'верное слово и обещание', что внутренний уклад вольных обществ останется неприкосновенным. Падение Белокана крайне ослабляло позицию Джарского и других вольных обществ. Внешняя обстановка также складывалась не в их пользу. Рассчитывать на непосредственную помощь Шахского Ирана в этот момент было нельзя. Точно так же нельзя было надеяться на помощь из Дагестана: Главный Кавказский хребет в это время года покрыт снегом и непроходим.
В начале 1804 г. ген.-м. Гулякову была поручена новая экспедиция против джарцев с отрядом численностью до 2500 человек. Но в то время как войска собирались в поход, получено было известие, что хан казикумыкский с шеститысячным войском сам перешел на правый берег Алазани и занял крепкую позицию, прикрытую с флангов топкими болотами, а с фронта дремучим лесом и чрезвычайно густым терновым кустарником, через который невозможно провести артиллерию. Несмотря на это ген.-м. Гуляков двинулся навстречу хану и 1 января 1804 г. атаковал его. Оттеснив стоявшего на Алазани Сурхай-хана, главнокомандующий ген. П.Д. Цицианов не находил достаточно слов благодарить Гулякова. 'Я только что узнал о вашей новой победе, - писал он ему из Тифлиса, - и столь часто имел удовольствие отдавать справедливость вашим высоким военным достоинствам, что мне не остается иного вам сказать, как то, что вашему превосходительству суждено, как видно, увековечить славу российского оружия в сей новоприобретенной земле, а мне соучаствовать вам в радости'6.
Это письмо это уже не застало в живых храброго генерала. Заняв с. Джар, ген.-м. В.С. Гуляков 15 января 1804 г., решил преследовать горцев в Джарских ущельях оставленный жителями. Войска двигались в боевом порядке; впереди шел авангард из конной и пешей грузинской милиции, за ним рота егерей с одним орудием, а далее густой колонной - кабардинцы, тифлисский батальон и 15-й егерский полк. Как только весь отряд втянулся в ущелье, замкнутое с обеих сторон лесистыми горами, неприятель открыл перекрестный огонь. Ген.-м. В.С. Гуляков находился в это время впереди, у самого орудия, и пал одним из первых, пораженный в упор ружейным выстрелом. Тело его несколько минут находилось даже в руках неприятеля, но подоспевший резерв Кабардинского полка немедленно выручил останки любимого командира. Смерть храброго и опытного начальника, к которому солдаты питали доверие, расстроила порядок в авангарде. Войскам удалось, хотя и с трудом и с потерями, вырваться из западни. Общая потеря царских войск была значительна.
Молодой граф Михаил Воронцов, впоследствии фельдмаршал и наместник Кавказа в письме князю П.Д. Цицианову так описывал гибель ген.-м. Гулякова в Джарском ущелье: 'Василий Семенович Гуляков, будучи руководим одной своей храбростью, пустился со всем отрядом в такое неприступное место, что ежели бы оно нам было и знакомо, то и тогда никак не следовало бы идти туда. Он, по обыкновению своему, опередил всех и шел впереди. Место не позволяло выстроиться, так что и нас сначала было опрокинули. Василия Семеновича убили у первого орудия. Как князь Дмитрий Захарович Орбелинаи, так и Алексей Алексеевич Леонтьев все возможное примером и просьбами делали, чтобы солдаты не унывали. Идти вперед было нельзя, ретироваться назад тоже казалось невозможным, однако же с большим трудом мы отошли. Теперь мы пришли на место лагеря и находимся в совершенной безопасности. Снарядов и патронов у нас очень мало, провианта не более, как на девять дней, отступить же не хочется, да и стыдно'7.
Тело ген.-м. В.С. Гулякова сначала предано было земле в бедной деревушке, однако кабардинские офицеры пожаловались на это Цицианову. И вот что писал по этому поводу ген.П.Д. Цицанов митрополиту: 'К крайнему удивлению, узнал я, что ваше высокопреосвященство не позволили похоронить в Сигнахском монастыре тело покойного ген.-м. В.С. Гулякова, который убит в сражении за защиту Грузии; который целый год, стоя в лагерях, лишен был совершенно спокойствия для того только, чтобы охранить от неприятеля Кахетию и ваши жилища; который, наконец, на удивление всем, одержал столь много знаменитых и славных побед, что прославил себя и оставил память свою навеки, а целой Картли и Кахетии доставил спокойствие и тишину. Я не могу поверить, чтобы вы употребили таковой поступок против покойного генерала. Но если это правда, то прошу незамедлительно уведомить меня, какое вы имели на то право и что могло воспрепятствовать вам похоронить тело генерала, увенчавшего всю Грузию, [при том] что за подобный поступок весьма можете быть лишены епархии и сана'8.
Митрополит поспешил принести извинение, и тело ген.-м. Гулякова, перенесенное со всеми почестями в Сигнах, было погребено в стенах Бодбийского монастыря. На мраморной доске, укрывшей прах героя, вырезана на русском и на грузинском языках надпись: 'Храброму, мужественному и неустрашимому генерал-майору Василию Семеновичу Гулякову воздвигнул сей памятник скорби начальник и друг его князь Цицианов'9.
Первоначально предполагалось поставить памятник на том самом месте, где ген.-м. Гуляков был убит, но памятник поставили в самой крепости, за алтарем церкви, в полуверсте от места, где происходила битва. На самом же месте боя воздвигнут памятник ему самой природой. Возле того пункта, где был убит ген.-м. Гуляков, стоит теперь древнее дерево. Оно было тогда расщеплено ядром, и следы удара не изгладились и поныне, как будто для того, чтобы сохранить память о битве и передать потомству славное имя генерала.
Смерть ген.-м. Гулякова глубоко огорчила П.Д. Цицианова. После его гибели князь жестоко обошелся с джарцами и захватил Илисуйское султанство. В последующие годы отношения между царской властью в Закавказье и вольными обществами в Джарской области оставались такими же напряженными. В 1806 г. в Джар была направлена новая военная экспедиция. Царские главнокомандующие уже на опыте экспедиций ген.-м. Гулякова могли убедиться, что для занятия, а тем более для прочного удержания Джарской области нужны значительные силы. В 1804 г. ген. П. Д. Цицианов присоединил к России Гянджинское ханство, переименовав ее в Елисаветполь. В 1805г. присоединил Карабахское, Шекинское и Шемахинское ханства. Зимой того же 1805 г. направился в Баку и потребовал от хана сдачи города. В 1806 г. Баку был взят царскими войсками10.
В июле 1806 г. царские войска, без боя заняли Дербент, изгнали Ших-Али хана. Значительных успехов в это время Кавказское командование добилось. В письме 11 мая 1809г. главнокомандующего Тормасова к Джарскому духовенству говорилось: 'Я надеюсь, однако же, и уверен, что почтенное Джарское общество, не допустит меня никогда до принятия насильственных мер'11.
Таким образом, внешняя политика царской России в начале XIX столетия в Закавказье проходила под знаком борьбы с султанской Турцией и шахской Персией за обладание закавказских ханств. Особое место среди закавказских ханств занимали Джаро-Белоканские общества. Будучи влиятельным военно-политическим образованием, он сыграл значительную роль в истории Кавказа в XVIII -первой половине XIX столетия.
Список использованной литературы.
1. Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. СПб.: издт-во И. В. Сытина, 1911-1915. Т. 8. С. 67..
2. Маркова О. П. Восстание в Кахетии в 1812 г. М., 'Наука', 1951. С. 17-47.
3. Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией. Архив Главного управления наместника кавказского (под редакцией А.Берже), т. III, Тифлис, 1869. с 236.
4. Потто В. А. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях. СПб., т.5.Вып.II. 1887. С.136.
5. Волконский Н.А. Война на восточном Кавказе с 1824 по 1834. в связи с мюридизмом (продолжение) //Кавказский сборник. Т.XI. Тифлис.1887г. С.172.
6. Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией. Архив Главного управления наместника Кавказского (под редакцией А. Берже), т. I, Тифлис, 1866. с. 481..
7. Бутков В., Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г., т. II, СПб., 1869.С.128.
8. Фадеев Р.А. О Закатальском восстании // 60лет Кавказской войны. Письма с Кавказа. Записки о кавказских делах. СПб., 1891. С.214..
9. Яишников Т.Н. Выдержки из описания Лезгино-Джарских вольных обществ.1830./ История, география и этнография Дагестана XVIII-XIXвв Под редакцией М.О. Косвена и Х.М. Хашаева,М.,1958. С.184.
10. Там. же. С.186.
11. Джавахов (Джавахишвили) И. Политическое и социальное движение в Грузии в XIX веке, СПб., 1906. С. 63.

Автор: Халаев Захид Алиевич.к.и.н. младший научный сотрудник Института Истории археологии и этнографии Дагестанского Научного Центра Российской Академии Наук

Магомед-Садык и Мурад Исаевы

Одним из первых на Северном Кавказе военным летчиком стал уроженец Гази-Кумуха Магомед-Садык Магомедович Исаев.

Лишившись рано отца, Магомед-Садык и его братья остались на попечении дяди. Он-то не без труда устроил Магомед-Сaдыка в Темирханшуринское реальное училище. Здесь выявились незаурядные способности юноши. Особенно преуспевал он в математике, физике и естественных науках. Любил читать книги по истории и этнографии Кавказа. В библиотеке реального училища Магомед-Садык ознакомился е фантастическим для того времени описанием полетов братьев Райт, узнал об успехах европейских и русских воздухоплавателей. И ему с юношеским задором и увлеченьем захотелось самому научиться летать и строить летательные аппараты.

Однако ему как старшему в семье надо было быстрее зарабатывать на жизнь. И Магомед-Садык поступает в Константиновское военно-артиллерийское училище. С началом мировой войны обучение прошло по ускоренной программе. Магомед-Садыку присвоили чин младшего офицера и направили на Западный фронт.
В 1915 году в одном из боев Магомед-Садык был ранен, помещен в полевой госпиталь, а позже вывезен в тыл. Здесь, в тыловом госпитале, он узнал о новом наборе в школу по подготовке летчиков в г. Гатчина под Петроградом. Это была прославленная школа, из стен которой вышло немало асов отечественного воздухоплавании. Авиация в то время в России была развита слабо, своих самолетов Гатчинская школа не имела. Будущие летчики учились летать на изношенных летательных аппаратах французских фирм 'Фарман' и 'Морен'. Магомед-Садык окончил Гатчинскую школу с отличием.

За время пребывания на фронте Магомед-Сaдык несколько раз попадал в весьма опасные переплеты, но, к счастью, все кончалось благополучно. За мужество и проявленное умение Магомед-Садык несколько раз был отмечен командованием, и ему присвоили чин капитана.

С распадом фронта М.-С. Исаев вернулся в Темир-Хан-Шуру. Но устроиться на работу здесь было негде. И поэтому он, как только узнал, что в Грузии открыта школа по подготовке летчиков, поехал в Самтредиа, где работал инструктором. Школа влачила жалкое существование, не хватало самолетов и другого оборудования. В Самтредиа М.-С. Исаев оставался до конца 1918 года, а в начале 1919 года переехал в г. Гурьев. На сей раз Магомед-Садык взял с собой и младшего брата. В Гурьевской школе Магомед-Сaдык вел специальные предметы и являлся инструктором по практическому обучению курсантов летному делу. А своего брата он стал обучать несению службы в качестве летчика-наблюдателя.

22 июля 1919 года случилось непредвиденное. В этот день с аэродрома поднялся воздушный самолет 'Фарман', на борту которого находились братья Исаевы , летчик-пилот Магомед-Садык и летчик-наблюдатель Мурад. Пролетая на небольшой высоте над рекой Уралом, самолет попал в воздушную яму, дал крен, крылом коснулся глади реки, а затем рухнул в воду. Братья пытались выбраться из тонувшего самолета. Мураду это удалось, Магомед-Садыку же не удалось освободиться от ремней, которыми он был пристегнут к самолету. Мурад пытался было ему помочь, но попал в водоворот, который образовался при погружении самолета в воду, и оба погибли. С воинскими почестями братья были похоронены в Гурьеве на берегу реки Урал. На их надгробном памятнике надпись: 'Здесь покоятся братья Магомед-Садык и Мурад, трагически погибшие во время авиационной катастрофы, уроженцы Дагестана, из Кази-Кумуха'.

Персидский поход Петра I

Со вступлением на престол императора Петра I влияние России на дела Кавказского края становится более определенным и почти беспрерывным. Петр Великий обратил внимание на Каспийское море как на непосредственный торговый путь в Индию, но, чтобы воспользоваться, им необходимо было овладеть западным берегом этого моря или, по крайней мере, так утвердиться на Кавказе, чтобы иметь сильное влияние на персидские провинции, прилегавшие к Каспийскому морю. Для начала астраханскому воеводе Мусину-Пушкину в 1700 г. было приказано завести торговые сношения с шамхалом, и с этих пор развитие активной торговли со Средней Азией стало излюбленной мечтой царя, но борьба со шведами отвлекла его внимание от этой задачи. Полтавская победа развязала наконец руки Петру, и в 1711 г. он приказал укрепить Терки и дать городу более правильное устройство, образовав около крепости русское поселение. В 1712 г. потомки гребенских казаков, бежавших за Сунжу, были помилованы государем и переселены на левый берег Терека, чем и было положено начало терской линии.

Посланный в 1716 г. для заключения торгового договора сержант Волынский, подробно ознакомившись с Персией, убедил Петра занять богатые прикаспийские провинции, так как ими могли овладеть афганцы, угрожавшие тогда целости персидского государства. Эта мысль была принята тем более охотно, что как раз в это время шамхал тарковский Адиль-Гирей прислал посольство от себя и от всех горских народов Дагестана с просьбой принять их в подданство России. Для осуществления намеченной программы была послана экспедиция для изучения южного берега Каспийского моря, а назначенному в 1720 г. астраханским губернатором Волынскому было поручено тайно готовиться к персидскому походу.

К началу 1722 г. все приготовления были закончены. Пехота и артиллерия на собранных в Астрахани транспортах были отправлены морем, а конница пошла сухим путем через Моздокские степи. Во главе войск стал сам император и после двухдневного плавания он прибыл с флотилией в Аграханский залив. Здесь он осмотрел город Терки и, оставшись недовольным его расположением в сырой нездоровой местности, приказал войскам высаживаться на берег несколько далее в песчаных буграх, ближе к устью р. Койсу.

27 июля войска были свезены на берег, но в ожидании конницы, задержанной удачным нападением горцев у аула Эндери, оставались несколько дней.

После занятия Эндери конница беспрепятственно соединилась с главными силами, и весь отряд двинулся вперед. Как только русские войска перешли Сулак, шамхал тарковский, а за ним и другие горские владельцы прислали послов с изъявлением покорности. Петр не особенно верил их искренности, но тем не менее обнадежил всех своим покровительством и двинулся далее. 12 августа русские приблизились к Таркам с распущенными знаменами, барабанным боем и музыкой. Сам Петр в парадном платье на коне ехал перед гвардией, а за ним в карете, запряженной цугом, следовала императрица. За 5 верст от города государь был встречен шамхалом Адиль-Гиреем, который, сойдя с лошади, приветствовал императора с счастливым приездом, а потом поцеловал землю около кареты императрицы. В Тарках Петр пробыл несколько дней. 15 августа, в день Успения Богородицы, государь вместе с императрицей выслушал обедню в походной церкви Преображенского полка и по ее окончании положил на землю несколько камней, предложив сделать то же самое всем присутствующим. В несколько минут был набросан высокий каменный курган. На месте этого кургана теперь стоит город Петровск.

На следующий день войскам был объявлен поход. Были получены тревожные известия, что против русских двигаются значительные скопища горцев под предводительством уцмия каракайтагского. После шамхала тогдашний уцмий Ахмет-хан был одним из сильнейших владельцев Дагестана. Он без труда собрал до 16 тысяч горцев и хотел воспрепятствовать движению русских, но был разбит, его столица Утемишь (ныне незначительный аул Отемишь вблизи Дешлагара) была разорена и сожжена. Горцы, по выражению Петра, 'бились зело удивительно: в обществе они не держались, но персонально бились десперантно, так что, покинув ружья, резались кинжалами и саблями'. Пленных Петр приказал повесить в отмщение за смерть есаула и трех казаков, которые были зарезаны по приказанию уцмия, когда они доставили ему от государя письмо самого миролюбивого содержания.

23 августа император совершил свой торжественный въезд в Дербент, который отворил перед ним ворота без боя. Хан со своим народом и духовенством вышел навстречу с хлебом-солью, и один из знатнейших беков поднес государю городские ключи на серебряном блюде, покрытом богатою персидской парчой.
Страшная буря, разбившая на море нашу флотилию с провиантом, расстроила планы Петра относительно дальнейшего похода. Государь приказал оставить в Дербенте сильный гарнизон, сам же с остальными войсками двинулся в обратный путь и близ Сулака, на небольшом его притоке, заложил крепость Св. Креста, куда и перевел почти весь гарнизон из крепости Терки, оставив в последней лишь ретраншамент и 150 человек.

Во время пребывания императора в крепости Св. Креста было получено известие о беспорядках в Дагестане.
Чтобы погасить мятеж в самом начале, Петр приказал послать тогда же новую эскпедицию в горы. Атаман Краснощеков, отправившийся туда с донцами и калмыками, решительно истребил все, что еще только оставалось от прежнего погрома, и тем успокоил население Дагестана.

После отъезда Петра военные действия продолжались под руководством генерал-майора Матюшкина. Для утверждения в новых владениях, с Дону была взята 1 тысяча семейств, из них половина поселена по р. Аграхани и образовала аграханское казачье войско, другая же половина пошла на усиление гребенских казаков.

Планируя дальнейшее покорение прибрежных персидских владений, Петр назначил особый отряд из двух батальонов пехоты под начальством полковника Шипова. В ноябре 1722 г. Шипов с небольшой флотилией вошел в Энзелийский залив и, спустив десант у Перибазара, занял Рящ{191}, главный город Гилянской провинции.

Когда положение наше в Ряще было упрочено, Матюшкин предпринял покорение бакинского ханства. С этой целью 20 июня 1723 г. он с 4 полками отплыл на судах из Аграханского залива и 6 июля был уже в Бакинском заливе. 21 июля 4 батальона под начальством полковников Астафьева [449] и Безобразова были высажены на берег и двинулись к крепости. Десантный отрад расположился вокруг крепости и обметался рогатками. Подошедшие к городу семь судов, вооруженных 18-фунтовыми орудиями, открыли бомбардирование по городу и заставили замолчать бакинские пушки. Четыре дня длилась блокада, а на пятый неприятель вывесил белый флаг и сдал крепость.

Вслед за падением Баку нам покорились кубинское и ширванское ханства, а также персидские области Мазандеран и Астрабад. Но подчинение это было чисто внешнее, спокойствие в занятых областях поддерживалось лишь присутствием сильного отрада, в различных же местах обнаруживалось враждебное настроение к русским войскам. Гилянский отряд, которым в 1724 г. командовал генерал-майор Левашов, постоянно подвергался нападениям.
Все эти частные успехи не давали, однако, ощутимых результатов в отношении упрочения нашего положения в занятой стране.

Кончина Петра Великого, последовавшая в 1725 г., во многом изменила осуществление его первоначальных планов. Екатерина I хотя и отправила войска на усиление персидского корпуса, но далеко не в тех размерах, как это требовалось по обстановке. Положение русских в занятых областях становилось тяжелым. Шамхал, принявший подданство, теперь с уцмием каракайтагским и ханом казикумыкским бросились разорять сулакскую линию.
Для наказания шамхала Матюшкин послал последовательно две экспедиции в горы. Тяжелые климатические условия подорвали здоровье генерала Матюшкина, и по его просьбе он был отозван, а на его место назначен генерал-аншеф князь Долгорукий.

По прибытии на Кавказ, князь верхом проехал из крепости Св. Креста в Дербент, Баку и Гилян. Объезд этот убедил князя в необходимости наступательных действий, а появление его в таких местах, где раньше не бывали наши главнокомандующие, произвело такое впечатление на местных жителей, что многие из владельцев изъявили покорность. Пользуясь этим, Долгорукий без особого труда присоединил к русским владениям Кергеруцкую область, Астару, Ленкорань и Кизил-Агач и таким образом поддержал достоинство русской власти. Но, к сожалению, в начале 1728 г. он, будучи произведен в фельдмаршалы, был отозван ко двору. В Гиляне остался командовать Левашов, а в Дагестан был назначен генерал-лейтенант Румянцев, отец знаменитого героя Ларги и Кагула.

Отъезд Долгорукого и строгие приказания Петербурга - воздерживаться от наступательных действий - настолько ободрили персиян, что они сами перешли в наступление. Под предводительством Аббаса-Кули-хана, впоследствии известного шаха Надира, персы решили напасть на Левашова с двух сторон: с стороны Кескера и от Лагиджана. Но Левашов со своим маленьким отрядом стал на центральной позиции между этими пунктами и последовательно разбил сначала Кули-хана, затем визиря Карчи-баши и, наконец, Салдан-хана, самовластно распоряжавшегося большею частью персидского государства, занявшего Мазандеран и приславшего Левашову требование очистить Гилян.
С восшествием на престол Анны Иоанновны с Кавказа был отозван Румянцев, а общее начальство над всеми войсками поручено Левашову. Императрица, видимо, уже тяготилась персидской войной и заключила с Персией договор, по которому Персии были возвращены все завоеванные у нее города и области, за исключением Дагестана. В этот период действия русских в Дагестане были в общем мало решительны, а 10 марта 1735 г. был объявлен Ганжинский договор, по которому Россия возвращала Персии все города и земли, завоеванные у нее Петром Великим. Русская граница опять отодвинулась на Терек. Крепость Св. Креста была уничтожена, а вместо нее на Тереке заложена новая крепость Кизляр. Сюда же были переведены с Сулака терцы и аграханцы, образовав кизлярское и терско-семейное войско.
М. И. Шишкевич "Покорение Кавказа"

МАНИФЕСТ ПЕТРА I
К НАРОДАМ КАВКАЗА И ПЕРСИИ

Божiю спосп шествующею милостiю Мы,
Петръ Первый,
Императоръ Всероссiйскiй,
Самодержецъ Восточныхъ и С верныхъ Царствъ
и земель от Запада до Юга,
Государь надъ землею, Царь над морями,
и многихъ другихъ Государствъ и Областей Обладатель
и по Нашему Императорскому достоинству Повелитель,
и прочая.
Вс мъ подъ Его Величества, Всепресв тл йшаго, Великомощнаго, Благополучн йшаго и Грознаго, стараго Нашего в рнаго прiятеля Шаха, державою и въ служб его состоящимъ честн йшимъ и почтеннымъ сипазаларамъ, Ханамъ, Корбцицамъ, Агамъ надъ п хотою, Тобчибашамъ, Беклербекамъ надъ армiею, Султанамъ, Визирямъ и другимъ начальникамъ, Полковникамъ и Офицерамъ при войск , также почтеннымъ учителямъ, Имамамъ, Муэзинамъ и другимъ духовнымъ особамъ и надзирателямъ надъ деревнями, купцамъ, торговымъ людямъ и ремесленикамъ и вс мъ подданнымъ, какого бы оные закона и нацiи ни были, объявляемъ Нашу Императорскаго Величества милость.

По полученiи вами сего Нашего Императорскаго Указа, да будетъ вамъ изв стно, что какъ въ 1712 году отъ Рождества нашего Спасителя Iисуса Христа (то есть отъ Магомеда въ 1124 году) состоящiй въ подданств Его Величества, Всепресв тл йшаго, Великомощнаго и Грознаго, Нашего в рнаго прiятеля и сос да Государствами и землями знатн йшаго Персидскаго Шаха, влад лецъ Лезгинской земли Даудъ-Бегъ и влад лецъ Кази-Кумыцкiя земли Сурхай собрали въ оныхъ странахъ многихъ злоумышленныхъ и мятежныхъ людей разныхъ нацiй, и противъ Его Шахова Величества, Нашего прiятеля, взбунтовались, также лежа-щiй въ Ширванской провинцiи городъ Шамахiю приступомъ взяли, и не токмо многихъ подданныхъ Его Величества Шаха, Нашего прiятеля, побили, но и нашихъ Россiйскихъ людей, по сил трактатовъ и старому обыкновенiю для торговъ туда прi хавшихъ, безвинно и немилосердо порубили, и ихъ пожитки и товары на четыре миллiона рублей похитили и такимъ образомъ противу трактатовъ и всеобщаго покоя Нашему Государству вредъ причинили.

И хотя, по Указу Нашего Императорскаго Величества, Астраханскiй Губернаторъ много разъ посылалъ къ начальникамъ сихъ бунтовщиковъ и требовалъ отъ нихъ сатисфакцiи, да хотя и мы, видя прекращенiе купечества, отправили Посла съ дружелюбивою грамотою къ Шаху, Нашему прiятелю, и повел ли требовать сатисфакцiи на вышеупомянутыхъ бунтовщиковъ, но и понын еще на то ничего не учинено, потому что Его Величество Шахъ хотя и весьма желалъ наказать бунтовщиковъ и намъ чрезъ то учинить сатисфакцiю, былъ воспрепятствованъ недостаткомъ силъ своихъ.

А понеже наше Россiйское Государство сими злод ями какъ въ им нiяхъ, такъ и въ чести весьма обижено и не можно за то получить никакой сатисфакцiи, то мы, помолившись Господу Богу о поб д , сами нам рены итти съ нашимъ поб домымъ войскомъ на оныхъ бунтовщиковъ, уповая, что мы такихъ враговъ, кои об имъ сторонамъ толь много досады и вреда причинили, по достоинству накажемъ и сами себ сыщемъ справедливую сатисфакцiю.

Того ради вс хъ Его Величества, Всепресв тл йшаго, Великомощнаго, и Грознаго, Нашего любезнаго прiятеля Шаха въ подданств состоящихъ начальниковъ и подданныхъ всякихъ в ръ и нацiй, Персиянъ и иностранныхъ, Армянъ, Грузинцевъ и вс хъ въ сихъ странахъ нын пребывающихъ, Всемилостив йше обнадеживаемъ, и твердое, искреннее и непрем нное им емъ соизволенiе, чтобы въ вышереченныхъ провинцiяхъ какъ жителямъ, такъ и находящимся тамъ иностранцамъ ни мал йшаго вреда не чинилось, и никто бы ни до нихъ самихъ, ниже до ихъ им нiя, селъ и деревень не касался, какъ то мы нашимъ Генераламъ, Офицерамъ и другимъ командующимъ какъ п хотнымъ, такъ и коннымъ и вообще при всей армiи наикр пчайше запретили, чтобы никому ни мал йшей обиды учинено не было; но если кто изъ нашихъ хотя въ маломъ чемъ уличенъ будетъ, то тотчасъ строгое наказанiе за то воспосл довать им етъ. Но мы разум емъ сiе подъ такою кондицiею, чтобы вы, какъ то прiятелямъ надлежитъ, въ своихъ жилищахъ спокойно пребывали, грабежа вашего им нiя не опасались, ниже для того укрывались и свои пожитки не разс вали. Но если Мы изв стимся, что вы присовокупитесь къ симъ дерзостнымъ грабителямъ и имъ тайно, или явно деньгами либо съ стными припасами помогать станете, или, въ противность сего Нашего Всемилостив йшаго обнадеживанiя, оставя домы и деревни, въ б гъ ударитесь, то мы принуждены будемъ признавать васъ за нашихъ враговъ и безъ милосердiя истреблять огнемъ и мечомъ. Вы тогда истребитесь и все ваше добро будетъ разграблено. Но будете сами тому виною и на Страшномъ Суд предъ Всемогущимъ Богомъ в томъ отв тъ дать им ете.

Такожъ и вс мъ со стороны Св тл йшей Оттоманской Порты въ сихъ провинцiяхъ для торговъ, или другихъ д лъ, находящимся подданнымъ подаемъ мы сверхъ прежде учиненныхъ трактатовъ, вновь твердое и несомн нное обнадеживанiе нын шнимъ нашимъ Императорскимъ Указомъ, что, по вступленiи нашего войска въ помянутыя страны, ничего они опасаться не им ютъ; но свои торги и другiя д ла безъ опасенiя продолжать будутъ, токмо бы пребывали въ тишин и поко . Такожде мы, къ наблюденiю безопасности для васъ и для вашего им нiя, отдали строгiя приказы нашимъ Генераламъ и другимъ начальникамъ, чтобы вс мъ Св тл йшей Порты въ сихъ м стахъ находящимся купцамъ, если они токмо спокойно поступать будутъ, какъ имъ самимъ, такъ и ихъ товарамъ ни мал йшей обиды, вреда или ут сненiя не чинить, какъ то заключенной между обоими нашими Дворами в чной миръ требуетъ: ибо наше мн нiе есть не инако, какъ сей в чный миръ (если Богъ соизволитъ) содержать твердо и нерушимо, что мы засвид тельствуемъ нашею Императорскою сов стiю. Да и мы не сомн ваемся, что также со стороны Св тл йшей Порты сiе дружество наилучше соблюдено и об щано, непрем нно содержано будетъ.

Для сихъ причинъ повел ли Мы сей Нашъ Императорскiй Указъ, собственною Нашею рукою подписанный, напечатать и къ вамъ оный, елико можно наискоряе, послать и вамъ раздать, дабы вы не могли отговариваться незнанiемъ. Итакъ, вы по оному поступать им ете. Впрочемъ, желаемъ вамъ здравiя и благополучнаго пребыванiя. Писано въ Астрахани, 15 Iюня отъ Р. Х. 1722 года.

Франц Рубо "Вступление Петра I в Тарки"

Патриотический подъем, охвативший Императорскую Россию в августе четырнадцатого года после объявления Германией войны, незамедлительно породил идею создания из горцев Кавказа особого ударного боевого соединения.

В составе Императорской Конницы формируется Кавказская Конная Туземная Дивизия, а в военном обиходе как-то сразу за ней прочно закрепилось и другое, более короткое и звучное название - Дикая Дивизия.
Инициатором создания и первым начальником Дикой Дивизии стал Великий Князь Михаил Александрович*. "Велики Кенезь Михалка - бират (брат) Царя!" - с гордостью произносили туземцы.

С сентября 1915 г., после ухода на повышение Великого Князя Михаила Александровича, начальником Дивизии до конца ее дней был князь Димитрий Петрович Багратион. Начальником штаба Дивизии был назначен полковник Генерального штаба Юзефович.

Дикая Дивизия входила в состав 3-го Конного Корпуса под командованием генерала Крымова А.М., приданного Юго-Западному фронту. Фактически Дивизия была самостоятельной боевой единицей; во многих оперативных документах и приказах Дикая Дивизия упоминалась отдельной строкой.
Самостоятельность Дивизии подчеркивалась еще и тем, что ей в подчинение были переданы Осетинская Пешая Бригада и 8-й Донской Казачий Артиллерийский Дивизион.

Дивизия состояла из шести полков шести-сотенного состава каждый: Дагестанский, Ингушский, Кабардинский, Татарский, Черкесский и Чеченский.

При Дивизии была сформирована Пулеметная команда из матросов Балтийского Флота. (Именно она в роковом 1917 году стала в Дивизии главным очагом революционной пропаганды.)

В Дивизии также был организован и собственный Дивизионный Лазарет.
Своих штандартов у полков Дивизии не было, но их заменяли полковые значки.

Полки делились на сотни, по примеру Казачьих, но офицерские чины обозначались, как в регулярной кавалерии: корнеты, штаб-ротмистры, ротмистры. Унтер-офицеры именовались урядниками, рядовые - всадниками.
Состав полков был многонациональным, а следовательно и разноязычным. Такого рода пестрота в Дивизии была явлением неизбежным. Например, в Дагестанском полку общение велось на двадцати разных наречиях, в Ингушском полку помимо ингушского - на русском, осетинском, армянском, грузинском и др., в Кабардинском помимо кабардинского - на татарском, балкарском, осетинском, грузинском и др.

Принятый в Дивизию всадник получал коня и все снаряжение, но обычно он являлся со своим конем и холодным оружием, стоимость чего, по казенной расценке, ему выплачивалась.

Жалованье в Дивизии было высоким - 25 рублей в месяц, а за каждый Георгиевский крест добавлялось еще по 3 рубля.

Дикая Дивизия не замедлила прославить себя боевыми подвигами настолько, что некоторые ее полки, например Ингушский Конный и Кабардинский Конный, были удостоены высочайшей награды - Георгиевских штандартов. Наличие таких почетных знамен в полках Дикой Дивизии приравнивало их к славным старейшим элитным полкам Императорской Конницы. Но официальному признанию этих достоинств помешала свершившаяся в феврале 17-го - "Великая и Бескровная... "
Территориальные формирования воинских соединений не были новостью для Российской Армии.

Во времена Императоров Александра I и Николая I Царство Польское, входившее в состав Российской Империи и управляющееся Наместником (братом Императора Николая I Великим Князем Константином Павловичем), имело также свою армию с территориальным принципом формирования.
Участие ее в Польском восстании 1830- 1831 гг. привело к расформированию этой армии, что, впрочем, никак не повлияло на положение поляков - офицеров других частей Российской Армии. Они продолжали служить и пользоваться полным доверием Власти России.
Следующий мятеж в Царстве Польском (1863-1864 гг.) поколебал доверие к офицерам Российской Армии польской национальности.

Нелояльное поведение отдельных офицеров-католиков, в большинстве своем находившихся под воздействием католической церкви, вынудило Правительство Царской России не допускать офицеров-католиков в состав Генерального Штаба Российской Армии. Эта исключительная мера была вызвана печальной необходимостью государственного самосохранения. И только. Дискриминации по отношению к офицерам польской национальности в Русской Армии не было.

Забыто и мало кому теперь известно благородное и уважительное отношение Царской Власти к полякам-офицерам, служащим тогда в частях Русской Армии.

Когда полки Русской Армии были направлены в Царство Польское для подавления этого кровавого мятежа, всем полкам, в ней служившим, было предоставлено право (без всякого ущерба для их службы) переводиться в части, не участвовавшие в войне против братьев по крови.
Целый ряд малых народов и народностей в Империи Российской были свободны от воинской повинности. Она ложилась бременем на плечи главным образом коренного российского населения. Такая политика была направлена на использование молодежи национальных меньшинств у себя на Родине. В то же время представители этих народов, желавшие вступить на военную службу, пользовались полными правами согласно Законам воинской службы Российской Империи.

Во время Русско-японской войны многие из народностей Кавказа, свободные от воинской повинности (за исключением грузин и армян), изъявляли желание идти на фронт.

Из таких добровольцев был организован Особый Конный Полк, заслуживший себе славу, но с окончанием войны расформированный.

Некоторые из добровольно поступивших на военную службу в Российскую Армию достигли высоких постов и известности. Примером может служить барон Карл Густав Маннергейм из Великого Княжества Финляндского (1867-1951 гг.). Дослужившийся до генерала Царской Армии, позднее он становится Главнокомандующим финской армии (1939-1944 гг.), финским фельдмаршалом, а затем и Президентом Финляндии (1944-1946 гг.).
В истории России - немало и других аналогичных примеров (потомственный дворянин генерал Сафарбек Тавсултанович Мальсагов - ингуш, генерал Мехмандыров - татарин с Кавказа, генерал Хагандоков - кабардинец, генерал Султан-Гирей Клыч - черкес) преданного и доблестного служения России, готовности отдать за Нее свои жизни.

Поражает воображение еще и другое: волею судеб покоренные Россией и познавшие ее люди и народы, дотоле бывшие ее убежденными и непримиримыми противниками, сознательно отказывались от вражды.
Грозный властелин гор, третий имам Дагестана и Чечни Шамиль (1798-1871 гг.) вел против России ожесточенную войну с 19 сентября 1834 г. по 25 августа 1859 г., то есть 24 года, 11 месяцев и 7 дней.

После пленения имама Шамиля в 3 часа 30 минут пополудни 25 августа 1859 г. на Гунибе Главнокомандующий Кавказской Армией князь Барятинский А.И., в знак уважения к традициям горцев и доблести отважного имама, оставил Шамиля при оружии, но заявил ему: "... Ты должен ехать в Петербург и там ожидать решения своей участи от милосердия Государя Императора... "
Тогда, еще потрясенный происшедшим, фактически злейший враг России, сознававший неминуемость кары, Шамиль и не предполагал, что с этого момента он становится почетным пленником, другом России и едет в Петербург как именитый гость Государя Императора Александра II.
27 августа 1859 г. в сопровождении дивизиона драгун и батальона пехоты началось торжественное путешествие Шамиля из Гуниба в Петербург.

Уже 15 сентября 1859 г. Шамиль был гостем Императора Александра II в Чугуеве.
Гарцуя на белом рысаке, Шамиль вместе с Государем объезжал парад русских войск.
После многочисленных приемов и встреч на пути в Петербург и в самой столице Шамиль вместе со своей семьей был поселен в Калуге, где был окружен вниманием и почетом.

Там, в Калуге, Шамиль произнес: "Если б я знал, какой человек Император Александр II, я никогда не поднял бы против Него оружия!.. "
В 1870 г. Император Александр II, под честное слово вернуться в Россию, разрешил бывшему вождю долгой и кровавой борьбы с Россией осуществить его давнюю мечту - отправиться с семьей на богомолье в Мекку.

Смерть в Медине помешала благородному Шамилю выполнить обещание возвратиться в Россию.

Старший сын Шамиля Джемаль-Эддин (1831-1857 гг.) в восьмилетнем возрасте 18 августа 1839 г., после штурма Ахульго и поражения Шамиля, был взят русским генералом П.Х. Граббе в аманаты (заложником).
В воспитании Джемаль-Эддина принимал участие лично Император Николай I.

Сын Шамиля закончил Первый Кадетский Корпус и Военное Училище.
Поручик Уланского Е.И.В. Великого Князя Михаила Николаевича Полка Джемаль-Эддин Шамиль 10 марта 1855 г. был возвращен Шамилю, но любовь к России сохранил до конца своих дней. Джемаль-Эддин умер в октябре 1857 г. от чахотки в Карате.

Третий сын Шамиля Магомет-Шафи (1839-1905 гг.) в 1861 г. был определен корнетом в Конвой Государя Александра II, где и служил до 1876 г. В 1877 г. Магомет-Шафи назначается флигель-адъютантом к Императору Александру II и производится в чин полковника. В 1885 г. Магомету-Шафи после выхода в отставку присвоено звание генерал-майора с зачислением в запас по Гвардейской кавалерии.

Большинство славной Дикой Дивизии были или внуками, или даже сыновьями бывших врагов России. На войну они пошли за Нее, по своей доброй воле, будучи никем и ничем не принуждаемы.

В истории Дикой Дивизии не было ни единого случая даже единоличного дезертирства!
Как, какими чарами, привораживала к себе наша Россия сердца даже побежденных врагов, а детей их делала своими патронами?!

Вот свидетельство человека беспристрастного, воспитанного в Англии и против России даже предубежденного. Это - принц Люис де Орлеанс Браганса, совершивший в 1902 году путешествие по английской колонии Индии, перешедший Гиндукуш и через Русский Туркестан вернувшийся в Европу.

В 1951 г. в Рио-де-Жанейро вышла его книга об этом путешествии.
Ознакомившись с английской Индией и Русским Туркестаном, принц задает вопрос:
"Кто же является более квалифицированным специалистом в искусстве Управления покоренными инородцами - русские или англичане?"
Отдавая предпочтение русским, автор резюмирует: "Административная сеть русских, конечно, не так безупречно организована, как английская, но зато более гибка. Всюду в этой стране царствуют спокойствие, благополучие и довольство. Это - заслуга царской администрации, которая в 30-летний срок привела в порядок и мирное состояние страны, где испокон веков шли междоусобные войны, царили анархия и постоянная вражда между многочисленными племенами.

Европеец в России может спокойно и без опаски бродить по городам и местечкам, причем в любой час суток, без всякой охраны и без оружия. А вот в Пешаваре и в Багоре или у афганской границы неосторожные англичане уничтожаются систематически и беспощадно" (И. Покровский. Бразильский принц о России. "Наша Страна", ? 418, январь 1959 г.).

Пусть наши современники-иностранцы, именующие Императорскую Россию "Тюрьмою народов", ответят честно: бывали ли явления, подобные Дикой Дивизии, в истории их государств? И могут ли они похвалиться такими отзывами иностранца об их колониальном устроении?!

На Кавказе существовали две территориальные военные единицы: Дагестанский Конный и Осетинский Конный Дивизионы. Оба считались иррегулярными и пополнялись исключительно добровольцами. Оба по своей военной подготовке были на одинаковой высоте с остальными частями нашей конницы. Но офицерство частей регулярных любило добродушно подшучивать над территориальным составом их, изображая придуманную сценку на параде:
"Дивизион! Шашки видергай!" И после некоторого промедления - ответ из рядов: "Не видергаются - джарунсавел!" (заржавел!).

Чтобы правильно понять природу Дикой Дивизии, нужно иметь представление об общем характере горских народов Кавказа.
Говорят, что постоянное ношение оружия облагораживает человека. Горец с детства был при оружии. Он не расставался с кинжалом и шашкой, а многие - и с револьвером или старинным пистолетом.
Примечателен и тот факт, что никто из всадников Дикой Дивизии категорически не соглашался служить в своем собственном обозе, считая обозную службу для себя унизительной и позорной. Поэтому обозные команды Дивизии пришлось формировать из всадников русской национальности.

Отличительными чертами характера горцев были чувство собственного достоинства и полное отсутствие подхалимства. Выше всего ценились ими храбрость и верность. Это был прирожденный воин, представлявший собой великолепный боевой материал. Правда, при незнакомстве горцев с военной службой такой "человеческий материал" был сырым и требовал терпеливой и внимательной обработки.

Надо отдать должное офицерам и урядникам Дивизии, на долю которых выпало столь нелегкое дело. С задачей обучения и воспитания всадников в короткий срок они справились блестяще, вложив в это дело свою душу и знания.

Вся трудность этого обнаружилась с первых же дней. Относительно легче было со внедрением дисциплины, ибо всякий мусульманин воспитан в чувстве почтения к старшим. Это поддерживалось "адатами" - горскими обычаями.

Не трудно было обучить горцев и приемам владения холодным оружием. Привычка к нему - у кавказца в крови. Но обращение с трехлинейной винтовкой, нахождение в строю и хотя бы поверхностное знакомство с уставами требовали упорного и длительного труда. Дело осложнялось еще и тем, что очень многие едва-едва объяснялись по-русски, а были всадники, и совсем русского языка не знавшие. Как такому человеку растолковать значение прицельной рамки или обязанности и права часового?!

Слова команд можно было заставить заучить наизусть, но все же и офицерам и урядникам приходилось постоянно иметь при себе переводчика, поскольку людей, владевших столькими кавказскими наречиями, найти было трудно.

Все трудности эти были преодолены, хотя в исключительных случаях незнание языка вовсе не мешает горцу действовать правильно. Вот пример из жизни Дивизии.
Проходя мимо денежного ящика и стоявшего около него часового, взявшего "на-краул", дежурному офицеру показалось, что висящая печать сломана.
Совершенно машинально он протянул руку, чтобы убедиться в целостности печати.
В то же мгновение часовой с каким-то гортанным возгласом угрожающе поднял шашку. Он не говорил по-русски, но устав шал и сознавал ответственность своего положения.

В полках отставала постановка стрелкового дела. Из-за некоторого пренебрежения к огнестрельному оружию страдали тогда многие полки русской кавалерии.
Как ни странно, но немало мук испытали офицеры Дивизии при обучении горцев езде, хотя, казалось бы, все кавказцы с детства - на коне.
У горцев - привычка сидеть в седле несколько боком, то правым, то левым, в результате чего при больших переходах в полках появлялась масса лошадей со сбитыми спинами. Отучить всадников от этой привычки было трудно.

С прибытием на фронт Дикой Дивизии выявилась еще одна проблема психологического характера.
У любого горца в крови - безграничное почитание храбрости. Нельзя более сильно оскорбить его, как хотя бы только намекнуть на его трусость.

В первое время в сторожевом охранении нередко были случаи, когда всадник расстилал бурку и спокойно укладывался спать, а на требование офицера бодрствовать отвечал с глубоким убеждением в своей правоте: "Тебе боится - не спи. Моя - мужчина. Моя - не боится. Спать будет".
Особенностью туземцев была их боевая личная инициатива.

Важно упомянуть еще об одном качестве туземцев: на поле боя они никогда не оставляли своих - не только раненых, но даже и убитых и выносили их, несмотря на огонь.

Боевые награды всадниками очень ценились, но, принимая крест, они настойчиво требовали, чтобы он был не с "птицами", а с джигитом.

Вскоре после первых боев начали определяться и некоторые характерные особенности полков. Так, ингуши отличались замечательной способностью к ночным переходам и боям, но были впечатлительны к артиллерийскому огню, дагестанцы склонностью к действиям в конном строю не отличались, но проявляли себя в пешем бою, как несравненная пехота. Старые боевые офицеры говорили, что никакой огонь не в состоянии вынудить к отходу окопавшихся дагестанцев.

Отношения между офицерами и всадниками носили характер совершенно отличный от отношений в полках регулярной конницы, о чем молодые офицеры наставлялись старыми. Например, вестовой, едущий за офицером, иногда начинал петь молитвы или заводил с ним разговоры.

В общем, уклад был патриархально-семейный, основанный на взаимном уважении, что, отнюдь, не влияло на соблюдение дисциплины. Что касается брани, то в Дивизии ей вообще не было места.
Офицерский и унтер-офицерский состав подбирался из желающих в среде регулярных и казачьих полков, но предпочитались люди, знакомые с бытом и нравами горцев Кавказа. Позже офицерский состав пополнялся и молодежью из юнкерских училищ, охотно выпускавшихся в Дикую Дивизию.
Офицер, не относящийся с уважением к обычаям и религиозным верованиям всадников, терял в их глазах всякий авторитет. Таковых, впрочем, в Дивизии и не было.

Состав офицеров в полках был интернациональным (кроме русских были грузины, ингуши, балкарцы, осетины и др.), хотя костяк составляли русские офицеры, переведенные в Дивизию из гвардии.
В полковой офицерской среде все были равны, и никому в голову не могло прийти считаться каким-либо образом с национальностью другого. Все были членами единой полковой семьи - офицерами Российской Армии!
Заслуги в боях выдвинули многих всадников в прапорщики, а это открывало им дальнейшее продвижение в чинах. Образование тут уступало место храбрости и военным способностям.

Таких офицеров, произведенных за отличия из простых всадников, в Дивизии было много. Все они равнялись на кадровых офицеров, состав которых в полках преобладал, и бережно перенимали их манеры поведения.
Таким образом, в Дивизии сохранялась атмосфера офицерских традиций, столь характерная для Императорской Конницы. Между тем, местные условия диктовали создание и утверждение новых обычаев. Один только пример.

Перед началом офицерского собрания адъютанты полков подсчитывали, сколько за столом сидит магометан и сколько христиан. Если было больше магометан, все оставались в папахах, как это требовали мусульманские обычаи, а если преобладали христиане, то мусульмане подчинялись их обычаям и снимали папахи.

Воспитание такого взаимного уважения к вероисповеданиям и разным обычаям укрепляло сплоченность в Дивизии.

В полках слагались и свои песни. Как правило, они рождались после ожесточенных боев и совершенных подвигов.
В Ингушском Конном Полку стали распевать песню, сочиненную после радостной победы над австрийцами и захвата артиллерийской батареи.
Приведем один из куплетов этой песни в ее, скажем, "классическом" варианте.
"Пушки мы забрали -
Рады от души!
Ай-да-ли-ли-да-ли -
Наши Ингуши!!"

На самом же деле, у жизнерадостных с горячей кровью всадников куплеты постоянно менялись и фантазии при их исполнении было предостаточно. В отличие от русских, ингуши исполняли куплеты песни на свой манер:
"Ми не знаю страха,
Не боится пули,
Нас ведут атака
Харабрий Мерчули!
Пушки ми отбили,
Ради от души.
Вся Россия знают
Джигити ингуши!"

В Татарском Конном полку сложили песню об "удальцах-татарах", одержавших победу под Черткувом.

Стремительная атака первой сотни Кабардинского Полка под Ласковицей, когда был захвачен в плен целый австрийский батальон, породила свою песню. Вот запомнившиеся отрывки из нее:
"Не гром гремел, не буря пела
Под Ласковицей по полям:
В атаку "первая" летела -
Отдав поводья лошадям.
Граф Воронцов нас вел отважный -
С ним не страшна австрийцев рать:
За ним пойдем мы смело каждый
Куда угодно - умирать!!"

и конец ее:
"Франц-Иосиф, царь австрийцев,
Будет помнить удальцов!
Он не забудет Кабардинцев -
Кавказа дикого сынов!!"

Распевали песни, если и не совсем складно, но от всей души!
Так, Дикая Дивизия, сохраняя свою уникальную своеобразность, все более уверенно приближалась к слиянию с регулярными войсковыми соединениями Российской Армии, в состав которых по окончании войны Дивизия и должна была войти.

Но пришел злосчастный февраль 1917-го.
Отречение Государя от престола 2 марта 1917 г. потрясло всех. Того "энтузиазма", с которым, якобы, все население, по утверждению творцов революции, встретило ее, на самом-то деле не было. Была общая растерянность, вскоре сменившаяся каким-то неприятным опьянением от сознания, что теперь "все позволено".

Всюду развевались красные флаги, пестрели красные банты. В Дикой Дивизии, кроме обозников и матросов-пулеметчиков, банты демонстративно отвергли.

Всадники, с присущей горцам Кавказа мудростью, ко всем "достижениям революции" отнеслись с угрюмым недоверием.

Один из пожилых ингушей в разговоре с молодым всадником остроумно выражал свои предположения: "Не знаю, синок, не знаю. От этого Керенского-Меренского (от слова "мерин" - существо бесполое) ничего хорошего не будет!"

Насторожило всех в Дивизии требование Временного Правительства принять новую присягу.
К такого рода действиям, как известно, мусульмане всегда относятся с особой серьезностью. И слава Богу, что командование нашло выход из создавшегося положения.

Вместо присяги Дивизии предложили дать письменное обещание исполнять приказания Временного Правительства, что возражений ни у кого не встретило.

Печальную роль в разложении Российской Армии сыграл пресловутый приказ ? 1 от 14 марта 1917 года, выпущенный от имени
Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов по гарнизону Петроградского военного округа. Этот дезорганизующий Армию документ был разослан Временным Правительством для руководства в частях Армии, а Военный Министр Правительства Александр Федорович Керенский (1881 - 1970 гг.), заискивая перед Петросоветом, всячески подчеркивал законность для Армии и Флота резолюций Совета.

Приказ ? 1 предписывал во всех воинских частях немедленно выбрать Комитеты от представителей нижних чинов, а также выбрать по одному представителю от рот (сотен) для создания Советов рабочих и солдатских депутатов.

Согласно этому приказу, все воинские формирования в политическом отношении обязаны подчиняться решениям Комитета и Советов.
Приказом устанавливались новые, противоречащие основам воинской дисциплины и иерархии взаимоотношения между офицерами и нижними чинами. Революционные ростки во многих частях Российской Армии после оглашения приказа ? 1 переросли просто-напросто в смуту.

Формально и Дикая Дивизия выполнила этот приказ. Полковые Комитеты и Совет в Дивизии были созданы, но сплоченный офицерский состав Дивизии и "старики"-горцы принимали все возможные меры для ограничения влияния Комитетов и Совета и сохранения былого воинского порядка в Дивизии.
В Кабардинском Полку в это время родилась трогательная и наивная просьба всадников к своему командиру: "Русские прогнали Царя. Напиши Ему, чтобы ехал к нам в Кабарду. Мы его и прокормим и защитим!"
Несмотря на климат разложения во многих соединениях Российской Армии, отношения между всадниками и офицерами оставались в Дивизии прежними, по-прежнему сохранялись дисциплина и уважение к старшим.

Вновь назначенный в июне 1917 г. Командующим Юго-Западным Фронтом авторитетный в войсках генерал Лавр Георгиевич Корнилов решил лично убедиться в боеготовности приданных ему частей. В особый восторг привела генерала Корнилова Кавказская Конная Туземная Дивизия.
Выражая благодарность Начдиву Дивизии князю Багратиону за сохранение порядка в Дивизии, генерал заключил: "Я, наконец, дышал военным воздухом!".

История донесла до нас и подлинный текст выступления Командующего перед личным составом Дивизии после ее смотра в галицийском местечке Заболотове:
"Орлы Кавказа! Я не ожидал, но я счастлив видеть вас в таком изумительном порядке. В вас сохранился еще тот дух, который начинают терять наши войска.
Когда вернетесь к себе на Кавказ, то передайте от меня поклон и большое спасибо вашим отцам, что сумели воспитать в вас ту внутреннюю дисциплину, которая предохранила вас от развала".

Делая похвалу Дикой Дивизии, генерал Л.Г. Корнилов вовсе не льстил ей. В этот же период 2-я Кавалерийская Гренадерская Дивизия, взбунтовавшись, выгнала вон всех своих командиров, угрожая убить каждого, кто вздумал бы вернуться опять в Дивизию, и объявила, что отправляется с фронта домой.

Планируя задуманный антиреволюционный мятеж для спасения России от революционной чумы, генерал Л.Г. Корнилов увидел в Дикой Дивизии ту главную ударную силу, которая могла быть брошена в пылаюющий революцией Петроград. Фактически Дикой Дивизии, как никакому в тот период регулярному соединению Российской Армии, предназначалась историческая роль. Дивизия была предана Государю и России. Но до августовского Корниловского мятежа 1917 года Дивизии предстояло пройти еще немало боевых испытаний.

Верховное Командование, растерявшееся от выявившейся неспособности революционированных войск противостоять противнику, бросало Дивизию то сюда, то туда для затыкания прорывов.

К примеру, под г. Калушем, но уже с немецкой пехотой - более серьезным противником, чем австрийцы, Дивизия вступила в бой вместо замитинговавшей и покинувшей это поле боя русской пехотной бригады, причем без поддержки артиллерии и подвергаясь фронтальному и фланговому артиллерийскому обстрелу германцев.

Всадники врезались в лавину ошеломленной от внезапного нападения немецкой пехоты, расстраивали боевые порядки немцев, наводили ужас на спасавшихся от града сабельных ударов горцев.

Наступление немецкой пехоты было остановлено.

Первое выступление большевиков в борьбе за власть заставило Временное Правительство подумать о необходимости держать в столице не разложившуюся солдатню запасных батальонов, а надежные и дисциплинированные части.

Решение о переброске Дикой Дивизии в Петроград для укрепления его гарнизона было принято еще в декабре 1916 года, но затем оно преступно блокировалось скрытыми революционно настроенными кругами Верховного Командования.

Непонимание революционной угрозы в России и боязнь военной диктатуры генерала Корнилова соединили интересы Временного Правительства и большевиков.

Когда в конце августа 1917 года только что назначенный Верховным Главнокомандующим генерал Корнилов отдал приказ 3-му Конному Корпусу совместно с Кавказской Конной Туземной Дивизией двигаться на Петроград с целью отставки Правительства, низложения Советов и разгрома революционно настроенных воинских частей, генерал Корнилов был немедленно отстранен от своего поста и объявлен вне закона.
Временное Правительство и Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, находящийся в руках большевиков, бросили все силы для недопущения конницы в Петроград.

Между тем, генерал Корнилов не подчинился приказу Временного Правительства и вверенные ему 3-й Конный Корпус и Дикая Дивизия продолжали двигаться на Петроград, но на пути войск создавались самые различные трудности. Неоднократно разбирались железнодорожные пути, систематически срывалось отправление эшелонов, а на станции Дно даже был организован взрыв эшелона Дикой Дивизии.

Исторической правды ради отметим, ссылаясь на воспоминания Уполномоченного Временного Правительства и Товарища Военного Министра Б.В. Савинкова, что наибольшее опасение Временному Правительству внушали ингуши Дивизии. Когда по телеграфу Савинков контролировал местонахождение эшелонов с конницей, один из лидеров Временного Правительства заявил ему: "Покамест вы разговариваете по проводу, ингуши подходят к Петрограду". Действительно, до Петрограда оставалось всего 32 километра.

"Крупный знаток" Кавказа и душ горцев большевик С.М. Киров 30 августа 1917 года направил из Петрограда на встречу с воинами Дикой Дивизии так называемую мусульманскую делегацию. Проинструктированные единоверцы с пеной у рта увещевали горцев, что главный мятежник генерал Корнилов - изменник и враг России и что только Временное Правительство и большевики способны спасти Россию от неминуемой гибели. Горцев убеждали отказаться двигаться на Петроград. Тогда же было организовано братание полков Дикой Дивизии со стрелками Царскосельского гарнизона, принявшими сторону революции.

В агитационной работе по разложению Дивизии преследовалась еще и другая цель - разжечь в душах кавказцев давно уже изжитую под управлением России племенную вражду. И это имело успех.

В Ингушском полку восстановили ингушей против грузин, в Кабардинском - кабардинцев против осетин. И те и другие вынуждены были покинуть полки, в рядах которых так дружно жили дотоле и доблестно служили. Однако следует отметить, что против офицеров русского происхождения ни в одном полку Дивизии никогда выступлений не было.

Атмосфера была напряженная: все чувствовали, что столкновение с силами, защищающими "завоевания революции", было неизбежным.
На железнодорожных станциях уже всюду виднелись обращения Керенского ко "Всем, всем, всем... ".

Остановил движение конницы на Петроград приказ князя Багратиона.
Немного спустя Дикая Дивизия была отправлена на Кавказ, якобы для "укомплектования". Прибыв туда, Дивизии не только не обеспечили это "укомплектование", но даже перестали выдавать и жалованье и довольствие.

Это был печальный конец славной Кавказской Конной Туземной Дивизии.
Завершая краткий рассказ о Дикой Дивизии, важно подчеркнуть главную причину самой возможности ее появления, кратковременного, но славного ее существования.

Причина эта, по убеждению эмигрантов- ветеранов Кавказской Конной Туземной Дивизии, - мудрая и человечная колониальная политика Императорской России, политика, проникнутая чувством уважения к чужим верованиям, нравам и обычаям.

Иллюстрацией этой политики служит рассказ, услышанный от стариков-кабардинцев.

В начале этого столетия Кавказ управлялся Наместником Его Величества графом И.И. Воронцовым-Дашковым*, по объему власти бывшим там после Императора первым лицом.

Кабардинский народ владел по реке Малке пастбищами, альпийскими лугами, куда летом со всей Кабарды перегонялся скот. Возникли какие-то недоразумения с казной о границах этих лугов, и Кабардинский народ послал к Наместнику в Тифлис делегацию своих стариков с жалобой.
Делегация горцев была принята во дворце, в особой комнате, называвшейся по-кавказски кунацкой.

Поздоровавшись с кабардинцами, Наместник, уже тогда весьма пожилой граф Воронцов-Дашков, строго придерживавшийся обычаев горцев, усадил их, а сам остался стоять у двери, как того требовал горский этикет гостеприимства.

Обстановка и атмосфера приема были естественны и в традициях горцев Кавказа.
Старший из стариков обратился к Наместнику с приглашением: "Тысс, Воронцов!" (Садись, Воронцов!) И величественно указал ему место рядом с собой!

Как же далеко такое отношение к "побежденным и угнетенным народам" от высокомерия европейцев!
Пусть нынешние поколения, пришедшие на смену тем, кто видел и ощущал нравственное величие Императорской России, относятся бережно к истории героизма, верности и преданности народов Кавказа, обращаются к святым страницам былого с должным вниманием и почтением.

РАЗГРОМ ДЕНИКИНСКИХ БЕЛОКАЗАКОВ В АЯ-КАКИНСКОМ УЩЕЛЬЕ.

К началу 1919 года в на юге России,в т.ч. и в Дагестане, обосновалась и хозяйничала Добровольческая армия г.Деникина.При поддержке английских и турецких интервентов,армия заняла Петровск,члены Реввоенкома бежали в горы,а республику возглавил ставленник Деникина,генерал Минкаил Халилов.В то же время в горах шли бои между большевиками и армией пятого имама Дагестана Н.Гоцинского.Дагестанское общество разделилось на два лагеря,за и против установления Сов. власти в Дагестане.В мае 19года в Темирхан-Шуре,собрались все ученные и алимы Дагестана,на котором Али-хаджи Акушинский был избран шейх-уль- исламом Дагестана,большинством голосов."... Было три кандидатуры, и все они присутствовали на съезде,Н.Гоцинский,председатель ДУМ Кавказа и известные шейхи Узун-хаджи и Али-хаджи.Победил Али-хаджи,но сам он отказывался,по причине того,что стар и глух,предлагая на эту должность Узун-хаджи... "(ЦГА РД Ф р.-175.оп 3.л.75).

16 июля 1919 года дагестанские газеты опубликовали ультиматум к Деникину с требованием очистить Дагестан.Начался первый этап антиденикинского востания,которое было жестоко подавленно(только в Губдене было убито 300 мирных жителей 24 июля).Шейх был арестован,многие руководители(большевики)растреляны.По мнению историка М.Магомедова,арест Али-хаджи был ошибкой Халилова,у шейха были десятки тысяч мюридов,готовых пожертвовать жизнью за своего наставника.Уже 4 августа,жители всех цудахарских селений,собрались на общий сход в Хаджалмахи,где было решено идти на Левашинский гарнизон и освободить шейха.В тот же день казаков(300 сабель) частью перебили,частью разоружили и арестовали.Восставшим досталась также пушка и 2 пулемета,300 винтовок.Али-хаджи обратился с новым возванием к народам Дагестана,с призывом встать на защиту Родины и Ислама.

Деникин отдает приказ полковнику Лаврову,выдвинуться в Леваши и освободить пленных казаков.24 августа отряд Лаврова численностью 2500 чел(по оценкам Р.Магомедова до 4тыс),при 6 орудиях и 24 пулеметах,в сопровождении полкового оркестра,вошел в ущелье.Но на горных вершинах расположенных по бокам гор(многие наверно знают эти места,во время ремонта Гимринского туннеля,все как раз проезжали мимо,по дороге Губден-Урма,место там узкое,лесистое,с высокими горами по краям),уже расположились вооруженные отряды из жителей близлежащих сел.Одновременно был нанесен удар по первой и последней упряжке артиллерийского и провиантского обоза,обоз встал(этот метод ведения боя в условиях горной местности,сейчас широко применяется,подбивается первый и последние БТР и колонну расстреливают из зеленки).Началась паника,жители с.Урахи и аулов вокруг него,закрыли выход из ущелья в сторону Губдена,а вверху казаков сдерживали мекегинцы. Кавалерия деникинцев, в таком узком месте,потеряла возможность маневрировать, пушки не удалось вовремя развернуть,солдаты попали под точный ружейный огонь и были вынужденны окопаться.

Перестрелка закончилась только поздно ночью,деникинцы потеряли около половины отряда,в первые же минуты был убит полковник Лавров.Ночью к ущелью начали стекаться вооруженные отряды дагестанцев. Подошел отряд цудахарцев численностью 200 чел под командованием Хабибуллы-Шапи,аварские отряды из сел Кутиша и Хахита под командованием Д.Даитова,400 акушинцев пришли с сыном Али-хаджи Магомедом, было дано распоряжение выйти всем женщинам и даже детям и занять позиции на вершинах гор,в недосягаемости вражеского огня,для того чтобы противник был деморализован,увидев численность горцев.

С рассветом,все это ополчение,передав по цепи,одновременно обрушилось на "славных"представителей Добровольческой армии Деникина. Деникинская газета "Свободная речь"от 4 сентября пишет об этом сражении,-"... Произошла паника,артиллерия была поставленна в беспомощное положение,солдаты подрезая постромки и бросив орудия,ускакали верхом, спасаясь.Пехота кинулась бежать,неся огромные потери и бросая винтовки и сумки".Из всего отряда,к Дешлагару(ныне Сергокала)пробилось от силы 50 казаков,преследуемых дагестанцами.Дешлагарский гарнизон также был разгромлен и деникинцы отброщены к морю.Наши потери,к сожалению,тоже были большие,согласно очерку Б.Арсланбекова только из с.Мекеги было 70 убитых(в первый день).

"-Горцы, оставляя свои села, работу направлялись в Ая-кака. В числе этих героев был и нахкинец Рабадан. Он, как и все, взял в руку шашку и направился в Ая-кака, навстречу войску Деникина..
"Хорошую мощь показали наши , -с гордостью расказывал Рабадан о горцах, когда у него просили рассказать о тех событиях.
-Тем, кто шел на войну, отдавали необходимое всем селом:- кто шашку, кто ружье а кто и коня. Быстро организовав отряды, собрав провиант и выступив против Деникина, горцы совершили великий подвиг."
Собравшись, горцы устроили засаду врагу. Они притаились за скалами, деревьями на склонах по сторонам ущелья Ая-кака. Внизу по ущелью мирно текла река. Ее чистые воды отражали яркие лучи солнца.Вся природа как перед грозой затаилась в предчуствии чего то..... И вот тишина нарушилась. Со стороны равнины, откуда шла дороге с Дешлагара стал доноситься бой барабана. Звук становился все громче, эхом отражаясь от склонов ущелья. Наконец появился и сам барабанщик. Позади него, образуя длинную вереницу, тянулись вврех по дороге отряды солдат. Деникинцы торопились в Леваши. И вдруг, в одно мнгновение, ущелье превратилось для них в Ад. Вушающие спокойствие деревья, скалы..... все мигом ожило. Горцы обрушили на солдат шквал огня из ружей, со склонов на них покатились камни. Вода в реке от крови стала алой. Трупы убитых за короткое время заполнили дорогу. Белогвардейцы не выдержали натиск и дрогнули: они вначале попятились назад, затем отступление перешло в бегство, оставляя позади оружие, коней, провиант, которые достались горцам как трофеи битвы. Это мое- сказал один, подняв шашку, "Это мой конь"- поймал другой коня.
С самого начала битвы Рабадан не отрывал глаз от барабанщика. Отбивая марш, этот казак гордо шел впереди войска врагов. Рабадан жаждал желанием заставить замолчать этот барабан и посеять неуверенность в рядах врагов.
" В любом случае барабанщика надо сразить. Если он упадет враги дрогнут "-собрался с твердым намерением Рабадан. Прицелился... осечка! Вновь прицелился. На этот раз пуля нашла место предназначения. Опустилась одна , затем другая рука барабанщика и он рухнул на землю. Замолчал марш казаков. Враг окончательно потерял веру в себя и обратился в бегство. Солдаты в панике прыгали в реку, стон раненных наполнял ущелье.
Битва закончилась. Горцы совершили подвиг, пример бесстрашия и непокорности врагу.
-Это мне-сказал Рабадан, беря в руки барабан. -Больше никогда этот барабан не будет отбивать военный марш. Мы заставим его забыть эту страшную мелодию."

Мужество и героизм на века

Отмечая огромное историческое значение второго антиденикинского восстания трудящихся Дагестана, А. И. Микоян в своем приветствии в день 5-летия установления советской власти в Дагестане писал: 'В тяжелые дни, когда белые полчища Деникина занимали один за другим подступы к пролетарской столице - Красной Москве, дагестанские народы - эти славные горные орлы - оказали величайшую помощь загнанным в контрреволюционные тиски русским рабочим и крестьянам. Народы Дагестана подняли знамя всенародного восстания в тылу Деникина. Они открыли ему новый фронт, отвлекали его силы, помешали продвижению его банд на Советскую Россию' (газета 'Красный Дагестан', 10 апреля 1925 года).

Американский ученый Чемберлен, друг Советской России, занимавшийся историей Советского периода, писал: 'Свирепое восстание, разразившееся в горном Дагестане, поглощало большое количество войск, которые были крайне необходимы для нанесения удара на Москву.
Это стало одним из самых разрушительных и мятежных движений, которое подорвало и дезорганизовало белый тыл'.

В. И. Ленин восторженно встретил весть о вооруженном восстании в Дагестане. 'На Кавказе ярким пламенем горит восстание против Деникина', - писал он в обращении 'К товарищам красноармейцам'. А в речи, с которой выступил 24 октября 1919 года, отмечал: 'Мы имеем сообщение о событиях на Кавказе, где горцы, доведенные до отчаяния, бросились в наступление и обобрали полки Шкуро, отняв у них винтовки, другое снаряжение'.

После подавления июльского восстания в Дагестане установилась военно-политическая диктатура. Деникинские палачи и местная помещичье-белогвардейская реакция начали поход в округа, где население не признавало власти оккупантов.

Поход в горы сопровождался кровавыми насилиями и грабежами, поджогами и разрушениями аулов.

Оставшиеся на свободе члены подпольного обкома РКП (б) Д. Коркмасов, М. Хизроев,С. Габиев, П. Ковалев, Г. Саидов ушли в горы. Они обосновались в селении Леваши Даргинского округа и наладили связь с группами в городах и округах.

Подпольный обком возобновил свою деятельность: он принял решение в кратчайший срок поднять народные массы на вооруженное восстание против деникинцев и установил контакт с шейх уль-исламом Али-Гаджи Акушинским.

На расширенном заседании обкома партии с участием руководителей повстанческих отрядов были образованы Военный Совет и Штаб обороны. Они обратились с призывом к восстанию и объявили в аулах Дагестана мобилизацию. Каждые десять дворов должны были выставить по одному бойцу с оружием и обмундированием, причем содержание бойца ложилось на девять остальных дворов. К 20 июня в республике насчитывалось до двух тысяч повстанцев.

16 июля от имени почетного председателя Военного Совета и Штаба обороны шейх уль-ислама Али-Гаджи Акушинского в газетах было опубликовано заявление, в котором он предъявил деникинскому командованию ультиматум - очистить Дагестан, которое было отвергнуто.

17-18 июля по приказу Военного Совета повстанческие войска, собранные в селении Леваши, перешли в наступление на Темирхан-Шуру. Оно шло по двум направлениям: первое - Леваши - Кака-Шура - Дургели - Н. Дженгутай - Темирхан-Шура, второе - Леваши - Дуранги - В.Дженгутай - Темирхан-Шура.

Задача заключалась в том, чтобы освободить областной центр и, укрепившись в нем, разгромить противника.

Повстанческие войска достигли Н.Дженгутая, нанеся врагу серьезные удары, однако дальнейшее движение было приостановлено. Силы противника здесь втрое превосходили армию повстанцев.

Восстанием были охвачены Маджалис и Дербент, Самурский, Хюрикский, Табасаранский и Кизлярский округа, а в Хасвюртовском округе был организован крупный партизанский отряд во главе с З. Батырмурзаевым.

В помощь Дербенту и Маджалису из Левашей был послан отряд из 600 партизан во главе с Абдуллой - сыном Али-Гаджи Акушинского и Кара Караевым. Но первый этап всенародной борьбы против деникинцев не принес победы повстанцам.

Деникинцы, опираясь на помощь англичан, попытались силой привести горцев к повиновению. Только за один день белые подвергли артиллерийскому обстрелу и воздушной бомбардировке сорок крупных аулов, учинили зверскую расправу над жителями сел. Губден, обратив в развалины около 700 строений и убив почти 300 человек. Насилия и издевательства над людьми не прекращались. Поборы и контрибуции окончательно разорили их.

Ко всему, 4 августа 1919 года полковник Халилов по указанию Деникина издал приказ о мобилизации горцев от 19 до 40 лет в Добровольческую армию для борьбы против советской власти.

Все они считались обязанными служить до прекращения военных действий.

В Дагестане учреждались военно-полевые суды, и в приказе о мобилизации говорилось: 'Если кто-нибудь уклонится от его выполнения, то будет караться по законам военного времени вплоть до смертной казни'.

Чтобы обеспечить выполнение приказа, в Гунибе, Хунзахе, Дешлагаре, Касумкенте, Маджалисе были размещены по 2-3 сотни казаков.

В Дагестане было объявлено военное положение.

Халилов издал указ и о возвращении земель, скота, овец и другого имущества, отнятых раньше у богатых и переданных бедным.

Тогда, несмотря на нехватку оружия, боеприпасов и продовольствия, в тылу Деникина начался второй этап всенародного антиденикинского восстания.

Во всем Дагестане развернулась подготовка к восстанию. Особенно успешно шла эта работа в Даргинском округе. За несколько дней до установленного срока мобилизации О. Османов и Р. Нуров созвали тайное собрание представителей Цудахарского участка. Вопрос о предстоящем восстании обсуждался неоднократно, высказывали разные предложения, однако конкретное решение не было принято.

Несмотря на отсутствие грамотных руководителей и военных специалистов, здесь, в Буртани, вырабатывается план восстания, по которому после отказа дать всадников цудахарцы обезоруживают казачьи гарнизоны, арестовывают представителей власти, предавших народное дело, и движутся со всеми всадниками на Леваши, чтобы освободить находящегося под домашним арестом Али-Гаджи Акушинского и других заключенных.

После этого решения съезд закрылся, но делегаты остались в Цудахаре, чтобы на другой день лично убедиться в том, как решения съезда будут выполняться.

Решение цудахарцев было доведено до начальника округа полковника Магомедова. Он с вооруженным отрядом направился через Хаджал-Махи в Цудахар. И здесь Абдусалам Магомедов потребовал от своих односельчан выставить людей для борьбы с восставшими. В случае отказа он угрожал разгромить аул. На сходе выступили делегаты Буртани-Махинского съезда и от имени общества категорически отказались выполнить требование полковника. 'Умрем в борьбе, - заявили они, - но не будем воевать против большевиков, они нам ничего плохого не сделали'. Полковник решил расправиться с 'бунтарями'. Но хаджалмахинцы, взявшись за оружие, окружили и разоружили его отряд. Магомедову еле удалось спастись бегством с помощью богачей. На следующий день отряды всех цудахарских сел разгромили левашинский гарнизон белоказаков, освободили Али-Гаджи Акушинского из под домашнего ареста. В итоге собравшиеся партизаны создали Штаб обороны, в руках которого была сосредоточена вся военная и гражданская власть. Председателем Штаба обороны был избран О. Османов, его заместителем по военной части - Р. Нуров, по гражданской - Ш. Курбанов, секретарем - К. Баркуев. Штаб обороны проводил мобилизацию, арестовывал сторонников Деникина, смещал старых начальников.

Так Леваши стал одним из первых крупных центров по организации восстания трудящегося Дагестана против Деникина.

'С этого дня, - пишет О. Османов, - к нам сотнями потекли люди: и вооруженные, и без оружия, и молодые, и старики, и мужчины, и женщины. На третий день у нас было уже около двух с половиной тысяч человек. Мы назначили командиров сотен и двух начальников фронтов: Дешлагарского - Газимагомеда и Кизил-Ярского - Омара Качага. Во время собраний, которые проходили на открытом воздухе, беспрерывно кричали: 'Мы не можем больше терпеть! Ведите нас в бой'.

С занятием повстанцами Леваши деникинцы потеряли важный центр управления и связь с гарнизонами в Кумухе, Гунибе, Хунзахе. Они обосновались в Дешлагаре (Сергокала), решили снова занять Леваши, освободить арестованных солдат, офицеров и подавить восстание.

Генерал Попов отдал распоряжение полковнику Лаврову перейти в наступление через Мекегинский перевал и занять Леваши. Одновременно полковник Шакали издал приказ в помощь Дешлагарскому гарнизону перейти в наступление Гунибскому и Хунзахскому гарнизонам через Куппинский перевал.

Деникинцы шли по долине без флангового и тылового охранения. Вовсю играл полковой духовой оркестр. Шли медленно, чинно, без суеты, гарцуя под оркестр, хотя они знали, что здесь притаились повстанцы, укрепились и подготовились к бою. Не знать этого не могли, потому что на этом месте была уничтожена их разведка. Шла психическая атака на дикого горца.

Они говорили: 'Вот мы какие, посмотрите. Мы не боимся вас и сотрем в порошок'. Впереди шли офицеры. Их золотые погоны поблескивали под солнцем. В зубах папиросы, и дым над головой.

Замерли повстанцы. Командиры партизан передавали по цепи, чтобы не испугались, подпустили близко, ждали команды, прицеливались спокойно и не поддавались панике. Они знали, что от первого боя зависит многое. А командование деникинцев было уверено, что необученная масса не выдержит натиска и побежит. Спустившись к речке, открыли интенсивную пулеметную стрельбу и пошли в атаку. Но партизаны приняли бой с большим хладнокровием: ни один человек ни на шаг не отошел. Вместо ожидаемой паники и беспорядочного бегства деникинцы встретили четкий, дружный губительный огонь. Это обескуражило их, они поняли, что здесь партизаны будут вести сражение не на жизнь, а на смерть. В то время, как часть повстанцев обстреливала деникинцев, преграждая им путь через Мекегинский перевал, партизаны из сел. Урахи и Ванаши-Махи заняли высоты в тылу отряда Лаврова и открыли огонь по его обозам. Отряд Лаврова оказался в полном окружении, попытки продвинуться вперед или отступить назад не увенчались успехом.

Отряд вынужден был заночевать на Мекегинском перевале, выставить сильные заслоны со всех сторон. Всю ночь с 23 на 24 августа продолжалась перестрелка.

Прибывали все новые и новые отряды партизан из селений. Первым подошел отряд цудахарцев около 200 человек под руководством Хабибулы Шапиева. С ними прибыл Штаб обороны, который разместили там, где находился штаб мекегинских партизан во главе с О. Османовым и Р. Нуровым. За ними стали подходить другие отряды.

Самым большим был отряд Али-Гаджи Акушинского - около четырехсот человек. Все эти отряды были расставлены Штабом обороны на наиболее опасных и слабых местах. Также подошли партизаны из соседних урахинских селений и расположились в тылу врага. Собралось уже больше двух тысяч человек. Безоружным подросткам, женщинам О. Османов приказал вооружиться палками и занять вершины гор, где они могли показаться вооруженными отрядами.

24 августа бой начался с раннего утра. Плохо вооруженные повстанцы с обнаженными кинжалами в руках стали тесным кольцом сжимать противника. Примерно к трем часам дня партизаны израсходовали уже последние патроны, к тому же среди них распространились слухи о продвижении большой подмоги отряду полковника Лаврова. Стремясь поскорее закончить сражение, партизаны все как один, с кинжалами в руках бросились на вооруженных до зубов деникинцев.

Особенно большой погром, вернее резня, случилась на маленькой возвышенности, где теперь воздвигнуто здание АПК имени Сулейманова. Здесь было столько убитых, что после сражения деникинцы отсюда два дня уносили трупы в каньон, заполнили его и засыпали. Не меньше их было в чахимахинском каньоне у дороги. Там нашли смерть не меньше ста человек.

Удирающие под напором наступающих партизан с мекегинской стороны, зажатые с правой стороны огнем урахинских партизан, а с левой - хаджалмахинцами, не находя выхода, бросились в каньон и там погибли.

Очень немногим удалось спастись из Ая-Какинской 'долины смерти', как ее называли сами деникинцы. Партизаны догоняли их на лошадях и рубили саблями. Гнались за ними до самого Дешлагара. Спаслись, наверное, не больше пятидесяти человек: и то потому, что не бежали по дороге, а спрятались в лесу, отсиделись там и ночью ушли.

Халмурза Сахатгереевич Кумуков родился 1 июля 1913 года в ауле Икон-Халк (ныне - Адыге-Хабльский район Карачаево-Черкессии). После окончания четырёх классов школы работал трактористом в машинно-тракторной станции. В августе 1942 года Кумуков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию и направлен на фронт Великой Отечественной войны.

1943 год. Советские войска наносили сокрушительные удары по немецко-фашистким полчищам. 993-й Тильзитский ордена Суворова стрелковый полк 263-й стрелковой дивизии получил приказ перейти район села Сухая Каменка Изюмского района Харьковской области для прорыва обороны противника.

Передний край врага был укреплен дотами и дзотами, огневыми точками с металлическими колпаками. За передним краем - проволочные заграждения, минные поля.

Вторая траншея, проходившая в трехстах метрах от первой, также была оборудована огневыми точками, отсеченными позициями, дотами, дзотами в опорных пунктах.

'Наш 993-й стрелковый полк, - вспоминает Кваша, командир полка, - получил приказ занять исходное положение для прорыва вражеской обороны с целью ввода в бой механизированной группы фронта дальнего действия. В прорыв вводились первый и третий стрелковый батальоны, в которых были созданы штурмовые группы. В одну из штурмовых групп от второй стрелковой группы входил и рядовой Халмурза Сахатгереевич Кумуков.

24 августа после артиллерийской подготовки пехота ринулась на штурм фашисткой обороны и с большими потерями овладела первой траншеей.

В этот день батальоны потеряли убитыми и раненными много солдат и офицеров. Полк подошел к опорным пунктам во второй траншее, но губительный огонь не давал возможности овладеть второй траншеей с ходу.

На рассвете следующего дня после 50-ти минутной артиллерийской подготовки батальоны были вновь подняты в атаку. Погибли командир третьего батальона капитан Ширяев, командир первого батальона капитан Тимонин, вышли из строя все командиры рот первого батальона. Бойцы залегли перед дотами и дзотами под сильным оружейно-пулеметным огнем. Пехота несла большие потери от минометного огня. Восьмую роту в третьем батальоне поднимает в атаку 18-летний рядовой комсомолец Василий Лаптев, но при этом он погибает сам. Атака снова захлебывается. Во второй роте выходят из строя все офицеры. Положение становится критическим. И в момент, когда, казалось, больше не осталось сил и людей, способных поднять батальон от земли и повести в атаку, вперед пополз рядовой Кумуков. Со связкой гранат и автоматом он ползком продвигался под прикрытием кустарников от воронки к воронке, кругом бушевали разрывы мин и снарядов. Пули зловещим потоком пронизывали воздух, а Халмурза все ближе и ближе подползал к блиндажу фашистов. Солдат подобрался к доту, и бойцы увидели, как он под нестихающим огнем привстал и, согнувшись, побежал к доту. Когда до цели оставалось не более 10-15 метров, Кумуков сделав отчаянный бросок вперед, швырнул связку грант в амбразуру. Пулеметы врага замолкли. Вторая рота, а за ней и весь батальон снова поднялись в атаку. В это время дот снова ожил.

И вот тогда прошитый автоматной очередью грудью он закрыл амбразуру дота.

25 августа 1943 года в бою у с. Сухая Каменка Харьковской области рядовой Ханмурза Х.С. Кумуков повторил подвиг Александра Матросова, ценой жизни обеспечив продвижение своей роты.

За этот подвит Кумуков Х.С. был представлен к званию Героя Советского Союза. Наградной лист подписал командир 993-й Тильзитското ордена Суворова стрелкового полка подполковник И.Т. Кваша. Но понадобилось почти пятьдесят лет, чтобы Звезда нашла своего Героя.

В те дни полк потерял 90 процентов личного состава. Штаб полка подвергался сильной бомбежке, в ходе которой документы о присвоении Кумукову Х.С, звания героя были утеряны. В сентябре 1943 года семья получила похоронку, в которой было написано, что рядовой Халмурза Сагатгереевич Кумуков, проявив геройство: пал смертью храбрых 25 августа 1943 года. Похоронен в с. Каменка Изюмского района.

Журнал ЦК ВЛКСМ 'Молодой коммунист' с 1956 года начал поиск воинов, повторивших подвиг Александра Матросова. И вот в 1964 году в одном из номеров было названо имя X. Кумукова, совершившего великий акт самопожертвования. Начались поиски очевидцев тех событий, борьба за восстановление справедливости. Газета 'Ленинское знамя' (КЧАО) в январе 1984 года половину тематической страницы 'Патриот' уделила подвигу Кумукова и его боевых товарищей. В 1985 году вышла в свет книга В. Нежинского, полковника в отставке, 'Звезды героя' с очерком о Кумукове. На своих слетах ветераны 263-й стрелковой дивизии дважды готовили ходатайство о присвоении Х.С. Кумукову знания Героя Советского Союза, направляя их в Центральный Совет ветеранов и Министерство обороны. На имя Председателя Президиума Верховного Совета СССР т. Громыко направлял ходатайство о восстановлении справедливости Совет ветеранов войны и труда Ногайского района, депутат СССР Беккишиев А. - в Верховный Совет СССР. Почти через 50 лет бывший командир 993-го стрелкового полка, подполковник в отставке И. Кваша написал повторное представление к званию Героя на Кумукова Х.С. 'Я еще раз ставлю подпись под словами, что тов. Кумуков достоин присвоения звания Героя Советского Союза'. Справедливость восторжествовала. Президентским Указом от 4 октября 1990 года солдату 993-го стрелкового полка, воину из аула Икон-Халк Халмурзе Кумукову присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

В честь Кумукова названа школа и установлен памятник в Икон-Халке, в селе Кунбатар и Терекли-Мектеб названы улицы, в Черкесске и Терекли-Мектеб установлены бюст.

Мурат Авезов

ПОСЛЕДНИЙ ШАГ
Посвящается ногайцу Халмурзе Кумукову, повторившему подвиг Александра Матросова

Меж смертью и тобой остался только шаг...
А за спиной Кубань шумит, как степь весною,
И мама шерсть прядёт под старою айвою,
И в табуне отца резвится аргамак.

Но здесь совсем другой у времени отсчёт -
Здесь надо в полный рост подняться над землёю,
Всему наперекор, чтоб тело молодое
Набросить, как аркан, на чёрный пулемёт.

Меж смертью и тобой - незримая черта...
А за спиной, как сон, седой ковыль струится,
И сыновья твои, которым не родиться,
Бегут по ковылю неведомо куда.

Но здесь совсем другой у времени размах -
Здесь миг длиннее дня, а день длиннее года,
И падают друзья у вражеского дота,
Навеки победив сомнение и страх.

Меж смертью и тобой остался только шаг...
Прыжок... И пулемёт умолк под юным телом.
О жизнь моя, когда дойдёшь ты до предела,
Позволь в последний раз и мне шагнуть вот так.

Перевод Марины Ахмедовой-Колюбакиной

Камиль Чутуев: 'Мне часто снятся горы'

Этого седого мужчину с по-детски наивным взглядом знают все, кто имеет отношение к дагестанской журналистике: Камиль Чутуев - самый известный фотограф Дагестана

Фотография - вся его жизнь. За свои 75 лет он создал тысячи фотошедевров, открывая для всего мира неизвестный доселе Дагестан.

В его архиве - многие километры фотопленки, каждый фрагмент которой хранит память об отрезке жизни, запечатленном на нем. И долгие-долгие горные тропы, исхоженные в поисках одного-единственного удачного кадра.

Он побывал в каждом уголке, на всех известных и неизвестных вершинах гор, где в скалах прячутся редкой красоты цветы и живут удивительно самобытные горцы. Его работы облетели весь мир, он и сегодня - активный участник коллективных выставок, раз в год-два обязательно проводит 'персоналку'.

Фотографии Камиля Чутуева, напоенные чистым горным воздухом и особой атмосферой, актуальны и интересны всегда и всем. Потому что они имеют историческую ценность, несут много информации, знакомят зрителя с традициями и обычаями, жизненным укладом дагестанцев. Это - целый мир, подчас поражающий воображение не только человека, далекого от нашей республики, но и каждого из нас, тех, кто всю жизнь прожил в городе и никогда не сталкивался с архаичной и полной загадок стариной.

Родился Камиль Чутуев 26 августа 1937 года в дагестанском селе Кумух. Член Союза журналистов СССР с 1963 года, заслуженный работник культуры Республики Дагестан, лауреат Республиканских премий Союза журналистов Республики Дагестан 'Золотое перо' в 1991 году и 'Золотой орел' в 2001, 2002, 2006, 2012 годах. Награжден Почетной грамотой правительства Республики Дагестан, Почетной грамотой Министерства по национальной политике, информации и внешним связям Республики Дагестан, Золотой медалью Всемирного фонда '200 лет со дня рождения Шамиля'. Имеет медаль 'Ветеран труда'.

С 1961 года работал в различных изданиях - 'Ленинское слово' , 'Дагестанская правда', 'Комсомолец Дагестана', журналах 'Женщина Дагестана', 'Наш Дагестан', 'Возрождение', 'Эхо Кавказа', центральных изданиях 'Советская женщина', 'Советское фото', сотрудничал с международными изданиями.

Многие годы проработал в музеях - Дагестанском государственном объединенном историко-архитектурном музее им. Алибека Тахо-Годи и Дагестанском музее изобразительных искусств имени П. С. Гамзатовой. Сотрудничал с Республиканским домом народного творчества, Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры. Его фотографии составили несколько фотоальбомов и украсили массу газетных и журнальных полос. За пятьдесят с лишним лет он принял участие в сотнях общероссийских и республиканских фотоконкурсов, прошли десятки его персональных выставок.

Свой первый снимок, - рассказывает Камиль Чутуев, - я сделал, когда учился классе в четвёртом. Отец, Амин Чутуев, - он был первым фотокорреспондентом ТАСС в Дагестане, - подарил мне любительский фотоаппарат, который так и назывался - 'Любитель'. Он стоил 12 рублей - по тогдашним временам целое состояние. Вот это было время! Снимал, конечно, в первую очередь своих друзей со двора и из фотокружка в Доме пионеров. Тогда мы жили в Махачкале, на улице Оскара, а дом пионеров стоял на углу улиц 26 Бакинских комиссаров и Ленина, рядом еще аэроклуб был. Сейчас ни того, ни другого нет.

Начиная с 5-6 класса, был еще и радиолюбителем - приёмники, усилители собирали. Подавал документы на радиотехнический факультет Политеха, но получил двойку за иностранный язык и не поступил.

Вернувшись из армии, долго думал, чем заниматься дальше. Пока делать было нечего, устроился фотографом в историко-архитектурный музей. Проработав там меньше года, начал сотрудничать с 'Дагестанской правдой', другими национальными изданиями. Так и пошло.

Мне часто снятся горы. И каждая поездка доставляет колоссальное удовольствие. В любом районе Дагестана есть кунаки, которые обрадуются моему приезду.

На вопрос 'Что Вы любите снимать больше всего?' - Камиль Чутуев отвечает: - Пейзажи. Ещё - людей. И детей, конечно.
Однажды я понял, что эта работа - мое истинное призвание. И начал сотрудничать с журналами 'Советское фото', 'Чехословацкая фотография', 'Немецкий фотомагазин' и т. д. Я изучал всё, что было связано с фотоделом - техника, композиция фотографии, практически ничего не пропускал. Ездил на всесоюзные семинары, всемирные выставки.

К сожалению, сейчас среди молодых почти нет творчески работающих. Не могу кого-то выделить.

В советское время меня приглашали работать в обком партии. Я отказался, хотя в то время это было даже немножко опасно. Но я просто туда не пошел. Хотя можно было работать 'дворцовым' фотографом и преспокойно жить.

Это в каждой специальности так: если человек полюбил свое дело - он до самой смерти будет им заниматься, потому что это и есть его жизнь. Видимо, и у меня тоже так.

- А какой ваш любимый фотоаппарат? - спросила я его. - 'Зенит'. Я им очень много снимал, почти всю жизнь. И это действительно был лучший фотоаппарат. Но не спорю, сейчас появилось много хорошей техники. - С 'цифрой' работать легче? - Легче - фотолюбителю. Мне же надо выделить передний план, размыть второй, настроить резкость и т. д. Прелести традиционной фотографии в том, что творческий процесс идет постоянно. К большому сожалению, я сейчас почти без работы. Сотрудничаю с журналом 'Женщина Дагестана', но он выходит раз в два месяца, и то там делаю от силы 5-6 снимков.

Я же, по сути, газетный репортер, а в газетах почему-то современные редакторы нас, профессионалов, не жалуют. И нам с ними очень трудно. Если же газета и опубликует фото, то оплата даже не оправдывает тех средств, которые я затратил на дорогу.

А снимать горячие точки, взрывы, убийства, несчастья людские - я никогда этого не снимал. Не могу. Наоборот, я хочу разыскать и показать в самых потаенных уголках души человека добрые чувства к матери, родным, к своей родине. Я даже не могу снимать человека, мне неприятного, или с неприятным поведением. Никогда не снимал, не люблю.

Сейчас молодежь снимает - кто-то лужи, кто-то кизяки, кто-то - тени от деревьев. Это всё - детали, а мне кажется, надо показывать нашу жизнь, людей, красивых душой и обликом. Здесь, в городе, таких людей, как в горах, нет. Да и не люблю в последнее время в городе снимать: все какие-то важные, чопорные, занятые, на тебя не обращают внимания.

Я всегда в редакции говорю - чем в городе сфотографировать одного человека, я уж лучше поеду в самый отдаленный район и сниму там десять человек. Они понимают, уважают тебя. Эти взаимоотношения, мне кажется, сейчас особенно важны, они позволяют показывать добрые чувства. Ведь мы не звери, в конце концов. Быть человеком - очень трудно в наше время.

Камиль - сын Амина

Отец его был мастером и научил сына мастерству, которым владел сам. Амин Чутуев, первый фотокорреспондент-дагестанец, родился в с.Кумух в 1910 г. Работал в штате газет 'Ленин Елу', 'Багиараб Байрах', 'Дагестанская правда'. Вместе с Александрой Терентьевной Путерброт долгие послевоенные годы был фотокорреспондентом ТАСС по Дагестану. Умер в 1969 г., оставив сыну имя и большой архив.

Камилю Чутуеву-младшему удалось многое. Во-первых, он следовал во всем наставлениям отца. Первая командировка в Ахтынский район от Дагестанского краеведческого музея, где он после армии устроился на работу, запомнилась ему на всю жизнь. Молодой человек увидел, как музейные работники, живущие в горах, бережно относятся к хранящимся в местном музее экспонатам, как любят свои родные места и наслаждаются простым бытом и общением с каждым гостем, кто пожалует к ним по разным важным и интересным делам.

Выслушав восторженный рассказ Камиля о с.Ахты, увидев качественные снимки, где солнце восходило прямо над рассветной рекой Ахты-чай, отец разрешил сыну брать задания в республиканских газетах. Во-вторых, он взял себе в жены красивую девушку, перед которой хотелось всегда быть на коне, любимым. Она и купила для него будильник, чтобы по утрам он не опаздывал на работу.
Снимать сев , где впервые был применен квадратно-гнездовой способ, Чутуев-младший поехал в горы по заданию И.Багамаева, редактора даргинской газеты 'Колхозла Байрак' - ныне 'Замана'. Фоторепортаж понравился Багамаеву, и он хорошо заплатил юноше, чем окрылил его: фотохимикаты, бумагу, аппаратуру фотокоры всегда покупали на свои деньги, так как того, что им давало газетно-журнальное издательство, не хватало. И 25 рублей - это была вполне приличная сумма, которую можно было вручить обнадеженной жене. С тех пор Камиль вставал рано утром и мчался в командировку на автобусе, а то и на такси (будильник до сих пор - предмет его особой нелюбви), чтобы выполнить задание редакций: обеспечить качественными и композиционно подходящими, не хуже ТАСС и АПН, снимками, фоторепортажами работу секретариатов всех областных газет. А находясь в штате 'Комсомольца Дагестана', а затем - журнала 'Женщина Дагестана', где его скромная фотолаборатория до сих пор, Камиль Чутуев прошел школу требовательных и талантливых редакторов - Г.Арипова, И.Алиева, Ф.Алиевой, которые спрашивали с него работу порой и в выходные дни в связи с приемом гостей из Москвы, других регионов страны, зарубежья.

Его жизнь состоялась у нас, его коллег, на глазах, а фотомастерство росло до тех пор, пока не превзошло все наши ожидания. Теперь Камиль Чутуев разговаривает с дагестанцами языком своих фотовыставок, которые практически ежегодно привлекают к себе огромное число посетителей выставочных залов и галерей. Вот что он сам говорит о себе: 'Если мне удалось повторить и продолжить дело отца, для чего не раз приходилось пройти нелегкой горной тропой в поисках необходимого ракурса, не спать, боясь упустить часы рассвета в туманной дымке высокогорья, то я счастлив простой сыновней любовью и благодарностью к нему. Не будь его, его наставничества, я бы и не состоялся, мог не дорасти до любви и благодарности земляков. Спасибо ему. Спасибо и моей терпеливой маме, которая была первым зрителем и критиком, брату и сестре, кого я снимал в первую очередь'.

Да, никто, как Камиль Чутуев, не ждет восхода солнца в горах, чтобы, почувствовав убегающее вдаль время, передать через фотографию наполненность каждого мгновенья радостной и торжествующей любовью к жизни и красоте мира. Поэтому весь архив отца, в котором уникальная коллекция портретов промысловиков, тружеников села, рабочих, писателей, художников, актеров, поэтов, музыкантов - очень многих и многих людей, пришлось сканировать. Камиль корпел над каждым снимком, чтобы обеспечить качество, реанимировать те, что были разрушены временем, и издать каталог к выставке Амина Чутуева-старшего.

В 80-е годы прошлого века в дагестанской прессе трудились многие талантливые фоторепортеры. В этом ряду нужно назвать Омара Исрапилова, Гаджиали Абдулаева, Юрия Шевелева, Бамматали Абдурагимова, Рудольфа Дика, фотокора ТАСС, Федора Зимбеля, Бориса Абрамова, Шамиля Мусаева и многих других добросовестных тружеников фотодела. Но с Камилем Чутуевым никто в один ряд не встал, и не потому, что Камиль Чутуев - какой-то особенный. Просто ему выпало жить дольше них и успевать творить не только для себя и своего удовольствия.

Не раз и я с ним выезжала в командировки по заданию газеты 'Комсомолец Дагестана'. Рано утром летел наш 'кукурузник' в Кизляр. Обратно случалось и на попутках добираться, лишь бы успеть оперативно в газетный номер, не расслабляясь! А в Кизилюрте я его однажды:потеряла. Камиль осматривал большого диаметра трубы на каком-то строительном километре и задержался в поисках ракурса. Я заволновалась, а Камиля все нет и нет. Что скажу жене, если одной придется возвращаться? Прошло полчаса. Я уже начала звать его громким голосом, искать. И вдруг он перед самым моим носом выходит из трубы диаметром в человеческий рост и спокойно говорит: 'Не надо волноваться - я здесь!' Вижу - доволен: труба не лопнула от творческого порыва, и пленка в фотоаппарате наконец-то закончилась:

Начиная с 2007 г., со своего 70-летия, Камиль Чутуев провел персональные выставки: 'Победители', 'Лица кавказской национальности', 'Женский образ', 'Аулы Дагестана', 'Башни в горах', 'Петрографика' (об этой выставке Амри Шихсаидов, один из основателей современной дагестанской школы арабистики, доктор исторических наук, профессор, отозвался с восторгом: 'Камиль, ты даже не представляешь, какое великое дело ты сделал!'), 'Пусть цветут все цветы', 'Арчинские мадонны', 'Из хурджинов Камиля Чутуева', 'Золотая осень', 'Дагестан глазами Камиля Чутуева', 'Дагестан в моем сердце', 'Ретроспектива' и в 2011г. организовал выставку, посвященную памяти отца.
Портреты, портреты, портреты: В творчестве Камиля Чутуева они занимают особое место. То ли горский этикет, то ли внутреннее чувство долга перед старшим поколением (а может, и то, и другое) заставляют его привозить из любой поездки по Дагестану такое множество фотопортретов, особенно пожилых горянок, что уже и не удивляешься, почему именно они представляются махачкалинцам на выставках? Есть, конечно, и фотографии молоденьких сельских красавиц в национальных костюмах - очень красивые, просто классика! Но Камиль Чутуев, как горец, преклоняется именно перед горянкой-матерью, перед ее смиренным благородством и уважительным отношением к труду, и это его человеческое качество стоит уважать. Он и сам любит взглянуть ей в глаза, уважить ее усталость: до сих пор нелегок быт женщин, живущих в горах. Лики матерей на фотографиях освещены внутренним светом мудрости, любви и добра, не придуманным, настоящим! Такой была его мама.
Сейчас на смену старшему поколению пришла молодежь. Но не надо искать глазами выставок работ молодых - нет их! Поэтому об этом Камиль Чутуев говорит как об обездоленности в профессиональном творчестве. Посещая его выставки, любуясь фотоработами этого мастера, предполагаем ли мы, какой труд стоит за этим эстетством? Какого уровня школа Амина Чутуева - отца? Снимает ли Камиль аулы Дагестана, экзотические виды ли, он призывает нас задуматься о судьбе дагестанского аула, его жителях, которые в силу каких-то причин вынуждены покидать родные места в поисках лучшей доли. Горы, аулы, сельские пейзажи, лица, много лиц - все это мир Камиля Чутуева, патриота своей республики, кунака всего Дагестана, как он сам себя называет.

Уллубий Даниялович Буйнакский 27 августа 1890 - 16 августа 1919 - революционный деятель Дагестана начала XX века.

Родился в селе Уллу-Буйнак в семье потомственного дворянина (сын кадрового военного - подпоручик), по национальности кумык. Учился на юридическом факультете Московского университета. Член РСДРП с 1916 года, за что был исключен из вуза.

После Февральской революции вёл партийную работу в Хамовническом районе Москвы. В ноябре 1917 возглавил военно-революционный комитет Петровск-Порта. С апреля 1918 член Областного Военно-Революционного Комитета, трансформировавшегося в июне в Областной Исполком Советов, где Буйнакский исполнял обязанности заведующего юридическим отделом. В конце июля 1918 г. руководством Облисполкома был откомандирован в Москву откуда вернулся в конце января 1919 г. За этот период советская власть в Дагестане пала под ударами, вторгшегося на его территорию по планам Антанты полковника Л. Бичерахова.

Нелегально прибыл в Дагестан и добрался до высоты Уллу-Тау (под Кумтор-Калой) где в подполье функционировало правительство (Облисполком) во главе с Д. Коркмасовым, в подавляющем большинстве состоявшее из членов 'Дагестанской социалистической группы'. В начале февраля была созвана Кумтор-Калинская Конференция. Ее целью в этих чрезвычайно сложных условиях гражданской войны в России, являлось решение вопроса о необходимости объединения всех партий и групп, стоявших на платформе Советов под единым началом РКП. С этими установками, полученными в центре, и прибыл У. Буйнакский для созыва партийной конференции (упоминается также в источниках и как съезд). На ней был образован Дагестанский Обком, в состав руководящего Президиума которого вошли и члены самораспустившейся 'Дагестанской Социалистической группы'. Председателем Обкома был избран У. Буйнакский. На этой же конференции, работавший в подполье Обл. Исполком был преобразован в правительственный орган - Военный Совет во главе с Д. Коркмасовым, в задачи которого входила организация борьбы с интервенцией.

В это время в Дагестане функционировало заседавшее в Темир-Хан-Шуре с осени 1918 г. и совершенно непопулярное в народе так называемое Горское правительство. В апреле 1919 г. с севера на территорию Горского правительства вторглись проантантовские войска генерала Деникина, устремившиеся на Шуру. Правительство переполнявшееся внутренними противоречиями, тем не менее, выступило против агрессора. Однако, это противостояние вражескому вторжению никакого успеха не имело, а после провальных переговоров с Деникиным в Хасав-Юрте и, главным образом, измене части членов Правительства, перешедших на сторону врага, стало ясно - дни его сочтены и оккупация неизбежна. В этих условиях, будучи полностью отрезанными от центра РСФСР, было решено сговориться с членами Горского правительства, ориентированных во имя Автономии на Москву (Р. Капланов, С. Дударов и др.) и выступить против Деникина единым фронтом. Осуществление этих планов совмещалось с намеченной на май десантной операцией Красного флота, вышедшего к берегам Дагестана со стороны Астрахани. В этой связи, на 13 мая 1919 года было назначено заседание Военного Совета и Даг. Обкома. Однако, по доносу провокатора, оно было провалено. Благодаря предательству части членов Горского правительства, перешедших на сторону Деникина, в Шуре было посажено проденикинское правительство, другая его часть (Р. Капланов и др.), также как и члены Военного Совета и Даг. Обкома были арестованы.

Избежавшие ареста члены Военного Совета во главе с Д. Коркмасовым, восстановив его деятельность на Левашинских высотах и сгруппировав свои отряды, поддержанные отрядами Шейха Уль-Ислама Али-Гаджи Акушинского, повели наступление на Шуру. Однако, две наступательные операции на областную столицу, начатые с Кызыл-Ярских высот, в ожесточенных сражениях с хорошо оснащенными и отмобилизованными кадровыми частями противника, потерпели поражении. Войсковая десантная операция, планировавшаяся в поддержку повстанцев с моря, также сорвалась вследствии поражения от английской эскадры в Каспийском море у форта Александров. Арестованные 13 мая члены Военного Совета и Даг. Обкома, включая самого У. Буйнакского, находившиеся под стражей, 10 (23 июля) были преданы военно-шариатскому суду и по его приговору в августе того же года расстреляны в районе станции Темиргое.

В серый декабрьский день 1917 г. на площади Солдатского базара г. Петровска шел митинг. Толпа горожан и горцев с жадностью ловила слова оратора. Человек в студенческой тужурке, сжав в кулаке фуражку, говорил: 'Отныне судьбу жителей ущелий и скал, судьбу всех трудящихся Дагестана будут решать не царские чиновники, не министры Временного правительства, не шейхи и богачи, а вы сами: Объявляя вам о создании Петровского военно-революционного комитета, о создании Советской власти в Дагестане, я призываю вас сплотиться вокруг него и дать дружный отпор всем попыткам врагов Советской власти помешать трудящимся строить свою жизнь, как они захотят'.

Эти слова принадлежали председателю Петровского военно-революционного комитета Уллубию Буйнакскому.

Всего несколько месяцев назад студент Московского университета Уллубий Буйнакский приехал в Дагестан. Еще в университете он связал навсегда свою жизнь с партией большевиков. Сразу же после Февральской революции 1917 г. Уллубий настоял, чтобы Московский комитет послал его на работу в родной Дагестан.

Февральская революция не дала освобождения трудящимся горцам. Комиссар Временного правительства, бывшие царские чиновники, буржуазные националисты, муллы и шейхи захватили власть. Много сил пришлось отдать Уллубию и организованной им группе большевиков, чтобы разбить этот натиск контрреволюции. И уже через месяц после Великой Октябрьской революции в России дагестанским большевикам удалось провозгласить советскую власть в Петровске.

Буржуазно-националистический областной комитет не хотел сдавать власть без боя. Его поддерживали: 'слева' - мелкобуржуазные соглашатели из так называемой социалистической группы и справа - богатые овцеводы, возглавляемые Нажмутдином Гоцинским.

В начале января 1918 г. Уллубий Буйнакский едет в старую столицу Дагестана - г. Темир-Хан-Шуру. 10 января здесь состоялся созванный областным комитетом съезд делегатов Дагестана. Буйнакский и его ближайший помощник Махач Дахадаев решили дать бой Гоцинскому, который с пятнадцатитысячной армией спустился с гор в Темир-Хан-Шуру.

Играя на свободолюбии горцев, деятели контрреволюции пытались восстановить участников съезда против революционных русских солдат и рабочих, которые якобы хотят вмешаться в дела Дагестана. Контрреволюционеры ратовали за 'самостоятельность' Дагестана. И когда Петровский совет солдатских депутатов предложил областному комитету свою помощь в борьбе с бандами Гоцинского, комитет отклонил это предложение.

'Солдаты сюда прибыли не для того, - говорил на съезде Буйнакский, - чтобы вмешиваться во внутренние дела Дагестана. Они совместно с Петровским комитетом трудящихся мусульман работают в тесной спайке. Они слышали, что с гор пришли во главе с Нажмутдином Гоцинским и Узун-Хаджи 15 тыс. вооруженных горцев с целью изгнания дагестанского областного комитета. Солдаты пришли помочь областному комитету, если только он нуждается, в помощи'1

Выступление Буйнакского раскрывало смысл разыгравшейся борьбы. Буйнакский понимал, что областной совет не нуждается в защите от имама. Гоцинский пришел сюда по приглашению самого комитета. Но Буйнакский сумел отколоть часть съезда. Через несколько дней распалось и войско Гоцинского.

Однако успокаиваться было рано. Буйнакский знал, что Гоцинский сумеет собрать новые отряды из обманутых им горцев и снова двинется на Темир-Хан-Шуру и, возможно, на Петровск. Нужно было создавать свои революционные войска, связаться с Баку и Астраханью и просить у них помощи. С этой целью Махач Дахадаев выехал в Баку к Шаумяну и Джапаридзе.

Этот момент был использован контрреволюцией. Сторонники Махача, дезорганизованные предательством членов социалистической группы, не смогли отвести удар Гоцинского от Темир-Хан-Шуры и помешать областному комитету начать наступление на Петровск.

Дагестанский областной исполнительный комитет в свою очередь решил организовать наступление на Петровск до прихода Гоцинского, рассчитывая самостоятельно справиться с этой задачей. Командир дагестанского полка, полковник Гольдгард получил приказ комитета выступить против Петровска. Вместе с отрядом национальной милиции Гольдгард 12 марта (ст. ст.) выгрузился на ст. Петровск Кавказский и повел наступление на город. Во много раз превосходящие силы противника заставили отряды Буйнакского отступить к вокзалу. Рядом с вокзалом наготове стояли пароходы. Видя безуспешность сопротивления, Буйнакский приказал начать погрузку. Часть русских бойцов, красногвардейский полк и дружины самообороны он распустил, с тем чтобы те разошлись по аулам и были готовы выступить по первому зову. Полковнику Гольдгарду удалось ворваться в здание вокзала и окружить Буйнакского, который в это время по прямому проводу сообщал Бакинскому Совнаркому о катастрофическом положении Петровска. Однако красноармейцы, которые были заняты погрузкой, дружным натиском освободили своего руководителя.

12 (25) марта 1918 г. Петровский ВРК с группой красноармейцев отплыли на пароходе 'Аветик' в Астрахань. В Петровск вступили войска областного исполнительного комитета. Узнав об этом, Гоцинский также начал спешить. В Темир-Хан-Шуре к нему присоединились отступивший из Владикавказа, занятого большевиками, штаб туземного корпуса во главе с принцем Каджир и полковником Федоровым. Эти люди, оставшись не у дел, предложили свои услуги Гоцинскому. Войска имама хлынули в Петровск. Начались грабежи и насилия.

В это время Буйнакский формировал отряд из астраханской молодежи, обучал его, доставал военное снаряжение. На пароход 'Каспий', готовившийся к отплытию в Петровск, грузились артиллерийские орудия, пулеметы, боеприпасы. Но еще до окончания погрузки Буйнакский получил сообщение о том, что Петровск занят бакинским революционным отрядом.

20 апреля 1918 г. бакинский экспедиционный отряд выбил Гоцинского из Петровска и восстановил в Дагестане советскую власть. Прибывший из Астрахани Уллубий Буйнакский вновь возглавил борьбу и 2 мая с астраханским отрядом Ляхова вошел в Темир-Хан-Шуру2.

Вслед за установлением советской власти в Петровске, Темир-Хан-Шуре и Дербенте волна большевистского влияния быстро разлилась по аулам и станицам Дагестана. Горцы, принимавшие непосредственное участие в событиях, происходивших в городах, возвращаясь домой, возглавляли борьбу за установление власти Советов в аулах. По аулам смещались старшины и выбирались военно-революционные комитеты.

Уллубий Буйнакский с небольшим отрядом объезжал кумыкские селения. В аулах создавались вооруженные отряды. Так, в селении Утамыш горец Гаджи-Каранай (убит в 1923 г.) по заданию Буйнакского создал отряд в 80 человек. С помощью присланного Буйнакским русского рабочего Алексея (фамилия не установлена) в Утамыше сорганизовался штаб, а в соседнем селении Мюрега - ревком и отряд в 20 человек. Гаджи-Каранай и Алексей создали ревкомы в селениях Алхан-жакент и Усемикент, но в селениях Гичи и Гимры натолкнулись на упорное сопротивление кулаков. Однако в июле сопротивление кулаков было сломлено, и в этих селениях также была установлена советская власть.

Короткий период существования советской власти в Дагестане в 1918 г. был весь наполнен вооруженной борьбой с Гоцинским и иностранными захватчиками. Но силы дагестанской Красной Армии ослабевали. Тогда Буйнакский в конце августа 1918 г. вновь выехал в Астрахань для организации помощи. И уже там он узнал о падении советской власти в Дагестане, о приезде туда из Тифлиса контрреволюционного горского правительства.

Английский ставленник Лазарь Бичерахов (со стороны Баку) и князь Тарковский (со стороны гор) железным кольцом окружили революционные дагестанские отряды. Бандиты, подосланные Тарковским, зверски убили Махача Дахадаева.

Буйнакский спешил с организацией помощи Дагестану. После гибели Махача там некому было собирать воедино распыленные силы. Горское контрреволюционное правительство ожидало подхода Деникина, который приближался к Дагестану со стороны Терека.

Буйнакский организовал перевоз оружия и боеприпасов в Кизляр и сам со дня на день должен был выехать туда же. Но в Астрахань из Москвы ехал С. М. Киров. Буйнакский дожидался его приезда. Этой встречи Буйнакский потом долго не мог забыть.

Получив указания от товарища Кирова о развертывании работы в Дагестане, о создании там мощного вооруженного кулака и о необходимости организации связи с Орджоникидзе, который организовывал отпор Деникину во Владикавказе, Буйнакский в тот же день выехал в Кизляр.

В начале февраля 1919 г. он пробрался в Темир-Хан-Шуру. Пренебрегая опасностью быть опознанным, Буйнакский быстро наладил связь со своими товарищами, с командирами партизанских отрядов и уже через несколько дней сумел созвать подпольную партийную конференцию. Конференция избрала областной комитет партии, председателем которого единогласно был выбран Буйнакский.

Облеченный новыми полномочиями, Улчубий с еще большей энергией развернул работу по собиранию сил. Он посылает большевистских агитаторов в аулы, в военные части и сам выступает на подпольных собраниях партизан и рабочих Петровска. Из округов сообщали, что в некоторых местах крупные партизанские отряды готовы к выступлению.

Уллубий послал гонцов в Баку, к товарищу Микояну, в Астрахань к товарищу Кирову, которому так и не удалось выехать на Северный Кавказ. В апреле от Сергея Мироновича приехал Оскар Лещинский3, который оказал большую помощь Дагестанским большевикам в организации партийной работы.

Выполняя требование товарища Кирова об установлении связи с товарищем Орджоникидзе, Уллубий через одного из преданных своих людей послал Серго следующее письмо:

'Петровск, 1 мая. Товарищи из Терского совета, Орджоникидзе, Бутырин и другие! Кто у вас остался жив? Я в Петровске, Киров в Астрахани. От нашего общего имени пишу вам и по поручению Реввоенсовета 11 армии: Петровск и Шура накануне Советской власти. Нам совершенно необходимо знать точное положение вещей в нашем крае. Где фронт казаков? Правда ли, что Владикавказ занят ингушами? Во всяком случае, держитесь сколько возможно. Мы послали вам в апреле месяце гонцов. Дошли они до вас? С подателем пришлите точные сведения. До нас доходят слухи о взятии Владикавказа советскими войсками и многие другие. Если это так, то мы несказанно рады. Если слухи остаются только слухами, сообщаем вам, что как только мы выступим и займем Шуру и Петровск, то тотчас же двинем наши силы вам на помощь. Силы у нас солидные. И посему помощь наша в самое ближайшее время будет реальной. Председатель Дагкомпартии Буйнакский'4.

Отправив гонца, Уллубий уехал в Темир-Хан-Шуру. Там должен был собраться областной большевистский комитет для решения вопроса о начале восстания.

На следующий день подпольный комитет собрался. Но горское правительство, предупрежденное через шпионов о месте и времени заседания, поспешило расправиться с руководителями готовящегося восстания. 15 (28) мая 1919 г. Дагестанский областной комитет большевиков во главе с Уллубием Буйнакским был арестован и спешно перевезен из Темир-Хан-Шуры в Петровск.

Потянулись месяцы ожидания суда. Оставшиеся на воле большевики делали много попыток освободить Уллубия. Товарищ Микоян присылал деньги и требовал приложить все силы и вырвать Буйнакского и других из рук врагов. К этому времени деникинские войска заняли Дагестан. Расправу над большевистскими руководителями взяли на себя белогвардейские генералы.

10 (23) июля 1919 г. в особом присутствии военно-шариатского суда начался процесс. Выдержка и спокойствие Буйнакского обескураживали судей. Уллубий все силы приложил к тому, чтобы спасти товарищей. Прокурор потребовал расстрела обвиняемых.

Буйнакский от имени всех большевиков Дагестана произнес яркую, пламенную речь - призыв к продолжению борьбы.

'Я вырос в ущелье гор, хорошо изучил всю тяжесть положения горского крестьянина, - говорил Буйнакский. - Я с раннего детства посвятил себя обиженным массам, и в частности, дагестанскому народу. Для них я учился, чтобы быть сильнее в борьбе с вами. Вы расстреляете меня и еще тысячи подобных мне, но ту идею, которая живет в нашем народе, ее - вы не сумеете расстрелять. Я смело иду навстречу палачам и твердо уверен, что возмездие близко и лучи освобождения проникнут в веками порабощенные ущелья гор Дагестана. Я не прошу снисхождения ко мне, освобожденный народ сам отомстит за всех погибших в этой пока неравной борьбе. Я твердо убежден в победе Советской власти и коммунистической партии и готов умереть за их торжество'5.

Весть о жестоком приговоре разнеслась по всему Кавказу. Трудящиеся Мугани (Азербайджан), незадолго до этого восставшие против муссаватистов, в ответ на расстрел Буйнакского обещали расстрелять всех захваченных в плен контрреволюционеров. Это испугало деникинцев. Но советская Мугань, не выдержав неравной борьбы, скоро пала. И участь Уллубия была решена.

Ранним утром 16 августа 1919 г. к разъезду Тимергое подошел из Петровска бронированный поезд 'Кавказец'. На нем привезли на расстрел Уллубия Буйнакского и его товарищей. Первый большевик Дагестана, борец за освобождение трудящихся горцев пал от руки врагов. Но народ отомстил за него. Как только весть о гибели Буйнакского дошла до горных районов, против деникинцев поднялись организованные Буйнакским партизанские отряды. Партизаны сдерживали наступление деникинцев до весны 1919 г. В марте этого же года с помощью 11-й красной армии, приведенной в Дагестан С. М. Кировым и Серго Орджоникидзе, власть генералов была навсегда ликвидирована.

В память о своем герое и руководителе борьбы за советскую власть Уллубий Буйнакском трудящиеся Дагестана переименовали бывшую столицу страны г. Темир-Хан-Шуру в г. Буйнакск.