Путевые заметки Старого Метиса

Сибирский Волк:
Гыыыыыыы;-)))
Эх, баньку надо, однако

Эх, баньку бы да, щас, со всеми припарками и примочками, с веником по вкусу, деревянной шайкой и кедровым полком, и воды чистой вдоволь, холодной, из бочонка, да как выползешь из пара сухого, так и льёшь на себя ковш за ковшом и напиться этим холодом не можешь, разве что в снег голым задом и полежать чуток, если повезло и зима там, за занавесочкой.. . Эх))
Обещанная Моя большая рыба)) Рассказ.. . Но он ить не тока про рыбу.. . Да он про все, про жизнь, про женщину, про рыбу, и про вот то самое - хочу. Хочу жить, женщину любить, ловить рыбу, все разом, но - хочу, да так, что зубы сводит, так вот.

Жена моего дядьки, тетя Лиза, царствие ей небесное, умела солить помидоры. Собирала со своего небольшого огорода возле дома огромный урожай больших красных и желтых плодов и сохраняла их на зиму в большой кадке. Помидоры в кадке, а то и в двух, стояли в темной глубине погреба с лазом. Дверца лаза открывалась с одной стороны двускатной, крытой толью крыши над погребом. Рядом с погребом была баня, а во дворе, куда ни глянь, все лето росла аптечная ромашка. Густо, упруго и мягко.
Тетка моя, женщина быстрая и ловкая, готовила салат из помидор с такой скоростью, что я всегда опасался, как бы она не порезалась ножом. В ее доме "был мужик", и ножи были всегда что надо, острые. Салат - крупно порезанные красные ломти, пересыпанные кольцами лука - тетка заправляла растительным маслом и вдогон солила серой крупчатой, "кормовой" солью. Ее же использовала для засолки помидор. В кадку, помимо томатов, ложились листья смородины. Эта ягода опрятно прикрывала своими кустами забор из штакетника вокруг огорода во всю его длину. Было, наверное, и еще что-нибудь свое, "секретное", в том рассоле, но я не расспрашивал. Думаю, просто руки у тетки были хорошие. Зимой я откидывал тряпье с дверки погреба и спускался под землю, к запахам картошки, солений и известки, которой изнутри выбеливали хранилище. Снимал деревянную крышку с кадушки, убрав гнет - тяжелый булыжник, чистый, холодный и соленый. Ловил рукой из рассола помидорину, надкусывал ее, стараясь не обрызгаться. Помидорины лопались вкусно и пьяно. Они лопались одна за другой, и мне уже не хотелось обедать. Я ел помидоры, пока не уставал. Потом набирал их с горкой в большую эмалированную тарелку, почти тазик, и поднимался наверх, где мужики ждали закуску.
Мой дядя Гена - рыбак. Рыбу есть не очень любит, но вот на рыбалку за ней... . Только дай! Для рыбалки у него всегда было время, даже когда пил сильно. Его лодочный гараж, квадратный, тесный, выкрашенный "серебрянкой", стоял недалеко от дома, на подмытом рекой берегу. Берег не размывало окончательно из-за высоких тополей по его краю, которые корнями удерживали землю, берегли густую траву вокруг гаражей и давали немного тени в солнечный день. В будке гаража пахло горячим железом, бензином и снастями, пропитанными речными запахами, а из распахнутой двери в дождь можно было смотреть на Бию, пока дядя Гена возился со своими крючками, затачивая их необычайно остро...


МОЯ БОЛЬШАЯ РЫБА


Утрами я приходил к тополям с удочкой и, вставая ближе к воде, забрасывал снасть, чтобы поймать немного мелких чебаков в дополнение к битой яичнице на завтрак. Солнце поднималось быстро, отражалось от спокойной реки в глаза и мешало смотреть за поплавком. Клевало всегда. Рыбешка, мелкая на берегу, пока тянешь ее из воды, кажется крупной, а в белом пластмассовом бидоне еле прибавляется темных спинок. Летнее утро кончается быстрее, чем ночь и я иду к дому дядьки хвастать жидким уловом. Меня все равно хвалят, тетя Лиза бьет яйца к жареным рыбешкам, и мы завтракаем...
В тот день я, как обычно, ушел с удочкой к тополям. На берегу уже сидел какой-то мужик, и сидел уловисто - на мыске. Возле него как раз вода закручивалась слабым водоворотом, и водяной мусор кружило на месте. В таких местах всегда собирается малек, а рыба покрупнее приходит сюда же и кормится этой мелочью. Мужик сидел, забрасывал снасть и вытягивал рыбку за рыбкой. У него клевало, а я проспал хорошее место и ловил совсем слабо, штук пяток чебачишек и один наглый колючий ерш. Клевало только тогда, когда мой поплавок приносило течением к плавающему мусору возле соседа. Туда, где была рыба. Но там ловить вроде неудобно. Занято, да и берег большой. Места что ли мало?
Утро поднималось вместе с солнцем над островом напротив тополей, слепило глаза. Томило теплом и тихим ветром. Таким тихим, что он просто гладил реку, не оставляя ряби на глубоком зеркале воды. Запах реки, с водорослями по всему берегу, шорохом камыша в пересыхающем рядом ручье и чьими-то утками, сплывающими лениво по течению, был легким, просторным и усыплял, если бы не азарт рыбалки.
Мой поплавок в очередной раз приближался к водяному сору. Сосед только что поднял свою удочку и тянулся к леске, чтобы сменить червя. Поплавок подплыл к водовороту из веточек, коры, листьев и, вдруг, высунулся немного из воды, чуть прилег на бок, и замер. Рыбак то я никакой, не вижу, что это поклевка такая. Так лещ клюет или сорожка, но откуда мне было знать? Пробую поднять удочку, не пускает, может, зацепило... ?
И тут, я услышал звон. Тонкий звон лески, натянувшейся так туго, что стали видны, как будто выжатые из нее капли воды. Они бисерной ниткой указывали место, где пропал поплавок. Утро исчезло. Не стало соседа, замершего в напряжении с червяком, так и не насаженным на крючок в другой руке. Солнце погасло в глубине реки, там, где была Она. Я услышал ее. Услышал свою рыбу. У себя, там, в гладкой темноте воды, она уже была моей. Я терпеливо ждал ее, но еще не верил до конца, что она, моя, и не знал, что дальше делать. Растерялся. Просто держал крепко удилище и смотрел, как нитка бисера играющего на Солнце, и невидимая рыба на конце нити, рисуют на воде что-то непонятное и оттого невероятно красивое. Рыба гуляла там, под толстым, тяжелым зеркалом воды и я боялся помешать ей малейшим движением удочки. Мы чего-то ждали. Наконец, я осмелился и позвал рыбу к себе осторожным движением удилища. Она шевельнулась в ответ, чуть стронулась в мою сторону, но передумала и забрала кусок лески обратно. Мы стали с ней играть. Она немного сгибала мое удилище, желая отойти поглубже, я не давал, но не настаивал и рыба ходила передо мной, невидимая под солнечными бликами, но удивительно различимая до самых кончиков своих прозрачных плавников. Время было моим, точнее нашим. Мы играли, и никто не хотел закончить игру. Я боялся порвать связывающую нас тонкую леску, а рыба просто не могла уйти от меня. Она уже была, моя....
Тихий шепот рядом: "Тяни. Выводи потихоньку... ". Делаю, что говорит голос. Нежно, почти не дыша, начинаю тянуть, к себе. Наклоняю удилище вдоль берега, так, что касаюсь его кончиком воды, чтобы рыба оставалась как можно дольше в реке, у себя дома. Выбираю леску. Показался гребень, спина, темная, гладкая, плавник, веером вверх. Ближе к берегу стало мельче и рыба, сначала легла на бок, плашмя, потом будто вспомнила глубину и, закручиваясь почти в кольцо, подкинула себя вверх над водой. Солнце как будто взорвалось. В брызгах воды и боках рыбы. "Тяни!" не выдерживает голос, и я сильным рывком выбрасываю рыбу на берег. В траву. Крючок не удержал тяжелую рыбину, она бьется в траве скатываясь назад, к воде. Еще немного и, уйдет! Падаю, закрываю собой мою рыбу, и она затихает....
Рыбалку закончил тут же. Все. Больше не надо. Я ее поймал. Мою рыбу. Сосед говорит чего-то, хлопает по плечу, а я стою и обнимаю свою рыбу, весь в чешуе. В пластмассовом бидоне есть еще рыбешки. Какие они, мелкие?! Переворачиваю бидон ногой в сторону воды, пусть растут! Мелочь попадает в родную стихию и сначала не верит неожиданной свободе, потом, прыскает в разные стороны. Рыбу не выпускаю из рук, она успокоилась, ярко-оранжевые на кончиках плавники, гаснут на глазах, но я все равно держу свою рыбу. Чтобы не уплыла.
Я так и пришел к дядьке домой, в одной руке держа удочку, не скрутил ее даже, а другой, обнимая некрупную сорожку. Мою большую рыбу. Было мне тогда лет десять. Я, конечно, видел потом рыб куда как больше той, моей, но я все равно, с тех пор и всегда, называю ее: Моя Большая Рыба.

Очень!

А это.. . Это когда мы стали заметно постарше, когда... ))) В общем, мы ведь не всегда были маленькими и нас интересовала не только рыба, появилось что-то ещё и мы жили этим. Дуралеи были, балбесы, жили как могли и понимали тогдашнюю жизнь как нам нравилось, не стесняясь ничего, молодость она такая, не стесняется, дерзит и все всегда знает и умеет, мы такими и были, и глядя отсюда, из возраста, может не такого уж и большого, но тем не менее издалека на самих себя, вот же черт, лично я бы хотел пожать руку руку тому парню, оттуда, из прошлого, парню которым был я, раздолбай как большинство обычных и нормальных молодых людей. Я подал бы ему руку и посмотрел в глаза, чтобы увидеть, какая она, молодость, когда открыты все дороги и их так много, что можно не торопиться делать выбор как у того камня на трёх тропинках, а просто валять дурака, руководствуясь одной простой мыслью: "да... успею ещё")) Мы успевали. Кто-то уже никуда не успеет, кто-то стал.. . Мы живём и меняем себя, но иногда всё-таки внутри каждого из нас, вдруг, просыпается тот молодой балбес, и мы шалим как те пацаны, иногда.. . Вот и текст этот, тоже в общем шалость, написанная то ли себе, то ли о своем, то ли потому что взбрыкнулось внутри старое доброе молодое мое))

Портвейн

Этот благородный напиток был весьма невысокого градуса, но он имел одно безусловное, и неоспоримое достоинство - у него была пролетарская цена. Он стоял на прилавке любого магазина в больших бутылках "ноль семь" темного стекла, имел невзрачную этикетку, а иногда почему-то и вообще без нее. Он был вожделением студентов и пенсионеров, его с удовольствием употребляли военные, он был сладок, как наша молодость, и к нему, чтобы соблюсти необходимые формальности, всегда покупался плавленый сырок, с потрясающим для этого молочнокислого продукта названием -"Дружба".
Когда продавец винного отдела, женщина в боевой раскраске северо-американского индейца, обладательница высоко поднятой прически, с кокетливо и опрятно сидящей сверху этой прически махонькой, относительно размеров самой продавщицы, очень накрахмаленной штучки, название которой мне неизвестно, но, боже мой, как эта штучка замечательно сидела там, на самом верху, и делала эту монументальную даму неотразимой, и единственное что немного портило ту, безупречно исполненную полновесными формами женщину, так это то, что она никогда не смотрела на покупателя. Она всегда смотрела куда-то далеко, в одной ей известные дали, туда, где видимо располагалась ее тихая и розовая печаль о навечно ушедшей молодости.
Эта женщина умела считать деньги даже не глядя на мятые купюры и медную мелочь в своих холеных руках, она была богиня, когда небрежным движением руки, всего одним движением этой великолепной, чуть полной руки украшенной несколькими массивными золотыми кольцами советского производства, вот этой самой рукой, легко зажав между пальцев горлышки, она доставала из рядом стоящего ящика, СРАЗУ три бутылки этого божественного напитка, который где-то там, ждали страждущие, некоторое время назад собравшие необходимое количество трудовых копеек из всех имеющихся в наличии карманов.
Но, Бог с ней, с этой мелочью, что она, по сравнению с тремя бутылками в одной крепкой руке нашей замечательной продавщицы?! Вы только представьте себе эту руку, к которой почти хотелось припасть в благодарном поцелуе, если бы не желание, поскорее срезать ножом, или сорвать зубами с горлышка добытой в длинной очереди бутылки полиэтиленовую пробку, чтобы в нос поскорее ударил чуть терпкий, с некоторой горечью и ароматом каких-то не очень свежих фруктов этот чудесный, известный каждому тогдашнему подростку напиток, который в простонародье нежно именовался "портвешок"!
Нет, не надо думать, что это тот самый портвейн, который был изобретен португальскими пиратами, нет, это был особый сорт портвейна, это был настоящий "три семерки"! Кто и когда в тогдашнем советском союзе его изобрел, неизвестно, но, если бы удалось выяснить имя этого достойного гражданина своей страны, его памятник теперь укрывали бы до самой верхушки охапки цветов, сорванных прямо с соседней клумбы, и каждый уважающий себя человек, отведавший когда-то в далеком и забытом детстве, в какой-нибудь подворотне из найденного где-то там же граненого стакана "сто пятьдесят" портвейна, он говорил бы, роняя на цветочную гору две-три слезинки: "Спасибо тебе... "! А позже, отхлебнув из горлышка принесенной с собой бутылки глоток портвейна, он проникновенно думал бы о чем-то большом и настоящем, потому что только портвейн, этот благородный напиток вызывает в человеке употребившем его мысли о высоком...
И это, те самые высокие мысли, что вдруг покидают бренное тело и возносятся туда, где все уже давно ясно и понятно, где есть только безудержное уважение к ближнему и скромные мужские поцелуи вперемешку со слезами любви к ближнему.. . О, господи, я уже давно не пью, но стоит лишь вспомнить о портвейне, как сразу хочется укусить кусочек нежного, как рожденная "портвешком" мужская дружба, маленький (ибо: "не есть сюда пришли!") кусочек плавленого сырка!
Портвейн, это напиток, на котором выросли практически все сегодняшние знаменитости, это напиток, который знают все нынешние банкиры, промышленники, и прочие, весьма серьезные люди, но, стоит им показать ту самую бутылку темного стекла с косо наклеенной этикеткой, как с них слетает налет неприлично больших финансовых возможностей, и они становятся отличными парнями, которым море по колено, а стакан портвейна они закусывают плавленым сырком, и это не пьянство, а образ мыслей, потому что только благодаря портвейну появились в закрытых ото всех КБ, и улетели в далекий космос все наши ракеты, только благодаря портвейну, мы узнавали в далекой молодости что такое: "где был - не помню", а потом, если не очень повезло, выяснялось что ты уже женат, только благодаря портвейну мы знали цену настоящей мужской дружбы!
Портвейн это не напиток, портвейн это - религия. Портвейн, если хотите, это образ мыслей, это особый уклад жизни в студенческом общежитии, когда только он, портвейн, делал скучные школярские вечера насыщенными. Он, "портвешок", "портвяшка", расцвечивал самыми яркими красками все вокруг, и любая дурнушка с серыми глазами и кучей веснушек, становилась вдруг обворожительной, восхитительной красавицей, и куда там было этим королевам, этим нынешним "моделям"?!..
Вот, ее, эту конопатую глупышку надо было любить, восхищаться ей, говорить ей слова, на которые без портвейна не поднималась рука, и мы говорили этой девочке все, что только могли придумать, всё, и она, она нас звала своими серыми глазами, она нас звала за собой, к себе.. . Боже! И мы любили ее! Как не любят королеву, и у нас было все, чтобы быть счастливыми, и мы знали, что такое счастье, и мы любили, любили, любили...
©АТ

В общем, жизнь наша состояла в молодости из кучи возможностей и надежды на непременное светлое будущее, которое просто ждало нас за каждым углом, стоило только шагнуть и оно с распростёртыми объятиями встретило бы нас и скатерть самобранка наш стол, и ковер самолёт вместо велосипеда.. . Столько впереди было всего, что теперь и не вспомнить длину этого списка возможностей.. . А потом.. . Да, потом армия, потом ещё что-то, семья дальше, дети, и надо бы взрослеть, а ещё не хочется, не набегался, и вот, думаю, не открою америки, если скажу, однажды появляется Она.. . Молодая, красивая, дерзкая, знающая цену себе и своим желаниям, умопомрачительная, восхитительная, и пахнет от нее.. . Ну, мужики, вы ж знаете Как она пахла, чем, да так пахла что мозг отключался и тонешь в глазах этих, в зрачки эти черные от жаркой ночи проваливаешься и больше ничего не надо, все остальное по боку идёт, забываешь, что семья, что дети, что ты сам, даже это забываешь, все уходит, только эти глаза и запах ее, никакие духи так не пахли, как она, так ведь?) И ты плывешь, как никогда не плавал, в ее волосах аки по волнам спокойного моря, к острову который придумал сам, а там, под деревом раскидистым, под пальмой ли, ты найдешь покой и вечную усладу с ней и ее запахом, утонешь спокойно и насмерть в ее глазах и нафиг тебе ещё что-то нужно.. . Вспомнили?)) И я не избежал, да, как полагается не один раз, что поделать, так уж устроен человек, мечта дороже всего, как тут осудишь, нельзя это судить. Посочувствовать, это можно, а может и порадоваться за человека, что повезло ему мечту в руках подержать, обнять ее, умереть с ней сто раз и родиться каждым утром рядом с ней. Кто знает где правда, где ложь, где можно, а где нельзя, и почему - нельзя?) Так вот примерно. Чаша сия и мной испита, а кто без греха, бросьте в меня камень, али табуретку, стерплю, заслужил стало быть)

Грех

Странное и незнакомое раньше ощущение Смесь тревоги, ревности, радости присутствия человека, к которому испытываешь привязанность смертельно острую, дикого желания близости до, как уже нельзя быть ближе, и тоска осознания конечности всего, и этого тоже Желания удержать все хоть на секунду дольше, чем длится жизнь, и желание свободы совершения греха, и ненависть к себе за то, что ты не можешь со всем этим справиться, а в остатке, понимание всего, смирение перед судьбой и собой самим, и - ожидание. Я жду чего-то Может, самого себя, а может ветра, который унесет нас туда, где не надо бояться себя, где в темноте светло, где грех свят и Бог прощает, потому что мы по образу и подобию его...
©АТ
ПыСы и ведь не поумнел до сих, вот что самое смешное)) А может, это и есть божий дар, увидеть хоть раз как она с тобой от тебя умирает и родится снова, а ты смотришь как ее губы тебя ловят, и воздуха просят, и кричит тебе так что ты с ума сойти не можешь, потому что её удержать пытаешься, а она летит и с тобой и над тобой, птица твоя, и столько всего исчезает вокруг тебя, только она и остаётся. Потому что ты её держишь. Так держишь.. . Собой. И она.. . Тебя держит.. . И воздуха не хватает, ты ей все отдал потому что. Так вот. Насмерть. И родиться чтобы она жила. Где верх, где низ не понимаешь, просто вот оно. А тебя нет. Только она. Разве это не есть божий дар? Разве не затем бог нас из рая попер, чтобы мы жили как умеем, чтобы любить пытались то, что суть наша, ребро наше. Часть нас. Уж насколько лучшая, не знаю, но ведь - часть меня она, разве ж не так...

Старый МЕТИС:
ПыСы и ведь не поумнел до сих, вот что самое смешное)) А может, это и есть божий дар, увидеть хоть раз как она с тобой от тебя умирает и родится снова, ...

..а ведь это дар.. . Далеко не всем не каждому прописано обладать им после.. определенного возраста, да и вообще...
Читаю, ну что ж такое - не могу справиться с противной слезой в сдавленном горле.. . Дааа, портвешок был человек как раз именно в наши годы..
....
Кто-то ведь ни испытывал состояния автора о Богине.. . Но прошли почти все и не по разу те чувства и ощущения;-) А сейчас что - только комок в горле от таких чтений..
Саня, прекращай;-))))

Не знаю, сижу сейчас на балконе, пью обычный чай и вдруг вот это вылезло))

Белый чай.
Чай из белой травы, сладкий чай, я испил свою чашу до дна, я любил как любят цветы, я смотрел, как не любишь ты. Мне неважно, что там было не так, мне важнее то что любил, что я чашу свою до дна, чашу с белой травой испил.
©АТ

Сибирский Волк:

.. а ведь это дар.. . Далеко не всем не каждому прописано обладать им после.. определенного возраста, да и вообще...
Читаю, ну что ж такое - не могу справиться с противной слезой в сдавленном горле.. . Дааа, портвешок был человек как раз именно в наши годы..
....
Кто-то ведь ни испытывал состояния автора о Богине.. . Но прошли почти все и не по разу те чувства и ощущения;-) А сейчас что - только комок в горле от таких чтений..
Саня, прекращай;-))))

Так ить.. . Серьга, ну, чё ж теперя-то.. . Ну, жизнь сука та ещё, сначала цветами балует, а потом трава сухая острая, тронул, кровь пошла, что уж теперь) А в утешение нам всем вот чего сказать захотелось, это мы тогда на бегу бежали, и редко кто вспомнит что забыл какой-то теплой попке спасибо сказать, что согрела в случайную ночь, а щас вспомни, и хоть вслед скажи, может услышит)) Они все слышат, думаю это точно услышит и покраснеет в ответ как малолетка с первым разом, девичье они до смерти не теряют, как мы мальчишеское, так же все) Так что спасибо моим всем, кто случайно меня согрел, вспоминаю, сразу тепло делается. А остальное неважно, что, где, почему, зачем, ну, нафига теперь это почему-зачем?) Ведь тепло было, жарко было, и рука ее тебя гладила как свое, как же не сказать спасибо ей?) Знал бы тогда, я бы перед каждой на колени вставал и спасибо говорил, ведь... )) Разве ж не так?))

Старый МЕТИС:
Так ить.. . Серьга, ну, чё ж теперя-то.. . Ну, жизнь сука та ещё, сначала цветами балует, а потом трава сухая острая, тронул, кровь пошла, что уж теперь) А в утешение нам всем вот чего сказать захотелось, это мы тогда на бегу бежали, и редко кто вспомнит что забыл какой-то теплой попке спасибо сказать, что согрела в случайную ночь, а щас вспомни, и хоть вслед скажи, может услышит)) Они все слышат, думаю это точно услышит и покраснеет в ответ как малолетка с первым разом, девичье они до смерти не теряют, как мы мальчишеское, так же все) Так что спасибо моим всем, кто случайно меня согрел, вспоминаю, сразу тепло делается. А остальное неважно, что, где, почему, зачем, ну, 5афи6а теперь это почему-зачем?) Ведь тепло было, жарко было, и рука ее тебя гладила как свое, как же не сказать спасибо ей?) Знал бы тогда, я бы перед каждой на колени вставал и спасибо говорил, ведь... )) Разве ж не так?))

А теперь нам, чуток и пожилым и чуток нездоровым - лишь некие воспоминания.. Кто если может их от души оторвать и отдать. Это все,
(да и что греха таить - подавляющему большинству) неподвластно, увы..

Сибирский Волк:

А теперь нам, чуток и пожилым и чуток нездоровым - лишь некие воспоминания.. Кто если может их от души оторвать и отдать. Это все,
(да и что греха таить - подавляющему большинству) неподвластно, увы..

Подвластно, Серёга, чем ближе к краю тем честнее делаешься, врать уже некому выходит, а самому себе незачем, да и бога не обманешь, каждый поймет однажды, разве что кто-то не станет углубляться, так на то такие психи как я имеются)) эти все напишут, как есть, и в любой самой захудалой бабенке найдут богиню, да так, что сами поверят и от души расскажут, и кто читает вслед поверит, мол, а чё, поди так и есть)) Кто ж правду знает?) Только что там где этот сценарий пишут, там в курсе, так мы ж не там)) Мы тут. Слава богу пока ещё тут)) Так что наше дело вспоминать, мечтать, и у времени куски отрывать да за пазуху себе складывать, пригодится))

Наверное, это сейчас в тему будет. Простота с которой на свет являешься царем, а уходишь усталым бродягой и вслед тебе никто рукой не махнет, это ж.. . Так это.

... Не уходи и не возвращайся, потому что тебя нет. Как нет прошлогоднего снега и света луны, уплывшего ночью с водою реки - в никуда. Тебя нет, как нет воздуха там, где есть звезды. Тебя не было никогда. Был только сон. В нем ты пил из груди матери свою жизнь, летал там, где нет облаков, и тебе снились вечность и твое бессмертие. Ты был придуман людьми, что снились тебе, и они любили тебя, потому что знали: это всего лишь сон, и прощали тебя, как прощает мать за то, что ты есть. Тебе снилась женщина, давшая тебе все, кроме любви, и ты устал жить, когда она больше не видела себя в твоих зрачках...
Но ты летал во сне. Видел звезды. И они жили, пока ты видел их свет, даже если они погасли раньше, чем родилось солнце. Ты видел цветы, те, что оплакивал дождь еще до того, как опали их лепестки. Тебе говорили слова, после которых невозможно дышать, а только смотреть сквозь слезу и видеть свое сердце. Ты слышал о людях, имевших смелость не спать, когда спали все, и ты хотел стать таким, но не стал. Ты спал. Тебе снился сон, как мама поет тебе песню. Ты не помнишь слов этой песни, но знаешь, что слышишь ее до сих пор...
©АТ

Копытце мое.

Помню, вечер, зимний, тайга, Алтай, где-то в районе урочища Сюрля, там где-то.. . Стою на номере, жду гостей, загонщика ещё не слышно, он поехал без ружья, так просто, криком кричит да по веткам поводом хлещет погромче. Тишина, заснул бы, второй день уж ходим, а все пустые, только что устали, набегались скакать по камням, так вот прям тут бы на снег мягкий голову положил, и на вечернем солнышке закемарил, да то никак, делом занят, гостей ждать надо, загон идёт.
Передо мной, метрах в тридцати несколько кедрушек, и что выше в горку я не вижу, а только чую вдруг, в этой тишине зимней снежной, кто-то копытцем аккуратно так ступает, а там россыпь, камушки сланца, плоские как стёклышки битые, и вот копытце это по ним, с шорохом и чуть звенит как то стекло. И чую, ветер на меня, чую запах его, нюхом господь не обделил, да и ветер от него и на меня прямиком. Запах явный, как рядом стоит, даже его тепло под шкурой слышу слегка, и копытце о плоские стекляшки камушки шорохом идёт.. . Я и так молчал, без ветра, тихо совсем, а тут напрочь дышать перестал, жду, как появится мое копытце серебряное из-за кедрушки, оттуда он ко мне.. .
Но.. . Тихо вдруг стало, он остановился, хотя копытце не совсем молчит, слышу, как он с ноги на ногу переминается, не рискует, что-то его насторожило, я не дышу, а он тоже встал. Стоит, слушает тайгу, загонщик ещё далеко. Молчим, я дышу через три раза открытым ртом, рукой чуть прикрываюсь чтобы звук разбить помельче от дыхания, а он все с ноги на ногу, в задумчивости. Так вот мы с ним минуты три четыре стояли, ждали кто куда как себя поведет. Он запаха моего точно не слышал, воздух в мою сторону с горы стекал, а вот шумнул я может лишнего? Так мы и стояли, у меня ствол в кедру уставился замер, а тот копытом голову чешет.. . Тишина. Вечер чудесный, солнце ещё за гору не упало, косым но светит вовсю ещё, такой день и помирать, кому охота? И что-то меня под руку толкнуло, вздохнул я откровенно и громко, как вздыхают сожалея.. . И пошло мое копытце немедля с места в галоп от меня вверх, как ходит не битый зверь, сильный и красивый, не подранок, живой. Стою, слушаю как лихо он копытцами камни озвучивает и вверх звук, в скальник, в обход, мимо.. . Я стою и думаю, ишь ты как оно, мы ж рядом были, я даже тепло его слышал, запах как рядом стояли, будто знакомый мой. Осторожный, неглупый, прыткий и живой. А охота?.. . Да, к самому вечеру случилась и охота. Санька Кокос начал козой, Колька вторую следом шла, Вовка гон гнал, да пропал вдруг за горой, и с пустым магазином в эсксэсе приехал, надо, мол, сходить, бычка забрать, маралы гуляли по солнапёку на противной стороне, отстрелялся и бычок лег совсем отдыхать, забрать, мол, надо, в два коня со Славой подбирать ушли, волоком приперли. А там чуток дальше кабанчика встретили и сто с лишком для багажника добавилось. За пару часов все с мясом от пуза. А мой.. . Копытце мое верхами ушло, поцокало в камушки, как в погремушку дитё, и ушло. День был не для него, пусть цокает. Мы ж не без мяса, так что.. . Никому не сказал, отругали бы за гринпис, а так, мы только вдвоем с этим копытцем правду про тот день знаем, какая она, когда солнце по косой ярко, кедрушки в снегу, камушки в россыпь и жизнь в жизнь.
©АТ

Жизнь))

Однажды

Однажды, летним вечером, когда солнце уже попрощалось с небом, пролетавший мимо случайный ветер забрал с собой облака раскрашенные остатками заката, и нечаянно уронил в реку большие звезды. Они были такие яркие, и так светились из воды, что было абсолютно непонятно, зачем они живут там, на пролитом каким-то ротозеем холодном молоке нашей галактики, когда здесь, среди камыша и уснувших на ночь кувшинок им явно уютней?..
©АТ

Далеко

Где-то там, далеко и недостижимо, лежит земля, где все живущие на ней счастливы уже потому, что они - Люди, и не позволяют себе забыть об этом.. . Там река, всегда течет туда, куда плывет лодка Там птицы вечером говорят о том, что ушло, а утром, они поют так, словно мир только что родился Там солнце заходит тогда, когда ты закрываешь глаза, чтобы уснуть Там ночь, пахнет луной и росой на траве, а звезды не гаснут никогда, чтобы ты случайно не заблудился в этом мире Там горы, такой высоты, что взойдя на вершину ты сможешь взлететь, даже если у тебя нет крыльев Там женщины пахнут цветами, которые красивы настолько, что у них даже нет названия, а мужчины там крепче камня, и дети там не умеют плакать Там старики никогда не умирают, они просто перестают жить, чтобы немного отдохнуть, и снова родиться, когда придет время Где-то там Далеко
©АТ

Я тут подумал, бывает, текст какого-то рассказа или иного текста посвящают кому-то, а этот текст был написан сразу по следам той охоты, когда Серьга, мой старый добрый дружище приезжал к нам на Алтай и мы имели счастье уйти в горы. Так вот, сейчас я думаю, что если бы не Серёга тогда, если бы он не приехал, была бы другая охота, лучше, хуже, неважно, она была бы иной, это главное. Так что та охота и этот текст я вполне могу Серёге и посвятить, кто не знает Серёгу, поясняю, Серьга, в миру ганзейском его кучу чёртову лет знают как Сибирского ВОЛКА) Серый, это тебе посвящается) Тебе выздоровления, и неболения, и.. . Серёж, ты сам придумай чего тебе ещё надо) И ещё спасибо за тогда, когда мы в Тюмени смогли у тебя немного прийти в себя, это без подробностей, мы с тобой поняли и ладно)

ОХОТА НА АЛТАЕ ч.1 (Лицензия)
До охоты четыре дня.
Четыре утра. Шляпа. Бензоколонка. Чуйский тракт. Горы.
Туман. Его так много, что кажется, он даже в машине. Туман заслоняет собой круглую Луну, висящую низко над вершинами. Иногда она выходит из под серого одеяла и тогда видно горы, деревья и кустарник по берегам Катуни вдоль которой тянется трасса. Пейзаж будто написан на сером шелке серой тушью, и только Луна, как брошенная на шелк новая монета.
В прогалинах тумана и разрывах зарослей видна тускло блестящая, по-осеннему спокойная вода реки, и там где эти разрывы большие, отражение Луны несется со скоростью машины, не отставая и не пытаясь обогнать меня. Мы наверно играем с ним.
Я подъехал к дому проводника минут на сорок раньше времени. Не желая будить спящий дом с темными окнами, оставил двигатель включенным, разложил кресло и вышел с сигаретой на покрытую изморозью траву возле машины. Большая Луна рядом. Можно протянуть руку и коснуться ее. Возле дома проводника скала. Она тяжело стоит надо мной, отсекая огромный кусок, светлеющего неба сплошь исколотого звездами. Какая-то большая звезда висела на самом краешке скалы, и пока я курил, упала за камни.
Вздремнуть получилось не больше получаса. Будильник телефона дал знать, что пора. Мне налили чай, дали на оранжевом блюдце устоявшийся мед и горячие, со сковороды, пирожки с картошкой. Ем обжигаясь.
После завтрака садимся с проводником в машину и едем в Чемал, за лицензиями на косулю. В том кабинете, где должен сидеть человек выдающий лицензии, никого нет и спросить когда будет, не у кого. Едем в Администрацию, там должна, 'по идее', проходить планерка с участием нужного человека, которого зовут Эльнар. Он охотовед, у него неплохая иномарка, его трудно поймать, а сдвинуть с должности, в которой он себя неплохо чувствует, вообще не представляется возможным по причине близкой родственности кому-то Там.. . Проводник сетует, что если бы даже он отучился на охотоведа, все равно не смог бы получить соответствующую работу. Хлебная должность.
Наконец находим Эльнара. Почти пробегая мимо нас по коридору, он говорит, что скоро будет на месте, у себя. Едем обратно. Поздно. У Эльнара уже полный кабинет народу и мы курим на улице. Наконец, Эльнар зовет моего проводника. Виталий скрывается за дверью, которая остается неплотно прикрытой. Говорят на языке предков, но я не знаю алтайского. Виталий высовывается из дверей и зовет меня. Кабинет с двумя мешающими друг другу столами и тремя стульями возле полутора метров свободной стенки. Четвертый стул, стоит посреди комнаты и на него садится Виталий, я, у стенки. Люди в кабинете, человек шесть, говорят, постоянно переходя с русского на алтайский и обратно. Я не прислушиваюсь, мне нужны лицензии. Тем временем, выясняется, что лицензий было пять штук, и они уже ушли по начальству. Прискорбно. Даю Эльнару свою визитку, и всем своим видом показываю, что на меня в случае чего, можно положиться. Впечатления на Эльнара, необходимого мне, визитка не производит. Тогда перестаю обращать внимание на количество народа в комнате и уже недвусмысленно даю понять охотоведу, что, когда у него возникнет необходимость строиться, моя фирма будет ему очень кстати. Азиатский тип лица Эльнара, не позволяет разглядеть отклик на мое предложение, но то, что он снова взял в руки визитку, до этого отложенную в сторону, и внимательно осмотрел ее с обеих сторон, внушило слабую надежду. Лицензию на пушнину (других нет, а с паршивой овцы ), выписывают сначала Виталию, потом мне. С Виталия спрашивают деньги за выписанную лицензию, говорю, что оплачу я. Начинаются шутки про спонсорскую помощь Виталию, и прозрачные намеки на отсутствие бензина в служебной машине. Я делаю понимающий вид и, взяв быка за рога, сообщаю Эльнару, что мне необходима еще одна лицензия, но, ни человека, для которого она нужна, ни его документов здесь нет. Говорю, что я готов позвонить, и по телефону узнать у Сергея (Сибирский Волк) все необходимое для выписки лицензии. Номер охот. билета, прописку и все что потребуется. В воздухе начинает пахнуть неизбежностью спонсорской помощи. Весь мой вид, показывает, как я буду, счастлив, незамедлительно стать спонсором господ охотоведов. На бензин?... Пожалуйста. И, я выкладываю три цены на каждую лицензию. Никто, даже из вежливости не пытается меня отговорить. Зато! Телефонный звонок Сергею, и через 1,5 минуты у меня в руках третья зеленая бумажка. Откланиваемся со словами благодарности не знающей границ. Теперь, мы с охотоведом добрые друзья. И, слава Богу. Мало ли, в тайге на тропке пересечемся, глядишь, не обратит внимания на выросшие у 'пушного' зверя, рога. Ну мало ли, с кем не случается. У зверей тоже, не все гладко в личной жизни...

17.10.2005г. АТ.
Главка 2 (маленькая)
Завтра едем на охоту.
Сергей (Сибирский Волк), почти без приключений добрался до Бийска. Встретились на въезде в город, заскочили в охотничью лавку и взяли недостающее снаряжение. Ботинки Сергею. Выбирали недолго. Забрали с витрины один левый, и пошли глянуть на патроны. Тем временем девочка, охранявшая до этого прилавок, отважно нырнула в темноту подсобки, в поисках пары, потерявшись там навсегда. Сергей, по достоинству оценил аппетиты хозяина лавки, увидев ценники на патронах, и у него сразу пропал интерес к дальнейшим покупкам. Сгинувшая в подсобке девочка, наконец, подала признаки жизни и второй ботинок. Примерив, на всякий случай, правый, Сергей, дает ей на жизнь денег, и мы выходим на улицу. Пока курили, Сергей достал из машины мой подарок, большую копченую рыбину, завернутую в газеты. Пахнет, как положено, пахнуть такой рыбе, душевно и правильно. Чуть-чуть правда, газетой, но это добавляет шарма. Жаль, не пью пива, но рыбку, тем более Такую (!), ем. Еще как!
Мы выдвигаемся на выход из города. Договорились ехать не быстро, что бы у Волка была возможность разглядеть пейзажи по дороге. Вечер. Начало седьмого. Темнеет быстро. Включаем свет, и, не больше девяноста на спидометре. Предгорья. В воздухе или пыль или туман, непонятно. Горы уже видно, смутно и тонко на фоне неба. Красное Солнце плотно застряло в зарослях ивняка на берегу Катуни и из-за марева освещает только само себя. Начинаются повороты, а Серый за этот день дал почти тысячу, ему непривычно по горной дороге и мы сбрасываем скорость до шестидесяти. Почти доехали до места. Останавливаемся, и я показываю Сергею Луну, выкатившуюся слева из-за вершины горы. Она немного не круглая, пошла на убыль, но яркая. Смотрю на Волка, он в восторге. Спрашиваю, бывал ли он в горах. Да, где-то на юге, но там... Обещаю, что будет еще не то!.. . Подъезжаем к дому проводника. Нас уже заждались. Баня готова. Ужин горячий, на плите. Серега загоняет в ворота свою машину. Садимся ужинать. Мне еще обратно сегодня пылить, а время полдесятого, и я откланиваюсь. Еду, обгоняя редкие машины. Туман, откуда-то вдруг взялся непонятно, но его клочья заставляют иногда сбрасывать скорость, почти до полной остановки. То крадусь, то еду вполне быстро. Наконец туман становится ровным и густым. Гаишники, перед самым городом, показывают мне радар с неприличной цифрой, но я не в настроении, а перспектива стать спонсором ГИБДД не манит вовсе. Отпускают восвояси после того, как доказываю несостоятельность их радара. Им лень спорить. Стоянка возле дома. Завтра на охоту. Спать.
20.10.2005г. АТ.
... Алтай. Осень. Дождь. Невидимый, частый. Его даже не слышно. Просто нескончаемый шорох. Под ногами желтые листья на жухлой траве. Пропитанная водой земля, сочащийся влагой мох на мокрых камнях, и шелест дождя. Сухо только под кедром, его длинные иглы не пускают воду вниз, и под этим деревом можно сидеть, пережидая дождь, без боязни промокнуть. Не слышно птиц. Они прячут свои голоса от дождя, в камнях скал, и кронах, еще не полностью раздетых ветром деревьев. С дождем никто не спорит, один только ветер пытается возразить, слабо трогая, друг о дружку, голые ветки кустов и деревьев. Дождь. Осень. Воздух тот же, что бесконечно далеко от нас, вдыхали воины Чингиз-Хана, терпкий прелой травой, сырой, быстрый. Слабый отзвук дыма далекого костра, рождает в душе покой и желание быть ближе к огню. Конь идет, поскрипывая сбруей, в такт шагам. В мокрой гриве репейник и желтые хвоинки. Дорога и дождь. Путь тянется длинно, повторяя все волны изгибов, подъемов и поворотов тропы. Камни изломанных временем скал, порой так близко, что сдавливают тропу к самому краю, и заставляют смотреть вниз, где за серым дождем скрывается глубина ущелий. Дождь. Он не дает разглядеть даль, прячет горы вокруг в тонкие линии наброска карандашом, не дает взгляду насладиться деталями и увидеть снег на самых далеких вершинах. Лишь иногда, он вдруг стихает немного и открывает глубину пространства, в котором тонешь всем существом своим. В такие секунды понимаешь, что летишь. Нет коня, тропы, тебя самого. Растворяешься в запахе травы и дождя, и, летишь. Внутри тебя все звенит от полета, сердце останавливается, чтобы не мешать тебе, и ты летишь. В дождь. В даль, которую невозможно просмотреть до дна. Летишь, переставая быть собой, становясь частью дождя, ветра и дыма костра, который тебя ждет.. . Мокрая лапа пихты бьет по щеке. Ты, снова на тропе. Конь дышит гулко. Он устал. Идти еще далеко. Дождь. Осень. Алтай...
25.10.2005г АТ
Охота на Алтае. Вечер первый.
... Мы отъехали из Аюлы вечером на уазике, погрузив снаряжение и сделав контрольные звонки по телефону тем, кто их ждал. Древняя боевая машина охоты издает различные звуки, которые озадачат любого автомеханика своим изобилием и витиеватостью. Отъезжаем от села пару километров, останавливаемся у ключа и пьем воду, которая месяцами не портится из-за громадного количества серебра в ней. Поскольку первый вечер запланирован без охоты, участникам мероприятия требуется не только вода, а еще и некоторое количество народного средства, для улучшенного и адекватного восприятия окрестностей освещаемых ранней Луной. В качестве народного средства выступает барнаульская водка с перцем 'ВОРСИН'. Как на грех, машина не полностью оборудована и публика, обрезав горлышко пластиковой бутылки, получает возможность причаститься из импровизированного стакана. Стакан, правда, без дна, крышку в темноте не нашли, и приходиться поддерживать ладонью отверстие, быстро выпивая налитое. Серега пьет порцию и проливает немного. Толик не может себе такое позволить и поэтому пьет прямо из горла 'ворсина'. Водила и его напарник тоже не хотят проливать. У Виталия 'завязь'. Я просто, вообще не пью. Садимся в авто и едем. Курим и перемещаемся в салоне , как Бог пошлет, на каждом камне попадающем под колеса Уаза. Ехать недалеко, километров двенадцать, но есть по дороге одно место.. . Доезжаем до этого места. Подъем сразу после спуска к реке. Довольно крутой. Хорошо пропитанная водой земля на подъеме, густо замешана с галькой. Пассажир рядом с водилой, двумя руками держит 'раздатку', она каждые две секунды 'выскакивает', машину дергает как в параличе, но она, что удивительно, поднимается.
Приехавшие прощаются с водилой, и он уходит в ночь на своем драндулете, издающем загадочные звуки, пугающие тайгу. Желающие, берут свечку и отбывают в баньку стоящую рядом с ручьем. Здесь нет электричества, только аккумулятор для магнитофона и лампочки в избушке. В избушке, кроме магнитофона есть печка и двухъярусные полати, что важнее музыки. Пока Виталя, его работник Сергей (в миру Иваныч) и я, готовим трапезу, появляются избитые веником Серега и Толик. Ужинаем, начиная с 'ворсина'. У меня, как обычно, чай. Сало и любимая ягода охотников, чеснок, крупный, зубастый. Опять чай, уже с пряниками, и тепло теперь не только от печки. Разговор. Длинный, как вечер и половина ночи. Тут и про охоту, про тайгу, снова про охоту, опять про горы, чуть-чуть про женщин (не к ночи будь помянуты), и снова тайга, люди, охота...
День второй.
Утром следующего дня трезвонит будильник моего телефона. Спросонок долго ищу его в кармане бушлата, лежащего у меня вместо подушки, наконец, давлю кнопку, которая должна называться 'заткнись!', и телефон успокаивается. Ненадолго. У него что-то заклинило внутри и будильник через минуту начинает свою песню заново. Терпеливо ищу ту самую кнопку, давлю. Стихает. Тут же начинает орать будильник. Все проснулись и с любопытством ждут, что я буду делать. Давлю кнопку еще несколько раз. Кажется, заткнулся. Лежу. Народ по очереди выскакивает на улицу по утренней нужде, и умыться в ручье. Наконец, я тоже нахожу в себе силы встать и идти к ручью. Вода, только что лед не плавает. Настраиваюсь и... ма-ма! Лицо как будто кипятком ошпарили! Вроде, как и не спал вовсе! Спасибо, мать... природа! С пробуждением Саша!
Иваныч топит печь и варит чай. Завтракаем. Водки, ни-ни! Охота! Только сало и любимая ягода! Чай. Виталя с Иванычем уходят седлать коней, мы с Серегой и Толиком снаряжаемся. Не все вещи, взятые с собой, пригодятся, а потому выбираем только необходимое и укладываем в арчимаки. Кони готовы. Развешиваем арчимаки, садимся в седла. Пошел!
Дружок идет с нами и метров через сто уже показывает белку на пихте. Толик при ружье, но белку не видит в густых ветвях, как впрочем, и остальные. Виталик отбирает оружие у Толика и палит в крону, чтоб спугнуть зверька. Спугнуть у него получилось, лошади шарахаются, видно, тоже не проснулись толком, но белка перепрыгивает на соседний ствол и теперь ее видно. Ружье у Виталика забираю я, и палю в белку. Ее перекидывает кувырком, но она остается на дереве. Стреляю второй раз. Готова. Падает. Пока белка падает, задевая ветки, Виталя с криком 'Дружок, нельзя!' летит на перерез псу, который имеет свои виды на эту белку. Виталий по праву сильного отбирает добычу, и сует ее в свой арчимак. Едем дальше.
Подъем вдоль ручья длинный и по местным меркам пологий. Доходим без приключений до перевала через седловину горы, и начинается спуск вниз. Конь, приседая, почти скребет задом по камням на тропе, в то время как передние ноги делают шаги не шире лошадиного копыта. Такое чувство, что конь приплясывает под тобой и придуривается, а не идет. Но это неправильное чувство. Это понимаешь сразу, как только пытаешься представить себя идущим по этой тропе, где каждый камень под ногой, шевелится, как живой. У тебя всего две ноги, на всякий случай еще две руки и хватит ли этих конечностей для прогулки по такой тропке, это большой вопрос.. . В такие моменты начинаешь уважать коня, и относиться к нему как к напарнику, и другу. Спускаемся вниз, к небольшой речке и четыре всадника едут вдоль нее вниз по течению. Слева от нас гора, с которой мы только что спускались. Ничего особенного, снизу она выглядит вполне безобидно и даже красиво. Солнце, утреннее и яркое, смешивает траву и камни на склоне, в один желто-серый цвет. Только клыки скальных выходов, отсвечивают породой, белесой патиной и цветами лишайника. Впереди Виталий, за ним Серега, я, и Толик. Подняв в очередной раз глаза в сторону горы, вижу, по склону вверх медленно уходит чей-то зад украшенный белым кругом вокруг хвоста. Марал! Пс! Пс! Пс! Пытаюсь позвать Серого с нарезным и Виталика с карабином. Они в пяти метрах впереди, но не слышат из-за шума реки. Мне почему-то кажется, что я не достану из гладкого. Зад тихонько поднимается и вот вот скроется за скальник и березы. Меня кое-как услышали. А толку? Зад, с круглым пятном вокруг хвоста, такая классная мишень, уже не виден. Маячу Серому, тычу стволом, но пятно скрылось за серыми ветками. Вот, черт! После драки.. . Когда рассмотрели толком ситуацию, выяснилось, что это был козел. Только у него зад с белым пятном, у марала задница желтая. Ну, может он и козел, а болван-то, я! Приятно, аж не могу! Спутал козла с маралом по неопытности, и расстояние из-за разницы в размерах животных оценил не правильно. Был верный выстрел! Семьдесят - восемьдесят метров, не больше! Это притом, что на стоянке палил на сто пятьдесят (по дальномеру) в чайник, из мурки, пулей и не мимо. Верный выстрел! Однако я все-таки Чайник! С большой буквы. Надо было палить, дураку! Чего уперся в возможности нарезного? Стрелял бы сам, дубина!
Чувства расстроены, едем дальше. Рассказываю себе разными словами, какой я охотник и почти не смотрю вокруг. Зря конечно. Есть на что смотреть. Серега не пришел в себя, ему еще диковато, он почти в шоке оттого, что с ним происходит. Я его понимаю. Помню, как сам в первый раз в горах по тайге на коне ехал...
Добираемся до охотничьего домика в Кандабу, что в вольном переводе с Алтайского значит 'Кровавое место', а точнее, 'много дичи, крови, охоты'. Пока расседлываются и путаются кони, мы выкладываем вещи из арчимаков и топим печку, что бы сварить чай.
После чая жизнь налаживается. По дороге к нам присоединился еще один проводник, Алексей. Алтаец. Работал по конным маршрутам с туристами, горы знает хорошо, не пьет родимую вовсе, по причине, 'закодировался на хрен!'. Сергей выходит пристрелять своего 'Вепря'. На столбик загона для скота повесил бумагу (вот только не пойму никак, где он взял чистый лист бумаги в этой дикомани), и пуляет, каждый раз бегая к листку проверить попадание. Виталий смотрит на листок в бинокль, остальные стоят здесь же. Высит влево. Щелчки. Вроде нормально. Я сам завелся и сходил за муркой. Меряем расстояние дальномером, и, по чайнику. С третьего патрона прямое попадание. Душевно! В организме возникает удовольствие и держится не проходя. Кайф!
Снова по коням. Едем 'гартапить'. То бишь 'в загон'. Один из проводников уходит влево по гриве, другой вправо, нас троих рассаживают по логу. Ждем-с! Козлы, а другого слова не находится для этих тварей, игнорируют нас. Леха видел двух, которые поднялись, было, и пропали мимо номеров. Козлы! Народ фотографируется и обсуждает нестандартную ориентацию пропавших косуль.
На верху гривы, где мы стоим, ветер заметно качает деревья и шумит травой. Воздух невесомый настолько, что его не хочется портить сигаретой. Солнце горячее если бы не ветер. Где-то далеко, у края неба, вершины, украшенные иглами снега, которые как будто втыкаются в небо, смешиваясь с ним цветом. Облака, тончайшие и редкие мазки на голубом небе. Внизу жеманится изгибом поворота Катунь, нефритовая лента. Такое украшение порадует нежную шею любой красавицы. Птицы не для охоты, мелкие, поют и летают чуть не над головой. Внизу, между грив, на северном склоне, уже лежит снег, от него тянет свежестью осеннего камня. В тени горы, цвета глухие, почти серые. Только не до конца облетевшие березы на склонах, выделяются рыжими пятнами. Ветер, иногда долетающий снизу, доносит аромат прелой травы и желтых листьев, плывущих в ручье между скал внизу. Вдох, и хочется остановиться, не дышать, а только слышать птиц и видеть небо. Рядом конь. Он стоит привязанный к стволику молодой лиственницы и не о чем не просит, он просто стоит и смотрит. Ему тепло от Солнца...
День второй. (прод.)
Гартапим дальше, в другом логу. Результат тот же, правда Алексей со своей гривы стреляет пару раз, но мажет. Гулять надоело. Обдышались воздухом по самое не хочу. Устали и хочется есть. Наохотились. Спускаемся вниз, в домик. Вечер. Солнце быстро теряется за вершинами, как будто проваливается куда-то в камни. Тени начинают ползти наверх по склонам, по пути заглатывая рельеф скал. Темнеет. Кони расседланы, спутаны. Только Серегиного Ветерка ставят на 'прикол', длинная веревка к передней ноге и железный штырь в землю поглубже.
На тропе возле дома, появляется Эдик на коне. Алтаец. С лайкой. Без ружья, потому что его обычно прячут до подъезда к домику если оно.. . не того, в общем... Мало ли, кто в теремочке сидит.. . Вяжет коня к изгороди и заходит в избушку. Аккурат к ужину поспел.
Огонь в печи, с громкими щелчками, рвет розовые, кедровые дрова. Те, что наколоты загодя, лежат аккуратной поленницей рядом с кирпичным боком печки и сохнут, подтекая смолой. Приятная суета перед ужином, которого все уже заждались. Наверное, ужин от слова уже.. . На стол летит все, что находится в арчимаках съестного. Главное, сало, есть! Чугунная сковорода звякает об печку, рядом с закипающим чайником. Не дав ей толком накалиться, Толик вываливает в посудину из консервных банок армейский деликатес, перловку с мясом, и следом тушенку. Один к одному, чтобы перловке не было скучно. Серый с Толиком вдруг вспоминают, что еще есть, и что их тут всего двое, то есть, им будет хорошо! Достают 'хорошо', с любовью завернутое в ватники, чтоб не дай Бог, не разбилось, со дна арчимака и делят кружки, которых мало. Ну? Вздрогнули. Ложка за ложкой ныряют в сковородку. Перловке и, правда, не скучно! Летит шелуха от чеснока. Горка сала тает на разделочной дощечке. Уф! Чай! Пряники! Еще есть семечки, но это уже лежа на топчанах, вперемешку с сигаретой. Разговор. Правильный, долгий, интересный...
На улице большая Луна светит, как роскошный торшер. Светло. Из окна, рядом со мной, торчит, упираясь в пол, столб света смешанного с дымом сигарет. Его можно потрогать, но мне лень. Печь, щелкает о чем-то своем.. . Тепло. Я слушаю, как мужики, словно им только что развязали рты, наперебой рассказывают случаи с охот. Говорят в основном Леха и Виталя. Иногда Эдик вступает в разговор и добавляет что-то свое. Сквозь сон что-то пытается вставить Серега. Толик храпит в углу. Потом, позже, Леха переходит на приколы с туристками. У него этих случаев, завал! Через пару часов, я пытаюсь заснуть, но будит столб дыма. Закурили насмерть! Прошу Леху не частить и выхожу на двор, открыв дверь для проветривания. На улице, после протопленной печки, зябко. Делаю то, ради чего поперся на холод. Смотрю на звезды. Мамочка моя! Небо как расстрелянное бекасинкой и, чуть, картечью. Луна, немного корявая, но еще большая и яркая, ярче, чем через затянутое дымом окно. В избе спят только Серый и Толик, потому что им хорошо. Леха не иссякает. Наконец, Эдик просит завязывать, время до фига! На охоту завтра рано! Леха, кажется, умолкает не скоро, потому что я засыпаю и уже не слышу...
27.10.2005г АТ
С добрым утром! Эдик уехал. Один, без собаки. Он привязал скулящую лайку к жердине ограды. Что бы не мешала на охоте. Странно, а зачем он ее с собой вообще припер? Потом только, до меня дошло, на Эдике мощные линзы очков, он просто боялся по незрячести, убить своего пса. Если позже, он из девятого Лося, промахнул марала метров на восемьдесят, то, скорее всего, догадался я правильно.
Наши, уже встали. А я, кажется, немного проспал. Чувствую, что простуда, с которой я приехал сюда, стала слишком заметной. Горло. Кашель какой-то, тяжелый. Навыворот. Кое-как встаю. Иду умываться, к висящей вверх отрезанным дном на стенке сеней, пластиковой бутылке. Той самой, из которой 'запивал' родимую, Михалыч в свой приезд сюда. Немного легче. Тут выясняется, что Ветерок, вырвав прикол из земли, вместе с веревкой, ушел к своим кобылам. Сие означает, что среди всадников появился пешеход. Интересно. Пока завтракаем, сообща придумывается, чего делать дальше и как нам жить без одного коня, для которого кобылье подхвостье, оказалось важнее охоты. Мало того, он еще и горя хапнет, пытаясь протащить через тайгу веревку, длиной метров двадцать, с железным штырем на конце. Дубина! В каждой развилке можно застрять, а волки есть, и хотят есть! Вроде жеребец, но баран бараном! Виталя берет своего коня, седлает, и, на поиски этого донжуана безголового. Что с нами, бабы-женщины, все-таки делают! Никакого житья! Нет бы, пастись тихонько на веревочке, травку оставшуюся с лета кушать, ни тебе заботушки, ни тебе напрягов. Нет! Надо на кобылу залезть! Через двенадцать верст тайги! Основной инстинкт. Пошутила мать-природа над мужиками! Ой, пошутила!
Едем втроем на трех оставшихся конях. Толик остался в избушке. Ходим до обеда. Без стрельбы. Залазим с Сергеем на скалу, с которой видно Чемал и звоним по делам, оставшимся дома. Антенны где-то в прямой видимости и связь хорошая. Вот она, цивилизация. Дожили. А козлов, нет. За все надо платить. Не только деньгами.
Возвращаемся в домик, обедаем и стреляем по чайнику. Вздремываем. Теперь едут те же и Толик. Вместо меня. Я ложусь. Болит голова. Эдик появился и уехал. Без собаки. Топлю печку и кипячу чайник. Навожу порядок на столе. Иногда выхожу во двор и смотрю на горы вокруг. Даю брошенной собаке кусок хлеба, она виляет хвостом, хотя не столько хочет, есть, сколько рада, что не одна. Прилетают сойки. Кричат чего-то. Шумит ручей. Негромко, с шелестом высохшей травы по его берегам. Вечер быстро набрасывает тень на все вокруг. Солнце, давно сбежало с неба. Потянуло холодом. Пахнет сырым камнем и снегом, который уже несколько дней лежит, не тая на окрестных вершинах. Еще, пахнет дымом из трубы. Я захожу в избушку, открываю дверцу печи, и смотрю, как огонь играет с деревом. Подкладываю пару поленьев, вижу, как огонь, сначала нехотя трогает холодные куски дерева, потом, привыкая к ним постепенно, начинает обнимать их все крепче и крепче. От этих объятий поленья сначала чернеют и, вдруг, начинают светиться изнутри, питая собой огонь. Его становится больше, он уже не умещается кирпичных стенах топки. В пламени появляется синие всполохи. Огонь рвется наружу через дымоход, оставленный ему печником, он постанывает от напряжения, как будто жалуется на неволю. Закрываю дверцу, оставляя огонь и дерево. Один на один. Кипит чайник. Тепло.
28.10.2005г. АТ

Заканчиваю отчет.
Перечитал написанное. Немного удивился. Многое, для меня самого, оказалось открытием в этом походе. Коротком. Как откровение.
Я увидел огонь. Ветер. Дождь. Слушал тайгу. Все, как обычно, но все в первый раз. У меня никогда не было этого года в моей жизни. Не было этой тайги, этих гор, и этот снег на вершинах я видел в первый и последний раз в своей жизни. Снег еще будет, но это будет другой снег. Та вода в ручье, что поила моего коня, теперь далеко, и я уже не смогу к ней прикоснуться, как бы мне самому не хотелось, утолить жажду и напоить своего коня. Огонь, который грел мои руки, уже остыл. Остался пепел. Серый, как дно забытого Солнцем ущелья. Ветер, поивший меня ароматом осени, сырым, прелым и желтым, уплыл по воде ручьев.
Ушло все. Осталась память. Она потом, позже, начнет дарить высоту скал и голоса птиц. Расскажет, что было и чего не было. Немного приврет. Я, прощаю ей эту слабость, заранее и говорю спасибо. За то, что она, вернет мне мой ветер, воду моего ручья и мое небо над горами, у которого нет дна...

29.10.2005г. АТ ©

Эх.

Дорожка из света

Тишина то ли в окне где мимо машины редко, либо внутри, где ты в закате плывешь словно одна из волн залива, медленно, вместе с солнцем которое садится на воду, растекается золотом вдоль широкой воды, стелет тебе дорожку из света и ты плывешь по ней, будто часть заката и без тебя было бы пусто на горизонте.. . Я смотрю тебе вслед и волны меня тихонько качают, небо надо мной плывет мимо и несёт облака и остатки солнца и дня который - вместе, и я плыву по дорожке из света вслед за тобой, плыву, или лечу как чайка над тобой и кричу изо всех сил тебе вслед, кричу так что.. . Просто я тихо кричу...

И это снится мне как будто я сплю, а когда сплю то снится будто я не сплю и плыву по дорожке света на мягких волнах и тону в твоих волосах и руках, и в тебе, и сил не хватает, чтобы обнять тебя и закат, и кричать над тобой от горя, что мало, и надо ещё, и под небом тяжёлым становится тесно и душно, словно в жаркий день стало жарко друг от друга и мороз по коже от прикосновения случайно, а тепло горячее и воздуха мало, чтобы отдать.. .

Я. Ты. Мы. Где мы с тобой? В каком сне, или наяву это странное лето сразу после осени? Я это ты? А ты? Мы здесь, мы - здесь, мы - живём, и это не сон.. . Я сплю и меня несёт в волнах твоих волос золотом от света утра, и схожу с ума, оттого что солнце отрезало ночь от нас, и кровь течёт из сердца горячим ручьем и снова становится жарко от утра, заката, рассвета и ночи среди белого света утра.. . И крик чайки там, над водой, и она твоим голосом кричит что она.. . А ты здесь, со мной, и я плыву в твоих волосах и руках, к закату или в рассвет, зачем мне знать эти тонкости, ведь я плыву по дорожке из света в твоих волосах, к тебе.. .

И чайка кричит, а я только слушаю крик и пытаюсь понять, где я, разве это не сон? Разве бывает рассвет на закате? Почему встаёт солнце ночью, или это луна? Столько вопросов и нету ответа, да он и не нужен, я и так знаю всё. Как родится солнце ради утра, как закат растворяет день в ночной темноте, как приходит горячий сон, а сны снятся как наяву, как лечу по дорожке из света ушедшего дня, как солнце обходит вокруг ночи и возвращается утром, как ты возвращаешься, будто я не устал молиться чтобы это случилось.. .

И это есть. И я слышу это собой. Как ты услышишь мне недоступное и не расскажешь, потому что не знаешь сама, а я плыву в твоих волосах по дорожке из света прошедшего дня, я к тебе плыву, догоняю как ночной горизонт который нельзя увидеть, можно только однажды догнать и услышать как птица с твоим лицом кричит над моей головой, кричит обо мне про себя и как будет прошедшее рядом спать твоим голосом и твоими руками, а я буду плыть и пытаться догнать горизонт, который невозможно увидеть ночью.. .

Вода бьёт в берег волной, ветер пришел и несёт цвета лета и ночи в лицо, мы плывём по дорожке света в твоих волосах, мы вместе плывём к горизонту который ночью увидеть нельзя, можно только доплыть.. . По яркой дорожке из света утра в твоих волосах.. . Там мы есть и там нет ничего кроме нас...

Какой странный сон.. . Если бы не запах твоих волос.. . Если бы не крик чайки над моей головой.. .

Я плыву по дорожке из света в твоих волосах.. .
©АТ

Саня, вот что-то мне думается..
В один определенный момент, чтоб все не уехало совсем далеко и наглухо (в душе), надо сделать резкий шаг, вздох, крик, что-либо взрывное и неординарное.
И... отпустить ситуацию..
Иначе в такие моменты можно чисто случайно пройти мимо точки невозврата.
Это важно - понять и увидеть этот сверток, развилку.
Жизнь-то ведь многогранна, эмоциональна, интересна еще мнооогими своими проявлениями!
Ты подумай, времени на раздумья чуток еще есть....

Можно вам, ностальгаторам, иллюстраций))

.

Класс!

walker41:
Можно вам, ностальгаторам, иллюстраций))

.

Спасибо) Я бы рад был, да весь мой архив и негативы и слайды и кино и цифра все безвозвратно утеряно, только спасибо могу от себя)) Свежего нет ибо давно по охотничьему делу нигде не бродил по этим питерским пустыням((
А вот стих, хотя стихирь из меня тот ещё, но всё-таки публикну, не про охоту, про.. . Поймёте в общем)

Столетний

Мне бы выйти на воздух отсюда
Разглядеть звезду яркую летнюю
И послушать как птица певчая
Мне расскажет как быть столетним...

Снится мне простота ночи теплой
Снится женщина моя милая
Снятся руки ее терпкие
И луну вижу я полную
Что осветит нам ночь длинную
А
проснёмся мы светом утренним
Поцелую ее случайно
То ли в волосы, то ли за ухо
Я ещё не проснусь окончательно...
Будет день в ожидании ночи наш
Мы его терпеливо выживем
Снова ночь придет чтобы выслушать
Как она кричит словно умер я
Как она умрет чтобы выжило
Наше с ней и ещё стократное...
А потом отпущу ее в поле, голышом бродить
Будто ведьмою
По траве от росы сырой и от времени
Меж стволов берёз белых в темени
Позову ее после издали и навстречу ей сам отправлюсь
По сухим стеблям ноги вкровь порву
Но дойду, догоню, обниму ее
И стоять мы так вместе будем
Пусть луна вокруг нас катится
И пусть ночь эта не кончается
И пусть жизнью она полнится
Жизнью нашей кем-то придуманной
Чтобы мы эту ночь прожили
Чтобы мы о Луне помнили
Что свершает вкруг ход свой небесный...
Мы стоим и молчим друг для друга
Будто бог нас обнял сверху
Тишину и росу отдал щедро
Научил цветом ночи дышать истово...
Мы не будем ждать с нею утра
И дождемся следующей ночи
И от бога снова примем подарки
И друг другу их передарим
Так нельзя, но нам теперь можно
Мы свое уже сочинили
Мы уже не двое разных
Мы теперь одно даже с лишним.
Мы себя продлили надолго
И секрет мне столетний открылся
Я ее прижимаю как вечный
И она теперь вечною стала...
Мы проснёмся увидим свет утра
А в глазах ее будет тайна
У меня от нее нет секретов
Но она своего не знает...

Я проснусь.
Встану.
Сделаю кофе.
Сигарету зажгу чтоб проснуться
Не отпустит меня уже летний сон
Что ж теперь, быть столетним несладко...

© (АТ)

Ded Mazay:
Класс!

Может у кого ещё что есть за душой, кидайте мужики, это ж.. .

есть и хотел написать .

.

walker41:
Можно вам, ностальгаторам, иллюстраций))
.

чет не узнаю тебя, Дима;-))

Ded Mazay:
есть и хотел написать .

Вова, даеееешь!!!

чет не узнаю тебя, Дима;-))

Да как-то пока не мучает ни грусть ни ностальгий

Originally posted by Сибирский Волк:

Вова, даеееешь!!!

Серёг , честно есть что выдать нагора в эфир, тоже немало воспоминаний личных охот начиная с казахстанских степей, армавирских полей,гор Северного Кавказа и средней полосы от Ростова по Ладогу. да и баек деда ,дядек , отца , друзей и тд.
но как начнёшь вспоминать-настолько всё живо , по настоящему .. . и запахи и звуки и ощущения присутствия.. а откроешь глаза и волосы дыбом
что этого уже нет и никогда уже небудет. и всё ближе и ближе неминуемый конец радости жизни.
хотел было в жж выкладывать тут чтото сунулся ненай ду старых записейрифм и стихов. ну ладно значит так надо.

Ded Mazay:
Серёг , честно есть что выдать нагора в эфир, тоже немало воспоминаний личных охот начиная с казахстанских степей, армавирских полей,гор Северного Кавказа и средней полосы от Ростова по Ладогу. да и баек деда ,дядек , отца , друзей и тд.
но как начнёшь вспоминать-настолько всё живо , по настоящему .. . и запахи и звуки и ощущения присутствия.. а откроешь глаза и волосы дыбом
что этого уже нет и никогда уже небудет. и всё ближе и ближе неминуемый конец радости жизни.
хотел было в жж выкладывать тут чтото сунулся ненай ду старых записейрифм и стихов. ну ладно значит так надо.

А ты вот не гунди...
Создай тут же, на Ганзе, живую темку. Этот ресурс еще жив.
И поделишься впечатлениями, эмоциями, что нЕкогда испытывал - и нам будет приятно посмотреть, залезть в ТУ твою шкуру;-), Ну и т.д.
Совет, Вова - не тяни! У каждого из нас в загашнике СТОКО ВСЕГО!!

walker41:
Да как-то пока не мучает ни грусть ни ностальгий

а ты знаешь - вечер нагрянет так неожиданно и быстро, что и глазом не успеешь моргнуть;-) Прислушайся!

Прислушайся!

Хорошо. Почитаю свои старые отчеты. Разревусь - ты будешь виноват

Почитаю свои старые отчеты

И давай названивать залив шары... .

Originally posted by Сибирский Волк:

А ты вот не гунди...

29.07 брат умер.
22.07 его жена.
28.07 сестра двоюродная
по 75+ лет
да чёуж ...
вот напишу наверно как меня от медведя на берёзу друг подсаживал стоя начетверенъках, а я подпрыгивал на его спине так как недотянуться было до нижней ветки. а ветка всё выше и выше отменя. я говорю-Юрик чуть выше поднимись а то недотянусь-продолжая подпрыгивать
а Юрик хрипло-булькающе отвечает- Вовик,у меня руки по локоть в болоте, щас медведь выйдет и съест обоих!лезь скорей! а берёза в два обхвата -не подтянуться! ну коекак подъём переворотом с Тоз 34 с ремнём вокруг горла и ружъём в зубах... рюкзак давит на ружъё.ружъё затягивает ремень зубы скрипя чертят по металлу стволов выскальзывающего ружъя, в глазах уже звёзды поплыли
... через три часа.. . с соседней тонюсенькой осины -Вовик , слазь -медведъ ушёл!
точно ушёл?
ага!
нипизди! я второй раз незалезу!
придя домой поздно ночью в час, мама Юрика беря мою мокрую фуфайку произносит Ай Бо! чегож она такая тяжёлая?!
Юрик смеясь-а ты мам штаны его полЁгай!
.. . недели через две , в конце мая , кемаря в рейсовом автобусе В--а- Москва Юрик слышит разговор впереди сидящих пассажырок- а ты слыхала в деревне Павлово медведь охотников-москвичей на дерево загнал -чуть не съел! три дня слезть не могли!
давно хотел в журнале Охота напечатать в память о Юрике... да всё никак руки не доходят окультурить.

Originally posted by Сибирский Волк:

И поделишься впечатлениями, эмоциями, что нЕкогда испытывал - и нам будет приятно посмотреть, залезть в ТУ твою шкуру;-)

залезайте! мне нежалко!

Все жизненно.. . И все мы смертны, Вов.. . Но жизнь продолжается ведь и местами она ничО так, даже интересная!! У меня во щас такой период - врагу б не пожелал.. но делать неча и вариантов нет.

но делать неча и вариантов нет

Забухай,будь мужиком ))))

Сергей, дорогой, здоровья, удачи!

onemen:

Забухай,будь мужиком ))))

Саня, да эта.. с таблетками в горло не лезет и низзяя.... .

Alvoroinbox.ru:
Сергей, дорогой, здоровья, удачи!

Алексей, спасибо тебе от всей широкой сибирской души.. !

Побаяню. Тема вроде есть.

Закончившееся детство, начинающаяся ли юность.. В далекое-предалекое утро меня тогда сильно накрыло.
То, что, маме немного приврал - типа, папаня разрешил ружье взять, пусть останется на моей совести.
2-3 патрона, одностволочка-курковка ИЖ-18, которую оставил мой дед, померев за почти 10,5 месяцев до этого события, схватил не помню как- лишь бы вперед, через огород, в туманные августовские поля. Не до любований красот Матушки-Природы.. Туда, к заветному озерцу, которое расположено вдоль припойменного леса, самое крайнее от лугов с петляющей сильно рекой моего детства. Тут же впадает мелкая речка, и она еще более изогнутая и крученая во все стороны между изгибами реки Вагай. У малой речки название ласкает слух по сей день - Илиней.
.... взвел аккуратно курок, без щелчка. Потому как увидел выплывающего из камышей МОЕГО красавца. Гулкое эхо выстрела подняло мнооого птицы на этом озерке - но кругом их, этих круглых, вытянутых, подковообразных, как позже оказалось ни много ни мало, а аж 37!
А МОЙ чирок захлопал крылом по воде, затихая. В то же мгновение бросаю ружье на бережку и опрометью в воду - за ДОБЫЧЕЙ. И вот она - в моих руках.
Это был МОМЕНТ счастья.. .
В деревню зашел с дальнего конца - руку с птицей немного вперед, на лице полнейшая серъезность, насколько это возможно было в тот момент.
Вот так я стал ОХОТНИКОМ в тот далекий августовский теплый день - 10 августа 1972 года

С огромным уважением к нашему сообществу, Сибирский Волк.