Охотничьи собаки
Рассказы про собак
Свои и чужие. Тема моя, офтопик тру сам, не дожидаясь перитонита
Лопатка
Знакомый охотник угостил меня медвежатиной. Мы её сварили, а лопатку отдали Ларьке, всё равно он постоянно что-то грызет - так пусть уж лучше косточку, чем провод от утюга. Она такая - по размеру как туристическая лопатка без ручки, или как мастерок у каменщика, только потолще.
Унёс он её в прихожую и трудится. Подхожу, присаживаюсь - а он на меня рычит, не отрываясь. А вот это уже не дело. На хозяина собака рычать не имеет права. Легонько шлепаю его по морде и косточку отбираю. А потом отдаю обратно - я же не жадный, просто принципиальный. Но на всякий случай звоню знакомому натасчику. Он, правда, с собаками строгий, поэтому не все советы его я могу применить, пороть собаку как-то у меня не получается, хотя иногда надо бы. А он и говорит: <ты, дескать, косточку-то поотбирай со словами <Дай!>, а потом обратно давай, с командой <Возьми>. А если он уж он совсем оборзевший, рычит и кусается - ты его легонько оттолкни, но не бей - щенков бить нельзя, чего бы они ни делали>. Н-да...
Позанимался я с Ларькой, как натасчик велел, больше он не сопротивлялся, но не очень ему это понравилось, ушел в комнату косточку полировать. А через час с работы пришла жена. Выбежал её Ларька встречать, тут же вернулся в комнату, вынес лопатку и положил к её ногам.
< - Я ведь тоже не жадный, просто привычка такая: у нас в стае надо было уметь за себя постоять, а то голодный останешься>.
Можно?
Попробую, вдруг получится.
Утро, осень. Мы с моей спаниелькой Леди уже прошли болотце и бобровые запруды, теперь прочёсываем перспективнейшую опушку на предмет вальдшнепов. И бекасы, и гаршнеп, и кякаш уже были, и шнеп один, а сердце так несказанно радуется! Где-то далеко слышу гон: тяжёлым басом, будто какой-то колокол: "Бум-Бум" - ведёт выжлец. Я знаю и самого пса - зовут его Рой, разумеется, знаю хозяина. Фоном к басовитому голосу Роя, часто-часто альтом заливается молодая выжловка с легашачьей кличкой - Дианка. Красивое, почти идеальное сочетание голосов: редкоскалый, доносчивый, басовитый выжлец дополнен тонким, частым голосом выжловки. И радость вдвойне: глазами видишь работу спаниеля, ушами слушаешь гончих. А тут ещё "очей очарованье", на закате октябрь, постепенно редеет лес, на опушке висят последние паутинки ...
Неожиданно умудрённая опытом Леди переходит на короткий челнок: от сапога - до сапога. И гон сбился, Рой "бумкает", а выжловка умолкла. Осень тускнеет, тучки набегают, под низкими ветками ёлок прячется злая, предательская темнота, из соседнего ложка тянет серый туман. В воздухе висит какое-то противное предчувствие беды.
Неожиданно из-за спины появляется Дианка. Выжловка занимает место в метре за мной, в точности повторяя наши с Леди маневры между деревьями. Собаки, разумеется, знакомы. И, правду говоря, любви взаимной никогда не испытывали, только нейтральное противостояние двух взрослых сук, а сегодня, вот чудо, даже не рыкнули. Леди стремится в луга, выжловка тоже странно тяготеет к светлым, открытым местам. Что ж, ладно, будет вам. Выходим на опушку: Леди начинает искать пошире, а вскоре легким галопом уходит в осоки ближайшей болотинки. Незаметно исчезла и наша спутница.
В понедельник на работе врасплох застаёт звонок: "Знаешь, у нас появились волки! Позавчера Роя чуть не сняли!"
Дохлый дрозд
Приехали мы на дачу. Вот раздолье для щенка! Это тебе не скучная квартира, где запахи совсем не интересные. Лазил Ларька по всему участку и нашёл дохлого черного дрозда. У нас на даче такие не водятся, видно перелетный. Вроде целый. А что дохлый - об окно второго этажа разбился, слишком оно чистое, небо отражается. Вот он вместо того, чтобы дом облететь, и срезал, бедняга.
Принёс трофей, нам показал. Но в руки не даёт, не умеет ещё подавать дичь. Даже отбегает, когда подходишь, ну я не стал настаивать, а то привыкнет от хозяина с добычей бегать. Уж он эту бедную птичку таскал-таскал, потом стал прятать - выкопает под смородиной ямку, положит туда - и носом давай землю нагребать. И так ровно загладит - совсем не видно, что тут копали.
Но, видно, переживает, хорошо ли спрятал. Выкопает и в другое место отнесет. И так полдня. Я уж даже раскопал раз и посмотрел - ничего птичка, свеженькая. Пусть таскает.
Но тут он последний раз его откопал, лежит на солнышке - и давай из дрозда перья дёргать и жевать. А это не хорошо, не дай бог будет потом дичь мять. Кричу жене: отвлеки его чем-нибудь! Жена позвала его обедать, миской погремела. Он сорвался, потом остановился, повернулся обратно: но жена опять позвала. Побежал в дом. Ну я дрозда этого и выбросил на помойку, а туда собакам доступа уже нет.
Вышел Ларька после обеда - и на свою полянку, к добыче. А её и нету. Всё обыскал, все места, где закапывал, проверил - нету птички. Украли. Расстроился Ларька и ушёл среди бела дня в дом. Лег на свой коврик калачиком и лежит, вздыхает. Обидели собаку.
А на окно я силуэт ястреба наклеил. Нашёл кусок пленки-самоклейки, темно-коричневой, да и вырезал как сумел. Не шедевр, конечно, но пернатая мелочь теперь и близко не подлетает.
Кончилось бабье лето. Сменился ветер, надул на нашу грешную землю дождь с мокрым снегом, а также Водолаза Петровича, заглянувшего на огонек к Угличскому отшельнику. Так как день был полон забот и хлопот, а вечер манил своей холодной томностью было принято стратегическое решение - не дергаться, съездить на вечерку. Праздничный обед, плавно перетекший в ужин, а также известные проблемы с кнутом и кучером, который век уже мешающие тронуться в путь вовремя, опять внесли свои коррективы в планируемую охоту. Короче, в угодьях мы оказались ближе к 20-00, когда уже стемнело... Спустились по уступам речной террасы к руслу заросшей Кореги, решили не шарится по берегу, а встать на мыску при впадения в Корегу безымянного ручейка. Собаки ускакали в темноту, полазить в прибрежных кустах. За приделом видимости с кряканьем поднялся табунок уток... Темно. Дождь. Ветер. Нет перспектив... достал сигаретку и шарю по карманам в поисках зажигалки... Чуть слышно - кряканье. Петрович достает манок и вступает в деловые переговоры... Ближе, БЛИже, БЛИЖЕ!!! вот они- пара кряковых. борясь с ветром и дождем налетает прямо на нас, коварно притаившихся в темноте и хищно оглаживающих разящую сталь испытанного оружия. Первым стреляет Петрович, летящий правее и чуть впереди птиц тряпкой падает в темную воду Кореги. Моя - вторая... провожаю стволами, обгоняю, проходя середину корпуса нажимаю на спуск. ЕСТЬ вторая!!!! Упала далеко, в камыши на другом берегу. Собаки ушли на подачу. Через пять минут первая утка лежит в рюкзаке. Со второй покруче будет... расстояние метров 70, через воду в камышах. Подзываю почетного истребителя уток Филяна Экспресовича, даю наводку выстрелом, с тихим всплеском и похрюкиванием боец отправляется в дальний путь... По хрусту в камышах и шлепанью тел понимаю что подранок... Темно, ни зги не видать, не только Филян, но и другой берег виден только в ощущениях, руководствуясь слухом понимаю, что операция "Перехват" в самом разгаре... И вот финал. По громкому похрюкиванию и покашливанию догадываюсь, что супостат взят и транспортируется через реку, для последующего его торочению в торока и поеданию в живота. Смотрю на часы - с начала охоты прошло 10 минут. Ну блин, такого уже не будет... что бы не портить впечатление - покидаем место битвы и двигаемся в сторону автотранспортного средства, для транспортировки себя. собак и трофеев в теплый и гостеприимный дом, к печке и пиву... Дождь и ветер завистливо свистят нам в след, пытаясь хоть на последних метрах омрачить нашу гордость, о всуе, дорогие, всуе все ваши жалки потуги. Мы победители! Две жирные осенние кряквы оттягивают рюкзак, маня нас вкусным шулюмом. Вот такая короткая. но запоминающаяся охота...
ЗАГАДОЧНАЯ ОТКРЫВАШКА.
Попробую по свежим следам ещё не остывшей памяти рассказать о предпоследнем дне вальдшнепиной охоты последнего сезона. Утро выдалось мерзопакостное, с мокрым пушистым снегом. Хотелось снова залезть в тёплую палатку и не вылезать оттуда до обеда. Но Диман всех поднял и энергичные пойнтера начали призывно лаять на своих хозяев, требуя немедленно отправляться на охоту. Попили чаю из подогретого на костре чайника, закусили бутербродами с сыром и разошлись в разные стороны.
Портос увлекаясь, ушёл далеко и довольно долго не реагировал на свистки, время от времени появляясь на опушке леса, вдоль которого я шёл по раскисшей жиже разбитой машинами лесной дороги. Путь наш лежал в так называемую Открывашку, где раньше по такой погоде удавалось найти высыпку вальдшнепов. Опустился туман и снег повалил ещё сильней..
Портос начал работать нормально, в контакте, не упуская меня из вида. Шли мы и шли, а Открывашки всё не было. Туман стал рассеиваться и обнаружилось, что мы заблудились, уйдя совсем в другой лес километров на 12 от нашего лагеря. В это время Портос потянул, стал, оглянулся на меня и стал продвигаться на потяжках вдоль молодого осинника. Вальдшнеп бежал, кобель тянул и тянул, а я никак не успевал забежать впереди собаки и перехватить птицу. Наконец долгоносик вспорхнул в 50 метрах от собаки и улетел через очередную протоку.
Мы направились в сторону стана. По пути кобель стал твёрдо в густом терновнике. С дороги посылаю собаку, слышу шум крыльев взлетающего вальдшнепа, но вижу его уже в 50 метрах в прогале, опаздываю с выстрелом и мажу. Выходим на край большой пашни, которую надо обойти по периметру, чтобы попасть в наш лагерь. Идём таким образом по раскисшей хляби километров 10, по пути провожая взглядом улетающих из-под стоек вальдшнепов, которые не дают подобраться к стойке на выстрел.
Так продолжается в течение 3-х часов. Портос сделал за это время работ 10, хотя мне думается что это были 2-3 одни и те же перемещающиеся птицы. Наконец при подходе к Открывашке твёрдая стойка, подход, посыл, подъём. Вальдшнеп летит низом по поляне хватаю его на мушку и вижу на той стороне поляны грибников. Вовремя не нажал! Прямо с сердцем плохо стало. Снег тем временем перестал идти и стал интенсивно таять везде, где выпал. Поворачиваем в лагерь.
Ноги еле есть сил переставлять, у Портошки на лапах "лыжи" от прилипшей грязи. Решаем идти по листве лесом, но там другая засада: поваленные деревья и скользко. Ну всё. Ещё километр и чай, рюмочка, горячие щи из котелка на костре... Размечтавшись, потерял из виду ищущую собаку. А она СТОИТ! Потихоньку подхожу к кобелю сзади, он при моём приближении начинает тянуть в лес, 10 метров, 20, 40... Опять стойка. Оглянувшись на меня, Портос вдруг резко забегает вперёд в лес метров на 30 и стаёт мордой ко мне. Заход. Молодец, умница. Готовлюсь к стрельбе и посылаю собаку.
Лес высокоствольный, открытый и вальдшнепу улететь некуда. Мелкий ярко-рыжий долгоносик летит низко прямо мне в лоб. Мелькает мысль: разобью, пропустить надо и в угон. Там опушка, чистое место. Пропускаю, разворачиваюсь корпусом, не переставляя ног, усталость даёт о себе знать. Чуствую, что не хватает доворота корпусом, жму 4 раза, три промаха и четвёртым перебиваю ноги птице. Вальдшнеп улетел через протоку. Перейти туда нереально. Подранок, который погибнет.
Кляну себя на чём свет стоит и иду к палатке с машинами. Мужики подтрунивают: ну ты автоматчик, надо же так быстро стрелять, вальдшнеп должен был от испуга умереть. Принимаю походные сто грамм, съедаю миску щей с майонезом, пью чай и начинаю осознавать, что жизнь продолжается. А на другой день одна из наших собак поймала подранка. Но это уже другая история. 
А старые можно? Или только свежак?
Какое литературное слово: "свежак"
Конечно можно, не думайте, что если рассказ старый, то его все читали.И товарищи писатели, не забывайте о существовании абзацев. Конечно, летописи писали даже без пробелов, но тогда читатели-то были пограмотней, разбирались
А про неохотничьих можно? Трите, если что.
Моя карьера собаковода началась с боксёра по кличке Денвер, а чаще просто Ден - милого, вислоухого, тяжёлого и немного похожего на мастифа пса. Собака совершенно не охотничьей породы, Денвер был нашим другом и защитником, нянькой для сына и другом всех наших многочисленных друзей. Если же мы выезжали в поле, Ден охранял семью. Однако охотничий инстинкт заложен в каждой собаке, даже в самой маленькой. Помню, однажды я видел миниатюрнейшего той-пинчера, который с отчаянным лаем атаковал громадного кота - бродягу. Услышав собачий лай, этот зверюга быстро, но с достоинством направился к отверстию в подвальном окне, но на полдороги понял, кто его преследует. Немного, только для порядка, выгнув спину, и оскалив клыки, кот ждал своего врага. Заливавшийся звонким лаем той, не добежав до кота около полуметра, вдруг резко изменил направление и, описав короткую дугу, атаковал кота сбоку. Кот прыжком развернулся к собачке, но храбрый малыш уже отскочил, вновь залился лаем и, выполнив ещё одну дугу, атаковал кота сзади. Всё это напоминало работу увёртливой лайки, с той только разницей, что лайка могла поместиться на ладони, а <тигр> имел от кончика исцарапанного в чердачных поединках носа до кончика хвоста около полуметра. Но той крепко <поставил> кота, заставив его вертеться на месте. Бежать от маленькой собачки было позорно, и бродяга, застигнутый на лишённом древесной растительности газоне, вынужден был обороняться. Так они и вертелись, пока не подоспела хозяйка <лайки>. Девушка поймала, взяла на руки дрожавшего от возбуждения пёсика и пошла прочь. Пройдя метров двести, она опустила малыша на землю, и тот сломя голову: помчался обратно - добивать кота!
Первое лето семейной жизни, мы с женой и молодым тогда Деном провели в деревне. Наш дом стоял у самого края леса, прямо за забором, возле колодца, жил выводок рябчиков, на огороде пересвистывались бурундуки, а зайцы периодически наведывались к нам на грядки. Я не трогал рябчиков и зайцев, уж очень приятно было видеть лесную живность прямо из окна дома, а пугавший иногда косых Ден, рябчикам приносил ощутимую пользу - гонял соседских котов.
К рябчикам пёс относился настороженно, уж больно напугали они его при первой встрече. В тот раз, в самом конце июля, мы гуляли по опушке за деревней. Пёс без дела носился по кустам, забегая иногда в поле и вдруг в одном месте удивлённо замер. Это была настоящая стойка (к случаю сказать, стойка встречается у многих собак, не только у легашей, по моим наблюдениям чаще всего у овчарок, колли, боксёров и особенно у доберманов, в последней породе - не сказалась ли примесь крови старонемецких легавых?). По команде Ден пошёл вперёд, метрах в десяти поднял выводок рябчиков, застигнутых им на открытом месте и так выдержавших стойку. Быстрее ветра молодой пёс ринулся к нашим ногам, услышав перед собой пушечный грохот десятка рябцов, поднимавшихся из чахлой пшеницы. С той поры Ден весьма уважал рябчиков.
Была в жизни Денвера и вторая стойка. После надоедливого августовского дождя развиднелось, и мы всей семьёй отправились на прогулку. На дороге у опушки Ден стал разбираться в каком-то запахе и, наконец, встал. Не желая беспокоить выводок рябчиков, который жил в этом месте, я отозвал боксёра, и провёл его немного, держа за ошейник. Но на обратном пути Ден в этом же самом месте вновь замер на стойке. Выводок за полчаса должен был убежать, и я послал собаку вперёд. Каково же было наше удивление, когда почти из-под самой брылястой собачей морды выскочил заяц. Ден, взревев, немного прогнал зайца, по-зрячему, но вскоре вернулся к нам.
***
Ден лишь однажды непосредственно участвовал в добыче птицы. Правда птица была вороной, но уж очень надоело мне чёрное племя своим разбоем на огороде. По правде говоря, наш огород являл собой довольно жалкое зрелище: буйные заросли сорняков лишь кое-где прерывались едва ухоженными грядками. Но однажды я сделал усилие над собой: тщательно перекопал и удобрил довольно большую грядку и пересадил на неё сотню кусточков одичавшей клубники, бесприглядно произраставшей на задворках нашего просторного деревенского огорода. Вернувшись в культурные условия, клубника одарила нас на удивление крупными, душистыми ягодами, сохранив при этом жизнеспособность и неприхотливость своих давно одичавших предков. И тут в дело вмешались чёрные разбойники. Нахальные птицы расклёвывали ягодки по принципу <не съем, так понадкусываю>. Водружённое в центре грядки чучело отпугнуло ворон только на несколько часов, а в дальнейшем использовалось как наблюдательный пункт и, простите, место общего пользования. Страсти накалялись, и душа новоявленного агронома требовала крови. Но применения <табельного> - охотничьего оружия в деревне могло вызвать неадекватную реакцию местных властей. И предпочтение было отдано пневматике. И вот пистолет - переломка ждёт своего часа на подоконнике, а мы с Деном притаились у окна. Ворона не заставила себя долго ждать. Птица приземлилась на грядке и, склонив голову вбок, разглядывала ягоды, выбирая видимо ту, что повкуснее. Я тихонько прокрался к углу летней кухни, позволявшей стрелять в ворону с семи метров, а Ден выбежал в огород. Ворона совершенно не испугалась собаки, и, подняв голову от грядки, с интересом разглядывала пса. Тут её настигла пуля. Я немного обнизил, так что пуля попала в грудь птице. Ворона подпрыгнула, но, не видя опасности, осталась сидеть. После второго выстрела - опять обнизил - ворона попыталась удрать, но двойное попадание в грудь сделало своё дело. Ден быстро догнал низко летевшую птицу, в прыжке сбил её грудью и задавил. Знал бы пёс, что мясо чёрной воровки пошло на корм соседскому коту, он бы наверняка не одобрил моих действий. А вот шкурка птицы стала прекрасным дополнением к пугалу. Видя в <руках> моего Страшилы мёртвую товарку, вороны далеко облетали наш огород.
Пятимесячный щенок курцхаара бодро прочесывает отаву на берегу Волги, в районе города Кимры. Стоит утро приятного июльского дня, справа от нас берег Волги, на котором расположилось много отдыхающих, слышен смех, вьются дымки шашлыка, слева болото на месте бывшей старицы реки.
Ровный ветер дует нам навстречу и Гвард щенячьим челноком обыскивает метров двадцать покоса примыкающего к болоту. Время от времени щен пытается уйти вперед, на ветер. Свистком отвлекаю его и своим движением показываю куда идти дальше.
Вдруг щен останавливается как будто наткнувшись на стенку и принимает позу какой -то буквы <Зю>. Я не могу понять, что случилось, свищу в свисток. Ноль эмоций, щен не реагирует. Тут до меня начинает доходить, что это стойка. Но по кому?. Вон метрах в тридцати - лежат загорают, вон в метрах пятидесяти - шашлык жарят. Подхожу - стоит, командую <Вперед> - стоит, топаю ногой - метрах в пяти как стрела срывается дупель и уходит в болото. Щен прижимается к моим ногам - испугался.
Трудно описать мое состояние, понять меня может только легашатник увидевший первую стойку по дичи своей собаки. Но вкратце. Руки ласкают ошалевшего от счастья щенка, в груди стоит какой-то теплый ком, на глаза наворачиваются слезы. В голове вертятся сумбурные мысли и вдруг вот оно- ощущение торжества- <А пес то мой легаш, настоящий легаш, будет толк из собаки, будет>.
Не хочу никого обидеть или задеть. Но которые понимают, согласятся, что собаки охотничьи главнее всех остальных собак. Нет, конечно, если на собаку охотничью нападет какая-нибудь бойцовая собака, то последняя, главнее окажется. Правда, если на бойцовую стаю волков тамбовских напустить: Но, впрочем, я не об этом хотел рассказать, а припомнить один случай про охоту и про охотничьих собак.
Где-то в середине 80-х МООиРовская команда лаек заняла первое место на региональном чемпионате по пушному зверю. В личном зачете 1-2 места поделили тоже московские собаки РЕЛ Ч. Ким и ЗСЛ Ч. Аркан. Собаки, конечно, были выдающимися, но оба, по характеру, на большом себе уме. Нашу команду за чемпионат наградили лицензией на кабана. Мы нашли хозяйство под Серпуховом, где нас готовы были принять и, как водится, в пятницу двинули на охоту.
В субботу, в первом же загоне на мой номер четыре имевшиеся в наличии лайки, выгнали средних размеров секача. Место было чистое, кабан вылез на кромку высоковольтной линии, где были расставлены стрелки, и остановился в задумчивости. До цели было ок. 35 метров, ружье я вскинул и снял с предохранителя заранее, когда секач еще шлепал в лесу. Ничто не мешало точному выстрелу, ну я и выстрелил, и еще раз выстрелил. Кабан заковырялся в снегу и пополз в ту сторону, откуда вышел. Справа от меня стоял на номере Ю*, который, не долго думая, тоже отдуплетился и тоже попал, как потом выяснилось. Перезаряжаясь на ходу, мы, вопреки правилам загонной охоты, ринулись к туше, чтобы окончательно добить подранка. Но в этот момент из леса выскочили Аркан с Кимом и с ходу бросились на секача. Собаки принялись с такой злобой драть, правда уже подыхающего кабана, что только щетина летела в разные стороны. Отвалили они только тогда, когда секач окончательно перестал подавать признаки жизни.
Я перерезал кабану горло, Ю* трижды проорал:"Доше-ол!" и мы уселись на секача, чтобы покурить. Аркан с Кимом успокоились и оттирались поблизости.
В этот момент из леса появились две оставшиеся лайки и стали приближаться к нам. На что Аркан им прямым текстом заявил:" "Эй вы, двое, стоять, где стоите!"
Вновь прибывшие сгоряча не очень разобрались в ситуации и продолжали движение. Тогда уже Ким хором с Арканом, внятно предупредили опоздавших:" Мы, ща вам пасти порвем, обоИм". Опоздавшим тоже, видно, палец в рот класть было очень не с руки, т.к. они быстро нашлись с ответом и к месту процитировали популярный кинофильм :" Это кто там тявкает?" Дело очень быстро шло к капитальной драке с участием четырех матерых кобелей и окровавленной туши кабана в качестве переходящего кубка. Оказаться в центре рассвирепевшей своры нам совсем не улыбалось, поэтому вскочив на ноги, я заорал на собак не своим голосом,
Я: Фу-у-у-э, разгав-гавцы, разгав-гавские! Отрыщ, гав-гав-гав вашу мать!! Я вас сейчас всех четверых угав-гавкую!!!
Опоздавшие лайки (вместе): Вот мерзавец, лается как собака!
Ким: Совсем человеческий облик потерял.
Аркан (в сторону): Ага, оборзел, видно, Старика Хоттабыча на него нету:
Так или иначе, но на какое-то время, я кобелей слегка озадачил, но тут Ю* совершил непростительную ошибку: он произвел два безответственных выстрела в воздух. Лайки восприняли эти предупредительные выстрелы, как сигнал стартового пистолета и, с криками:"Пионеры наших бьют", - бросились друг на друга. Они быстро смешались в пестрый клубок, в котором было совершенно не понять, кто из них "пионеры", а кто "наши": Хорошо, что на выстрелы и крики, стали подтягиваться остальные члены команды, в том числе и кое-какие хозяева , замозабвенно дерущихся лаек. Общими усилиями кобелей разняли и привязали к деревьям.
Через некоторое время подкатил егерь на тракторе с телегой, мы выпатрали кабана, погрузили его и собрались возвращаться на базу. Собак, во избежании второго раунда, развели по парам: опоздавшие поехали на Ниве, а Ким с Арканом в тракторной тележке, привязанные по диагональным углам и, черт, с мясом посередине: Через пять минут пути, все мы, находящиеся в телеге, ясно поняли, что не телега это вовсе, а вроде как боксерский ринг. В синем углу ринга - Чемпион Аркан ( I - вольн. каб., 2II - медведь, 3I - барсук и т.д., классных потомков - 120 шт.), в красном - Чемпион Ким (I-2II-3III- медведь, I-II каб. Вольерный и т.д. и т.п., классных потомков - :.).
Аркан: Мы, сибиряки, русско-европейских завсегда шкурали.
Ким: Осина по тебе плачет, валенок сибирский.
Хозяева (хором): Гав-гав, гав-гав, гав-гав.
Аркан: А шапка из тебя пушистая получится.
Ким: А из тебя унты теплые.
Хозяева (вразнобой): Гав, гав, гав-гав-гав. (Нецензурно ругаются, угрожают собакам жестами и физической расправой).
Аркан: Смотри, Комик зырянский, какие у меня клыки длинные!
Ким: Что ты тундра неогороженная, шавка ездовая, про мою историческую родину протявкал? А ну повтори!
Тут, почти одновременно, лопаются карабины на поводках и чемпионы мертво схватываются пасть в пасть в центре тракторной тележки.
Мы бросились растаскивать сцепившихся кобелей. Я схватил Аркана за хвост и изо всех сил потянул назад и вверх, так, что у того задние лапы оторвались от пола. Аналогичный маневр произвел и хозяин Кима. Несколько мгновений держалось шаткое равновесие. Но здесь Аркан извернулся и, до сих пор непонятным мне образом, последовательно произвел следующие действия: отцепился от Кима, повернул башку на 180 гр., прокусил мне руку до крови через ватный офицерский бушлат и толстый свитер деревенской вязки, вернул свою пасть в первоначальное положение и даже успел опять вцепиться в Кима всего лишь в паре сантиметров дальше от исходного захвата. Все это произошло ну:очень быстро. Я от неожиданности и боли, хвост выпустил и тихо присел в свободном углу телеги. Дальнейшие разборки обошлись без моего участия. На кобелей навалились всем скопом, отвалтузили их и наконец то разняли. Аркана выкинули на снег и велели идти дальше пешком.
Ким (перегнувшись через борт): Ну что, допрыгался Тайсон, хренов?
Аркан(хватая пастью на бегу снег): Я ща всю вашу колымагу на бок повалю и шины прокушу, разъездились тут.
Ким (еще больше перегнувшись через борт): Лапы коротки:
Аркан: А у тебя:и т.д. до бесконечности.
Этот случай я припомнил как пример неподражаемой ловкости, сверхбыстрой реакции и несомненной сообразительности охотничьих собак, в данном случае лаек. Ну и, надо признать, э-э некоторой лингвистической ограниченности их хозяев.
quote:Originally posted by КИМ видео:
Ну я чесно говоря не знаю как.
"
Ну хотя бы примерно так
ЩЕНОК.
Сижу на полу и смотрю на маленького белого с коричневой головой щенка, и он внимательно смотрит мне в глаза, чуть наклонив голову. Выбираю из приготовленных игрушек теннисный мяч, пускаю по полу. Сучка бросается за ним забавными скачками, догоняет, хватает и с гордо поднятой головой несёт ко мне. И когда она начинает совать его мне в руку, до меня доходит, что произошло. Я с запозданием командую: "Подай!". Что ж, придётся раздобыть утиное крылышко.
С этого начался курс домашнего воспитания.
Моей собаке три месяца. К вечеру спадает жара и мы выезжаем в луга. Трава вымахала высокая, густая. Собачка бежит недалеко впереди, часто оглядывается, крутит головой по сторонам. Вдруг подаётся назад и заливается звонким лаем. Подхожу ближе. В траве стоит бетонный столбик, который моя собака пытается напугать. Успокаиваю её, оглаживаю. Выбираю на лугу место повыше и, подминая под себя траву, сажусь. Пахнет травой, цветами, нагретой землёй. Щенок крутится рядом, провожает глазами бабочку, рассматривает кузнечика, пытается его понюхать. Щёлк, и кузнечика уже нет. С недоумением оглядывается на меня, в глазах вопрос. Я улыбаюсь в ответ. Хорошо летом на лугу!
Справа близко ударил коростель, да так, что, кажется, задребезжала сама земля. Я замер. Собака - ноль внимания. Роет что-то лапками и шумно нюхает землю. Ветра по-прежнему нет. Сижу, не шевелясь. Собачке надоело рыть, подбегает ко мне, мордочка в пыли, на ухе соломинка. Осторожно показывая рукой в сторону коростеля, посылаю вперёд. Она проходит метра полтора, останавливается и поворачивается ко мне, собираясь вернуться. Но тут лёгкий ветерок закачал верхушки трав. Кончик носа зашевелился, смешно двигаясь из стороны в сторону. Пытается рассмотреть сквозь траву, чем это пахнет, с недоумением оглядывается на меня. Я уже энергично машу рукой в том же направлении. Щенок, осторожно переставляя лапки, скрывается в траве.
Осторожно поднимаюсь и я, смотрю вслед. Ветерок слабый, то и дело стихает. Собачка вертит головой, не может понять, куда подевался запах, оглядывается. Я продолжаю показывать рукой направление. Опять подул ветерок, уже поувереннее она направляется вперёд, и вдруг в полуметре от неё прямо по носу взлетает коростель. Она приостанавливается, провожая его глазами, затем подходит к сидке и начинает её обнюхивать. А я стою и наблюдаю, как приходит в движение её хвостик, всё энергичнее, быстрее. Опять поворачивает ко мне голову, смотрит. Подхватываю её на руки, прижимаю к себе и повторяю: "Умница ты моя, какая же ты у меня умница!"
Спасибо за рассказ про лаек(Кима и Аркана). Посмеялся от души. И вообще с удовольствием читаю все рассказы, пишите ещё.
Были такие писатели Аскольд Павлович Якубовский и Алексей Алексеевич Ливеровский (старший), рассказы у них про собак классные. К сожалению, Ливеровского (про собак) в сети нет.
quote:Ну хотя бы примерно так
Спасибо. Так гораздо лучше но как это сделать? У меня, что не делай, кирпич получается.
Да, тут с отступами напряжёнка. Надо пустые строки между абзацами вставлять.
ПЕРВАЯ ОХОТА
Август. Вот мы и на охоте. Щенку пять с половиной месяцев. Собираю ружьё, наблюдаю за собаккой. Размером вполовину взрослой но уже видно, что хорошо сложена, крепенькая. Вся трясётся от нетерпения. Что ж, пошли. Выбираю границу луговины и разбитой коровьими копытами низинки, пускаю собаку. Через минуту-другую она переходит на потяжку, приостановка, бросок- и взрывается бекас! Сбиваю первым выстрелом. Бекас падает в " коровье вясло". Собачка сломя головулетит по грязи, прваливаясь в глубокие коровьи следы. Падает, вскакивает, и исчезает за развороченным бурьяном. Разворачиваю сапоги, готовлюсь лезть за птицей, а то и за собакой, но тут вижу перепачканную мордашку с бекасом в зубах! Собачка вся чёрная от торфяной жижи, но гордая и довольная. С полем тебя,девонька!
Через три-четыре дня на том же лугу. И вновь чуть ли не сразу собачка оживилась, хвост заходил по кругу, как вентилятор, собачка просто стелится по следу. Такое у нас первый раз, неужто тетерев? Отзываю собаку, сажусь на валун, выкуриваю сигарету. Может быть, пора, выводок разбежался и запал? Собачка срывается, как пружина, горячо обрабатывая след, хвост того и гляди оторвётся. Но вот остановилась, голова высоко поднята, хвост замер, только ноздри шевелятся. Бросок меров пять, и изпод передних лап вырывается наполовину перелинявший петушок. Выстрел - петушок падает. Собака за ним. Жду, собаки нет. Кричать нельзя: рядом выводок. Иду к ней. Стоит, поставив лапы на распахнутые крылья птицы и щиплет перья на брюшке. Шёпотом зову. Поднимает голову, глаза вытаращены, безумны, рот полон перьев, давится, выталкивая их языком. Командую шёпотом: "Подай!" Ни какой реакции. Опять начинает драть перья. Отнимаю птицу и снова посылаю вперёд.
Взяли ещё двух, но радости нет: у собачки разом пропала подача. Придётся начинать с нуля.
quote:у собачки разом пропала подача. Придётся начинать с нуля.
И что было дальше? У меня похожая история.
quote:И что было дальше? У меня похожая история
Ну и читал и говорили мне бывалые:" оставь тетерю и утку на следующий сезон". А тут такое, интересно, многие бы в такой ситуации собаку на поводок и с поля вон? А с нуля это и значит с нуля. Опять мячики, палочки, крылышки всякие. И времени заняло больше, чем первое обучение. Мелочь начала подавать а первого тетерева подала через два года как раз на день рождения.
quote:Originally posted by Паршев:
К сожалению, Ливеровского (про собак) в сети нет.
www.kaliningrad-fishing.ru
www.kaliningrad-fishing.ru
www.kaliningrad-fishing.ru
www.kaliningrad-fishing.ru
www.kaliningrad-fishing.ru
У него есть серия "Милые уродики" - может как-н7ибудь отсканю.
Спасибо Юстас!
quote:Originally posted by КИМ видео:
Спасибо Юстас!
Пожалуйста!
Там вообще хорошая подборка рассказов и различных статей.
quote:Originally posted by Паршев:
У него есть серия "Милые уродики" - может как-н7ибудь отсканю.
Это где это эта серия напечатана?
Я считал что у меня весь Ливеровский есть...
"Радоль", "Озеро Тихое", "Охотничье братство" + еще какая-то детская книжка...
В журнале Ох и Ох
А.А. Ливеровский конечно же классик охотничьей литературы. Чего только стоит такая фраза: " В густом ольшаннике выстрел угас, не родив эхо. Собака подошла, положила вальдшнепа. Вот он лежит у меня на ладони, удивительно красивый..."
Ещё рекомендую почитать книгу С.А.Русанова "70 лет охоты". Там есть чему поучиться любому охотнику.
Интересна также давно не переиздававшаяся книга Валериана Правдухина "Годы. Тропы. Ружьё."
Ну и конечно же М.М. Пришвин, В. Бианки.
Интересную темку затронули. Попробую кое-что добавить.
МАРТ.ПЕРВЫЙ ВАЛЬДШНЕП.
Своего первого пойнтера помню как сейчас. Наверное потому, что всё, что происходит с человеком в юности, надолго остаётся в памяти. Мне, тогда ещё 16-летнему пацану, на день рождения подарили настоящее охотничье ружьё. Был это ничем особо не примечательный стандартного исполнения ИЖ-58 16 калибра.
Уже год как я имел возможность стрелять из него на охоте вместе с отцом и имел билет кандидата в охотники, готовясь к сдаче охотничьего минимума через год. Но главное заключалось в том, что мой 1,5 годовалый пойнтер, натасканный мною в мае-июне по перепелу, должен был сдать экзамен на пригодность к охоте в лесу. На дворе был конец сентября и отец в воскресный день повёз нас с Мартом в лес.
Высадив меня с кобелём на опушке, он с его другом и его англичанкой поехали в другое место, договорившись встретиться там через два часа. Лес был мне хорошо знаком, егеря меня знали в лицо, технику безопасности с оружием я строго соблюдал, поэтому никаких неожиданостей от самостоятельного нахождения почти 17-летнего юноши в лесу с ружьём не предвиделось.
Зарядив ружьё, я поставил его на предохранитель и пустил собаку в поиск. Март на небыстром галопе, не теряя меня из поля зрения, методично обыскивал близлежщие опушки. Вдруг он вытянулся в струну, высоко задрав и без того курносый нос и поднял к груди левую лапу. Направление стойки было на куст шиповника, особняком росшего на поляне среди кустов молодого клёна. Подойдя к собаке я так взволновался, что забыл снять ружьё с предохранителя. Послал собаку.
Крупный серый вальдшнеп вылетел на чистое. Я повёл стволами, держа длинноносого на мушке и долго давил пальцем спуск...
Март с укоризной посмотрел на молодого хозяина. Казалось, взгляд его говорил: -"Салага, ну что с него взять? Ему не с ружьём ходить, а в крестики-нолики играть с детьми. Лучше бы я пошёл с папой, тот понимает в охоте толк..."
Такие, или примерно такие мысли можно было прочитать в глазах у собаки.
Пошли дальше. Через четыреста метров снова стойка, причём в непролазной чаще. На этот раз всё сделано как следует: ружьё снято с предохранителя, стволы на уровне глаз. Командую: Вперёд! И вальдшнеп вылетает на чистое. Чуть оторопевший отпускаю его метров на 20, вскидываюсь, вижу на стволах птицу и жму спуск. Выстрела даже не заметил, только не понял, улетел вальдшнеп или нет. Март уже нёс в зубах нашу первую с ним общую добычу.
Когда мы пришли на место встречи, то оказалось, что взрослые взяли пять вальдшнепов, но это никак не смогло отнять у меня радости от нашей с Мартышкой общей добычи. Отец очень подробно расспрашивал, как причуял, как стал, не погнал ли, как подал и я уже в который раз пересказывал ему эту такую важную для себя историю.
За последующие 13 сезонов удалось добыть не одну сотню вальдшнепов, но этот, первый, так и остался в моей памяти. Вот так и складывался наш тандем с моим первым пойнтером, которому я очень благодарен за то, что он подарил мне множество прекрасных охотничьих переживаний.
Очень хорошие рассказы.
Не будите ли возражать если я их пощлю сергею Фокину пусть опубликует их в РОГ или ОиР 21в. Можно под НИКами, можно под фамилиями авторов.
quote:Не будите ли возражать если я их пощлю сергею Фокину пусть опубликует их в РОГ или ОиР 21в. Можно под НИКами, можно под фамилиями авторов.
Кто же откажется от такого заманчивого предложения? Лично я не против.
quote:Очень хорошие рассказы.
Не будите ли возражать если я их пощлю сергею Фокину пусть опубликует их в РОГ или ОиР 21в. Можно под НИКами, можно под фамилиями авторов.edit log
Да на здоровье. Могу ещё впридачу стихов на охотничью тематику добавить. Собирал на книжку, да денег нет издавать и руки всё никак не доходят. Всё больше озабочен публикациями профессиональными, в ВАКовских журналах, чтобы быстрей давно написанную докторскую защитить. Тут уж не до душевной литературы. "Исходя из вышеизложенного, узловым моментом является. Но некоторым образом, особенно иногда" Вот такие примерно штампованные формулировки приходится использовать гораздо чаще, чем что-нибудь из того, что согревает душу, т.е. о наших ушастых. Заранее большое спасибо за хлопоты. С уважением, д-р Б.
quote:Originally posted by vetdoctor:
. Тут уж не до душевной литературы. "Исходя из вышеизложенного, узловым моментом является. Но некоторым образом, особенно иногда" Вот такие примерно штампованные формулировки приходится использовать .
Vetdoctor, немного художественности и там не повредит. Может, слышали о таком человеке, Николае Власове? Он главный вирусолог Минсельхоза или как-то наподобие. Так вот он как-то по пути на конференцию потерял портфель с доклаом (или сперли). Доклад был о новом заболевании кошек. Пришлось читать по памяти, а так как иллюстрации пропали также, то пришлось ему демонстрировать характерные позы больных кошек самому.
Говорят, его доклад был единогласно признан самым запоминающимся.
quote:Originally posted by vetdoctor:
Могу ещё впридачу стихов на охотничью тематику добавить.
Хорошо бы и добавить.
quote:Originally posted by Паршев:
Говорят, его доклад был единогласно признан самым запоминающимся.
Андрей Петрович, Ну ты как всегда
Олег Игоревич, я Вам в РМ отправил.
Когда-то в детской книжке прочитал рассказ Остапа Вишни, который мне очень понравился, но, к сожалению, не запомнил названия.
Помню только сюжет.
Автор приезжает в украинскую глушь к старому охотнику-легашатнику и находит его на охоте в поле. Старый, с трудом двигающийся, дед охотится с таким же старым кобелем. Дед сидит на копне сена, а собака ищет. Когда кобель на стойке, дед, крехтя подходит, посыл, взлетает переплка дед стреляет, а потом оба отдыхают. Запомнилось, что на момент встречи у деда было семь перепелок.
Я не могу передать своеобразный язык Остапа Вишни, но этот рассказ один из запомнившихся мне рассказов об охоте. Искал в И-нете, но не нашел. Если у кого-нибудь есть, выложите пожалуйста.
Ох, графомания так и душит. Простите великодушно, вспомню покойного драта по кличке Вамба. Место действия - юг Приморья 2000 год, после августовских тайфунов.
В тот вечер на N-ских полях я хотел пострелять уток. Вода залила несколько неубранных полей, и утки стаями собирались на этих кормных местах. Приехали рано, и для тренировки я пустил Вамбу искать на сырой поскотине. Пёс быстрым галопом начал обыскивать луговину. Бекасов он, правда, не нашёл, но весь луг оказался заполнен жаворонками. Видимо проходил самый разгар перелёта: жаворонков было очень, очень много. На каждой параллели перед Вамбой со звонкими трелями поднималось не меньше десятка птичек. Говорят, во Франции жаворонков стреляют, поскольку эти птички выдерживают стойку. Мой пёс к жаворонкам был абсолютно равнодушен, но картина получилась красивая - невозмутимо работающий дратхаар, и жаворонки поднимающиеся перед ним. Видевшие нас со стороны говорили, что путь собаки можно было проследить по жаворонкам. Вот только бекасов мы так и не нашли.
***
Вечерело. Взяв Вамбу к ноге, я вышел на пшеничное поле. За те несколько дней, что мы не были здесь, оно изрядно подсохло, из озера превратившись в череду луж, окружённых жалкой, растрёпанной, поникшей пшеницей. Жирная, вязкая почва засасывала ноги. Но Вамба вдруг прямо с места перешёл на потяжку и встал. После посыла пёс почти носом выковырял из грязной пшеницы крупного бекаса. Уже увидев кулика, вспоминаю, что в стволах патроны на утку - в одном шестой, в другом четвёртый номера. Но стреляю из правого ствола, отпустив бекаса метров на двадцать, и куличок, сложив крылья, падает и разбивается об единственный во всёй округе сухой бугорок. Из-под лопнувшей на груди кожицы глядит толстый слой осеннего жира.
Не пройдя и двух параллелей, Вамба вновь потянул и встал. Так вот куда пропали бекасы! Луга подсохли, а в поле такая жирная грязь. Я, забыв об утках, спешу к стойке, в спешке меняю патроны, роняя их в грязь, волнуюсь, горячусь, мажу. Быстро темнеет, на фоне земли уже не видно взлетающих бекасов, и только их бойкое <кчжек>, да мелькание белого брюшка выдаёт птицу. Но вот попал, ещё раз попал и всё ... Стемнело.
С заката налетает стайка крякв. С ними, как ребёнок в кампании взрослых, бойко летит чирочек, отставший от своих и ради общества прибившийся к кряквам. Заметив нас с Вамбой, утки отворачивают метрах в ста, и только беспечный чирок с разгона садится на воду большой лужи, но тут же, сообразив опасность, свечкой взлетает вверх, летит за большими и падает, сбитый запоздалым выстрелом. Апорт!
Строить шалаш поздно. Прижав к себе грязного и очень мокрого Вамбу, кое-как устраиваюсь возле роскошной куртины полыни, оставшейся в одном из углов поля. Вот тема для философских размышлений: после наводнения вся пшеница полегла, а сорняк переросток стоит себе. Снова налетают какие-то утки, ростом поменьше крякв, но не чирки. Словно снаряды, они со свистом проносятся над головой, так быстро, что я не успеваю поймать их стволами и не стреляю. <Так и не узнаю, что это за утки!> - проносится в голове какая-то совершенно несуразная мысль. Вот ещё стайка чирков, пара крякв, но всё далеко. Баста! Зорька закончилась. Где-то высоко пролетают с гнусавым криком невидимые цапли, испуганным призраком бесшумно отворачивает в сторону кваква. Зорька закончилась!
Мы с Вамбой идём обратно. По серебристому от лунного света по воде полю дратхаар уходит вправо, потом влево, постепенно расширяя челнок, потом, засуетившись, немного неуверенно разбирается в запахе и встаёт, смешно припав на передние лапы. С надеждой посылаю его вперёд, но в темноте только слышу, как с криком вылетает бекас. Далеко впереди, он поднимается над землёй, и я вижу летящего куличка на фоне посветлевшего неба. Стрелять нельзя, но собака ищет, и мы <в чахоточном свете Луны> идём по залитому полю, стойка, посыл и поднимаются бекасы ... Хотя и не охотимся вовсе.
***
Вода ушла, оставив по берегам соблазнительную жирную грязь. На ней много бекасов, но кулички сидят группами, где по паре десятков, а где и побольше и стойки не держат. Напоровшись на первую высыпку, Вамба срывается, галопом провожает долгоносиков по луговине, но вскоре виновато приходит ко мне. Однако, раскаяния на усатой морде не видно. Несколько минут, забыв про комаров и жару, я упражняюсь в педагогике: хватает сил не выпороть бандита, но не могу отказать себе в удовольствии высказать всё, что я думаю о нём. Закончив обзор ненормативной русской лексики с кратким экскурсом в способы эутаназии собак, которые сделали бы честь отъявленному живодёру, цепляю Вамбе двадцатиметровую брезентовую корду, от воды ставшую совершенно неподъемной. Поработай! Пёс понемногу успокаивается, и, убавив поиск, идёт челноком по берегу. Вот новая ложбинка, грязь. Бекасы даже не дали кобельку разобраться с запахом - ещё на потяжке начали взлетать метрах в двадцати впереди, и лететь почему-то над нами. Один, другой, пятый. Мне приходится сдерживаться, чтоб не выстрелить, не набаловать молодого легаша, а каково ему! Несколько шагов вперёд, и снова один за другим вылетают кулички. Но вот высыпка разлетелась, и можно идти дальше. Вамба страстно обнюхивает сидки, по свистку нехотя идёт вперёд, у края воды поворачивает, снова проходит передо мной, влево, поворот, короткая потяжка и стойка. Ну что ж, собаке надо верить. Пиль! Вамба, с опаской оглянувшись на меня, тихонько идёт вперёд. Бекас взлетает из-под стены осоки, зигзагами уходит к реке, но, после выстрела, кувыркается в траву. Вот, дурачок, как надо: ты встаёшь, потом поднимаешь птицу, а я стреляю, понял!
Вскоре снимаю с дратхаара корду. Он ищет, немного горячится, но воспоминания о корде дают себя знать, и по следующей высыпке пёс встаёт. Но бекасы не выдерживают: вылетает один, а за ним, как чёртики из табакерки ещё пара. Но Вамба держит характер - стоит. Ловлю стволами бекаса, стреляю и сразу же бью следующего. Краем глаза вижу, как первый бекас кувырком летит в траву, за ним падает и второй. От выстрелов бекасы начинают взлетать ото всюду, но мой легаш стоит. Успеваю перезарядить двустволку, стреляю на штык летящего прямо на меня бекаса - промах, ещё один уходит вправо; разворот, выстрел, бекас падает! Ура! Иду за первым бекасом, он плавает в луже кверху брюшком. Вамба тычется в руку усатой мордой, в пасти его второй бекас. Я вроде тебя за птицей не посылал?! В наказание укладываю Вамбу, где стоял - брюхом в воду. Но при тридцатиградусной жаре для дратхаара сплошного кофейного окраса это не наказание, а облегчение. Выхожу на чистое место, где должен лежать третий бекас, но его нет. Долго ищу куличка на чистой, выеденной коровами луговине, но тщетно. Вамба потихоньку подходит, включается в поиски, однако и он не находит нашей добычи. Пропал триплет. Я сажусь на траву, достаю из рюкзака флягу с тёплым от солнца чаем. Когда кладу флягу обратно, замечаю, что Вамба застыл в напряжённой позе: припав на передние лапы, он стоит метрах в десяти от меня. По сидкам? Подхожу к нему: прямо перед собакой в глубоком следе-ямке от коровьего копыта вверх лапками торчит наш третий бекас!
***
Вамба выпрыгнул из электрички, чуть не свалив меня с ног. Сколько энергии и задора в молодом псе! Вот за деревней отстёгнут надоевший поводок, и кобелёк радостно уносится к ручью. Лапы выбивают дробь на пыльном просёлке. И тут, на бегу, дратхаар резко тормозит, прихватив запах птицы. Он встал, но тело по инерции уносит вперёд, и пёс немного проезжает по пыльной дороге. Прямо у ручейка, на месте где я всегда собираю ружьё, Вамба стоит. Вот только бекас не выдерживает и срывается раньше, чем я успеваю приготовиться к выстрелу - ружьё то в чехле.
***
Года за два до этого случая довелось мне, тогда ещё бессобачному, просидеть несколько часов, в ожидании путёвок, в холе спорткомплекса, где тогда располагалось районное общество охотников. Под монотонные удары короткостриженных парней из секции то ли каратистов, то ли тайских боксёров, то ли рэкетиров, колотивших по большим кожаным грушам, все собравшиеся с увлечением слушали седого сухопарого старика - охотника, рассказывавшего о временах своей молодости. В географии его охот мелькали знакомые всем названия пригородов, покрытых ныне густой порослью разномастных дачных домиков, где когда-то стрелял он коз, рябчиков, фазанов. Рассказ медленно, но уверенно тёк от темы к теме, поневоле коснувшись и преобразований охотничьих угодий. Тут наш ветеран разволновался, вспомнив, как его спаниель чуть не погиб, пытаясь достать утку из недавно проложенного канала ирригационной системы . Прыгнуть в воду он прыгнул, а вот вылезти на берег рукотворной речки не смог - берега крутые как в бассейне. Все, кто охотился с собакой, знают опасность таких каналов, люков, шурфов, ям, вырытых под столбы ЛЭП и <любезно забытых> на горе собакам и их хозяевам. Вот от этого старика и узнал я, что в шестидесятых какой-то энтузиаст завёз в Приморье несколько рабочих борзых. В самом деле, Приморье не только край сопок и тайги, это ещё и приханкайские степи, восточная граница обитания дрофы. В степях и полях раздолье борзым, но каналы с их холодной водой и крутыми берегами да открытые люки только устраиваемой в те годы ирригационной системы в первую же осень сгубили всю свору.
Не избежал этих напастей и Вамба. В первый свой люк он попал, когда я начал знакомить его с коротким поиском у воды и по лесозащитным полосам. Мы шли по заброшенному кукурузному полю вдоль рукава, соединявшего два озерка. Какой-то крестьянин-охотник выкосил комбайном дорожку вдоль воды, оставив только редкую полосу осоки. Не один товарищ по страсти благословил его: идти удобно и тихо, сквозь осоку и не скошенную вовремя кукурузу видно зарастающую ряской гладь воды. А вот лежат утиные пёрышки радом с примятой кем-то осокой и не успевшей раскиснуть и проржаветь бумажной гильзой. Вамба заинтересованно разбирается в одному ему ведомых запахах, то уходя в поле, то разгоняя ряску старой протоки. И вдруг, из-под кучки гниющей травы, срезанной комбайном, выскакивает енот . Прежде чем я успел как-то отреагировать, Вамба взревел и бросился за зверьком. Но через пару секунд его залив сменился жалким щенячьим лаем. Что за напасть? Неужто молодой, полный сил дратхаар не справился с каким-то енотом! Бегу к нему и чудом сам не падаю в люк. Ловушка сделана по всем правилам: над люком, оставшимся без бетонной окантовки-навершья, нависла, полегла кукуруза. Лёгкий енот или перепрыгнул илди проскочил по кукурузным стеблям, а пёс провалился в яму. Глубина метра четыре, отвесные стенки бетонного колодца, а на дне мой Вамба. Хорошо с собой была двадцатиметровая брезентовая корда. Привязал её к бетонному навершью, валявшемуся в нескольких шагах от колодца, и по корде спустился вниз. Пёс вроде цел, только дрожит весь. Ладно, главное лапы не сломал. Посадил Вамбу себе на плечи, благо тот сообразил и не дёргался, потихоньку начал подниматься. Пёс вскоре выпрыгнул, и я кое-как вылез наверх.
Несколько дней подряд Вамба панически боялся маленьких замкнутых помещений, но постепенно его страхи ушли. А вот я долго волновался, что первый неудачный контакт с енотом отобьёт у молодого дратхаара если не злобу к зверю вообще, то желание работать по енотовидным собакам. Но вскоре Вамба поймал енота, доказав, что охотничья страсть в нём не угасла. Насилу отобрал я у кобеля его добычу. Необычную злобу к мёртвому зверю я приписал тем неприятным событиям, которые ассоциировались у Вамбы с прошлой охотой на енота. Но на привале рюкзак вдруг ожил, и енот-притворщик попытался сбежать.
***
Дорога на участок натаски проходит через речку. Тут переброшен мост, на котором обычно достают корды, собирают ружья, обувают болотные сапоги. Мост служил и местом встреч и разговоров охотников. На этом мосту с Вамбой случилась занятная история. Мы встретились с пожилым охотником, хозяином пятилетней ирландки. За разговором стали переобуваться, расчехлять ружья. Собаки, обнюхав друг дружку, крутились вокруг. И вдруг Вамба стал что-то прятать за мой рюкзак. Услышав удивлённый возглас хозяина ирландки и оглянувшись, я увидел в зубах моего Вамбы целлофановый пакет с аккуратно завёрнутыми в бумагу бутербродами, несколькими помидорами и шкаликом водки. Оказалось, мой пёс тихонько стащил чужой <тормозок> и принёс его мне. Заботливый!
На обратном пути я иногда переодевался на том же мосту по-городскому. Правда привычка эта раз подвела. Пока я сменял грязные штаны и выцветшую штормовку на вполне цивильные джинсы и куртку, уже прилично работавший Вамба ушёл от меня в болото. Одевшись и обувшись, я оглянулся, а драт стоит в полусотне метров, стоит крепко, по дичи. Мне бы обратно переодеться, да время дорого. По лужку, по кочкам кое-как добрался до собаки. <Пиль!> - Вамба тихо ведёт вперёд, а искомый долгоносик или далеко, или отбежал. Забыв обо всём, иду за собакой, мы поднимаем бекаса, после выстрела он падает в окошко вонючей болотной жижи. И тут я замечаю, что и щёгольские остроносые туфли, и новые джинсы до самого бедра вымазаны в болотной грязи. А тут ещё Вамба принёс куличка, отдал и хорошенько отряхнулся ;-).
***
Выстрел застал бекаса над водой, и, свернувшись, долгоносик упал метрах в десяти от берега. Тут бы послать собаку, но первые пять метров между нами и куличком вода покрыта густым слоем мусора нанесённого наводнением. Здесь и трава, и листья, и приплывшая откуда-то пластиковая бутылка, и палки, есть даже довольно приличные брёвна. Но Вамба лихо бросается в эту грязь, отчаянно работает лапами, и через несколько минут выплывает на чистую воду. Схватив добычу, он разворачивается, но ума плыть обратно по уже проложенной им дороге не хватает. Пёс, немного снесённый вниз по течению, вновь начинает таранить стену наносов. Пробиться ему удаётся только с третьей или четвёртой попытки, и на берег Вамба выходит уже с моей помощью. Выходит и ложится отдохнуть. Устал!
***
Кукурузное поле, залитое наводнением, так и осталось неубранным. Вода ушла, оставив сломанные, искорёженные стебли кукурузы, зацементировав их наносным илом и разным речным мусором, и создав причудливый лабиринт. В этом странном пейзаже, среди стен уцелевшей кое-где кукурузы и речного мусора остались довольно приличные лужи, на которых мы с Вамбой ищем бекасов. Ходить ужасно неудобно, зато разжиревшие долгоносики подпускают чуть не вплотную. В одном месте Вамба встаёт, сердито вздыбив шерсть на загривке. По команде он пошёл вперёд, быстро перешёл на галоп и с лаем скрылся в кустах. Через секунду, я со смехом разнимал моего пса с некрупным телёнком, отбившимся от стада и заплутавшим в кукурузных дебрях.
Что делать, Вамба или приезжал на охоту в машине, или выходили мы с ним из электрички на станциях, где можно прямо в поле. А в лугах теперь корова - зверь редкий, почти краснокнижный. Даром, что на участке натаски трава по грудь. Когда-то паслось здесь стадо колхоза-миллионера, тысяча двести голов крутобоких молочных коров. Бекасов было не счесть, только при стрельбе приходилось быть осторожным, чтоб не задеть корову. Но с приходом новых экономических отношений тысячное стадо пошли под нож, и вот мой Вамба впервые встретил в поле пусть маленькую, но корову и сработал по ней, как положено дратхаару работать по зверю. Ладно, телёнок отделался лёгким испугом, да царапиной от зубов на загривке. Цепляю его на корду и, держа на всякий случая Вамбу за ошейник, вывожу нашу <добычу> к дороге. Отсюда видно уже жалкое стадо голов в двадцать, пасущееся без присмотра на заброшенных полях - всё, что осталось в соседнем колхозе, агония которого под вывеской какого-то агрообъединения длиться уже несколько лет. Увидев коров, телёнок с жалобным мычанием припустил к ним, а мы с Вамбой вернулись в поле.
Минут через десять за нашими спинами хлопнул выстрел. Я ревниво оглянулся - кто это стреляет на пройденной ("зачищенной") нами территории: двое мужчин с ружьями загружали нашего недавнего знакомца в багажник белого универсала. Что ж, от судьбы видно не уйдёшь.
ИСПЫТАНИЯ.
* Середина мая. Собаке год с небольшим. Мы на полевых испытаниях под Раменским. Посреди пойменных лугов р. Москвы большой песчанный бугор, поросший соснами. Стоят машины, палатки, дымятся костерки. Между ними крутятся десятки спаниелей, создавая весёлую неразбериху. Люди приветливы, охотно пускаются в объяснения. Солнце садится, над лугами слоится туман, кричат коростели, бьёт перепел, пахнет дымком и влажной землёй. Хорошо!
Утром комиссия экспертов, посовещавшись, вызывает первую собачку. Ну началось. Скоро и наша очередь. Немножко нервничаем.Так,зовут.
Посылаю собаку в поиск, она быстро скачет, как будто летит, стелется над травой. Вот у высокого заметного куста вроде бы стукнул коростель. Направляю собаку туда, стараясь зайти из-под ветра. Собака прихватывает запах, переходит на потяжку, а затемна подводку, и вот из куста с противоположной от собаки стороны выпархивает коростель. Слышу сзади одобрительные голоса судей. Отлично.
Но нужен ещё подъём. Пройдя метров 30,собака сходит с челнока и и тянет на ветер. Стою засмотрелся на неё. Забыл про всё - и про комиссию, и про судей. Чёткая подводка, из-под носа у собаки выскакивает перепел и неспеша улетает. Собака с радостным лаем летит за ним. Опомнился, заорал, что было мочи: "СТОЯТЬ!!!", но куда там! Чешет моя собачка уже по следующей карте, только уши мелькают. Вернулась с виноватым видом, ругаю её, а виноват сам. С испытаний нас, конечно же сняли.
Возвращаемся в лагерь, собака как шёлковая. Несколько подъёмов по дороге - останавливается по первой команде. Сзади смеются: "До испытаний надо ругать, а не после". Смейтесь,смейтесь, через неделю мы вам покажем.
Спаниели
Борис Владимирович Заходер (1918 - 2000)
Зовутся по-всякому Спаниели;
Но две разновидности
Есть на деле:
Толстенькие
(Которые СПАЛИ-ЕЛИ!)
И тоненькие
(Которые СУПА-НЕ-ЕЛИ!).
Долгожданный телефонный звонок раздался в пятницу, в конце рабо-чего дня. Звонил Андрей - мой товарищ, в чьих угодьях были приобретены лицензии на фазана.
- Антон, у тебя остались две незакрытые лицензии, - говорит мне Анд-рей. - Собираешься ли ты завтра ко мне приехать?
До этого я уже приезжал к нему три-четыре раза и добывал фазанов со своими помощниками, дратхаарами. От предвкушения новой охоты едва не проглотил язык, но сумел сказать:
- Конечно!
Справившись с нахлынувшими чувствами, спросил, могу ли я взять с собой своего товарища, Юрия, у которого тоже есть дратхаар. Получив от Андрея согласие, сразу же перезвонил своему коллеге-охотнику и стал с не-терпением ждать вечера. Время тянулось мучительно долго, но все рано или поздно кончается, даже рабочий день.
В гараж примчался на предельной скорости. Бывалые охотники знают, что удовольствие получаешь не только от самой охоты, но и от подготовки к выезду, а потом - от триумфального возвращения с трофеями и, конечно же, от охотничьих баек. И вот, наконец, сапоги, одежда и ягдташ готовы, патро-ны уложены в патронташ, проверены бипер и рация. Осталось только ждать утра в предвкушении праздника души.
* * *
Утром встал с кровати в 6-30 по сигналу будильника и тут же поспе-шил позвонить и разбудить Юрия. Однако тот уже не спал, а готовил бутер-броды и заправлял чаем термос. На короткие сборы ушло несколько минут, и вскоре я уже подъезжал к вольерам, где загрузил в автомобиль дратхааров. На въезде в охотничий рай, куда мы примчались на двух машинах, нас с Юрием встретил Андрей. После радостных рукопожатий задали самый глав-ный вопрос: остался ли фазан?
- Фазан есть, - обнадежил нас Андрей, - но погода, сами видите, ка-кая:
Да, погода в тот день охоте не особо благоприятствовала - моросящий мелкий дождь при полном безветрии. Но разве это могло остановить двух мужиков, в крови которых с пятницы бурлил адреналин и охотничий азарт? Решение приняли мгновенно и единогласно: раз приехали, значит, будем пы-таться что-то добыть.
Собаки, выпущенные из багажника, радостно забегали вокруг машин, а мы тем временем включили биперы и зарядили ружья. Пожелав друг другу ни пуха, ни пера, разошлись по двум балкам, местами заросших густым не-проходимым камышом или высокой травой. Услышав звук свистка, которым я дал собакам команду на поиск птицы, кобель и сука дратхааров радостно скрылись в камыше. Минут пять-семь их не было видно, но вот, наконец, раздался долгожданный сигнал бипера. По звуку понял, что бипер работает в 25-30 метрах от меня. Сделав несколько шагов в камыш, я дал команду на подъем птицы. После прыжка Троя свечкой вверх взмыл красавец петух. Первый выстрел - промах! Почти сразу же я выстрелил еще раз, фазан за-мертво упал в камыш, и я дал команду на подачу птицы. Ждать пришлось не долго, вскоре из камыша высунулась довольная морда Троя, который держал в зубах фазана. Тут же подбежала и Эрна, радостно виляя хвостом. В ее глаза я без труда прочел: <Хозяин, Трой не один сработал, я тоже там была и виде-ла этого фазана!>
Прикрепив добытого фазана на подвязку к ремню, я со своими четве-роногими друзьями пошел дальше. Камыш кончился, и мне было хорошо видно, как собаки челночат впереди. Вскоре я заметил, как Эрна, высоко за-драв голову, словно пойнтер, начала делать потяжку и остановилась метрах в сорока от меня. Увидев, как грациозно ей секундирует Трой, я горько пожа-лел, что забыл в машине фотоаппарат. Два красавца дратхаара стоят в ши-карной стойке - высоко задрав головы и замерев на месте. Думаю, со мной согласятся многие: мало, что может сравниться по красоте с собаками в та-кой ситуации.
К сожалению, времени любоваться у меня было немного: пришлось подойти и дать команду на подъем птицы. Из травы взлетело два фазана. Пе-туха я взял с первого выстрела, а улетающую курицу собаки долго провожа-ли тоскливыми взглядами. Как им объяснить, что курей я не стреляю прин-ципиально, зная, что на следующий год эта курица приведет 10-12 цыплят, подарив мне и другим охотникам еще одну великолепную охоту! Услышав команду на подачу птицы, собаки наперегонки бросились к битому фазану. Маленькую победу в этом коротком забеге умудрилась одержать Эрна, кото-рой на этот раз и выпала честь подать мне птицу.
Всё, охота завершена, лицензии закрыты. На все про все ушло не больше часа. Подозвав и уложив собак, осмотрел фазана: бит чисто, хоть чу-чело из него делай! Какая красивая все же птица наш кубанский, вернее, кав-казский фазан!
У машины меня уже ждал Юрий. Фазана в тот день ему не встретилось, но его дратхаар Чак сделал стойку на зайца. Юрий не упустил такого подарка судьбы и метким выстрелом настиг косого, который попытался было дать стрекача после подачи команды. Не растерялся и Чак, который принес и от-дал хозяину в руки этого <длинноухого фазана>.
По традиции сфотографировали друг друга с трофеями и поблагодари-ли за охоту Андрея. Выпили <на кровях> по чашке чая за острый глаз и креп-кую руку. Напитка покрепче выпить хотелось, но не пришлось: предстояло ехать домой.
* * *
Домой мы проезжали мимо своих угодий. Времени было еще много, и само собой родилось решение продолжить охоту, тем более, что у меня име-лась лицензия на вальдшнепа. Вскоре мы уже были в лесу, и собаки со вклю-ченными биперами устремились в поиск. В лесу поиск у них очень широкий, и на какое-то время дратхаары совсем пропали из виду. Вот, где бипер ну-жен, как никогда! Услышав его работу, я побежал на звук и, увидев, как Трой и Эрна застыли перед кустом шиповника, понял, что там вальдшнеп.По ко-манде на подъем птицы два континентала одновременно прыгнули в куст, и оттуда рыжей молнией вылетел вальдшнеп. Взяв его на мушку, накрыл птицу стволами, и вальдшнеп рухнул на взлете. Птица, которую мне по команде принес Трой, оказалась обворожительно красивой и по-осеннему упитанной. Весов под руками у меня не было, но я думаю, что он точно весил не менее 450 граммов. Его даже можно было сравнить с карликовой курочкой, кото-рых разводят у нас местные птицеводы.
Через несколько шагов, пройдя буквально три-четыре метра, я увидел очередную стойку. На этот раз вальдшнеп попытался убежать и спрятаться под ближайшим кустом. Но разве таким образом обманешь собаку! На полу-согнутых лапах Трой пополз к птице и за семь-восемь метров до вальдшнепа застыл в стойке. Мышцы его напряглись, и весь его замерший вид говорил мне: <Ну что же ты, хозяин, вот он, вальдшнеп, пора давать команду, еще немного, птица сорвется и будет поздно:>. Чтобы не разочаровать собаку, я дал команду и, почти не целясь, выстрелил по взлетевшей птице. Первым вы-стрелом промазал, но второй вальдшнепа задел. Подранок упал, и я отправил в поиск обеих собак. Прошло не больше пяти-шести минут, и второй вальд-шнеп оказался у меня в руках.
Остаток пути домой собаки блаженно отдыхали, зная, дома заслуженно получат свою пайку мяса и каши.
* * *
Итак, за день были добыты два фазана и два вальдшнепа. Добыты при помощи дратхааров, что не может не радовать. Выходит, не зря столько тру-да, сил и любви было вложено в своих четвероногих питомцев. Они мне пла-тят тем же: птица добыта, страсть охоты удовлетворена. Теперь вместе с Троем и Эрной будем с нетерпением ждать открытия следующей охоты - на перепела - в августе 2011 года.
Отличный рассказ.Ну и у меня всплеск памяти прорезался.
ТРУДОВЫЕ УТКИ.
Шли девяностые годы.
Однажды мы с одним моим ныне покойным приятелем-англичанистом Олегом решили поехать в о/х "Сокино" поохотиться на утку.Дело было во второй половине сентября и часть местной утки уже улетела.На базе нас гостеприимно встретил мой хороший знакомый егерь Иван, с которым пришлось поработать в этом же охотхозяйстве, где я занимался дичеразведением и ветеринарией.Застолье под" -А помнишь?" затянулось далеко за полночь.
Утром жена Ивана Нина накормила нас завтраком, а Ивана уже не было, он уехал по делам.Зная угодья как свой дом, пошёл проверить уток на днёвке в близлежащих от базы озёрах.Пусто, как в пустыне, хотя мой Атос и англичанин Олега Крис облазили все камыши.Пришлось вернуться на базу ни с чем.Приехавший Иван обещал хорошую вечёрку в дальних озёрах. Мы поехали, но за всю зорю на троих было два налёта, из которых мы выбили чирка и две кряквы.Собачки исправно подали уток, но больше ничего не было.
Утром следующего дня мы с Олегом поехали к нашему знакомому второму егерю Андрею, который с семьёй жил в соседней деревушке.
Его жена радушно приняла нас, накормила вкуснейшими щами, а Андрей рассказал, что сейчас идёт пролёт и утка вся в озёрах вдоль реки Медведица.Ещё он сообщил нам, что недавно там были высокие гости и было много стрельбы. Поскольку до вечёрки оставалось время, мы поехали на разведку, посмотреть перспективные места для зорьки.Как только я хлопнул дверкой машины, в 150 метрах от нас поднялся табун крякв, голов 70. Взору нашему предстала неприятная картина: перья, пух, головы уток, банки, бутылки и пачки от патронов, разбросанные по берегу водоёма в радиусе 30 метров.Я поднял одну пачку. На ней было написано: дробьN1. Однако охотнички-произнёс Олег,поднимаю другую пачку-нулёвкой уток стреляют. Значит, должны быть подранки, ведь собак у них не было.Только я подумал об этом, как обе наши собаки вышли из камышей, каждая держа в зубах по живой крякве.
Решили обойти вокруг всех баклужин пока светло. Это был удивительный вечер. Атос плавал вдоль камыша и через каждые сто метров заплывал в них, гонялся по прибрежному лесу и неизменно выносил очередную раненную крякву. Когда обошли 3 озерка, у нас в сетке было 9 крякв и одна широконоска.
Стало темнеть. На фоне леса снижающуюся утку почти не было видно, да я ещё и траншейные стволы МЦ-8 не сменил на раструбы.Но утка сыпалась, как из мешка и расстреляв 12 патронов, прибавилось ещё 8 уток, которых Атос не упустил не одной, независимо от того, падали они на воду в камыш или на лес.Стало совсем темно и уток было только слышно, но не видно совсем. -Заканчивай, не жадничай-закричал где-то близко Олег. Выйдя к машине, стали выкладывать добычу и оказалось, что от "стрелков-начальничков" собачки нашли нам 17 уток, да 12 мы взяли на заре.
Всю дорогу мы молчали, а при подъезде к городу Олег высказал то, что мучило меня всю дорогу: -Почему не запретят охотиться на водоплавающих птиц
бз собак? И сколько же ещё такой ненайденной и погибшей птицы оставляют подобные "охотнички" по всей стране? Вопрос риторический. Слава собакам и здоровья их владельцам.Уже нет в живых ни Атоса, не Криса, да и Олега уже несколько лет как похоронили. Но память об ушедших счастливых днях по-прежнему жива...
Вспомнилось почему-то детство. Охота с гончими очень ярко запечатлелась в моём мальчишеском мозгу. Итак рассказ из далёкого прошлого.
АГРА.
Шёл далёкий 1969 год.Погиб выжлец Мухтар от выстрела из малокалиберной винтовки участкового милиционера. Осталась его верная подружка, выжловка Агра. Трудягя ГАЗ-69М вёз нас с отцом по раскисшей от дождей ноябрьской дороге. Впереди уже виднелся конечный пункт нашего назначения-лес вокруг вьющейся в степи малой речки Кушум, кои несут свои воды по земле российской, петляя среди степей, лесов и в конце впадая в какую-нибудь крупную реку.
Сказочной красоты сбоку виднелись озимые, с блестящими каплями от прошедшего накануне дождя и вся эта картина: жёлто-багряный лес, река и зелёное озимое поле с удивительно чистым голубым небом навевали какие-то мысли о волшебности всего происходящего. Машина остановилась на поляне среди осинок. Слева текла река, справа был сад с яблоками, которые ещё не все собрали.
Отец собрал Голланд-Голланд с шустованными и обрезанными стволами 16 калибра и зарядил в правый ствол четвёрку, а в левый двойку в металлических гильзах. Их желтоватый отблеск придавал охоте какой-то колорит золотой элитарности. Агра выпрыгнула из машины, потянулась, умно посмотрела на отца, как бы спрашивая что делать. -Давай, давай Агрушка!!!-закричал на весь лес отец-Тут был, тут ходил, бууудиии его, родная!
Агра скрылась в полазе, а мы пошли в направлении ушедшей собаки. АААВВВ! АЙ! АЙЯЙЯЙАЙЯЯЯЙЙЙАЙАЙ!-закипел гон страстным жалобным полувоплем-полувоем. И пошёл плачь по лесу в сторону сада. Казалось что-то неземное в этих звуках. Это никак нельзя было назвать лаем. Это был гон породной русской гончей. Отец заслушался собаку, даже закрыл глаза. Я тронул его за рукав. ОН расплылся в блаженной улыбке и тихо хитро подмигнул мне. Ставай сзади меня-сказал он мне тихо-сейчас косой назад на лёжку покатит.
Агра смолкла на несколько минут и вдруг опять завопила так, как будто с неё живой сдирают кожу. -По-зрячему пошла-улыбнулся отец. Прошло минут 15 и вдоль сада по просеке прямо на нас выкатил здоровенный русак. Отец поднял ружьё и опустил его. Я обиделся.-Чего не стрелял? 20 метров было. -Подожди, дай Агрушку послушать, этот всё равно никуда не денется. Заяц пошёл на большой круг и гон сошёл со слышимости. Наконец где-то на другом конце сада нарастая волна за волной на нас пошло плачевно-заунывное действо. Заяц неожиданно выпрыгнул на дорогу в 40 метрах, развернулся и хотел задать стрекача, но Голланд уже сказал своё веское слово. Бьющийся на тропинке в конвульсиях заяц, оглушительно плачущая Агра и дымок из открытого ружья, отец, подбирающий стреляную гильзу, выброшенную эжектором-всё слилось в какое-то нереальное происходящее. Как будто не с нами, а в какой-то волшебной сказке. Агра дошла с гоном до зайца, ткнулась мокрым чутьём в окровавленную морду косого и гордо посмотрела на меня. Отец подошёл, погладил собаку по голове и взял на сворку. -Поехали, сын,хватит на сегодня. Я никак не хотел прекращать охоту и не мог понять, почему надо уезжать, когда ещё можно всех зайцев перебить.
Но мы уехали. Дома нас ждал приготовленный мамой вкусный обед, овсянка с мясом для Агры и бесконечные рассказы о том, какая растёт замечательная гончая.
В тот год было взято из-под неё около 40 зайцев. Зимой Агра пропала на гону,поиски ничего не дали, а через неделю она была найденной мёртвой и замерзшей в чьём-то капкане.
Вот так пропадают хорошие работники. Больше отец гончих не заводил. Через два года мы переехали из посёлка обратно в город, но охоту с гончими люблю и сейчас, когда есть возможность поехать с друзьями и послушать их собачек, никогда не отказываюсь.
Здорово, как сам на охоте побывал. Спасибо.
Прочел с удовольствием, душевно.
ветдоктор, спасибо за калссные рассказы
На здоровье. Вот Вам ещё один, хотя может быть и не совсем корректно, но из песни слов не выкинешь.
УКРАДЕНЫЙ ДИПЛОМ
Май в том году выдался удачным на птицу. Перпела в полях было предостаточно не только для испытаний и состязаний, но и для натаски довольно большого количества собак.Вечером приехав в лагерь, пошёл с Атосом в поле неподалёку. Пустил в поиск. Сразу же на первой параллели кобель резко развернулся на ветер и застыл как изваяние с высоко поднятой головой. По посылу стремительно подал перпела в 14 метрах от стойки прямо по чутью и остался на месте самостоятельно. Походив ещё минут пять по полю, мы спустились к речке Идолге и я искупал собаку, бросая ему палки для аппорта. Вернувшись в лагерь попал на жеребьёвку. Нам выпал первый номер.
Утром судейская бригада (не буду называть участников по этическим сооображениям и из уважению к возрасту)уже ждала нас на поле. Дул лёгкий ветерок, но роса была ещё достаточно обильна. Проверив послушание собаки перед пуском нам с Атосом показали направление по которому стучал перепел.
Две великолепные параллели безукоризненного челнока с крыльями метров по 90 и собака "сломалась" на ветер, протянула прямолинейно около 15 метров и твёрдо стала принизив голову до уровня спины. -Посылайте-скомандовал главный эксперт. По повторной команде Атос прыгну и прямо из-под морды у него вылетел перепел. Выстрел и собака осталась на месте. Перепел переместился метров на 150 и сел в траву.
Описав работу эксперт скомандовал-Наводите на перемещённого. Опять прекрасный челнок, резкий разворот на параллели, потяжка прямолинейно около 11 метров и твёрдая стойка с высоко поднятой головой. По посылу бросок метров 5 и "выбивание" перепела прямо по чутью. -Похоже, он у нас Д.1 получит-сказали эксперты-но он ведь всего 7 минут работает, надо ещё посмотреть.
Атос 10 минут довольно широко и красиво челночил, приэтом подняв со стойкой двух коростелей и одного перепела. В это время начался дождь. -Пойдёмте в лагерь, сказали эксперты. Придя в лагерь и посовещавшись, он подошли к нашему столику и во всеуслышание сказали следующее: Мы в принципе уже определились, там диплом первой степени при 83-х баллах, но нам всё-таки хотелось бы ещё посмотреть чутьё.Уж очень нереально далеко собака причуивает. Мы такого никогда не видели. Давайте сходим ещё после дождя.
Не подозревая подвоха, я согласился на это условие. После дождя Атос пошёл быстрым галопом и вдруг упал и заскулил, после чего встал и захромал на левую переднюю лапу. Оказывается, в траве лежала борона и он ушиб об неё скакательный сустав. Я говорю судьям-Давайте пусть на трёх лапах ищет, чутьё-то всё равно покажет.
А они переглянулись и говорят-нет, ход нельзя измерить.-Так говорю-Вы же ход уже оценили. -Ну ладно говорят, Д,2 при тех же баллах. Родословной у меня с собой не было, забыл дома. -В среду-говорят в обществе будем награждать победителей в обществе-так и запишем. Придя в среду вижу, что эксперты глаза прячут. Подозвали и говорят-ну ты же на Всероссийскую выставку поедешь, а там посмотрят родословную и скажут-Что у Вас за эксперты, что при баллах на Д.1 Д.2 дают.
Вот мы посоветовались между собой и решили снизить некоторыую расценку. В общем, мы не совсем уверены в верности и поставили 875, ну и так с 83-х переделали на 79. -Не огорчайся, говорят-Атос всё равно полевой победитель стал.-Спасио, говорю, а должен был быть полевым чемпионом. Вот такая история. Сора из избы я выносить не стал, экспертам этим уже за 80, история всех рассудит.Хотел о собаке, а получилось как всегда о людях.
Может где-то здесь уже было, но в этой теме быть должно непременно. Думаю Петрович будет не против...Спасибо ему за рассказ!
копировать не буду вот ссылочка http://dogexpert.ru/forum/topic/3085/
Игорь, понравилось, весна, лето вспомнилось. А какую еденичку зажали, я бы после этого, руки не подал.
Да уж... Дураков и *удаков в России всегда хватало(
Слава Богу, тема опять проснулась. И рассказы... один лучше другого. Спасибо!
А вот у Петровича про Ункаса... Очень пронзительно-трагичный рассказ. Ох люди, люди...
Ну вот опять про гончих вспомнилось.Сейчас про эстонскую. Итак по порядку.
ДЖЕРРИ
Джерри была выжловкой эстонской гончей. В роду у неё было много рабочих собак. И всё было бы хорошо, но был у неё один порок, который записными гончатниками сводит на нет все остальные достоинства гончей-она нередко гоняла в пяту, особенно если след был не слишком свежий. Выяснилось это по белой тропе, где все действия участников спектакля читаются как на бумаге. По этой причине владелец никогда не выставлял собаку на испытания.
Джерри принадлежала моему приятелю-охотнику, который живёт в соседнем со мной доме. В начале девяностых я много раз приглашал Володю (так зовут владельца Джерри) на охоту по вальдшнепу с моим тогдашним молодым Атосом, ему нравилось, но стрелок по быстро взлетающей птице он был никудышный, поэтому легавой так и не обзавёлся. Но охота с гончими очень его влекла, к тому времени он уже был достаточно опытным охотником, поездив с другими гончатниками и в результате в его семье появилась маленькая эстонка.
Его младшая дочь,тогда ещё школьница, сразу назвала собачку Джерри в честь героев известного Диснеевского мультфильма и это имя так к ней и приклеилось. Весенняя нагонка прошла вроде бы успешно и осенью Володя пригласил меня на охоту по зайцу. В лесном овраге возле ручья Джерри подняла лису, которая была взята мной на первом кругу из раструбов ТОЗ-57 тройкой в контейнере. После наши охотничьи пути как-то разошлись и следующий раз пришлось поехать с ним уже зимой.
А надо сказать, что Володя человек очень незаурядный, с университетским образованием и энциклопедическими знаниями. В своё время, будучи ещё совсем молодым, он отработал три года консультантом в дружественном нам тогда Ираке и заработал на трёхкомнатную квартиру в центре города и новенькую "Волгу". К моменту описываемых событий у меня своей машины не было, а старенькую "Волгу" Владимир жалел и зимой на ней не ездил. Ездили мы с ним на перекладных. Обычно рано утром садились на междугородный толейбус и ехали через Волгу в соседний Энгельс, откуда с автовокзала уезжали на автобусе в какой-нибудь не очень отдалённый уголок, где водились зайцы. Чаще всего это были либо Энгельский, либо Ровенский районы, где тогда гончих держали мало, а автобраконьеров ловили местные охотоведы.
Места наших охот чаще всего были в оврагах, буграх, посадках и пашнях, изрезаных мелиоративными каналами. Несмотря на то, что Джерри иногда гоняла в пяту, по свежему следу она шла довольно успешно, а на сколах Владимир помогал ей разбираться. Поэтому не было ни разу, чтобы мы приехали с охоты без зайца.Как раз в это время отец подарил мне Дефурни и оно не раз радовало меня дальними и результативными выстрелами. Где-то в 4 часа дня мы обычно уже стояли на трассе, на остановке и ждали обратный автобус. Маленькая собачка никому не мешала, да и места много в автобусе не занимала. Так мы и катались несколько лет, пока Володя не стал начальником отдела информатики в НИИ Геофизики. После этого возможности наши расширились и нас стал возить водитель-охотник на УАЗе-буханке с компанией их институтских охотников. Но всё это было позже.
А в описываемое мною время так мы и продолжались кататься на автобусах и бродить по заснеженным полям, не удаляясь далеко от трассы, чтобы вовремя успеть на обратный автобус.
Как-то после одной из таких охот ко мне заглянул мой давний знакомый сеттерист-пенсионер и попросился с нами на охоту. Я позвонил Володе и он не отказал в просьбе старому заслуженному человеку. Всеволод Георгиевич (так звали дедушку)сказал, чтобы мы не беспокоились, а он повезёт нас на свою дачу на своей машине на два дня.Поскольку он был полковник в отставке и бывший военпред авиационного завода, то дача его была вполне приспособлена для зимнего проживания. Голому собраться-только подпоясаться. Нас как нельзя лучше устраивало это предложение и мы с большой радостью согласились.
Утром видавшая виды "Нива" подъехала к дому Владимира. Поехали сначала чуть дальше, чем мы обычно забирались пешком. Возле системы мелиоративных каналов по бугам высились вышки ракетных точек со шлагбаумами и запрещающими надписями. Заячьих маликов было море. При подъезде к лесополосе мы увидели, как из неё выскочил довольно крупный русак, который поскакал по дороге вдоль посадки. Мы оставили машину около стога сена, а Всеволода Георгиевича поставили на номер в разрыве между посадками. Пустили Джерри по свежему следу. Начался гон. Голосок у Джерри был не ахти какой музыкальный, достаточно глухой, но доносчивый. Собачка она была не паратая, поэтому заяц под ней шёл почти шагом и недалеко впереди собаки на очень малых кругах.
Через 20 минут мы услышали дуплет и радостный крик старика:-Дошёёёлл.
В это время Джерри подняла ещё сразу двух зайцев, лежавших рядом и погнала по зрячему одного из них. Второй шумовой, выскочил на дорогу и попал под выстрел Володи. Гонный заяц начал нарезать круги: канал-пашня-скидка-лёжка-посадка. Володя исправно помогал выправлять собаке гон и поскольку след был свежим, Джерри гнала в нужном направлении.
Так продолжалось почти полдня. За это время, перебегая под гоном, я взял шумового зайца, поднявшегося на поле прямо из-под ног. Наконец гонный заяц забился в непролазные камыши искусственного пруда, вдоль оросительного канала и гон смолк. Джерри в очередной раз скололась, причём с довольно длительной премолчкой. Уставший от беготни по пашням Володя подошёл ко мне и затрубил в рог. Обычно очень позывистая собака на этот раз проигнорировала сигнал на снятие с гона. Пролезть через высокие сухие, засыпанные снегом камыши мы никак не смогли, поэтому стали трубить и кричать. Вдруг в середине камышей раздался яростный взбрёх Джерри и тут же камыши рядом с нами закачались, после чего в пяти метрах от нас по бетонной стенке канала бодро проскакал заяц, а за ним, в трёх метрах, истошно голосящая Джерри. Четыре выстрела слились почти в один, подняв снежную пыль и одуревший от выстрелов испуганный заяц стремглав понёсся по заснеженному полю.
Джерри продолжила гон и скрылась за зайцем в посадке, откуда раздался выстрел и радостный возглас старого охотника:-Доооошшёёёёлл!!!.
Уже смеркалось. Мы сидели в "Ниве", пили обжигающе горячий чай из термоса, закусывали бутербродами с салом, а Всеволод Георгиевич не уставал повторять: -Какая собачка! А на вид такая маленькая! И скармливать Джерри приготовленный женой вкусный пирог с мясом. Давно нет ни Джерри, ни Всеволода Георгиевича, давно уже мы не ездим на пригородном автобусе за зайцами, но память время от времени возврашает меня к тем очень счастливым для меня временам.
Рассказ,
Фантастический. Но про собак.
Назевается ШАМПУНЬ.
Утро, пахнет росой, цветами, чем-то ещё:.
Но некогда отвлекаться. Искать, Искать.
Кусты, будь они не ладны. Колючие. Вот тот в стороне, особенно с крапивой, там посмотреть.
Ы-ХЫ, Ы-ХЫ, Ы-ХЫ.
Попить бы, чуток, жарко. А вот, пахнет гнилой травой. Там вода.
Ы-ХЫ, Ы-ХЫ, Ы-ХЫ.
Но, стоп, вот, она, да кажется, точно, так, ближе, ещё немного:
ХОЗЯИ-И-И-Н.
Стоять. Там где-то , точно, там она. Стоять.
Где его черти носят? Сколько можно так стоять? Он что слепой?
Так повернуться осторожно, где он? Нет! За кустами не видно.
Но она же там, впереди. Стоять. Стоять.
Хозяин иди сюда.
Посмотри на меня, ну где ты?
Ага, свистит, зовет, зачем зовешь, иди сюда.
Нет, зовёт, надо идти. А она там. Но завёт. Ладно, иду. Иду уже, не ори.
Вот он, злой. Зачем злой?
Там хозяин, ну иди, там она. Вот я тебе покажу. Вот встаю, смотри там:.
Ну, долго я опять буду тебя звать? Лапы затекли.
Не пыхти, руки в ноги и ко мне бегом.
Как будешь готов стрелять, скажи ПИЛЬ!
Ну?
- ПИЛЬ.
А ура!!! Вот я тебя сейчас..
По своему, матерно ругаясь, взлетел бекас.
УХ ТЫ Птица-а-а-а, надо сесть.
- ДАУН!!!!
Сам ты Даун, уже лежу давно. Стреляй, давай.
Выстрел.
МИМО!
Выстрел и опять мимо.
Э-ех, мазила.
Да чтобы я ещё хоть раз за тобой пошла, и тебя звала, да лучше бы сама её подняла.
Но может там ещё одна рядом есть, надо проверить, понюхать, тут, тут, тут:
Хозяин был счастлив, ещё бы, АНОНС! За это можно было и выпить. За первый и последний анонс собаки. Два повода в одном.
Улыбнуло!Супер!
quote:Брюзга
Очень правильный взгляд. Может откроем новый раздел "Охота глазами собаки" quote:Originally posted by КИМ видео:
раздел "Охота глазами собаки"
Было бы интересно
Ну пока наш зоопсихолог борется с ветряными мельницами в соседней теме, напишу ещё один рассказик про гончих. На этот раз про русских пегих или как это нынче принято называть, анло-русских.
МЕТЕЛЬ
Такие гончие рождаются очень редко. В ней было всё: чутьё, паратость, нестомчивость, ум, позывистость. Была она собакой егеря в элитном охотхозяйстве, поэтому почти не посещала выставок, испытаний и состязаний, хотя в её родословной были прекрасные заслуженные собаки.
Начав гонять на первом году жизни, она обслуживала охоты высокого начальства и гостей. За первый год из-под неё было взято больше восьмидесяти зайцев.
Очень много рассказов слышал я от разных охотников про эту удивительную собаку, но в деле долго увидеть её не удавалось. Однажды меня попросили привить щенков в этом охотхозяйстве. Думая, что вернуться придётся быстро, я даже не предупредил жену, что поеду далеко от города.
Иван, хозяин Метели, сказал, что УАЗик, который привёз меня, срочно уехал в город и предложил мне остаться у него в гостях. Тем более это были последние выходные зимнего охотничьего сезона.
Мы позвонили в город и предупредили домашних о моей задержке. Утром Иван выделил мне резиновые сапоги,тёплые ватные брюки, вязанные перчатки и старенький ТОЗ-34 с десятком патронов.
На улице была оттепель после пороши-прекрасная погода для охоты с гончей. Метель без сворки пошла рядом с Иваном у ноги, что сильно меня удивило. Поднявшись от охотбазы метров на двести по лесной дороге, Иван сказал Метели:-Иди пошарь, моя умница. Тут он где-то, степашка эдакий. Метель внимательно посмотрела на хозяина умными карими глазами и ушла в полаз. -Выбирай место на дороге-сказал Иван-Сейчас Метла степана поднимет. Мы разошлись в разные стороны. И тут такой зарёв, метрах в двустах от меня, что у меня даже мурашки по коже пошли.Без перемолчек, очень быстро Метель прогнала зайца кругом с полкилометра и завернула назад. Ах!!! Какой это был концерт в зимнем лесу!!! Гон буквально летел как на крыльях и заяц выскочил на меня по дороге с такой скоростью, что первым выстрелом я обзадил и отбил ему заднюю лапу. Второй выстрел остановил зверька. Метель вынеслась из-за поворота, посмотрела на меня, лизнула зайца и тут же ушла опять в полаз. -С полем, барин!-поздравил меня Ваня-Вешай косого на дерево, потом на снегоходе соберём. Метель тем временем опять ярко погнала. Чувствуя, что опаздываю, бегу на перехват. Впереди метрах в семидесяти мелкий осинник-карандашник. Именно оттуда и льются звуки гона.
Вижу зайца, летящего по осиннику во весь опор и почти висящую на хвосте, метрах в пяти сзади, гончую. Опережаю метра на два. Жму спуск. Заяц кувыркнулся и ползёт. Не успел я выстрелить второй раз, как Метель посмотрела в мою сторону и видя, что я опустил ружьё, деловито придушила зайца, после чего не останавливаясь, снова ушла в поиск.
-Ну сегодня у тебя фарт-сказал подошедший Иван-а я не успел подвалить. Смотри, опять погнала. В это время гон стал еле слышен. Гончая ушла вниз к озёрам в пойму Медведицы.- Пойдём к базе, сейчас она его начнёт по озёрам кружить, там и перехватим-сказал Иван. И добавил-это профессор, на кабаньи лёжки собак уводит. Метель первый раз возле базы гоняет.
Спустившись в пойму, поняли, что заяц ходит на малых кругах по камышам близлежащих озёр. -А кабаны Метель не травмируют?-спросил я.-Да она умная, копыта не гоняет-ответил Ваня.
С дороги видимость была очень плохая, все озёра окружены ивовыми кустами и плотно заросли камышом. Удивительно, но собака гоняла уже больше часа по таким густым местам, а сколов не было. Такого раньше я никогда не видел.
Гон приближался к нам, но различить ничего было нельзя. Наконец в сплетении веток я разглядел какое-то движение. Это был крупный заяц. Он сидел и слушал приближающуюся к нему собаку. До него было метров семь.Я решился и выстрелил через ветки в голову зайцу.
Когда осыпалась снежная кухта, я увидел бьющегося косого и подвалившую Метель. Подошедший Иван вынес наш третий трофей и спросил собаку: -Метла, домой пойдём? Метель вздохнула, подошла к хозяину и пошла рядом с ним у ноги.
Придя на базу, Ваня получил известие, что его жена Нина родила ему дочку.
-Ну давай, располагайся. Я за водкой в деревню поеду на Буране. Заодно и твоих зайцев соберу по дороге. Витя, сынок, иди Метлу покорми и с дядей Игорем ужин сварганьте. Я мигом.
Уже ночью Ванька приехал вовсю "весёлый", чуть не упал со снегохода. Оказывется, он по пути заезжал к соседнему егерю и наугощался. Витя первым делом спросил:-Пап, а степашек привёз?-Привёз, сынок, привёз-ответил Иван, откупоривая свежую бутылку.
Ночью приехали ещё охотники, приглашали назавтра опять на охоту, а я уже ничего не хотел.Во сне мне привиделся зимний лес и в ушах моих звучал необычайный концерт под названием Метель...
quote:Originally posted by vetdoctor:
Ну пока наш зоопсихолог борется с ветряными мельницами в соседней теме,
quote:Originally posted by vetdoctor:
Такие гончие рождаются очень редко
Хороший содержательный рассказ с Волжских берегов!!!
Ну вот ещё один добавлю. О легавых.
МАРТ. КАЗАХСТАНСКАЯ ЭПОПЕЯ.
Однажды в начале восьмидесятых годов мы большой компанией поехали на охоту в соседнюю с нами Уральскую область. Тогда ещё живые мой отец и его друг, известный врач-травматолог Л.В.Маторин поехали к аспиранту Льва Владимировича, который работал хирургом в местной районной больнице.
Решено было поехать в туман вдоль газопровода и в результате заблудились в степи. Наконец в тумане стала вырисовываться овечья кошара и мальчик лет десяти, стоящий у дороги.
-Как проехать в Джангалу?-спросили мы мальчугана.-Моя жанакала нэ знай-было ответом.-А мама где?-Мамы нет.-А папа?.-А папа баран. Дружный смех от такого бесхитростного ответа ребёнка был ответом и мы поехали дальше не солоно хлебавши. Сергей, мой товарищь по охотам, долго не мог сдержать смеха, повторяя раз за разом-ПППАААПППААА ББББААРРРАААННН!!!ХА!ХА!ХА!
К вечеру, изрядно поплутав по степи, мы наконец приехали к месту нашего назначения. Аман, местный доктор, встретил нас очень хлебосольно. А нас влекло на обещанную охоту. Нам уже виделись куропатки, фазаны, гуси и утки.
Переехав в другое место и взяв путёвки у местного егеря, узнали, что пеганку здесь стрелять можно, когда у нас она числилась краснокнижной уткой. И гусей с 1 октября можно стрелять без всяких норм. Поскольку приехали мы на неделю, то план охоты был таков: кто без собак охотятся на водоёме по уткам и гусям, самые отъявленные гусятники роют окопы в степи, собачники утром и днём охотятся по куропаткам и фазанам, а вечером стоят зорьку со всеми на озёрах.
Стан наш расположился около воды большого степного солёного озера. Поскольку в степи дров нет, нам привезли кизяки, а остальную еду готовили на таганках с помощью паяльных ламп.
Утром наш проводник Айтуган, брат Амана и местный охотник, повёл нас с собаками в угодья. Два наших пойнтера, Март и Веста Льва Владимировича, на красивом челноке обыскивали барханы с кустиками саксаула и перекати-поле, а также прибрежные камыши и кусты колючек держи-дерева.
Мы с Сергеем пошли в одну сторону с Мартом, а отец с Львом Владимировичем и Вестой в другую. Вдруг на красивом поиске с высоко поднятой головой Март протянул метров пятьдесят на ветер и замер в картинной стойке в направлении края камышей. Мы приготовили ружья и послали собаку. Из камышей с характерным квохтаньем взмыло сразу три красавца петуха-фазана. Прогремело четыре выстрела и Март одного за другим подал нам всех трёх петухов.
За утро мы взяли ещё пару петухов и восемь куропаток. Прийдя на стан, узнали, что отец с Маториным ещё не возвращались. Пошли в ту сторону, куда они ушли и увидели следующую картину: вокруг куста держи-дерева бегали наши охотники, пытаясь помочь собаке кого-то поймать. Подойдя, выяснили, что Веста никак не может поймать бегающего подранка гуся, которого отец сбил из Дефурни мелкой дробью.
Пока продолжалась вся эта кутерьма, Март вышел из камышей метрах в ста от места поисков с живым гусём в пасти. Радости отца и нашей гордости за собаку не было предела.
Вечером на заре я сбил восемь широконосок, которых Март исправно подал.Все были с добычей, а бессобачники попросили пойти найти им битых уток и подранков. Собачки наши потрудились на славу: возле палаток образовалась довольно приличная горка из взятых уток. При свете костра из сильно и едко дымящих кизяков, мы пили кто чай, кто водку и как всегда слушали рассказы бывалых о том, что раньше и метр был длинней, и килограмм тяжелей.
Утром Март ушёл в барханы с отцом, а я остался кашеварить в лагере. Надо было вынуть кишки из битой птицы и присолить.Хотя был уже октябрь, но мухи ещё не заснули. Часть птицы было решено приготовить на обед. Пока я сидел на стульчике и занимался готовкой, надо мной на недосягаемой высоте прошли тысячные стаи серых гусей, которые сели где-то в километре от стана среди камыша. Отец пришёл с охоты, очень хвалил Марта и принёс девять петухов фазана. Я расказал отцу про гусей, но он отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи.
Вечером я пошёл в место предполагаемой днёвки гусей и обнаружил там мелкий заливчик с куртинами рогоза и стрелолиста, весь покрытый гусиными перьями и пухом. Наскоро соорудив скрадок, пошёл на стан. Наши "полевые" гусятники приехали с охоты, взяв на троих одного гуся, жалуясь на неправильно выбранное место.
Утром я взял Марта, вытряхнул из рюкзака все патроны с дробью крупнее тройки и набил ими патронташ. Многозначительно мигая, отозвал отца от застолья и предложил ему составить мне компанию.Он наотрез отказался, сказав, что это утопия и он лучше пойдёт с Л.В. и Вестой по фазанам с куропатками.
Подойдя к месту, я зарядил ружьё единицей и нулёвкой, после чего залез в скрадок и взял туда с собой кобеля. Ровно в 11.30 первый косяк гусей неожиданно незаметно на большой скорости вылетел из-за спины метрах в двадцати от меня. Совершенно не целясь, сдуплетил и вывалилось сразу четыре гуся. Два из них подранки. Март около десяти минут гонялся по камышу за подранками, наконец все четыре гуся оказались на тороках.
С интервалами в десять-пятнадцать минут на меня стали налетать табунки гусей. Март не успевал подавать. Наконец обнаружилось, что патронташ пуст, а гуси всё летели и летели. И тут я отрезвел. Гусей оказалось шестнадцать штук, так что утащить их на стан, преодолев 200 метров прокоса в камышах и почти километр по краю озера мне было явно не под силу. За час мы с Мартом кое-как дошли до берега. Вспомнилась картина "Бурлаки на Волге". И так я шёл по мелководью, таща на бечеве волоком по воде связанных за шею гусей.
Март как умная собака трусил рядом по берегу, изредка поглядывая на хозяина. Через три часа мы были на стане, чем вызвали необычайный фуррор. Все сразу кинулись собирать профиля, отбирая гусиные патроны. И лишь отец тихо посмеивался, нервно куря. -С полем, сын, -сказал он наконец-смотрю Вы у меня с Мартышкой выросли совсем.
Больше в ту поездку гусей никто не взял, поэтому при дележе добычи все были очень признательны нам с Мартом, а мы с отцом ещё и горды за великолепную охотничью собаку...
Да уж,,, Игорек-очень хороший рассказ!
Ну а если - бы с тобой не пойнтер,а дратхаар он бы и тебя и гусей вынес бы к стану. (шутка)!
quote:Originally posted by Антон_Белореченск:
Ну а если - бы с тобой не пойнтер,а дратхаар он бы и тебя и гусей вынес бы к стану.
Еще бы ощипал и выпотрошил.(тоже шутка)
Ну вот опять Остапа понесло (с). Опять память возвращает в прошлое.
МАРТ.НОЯБРЬСКИЕ ГАРШНЕПЫ
Было это в начале восьмидесятых годов. С моим одноклассником Виталием как-то после школы мы долго не виделись. Он занимался инструментальной музыкой и играл на гитаре в ресторане по вечерам, а я работал ординатором на кафедре акушерства в Альма Матер.
И вот однажды в начале ноября мы совершенно случайно встретились в обществе охотников в очереди за путёвками по зайцам. Разговорились и он начал меня склонять поехать на моторке последний раз на Волгу, пока ещё не закончился птичий сезон и не вся утка улетела. Поскольку ноябрь начался без морозов, то была надежда найти и вальдшнепов на островах.
Я конечно же согласился.
Ехать решили на его "Прогрессе", так как в нём удобнее ночевать, не связываясь с палаткой. Сказано-сделано. Завезли на автобусе на базу три канистры бензина, моторное масло, спальники, одежду и стали дождаться пятницы. Днём в пятницу приехали налегке, с ружьями, патронами и едой. Погузились, отчалили, завели мотор и в путь.
Март как всегда стоял на сиденье между нами и смотрел вперёд.
Под гул старенького "Вихря" пересекли коренную Волгу и вошли в протоки вдоль левого берега. Очарование поздней осени с уже почти облетевшей листвой на деревьях по островам вдоль бортов захватила нас сразу. Март тоже разделял наше настроение. Ведь это была последняя поездка сезона.
В одном месте решили покидать спиннинг. В результате на ужин в садке оказалось три довольно приличных щуки. Вокруг входа в Генеральские луга кружились стайки чернетей, гоголей и кряквы, перелетавших с места на место.
Пройдя длинный прокос в камыщах, наш катер вошёл в луга.
Виталик прибавил газ и старенький "Прогресс" задрав нос, полетел по протокам. Казалось что-то нереальное в этих бегущих по сторонам пожухших камышах и прозрачной чистой воде, рассекаемой форштевнем нашего "дредноута".
Ещё пара поворотов такой знакомой протоки и мы прибыли на место, называемое нами в шутку Гавайскими островами. Вот и место нашей постоянной стоянки. Причаливаем, набираем дров на вечер, разжигаем костёр и вешаем заслуженный прокопченный чайник. Поздней осенью быстро темнеет и мы не мешкая, заварив чай, отправились на зорьку.
Встали метрах в двухстах от стана на первом мелком озерке.
Зарядили ружья.Темнота стала подкрадываться незаметно.
Уже растворились во тьме деревья дубовой гривы напротив озера, плохо видно дальние камыши. Собрались уже уходить, как вдруг утка как из мешка посыпалась. За какие-нибудь пятнадцать минут нами было сделано не меньше тридцати выстрелов, а взято всего четыре утки.
Зато каких!!! На моём ягдташе красовались три зеленоголовых кряковых красавцев-селезней, причём один из них размером почти с белолобого гуся. Мартышка уже в полной темноте при попадании сразу же плыл в камыши и выносил очередную добычу. У Виталика тоже был селезень шилохвоста. Что-то не припомню, чтобы на Волге шилохвость летела так поздно. Это была несомненная удача.
На стану, насухо вытерев мокрую собаку, покормили её и сели ужинать. Попив чаю и закусив домашними припасами, достали заветную фляжечку кафедрального медицинского спирта, разбавили его забортной водой и выпили за охоту, за встречу и наконец, с полем. Костёр весело трещал сухими дровами, Март дремал возле огня на старой телогрейке, а мы рассказывали, рассказывали, вспоминали школу, свои тогдашние мечты, одноклассниц, в которых поочерёдно влюблялись когда-то.
За разговорами пролетело полночи и мы пошли укладываться в катер на разложенную постель.
Утром проспали зарю. Встали и удивились: всё в инее, а напротив большая скошенная луговина со стогами сена. Наскоро попив чаю, решили пройтись по луговине и только отошли от костра на пятьдесят метров, Мартышка сделал стойку с краю камыша накоротке. Подойдя,я послал собаку. Вылетел, как мне показалось, очень мелкий бекас и его начало бросать ветром, как спичечный коробок. Мы промазали из четырёх стволов (а я тогда стрелял из двадцатки ИЖ-58 со стандартными чоковыми сужениями). Не успели мы перезарядиться, как новая стойка, опять взлёт, три промаха и четвёртое попадание. Март подал куличка и тут мы разобрались, что это не бекас, а гаршнеп.
Гаршнепа оказалось на редкость много. Расстреляв по патронташу и взяв около десятка птиц,мы пошли на стан и выгребли все оставшиеся патроны, большинство из которых было с утиной шестёркой.
Второй заход дал куда как более существенный результат.
Март работал как часы: параллель-стойка-подъём, опять параллель-стойка-подъём. За два часа было расстреляно 67 патронов на двоих и взято 27 гаршнепов и один вальдшнеп, каким-то образом забравшийся на луговину и сидевший в камыше.
Вечером приготовили шулюм из куликов и поскольку заветная "кафедраловка" ещё оставалась, нам показалось, что ничего вкуснее мы в жизни не ели.
На утиную зорю мы не пошли, а прогорланили под гитару песни Розенбаума, закусили жаренными щуками, попили чаю и чувствовали себя самыми счастливыми людьми на свете. Пьяный Виталик всё время лез целоваться к Марту, а я разводил и разводил "кафедраловку".
Утром пошли по луговине и ни одного гаршнепа Мартышка больше не нашёл. Кончилась высыпка. На обратном пути заехали на острова и побродили в поисках вальдшнепа. Март сделал шесть великолепных работ, но мы взяли только двух, а всех остальных промазали.
Зато при подходе к лодке из-за деревьев на нас налетело штук десять крякв и двумя дуплетами мы умудрились выбить трёх уток.
Назад пришлось переваливать Волгу в сильное волнение, на базу мы пришли все мокрые и дрожащие. Подняв лодку на подъёмник и сгрузив вещи, выяснили, что на соседней базе приехал на машине сын дежурного, который вызвался отвезти нас домой. Мы допили последние глотки "кафедраловки", погрузились и поехали. В благодарность предложили отдать подвозившему крякового селезня, но тот отказался.
Гаршнепы вызвали гастрономический восторг у моей мамы, а отец долго расспрашивал, где и как мы охотились. Больше ни разу в жизни не пришлось мне попасть на такую высыпку гаршнепа, а последние годы луга на островах не косят, поэтому ни бекаса, ни дупеля давно встречать не приходилось.
Встречаясь время от времени с Виталиком, неизменно вспоминаем ту прекрасную гаршнепиную охоту...
Хороший рассказ, как будто побывал в Саратове!
И навеяло настальгией (о вальдшнепиной охоте)
А сверху бекасик или дупелёк?
[QUOTE]Originally posted by vetdoctor:
[B]
А сверху бекасик или дупелёк?
Гаршнеп!
УДИВИТЕЛЬНОЕ КУРОПАТЧИНОЕ ЦАРСТВО
Отгремела седьмая Всероссийская в Питере. Наладились новые связи с пойнтеристами из разных городов. Как-то летом был я проездом в Москве в командировке и решил обзовонить вечерком знакомых охотников. Первый же звонок Виталию Ефимовичу Шварцу и тут же следует категоричное приглашение в гости. Приезжаю на Ленинский проспект и вижу знакомую фигуру, прогуливающую Катерину. Познакомились с его женой, пообедали, после чего гостеприимный хозяин предложил остаться ночевать у него.
Утром я уехал по делам в Минск, а на обратном пути через неделю опять заехал к Шварцу. После этого, бывая в Москве, я почти каждый раз гостил у него. На следующий год осенью Виталий Ефимович со своим другом Сергеем и двумя собаками приехали ко мне в Саратов. Водитель кооператива, где я тогда работал, отвёз нас в пригородную деревеньку Буркин, где я снимал дачу у вдовы покойного пойнтериста.
Приехавший с Виталием Ефимовичем Сергей оказался очень интерсным человеком творческой профессии-он был художником-реставратором. Собака его была старым английским коккер-спаниелем по кличке Итон с одним оставшимся в уличных собачьих боях глазом. Хорошо устроившись, пообедали и пошли на охоту.
Охота начиналась уже на другом берегу ручья, поскольку вся деревня была окружена лесом. Атос нашёл вальдшнепа, которого мы взяли из раструбов МЦ-8. Следующая стойка Атоса, но не успел я подойти, как Кэт бросилась вперёд и спорола птицу, не дав мне выстрелить. Шварц объяснил это тем, что собака не выдерживает конкуренции. Разошлись и вскоре я услышал с их стороны пару дуплетов. Мы с Тошкой тоже нашли ещё пару вальдшнепов, которых взяли. Встретившись у дома выяснили, что Виталию Ефимовичу в этот день не везло, он мазал,а Сергей с Итоном отличились и взяли вальдшнепа.
За неделю, что мы жили там, вместе с ребятами взяли всего семнадцать вальдшнепов и десятка два куропаток. Видя, как загрустили охотнички, я предложил оставшуюся неделю посвятить экспедиции на остров, граничащий с Волгоградской областью, где всегда было много серой куропатки, по которой всерьёз никто в то время не охотился.
Мои гости воодушевились, но сказали, что тогда надо съездить в город на рынок и купить еды для себя и собак. Я уехал на электричке, а днём вернулся с водителем на машине. Мы загрузились, поехали на рынок, закупили всё необходимое и вечером отправились в путь.
Остров этот носит название Голодный и простирается вдоль фарватера на двенадцать километров. Ериком он отгорожен от левого Волгоградского берега, а через коренную Волгу в одиннадцати километрах правый берег и деревня Нижняя Банновка. Приехав, я попросил знакомых рыбаков за дефицитный тогда спирт "Ройал" отвезти нас на остров. Длинная рыбацкая "гулянка" со стареньким движком Л-6 почти за час привезла нас на верхний край острова.
Пока ехали, мы с Сергеем угощали рыбаков и угощались сами к негодованию
Виталия Ефимовича,справедливо считавшего, что сначала надо поставить лагерь, а потом выпивать и закусывать. Но мы были молоды и не очень-то прислушивались к словам опытного человека. Уезжая, рыбаки оставили нам на уху большого судака.
Уже начинало темнеть, а Сергей засыпал на ходу. Нам же надо было перетащить все вещи с берега на место постоянного стана в трёхстах метрах от берега вглубь острова. Перенеся туда посуду, рюкзаки и часть ружей, мы с В.Е. поняли, что на остальное нас двоих уже не хватит, а Сергея мы явно не дотащим, он уже спал на берегу, расстелив спальник. Пришлось разводить костёр,ставить палатку, затаскивать туда "груз 200" и стелить постель для самих.
Ночи в октябре на большой воде часто холодные, поэтому с наветреной стороны мы развели костёр, который согревал палатку. Виталий Ефимович по-стариковски ругался, костерил нас с Сергеем за несерьёзное отношение к жизни и переживал за оставленные нами в другом лагере ружья. Но остров был полностью необитаем и представить себе чтобы кто-то ночью попёрся в барханы воровать наше имущество мог только несведущий.
Утром первым делом сходили в другой лагерь и решили принести вещи назад, а палатку поставить между кустами недалеко от берега. Так и ветром не продувает, и когда уезжать, грузиться недалеко. Покончив с обустройством лагеря, пошли на охоту. Разошлись на 200-250 метров друг от друга. Остров весь сотоял из барханов высотой метров по сорок, между которыми были спрятаны низинки с ковылём, кусты и внутренние озёра-блюдца, по пятьдесят-семьдесят метров в диаметре.
Собак пришлось придерживать на поиске, так как за следующим барханом уже ничего не видно. Сначала пошли все вместе. Атос показывал прекрасный челнок. Засмотревшись на него, Шварц произнёс уважительно: -молотило! -и прозевал стойку Кати за кустами.
Куропатки веером брызнули после нашего подхода к стойке и мы в четыре ствола кое-как от неожиданности выбили всего двух птиц. После этого Виталий Ефимович пошёл по напралению улетевшего выводка, а мы с Атосом ближе к Сазаньему ерику с Волгоградской стороны. Тоша работал как часы. Я, соскучившийся по дичи в таком количестве, увлёкся и настрелял десяток куропаток.
Прийдя на стан обнаружилось, что и Сергей пожадничал. Один лишь старик взял только четыре штуки. После этого он устроил нам разнос, поскольку стрелять надо столько, сколько съедаем мы и собаки. Было решено: норма черыре штуки за утро и можно одного зайца, поскольку это сильно решало проблему разнообразного питания собак.
Однажды мы пошли вдвоём с Сергеем и мне пришлось наблюдать работу Итона. До этого я был не очень высокого мнения о рабочих качествах спаниеля. Атос как всегда показывал высокий класс работы. Вот он потянул на ветер и стал как античная статуя. Мы с Сергеем подошли и я послал собаку. Итон, не мешая, внимательно смотрел на Атоса и на нас.Подъём большого выводка, два дуплета и четыре сбитых птицы. Тоша подобрал двух и никак не хотел искать остальных. Итон совершенно по-деловому уткнул нос в след и поймал на пятачке двух подранков, принеся их Сергею. После этого я сильно зауважал маленькую собачку.
Шёл день за днём, мы наслаждались обилием дичи и работой собак. Однажды я решил пойти на утреннюю зорю пострелять уток на заливе. Одел траншейные стволы и в предрассветных сумерках пошёл на залив. Лёт был слабый и сбив пару серок, мы с Тошкой отправились на стан. На огромной песчанной поляне с выгоревшими кустами кобель вдруг стал ходить на потяжках в разные стороны. Не успел я подойти, как со всех сторон начали "взрываться" куропатки. Кобель ошалел и начал гоняться за ними под мою брань и "болезнь дауна". Наконец собака пришла в себя от потрясения. Разогнанно было не менее двухсот птиц. Я такого никогда не видел. Место было не кормное и зачем они там собрались, одному Богу известно. Это чем-то напоминало тетеревиное "порхалище".
Наконец разогнав куропаток, Атос стал на паремещённых. Подхожу, посылаю. Вылетает пара и летит строго угонно параллельно друг другу. Отпускаю метров на двадцать пять и делаю дуплет. Кобель стоит опять.
Опять подъём пары и следующий дуплет. Атос никак не может найти сбитых кур. Наконец находится по несколко фрагментов от вдребезги разбитых тушек.
Всё правильно,у меня ведь ведь траншейные стволы и контейнерная семёрка. Сожаление от зря загубленной птицы не покидало меня весь этот день. Даже зайца не стал стрелять , поднявшегося из-под стойки. Сергей, видя такое дело, выпросил у В.Е. двести грамм строго лимитируемого НЗ и под эгиду психотерапии и спасения товарища, мы с ним опять наклюкались.
Последние дни стреляли без нормы, чтобы ребята смогли увезти домой птицу.
В назначенный день и час за нами пришла рыбачья лодка и мы покинули гостеприимный остров. Было немножко грустно, но отпуска заканчивались и всех ждала работа.
На берегу, пока мы ждали машину из города, Виталий Ефимович взялся приготовить нам уху из подаренной рыбаками большой щуки. Уха получилась знатная и все смогли оценить гастрономические способности старого охотника.
На другой день, после небольшой экскурсии по городу, я провожал ставших такими близкими за эту охоту мне людей. Планировали обязательно ещё приехать на Голодный, но планам и мечтам так и не суждено было осуществиться. Зимой на остров по льду с суши перешли волки и куропатчиному царству пришёл конец, а на следующий год остров ощетинился нефтяными вышками. Так больше никому из нас и не удалось побывать на острове после той, такой памятной поездки.
Давно нет в живых Атоса, Кэт и одноглазого Итона, но встречаясь время от времени с Виталием Ефимовичем, с удовольствием и грустью вспоминаем эту поездку. Последний раз, встретившись в Тверской области на "Пойнтер-фестивале" Шварц подарил мне свою книгу охотничьих воспоминаний. Этот рассказ посвящается ему.
Ветдоктору спасибо за рассказы! Продолжайте в том же духе!
Игорь ждем нового!
quote:Ветдоктору спасибо за рассказы! Продолжайте в том же духе!
quote:Игорь ждем нового!
Идя на поводу некоторых читателей и в связи с тем, что об этом давно хотелось написать,попробую выдать ещё один рассказ из далёкого прошлого.
НЕЗАБЫВАЕМАЯ ВЫСЫПКА.МАРТ.
Посвящается покойному Саратовскому пойнтеристу, кандидату медицинских наук, доценту Л.В.Маторину, мс по фехтованию и другу моего отца.
Итак на пороге 1982 год. Я только что выписался из больницы после серьёзного нокаута на соревнованиях по боксу. Моё физиологическое состояние было вполне удовлетворительным, я учился в институте, на пятёрки сдал очередную сессию, но моё самолюбие никак не могло смириться с тем, что почти выигранный бой с тогдашним чемпионом СССР в полусреднем весе так трагично и бездарно закончится для меня и моего тренера.
Тренер сторонился разговоров о соревнованиях, советовал мне пока вообще не приходить в зал. В это время Лев Владимирович, как бы случайно прийдя к нам в гости, завёл разговор о том, что в давние времена в начале октября бывали высыпки вальдшнепов. Папа поддержал тему, правда сослался на занятость и обещал помочь с доставкой к месту охоты, дав нам своего верного водителя Валерия Николаевича, тоже охотника.
Но всё решилось иначе. У дядьки одного из аспирантов Льва Владимировича Сергея, который ныне вырос в очень авторитетного хирурга, а тогда ещё только закончил ординатуру, есть старенький, но надёжный "жигулёнок".К тому же старый человек, прошедший войну, был в душе легашатником, когда-то державшим курцхаара немецких кровей и показал нам при встрече изумительной красоты "Зауэр" с полными замками, привезённый им с войны.
Утром второго октября у моего подъезда просигналила машина и мы с Мартышкой спустились с восьмого этажа во двор. В машине сидели Лев Владимирович с молодой Вестой, Сергей, а за рулём был его дядька. Положив
ружьё на полочку перед задним стеклом я не обнару
жил ружья Сергея. Это стало для меня странным, поскольку он был зятем владельца отца Марта, ч.Гарсона, а сам Сергей регулярно постреливал на траншейной площадке стенда и входил к одну из команд ДСО "Луч".
На мой вопрос, почему нет Гарсона и ружья, Сергей ответил: -Да какие вальдшнепы второго октября? Я лучше грибочки пособираю.
За окном машины хлестал сильный дождь, стёкол и дороги почти не было видно. Подъехав к перезду через ж/д в районе станции Буркин, мы стояли около двух часов, пока дождь немного не стих. После этого решено было всё же пойти в лес.
Ни на что не надеясь, зашли со стороны опушки и тут же первая стойка обеих собак. Посыл и поднялось сразу четыре вальдшнепа, по которым мы успешно пропуделяли. Дальше начало твориться то, о чём я только читал в книжках. Март не искал, а просто двигался на потяжках от поляны к поляне, а Веста ему секундировала, поскольку охотничьего опыта у неё тогда не было и это была её первая охота в лесу. Из-под каждой стойки поднималось три-четыре птицы.
Первый раз я попал с тринадцатого выстрела, хотя Лев Владимирович за это время успел настрелять уже девять вальдшнепов. Стойка следовала за стойкой, взлетало неимоверное и непостижимое для моего понимания количество птицы, а а стрелял я из рук вон плохо. Очнулся я тогда, когда закончися патронташ. У Льва Владимировича ещё оставались патроны, поэтому охота была продолжена. Я шёл за ведущего работающей "егерьской" собаки, а Лев Владимирович исполнял роль гостя и стрелка.
Но наконец и у него патроны закончились (а ружья у нас были разных калибров) и мы пошли к машине за пополнением боезапаса. В этот раз я взял все патроны, бывшие в рюкзаке, а это патронтащ девятки+десяток утиной четвёрки и два патрона с дробью три ноля, всегда бывшие при мне на случай встречи с волком.
Сергей, увидев наши трофеи, завопил: -Дайте мне ружьё и хотя бв пару патронов. Что, я зря приехал? Я же охотник ит.д. На это Лев Владимирович ему с ухмылкой ответил: -Иди грибочки собирай! Нету вальдшнепов, это тебе мерешится! В конце концов мы сжалились, я дал Сергею свой ИЖ-58, два патрона и он сделал великолепный дуплет по сработанным Мартом вальдшнепам.
Перекусили и дождь закончился. Пошли опять. В этот раз решили разойтись, чтобы Веста смогла сама поймать вкус этой охоты. Когда ещё столько птиц увидишь? А между прочим, Веста происходила от чемпиона СССР Капура С.И. Кремера и однопомётницы моего Марта ч.Джины моего друга В.П. Костюка, который возил собаку на вязку в Тбилиси к Саркисову, купившему Капура у Кремера.
Стойка следовала за стойкой. Вальдшнепы сидели на полянах, на чистом месте, часто по две-три птицы рядом. Но азарт так захватил меня, что расстреляв патронташ и пачку четвёрки, чя зарядил ружьё оставшимися тремя нолями. Стойка, вылет пары, дуплет в ту сторону и к моему удивлению, одна из птиц падает на конце поляны, отлетев метров сто. Оказалось, что одна дробина тёхнулёвки вскользь попала по голове, в результате чего образовалась субдуральная гематома (прошу прощения за диагностические подробности), которая и решила летальный исход птицы на отлёте.
Взяв обазартившуюся собаку на поводок, я с разложенным ружьём проследовал к машине. Лев Владимирович уже давно был на месте. Он успел развести костёр, вскипятить чайник и достать из багажника фляжку с коньяком.
После этого он буквально настоял на том, чтобы я выпил и очень хвалил Марта и Весту. Взято нами было ровно сорок два вальдшнепа. Никогда, ни до, не после этого случая, такого количества этой птицы я не видел. Всего по ощущениям, собаки сделали не менее семидесяти работ, из-под которых было поднято не меньше двухсот птиц.
Назавтра я приехал в Буркин на поезде с двумя коробками заряженных патронов, по сто штук в бумажных гильзах. Пробродив с Мартом до темноты, мы нашли только пару птиц, которых взяли без промаха. Высыпка ушла, вальдшнепы, застигнутые погодой, улетели на юг.
На другой день я с удовольствием пришёл в зал и тренер поразился произошедшей во мне перемене. Через месяц я одними нокаутами выиграл очередной турнир и больше никаких сомнений в собственных силах у меня не возникало. Лев Владимирович же стал уговаривать отца на поездку в Казахстан. Но это уже другая история...
quote:Originally posted by vetdoctor:
После этого он буквально настоял на том, чтобы я выпил и очень хвалил Марта и Весту. Взято нами было ровно сорок два вальдшнепа. Никогда, ни до, не после этого случая, такого количества этой птицы я не видел. Всего по ощущениям, собаки сделали не менее семидесяти работ, из-под которых было поднято не меньше двухсот птиц.
Игорь, это беспредел, никогда такого не видел. Счастливчик.
Рассказ очень понравился, молодец.
Мечта любого легашатника! Хоть бы раз так повезло)
Вот ещё один рассказик про гончую.
ЛАДА.
В 1980-м году под закрытие зимнего сезона по зайцам приехали мы на границу с Волгоградской областью. Уже вечерело и в заброшенной деревушке Шмыглино горело только одно окно, в которое мы и постучались. Вышел высокий сухой парень лет тридцати на вид и не спрашивая кто мы и откуда, любезно пригласил в дом.
Во дворе из будки высунулась голова русской гончей и снова скрылась обратно. Прошли в дом, состоящий из длинной кухни, в которой стояла ванна, наполненная живыми щуками и двух комнат. В кухне была сложена огромная жарко натопленная печь. Хозяин представился Иваном и рассказал нам, что живёт один, родители переехали в соседнее село, а он работает сторожем турбазы, расположенной неподалёку.
Иван оказался страстным охотником-гончатником и рыбаком.
Зайцев в то время там было немеряно, поскольку через речку находился заказник, в котором зайцев время от времени отлавливали для расселения в другие районы.
Гончую выжловку звали легашачьим именем Лада, в честь одной из возлюбленных Ивана, жившей в соседней деревне. Иван верил в Бога, в горнице висели иконы, вся же остальная обстановка была типичной для холостяка-отшельника. Поскольку на дворе была уже ночь, Иван оставил нас у себя, предоставив в наше распоряжение кровать и печку.
Посиделки как всегда, затянулись допоздна, Лев Владимирович с отцом рассказывали различные жизненные и охотничьи истории. Мне же, Сергею и Ивану отводилась роль благодарных слушателей. Наконец веки у всех начали слипаться и мы разошлись по своим спальным местам.
Утром Иван встал раньше всех, протопил остывшую за ночь печь, подогрел завтрак из жаренной щуки с картошкой и свежезаваренного чая. Сходя на двор в туалет и умывшись, мы наскоро позавтракали и отправились на охоту.
Вокруг стояло зимнее великолепие. С одной стороны маленькой затерянной деревеньки бежала извилистая речка Еруслан, по берегам которой росли кусты краснотала и орешник. Другая же сторона представляла из себя цепь заснеженных холмов, на которых росли островки берёзового леса и сосняка.
В низинах серели осиновые колки. Снег играл под солнцем всеми цветами радуги, а сосны казались то зелёными, то голубыми, а то какими-то прозрачными неуловимо серовато-ситцевыми.
Каждая травинка на ветру раскачивалась в такт и всё это вместе с контрастирующим необъятным голубым небом приводило в восторг своим ощущением гармонии с окружающим миром.
Ваня показал нам своё ружьё. Это была видавшая виды курковая тулка двенадцатого калибра с очень неудобным, каким-то квадратным цевьём, модели ТОЗ-54. Иван принципиально не стрелял готовыми патронами, а заряжал их сам в металлические гильзы под капсуль Жевело и дымный порох, поскольку другого в магазинчике ближайшего райцентра не было. Пыжи он рубил сам из старых валенков, а дробовую прокладку заливал парафином.
Лада вышла из будки,потянулась всем своим ладным телом, подошла и познакомилась с нами, дружелюбно виляя гоном. На вопрос отца, как собачка, Иван лениво протянул:-Да гоняет, куда же ей деваться?
Только вышли из двора, как Лада скрылась в ближайшем осиновом колке. Мы не спеша пошли по дороге вдоль речки в сторону бугров. Прошло так минут десять. И тут началось!!! На очень тонкой визгливой ноте с плачем и воем выжловка унеслась в бугры и сошла со слуха.
Маленькая перемолчка и опять зарёв и плач, перемежающийся с визгом и воем. Казалось, что гоняют две собаки, а не одна. Под гон мы переместились в бугры и расставились по холмам, поскольку видимость была сильно ограничена. За спиной моей росли молодые сосны.
Я присел на ствол поваленной берёзы и стал наблюдать всё вокруг.
Гон гремел, пел, визжал и плакал, отражаясь в холмах, напрягая слух и создавая особое аккустическое воздействие. Слышу выстрел Сергея и его громкий мат. Понятно, мазать никому не хочется. Ещё выстрел, но гон продолжается. Наконец вижу, как отец, стоящий напротив меня метрах в двустах, поднимает ружьё. Выстрел, вижу зайца, несущегося в мою сторону во весь опор и скрывающегося между разделяющими нас холмами. Наконец выскакивает поющая свою песню Лада и тоже исчезает из видимости, спустившись в низину.
Гон по-прежнему ревёт, поёт и плачет в мою сторону, но ничего не видно. Наконец крупный, почти полностью белый русак выскакивает из-за берёзы, растущей в низинке и катит метрах в тридцати от меня боком. Первым позорно обзаживаю, но двойка из чока привычного ИЖ-58 16 калибра заставляет зайца сделать около шести пируэтов через голову и растянуться на ослепительно белом снегу. Лада вышла точно по следу косого, смолкла, облизала зайца и улеглась рядом на снег. Подошедший Иван отрезал пазанки и бросил собаке.
Ваня поздравил меня с полем, сказал, что у Сергея ружьё было на предохранителе, поэтому момент выстрела он упустил, а у отца первый патрон осёкся из-за старого капсюля. Спустились к речке и опять закипел-заплакал гон. Со стороны отца послышался торопливый дуплет, потом ещё один одиночный, Лада прогнала метров триста и всё стихло. Через пять минут опять гон закипел с новой силой, но снова прервался одиночным выстрелом. Когда сошлись на дороге, то у Сергея и отца за спиной висело по зайцу.
Лада снова погнала и опять выстрел на первом кругу. На этот раз отличился Иван. Повернули к дому. Не доходя метров двести до Ваниного огорода Лада поднимает ещё одного зайца, который выскочил на дорогу прямо под выстрел Льва Владимировича. Внизу хлопнула дверка и просигналила машина. Спустившись на дорогу вижу отца, подогнавшего уазик-буханку.
Садимся, пьём чай из термоса и решаем, что делать дальше. Ведь время всего только полдень, а у всех взято уже по зайцу. Иван просит съездить через заказник в большую деревню Дьяковка, которая находится уже в нашей Саратовской области и отвезти в обмен на продукты добытую им рыбу. Отец соглашается, мы грузим рыбу, запираем Ладу и едем в деревню. Постоянные покупатели Ивана быстро отдают ему много всякой всячины, не забывая и про спиртное, и мы едем назад.
Вечером едим щи из зайчатины, бутерброды с кабаньим салом, пьём дефицитный тогда индийский чай со слонами и наперебой, захлёбываясь от восторга, делимся впечатлениями от работы Лады. Оказывается, она очень известных кровей, но Иван никак не хочет выставлять её на выставки и испытания.А ему она досталась от умершего художника, когда-то купившему дом в Шмыглино.
Утром день выдался пасмурный, прошлого великолепия уже не наблюдалось, но охота на редкость выдалась удачной. Всего было взято девять зайцев и две лисы. За одним подранком отец прошёл почти полкилометра, расстреляв пять патронов, но Лада добрала зверька, дождалась охотника и не отходила от добычи, пока не получила пазанки.
Мы сдружились с Иваном. Я каждый год ездил к нему в зимние студенческие каникулы. Ловили рыбу подлёдной сеткой,отвозили её в деревню на санях с лошадкой, охотились на косых и слушали необычайные песни Лады. Много зайцев было взято из-под этой прекрасной собаки, ещё больше было замечательных эмоций. В конце моего пребывания Иван на этих же санях отвозил меня с дарами леса на железнодорожную станцию. Но всё когда-нибудь кончается. На восьмом году жизни Ладу снял с гона волк, причём не съел, а просто задрал и бросил.
Ещё несколько лет ездили мы к Ивану. Заброшенная деревня доживала свои последние деньки и Ваня переехал в соседнюю деревню к матери.
У него постоянно бывали какие-нибудь гончие, охота проходила всегда успешно. Но такой собаки как Лада никто из нас уже никогда не увидел, а главное-не услышал...
Юрий Казаков "Арктур, гончий пес."
bookz.ru
На мой неискушенный взгляд-это лучшее из историй про собак.
У него есть еще "Тедди.история одного медведя." но это немного офф.А вдруг кто не читал.
Все, что касается ирландских сеттеров, собрала здесь
http://www.irlsetter.narod.ru/knigi/l-proza.htm
Предупреждаю, там не только охотничьи рассказы. И некоторые очень длинные
quote:Originally posted by vetdoctor:
Вот ещё один рассказик про гончую.
Красота, как сам побывал на этой охоте.
Вот стихи об этой охоте, написанные сразу по впечатлениям:
Холмы и ели, снег искристый
Внизу заснежена река
И воздух свеж,прозрачный,чистый
И серебристы облака
Идём. Нас пятеро сегодня
Хрустят лишь льдинки у ручья
Да лист дубовый прошлогодний
Под снегом замечаю я
Вот Лада юркнула в осинки
Проходит так минута, две
Заметно лишь дрожат травинки
Да солнце светит в синеве
Но вдруг над тихими холмами
Раздался тонкий, громкий крик
И мы, застыв меж валунами
Окаменели в этот миг
То приближаясь, нарастая
То удаляя звуки в лес
Казалось, меж холмов летает
Никем не виданный певец
Мы все расставились холмами
Я у начала сосняка
И дело лишь теперь за нами
То Лада гонит русака
Вот первым выстрелил Серёга
За ним отец, потом Иван
А я стоять замёрз немного
Присел погреться на чурбан
Гон поворачивает будто
И приближается ко мне
Хоть не промахивайся тут-то
Неслышно кто-то шепчет мне
Но показался русачишка
Из-за берёзы, что внизу
Дуплет гремит и как мальчишка
За лапы зайца я несу
И Лада следом прибежала
Лизнула кровь и улеглась
А в жилах моих кровь бежала
Душа и пела, и рвалась
Как жаль, что нет на память фото
Сегодня первый с полем я
Но здорово, что есть охота
И на охоте есть друзья...
quote:Originally posted by vetdoctor:
Вот стихи об этой охоте, написанные сразу по впечатлениям:
Браво!
Кстати, многоуважаемый Игорь! Со всемирным днем писателя Вас! Безо всяких шуток. Писатель - не всякий, кто пишет, а кого хочется читать. И рассказы Ваши замечательные, а стихи, так Николай Алексеевич с его : "Мы с верным Фингалом грозу переждали и вышли искать дупелей..." просто отдыхает. Пишите! Все прочтем, не сомневайтесь!
Спасибо! Ну тогда, если топикстартер не возражает, ведь ветка рассказов, а не стихов, то ещё по теме гончих одно своё старое стихотворение добавлю:
Поля, поля.В них серый мглистый сумрак
Вокруг земля, покрытая жнивьём
Но только гонит из домов нас страсть безумных
Бродить по тем полям с собакой и ружьём
Озимых изумрудный шёлк пленяет глаз
И таловых кустов вдали краснеет нить
Увидеть чудеса возможно только раз
Но прелести полей и раз не пережить
По пашням я шагал неведомо куда
И глазом всё искал невидимый предел
Но грустно было мне и брёл я в никуда
Стараясь отдохнуть от сущих дел
В кустах возможно,где-то заяц промелькнёт
Простелется стрелой коварная лиса
И грудь моя тогда взволнованно вздохнёт
И станут милыми поля и небеса
А может быть ещё,ружьё сорвав с плеча
Я выстрелом прерву зайчиный бег
Тогда быть может,я так просто,сгоряча
Орать буду как дикий печенег
Поля, поля.Я к вам вернусь зимой
О Бог Диана!Это ты узнай
И снова страсти закипят(о Боже мой)
И снова зазвучит в полях собачий лай...
quote:буду
Начну орать... сори
quote:Originally posted by КИМ видео:
Начну орать... сори
Уже не редактируем. Как пришло на ум, так и написал. Тем более лет мне было в то время чуть за двадцать.
СТАРШИЙ СУДЬЯ
М.М.Пришвин
Люблю я собак! Первое,- люблю, конечно, охотиться и держу их для охоты, а еще - и это, может быть, даже больше охоты - люблю поговорить с ними, посмеяться, поиграть и, как говорят, "отвести душу"... Но выставлять своих собак я не люблю. Почему? Вот об этом я и расскажу...
Однажды назначили выставку собак, и мне позвонили из охотничьего общества, что выставлять необходимо.
Ну, если так, делать нечего! Привожу свою Нору.
Небольшая собачка эта Нора, величиной с зайца, на коротких ногах, и хвостик обрублен, а уши длинней сеттеровых, и если голову держит пониже, уши метут пыль на земле. Во время кормления надеваем колечко из старого чулка, и оно подхватывает уши и не дает им валиться в миску. Псовина у Норы сеттеровая, густая, волнистая, черная с белым, ножки в белых чулочках. На охоте у нас она годится только для уток, вытуривает их из тростников, приносит убитых, вылавливает подранков.
Смешна и мила эта собачка своей важностью: идет - от земли не видно, а сеттер - настоящий сеттер! Из человеческих свойств - у нее замечательная память на адреса, и, говорят, в Лондоне эта собачка, спаниэль, водит за собой слепых на веревочке. Привожу я свою Нору на выставку. За столиком сидит, регистрирует известнейший у нас главный судья охотничьих собак.
- А. А.,- говорю,- не хочется мне свою Нору показывать, если можно, зарегистрируйте и отпустите.
- Это почему? - отвечает.- Чумы боитесь? Не бойтесь! У нас на выставке все предусмотрено.
- Не чумы боюсь, а стыдно сказать: чужого глазу боюсь, сглазят.
Он откинулся назад, поглядел на меня, как глядят русские люди, когда догадываются, что собеседник задумал немного подурачиться, и принялся хохотать, приговаривая:
- Ох, уж эти мне охотничьи писатели!
Отсмеявшись, он положил мне руку на плечо и ладонью по шее потрепал, как лошадей треплют: любовно, с улыбкой дружбы. И, указав на мою спаниэльку, сказал:
- Золотая медаль! Я вам ручаюсь: такой другой сучки нет в городе, ей обеспечена золотая медаль. Я это вам как старший судья говорю.
Вот подумайте теперь, как тут совсем отказаться от суеверия? В этих собачьих золотых медалях нет ни малейшей частицы золота, это просто бумажка, на которой только слова. Но довольно было произнести слово "золото", чтобы какой-то яд вошел в меня. Яд вошел в меня в один миг и начал соблазнять меня. Мне вдруг ужасно захотелось получить золотую медаль. Но я знал один тайный порок Норы и сказал:
- Не получит Нора золотую медаль: у нее бульдожинка.
А. А. наклонился к Норе, оглядел ее осторожно, умело развел ей губы и потемнел в лице: зубы нижней челюсти у Норы выступали вперед, а верхние зубы заходили за них.
- Бульдожинка явственная,- сказал он.
- Так отпустите же меня, как я вас просил. Зачем мы будем выставлять собаку с бульдожинкой?
Он побыл немного в задумчивости, с темным лицом. Вдруг молния прорезала тьму, и чистое здоровое лицо его, как природа, обновилось после грозы.
- Отчего же не выставлять? - спросил он.- Не я буду сегодня спаниэлей судить, а судьи наши, может быть, и проглядят.
С великим изумлением и смущением я поглядел на него.
Лет тридцать уже я знаю этого человека. Он живет за городом. У него жена - одна на всю жизнь, всегда с ним, несколько замечательных собак, есть гитара и краски. Пишет он исключительно собак и охотничьи сцены. Сбывает картинки в охотничьи магазины. Какая корысть такому совершенно независимому судье кривить душой на собачьих судах? Мало того! Сам я, когда пишу свой охотничий рассказ, виляя между правдой и выдумкой, как в море между волнами, гляжу всегда на А. А., как на маяк. И вот теперь этот-то мой маяк явно ведет меня на скалу.
Он же, видя мою растерянность, подмигнул и сказал:
- И очень просто, что бульдожинку они проглядят. Собака такая очаровательная, такого превосходного экстерьера: про мелочь такую и не вспомнят. Обрадуются - и проглядят. Получите медаль! Ведите!
И я повел.
Это была длинная широкая аллея среди собак разных пород. Была там низенькая каракатица-такса, длинная, на кривых ножках, была огромная борзая с белой расчесанной шелковой псовиной, с бархатным голубым, шитым золотом ошейником, был дрожащий, как часовая пружинка, голенький черный пойнтер, был здоровый и рыжий ирландец, и волшебная балеринка, самка лаверака, и пудели были, остриженные подо львов и под дам со шлейфами.
Возле страшных сторожевых собак собрался народ. Разговоры и споры тут были всякие.
- Для чего у них глаза скрываются в кустах, глаз вовсе не видно, как вы думаете, для чего?
Интересный вопрос привлекает многих: никто ничего не знает по книгам, каждый старается догадаться по себе и нисколько не гнушается сравнивать свою человеческую душу с собачьей.
- По-моему,- сказал один из любителей,- кусты на глазах, как и всякие кусты: прохожий думает - куст, а там, в кусту, глаз наблюдает за ним. Сторожевая собака!
Так везде идут разговоры, и всё не по книгам, всё по себе...
Мы, пришли с моей Норой к рингу. Тут были уже все спаниэли со своими хозяевами в ожидании судей.
Посмотрев на моих конкурентов, я почувствовал в себе ласковое сердце: ни одной мало-мальски даже подходящей для сравнения с Норой собаки не было. И что тут говорить, каждый из нас спортсмен в чем-нибудь: каждый ищет хоть в чем-нибудь установить свое первенство. Как я тут это чувствовал и повторял про себя слова старшего судьи: "Золотая медаль обеспечена!"
Пришли судьи: два великана и один маленький,- все незнакомые. Нас пригласили на ринг; мы попросили собак к левой ноге и пошли друг за другом по рингу кругом. Все судьи, как глянули на мою Нору, так и не отводят от нее глаз...
Радуйтесь, охотники, радуйтесь, дорогие собачники, радуйтесь, все чудесные люди, сумевшие сберечь в себе до старости наше золотое детство. Был я угрюмый себялюбец, сберегавший свою красавицу от чужого глаза и презиравший выставки! Пожалуйте, глядите, вот он перед вами с седеющей бородой, ходит по кругу, водит маленькую собачку и никак не может скрыть от людей своего счастья в борьбе за первенство.
Судьи глядят только на одну Нору, забегут вперед и глядят, отстанут - и глядят сзади; один, великан, стал на колени, другой, маленький, даже и лег.
Но самое главное в этом счастье было, что я и забыл про бульдожинку: как будто ее вовсе не было или как будто само собой выходило в движении славы, что раз уже свет заметил красавицу, то тут же и простил ей эту бульдожинку.
Судьи вдруг перестали смотреть на мою Нору и делать отметки в своих судейских журналах.
Они собрались всей кучкой, и маленький судья махнул рукой в том смысле, что я могу уходить. Мне оставалось сделать несколько шагов до массы людей, гуляющих по широкой аллее. Две-три секунды - и толпа бы меня поглотила, и я исчез бы от суда в толпе, как рыба в воде. Но мне сказали: "Вас зовут!" Я оглянулся и увидел: все судьи руками звали меня обратно к себе.
Нет! Нет! Положа руку на сердце, я и сейчас благословляю этот великолепный путь к славе и верю, что чистого человека он может подвести к самым звездам. В своем падении я сам виноват, что поддался соблазну...
Судьи мне сказали:
- Надо посмотреть пасть. И только посмотрели...
Так вот вынимают билет и проваливаются на экзаменах; век проживи - и все будет сниться, как вынул этот проклятый билет. Но, в конце-то концов ведь сам же виноват, что не выучил... Всю свою досаду, конечно, я перенес на А. А.: зачем он вовлек меня в это дело, зачем?..
С трудом я нашел его на выставке. И он, сияющий здоровьем, готовый обнять меня и поздравить, спросил:
- Ну, как, проглядели?
- Совсем было проглядели,- сказал я,- но под конец...
- Заметили? - радостно загораясь, воскликнул он.- Неужели заметили?
- Вы меня подвели...
- Ну, милый,- похлопал он меня по затылку ладонью,- о каких пустяках вы говорите, а судьи-то у нас какие! Что из того, что мы не получим медали,- судьи-то, судьи какие, а?..
И тут вот только и понял я, зачем это мне тогда подмигнул старший наш судья собак: это старший судья так сговаривался со мною на испытание маленьких судей; и когда оказалось, судьи хорошие, то действительно стоило ли печалиться, что я потерял золотую медаль?
Пришвин, как всегда, супер. Но позвольте непрофессиональным писателям и поэтам написать ещё одно старое стихотворение про охоту:
Тоньчайшею нитью сквозь запахи трав
Вальдшнепом внезапно ударило в нос
Охота! Милее нет в жизни отрав
От предков её унаследовал пёс
Он вытянув тело, застыл на бегу
В глазах перевёрнутый лес отражён
Сжимая двадцатку к нему я бегу
И тоже отравой его заражён
А ветки всё хлещут штормовку мою
Вода ручейками за ворот течёт
Но Мартин застыл,как в волшебном раю
И словно магнитом Диана влечёт
Закрыла берёза дорогу мою
Белеет,лежа средь пожухшей травы
Мой бег остановлен, я тихо стою
Лишь сектор обстрела ищу средь листвы
Сказав неожиданно громко:-Вперёд!
Глазами листву пожираю вокруг
Пёс вздрогнул,шагнул и крадучись идёт
Неужто уже улетел? Нет? А вдруг?
Но валдшнеп с полянки вспорхнул и пошёл
В плечо упирается мягко ружьё
Дуплет опоздал, долггоносик ушёл
Лишь бешено сердце стучится моё
В руках унимаю азартную дрожь
Да дую в стволы, выдувая дымки
Мартин смотрит с видом:меня ты не трожь
И взгляд его полон обидной тоски
Ну что, ж-говорю я собаке- Ищи
Другого быть может, не скоро найдём
Тогда не промажу, не будет тоски
И снова осенней опушкой идём...
Вот вам ещё один рассказик:
ДЖИНА.
Мой Мартышка был рожден в 1977 году. Однажды в мае следующего года пришлось мне втретиться с его сестрой и однопомётницей. В овраге пел соловей, мы сдели у костра и чувствовали удивительную общность легашатников.Хозяином её был человек старше мення и учившейся в аспирантуре технического ВУЗа. Звали его Валерий Петрович. Мы подружились и стех пор стали очень близкими людьми.
Джина (так звали однопомётницу Марта), была собакой с великолепным экстерьером и начавшая работать в поле чуть раньше своих однопомётников.
Первые дипломы в поле были получены именно Джиной, среди её однопомётников. Получив сразу диплом второй степени, Джина продолжила свою
карьеру на охоте. Поскольку я был другом владельца, то все последующие охоты проходили на моих глазах.
Удивительно ранним для полуторагодовалой собаки собаки, показалось мне открыие охоты 1978 года. Мы приехали в луга и конечно же, серьёзно "надрюкались". Утром Валера пригласил меня на охоту. Отойдя метров 40 от стана наши собаки начали стоять. Джина великолепно стояла по дупелю, а Март ставал где-то недалеко по другой птице. Мы стреляли без промаха, а Валера стрелял из ружья "Робуст".
Следующий раз мы поехали на открытие охоты по утке в Ровенский район
Саратовской области. Валерий Петрович взял тогда Браунинг Авто-5 16 калибра.
Утки было очень много, но основную часть подали Джина и Март.
Ещё была удивительная охота по вальдшнепу, где Джина сделала более тридцати работ, очень врезалась в память. Долгие годы мы с Валерием охотились с нашими собаками и получали невиданное удовольствие.
Однажды Джина была повязана с чемпионом СССР Капуром С.И. Кремера, когда его продали в Тбилиси Саркисову. После этой вязки у неё было три прекрасных рабочих потомка, которые вывели её в класс "элита".
Ныне Валера, мой друг, охотиться с шотланским сеттером, но никога не забывает про Джину, которая подарила нам множество охотничьих воспоминаний.
Охотники. как всегда, понимают работу собак и умеют оценить их вклад в результат охоты.
Не жалея живота своего
Владимир ДЕНИСОВ.
История эта произошла с Иваном Дмитриевичем Сырцевым, инвалидом Великой Отечественной войны, жителем поселка Тюлюк Катав-Ивановского района...
Путь мой лежал через поселок, и я заехал к старому приятелю, с которым давно не виделся. Принят был, как всегда, радушно, и дружеская наша беседа затянулась за полночь. И нельзя было не заметить, что одна из собак моего знакомого - западносибирская лайка Кунак - свободно бегает по комнатам просторного деревенского дома и даже чувствует себя в них хозяйкой, хотя собак своих хозяин держал в строгости и в дом не пускал. Спросил хозяина. Иван Дмитриевич смутился, переглянулся с женой, та кивнула. Так я был посвящен в эту историю.
В осеннюю октябрьскую пору решил Дмитрич посмотреть заготовленные летом на дальнем покосе стожки сена: поправить, чтобы не замокли, да и на дорогу взглянуть - скоро вывозить.
На прогулку увязались две собаки Кунак и Рыжий, огромный пес рыжей масти, похожий на овчарку. Рыжий - характера злобного, нелюдимый, в общем, сторожевой, а Кунак телосложения для лайки среднего, добряк, лизун, ласкаться готов со всеми, только бы гладили. Что, естественно, хозяину очень не нравилось, но пса терпел - на охоте хорош. Брал с ним и белку, и глухаря, и куницу, да он и енотом при случае не брезговал.
Ружья с собой Сырцев не взял. Не захотел душу травить и охотников дразнить. Охота уже была закрыта, он тогда егерем служил и дурной пример подавать не хотел.
Ходок он отличный, вот уже и ручей прошли, с хребта Бакты бегущий. Лайка несколько раз брала след или запах (хвост бешено вертелся), но хозяин был строг, пса одернул:
- Не пора, пошли, Кунак.
Дошли до покоса, стожки стоят не хуже соседских, ждут своего часа. Осталось взглянуть на последний, что за еловой посадкой. Собаки принялись мышковать, узнав родной покос и поняв - охоты не будет.
А вот и крайний стог, самый маленький, что-то покосившийся. Решил подойти поправить.
То, что случилось дальше, видимо, останется у Ивана Дмитриевича на всю жизнь. Сделал он последний шаг к стогу, а из-за него буквально вывалился огромный черный лохматый злобного вида медведь.
Оторопел человек от неожиданности - хотя был не робкого десятка, в войну в разведке служил. А что делать? Все-то и оружие, что перочинный ножичек, да и тот достать миша не позволит.
Заговорил, как можно, спокойно, а медведь приближался, и понял егерь: будет нападать. Старый, жира в зиму не набрал. Понял и вскрикнул, и медведь одновременно рявкнул. И только тут
боковым зрением увидел человек несущихся к нему псов. Кунака со злобным рыком и Рыжего с визгом. Отвлекся на полсекунды - и медведь бросился на Дмитрича...
Но раньше медведя поспел Рыжий. Прыгнул со страха на грудь хозяина, сбил с ног и бросился с визгом к дому. <Все, конец>, - подумал егерь, попытался встать и услыхал страшный рык зверя.
Кунак с разгона впился в медвежий зад. Затем отскочил и снова бесстрашно пошел вперед.
Иван Дмитрич поднялся, потихоньку попятился и, как говорится, начал выходить из драки.
Сначала бежал, сколько мог, потом шел. Шутка ли. Почти в лапах побывал.
Дорога до дома показалась короткой, а там переполох, поняла хозяйка: беда. Пес прибежал с визгом, с ходу - в будку, дрожит, скулит, отпевает хозяина на своем языке.
Попил воды. Отдышался. Рассказал все жене, достал из сейфа ружье, патроны, кликнул друзей-охотников.
Выгнали из гаража старенький ЛуАЗ, и на покос.
Уже смеркалось, от реки тянул легкий ветерок.
Тихо. Обошел поляну, осмотрел все стожки. Никого. Еще во что-то веря, позвал: <Кунак, Кунак!>.
В ответ тишина. Кричали до хрипоты - тщетно. Пытались найти следы, да где там. Не зима и совсем стемнело.
Домой машину вел сосед. Самому не хватило сил, но все же надеялся, приедет - а пес дома.
Хозяйка встречала у ворот. На немой вопрос мужа покачала головой.
Редко егерь смотрел на дно рюмки, а тут налил стакан. За упокой, по старому обычаю. Хорошую рабочую лайку всегда охотники-промысловики за товарища почитали.
Всю ночь ждал, не ложился спать до утра. А Кунак не пришел.
Прошло два дня. На третьи сутки ночью собаки заскулили. Сразу вскочил. У приворотной доски что-то лежало. Зажег свет. Кунак. Но в каком виде! Из разорванной брюшины вывалилась часть внутренностей, морда вся в крови, губа порвана, голова сверху оскальпирована и шкура висит на тонкой полоске кожи. Внесли пса в дом. Позвали ветеринара. Осмотрел.
- Застрели собаку, не мучай.
И ушел. Да как застрелишь! Решили: друзей не предают. Будем лечить.
Согрели воду, одеколоном продезинфицировали суровые нитки и большую иглу, на стол положили клеенку и уложили на нее лайку.
- Держи, мать, - сказал Иван Дмитриевич и принялся промывать вывалившиеся внутренности, затем, стараясь причинять как можно меньше боли, заправил их в брюшину собаки. И без всякого обезболивания принялся зашивать порванный пах. Пес все понимал. Он тоже боролся за жизнь. И <хирургу> в общем-то не мешал, а когда было совсем уж невмоготу, брал руку хозяина в пасть. Нет, не кусал, даже не сдавливал. Держал, как бы говоря: <Подожди, передохну>.
Справились с брюшиной, перешли к голове. В общем, залатали.
Поправлялся медленно. Заживало плохо. А меж тем пришли морозы. Поняли - во дворе не выживет и оставили в доме.
- Вот живу по его велению, - сказал Сырцев и погладил Кунака...
* * *
Подобные операции не единичны. На охоте на барсука пострадал ягд-терьер Милка охотника А.Арнаутова из Озерска. Осталась без нижней части челюсти. Перекусил барсук. Все советовали: прибей. А хозяин, к медицине не имевший никакого отношения, решил: буду оперировать.
И слесарными инструментами, электродрелью и бритвой сделал, казалось бы, невозможное. Вот оно прелестное создание, добрая, ласковая к людям Милка лижет мне под столом руку, а я незаметно от всех скармливаю ей с общего стола колбасу.
И самое интересное. Эти собаки работают. Так говорят охотники. Хорошо работают. А я думаю, сколько же они ради нас могут вытерпеть.
Тронуло...
Да, лучше собак друзей не бывает. Это точно. Был в моей молодости такой случай. Правда не со зверовыми собаками, а с пойнтером.
ОПАСНЫЙ КОЛОДЕЦ.
Как-то в середине восьмидесятых годов приехал я на автобусе в одну из деревень Лысогорского района Саратовской области. Там жил ныне покойный друг моего отца Николай Иванович, по прозвищу Оратор. Работал он в своё время и егерем охотхозяйства "Инякинское",и водителем лесхоза, и лесником. Дом его стоял на краю села, а окна выходили на лес, который Николай Иванович знал как свои пять пальцев.
Оратором его окрестили друзья-охотники с лёгкой руки его супруги, которая однажды во время застолья и произнесения им долгого тоста, сказала:-Заканчивай, оратор, людям спать пора. Характер у Оратора был очень добрый и охотником он был знатным. Знал все тропинки в лесу, понимал все привычки зверей и птицы. Держал как все деревенские охотники, гончих.
В тот раз приехали мы с моим верным Мартом в октябре, надеясь побродить по вальдшнепу. Николай Иванович обрадовался, рассказал, что собирая опята, поднял вальдшнепа. Сам он не мог составить мне компанию, поскольку надо было выкопать картошку и складировать её в погреб.
Особенно много вальдшнепов, со слов Иваныча было вокруг заброшенной лесной деревеньки в пяти километрах от его дома. Там остались одни холмики от давно разрушенных домов и заброшенные огороды, в прегное которых и любили ковыряться клювами лесные кулики.
Утром в субботу мы с Мартом вышли из калитки, за которой сразу начинался лес под названием Калинники. Пройдя с километр по песчанной дороге, я спустил собаку с поводка и зарядил ружьё. Справа от опушки леса начиналась череда лесных озёр. С первого озера от заплывшего в тростник кобеля с громким кряканьем поднялась утка, которая после выстрела девяткой картинно свернулась и шлёпнулась в затопленные кусты. Сразу же после выстрела вылетело сразу три кряквы и ещё один селезень стал нашей общей добычей.
Скоро начались заросли молодого клёна и почти сразу же Март твёрдо стал в направлении поляны. Посыл, подъём двух вальдшнепов и великолепный дуплет из императорской тулки модели Б 16 калибра. Погода стояла превосходная. Жёлтые, красные,зелёные листья дрожали под дуновением лёгкого ветерка. Удивительно голубое прозрачное небо ласкало всё вокруг тёплыми лучами осеннего солнца. И весь лес с наполовину облетевшей листвой, полянками, как бы специально засеянными изумрудной травой, вселял в душу восторг и неповторимость происходящего.
Побродив по дубовым гривам и спугнув оленей, грациозно пробежавших мимо нас, направились на поиски вожделенной заброшенной деревушки, в которой я ни разу не был. Наконец, дойдя до реки Медведица, мы повернули обратно. В мелком осиннике-карандашнике опять стойка, вылет вальдшнепа на чистое и два моих позорных промаха. Не успел я взвести курки, перезарядив ружьё, как новая стойка на краю крапивы и вылет коростеля, которого удалось благополучно взять, взведя правый курок во время вскидки ружья.
Через триста метров новая стойка и вылет петуха фазана.
От неожиданности чуть было не промазал. Потом выяснилось, что через речку в элитном охотхозяйстве разводят фазанов и после выпуска многие из них разлетаются и даже зимуют. Наконец уже почти под вечер нашлась затерянная деревушка. О её присутствии говорили лишь холмики и остатки фундаментов давно разобранных домов. Находилось всё это на поляне шириной метров в триста и длинной полкилометра, в середине которой проходила когда-то проезжая лесная дорога.
По краям рос орешник и ольха, сбоку журчал ручеёк. Март сразу преобразился и начал ходить на потяжках от развалин к развалинам, затем метров через пятьдесят твёрдо стал. По посылу вылетела пара вальдшнепов и я сделал второй за этот день удачный дуплет. Обойдя поляну по периметру, мы подняли десять птиц, шесть из которых попали в наш ягдташ.Последняя стойка перед очередными развалинами, подъём зайца, выстрел, шаг вперёд с разложенным ружьём. И...больше ничего не помню.
Очнулся я на дне какой-то квадратной ямы около двух метров по периметру. Сверху горели звёзды и скулил Мартышка, царапая когтями скользкое дерево вверху. Вокруг были подгнившие брёвна, невероятно скользкие. Сколько я ни пробовал выбраться, всё время срывался и падал вниз. Колодец-понял я. Видимо он был прикрыт сверху осыпавшимися досками, дёрном и зарос мхом, поэтому я его и не увидел. Ягдташа и ружья со мной не было.
-Мартыша, дружок, иди домой, к дяде Коле, пожалуйста-просил я собаку. Но кобель только скулил, выл и лаял. Наконец всё стихло. -Март-позвал я собаку-в ответ тишина. Постепенно воображение моё начало рисовать картины, одна страшнее другой: собаку мою съели волки или атаковали кабаны. Мне уже никогда отсюда не выбраться. Я начал погружаться в сон. Проснулся, когда стало очень холодно. Опять возобновил попытки вылезти из колодца. Всё было тщетно.
Вдруг ухо моё уловило отдалённый лай и треск мотоцикла. Звуки приближались ко мне. Наконец в проёме среди звёзд показалась ушастая и брылястая голова моего пойнтера и раздался радостный лай. А уже через минуту Оратор с его другом-егерем спускали мне длинную складную лестницу. Наверху Март сшиб меня с ног и не успокоился, пока не облизал всего с ног до головы. Я не сопротивлялся, а только гладил собаку и целовал её в бархатную дрожащую морду.
Мне повезло, что ничего из костей моего скелета не было сломано. Глубина старого засыпанного колодца была около пяти метров. Оратор рассказал, что когда я до темноты не пришёл, то они стали сильно беспокоиться. В это время прибежал Мартышка, начал лаять на них и тянуть в лес. Он догадался, что я упал в колодец, взял складную лестницу, верёвку и вместе с егерем поехали на мотоцикле "Урал" потихоньку за собакой, которая и привела их к заброшенной деревеньке. Ружьё моё и ягдташ лежали рядом с битым зайцем в метре от злополучной ямы.
Николай Иванович рассказал за поздним ужином под самогон, что в этом месте одна женщина несколько лет назад, собирая грибы, провалилась в скрытый погреб и сломала обе ноги, после чего осталась инвалидом на всю жизнь. В следующие свои поездки в Урицкое я обходил стороной заброшенную деревушку и никакие вальдшнепы меня уже не могли заставить пойти в это злосчастное место. А Март стал мне с тех пор ещё ближе. Родители после этого случая стали баловать его ещё больше и он получил подпольную кличку Спасатель. После него не сразу я взял следующую собаку, которой стал Атос. Но об этом как-нибудь попозже...
Даааа... заброшенные деревни полны капканов
.В прошлом сезоне в Волгодской провалился в колодец мой Филян, слава богу обошлось ушибом задней левой лапы. я было подумал что кабана держит, судя по лаю, бежал быстро, чуть сам не спикировал
Навело... спасибо док.
Достаточно частый случай. Опасно, черт побери. А Март то, какой молодец. Спасибо, Игорь.
МАРТ.ПОСЛЕДНЕЕ ПОЛЕ.
Заканчивались восьмидесятые. Мартышка сильно постарел. На правом бедре выросла внушительных размеров опухоль.
Гистология диагностировала аденомиому. Но оставлять охотничью собаку дома, самому уехав на охоту, было равносильно тому, что похоронить её заживо.
Поэтому на очередной праздник души, открытие летне-осеннего сезона, мы как всегда, поехали вместе. Мой друг Валера на своей тогдашней лодке повёз нас на острова в районе Чардыма. Его Джина уже год как ушла в страну вечной охоты.
Приехали на остров, на котором кроме нас никого из охотников не было. Провели разведку, определили пути пролёта утки.
Остров зарос настолько, что даже грязей, на которых традиционно водились бекасы, практически не стало.
С нами был родственник жены Валерия Юрий, приехавший с семьёй из Краснодара, тоже рыбак и охотник, а также младший сын Валерия Сашок и его двоюродный брат, сын Юрия, Сергей. Стоянку выбрали так, чтобы можно было детям купаться и загорать на песочке, а самим, недалеко отплывая на лодке, блеснить окуней и щук.
Охота открывалась в субботу с утренней зари, поэтому времени у нас было ещё вагон и маленькая тележка. Мы с Валерой занялись обустройством лагеря, а Юра заплыв на надувной лодке чуть выше по течению, приступил к блеснению.
Дети помогали нам, собирая дрова для костра и размещая вещи в лагере. Натянули тент из целофана, поставили две двухместные палатки и приступили к приготовлению обеда. Март лежал у моих ног, время от времени отгоняя комаров и слепней, клацая зубами. Его полностью седая голова с уже начавшими слепнуть глазами, время от времени поворачивалась ко мне, как бы спрашивая, что делать дальше.
Юрий приплыл с полным куканом окушков и парой небольших щучек. Решено было варить уху. Дети стали чистить рыбу под руководством Валерия, а мы с Юрием сели чистить картошку. Так незаметно подкрался вечер и мы наблюдали красивейший закат, который бывает только на Волге в августе. Одевшись в брезентовые куртки от комаров и намазавшись Дэтой, вышли понаблюдать вечерний лёт уток. Все наши ожидания оправдались и мы окончательно определились со стрелковыми местами на утрянку для каждого.
Костёр выхватывал из темноты песчанный берег, на который тихо накатывали ласковые волны, глаза Марта отсвечивали в темноте, дети ушли спать в палатку, а мы просто сидели и слушали тишину.
Утром в тумане расставились по местам. Всё вокруг было в росе. Постепенно туман начал рассеиваться, на востоке засветлело всё сильней и вот уже первые пока невидимые утки просвистели где-то недалеко. Заря разгоралась всё сильней и вот уже раздались первые раскаты выстрелов, полетевшие над водой.
Вот из всё больше просматриваемого тумана на нас несётся пара кряковых. ИЖБ-47 12 калибра дважды говорит своё громкое "АХХ!!!" и обе утки падают метрах в двадцати друг от друга. Мартыша подаёт одну и плывёт за другой.
Совсем рассвело и показался огромный диск красного солнца. Всё вокруг заиграло красками, отражаясь в мокрой от росы осоке. Лёт был слабый, но летели исключительно кряквы. Вот Валерий где-то рядом выстрелил из своего верного Шольберга два раза, Юрий стрельнул несколко раз и всё стихло.
Идём потихоньку по тропинке между озёр. Вижу, как на очень большой высоте над озером, у которого я стою, заходит кряковой селезень.
До него метров пятьдесят. Решаюсь и стреляю шестёркой из левого ствола. Селезень складывается и падает метрах в ста пятидесяти от нас в густой камыш на мелководье. Как-то становится стыдно посылать старика в такое крепкое место, но он уже сам там, пыхтит и вылезает с битым крякашом в пасти.
Проходим мимо Валерия и он говорит: -Пошли кобеля, вон на чистом утка битая плавает. Посылаю, собака плывёт, берёт утку поперёк тушки и вдруг останавливается на одном месте, задрав голову вверх, начинает тонуть. Я как был, в сапогах и одежде, бросаюсь на помощь другу и плыву туда, где видно только круги на воде. Запутываюсь в рыбацкой сети, рву её, освобождаю Марта, который никак не хочет выпускать из пасти утку, хоть и нахлебался воды. Так и плывём: я аппортирую собаку, а собака утку.
В сентябре я решаюсь и оперирую собаку сам, удаляя опухоль на бедре.
Келлоид формируется удачно и в конце октября на вновь купленном пластиковом катере "Нептун-2" с тридцатисильным "Вихрём" мы с Мартом едем в луга к уже месяц как живущему там Дмитрию.
Отчаливая с базы, волной поднимает лодку и сносит ветровое стекло натянутым корабельным тросом.
Становится не очень-то комфортно. Скорость катера большая, а от ветра защититься нечем. Кутаюсь в телогрейку, а лицо обматываю шарфом.
Март дрожит у меня в ногах. Усаживаю его в передний рундук на спальные мешки. На Волге штормит и если бы не хорошие обводы катера, то наверняка пришлось бы нахлебаться водички. Перевалив коренную, чуть сбавляю газ и наше дальнейшее путешествие проходит уже не так экстремально.
Красивый бурун за кормой и бегущие по бортам острова наполняют мыслями о вечности жизни. Уже тринадцатый сезон мы с Мартышкой ездим и плаваем на охоту. Старик вылез из рундука и внимательно смотрит на меня. Наверняка мысли наши и настроения совпадают.
Кто-то ведь сказал, что собаки похожи на своих хозяев.
Значит и мыслят они одинаково.
За размышлениями прибыли на один из островов, на котором во все сезоны мы обязательно стреляем вальдшнепов. Собираю ружьё, заряжаю спортивной девяткой. Мартышка выпрыгивает на песок. Отношу якорь на берег и отправляемся на охоту. Первая стойка сразу же за кустами. Кобель не слышит команды, тужит. Приходится самому вытаптывать птицу. Первый дуплет сезона из нового для меня ружья. Находим ещё трёх вальдшнепов и успешно приглашаем всех в ягдташ.
К вечеру приплываем на стан. Дима рад нашему появлению. Его тогдашняя собака, ирландка Лизавета, облизывает своего старого ушастого друга.
На дереве бечева, по которой висит гирлянда вальдшнепов, связанных за ноги.
По приблизительным подсчётам, там их не меньше тридцати штук. На другом дереве висит десятка два уток.
Дима с подозрением осматривает мой новый корабль и сочувствует мне в езде без стекла.Решаем ездить на охоту по гривам на его "Казанке-5М3", а моего "Нептуна" оставлять в лагере. Поздней осенью на Волге не бывало в те времена мародёров, поэтому лагерь мы оставляли со спокойной душой.
На другой день выяснилось, что у моего "Вихря" сломался торсионный вал и Димка взялся разбирать мотор. Починив, предложил попробовать его в работе. Оставляем собак на берегу, отплываем от берега и пытаемся завести мотор. В это время слышу всплеск и вижу плывущего ко мне кобеля.
Он подумал, что мы без него на охоту собрались.
Приходится вылавливать старика за шиворот из холодной воды и водворять в рундук, предварительно протерев насухо.
Неделю охотимся. Кобель разодрал о колючки келлоид операционного шва и приходится всё время его обрабатывать перекисью и заклеивать медицинским клеем БФ-6. Март по-прежнему тужит, он не слышит посыла, но чутьё стало ещё дальше и верней. Он не пропускает ни одной птицы. ИЖБ-47 тоже не подводит и несмотря на несколько коротковатую для меня ложу, вальдшнепы падают почти все. Вечерами в палатке слушаем приёмник "Абава" на батарейках "Крона". Очень часто повторяют хит Малинина про напрасные слова. Мы с Димкой выучиваем эту песню наизусть.
Ездим по дубовым гривам, охотимся по вальдшнепам, ловим щук на блесну, вечером стреляем уток в ближайших озёрах и неделя пролетает незаметно.
Мой отпуск заканчивается, а Диман ещё остаётся на недельку.
На дворе девятое ноября. Иногда по вечерам сыплет дождь со снегом, но птицы пока много и уезжать домой мой друг не хочет.
Мы прощаемся и я отчаливаю от берега. Отремонтированный мотор взревел с первого рывка стартера и мы с Мартом понеслись по протокам в сторону города. На одном из островов Шумейки я не выдерживаю, причаливаю и решаюсь ещё на одну, возможно последнюю в жизни собаки охоту. Проходив полчаса, мы взяли семь вальдшнепов и одного крякового селезня, сидевшего с края протоки в камышах.
Дёргаю мотор. И тут начинаются злоключения. Работает только один цилиндр, из-под прокладки головки блока идёт пар. Так и едем небыстро ночью вдоль левого берега по тихой воде, ориентируясь на освещённые турбазы. Через три часа, преодолев последние восемнадцать километров, причаливаем к лодочной стоянке. Ловим такси и едем домой.
Охота та действительно оказалась последней для Марта. Самочувствие его к зиме резко ухудшилось, пошли метастазы, он таял на глазах.
Он ушёл в страну вечной охоты в 1990 году, немного не дожив до своего четырнадцатилетия. На могиле его после похорон лежало тринадцать стреляных гильз...
Игорь спасибо за рассказ тронуло от души!!!
Ну и закрывая темы про Марта, напоследок одно из стихотворений о нём:
Не жалей того, что было
То, что было,не вернёшь
Лишь о том,что сердцу мило
Ты украдкою вздохнёшь
Ты вздохнёшь и вспомнишь сени
Деревенского двора
Сыплет мелкий дождь осенний
На охоту нам пора
Вновь осение забавы
испытать нам суждено
Стынут жёлтые дубравы
Клёна лист глядит в окно
Всё, чем в юности дышали
В сердце лишь отозвалось
Как на крыльях лёгкой шали
В вечность ветром унеслось
За околицу выходим
Я патроны заложил
С Мартом целый день пробродим
Он охоту заслужил
В леса храм нога ступает
Неба свод, вдали жнивьё
Только вальдшнепы взлетают
От Мартыши под ружьё
Раз попал и раз промазал
Дело ведь не в том, друзья
Захватила осень разом
Без неё нам жить нельзя
Набродившись до упаду
По златых дубрав листам
Вальдшнепов сложу я рядом
И хозяйке их отдам
А когда за чарку сядем
Мы с хозяином к столу
Засыпая листопадом
Возьмёт память в кабалу
И запомнится надолго
Как осенний лист дрожит
Как внизу синеет Волга
И рыбак домой спешит
Как Мартинка застывает
В позе страстной,словно бес
Как ружьё в плечо толкает
Вальдшнеп падает на лес
Но не жаль того, что было
То, что было, не вернёшь
Лишь о том,что сердцу мило
Ты украдкою вздохнёшь
АТОС. НАЧАЛО ПУТИ.
Марта не стало. Со своей прежней женой у меня были сильные разногласия по поводу собак и охоты. Вероятно впоследствии это и стало основной из причин развода, а в то время это недопонимание друг друга только отдаляло нас всё больше.
В связи с постоянными скандалами в семье я ушёл жить к матери.
Как раз в это время мне предложили возглавить первую в городе коммерческую "ветеринарную скорую помощь" при успешно развивающемся кооперативе.
Днём я ездил по вызовам, проводил реанимационные мероприятия и оперировал, а по вечерам тренировал учеников каратэ-до, работая штатным тренером объединения боевых исскуств.
В мае 1990 года родились щенки пойнтера у заводчика, с которым была связана вся моя сознательная охотничья жизнь. Он пригласил меня принять роды и обещал отдать любого щенка, которого я выберу. Мне очень понравился крупный, ладный и очень подвижный кобелёк.Так и решили закрепить его за мной. Но неясность моего семейного положения и места проживания не позволило мне тогда взять щенка, которого специально для меня держали три месяца.
Сезон я охотился с чужими собаками, которых натаскивал у малоопытных владельцев, но удовольствия такого, как обычно бывало со своими собаками, не получал. Справедливости ради следует отметить, что собачки, с которыми приходилось заниматься, были довольно высокого полевого уровня.
Очень интересной оказалась сука английского сеттера Грета у ныне покойной, трагически погибшей художницы, пробовавшей тогда свои силы в охоте.
Один раз на вальдшнепиной охоте Грета сделала выдающуюся по красоте дальнюю работу на краю лесной поляны. Владелица промазала птицу и пришлось исправлять положение дальним выстрелом через кусты. Грета подала птицу и я предсказал владелице, что её участь-это диплом второй степени. Так впоследствии и вышло. В старости собака стала чемпионом породы, дав линию прекрасных рабочих собак.
В сентябре следующего года мне позвонил заводчик Константин Георгиевич и сказал, что от того кобеля, которого я не взял, отказываются по причине преклонного возраста владельца и неуёмного темперамента молодой собаки. Быстро уговорив маму, я позвонил в районный центр Аткарск и договорился об
осмотре и возможной покупке собаки. Прежний владелец сначала запросил одну сумму, но узнав о том, что я ветврач, быстро добавил ещё триста долларов.
Своей машины у меня тогда не было, гонять "скорую помощь"по своим личным делам я не решился, поэтому попросил своего лучшего друга, работавшего тогда заведующим производства в одном из ресторанов города, поехать на его транспорте. Дима приехал на своей тогдашней "шестёрке" и мы поехали в Аткарск.
Приехав в районный городок и войдя в хрущёвскую квартиру двухэтажного дома я увидел красавца пойнтера, привязанного цепью к платяному шкафу. Сердце моё дрогнуло и все сомнения в приобретении взрослой собаки отпали сами собой. Вручив хозяйке, бывшей дома, требуемую сумму, я взял родословную, спустил собаку с цепи и больше мы не расставались. Кобеля звали Атос. Он спустился без поводка со мной, прогулялся по двору и самостоятельно сел в машину, не посмотрев на своих прежних хозяев даже вполглаза.
Приехав домой он начал носиться по квартире, прыгнул вверх и разбил люстру прутом, сильно огорчив маму. После этого он взгромоздился на мою постель и не хотел слезать оттуда, а при моей попытке выдворить его оттуда силой, довольно чувствительно укусил мнея за руку. Пришлось шомполом объяснять собаке кто в доме хозяин, причём кобель бросался и грыз шомпол. После этого конфликта он ни разу в жизни не позволил себе залезть на кровать, но и все попытки наказать его физически вызывали ответную оборонительную реакцию. Видимо сказалось цепное содержание. Прежний владелец был отставной военный и Атос на протяженни всей дальнейшей жизни проявлял агрессию ко всем людям в военной форме. Меня же он любил беззаветно.
За две недели я обучил кобеля всем командам, в поле за городом он очень быстро усвоил челнок. Пришло время без натаски попробовать его сразу в охоте. В начале октября мы с Константином Георгиевичем и матерью Атоса, впоследствии чемпионкой Гетерой-Бас, приехали на несколько дней в Буркин, в домик вдовы покойного пойнтериста Владислава Николаевича.
Константин Георгиевич был экспертом и он сразу сказал, что из Атоса растёт выдающаяся собака. Утром мы вышли в лес и пошли вдвоём с двумя пойнтерами вдоль ручья. Со мной был стендовый ТОЗ-57 с раструбами, а у К.Г. была императорская тулка модели А. Гетера искала на небольших кругах, довольно быстро. Вскоре мы увидели её на стойке. Хозяин послал собаку, выстрелил и вальдшнеп упал в кусты. Гетера подала птицу, которую мы дали понюхать Атосу.
Спустя некоторое время Атос пропал из видимости. Оглянувшись назад, я обнаружил торчащий из густого куста напряжённый прут.
Самой собаки не было видно. Подойдя, я разглядел довольно комичную картину: кобель стоял, изогнувшись в дугу, с головой почти под мышкой.
Я послал. Атос прыгнул вперёд и из-под его морды свечкой стал подниматься вальдшнеп. Отпустив его на высоту деревьев, я выстрелил и вальдшнеп упал на чистую поляну. Атос снова стал над битой птицей. Я схватил собаку в охапку, протанцевал по поляне с пойнтером на руках и поцеловал его в мокрую морду.
В ту охоту взяли мы с Тошкой двенадцать вальдшнепов за три дня. Георгиевич требовал сразу же выставить его на испытания по боровой.
В следующие выходные мы уже стояли на остановке автобуса в Лесном посёлке Энгельса и ждали экспертов. После трёх довольно приличных работ по вальдшнепу мнения их разошлись, но учитывая молодой возраст собаки, решили дать диплом лишь третьей степени с баллами за семьдесят.
Оттуда мы сразу поехали на поезд и остаток выходного дня провели в лесу, взяв ещё шесть птиц. Опыт Атоса рос день ото дня, он всё уверенней пользовался чутьём и первый сезон в лесу мы с ним закончили с цифрой сорок один вальдшнеп. Причём стрелял я только чисто сработанных и стрельба из привычного стендового ружья, которое удалось выкупить у команды в личную собственность, была просто фантастической. Затрачено было пятьдесят один патрон и за сезон сделано восемь дуплетов.
Весной было много работы, поэтому на испытания по перепелу я собаку не подготовил.
Зато мы с Атосом попали в областную команду для участия во Всероссийской выставке в Ленинграде, где он получил свой заслуженный второй класс и большую серебрянную медаль. Я пообщался со своими родственниками, живущими в Питере и обрёл много новых интересных знакомств. Увидел очень красивых собак. Там было на что посмотреть.
Ринг пойнтеров блистал такими собаками, как Топ А.Р.Иоанесяна, Дюк К.М.Петрова-Полярного, детьми Дюка Русланом и Фрамом, Чарой Львова. Мать Атоса на той выставке заняла первое место в первом классе, один балл не добрав до элиты.
Открытие следующего года мы провели на Волге в дружной компании легашатников и спаниелистов. Вечером у костра, с песнями под гитару и неумеренным застольем, я еле залез в палатку и проспал зарю. Проснулся я от того, что Атос вылизывал моё сонное лицо, приглашая в пампасы.
Вокруг было уже довольно светло. Пройдя по луговине метров четыреста мы ничего не нашли и встали в углу леса на конце мелкого заливчика.
Солнце взошло и стало пригревать вовсю. Вот на меня летит кряква, но увидев, не долетая метров сорок, разворачивается. Ни на что не надеясь, стреляю спортивной семёркой "Хубертус-трап" и вижу, что утка полетела в лес со снижением. Атос внимательно следил за отлетающей уткой и вдруг рванул в лес самостоятельно. Через две минуты он появился из кустов, неся в зубах живую крякву. Я пошёл на стан, попил чаю и лёг спать в палатку.
Через некоторое время меня разбудил один из наших охотников со словами:
-Иди забирай своего вурдалака. Он всех наших уток с воды после выстрелов вынес на берег, сложил в кучку и рычит, не отдаёт.
Мы пошли и действительно увидели Тошку, охраняющего трёх чирков и крякву. Увидев меня, он обрадовался и стал мне приносить по одной утке из кучки.
Для меня это была новость, ведь я его никогда не учил аппорту, да и уток он увидел первый раз в жизни.
Осенью он наконец-то получил свой заслуженный диплом второй степени по вальдшнепу. Сезон сложился удачно: было взято сорок два бекаса, тридцать семь коростелей, пятьдесят три вальдшнепа. Познакомились с разрешаемой тогда ещё только для дипломированных собак куропаткой, которую в те годы строго лимитировали.
По пролётной утке на островах Атос поздней осенью работал выше всяких похвал. Вот так начинался путь будущего чемпиона. За этот год он окреп, возмужал и очень ко мне привязался. Приехавшая как-то мириться жена сказала, что к такой собаке она меня станет ревновать ещё больше, чем к прежней и уехала в очередной раз ни с чем. В связи с этим вспомнилось высказывание о том, что чем больше узнаёшь людей, тем больше нравятся собаки.
В конце октября Константин Георгиевич, сбежав на выходные из больницы, где он лежал в отделении урологии, пригласил меня в Буркин.
Мы опять прекрасно поохотились. Уезжая на поезде, увидели пошедший за окном снег. Это был последний раз, когда я видел живым этого замечательного человека. Через месяц мы его хоронили.
У его сына Дмитрия оставалась Гетера и ружья, поэтому мы с ним ещё неоднократно охотились потом. Благодаря Константину Георгиевичу я стал пойнтеристом. Две мои первые собаки были от его собак.
Светлая ему память...
АТОС.ВОЛЖСКИЕ ЗАРИСОВКИ.
Открытие третьего сезона с Атосом мы ждали с повышенным нетерпением. Было и ещё одно обстоятельство, объяснявшее это. Мне удалось купить великолепное ружьё МЦ-8-4 с двумя парами стволов, ложа которого настолько подходила мне, что в первую же серию на кругу удалось разбить 24 мишени.
Однако поездка на Волгу, в луга с разношёрстной и малознакомой компанией принесла лишь одни разочарования.Спустя неделю мы вдвоём с Валерием навестили наши любимые "Гавайские острова". Поехали на моей "Казанке 5М3" с двадцатипятисильным "Вихрём".
Обустроив лагерь, пошли побродить по скошенной луговине. Атос на красивом челноке с высоко поднятой головой обыскивал практически всё скошенное пространство. Вот развернувшись на ветер он застыл в скульптурной позе.
Посыл, вылет двух бекасов, дуплет. Укладываю птиц в сетку ягдташа и движемся дальше. Следующая стойка и я приглашаю стрелять Валеру. Ещё один бекас взят. Так мы неспешно обыскали кошенное место с мочажинками, взяли десяток бекасов и трёх коростелей, после чего присели передохнуть на стожок сена.
Приятно пахло свежескошенной травой, диск красного солнца опускался за горизонт, а мы сидели и наслаждались природой. Опустилась вечерняя прохлада, зажужжали комары и начало сереть. Пройдя метров двести в сторону стана, встали на сухом перешейке между двумя озёрами. Лёт был слабенький, но удалось взять по три утки, которых Тошка с удовольствием аппортировал.
В субботу переехали на другое место, где также нашли скошенную луговину с мочажинками и островками некоси, в которых водились коростели. Побродив по лугам, ощипали и распотрошили уток, кишки бросив в воду возле лодки. Через некоторое время я увидел, как на них наползли раки. Быстро соорудив импровизированную острогу из палки с примотанной проволокою вилкой, начал рачью охоту. За какие-нибудь полчаса удалось таким образом набрать полный котелок раков. Праздник чревоугодия под разливное пиво из привезённой канистры затянулся на полдня, после чего мы залезли в палатку и проспали до позднего вечера.
На другой день опять охотились на бекасов и коростелей. С одного из небольших мелких озёр Атос поднял десятка полтора кряковых и четыре из них перекочевали в наши ягдташи. Перед вечерней зорькой Валера отправился блеснить окуней и случайно зацепил блесной лежащего на дне небольшого сомика, килограммов на восемь. На удивление, леска 0,5 выдержала такую рыбу и сомик был отправлен в коптильню для приготовления балыка.
После вечерней зари, взяв трёх чирков на двоих, поехали в темноте к дому.
По спокойной воде вдоль левого берега наш корабль стремительно летел вперёд, блестя бортовыми огнями. Было ощущение сказки, которая никогда не закончится.
Через неделю мы с Димой охотились уже в других местах Генеральских лугов.
Его тогдашняя собака, ирландка Лизка, прекрасно работала в паре с Атосом и мы наслаждались работой собак при хорошей погоде. Птицы было не очень много, но взять за утро пяток бекасов и парочку коростелей удавалось всегда. Утки в этой стороне угодий было значительно больше, чем на "Гаваях" и мы с Дмитрием стали ограничивать себя в стрельбе, чтобы не протушить птицу при жаркой погоде начала сентября.
Так потихоньку подкрался октябрь и раззолотил листву на деревьях. Выехав с Дмитрием на несколько дней, мы нашли первых пролётных вальдшнепов.
Дни полетели, как паутинка над водой. Сказочные загадочные птицы с длинным клювом и большими глазами отняли нас с собаками у семей, работы и всего цивилизованного мира. Атос прекрасно приспособился к Волжской охоте, он уже знал все места на островах, где сидят долгоносики.
Каждое утро, возвращаясь из похода по дубовым гривам, заезжали в речку Дубяшка и блеснили щук. Собаки чувствовали себя превосходно и совершенно не утомлялись. Но как это часто бывает, первая волна вальдшнепов прошла и мы вернулись с островов в город, решив провести разведку на материке.
В это время ко мне в гости приехали московские охотники, да ещё как назло у меня сломался лодочный мотор, а запчастей нужных не было, поэтому Волжская эпопея на время прервалась. Но впереди были ещё не менее удивительные охоты на острове Голодный...
Ну вот опять музыкой навеяло(с)Анекдот. Стихи конца семидесятых, поэтому не судите строго.
Вот опять зовёт в леса нас
Молодость души
Завтра встречу возле стана
Я рассвет в глуши
Зашагаю по тропинкам
Что не испытал
Холодить мне руки будет
Лишь ружья металл
Среди прелести берёзок
Вдруг увижу дуб
Потреплю его тихонько
За косматый чуб
И откроется полянка
Там передо мной
Где застынет в страстном беге
Верный пойнтер мой
Страсть Дианы в душе рвётся
Испытать сполна
Когда вальдшнепом взорвётся
Альтова струна
Грянет гром и закружится
Красное перо
В этом мире не найдётся
Лучше ничего
И присевши на пенёчек
С видом на реку
Да из термоса хлебнём мы
Крепкого чайку
На траве лежит ненужный
От машины скат
А над лесом светит кружев
Ласковый закат
Тут захочется в квартиру
Домик милый свой
И в чехлы сложив мортиры
Едем мы домой
Город каменный встречает
Блёсками огней
Ах! Скорей бы випить чаю
И поесть скорей
А затем набив утробу
И вкусив уют
Разговоры, снявши робы
Молодцы ведут
Было ль? Не было?
Не важно!Главное-сказать
То, что было, невозможно
Словом описать...
Сайт раскручиваем?
НОРА.
Когда у Дмитрия ушла в мир иной ирландка Лиза,он поехал по объявлению в Москву за новым щенком. Маленький живой комочек оказался сукой английского сеттера, происходившей от будущих чемпионов Всероссийской выставки Бена
В.М. Шестаковского и Пюрсель-Молль К.Г.Горба. Названа собака была Норой, но с приставкой Пюрсель, имеющей отношение к собакам, выведенным Пюрселем Льюэллином, линию которых вёл Горб.
Общаясь со щенком и делая профилактические прививки, я удивился абсолютному равнодушию малышки к играм и прочим детским шалостям, обычно присущим собачкам в этом возрасте. Щенок рос крупной,с хорошо сформированным костяком собакой красивого оранжево-крапчатого окраса.
Пришедших гостей Норка встречала гостеприимно, но тут же уходила на своё место и больше её никто не видел. Передержавший к этому времени нескольких собак Дмитрий переживал, что ему на этот раз досталась собака без страсти.
Но в первый же выезд в поле сильно озадачил Диму. Собака оказалась в поле совершенно неуправляемой. Её как-будто подменили. На бешенной скорости она уносилась на край поля, распугивая всё живое и гоняясь за птичками.
И вдруг с Норой случилось чудо: она стала по перепелу, вся дрожа от кончика носа до кончика пера и вытянувшись в струну. По Диминому посылу она резво подняла птицу и осталась на месте по команде. С этого дня Нора начала работать так, как будто всю жизнь только этим и занималась. Первый же диплом она получила сразу второй степени, показав прекрасное чутьё и лишь немного не добрав до восьмидесяти баллов.
Так родилась замечательная рабочая собака. Оказалось, что при совершенном безразличии и спокойствии ко всему бытовому, её начинало колотить ещё задолго до выезда на охоту, который она безошибочно определяла по Димкиному поведению и даже по словам.
Пришёл охотничий сезон и Нора стала понимать, что такое ружьё.
К тому же в ней была врождённая страсть к аппортировке любой дичи.
Однажды мы охотились в степи по выводкам куропатки.
Атос и Нора, не мешая друг другу, обыскивали широкую полосу ковылей с куртинками бурьянов. Вдруг к тянущему Тошке подтянулась Норка и мы увидели, как две собаки работают каждая свою птицу из бегущего выводка.
Это была впечатляющая картина: Нора вся распласталась, держа голову вверху, а Атос метрах в пяти от неё вытянулся в струну. Иногда в такие минуты жалеешь, что в руках ружьё, а не фотоаппарат.
На Волжских охотах Нора замечательно быстро поняла, где и какая дичь водится, и как с ней себя вести. Прекрасно работая по вальдшнепу в лесу, при выходе на луговину она тут же начинала широко челночить, ища бекасов и коростелей, а при встрече с утками проявляла настойчивость, завидную даже для континенталов.
Будучи повязанной в пятилетнем возрасте, имея уже несколько дипломов второй степени по разной дичи, она дала прекрасных полевых потомков.
Нора участвовала во многих состязаниях, являясь победителем и призёром последних,смогла попасть на две Всероссийские выставки. На девятой Всероссийской в Тамбове она заняла второе место в классе "элита".
Много охот было проведено с этой удивительной и прекрасной собакой, сумевшей совмещать в себе абсолютное спокойствие в быту и неуёмную страсть в охоте. В старости мне пришлось прооперировать Нору по поводу экстирпации трансмиссивной венерической саркомы и овариогистероэктомии. После этого Норка проохотилась ещё три года.
Последние годы, имея уже внучку Норы Соню, Дима всё равно брал старушку на охоту и опытная собака много раз находила птицу там, где молодая проскакивала. В сезон 2005 года, охотясь вместе с тремя собаками:
Норой, Соней и моим молодым Портосом, нам удалось попасть на большое скопление пролётного перепела и коростеля в полях правобережья. Старушка показывала высокий класс работы, правда уже непродолжительное время.
Особенно пригодилась её вежливость на охоте по позднеосенней строгой куропатке. Мы брали Нору, а Портоса с Соней оставляли в машине. Норка находила выводок, мы его разбивали, перемещали, а затем охотились по одиночкам с молодыми собаками. В возрасте четырнадцати лет у чемпионки породы Пюрсель-Норы проявилась опухоль молочной железы, пошли метастазы и она довольно быстро скончалась.
Похоронили мы её с Димой там, где очень любили охотиться по перепелу и отдыхать под дубом. Живой памятью Норы осталась её внучка Соня, которая сейчас тоже уживается в Димкиной семье с молодой пойнтерихой. Проходят поколения собак, от ушедших остаются только медали и память...
Дай бог каждому, такую собаку. Тронуло.
Ну а это, чтобы не грустили просто так, а только по охоте.
Гуси летят,камыши пожелтели
Стала с свинцовым отливом вода
Жаль, но осенние эти недели
Уж не вернуть никогда
Воздух прозрачен,летит паутина
Утром на лужах ледок
В рощах знакомая с детства картина
Гончих сзывает рожок
Листья плывут по реке на закате
Гаснет в заливах заря
Лишь на иконе в углу Богоматерь
Ждёт своего октября
Хочется вырваться мне на охоту
В лес, на болота, в луга
Но не могу,ведь не бросишь работу
Слышу во сне птичий гам
Скоро придёт и моё воскресенье
Снова охоты хлебнём
Вместе с Мартином справляя веселье
В сене душистом уснём
Гуси летят,камыши пожелтели
Стала с свинцовым отливом вода
Только осенние эти недели
Нам не вернуть никогда
quote:Originally posted by Покет:
Сайт раскручиваем?
Почему же? Пытаяюст принять участие в разговоре, рассказов и стихов у меня не было. Все араторы просто молодцы
quote:Почему же? Пытаяюст принять участие в разговоре, рассказов и стихов у меня не было. Все араторы просто молодцы
А Вы выложите своё видео в тему:"Легашатники и спаниелисты,рассказывайте, хвастайтесь".Там оно будет очень даже к месту.С уважением, д-р Б.
Ну и ещё один рассказик про собачек.
АТОС И АЛИСА.УТКИ В СТЕПИ.
Время второй половины сентября, о котором пойдёт речь,в те годы считалось у наших легашатников непродуктивным.Местная утка к этому времени почти вся уже отлетала, пролётная ещё не приходила. Куропатка в те времена строго лимитировалась, а перепел был запрещённым к отстрелу видом.
Оставалось только ждать вальдшнепа.
И как раз в это время один владелец собаки, которую я прооперировал успешно, пригласил меня на охоту в один из дальних степных районов, граничащих с Каз.ССР. Я конечно же согласился.Он со своими сослуживцами заехал за мной на новеньком УАЗике. Мы с Тошкой погрузились и вся команда охотников тронулась в путь.
Четыреста километров были преодолены к вечеру и мы прибыли на круглый как блюдце, мелкий заливной лиман, около километра в диаметре.
Поставив палатку и перекусив с дороги, стали осматриваться вокруг в бинокль. Казалось, что нигде нет никакой жизни, только степь, пыль и низкорослый ковыль. Никакого движения птицы не было видно даже на горизонте. Мы забрались в палатку и продремали до захода солнца.
Затем расставились по мелким местам открытой воды среди камышей.
Только начало сереть и казалось бы совершенно безжизненная степь вдруг ожила. С разных концов потянулись ниточки многочисленных утиных стай.
Летела в основном кряква, серка и широконоска. Через несколько минут лиман превратился в место боевых действий, такую канонаду открыли мои спутники, стреляя часто совсем не в меру. Сбив из коротких стволов семь уток, я прекратил охоту, ожидая, что компаньоны попросят собаку для поисков сбитых уток. Но не тут-то было: они просто ни во что не смогли попасть.
Утром повторилось всё то же самое. Потом приехал местный начальник их ведомства и пригласил переехать на другой лиман. Этот лиман представлял собой длинную кишку с озёрами-блюдцами через каждые пятьдесят метров. На нём водились лысухи. Тут мои компаньоны разошлись не на шутку и наколотили целый мешок плохо летающей птицы. Атос замучился плавать.
Выходные заканчивались и мы отправились в город. Проезжая днём по дороге вдоль тех мест,где мы до этого охотились, я увидел большие стаи уток, летящие в одном направлении. Я догадался, что это первая волна пролёта северой утки. Приехав домой, быстро закупив провизию и собрав пару сотен сэкономленных на тренировках стендовых патронов, позвонил Дмитрию, доложив обстановку. Друга моего долго уговаривать не пришлось и в ночь этого же дня мы двинулись туда, откуда я только что приехал.
В полдень следующего дня, взяв у местного егеря путёвку для Димы, мы поехали сразу на последний длинный лиман, так как дорогу к первому я не запомнил. Проплутав по степи и найдя лиман только в сумерки, я указал Диме примерное направление пролёта, а сам пошёл через степь, срезая расстояние между поворотами водной глади.
Неожиданно прямо посреди степи на большой высоте меня накрыл огромный табун кряквы. После дуплета из траншейных стволов чётко были слышны четыре последовательных удара о землю. Атос подал одну за одной четыре кряквы.
После этого идти охотиться дальше совсем расхотелось и я отправился назад в лагерь, где Димка ставил новую большую каркасную палатку, выменянную им на какие-то запчасти от лодочного мотора.
Он обиженно сказал мне что я специально поставил его не на то место, хотя утки над степью без воды были и для меня самого новостью. Утром разошлись метров на двести по берегу лимана. Лёт был неплохой. Дима позвал меня к себе. Подойдя, обнаружилось, что Лизавета не хочет подавать уток там, где по её мнению, хозяин сможет достать их сам. Поэтому две утки, плавающие под самым берегом,где глубина была на выше болотных сапог, её не интересовали. А Димка в этот раз пошёл в кроссовках. Пришлось Атосу доставать уток.
Подойдя к стану увидели летящую прямо на нас очень крупную утку непонятной породы. Четыре выстрела один за другим и утка падает на воду лимана под противоположный берег, пытаясь уплыть. Пришлось ещё достреливать. На этот раз поплыли сразу две собаки, но Атос как джентльмен, уступил утку даме.
С удивлением рассматривали мы неизвестный трофей да так и не смогли определить породу. Только спустя несколько дней, уже в городе, показав утку знакомому орнитологу, выяснили, что это гага.
Днём утки всё время мотались с полей на воду и я решил походить вдоль камыша. В одном месте вижу, как прямо над серединой трёхметровых тростников летит селезень кряквы. До него метров сорок пять. Выстрел траншейной семёркой из верхнего ствола и он падает в самую гущу тростников. Атос плывёт к нему, но не может пробиться сквозь тростниковую стенку, скулит, лает от обиды, но поворачивает назад. После этого решаю отказаться от стрельбы над тростниками.
Вечером выходим вдвоём с Димкой в степь, расходимся метров на сто и ждём. В сумерках крупные стаи кряквы на предельной высоте начинают тянуть одним и тем же марщрутом. Моя МЦ-шка валит из траншейных стволов семёркой всё подряд, а Димкин ТОЗ-34 делает подранков. Начав стрелять пятёркой и четвёркой, он выравнивает ситуацию. Собачки подают всё подряд из того, что падает, да часть отлётной утки они собирают по пути на стан. Уток столько, что нет сил их донести до палатки. Слава Богу, что погода похолодала и нам нет нужды заботиться о сохранении дичи.
Утром следующего дня Алиса стаёт на стойку возле палатки. Атос стаёт рядом. Выходим, готовим ружья и со смехом наблюдаем большого ежа, спрятавшегося под куст перекати-поля и шипящего оттуда на собак.
Видим на горизонте стаю больших птиц, низко летящих на нас. Думая, что это гуси, заряжаемся крупной дробью. Когда до птиц остаётся метров двести, раздаётся гортанное КУУУРРРЛЛЛЫЫЫЫ и мы опускаем ружья. Красивые серые журавли величественно пролетают в двадцати метрах над нами.
Сбоку от основного лимана обнаруживаем мокрые участки с зелёной травкой, на которых собаки поднимают то бекаса, то молодых выпей. Очевидно, что и у этой птицы идёт пролёт. Одеваю раструбы и начинается классическая легашачья охота. Мешают только выпи, вызывающие реакцию вскидки, стойки по которым собаки чередуют со стойками по бекасам. Увлёкшись, расстреливаем по полсотни патронов, уйдя от стана на десяток километров.
Возвращаемся, опять продуктивно стоим вечернюю зорю в степи, но на этот раз не жадничаем, экономя оставшиеся патроны. Возвращаемся назад и вдруг наши собаки рванули куда-то в степь, подняв клубы пыли. Вижу, как мимо меня от Алисы бежит какой-то непонятный баран с опущенной кривой мордой. Сайгаки-мелькает мысль и что есть мочи ору:-ДДДАААУУУННН!!! Собаки ложатся, тяжело поводя боками. Табун степных антилоп голов в тридцать скрывается в ночной степи, оставляя за собой облако долго не оседающей пыли.
Утром просыпаемся и видим что всё вокруг мокрое. В степи идёт ливень, а вокруг солончаки. Наша "шестёрка" на обычных шоссейных колёсах. Быстро собираемся, складываем палатку, грузимся и с большим трудом, чуть не увязнув совсем, добираемся до бетонки вдоль оросительного канала. Дождь тем временем разошёлся так, что ничего вокруг не видно. Пережидаем до вечера и потихоньку двигаемся в сторону шоссейной дороги.
Когда уже проехали километров двести в строну города дождь кончается и показывается большое вечернее солнце. Над степью висит исключительной красоты радуга. Перед городом останавливаемся и выпускаем собак погулять. Они тут же стают на стойку в посадке вдоль дороги.
Диман подходит, посылает и мы лицезреем красивый фонтан разлетающихся во все стороны мокрых куропаток. Вытираем собак, успокаиваем их, грузимся и едем домой. А впереди нас ждала Волга и конечно же вальдшнепы...
Осенних цветов полыхает палитра
Грустно немного,но хочется жить
Из рюкзака достаётся поллитра
Можно чуть-чуть закусить
Столик походный уставлен закуской
Жёлтые листья кругом
Мышцы приятно прогреты нагрузкой
Рядом палаточный дом
Жмурятся,греясь на солнце собаки
Стадо в деревне мычит
Выпьем,съедим по куску кулебяки
Памятью время помчит
Вспомнятся старые добрые годы
Вальдшнепы,стойки,стрельба,ягдташи
Дай же нам Боже,хорошей погоды
Осень всегда для души
А это так, по настроению. Тоже из прошлого.
Паутинкою дни пролетают
Как в метель,затеряется след
И не каждый наверно узнает
Счасть где? Есть оно или нет?
Игорь, привет! Отличные рассказы (стихи оценить не могу, ибо поэзию в принципе не перевариваю). И Портос твой замечательное создание... Прямо даже не собака, а почти уже как кот!
quote:Прямо даже не собака, а почти уже как кот!
Ну уж и сравнил! Это две совершенно разные категории животных. Кот гуляет сам по себе, а собака нуждается в дружбе с человеком,готова к самопожертвованию ради хозяина. Кошка на такое не способна никогда.
Вот один рассказик про лайку Туза, которая однажды спасла моего отца от тигра в тайге.
ОПАСНЫЙ МАРШРУТ.
Начинаю этот рассказ из детских вопоминаний, составленных из рассказов отца после одной из командировок на Дальний восток.
Было это в 1966 году. Мне в то время было пять с половиной лет. Очень много раз отец рассказывал о собаке, жившей в геолого-разведочной экспедиции, которую папа в то время уже возглавлял. Собака была охотничьей лайкой без документов, скорее всего, восточно-сибирской, не утверждённой у нас официально, породы. Принадлежала собака в то время постоянно кочующему с экспедицией старому буровому мастеру,имеющему ограничения на место проживания благодаря пресловутой статье 58-прим., по которой дядя Коля (так звали старика) отсидел в сталинских лагерях 25 лет.
Звали собаку Туз. Был он красивой пушистой собакой крепкого сложения серо-пегого окраса с очень выразительной мордой и стоячими ушами. По нынешнему стандарту он вполне бы мог получить оценку отлично в любой группе пород крупных лаек. Но в те времена на Севере и Дальнем Востоке собак разводили без документов, отбирая только самых лучших в работе. В то время там признавались лишь две разновидности лаек: охотничья и ездовая,которые никак не вписывались ни в какие кинологические документы, а просто помогали людям выживать в суровых условиях.
И вот этот самый Туз кормил дичью практически всю экспедицию. Признавал он только двух человек: дядю Колю и моего отца, которые постоянно с ним охотились и брали его на маршрут. Кобель работал по любому зверю и птице, не признавая за дичь только рябчика. В трудные времена, когда вертолёт с продуктами задерживался на неопределённое время, у геологов были в запасе лицензии на копытных и медведя, для пропитания. И тут без Туза никогда не обходилось.
Однажды отец пошёл в обход для поисков мест сверления шурфов с рудой молибдена и взял Туза с собой. При нём было промысловое ружьё "Белка" с одним гладким стволом 28 калибра и вторым нарезным под патрон кольцевого воспламенения 5,6 мм. Разыгралась метель и им пришлось ночевать в тайге, сложив нодью. Туз грел отца, лёжа под боком в спальном мешке. К утру метель закончилась и отец, перевалив очередную сопку, продолжил маршрут.
Спустившись в очередную падь, он решил набрать воды из ручья. Поставив ружьё к дереву, пошёл набирать воды в закрывающийся военный котелок. Только нагнулся, как сверху раздался рёв и что-то рыжее просвистело над головой, а сбоку этого рыжего висел впившийся зубами Туз. Тигр приземлился после промазанного прыжка, с которого его сбила собака и начал кататься на снегу, пытаясь лапой достать кобеля или раздавить его своей тушей.
В один миг отец перепрыгнул ручей, схватил ружьё, заряженное дробью и выстрелил из гладкого ствола поверх головы зверя. Тигр бросил собаку и скрылся в кустах.
Причина нападения на человека стала ясна чуть позже. По следам было видно, что кошка таскала на себе медвежий капкан и была разъярена до предела.
Это и спасло Туза, а также отца от верной гибели. У собаки была сломана лапа и отец сорудил лубок из бересты, прибинтовав всегда с собой носимой походной аптечке имеющимся бинтом. Обратную дорогу в местах с глубоким снегом отец переносил собаку на руках. Через два дня они были в лагере и медицинский врач экспедиции наложил гипс на сломаную кость у Туза.
По рации передали охотоведу о раненном и нападающем на людей тигре, которого местные охотники быстро добрали.
После этого случая отец привязался к Тузу ещё больше. Лапа прекрасно зажила и он замечательно охотился по-прежнему на всякую таёжную живность.
В следующую экспедицию отца выяснилось, что дядя Коля реабилитирован и он отбыл на Большую землю, к своей семье. Туза он подарил папе.
После последней своей экспедиции отец забрал собаку с собой и привёз её в Саратов. Так и жил Туз с нами в коммунальной квартире, пока отцу не дали двухкомнатную квартиру в Ленинском районе, а потом он вместе с нами переехал в посёлок, где и погиб на тринадцатом году своей охотничьей жизни, утонув в полынье, преследуя раненного волка.
Всю оставшуюся жизнь отец за рюмочкой любил рассказывать про Туза и тот случай с тигром, чуть не ставшем для них последним впечатлением в жизни.
Вот это самый лучший рассказ, Игорь.
зы. А вот насчет самопожертвования кошек, ты не прав, есть примеры, знаешь ли...
Да уж, выдающийся был собак. Спасибо Игорь.
Ну и ещё из мальчишеских времён рассказик про одну собачку.
БОЙ.
Когда отцу предложили возглавить завод, находящийся в одном из степных районов области, он с энтузиазмом согласился.
Был он в то время сравнительно молод, здоров и привыкший к смене обстановки, а также путешествиям, человек. Маме, привыкшей ждать его из беконечных полугодовых экспедиций, оставалось только согласиться на переезд.
Как раз в это время умер известный Саратовский пойнтерист Спрышков, семья которого жила во дворе моего прадеда, папиного дедушки. Вдова предложила отцу за какие-то символические даже по тем временам деньги два ружья, взамен получив обещание взять старую собаку и охотиться с ней до конца её дней. Отец конечно же согласился, тем более, что у него уже были мысли о приобретении легавой.
Так в нашей семье, вместе со стариком Тузом появился старик пойнтер. Предложенные ружья были ИТПВОЗ- курковая уточница десятого калибра под длинные гильзы и дымный порох, а также изуродованный стрельбой рубленными гвоздями Голланд-Голланд Ройал шестнадцатого калибра.
Знакомый оружейный мастер за три бутылки армянского коньяку шустанул изуродованные стволы Голланда и обрезал разорванные чоки. Ружьё получило вторую жизнь, ничуть не утратив резкости боя и равномерности осыпи.
Собака была почти десятилетним кобелём пойнтера чёрной масти.
Звали его Бой. Поскольку у отца был опыт охот с легавыми собаками, когда он проводил отпуска в Подмосковье на даче своего дяди Яши, державшего в то время ирландского сеттера Наля, то с Боем он получал колоссальное удовольствие.
В молодости Бой имел диплом первой степени по дупелю и обладал исключительным послушанием. Такую вежливую собаку сейчас встретить большая редкость, а я-то маленький думал, что все пойнтера такие должны быть только потому, что порода такая.
Приехав в посёлок, мы окунулись в неизведанный мир степных просторов и обилия непуганной дичи. Вокруг совершенно спокойно бродили стада дроф, огромные табуны стрепетов, нельзя было пройти и двухсот метров,чтобы не поднять выводок куропаток или не поднять зайца.
На озёрах в пролёт собирались огромные стаи уток и гусей. В-общем, это было непуганное Эльдорадо конца шестидесятых годов.
Бой осенью работал по три часа утром и стоял зорю на озёрах по вечерам в выходные. Здоровья его пока на это хватало. Помню, как в одно красивейшее утро середины октября мы охотились по вальдшнепу вдоль степной речки Иргиз.
Бой удивительно красиво подводил к каждому лесному кулику, оглядываясь на отца.- Из-под такой собаки, да из Голланда стыдно мазать-смеясь говорил отец, приторачивая очередного долгоносика к ягдташу.
Как-то раз к нам приехал министр строительства республики, чтобы вручить отцу звание заслуженного строителя РСФСР. Он оказался охотником, разбирающимся в ружьях и собаках. Привёз с собой он курковое МЦ-9 12 калибра, из которго никак не мог попасть в куропаток, поднимаемых Боем.
Отец предложил ему свой Голланд, из которого тот стал сразу во всё попадать и они поменялись ружьями. В это время Бой с очень длинной потяжки
стал, отец подбежал и с посыла начали подниматься дудаки.
Папа сдуплетил шестёркой и два индюка остались на месте. Видя такое дело, министр предложил обмен и отец не смог отказать уважаемому человеку.
После смерти дяди Яши в Москве и получения в наследство Дефурни, папа продал МЦ-9 одному своему другу-геологу, приехавшему к нам в гости, но об обмене на Голланд не жалел до конца своей жизни.
Через два года старик начал явно уставать и плохо слышать. Папа привёз в дом маленького ирландца в помощь пенсионеру. Джим (так звали эту рыжую бестию), был не в пример Бою упрямой и хитрой собачкой, да к тому же обидчивым кобельком. Поэтому даже когда Джим заработал, папа всё равно больше любил ходить на охоту с Боем. Из Дефурни по куропаткам у него получались просто фантастические результаты.
Однажды на охоте по куропаткам Джим никак не мог найти переместившийся выводок, а когда отец выругался на него, просто ушёл к машине, лёг и демонстративно отвернулся. Выпущенный пенсионер в мгновение ока нашёл куропаток и отец сумел набить сетку ягдташа в считанные минуты, сделав три дуплета. Подойдя к машине, он показал птичек Джиму и тот радостно завилял пером.
В двенадцать лет Боя не стало. Он не болел, не страдал, а ушёл тихо и с достоинством, как и подобает настоящим трудягам. Он просто заснул и не проснулся. Туз и Джим скулили рядом с телом своего погибшего друга. За всё время, живя вместе, они ни разу не поссорились между собой.
Потом пришло время увлечения отцом охотой с гончими, которая яркой полосой осталась в моей памяти совместно с подружейной охотой. Но охоты с легавыми так и остались для нас самыми любимыми. Переехав назад в город, у нас уже не было ни одной собаки не легавой породы.
С тех пор отец всё время повторял мне, что лучше пойнтера нет породы легавых. Судьба провела меня через разные породы сеттеров и всё-таки закономерно привела к пойнтеру. И в этом, помимо всего прочего, немалая заслуга Боя...
Даже не могу себе представить невежливого пойнтера!
Вот одно из последних лет, но очень ностальгичекое стихотворение:
Проходят видением годы
Где папа был молод и жив
На лоне прекрасной природы
Свой отпуск трудом заслужив
По Волге на лодке плывём мы
И кажется, будто пока
Ожившие пенные волны
На берег бросает река
Протоками тихо уходит
Прозрачный и сказочный день
Где осень багряная бродит
Бросая вечернюю тень
Уснули, уставши, собаки
Журчит ненатужно мотор
И листьев красивые бляхи
Плетут разноцветный узор
Повеяло тихой прохладой
Над озером утки зашли
А нам торопиться не надо
Уже виден лагерь. Пришли
Палатки и люди в штормовках
Встречает нас запах костра
Разместимся все на циновках
Пойдёт разговор до утра
Качались кленовые ветки
Тростник и шептала вода
Всё в сердце оставило метки
И кануло вдруг в никуда
Ну и маленький рассказик про конец Туза, не сумел найти, как ссылку дать, поэтому просто переношу из другой старой темы:
ТУЗ.ПОСЛЕДНЯЯ ОХОТА.
Решился написать про воспоминания детства. Может быть сейчас это уже было бы не актуально, но для мальчика 8 лет это было что-то.
Итак, перенесёмся в далеко забытый 1969 год.
Новенький блестящий краской ГАЗ-69М везёт нас с папой в лес по берегу степной речки Кушум. В машине привязан смычок гончих Мухтар и Агра, да без привязи сидит старый доживающий свой век ветеран-лайка Туз, привезённая папой из геолого-разведочной экспедиции на Дальнем Востоке.
На дворе конец ноября, чернотроп, но реки уже замерзли. Только промоины и полыньи блестят в местах где течение сильней.
С нами едет тогда ещё молодая и красивая мама. Она любит слушать голоса гончих, хотя к самому процессу добычи относится не очень положительно.
Вдруг мама спрашивает отца: -Валера, а какой породы собачки бегут? -Волки-отвечает отец-, останавливает машину и достаёт из-за спинки длинного заднего сиденья ружьё-уточницу 10 калибра Тульского Императорского завода. Быстро заряжает два патрона с дробью 00 и дымным порохом, стреляет по волкам с расстояния около 60 метров.
Всё заволокло дымом, а когда рассеялось, то видно было как один волк бьётся в агонии, а второй, преследуемый нашим стариком Тузом, прыгает в полынью и плывёт к тому берегу. Отец что-то кричит Тузу, но он его не слышит.
Отец бежит к полынье, на ходу перезаряжая ружьё. В это время волк выбирается на лёд другого берега, звучит ещё выстрел, волк падает, а Туза на наших глазах затягивает течением под лёд. Было ему в то время больше 12 лет, из которых почти 10 он прожил в тайге, где исправно работал почти по всему, не считая дичью только рябчика. Больше мы в тот день не охотились. Вот такая грустная история из детства.
Ну вот, расписался совсем, ностальгия по прошлому накрывает:
ДЖИМ.
Когда Боя не стало, Туз погиб, гончих тоже не стало, отец полностью переключился на охоту с Джимом. Был он подарен отцу кем-то из знакомых ему по работе москвичей. Родители его были дипломированными работниками, но сам он родился от внеплановой вязки.
Довольно высокий цвета красного дерева высокоперёдый кобель за два года сильно возмужал. Обидчивость и игривость правда, остались. Положиться на него как на покойного старичка Боя было нельзя, он мог отказаться работать в самый неподходящий момент при любом грубом высказывании в свой адрес.
В это время один из знакомых отца охотников подарил мне фроловку 32 калибра, думая, что я буду брать её на охоту только вместе с папой.
Но неуёмная мальчишеская самостоятельность вынуждала меня брать собаку и гулять с подаренным ружьём вокруг посёлка.
Хитрюга Джим очень быстро понял, что из этого можно для себя поиметь. Он шёл за мной в поле, пока в моём кармане были испечённые мамой печенья. Как только его нос определял, что лакомства кончились, он тут же разворачивался и убегал домой.
В один из таких выходов при моём подкрадывании к Джиму, стоящему на стойке по куропаткам, меня с поличным поймал участковый милиционер, который отобрал моё ружьё и нажаловался папе. Отец был с ним в это время в антагонистических отношениях, поскольку тот застрелил нашего выжлеца Мухтара и поэтому не стал забирать "игрушку" назад.
А мне сказал, что сам виноват, нечего было самостоятельно охотиться в третьем классе.
Поздней осенью Джим вдруг очень осознанно начал работать по вальдшнепу. Это была его любимая охота, здесь он позабыл даже про обиды.
Единственное, что мешало результативной охоте, была горячность пса в сочетании с плохо различимым в осеннем лесу окрасом.
Помню одну очень красивую охоту конца октября. Лес вокруг речек совсем облетел и весь вальдшнеп держался в низинках с мелким осинником-карандашником.
Кобель как-то очень задумчиво кружил по разрозненным колкам и с ходу ставал на опушках, приподнявшись вверх и замерев как отлитая из бронзы статуя. Его перо всегда в таких случаях красиво вытягивалось в прямую линию и слегка подрагивало. Отец сменил для этой охоты Дефурни сначала на Зауэр с парадоксами, а потом на императорскую тулку 16 калибра.
После этого вся добытая птица приезжала домой в более целом состоянии.
Вечером мы стояли зорю по утке недалеко от вальдшнепиных угодий и Джим прекрасно справлялся с подачей даже в холодной воде.
Правда после каждого купания его приходилось вытирать насухо, ведь на дворе было около нуля. Для этой цели я, не отвлекая отца, держал под рукой махровое полотенце и каждый раз после купания вытирал кобеля, которому такая забота маленького охотника очень даже нравилась.
В один из дней начала ноября мы поехали на охоту по куропатке. В ковыльной степи Джим сверкал на поиске огненным вихрем. Отец завороженно смотрел на него. -Почти как Наль у дяди Яши-сказал он. В это время кобель стал неожиданно низом и поднял шерсть на загривке, как на кошку.
-Пиль-скомандовал папа, и крупный выцветший русак покатил по озимому полю, граничащему с ковыльной степью. Отец неожиданно промазал из Зауэра два раза, после чего кобель как борзая, догнал зайца и одним движением прикончил его. Если бы мы знали, что поощрение этого поступка сыграет в будущем с собакой трагическую шутку.
Скоро мы переехали обратно в город, съехавшись с бабушкой и дедушкой в одну большую четырёхкомнатную квартиру в центре города.
Очередной отпуск родители решили провести на море и мы поехали на своих "жигулях" в район Сочи. Джим остался с тогда ещё вполне шустрым дедом.
Отдых прошёл успешно, мне очень понравилось море, папа купил мне ласты, маску, трубку и мечту всех мальчишек-подводное ружьё. Я буквально не вылезал из моря, снабжая семью бычками, кефалью и крабами.
Но отпуск родителей заканчивался и мы отправились в обратную дорогу,
торопясь назад, чтобы успеть на очередное открытие сезона летне-осенней охоты. Приехав, я не услышал привычного лая из-за двери.
Смущённый дедушка протянул нам поводок и ошейник. Я не мог понять, что случилось. Дед объяснил, что он в аллее выпустил Джима без поводка, тот неожиданно бросился за кошкой, выскочил на проезжую часть и попал под идущий грузовик "Зил".
Тот сезон мы охотились без собаки.Затем уже для меня взяли другого ирландского сеттера, который точь-в-точь повторил судьбу Джима, только уже не с дедушкой, а с папиным другом дядей Серёжей, не дожив и до года, начав работать в девять месяцев. Больше ирландцев мы не держали.
Хоть сейчас и весна, а я всё про осень.
Двадцать третье,октябрь
Облетела листва
И опять я,как встарь
Подбираю слова
Чтобы высказать грусть
И тоску описать
Давит что-то на грудь
Так на то-наплевать
Мокрый снег за окном
Свою сырость несёт
Ветер.Дверь ходуном
И ветвями трясёт
Только скоро из туч
Из-за гроз и дождей
Глянет солнечный луч
Ты меня обогрей
Обогрей и последним
Прощальным теплом
Мне напомни о летнем
Ушедшем, былом...
Игорь, рассказ хороший, но зачем же кошек тиранить?!
ЛЕДА.
В 1977 году с маленьким Мартышкой прибыли мы на четырнадцатый километр Волгоградского шоссе, где тогда проводились областные испытания легавых по перепелу. Пообщавшись с охотниками, пошли посмотреть на испытуемых собак.
Внимание на себя обратила красивая и стильная сука пойнтера, получившая тогда у очень строгого эксперта А.А.Никифорова диплом третьей степени.
Вёл её молодой парень по имени Дима, чуть старше меня.
Мы познакомились и обменялись телефонами. Так началась дружба, которая не прерывается и по сей день. Собаку Димы звали Леда. Была она сестрой матери моего кобеля, поскольку у них была одна мать, известная в то время чемпионка Леди Гамельтон В.К. Сочкова.
На другой год Дима пригласил меня в близлежащие от города угодья для натаски собак по перепелу. Так мы и ездили туда на пригородном автобусе, а собачки наши набирались опыта. В том году Леда получила на состязаниях диплом второй степени у известного московского эксперта В.В. Беделя.
Пришёл 1980 год и Дима выставил собаку на испытания под А.А.Никифорова. В Рыбушанской пойме она показала себя во всей красе и заслуженно получила диплом первой степени.
На охоте Дмитрий с его, теперь уже покойным, отцом Олегом Ивановичем стреляли из-под Леды бекасов, дупелей, коростелей и вальдшнепов. Утку собака принципиально не хотела брать в рот.
Дмитрий провалил экзамены в институт и ушёл в армию.
Олег Иванович вовсю охотился с Ледкой. Мы с отцом были частыми компаньонами на этих охотах.
Однажды мы поехали в Военно-охотничье хозяйство в Усть-Караман на двух лодках. Утки было очень много и Март постоянно подавал сбитую птицу.
Леда не выдержав конкуренции тоже начала подавать уток.
Преодолев брезгливость к сильно пахнущей птице, она начала прекрасно работать и по утке.
Один раз в Рыбушке на испытаниях по перепелу охотники приготовили ведёрный котелок каши для всех собак. Утром котелок оказался пустым. Леды нигде не было видно. Вдруг из-под палатки выползло одно большое пузо, неспособное к передвижению на ногах.
Разгадка исчезновения котелка была наяву.
Смех сменился озабоченностью за здоровье собаки, но всё обошлось.
На другой день Леда получила диплом второй степени при высоких баллах за чутьё.
Пришедший из армии Димка сразу включился в охоту и Леда доставляла ему немыслимое наслаждение. Повязать её так и не удалось. Она не подпускала к себе породных кобелей, но отводила прут при приближении дворняжек.
В возрасте восьми лет у Леды стал прогрессировать рак матки и очень быстро она ушла в страну вечной охоты. Дима похоронил её на своём любимом охотничьем острове, недалеко от постоянного стана.
Это была единственная собака Саратова в период с 1980 до 1996 года, получившая диплом первой степени по перепелу. Следующей собакой Дмитрия стала ирландка Алиса.
ВАЛЬДШНЕПЫ В СТЕПИ.
В середине октября 2001 года поехали мы с Димой в один из степных районов на охоту по куропатке и пролётной утке. Моя тогдашняя старенькая "шестёрка" начала нам преподносить сюрпризы уже по дороге в угодья. Неожиданно вышел из строя аккумулятор, но возвращаться мы не стали, поскольку у той модели была предусмотрена возможность завода с помощью ручки, вставленной в храповик со снятым номерным знаком.
Сборы были поспешные и мы не взяли с собой горячительных напитков.
К счастью, колёса стояли с жёстким протектором, так называемая "снежинка",поэтому грязь и бездорожье нас не пугало. Приехав в знакомую нам посадку с шестью рядами акации, решили двигаться с собаками навстречу друг другу. Начал моросить противный дождик, перешедший в перепархивающий снежок. Одиннадцатилетний Атос прочёсывал посадку в поисках куропаток, а я шёл сбоку. Вижу кобеля на стойке. Подхожу, посылаю. Неожиданно вместо куропаток вылетает два вальдшнепа, а у меня в руках кучное Дефурни и патроны с семёркой.
Дуплет и ни одного попадания. Идём дальше и попадаем на высыпку.
Первый раз в степи такое наблюдал. В посадке акации шириной двадцать метров и длиной около километра мы подняли не меньше сорока вальдшнепов.
Мазал я безбожно, как первоклассник.Когда мы встретились с Димой, то у него в ягдташе было около десятка птиц, а у меня ни одной с четырьмя оставшимися в патронташе патронами.
Наконец стойка, вальдшнеп вылетел на чистое, я отпустил его метров на тридцать и спокойно обогнав стволами, нажал. Наконец-то попал с двадцать первого выстрела. Не мой день, ничего не поделаешь. Заводим машину "кривым стартером" и едем в ближайшую деревню за водкой. Но и тут неудача. Магазин на замке. Подошедшая женщина объясняет нам, где можно купить самогон, так как водку в село не завозят уже две недели.
Покупаем у бабушки полтора литра самогонки и едем к месту своего обычного стана.
Приезжаем, ставим на берегу озера под осокорем палатку,раскладываем походный столик и приступаем к трапезе. Сыплет мокрый снег с градом.
Ружья наши стоят рядом. В это время на нас налетает табунок витютней.
Не сговариваясь, хватаем ружья и выбиваем по две птицы. Нора и Атос плавают и подают голубей. Не успели мы налить ещё по рюмочке удивительно вкусного самогона, как новый налёт витютней и ещё три сбитых птицы.
Начинает темнеть и мы идём не зорю. Резкий мокрый ветер и полное отсутствие уток не вселяют оптимизма.- Ну что, пойдём в палатку и по рюмочке?-спрашивает Димка. В это время налетает первый табунок крякв и четыре птицы становятся нашими трофеями. Кругом становится совсем темно и мы идём в палатку. Затаскиваем в "предбанник" столик, разжигаем "Шмеля", который одновременно и греет и освещает, кипятим на нём чайник и приступаем к трапезе.
Утром едем опять к нашей "вальдшнепиной" посадке. Горячность прошла и стрельба наладилась, а Дмитрий, наоборот, что-то стал мазать, правда, не так позорно, как я накануне. Собаки работают великолепно, птицы много.
Проредив посадку в одну сторону, меняемся напралениями и идём по другому маршруту, но с другой стороны. Вальдшнепы вылетают часто на чистое и промахов не наблюдается. Встретившись у машины, подсчитываем трофеи. Семнадцать куликов на двоих, просто великолепно, а главное, неожиданно.
Встречаем местных охотников и они нам рассказывают, что если проехать около десяти километров от трассы, там есть большой рыбоводческий пруд, в котором всегда в пролёт очень много утки. Мы едем, находим пруд и поражаемся: весь пруд крякает. Проходя мимо камышей, поднимаем четыре кряквы, которые падают тут же в воду. От выстрелов поднимается не меньше двух тысяч уток разных пород, которые кружат, налетают и попадают под наши выстрелы.
Атос не чует сквозь густые тростники и мне приходится на руках заносить его в воду, откуда он может причуять сбитых крякв. Старик исправно подаёт.
В бурьянах вдоль пруда находим два больших выводка куропатки и переключаемся на полевую охоту. Взяв норму успокаиваемся.
Зорьку решаем стоять на сухом перешейке, чтобы не простудить собак.
Заря проходит успешно, все утки падают на сухое и собачки их исправно собирают.
В ночь отправляемся к дому. На полпути глохнет мотор, долго возимся, на ветру продувая жиклёры карбюратора. Атос мелко дрожит, но я тогда не обратил на это внимания. Уже в Энгельсе заканчивается бензин и я иду с канистрой к ближайшей заправке. Выгрузив Димку с Норой, получаю приглашение в гости для отмечания успешной охоты, поскольку вкусный самогон остался ещё в большом количестве, а у меня к тому же ещё и День рождения. Как-никак, сорок лет. Выгрузив вещи и оставив Атоса дома с мамой, решаю машину на стоянку не отгонять, а оставить её под окнами.
Вместе с Димкиной теперешней женой, а тогда ещё невестой Ириной прекрасно посидели у них и через три часа я отправился домой. Подходя к дому обращаю внимание на какую-то неестественность в машине. Подошёл ближе и ахнул: передних колёс нет, а рычаги стоят на подложенных кирпичах.
Дома ещё хуже. Мама говорит, что Атос ничего не ест и дрожит.
Аускультация выявила хрипы в лёгких, температура высокая, да слизистые ещё побледнели. Вот тебе и поохотились. Пироплазмоз и пневмония.
И сам ведь врач, да так невнимательно просмотрел клинические признаки.
В-общем, всё одно к одному.
Дальше началась интенсивная терапия, которая невозможна была бы без помощи Дмитрия, поскольку Тоша очень не любил лечиться. Каждое утро Дима приезжал ко мне, мы обманом завязывали собаке пасть,Димка ложился на кобеля всем телом, а я ставил больному внутривеные системы с инфузионными растворами.
На четвёртый день собаке стало значительно лучше и мы прекратили интенсивную терапию. В том сезоне Атос больше не охотился, а ездили мы с одной Норой. После той охоты каждую осень мы проверяли нашу заветную "вальдшнепиную" посадку акации и почти всегда какое-то количество птицы там находили. Но на такую высыпку в этом месте попасть нам уже никогда не довелось.
Вчера имел счастье принимать у себя в гостях этого замечательного человека - Портоса... Еще он привел с собой vetdoctor'а. С ним мы выпивали. И, к моему огромному сожалению, в очередной раз не удалось приучить своих кошек к тому, что собака тоже может быть нормальной.
Ну раз уж так очеловечили мою любимую собаку, то вот Вам про него:
Портошка, он напрягся весь
Лишь чуть подрагивает прут
Раскрыты ноздри: вот он, здесь
Смотрите, я нашёл, он тут
В лесу всё жёлто от листвы
Нет звуков даже от сапог
Нет там не сплетен, ни молвы
Есть только всё, что дал нам Бог
Скульптурно мышцы сложены
Рельеф под кожею застыл
О пойнтер! Лишь тебе даны
Мгновенья, дарящие сил
Подход, посыл, бросок и вот
Мелькает вальдшнеп средь листвы
И планкой с мушкою повод
Венчает действие на Вы
Разносится по лесу гром
Кружится сбитая листва
У кобеля во рту перо
И в рифму сложены слова:
БИМУШОНОК.
В 1975 году отец решился взять для меня следующую собаку.
Поскольку опыт с ирланцами был печальным, выбор наш пал на пойнтера, либо английского сеттера.
В это время ощенилась сука у одного покойного ныне пойнтериста.
Поскольку мы уезжали отдыхать на юг,попросили его подержать кобелька ещё две недели,сразу же полностью расплатившись за щенка.
Но приехав, обнаружилось, что человек, довольно сильно пьющий, обещания своего не сдержал, щенка перепродал и деньги потратил, обязуясь вернуть и извиняясь перед отцом.
Оказалось, что параллельно из помёта английских сеттеров остался один кобелёк, за которым не приехали из другого города.
Так я стал обладателем англичанина. Кобелёк был очень красивого оранжево-крапчатого окраса и ладной сложки. Начитавшись Г.Троепольского, я назвал собаку Бимом.
Бим был очень понятливым и в меру "интеллигентным", мягким, доброжелательным ко всем домашним.
Этот маленький живой комочек как-то сразу у нас прижился. Мама и папа очень любили играть с ним.-Да ты наш Бимушоночек-ласково говорила ему мама и он внимательно, с беспредельной преданостью смотрел ей в глаза.
Он не был надоедливым,быстро прекращал играться, когда чувствовал, что люди уставали. Он просто уходил на свой лежачок, вздыхал и засыпал.
Команды к моему удивлению, Бимка усвоил очень быстро.
Он не гонялся за кошками и предельно дружелюбно относился к другим собакам.
Вокруг нашего дома сформировалась в то время команда из владельцев легашей. Рядом жил пойнтер Арго, старше Бима на два месяца и его однопомётница Вега, сука красивого чёрно-пегого окраса.
Собачки наши играли, росли и превращались в ладных породных легавых.
На шестом месяце Бим сделал первую самостоятельную стойку по вальдшнепу, которого папа успешно отстрелял. Сезон осенней охоты заканчивался, зато у нас была полная уверенность, что на будущий сезон будет отличная рабочая собака.
Встретившись на прогулке с ребятами, я обратил внимание, что у обеих пойнтеров текут сопли и гноятся глаза. В те времена не было ещё хороших вакцин от чумы. И мой любимый ласковый Бимушонок тоже заболел чумой.
Начались ежедневные походы в ветлечебницу. Иммуномодуляторов тогда в свободной продаже не было и все назначения сводились к антибиотикотерапии, и симптоматическому лечению.
И вроде бы всё обошлось, щенок начал есть и поправляться.
В это время пали оба пойнтерёнка, от которых произошло инфицирование.
Через месяц начали прогрессировать нервные явления.
Кобель слабел на глазах, появился тик, позже начались судороги.
Ветврачи ничего нового в схему лечения не внесли, но мы так и продолжали бороться за жизнь любимой собачки.
Потом отказали задние конечности, кобелёк лизал мне руки и преданно смотрел в глаза, но я ничего не мог для него сделать.
В последнее посещение лечебницы он скончался у меня на руках, не дожив до десяти месяцев.После этого я уже точно знал, что обязательно стану ветеринарным врачом. Так что выбору своей профессии я должен быть обязан Бимушонку, оставшимся в моей памяти как очень светлое, доброе существо, которому вовремя никто так и не сумел помочь.
Следующего щенка мы взяли пойнтера, которым стал Мартышка.
Но это случилось только в 1977 году.
А вот реквием по Атосу.
Атос! Тебя мне не вернуть
Умчалась прочь былая слава
В лесах,где вечнось,где-нибудь
Ты снова ищешь дичь в дубравах
Как много пройдено дорог
Лесов,полей,болот,тумана
И память с грустью за порог
Ведёт меня как Ариадна
Жизнь пролетела словно миг
Оставив только звон медалей
Дипломов ворох, птичий крик
Да гром ружейный рвался в дали
Сегодня дождик за окном
Я помню всё, прощай Атос
У ног забылся сладким сном
Твой правнук,верный друг Портос
НОЯБРЬСКАЯ СТЕПНАЯ ЭПОПЕЯ.
На закрытие летне-осеннего сезона и открытие охоты по зверю поехали мы небольшой дружной командой легашатников. Мы-это два Дмитрия с тремя сеттерами и я с молоденьким Портосом, только отработавшим своё первое поле.
Дорога в двести с хвостиком километров на двух машинах далась относительно легко. Дождей несколько недель не было, поэтому по степным просёлкам наши автомобили катились как по хорошо наезженному гладкому асфальту.
Сначала по традиции заехали в "вальдшнепиную" акацию и собрали там маленький урожай в виде пяти вальдшнепов на троих, а заодно размяли собак.
Затем по пути к "крякающему" пруду прочесали посадки с прилегающими полями, взяв десяток куропаток и двух зайцев.
Уже совсем к вечеру, прибыв в конечный пункт нашего назначения, поставили палатку, набрали дров, вскипятили чайник и отобедали. Потом пошли на зарю. Старушку Норку Дима решил не брать и оставил её в машине. Так и пошли с двумя сеттерами Соней и Сетом, а также моим Портошкой.
Для того, чтобы попасть на место охоты, надо было перейти через плотину, преодолеть по степи вдоль сплошных непроходимых тростников около километра и обойдя маленький мелкий заливчик, встать каждый на свою, заранее выбранную баклужину.
Пока шли, на ушедшего вперёд Дмитрия-старшего налетел табунок свиязей и он отдуплетился. -Смотри, одна из уток где-то в степь упала-сказал шедший рядом со мной младший Дмитрий. Поскольку мне для того, чтобы попасть на свою баклужину, надо было обходить большой массив тростника, я решил срезать расстояние и пошёл степью в направлении упавшей на отлёт утки.
Портос энергично челночил по степи, отдаляясь от меня на двести метров в каждую сторону. Вдруг он подбежал ко мне. В пасти его была битая свиязь.
Я похвалил собаку и пошёл к выбранной баклужине вдоль тростников.
На одном плече моём висел костюм химзащиты, другое же оттягивало разложенное МЦ-8, в траншейные стволы которого были вложены два патрона спортивной семёрки.
Неожиданно кобель картинно стал у края тростников. Стойка была в направлении поля. Думая, что там куропатки,я сложил ружьё и послал собаку. В десяти метрах от стойки поднялся крупный заяц и покатил по уже плохо видимой в сумерках степи.
Вкладываюсь и в это время костюм ОЗК перекашивается, мешая мне прицелиться.
Стреляю: первый промах, а вторым отстреливаю зверьку левую заднюю лапу.
Заяц скрывается в резко темнеющих сумерках.
Портос верхом берёт след и убегает в степь за подранком. Вскоре метрах в двухстах вижу в ковыле белеющее пятно. Бегу туда и вижу стойку в упор на прижатых передних лапах и торчащем кверху крупе с вытянутым прутом.
Не успеваю добежать, как слышу крик зайца. -Тубо,отдай-кричу я на всю степь, но это бесполезно. Кобель с выпученными от страсти озверевшими глазами мёртвой хваткой вцепился в косого.
Только подняв зайца вверх и погладив пса по голове, удалось отнять изрядно покусанную добычу. Вот уж не ожидал от своего тихони таких зверовых качеств. Водрузив зверька во вновь купленный ягдташ-сетку и повесив его на куст, становлюсь лицом в сторону гаснущей зари.
Друзья мои уже давно открыли интенсивную стрельбу. Вот прямо над моей головой заходит табунок крякв. До них метров тридцать пять.
Дуплет и три красавца селезня кряквы становятся нашей с Портошкой добычей.
Хорошо постреляв и наполнив ягдташ, в полной темноте при свете звёзд возвращаемя к стану. Одно плечо оттягивает дичь, на другом путешествует ОЗК и в разы потяжелевшее ружьё. Портошка бежит рядом. Он доволен таким досугом. Вступив на плотину вижу огонёк костра у палатки.
-Чего так на собаку орал?-в один голос спрашивают меня оба Димки. Рассказываю,но они не верят, что такая спокойная собачка, как Портос, с которого всегда можно было брать пример уравновешенности, оказался таким хищным к зайцам. Ужинаем, вспоминаем старые охоты на этом месте.
Димка-старший рассказывет о том, как мы нашли это озеро несколько лет назад. Младший, перебивая, с восторгом повествует о сегодняшней заре и впечатлениях, радуется за своего кобеля, собравшего всех сбитых им уток.
Утро выдалось холодным, с пронизывающим ледянящим ветром.
На поверхности пруда корка льда. Уток нигде не видно.
Ну что поделаешь, ведь на дворе двадцать седьмое ноября.
Старший Диман находит почему-то брошенную на берегу какими-то рыбаками запутанную сеть, в которой бьётся много карася и карпа. Садимся перебирать сетку, не пропадать же добру.
Домой каждому набирается по небольшому ведёрному мешочку свежей рыбы, да и на обед сковородочку пожарили.
После обеда пошли побродить по бурьянам вдоль озера. Одеваю раструбы и заряжаю спортивную девятку. Разошлись широко по полю.
Собаки страстно и стильно ищут, смотреть одно загляденье.
Смотрю, как Сет твёрдо становится в бурьяне. Младший Димка стремглав несётся к стойке. Вот она-молодость, с лёгкой печалью думаю я и жду выстрела. Выстрела нет, а лишь отборный мат и крики с угрозой в адрес собаки. Наконец вижу счастливого охотника, поднимающего выше головы агонизирующего крупного русака.
Оказывается,накануне там охотились с гончими и собака потеряла подранка, которого наш сеттер прекрасно нашёл и придушил.
Слушая брань и крики Димки, представил себя вчерашнего со стороны в подобной ситуации.
Почему-то становится неимоверно смешно и я беспричинно расхохотался.
Эхо в камышах подхватило смех, к которому сразу же прибавилось лошадиное ржание.
На полянке среди выкошенных камышей впереди нас паслись три стреноженные лошадки, по-своему ответившие на мой смех.
Портос впереди на стойке. Подхожу, посылаю. У края тростников поднимается выводок каких-то мелких, видимо поздних куропаток и я отпускаю их без выстрела.
Кобель укоризненно смотрит на меня. Идём дальше. Снова стойка в бурьяне накоротке и вылетает запоздавший с отлётом жирнющий перепел.
Отпустив его метров на двадцать, бью из нижнего ствола. Портос бежит подавать, нагибается, но перепел опять взлетает у него прямо из-под морды. Стреляю второй раз, но кобель почему-то не спешит с подачей, а смотрит на меня. Приглядываюсь и вижу торчащую из пасти тушку перепела. Так вот в чём дело, их там пара была.
Забираю битого и посылаю на розыск второго. Идущая ко мне с перепелом в зубах собака неожиданно разворачивается на ветер и снова стаёт.
Посыл и вот уже третий перепел в нашем ягдташе.
Смещаемся к тростникам. Слышу выстрелы со стороны своих друзей, оборачиваюсь и вижу летящую ко мне со снижением утку. Не долетая метров сто до нас, она падает в густые камыши на сухом. Идём туда и скоро мой красавец показывается из них с крупным крякашом в пасти.
Переходим на другую сторону пруда через замёрзшее мелководье в конце водоёма и движемся назад в сторону плотины. Поскольку идём по ветру, Портос широко и красиво челночит, забегая вперёд и двигаясь на меня. Собаке только недавно исполнился год, это её первое поле.
Радуюсь за смену, Тошка теперь в такую холодрыгу сидит дома с мамой.
Старик и не противится, как бы понимая, что всему своё время.
За размышлениями отвлёкся, а Портос скульптурно стоит мордой ко мне в тридцати метрах. Делаю два шага и прямо из-под моих ног дружный взрыв большого выводка крупных куропаток, которые после дуплета перемещаются на другую сторону пруда. Но и этой пары нам достаточно, ведь какая красивая работа была.
Ребята на стану удивляются добытым мною перепелам. Даю каждому по птичке, чтобы не обидно было дома перед жёнами, которых от жаренного перепела за уши не оттащить. Собираемся, делим добычу, грузимся и едем домой.
До свиданья степь, до нового сезона. В пути видим высоко в небе отдельные стайки пролётных гусей и дроф. Незабываемая картина, есть что вспомнить в долгие зимние вечера.
Ну вот Вам маленькое философское размышление на тему: от чего?
Отчего полыхает над Волгой закат
Отчего вдаль мы мчимся не зная преград
Отчего опуститься душе не даём
Отчего в лес стремимся,с собакой,с ружьём
Отчего, привыкая к коробкам домов
Очень трудно иного поднять от томов
Отчего, поднимаясь порой по утрам
Один видит коробки и пыльный квартал
А другой, подходя спозаранку к окну
Видит жизни рассвет и небес глубину
Отчего же приятель,скажи мне, скажи
В мире много подделки,злорадства и лжи
Отчего не хотим мы поверить в себя
Отчего мы живём, никого не любя
Отчего и в душе и в мозгах перекос
Жёлтый лист жизни суть отчего не донёс
Не донёс, не успел.Ветер дунул-упал.
И случайный грибник сапогом затоптал
И живём в мире здесь, сохраняя оскал
И не тем, чем приятель в Правительстве стал
Отчего? Оттого,мне приятель сказал
Что живём на земле и не лезем в скандал
В душу к людям ты парень залезть не спеши
Ведь в душе у них много таится в глуши
В уголках, закоулках, такое лежит
Будет время, проснётся и вдаль побежит
Распахнутся просторы для всех, кто уснул
И поймут тогда все, для чего ветер дул
Для чего разгулялся на Волжской волне
И зачем стало лучше, тебе брат и мне
Все цвета и оттенки зачем расцвели
И впитать мы сумели, что взять не смогли
Отчего у природы берём мы дары
Несмотря на погоду, не в счёт комары
Отчего лес осенний умытый зовёт
А глаза провожают с тоской самолёт
Отчего? Отчего? Отчего? Отчего?
В толк никак не возьму то,что в душу легло
На вопросы на эти я понял ответ
Ведь душа-бсконечность,конца у ней нет...
СЕРЕБРЯННЫЙ ЛУННЫЙ ПУТЬ.
Как-то раз в середине девяностых я был приглашён на очень необычную охоту.
Заканчивался осенний сезон, но было ещё не так холодно, как это обычно бывает в ноябре.
Пришедший ко мне на работу Олег таинственно сообщил, что ему звонил парень, с которым они вместе служили в армии. Жил тот в одном из отдалённых степных районов области, работая в местном кооперативе телевизионным мастером.
Однополчанин Олега рассказал, что на водохранилище недалеко от его села всеми ночами летят утки и гуси. Поскольку было время полнолуния, то мы рискнули поехать по приглашению. Триста с лишним километров, из которых
почти семьдесят по раскисшему от дождей грейдеру, дались нелегко.
Алексей, так звали нашего гостеприимного хозяина, удивился, что мы взяли с собой собак, сказав об их абсолютной ненадобности в такой охоте.
Поужинав, перегрузились на бортовой уазик Алексея и выехали в степь. Светила полная луна и ковыль блестел серебром. В свете фар то и дело пробегали русаки, вызывая бурную радость у Олега, надеявшегося днём походить по степи в поисках куропаток и зайцев.
Наконец наш вездеход прибыл к большому заливу местного водохранилища, противоположного берега которого ночью не было видно. Лёша выгрузил две раздвижные лодки, представлявшие собой двухметровые доски,являющиеся одновременно бортами по бокам широкой транспортёрной ленты. Олег и Алексей погрузились в лодки, взяв с собой чучела с ружьями, а несчастный Крис был оставлен в кабине уазика.
Я любезно отказался от такого, на мой взгляд, ненадёжного плавсредства
и пошёл с Атосом по берегу водохранилища, в надежде найти узкий мелководный заливчик, в который любят садиться кряквы.
Пройдя километра два по берегу, я обнаружил стенку невысокого камыша, из-за которой раздавалось интенсивное кряканье. Вдруг сзади от моих компаньонов прозвучало два поспешных дуплета. Впереди меня поднялся страшный шум и на фоне луны мне предстала неповторимая картина.
Уток взлетело столько, что за ними не видно было даже просвета. Растерявшись, я завороженно смотрел на кружащихся над водоёмом уток и почему-то совсем не хотел стрелять. Сзади опять прозвучало три выстрела.
В это время меня обдало ветром от низко и близко идущих на посадку уток.
Не целясь, выстрелил и ни одной не упало. Утки начали заходить на посадку в баклужину под разными углами. Стволы моёй МЦ-шки раскалились от стрельбы, а на ягдташе висел лишь один кряковой селезень.
Луна светила вовсю.Казалось, что вокруг видно как днём, но из траншейных стволов в близко налетающую птицу у меня никак не получалось попасть.
Расстреляв два десятка патронов, я пошёл к машине. Олег с Алексеем сидели у костра, сушили мокрую одежду и грелись водкой. Оказывается, к их чучелам села стайка свиязей и отдуплетившись, они взяли восемь уток.
Подобрав битых и дострелив ныряющих подранков, Алексей как-то неудачно качнул лодку и утлая посудина, зачепнув воду бортом, стала тонуть.
Подобрав тонущего товарища в свою лодку и намокнув сам, Олег поплыл к берегу. Я предложил им переодеться в сухое и пойти охотиться со мной, взяв Криса, но они отказались.
Посидев с ребятами у костра, я поменял стволы на раструбы и мы с Тошкой снова выдвинулись в пампасы. За время нашего отсутствия ничего не изменилось, заливчик кишел утками. Приготовившись, я крикнул:-А ну-ка, утки, поднимайсь!!!-и снова взрыв воды и мелькающих уток. Вот пара летит прямо надо мной в сторону берега. Стреляю раз за разом, слепну на мгновение от огня из стволов, но Атос уже тащит мне крякву.
Это была волшебная ночь. Всё вокруг залито мерцающим серебрянным светом, гладь воды казалась зеркалом, на котором время от времени пробегала рябь от садящихся птиц. Из раструбов стрельба пошла веселее. Чтобы не простудить кобеля, я старался стрелять в сторону степи. Внезапно руки моей коснулся мокрый нос. Я опустил голову и увидел прибежавшего ко мне Криса.Не выдержала душа охотника сидения на стане под разговоры хозяина.
Так и подавали мне собачки всех сбитых уток. Неожиданно раздалось гортанное ГА-ГА-ГА и в десяти метрах надо мной закрыли луну силуэты гусей.
Дуплет и вот уже Атос тащит одного гуся, а второй, подранок, шипит и бросается на Криса, норовя заклевать высокопородного английского сеттера.
Вдвоём с подоспевшим Атосом они справляются с гусём. Радости моей нет предела.
Через пару часов такой охоты у меня не осталось ни одного из взятых с собой тридцати пяти патронов, вмещавшихся в патронташи жилетки, а у ног лежала внушительная горка из взятых уток.
Но уходить не хотелось. Я просто сидел в полынной степи и смотрел на удивительную картину из мира диких птиц. Степь и водоём светились каким-то фосфоресцирующим серебрянным светом, луна то ослепляла, то пряталась в тучах, камыши шелестели от ветра, а утки всё летели и летели.
Придя на стан, обнаружил своих спутников спящими в кузове на расстеленной соломе в спальниках. Ружья их лежали у тлеющего и догорающего костра.
Мне стало скучно, захотелось вдруг пообщаться и выразить восторг.
Раздув костёр и подбросив дров, решил пошутить над спящими. Присев возле кузова, громко крикнул:-Рота, подъём!!!-никакого эффекта. Увидев опустошённую бутылку, понял, что этим их уже не проймёшь.
Но спать не хотелось. Светила полная луна, степь пахла полынью и донником, собаки ласкались ко мне, поддевая локти рук головами с разных сторон.
Это и было настоящее счастье, которое случается только на охоте...
Хоть не читай Ваши рассказы. Слюнки текут)
Спасибо
Пойнтер застыл, ветерка лишь порыв
Близится время моё
Мушкой движения все перекрыв
Вальдшнепа ловит ружьё
Вот он, комочек из перьев и клюв
Листьев осенних венец
Подал Портос на "Аппорт",(де ла рю)
Вот и охоте конец
Может мгновения, может-века
Птица кочует на юг
Нынче Портос, да и я лишь пока
Все, кто охоту поймут
Движемся дальше в надежде на дичь
Время с пространством течёт
Может быть в этом движении лишь
Нам и опять повезёт
quote:Originally posted by vetdoctor:
Портос верхом берёт след и убегает в степь за подранком. Вскоре метрах в двухстах вижу в ковыле белеющее пятно. Бегу туда и вижу стойку в упор на прижатых передних лапах и торчащем кверху крупе с вытянутым прутом.
Не успеваю добежать, как слышу крик зайца. -Тубо,отдай-кричу я на всю степь, но это бесполезно. Кобель с выпученными от страсти озверевшими глазами мёртвой хваткой вцепился в косого.
Да, каждый пойнтер в душе мечтает быть курцхааром.
Ну, это шутка. Игорь пиши еще, здорово.
НАМ НЕ СТРАШЕН СЕРЫЙ ВОЛК.
В середине восьмидесятых годов охотились мы с Мартом по вальдшнепу в Буркинском охотхозяйстве. Денёк выдался великолепный. Наполовину облетевший лес с удивительно голубым небом и ласковым тёплым солнцем создавал ощущение праздника. Высадившись с автобуса у знакомого мостика через ручей, мы пошли в сторону Волгоградского шоссе по оврагу вдоль ручья.
Вскоре ручей перешёл в заболоченную местность и мы поднялись наверх, идя краем оврага по дороге вдоль яблоневого сада. Поскольку совхозники плоды ещё не все собрали, я остановился и набрал половину рюкзака сладких багаевских яблок.
Мартышка обыскивал близлежащие опушки, позванивая привязанным к ошейнику рыболовным колокольчиком. Вот колокольчик смолк и пройдя метров пятьдесят по склону оврага я обнаружил кобеля стоящим на стойке у ручья.
Посыл, шумный взлёт пары вальдшнепов и один из них отправляется в наш ягдташ. Идём в сторону куда улетел второй долгоносик и вскоре Март становится в опушке мордой ко мне. Красивый крупный вальдшнеп вылетел на чистое. Стреляю дымным порохом и ничего не вижу, но собака приносит мне кулика.
Пройдя километров шесть по оврагу, решаюсь сделать привал. Сев на поваленную осину у ручейка, достаю из рюкзака бутерброды с сыром, термос и закусываю. Март внимательно смотрит мне в глаза. Достаю крупное яблоко, разрезаю его надвое и делюсь с другом. Кобель аппетитно хрустит белой мякотью, после чего благодарит меня, лизнув в щёку.
Ягдташ с вальдшнепами висит на дереве, к которому прислонено ружьё, кленовые жёлтые листья дрожат от ветерка, собака сидит рядом со мной и ощущение гармонии не покидает нас обоих.
Расстреляв к вечеру двадцать один патрон, взяли девять птиц. Солнце уже опустилось ниже деревьев и повеяло прохладной свежестью. Колокольчик снова смолк на краю большой вырубки. Бегу туда и вижу скульптурно стоящего Мартышку. Захожу впереди и сбоку от стойки. Вальдшнеп вылетает на чистое. Обогнав стволами, жму спуск. Облако дыма закрывает видимость, из него вылетает лесной кулик, складывается и красиво падает на ковёр из опавших листьев.
Уже в сумерках подходим к выходу из леса. Ещё метров двести и переезд, а там шоссе и попутные машины. Вдруг Март завизжал и поджав прут влетел мне в колени. В трёх метрах за ним мелькнули серые тени. Передний волк, расставив лапы, начал тормозить по листве, пытаясь развернуться. Стреляю семёркой в шею с двух метров, всё заволокло дымом и бьющийся в агонии огромный волчара лежит на расстоянии вытянутой руки от меня.
Не складывая ружья, тащу неожиданную добычу за лапы волоком к дороге.
Март скулит и бежит рядом. Он боится даже мёртвого зверя. Дотащив свою ношу последние двести метров, выходим на дорогу и складываемся. Начинаю голосовать, но никто не останавливается. Наконец останавливается "Урал" с кунгом. Это геологи, едущие с нефтяной вышки, где они отработали вахту.
Мужики удивляются, как можно с такой собакой охотиться на волка. Мартышка чувствует себя героем, он уже обнюхивает своего врага, который хотел им поужинать. Мужики тут же распечатывают бутылку портвейна, режут на столик в кунге закуску и дорога домой пролетает под рассказы про охоту.
Привезли нас прямо домой, хотя им надо было в другой конец города.
Шкуру мы сдали в охотинспекцию и получили премию в пятьдесят рублей, что в те годы было очень даже немало. На вырученные деньги была приобретена подержанная "Казанка-метла" с булями и двадцатисильным "Вихрём". Следующие выходные мы с Мартом на этой лодке выехали в Дубяшку. А ещё говорят, что с пойнтером нельзя на волков охотиться.
Случай удивительно удачный, чаще всего "серые помещики" безнаказанно воруют собак.
Вот что-то вдруг вспомнилось, поскольку это был первый взятый волк из двух, отстрелянных за всю мою охотничью жизнь.
КОНЦЕРТ МОЛОДОГО СМЫЧКА.
Опять память возвращает во времена детства. Поздняя осень. Только что отец выпустил из машины смычок молодых гончих, русских багряных, выжлеца Мухтара и выжловку Агру. Им только что исполнилось по десять месяцев и это их первое поле. В заброшенном саду на берегу степной речки Кушум все застыло в воздухе. Чувствуется дыхание предзимья. Из наших носов вырываются струйки пара при выдохе.
Отец одет в байковую куртку коричневого цвета и подпоясан открытым "бурским" патронташём, из которого выглядывают блестящие металлические гильзы. В руках его укороченный Голланд-Голланд, ложе которого отливает красно-коричневыми разводами комлевого ореха. Отцу очень нравится незамысловатая гравировка ружья, где крупные листья чертополоха в сочетании с большими цветами, окружают знаменитую Голландовскую "вертушку".
Собачки скрылись в полазе, а мы с папой всё стоим и любуемся ружьём.
-Жаль, что стволы шустованы и обрезаны-говорит отец-зато из-под собак охотиться удобно. А мне очень нравится это ружьё, да и баланс после обрезания чоков стал идеальным. Но я не спорю, ведь папа для меня первый авторитет в охоте.
Вдруг собачки как завопят!!! Пошёл гон!!! Вот густым басом выводит Муха, ему визгливо и протяжно-плачевно подпевает Агра. Отец зарядил ружьё и присел на пенёк от спиленного дуба, а я разместился за его спиной.
Так у нас строго-настрого было принято:кто с ружьём, тот спереди, а остальные только сзади. Техника безопасности с детства была мне разъяснена очень строго.
Переливающиеся и сливающиеся голоса ушли со слуха вместе с удалелым зайцем.
Прошло не меньше часа, прежде чем мы опять услышали дуэт смычка.
Ну и сила была в этих голосах! Казалось, что-то древнее вырвалось наружу из глоток наших гончих. Представлялось, что это не собаки, а какой-то невиданный сказочный персонаж звучит в лесу. Наконец голоса неожиданно смолкли на полпути к нам. -Подожди, сейчас они разберутся и выправят скол-сказал отец, широко улыбаясь.
И снова зарёв, в котором страсть,боль,неимоверное желание догнать слились воедино. Концерт звучал всё ближе и вот уже сам виновник торжества, заложив уши на спину, катит между рядов осыпавшихся яблонь.
Отец поднял ружьё, выстрел и заяц неимоверно быстро совершив почти десятиметровую дорожку из гимнастических кульбитов, затих в двадцати метрах от нас.
Собачки с рёвом, воем и плачем дошли до зверька, понюхали его, после чего развернулись и самостоятельно ушли в полаз.
Папа сменил патрон в ружье,приторочил зайца на специальный ремень и мы двинулись глубже в сад за ушедшими собаками.
После обеда, пережидая отдалелый гон, отец начал трубить в рог, но собаки были увлечены охотой и не среагировали на эти звуки. Мы вернулись к машине, отец завёл мотор, прогрел его, после чего поехал в объезд сада по периметру. Проехав километра три, папа остановил машину и вышел послушать.
Гон гремел где-то в перелесках вдоль большого поля, на котором мы остановились.
-Сиди в машине-строго приказал мне отец-и побежал на перехват гона в сторону ближайшего осинового колка. Вскоре оттуда раздался дуплет и крик отца-Вот,вот, вот,вот, сюда идите, мои родные! А вскоре вся троица охотников показалась из перелеска. Собачки шли на сворке, разложенное ружьё без антабок лежало на правом плече папы, а из-за спины висел пушистый хвост огромного лисовина, так долго водившего наших собак.
Это была первая охота этого смычка, но впечатления от неё остались в моей памяти на всю оставшуюся жизнь.
Наконец-то прочитал твои новые рассказы, Игорь. Хорошо.
ВОСКРЕШЕНИЕ ИЗ МЁРТВЫХ.
Как-то раз, будучи в командировке по сбору научных материалов в одной из соседних областей, пришлось оперировать лайку, от которой мало что осталось после встречи с кабаном-секачом.
Остановился я как обычно, в помещении районной ветстанции.
Уже ложась спать, услышал требовательный стук во входную дверь.
Открыв, увидел двоих возбуждённых мужчин в запачканных кровью маскхалатах. Оказалось, что они только что с охоты по копытным и их кобеля западно-сибирской лайки серьёзно ранил секач.
Осмотр раненного животного не внушал оптимизма. Рентгена в местной лечебнице не было, а медицинский стационар ночью не работал.
Кроме нескольких проникающих колото-резанных ранений в области паха, пальпация выявила крепитацию костных отломков правого бедра.
Вместе с разбуженным местным коллегой решено было срочно оперировать собаку, поскольку была вероятность полостного кровотечения.
Кобель настолько ослаб, что сразу же вошёл в наркоз. Наскоро выбрив поле операции, сделали надрез по белой линии живота. В брюшной полости нам открылась совершенно безрадостная картина.
Была повреждена селезёнка, ранен желудок и в нескольких местах перфорирован кишечник.
Селезёнка была удалена, брюшная полость просанирована и анастомозы наложены на участки удалённого некротизированного кишечника.
Закончив полостную операцию, приступили к ортопедической.
Отломки бедренной кости после репозиции были подвергнуты интрамедуллярному остесинтезу, для чего из имеющихся средств пришлось приспособить спицу от мотоциклетного колеса.
Во время операции у собаки трижды останавливалось сердце и ей оказывались реанимационные мероприятия. После наложения последнего шва на разрез в области средней трети бедра, кобель мученически вздохнул...и отошёл в мир иной. Три минуты непрямого массажа сердца и укол адреналина не дали никакого результата. Обессиленные и буквально убитые от собственного несовершенства и бессилия, мы неожиданно перекрестились и вышли из операционной к ожидавшим нас хозяевам собаки.
Владельцы молча пожали нам руки, сказали-Спасибо, мы понимаем, что Вы и так всё возможное сделали-и налили нам по стакану коньяку.
Выпив и немного закусив,пошли отдать труп собаки для похорон.
В это время я увидел глубокие дыхательные движения нашего "трупа" на операционном столе. Быстро была поставлена система и поминки после этого перешли в радостное пиршество по поводу неожиданного "воскрешения" собаки.
Насколько мне известно, собака эта после того случая жила и охотилась ещё несколько лет, а охотники из этого населённого пункта много лет подряд лечат своих питомцев у меня, несмотря на значительное расстояние от них до Саратова.
Случай этот я поведал, для того, чтобы принять поговорку "Несмотря на старания доктора, пациент остался жив" всерьёз. И ещё об удивительной силе жизни зверовых лаек. Много раз удавалось успешно оперировать лаек и гончих после встречи с клыками кабана, и каждый раз приходилось поражаться этому необъяснимому с точки зрения ветеринарной медицины феномену.Казалось бы несовместимые с жизнью травмы позволяли собакам выживать несмотря ни на какие безнадёжные прогнозы.
отлично!
Как мы хотели, как желали
Понять,где истина вдвойне
И иногда мы отмечали
Вопрос,что истина в вине
И тем охотней понимали тоже
Что всё когда-нибудь пройдёт
Что все мы зесь пока моложе
Чем тот, кто в космос дал полёт
Искали мы в лесу отметин
И находили их слегка
В берёзе сок текущий мечен
И вкус его хорош пока
Да вальдшнеп, хоркая как лет сто
Назад на мушку налетел
Мой пойнтер,вдруг одномомоментно
Подал его, и в руки-то
И долго в воздухе кружилось
"Серово"-красное перо
И клюв же птичка свой вонзила
Во грязи озера Неро...
Господа, если Вам сильно не нравится моя литературная деятельность, то пишите и я прекращу писать и стихи, и рассказы. Мне очень интересно, нравится ли это людям, занимающимся охотой с собаками или нет? С уважением д-р Б.
Д-р Б, ты главное петь не надо, и все будет нормально!
Д-р Б, а, может, ну ее на фиг - диссертацию? Зачитывался в свое время Джеймсом Херриотом "Записки сельского ветеринара". И ведь еще до войны написано. А по сей день бестселлер. Сколько переизданий прошло, да на сколько языков переведено.
У Вас же, по крайней мере, ничуть не хуже. Плюс еще и поэзия. Может, кинуть силы на литературный сборник? Правда, согласен, искать издателя нынче не просто - никакой чернухи, никакой порнухи.
По-моему, осталось только название достойное придумать сборнику и вперед по издательствам. Не знаю, какие были бы у Чехова или Бунина диссертации, но я бы их точно не читал. А так...
quote:Д-р Б, а, может, ну ее на фиг - диссертацию?
Да послал бы, но куда же её девать, если уже написана.Осталось ВАКовских публикаций добрать до норматива и на защиту.А сборник-это мысль.Спасибо за поддержку.Да и пожалуй до Бунина с Чеховым мне далековато будет.
Ну вот Вам ещё один небольшой рассказик.
АСТРАХАНСКИЕ ЗАРИСОВКИ.
Однажды поздней осенью мы с десятилетним Атосом отправились небольшой компанией в Астраханскую область.Большинство едущих было записными рыбаками, много лет подряд ловивших щук и судаков на жерлицы и спиннинг в прикаспийских плавнях и на Нижней Волге. Мы с Тошкой были приглашены за компанию со строгим уговором никого и никогда в эти места потом не привозить.
По пути на дальний кордон, где нам предстояло прожить неделю, мы заехали в местное районное общество охотников, взяв путёвки на фазана, куропатку, уток, гусей и зайцев. Приятно удивили некоммерческие цены на путёвки.
К тому же нам сказали, что там на месте довольно много тетеревов, но отстрелять можно только пару петухов по специальной отстрелочной карточке. Это сильно удивило меня, поскольку так далеко на юге о тетеревах я раньше ничего не слышал, а у нас они в Красной книге Саратовской области.
Долго проплутав по степи, неожиданно спустились в пойму Волги. Везде, где только видно было глазом, рос пойменный лес, вокруг которого текли старицы и озёра. Очень длинная лесная дорога вывела к бескрайним зарослям тростников. Дальше дорога пошла через чередующиеся дамбы и Волжские заливы.
На открытой воде везде сидели стада лысух, уток и лебедей. Запахло речной прохладой.
Неожиданно опять пошёл пойменный лес с полянами и через пару километров мы прибыли на базу. Среди берегового леса на поляне стояло несколько дощатых сараев, на стенах которых везде были развешаны рыбацкие сети. Посреди всего этого стояла бревенчатая баня и два саманных домика с побеленными стенами. При подъезде к базе из-под колёс нашего "Соболя" с харктерным квохтаньем взетела пара петухов фазана, один из которых тут же уселся на дерево. -Это "домашние", мы их здесь не стреляем-сообщил нам Василий, местный егерь,вышедший встречать нас на поляну.
Приятно пахло шашлыками. На поляне стоял большой стол, уставленный закусками. Нас ждали. -Шашлычок шорошо пахнет-сказал я Василию.-Да вот вредителя огородов извёл по санитарной лицензии-в такт мне ответил Василий.
Оказывается, шашлык был из секача, от набегов которого страдали местные жители, жившие рыбой и дарами огородов.
Застолье затянулось за полночь. Вася достал аккордеон и затянул песню про фронтовые дороги. Мы подхватили нестройным хором полупьяных голосов и эхо нашего концерта отразилось от речных плавней.
Поселили нас в длинном саманном домике без света. Основным источником света служили керосиновые лампы да привезённые нами фонари, работающие от автономного автомобильного аккумулятора.
Утром рыбачки взяли лодки и отправились блеснить щук с окунями. Василий угостил нас ухой из стерляди и замечательным крепким чаем. На десерт мы отведали сочный большой арбуз. -Как пойнтерок?-спросил Вася меня-Да чемпион России был, правда уже старенький-ответил я.-Красавец-с нескрываемым восхищением произнёс Василий.-А у меня курц в прошлом году погиб от секача-грустно сказал он в ответ и замолчал.
Вдвоём с Василием мы пошли в сторону, с которой приехали на базу.
Тошка обыскивал лес и край камыша по обе стороны от дороги, по которой мы
шли. Наконец длинная потяжка и стойка в краю тростников. -Я с той стороны зайду-шепнул мне егерь. -Посылай-крикнул он откуда-то напротив. Посыл и вот уже два длиннохвостых петуха фазана, блестя на солнце удивительно красивым оперением, набирают высоту.
Как только ближний ко мне петух остановился, чтобы перейти в горизонтальный полёт, я выстрелил.
Раскрыв Дефурни и подобрав нагнувшись стреляную гильзу, выброшенную эжектором, чуть не столкнулся лбом с Атосом, сующим мне в руки петуха. Отдав птичку, Тошка тут же ушёл назад и вот уже второй петух у него в пасти. Оказывается, что мы с Васей одновременно стреляли, поэтому выстрелов друг друга не слышали.
-С полем-радостно закричал Василий-Какое чутьё у кобеля-восторженно прибавил он-через тростник на тридцать метров причуял. Я горд за старика, он ещё пока в силе. Только в том году последние состязания с дипломом второй степени выиграл, а ведь ему уже одиннадцатый год. Время летит неумолимо. Его высокопородная пегая голова с широкой проточиной вся седая, только в глазах пока ещё озорной огонёк играет.
Пройдя километров пять, вышли на плато с террассами, которые поднимались над поймой. Тут же Тошка находит четыре больших выводка куропатки, мы настреливаем полные ягдташи и возвращаемся назад уже по другой дороге.
-Больше сюда не пойдём-говорит егерь строго-нечего куропаток изводить, пусть размножаются, а то с такой собакой и стрелками ни одной не останется.
Я его прекрасно понимаю, ведь он тут хозяин, а не временщик.
На берёзах и осинах в двустах метрах сидят косачи. Но стоит нам сделать
только первый шаг в их сторону, как они стая за стаей срываются и улетают.
-В ноябре не очень-то их тут возьмёшь с собакой-скалит зубы Василий-А чучелить я тут никому не разрешаю-добавляет он и смолкает, всматриваясь куда-то вдаль. -Сядь-настойчиво шепчет мне егерь. Я послушно сажусь, но ничего не вижу. Вася шарит по патронташу, раскрыв свой ТОЗ-34 и меняет патроны.
В это время низко из-за леса прямо на нас вылетают три огромных серых гуся. До них не больше тридцати метров. Не сговариваясь, стреляем, причём я семёркой и все три гуся наши. Вот это да!!! Вот это удача!!! Но радость наша скоро сменяется озабоченностью. Тащить их становится тяжело, поэтому через каждые триста метров садимся и отдыхаем.
Ну вот наконец мы на базе и есть возможность снять добычу и передохнуть. Не останавливаясь, выпиваю полутаролитровую бутылку минералки. Василий хлопочет по хозяйству, перебирая выкопанную картошку, а я сижу на раскладном стуле и любуюсь Волжскими пейзажами. У меня уже нет никаких сил, а Вася человек серьёзной деревенской закалки, жизнь которого проходит всё время в непрерывном труде.
После обеда из варёной картошки с жаренной щукой хочется спать, я с удовольствием сняв тяжёлые болотники, ложусь на постель и тут же засыпаю.
Вечером наши рыбачки прибыли и привезли несколько вёдер разной рыбы, которую тут же присаливают и развешивают между деревьями.
Перед сном паримся в баньке,получая ощущение полного счастья.
За неделю удалось узнать много интересных мест. Я старался не переутруждать старого кобеля, поэтому далеко от базы не уходил.
С каждым днём трофеев становилось всё больше и были они всё разнообразнее.
Самым удивительным событием была одновременная стойка Атоса на фазана, тетерева и зайца, оказавшихся недалеко друг от друга и попавших в поле его чутья.
Последний день я дал отдых кобелю и поплыл с ребятами на рыбалку.
Наделав с непривычки к неудобной инерционной катушке несколько "бород", приспособился и к вечеру наловил два ведра щук и окуней.
Последний вечер. Сидим во дворе, слушаем тишину, пьём чай.
Уезжать не хочется. Василий пишет список заказов на боеприпасы, чтобы рыбаки привезли ему через месяц. Через месяц будет зима и наша с Атосом охота закончится. Сколько ещё даст Бог поохотиться со стариком?
Никто не знал этого, поэтому радость от прошедшего сезона сменилась печалью о будущем...
quote:Originally posted by vetdoctor:
я прекращу писать и стихи, и рассказы.
Ни в коем случае! Общественность Вам этого не простит!)
Доктор, мне нравится. Слежу за публикациями.
Нормуль! Получается хорошо, без лубочных глупостей, соплей и пафоса. Аффтар пеши ищо!
)))ОДНАЖДЫ.В СТУДЁНУЮ ЗИМНЮЮ...
В конце семидесятых годов в зимние студенческие каникулы приехал я на автобусе в одно из сёл Новобурасского района Саратовской области. Встретил меня ныне покойный сослуживец моего друга Валерия, Алексей, работавший в то время председателем местного колхоза.
Алексей был гончатником, держал смычок русских пегих и русскую выжловку.
Вечером за ужином нам не понравилась разыгравшаяся на улице метель и опускающийся столбик термометра. Утром термометр показывал -15 градусов по Цельсию.На улице заввывала метель в сочетании с сильным пронизывающим ветром. Обычно в такую погоду с гончими не охотятся, но зимний сезон скоро заканчивался и хозяин сказал, что бешенной собаке семь вёрст-не крюк.
Очень тепло одевшись,кое-как погрузились в "Ниву", посадив собак сзади, на месте снятых сидений и выехали со двора. Все дороги были переметены, шла позёмка, но "Нива" героически преодолевала снежные завалы с завидным постоянством, упрямо рыча мотором.
К полудню, несколько раз засев и откапывая машину из снежного плена, мы прибыли в место охоты. Справа виднелся глубокий овраг, заросший лесом с множеством ответвлений, слева виднелись покрытые густым дубняком заснеженные бугры.
Выпустив собак, встали на лыжи и прикрывая лица шарфами от ветра, двинулись вдоль оврага. Спустившись вниз, попали в безветрие и стало жарко от надётой тёплой одежды. Собаки, глубоко проваливаясь в снегу, ушли в полаз.Всё кругом было заметено снегом, никаких следов не было видно.
Пробродив так почти полдня, ни разу не услышали гон.
-Давай выходи наверх-закричал Алексей и затрубил в рог,отзывая собак.
Из последних сил, цепляясь за кусты, кое-как буквально выползаю на гребень оврага, откуда слышу отдалённый гон. -Гонят, в соседнем распадке-кричу я Алексею, но он продолжает трубить, не слыша меня за ветром.
Превозмогая усталость бегу на лыжах в соседний распадок на перехват. Метель утихла, только мороз похоже усилился. Голоса собак еле слышны и плохо различимы. Наконец вижу чепрачную Шнырку, идущую по гребню следующего оврага. За ней, проваливаясь в пушистом снегу по грудь, еле бредут пегие Вопила и Флейта. Голос собаки отдают очень редкий, им тяжело двигаться, не то что лаять.
До них метров двести, но надо преодолеть ещё один отрог оврага. Снимаю лыжи, сажусь на пятую точку и скатываюсь в овраг, стараясь держать ружьё стволами вверх. По пути ноги мои разъезжаются и я повисаю промежностью на кусте бересклета. Кое-как выбираюсь из коварного куста, догоняю скатившиеся вниз лыжи и сажусь передохнуть. Здесь внизу не слышно ни собак, не трубящего в рог Алексея.
Иду по дну оврага на лыжах, пока не добираюсь до места, где он раздваивается. Слева стены отрожка не такие уж крутые и я решаюсь подниматься здесь. Выхожу наверх, вижу бескрайнее поле, уходящее за горизонт и отрог оврага, змейкой вклинивающийся в это поле.
Где-то далеко, еле слышно идёт гон. Двигаюсь по кромке оврага, постоянно цепляя носками лыж засыпанные сверху снегом кусты клёна и бересклета.
Солнце вышло из метельной мглы огромным огненным шаром, который уже готов был скатиться за горизонт. Над снежной пустыней напротив заходящего солнца вышел серебряный полумесяц. И тут откуда ни возьмись буквально в ста метрах от меня яркий зарёв всех трёх собак. Моментально всё забыто, быстро бегу к оврагу, встаю в разрыв между кустами. Заяц на удивление бодро выскочил боком ко мне в двадцати метрах и после выстрела сделав "свечку" вверх на полтора метра, затих в пушистом снегу.
Уставшая и вся трясущаяся от холода Шнырка лезет ко мне лизаться. Остальные собачки кое-как подваливают ко мне и никуда не отходят.
Солнце садится. Потихоньку пробираемся с собаками по глубокому рыхлому снегу в направлении машины, обходя отроги оврага по полю. Наконец лыжи мои выезжают на засыпанную тракторную колею и идти становится легче.
В овраге протяжно и гнусаво завыли волки. Срочно заряжаю свой ИЖ-58 мелкой картечью. Собаки трясутся от холода и страха и никуда от меня не отходят.
Вдруг в десяти метрах от меня через дорогу нагло переправляется семейство кабанов, вышедших на кормёжку. Они не обращают на меня с собаками никакого внимания.Опасаюсь, что гонцы сорвутся и погонят свиней, но собаки жмутся к моим ногам, напуганные волчьим концертом.
Наконец вижу фары приближающейся машины. Алексей останавливает "Ниву" метрах в пятистах от нас, трубит и стреляет. Стреляю дуплетом в воздух в ответ. Слава Богу, нас услышали, но проехать через заснеженное поле машина не может, поэтому еле переставляя ноги, потихоньку бреду вперёд. Через пятнадцать минут мы уже сидели в тёплой машине, пили чай из термоса и обсуждали ситуацию, насколько опасной может оказаться нахождение зимой ночью в незнакомой местности, где поблизости живёт выводок волков, в случае, если бы Алексей меня потерял.
На другой день Алексей собрал деревенских охотников и попробовал организовать загоны на волков, но ничего не получилось. Волки не стали дожидаться и ушли из зафлаженного оклада нестреляными.
Сезон зимней охоты закончился. Как назло для нас, установилась мягкая погода с оттепелью. Лёша провожал меня на автобус, дав домой вдобавок к зайцу ещё всяких деревенских гостинцев. -Вот бы сейчас поохотиться-мечтательно произнёс он на прощание...
Игорь, пиши и еще раз пиши. Очень нравится, читаю и свои похожие моменты охот вспоминаются. Красота.
Валерич, я в издатели к тебе первый на очереди (ну ты в курсе возможностей моих в этом плане).
quote:Originally posted by vetdoctor:
БИМУШОНОК.. В те времена не было ещё хороших вакцин от чумы. И мой любимый ласковый Бимушонок тоже заболел чумой.
.
Ужасно. А ведь прививки от чумки проводились ещё до революции, в Першинской охоте Великого князя Николая Николаевича.
Замечательные рассказы! Огромное спасибо автору!!! Записываюсь на сборник с автографом
И.С. Тургенев
Пэгаз
Охотники часто любят хвастать своими собаками и превозносить их качества: это тоже род косвенного самовосхваления. Но несомненно то, что между собаками, как между людьми, попадаются умницы и глупыши, даровитости и бездарности, и попадаются даже гении, даже оригиналы;* а разнообразие их способностей "физических и умственных", нрава, темперамента - не уступит разнообразию, замечаемому в людской породе. Можно сказать - и без особенной натяжки, - что от долгого, за исторические времена восходящего сожительства собаки с человеком, она заразилась им - в хорошем и в дурном смысле слова: ее собственный нормальный строй несомненно нарушен и изменен, - как нарушена и изменена самая ее внешность. Собака стала болезненнее, нервознее, ее годы сократились; но она стала интеллигентнее, впечатлительнее и сообразительнее; ее кругозор расширился. Зависть, ревность - и способность к дружбе, отчаянная храбрость, преданность до самоотвержения - и позорная трусость и изменчивость, подозрительность, злопамятность - и добродушие, лукавство и прямота - все эти качества проявляются - иногда с поразительной силой - в перевоспитанной человеком собаке, которая гораздо больше, чем лошадь, заслуживает название "самого благородного его завоевания" - по известному выражению Бюффона.
__________
* Весной 1871 года я видел в Лондоне, в одном цирке, собаку, которая исполняла роль "клоуна", паяца; она обладала несомненным комическим юмором.
__________
Но довольно философствовать: обращаюсь к фактам.
У меня, как у всякого "завзятого" охотника, перебывало много собак, дурных, хороших и отличных - попалась даже одна, положительно сумасшедшая, которая и кончила жизнь свою, выпрыгнув в слуховое окно сушильни, с четвертого этажа бумажной фабрики; но лучший без всякого сомнения пес, которым я когда-либо обладал, был длинношерстый, черный с желтыми подпалинами кобель, по кличке "Пэгаз", купленный мной в окрестностях Карлсруэ у охотника-сторожа (Jagdhiiter) за сто двадцать гульденов - около восьмидесяти рублей серебром. Мне несколько раз - впоследствии времени - предлагали за нее тысячу франков. Пэгаз (он жив еще до сих пор, хотя в начале нынешнего года почти внезапно потерял чутье, оглох, окривел и совершенно опустился) - Пэгаз - крупный пес с волнистой шерстью, с удивительно красивой, громадной головой, большими карими глазами и необычайно умной и гордой физиономией. Породы он не совсем чистой: он являет смесь английского сеттера и овчарной немецкой собаки: хвост у него толст, передние лапы слишком мясисты, задние несколько жидки. Силой он обладал замечательной и был драчун величайший: на его совести, наверно, лежит несколько собачьих душ. О кошках я уже не упоминаю. Начну с его недостатков на охоте: их немного, и перечесть их недолго. Он боялся жары - и когда не было близко воды, подвергался тому состоянию, когда говорят о собаке, что она "заръяла"; он был также несколько тяжел и медлителен в поиске; но так как чутье у него было баснословное - я ничего подобного никогда не встречал и не видывал, - то он все-таки находил дичь скорее и чаще, чем всякая другая собака. Стойка его приводила в изумление - и никогда - никогда! он не врал. "Коли Пэгаз стоит - значит есть дичь" - было общепринятой аксиомой между всеми нашими товарищами по охоте. Ни за зайцами, ни за какой другой дичью он не гонял ни шагу; но, не получив правильного, строгого, английского воспитанья, он, вслед за выстрелом, не выжидая приказания, бросался поднимать убитую дичь - недостаток важный! Он по полету птицы тотчас узнавал, что она подранена, - и если, посмотрев ей вслед, отправлялся за нею, подняв особенным манером голову, - то это служило верным знаком, что он ее сыщет и принесет. В полном развитии его сил и способностей - ни одна подстреленная дичь от него не уходила: он был удивительнейший "ретрйвер" (retriever - сыщик), какого только можно себе представить. Трудно перечесть, сколько он отыскал фазанов, забившихся в густой терновник, которым наполнены почти все германские леса, - куропаток, отбежавших чуть не на полверсты от места, где они упали, - зайцев, диких коз, лисиц. Случалось, что его приводили на след два, три, четыре часа после нанесения раны: стоило сказать ему, не возвышая голоса: such, verloren! (шершь, потерял!) - и он немедленно отправлялся курц-галопом сперва в одну сторону, потом в другую - и, наткнувшись на след, стремительно, во все лопатки, пускался по нем... Минута пройдет, другая... и уже заяц или дикая коза кричит под его зубами - или вот уже он мчится назад с добычей во рту. Однажды, на заячьей облаве, Пэгаз выкинул такую удивительную штуку, что я бы едва ли решился рассказать ее, если б не мог сослаться на целый десяток свидетелей. Лесной загон кончился; все охотники сошлись на поляне близ опушки. "Я именно здесь ранил зайца", - сказал мне один из моих товарищей - и обратился ко мне с обычной просьбой: направить на след Пэгаза. Должно заметить, что на эти облавы, кроме моего пса, прозванного "l'illustre Pegase" (знаменитый Пэгаз (фр.)), ни один не допускался. Собаки в этих случаях только мешают; сами беспокоятся и беспокоят своих владетелей - да своими движеньями предостерегают и отгоняют дичь. Егери-загонщики своих собак держат на сворах. Мой Пэгаз, как только начиналась облава и раздавались крики - превращался в истукана, смотрел внимательно в чащу леса, чуть заметно поднимая и опуская уши, - и даже дышать переставал; дичина могла проскочить под самым его носом - он едва дрогнет боками или облизнется - и только. Однажды заяц пробежал буквально по его лапам... Пэгаз удовольствовался тем, что показал пример, будто укусить его хочет. Возвращаюсь к рассказу. Я скомандовал ему: "Such, verloren!" - он отправился - и через несколько мгновений мы услыхали крик пойманного зайца - и вот уже мелькает по лесу красивая фигура моего пса - скачет он прямо ко мне. (Он никому другому не отдавал своей добычи.) Внезапно, в двадцати шагах от меня - он останавливается, кладет зайца на землю - и марш-марш назад! Мы все переглянулись с изумленьем... "Что это значит? - спрашивают у меня. - Зачем Пэгаз не донес до вас зайца? Он этого никогда не делал!" Я не знал, что сказать, ибо сам ничего не понимал, - как вдруг опять в лесу раздается заячий крик - и Пэгаз опять мелькает по чаще с другим зайцем во рту! Дружные, громкие рукоплескания его приветствовали. Одни охотники могут оценить, какое тонкое чутье, какой ум и какой расчет должны быть у собаки, которая, с только что убитым, теплым зайцем во рту - в состоянии, на всем скаку, в виду хозяина, учуять запах другого раненого зайца - и понять, что это издает запах именно другой, - а не тот заяц, которого она держит между зубами!
В другой раз его навели на след раненой дикой козы. Охота происходила на берегу Рейна. Он добежал до берега, бросился направо, потом налево - и, вероятно, рассудив, что дикая коза, хоть и не дала больше следа, пропасть, однако, не могла - бухнулся в воду, переплыл рукав Рейна (Рейн, как известно, против великого герцогства Баденского делится на множество рукавов) - и, выбравшись на противулежащий, заросший лозняками островок, схватил на нем козу.
Еще вспоминаю я зимнюю охоту в самых вершинах Шварцвальда. Везде лежал глубокий снег, деревья обросли громадным инеем, густой туман наполнял воздух и скрадывал очертанья предметов. Сосед мой выстрелил - и когда я, по окончании облавы, подошел к нему - сказал мне, что он стрелял по лисице - и, вероятно, ее ранил, потому что она взмахнула хвостом. Мы пустили по следу Пэгаза - и он тотчас же исчез в белой мгле, окружавшей нас. Прошло пять минут, десять, четверть часа... Пэгаз не возвращался. Очевидно, что мой сосед попал в лисицу: если дичь не была ранена и Пэгаза посылали попустому, он возвращался тотчас. Наконец, в отдалении раздался глухой лай: он примчался к нам точно с другого света. Мы немедленно двинулись по направлению этого лая: мы знали, что когда Пэгаз не в состоянии был принести добычу, - он лаял над нею. Руководимые изредка раздававшимися, отрывочными возгласами его баса, мы шли; и шли мы точно как во сне - не видя почти, куда ставим ноги. Мы поднимались в гору, спускались в лощины, в снегу по колени, в сыром и холодном тумане; стеклянные иглы сыпались на нас с потрясенных нами ветвей... Это было какое-то сказочное путешествие. Каждый из нас казался другому призраком - и все кругом имело призрачный вид. Наконец, что-то зачернело впереди, на дне узкой ложбины: то был Пэгаз. Сидя на корточках, он свесил морду - и, как говорится, "насуровился"; а пред самым его носом, в тесной яме, между двумя плитами гранита, лежала мертвая лисица. Она заползла туда прежде, чем околела, - и Пэгаз не в состоянии был достать ее. Оттого он и оповестил нас лаем.
У него над правым глазом был незаросший шрам глубокой раны: эту рану нанесла ему лисица, котрую он нашел еще живою, шесть часов после того, как по ней выстрелили, - и с которой он вступил в смертный бой.
Вспоминаю я еще следующий случай. Я был приглашен на охоту в Оффенбург, город, лежащий недалеко от Бадена. Эту охоту содержало целое общество спортсменов из Парижа: дичи в ней, особенно фазанов, было множество. Я, разумеется, взял с собой Пэгаза. Нас всех было человек пятнадцать. У многих были отличные, большею частью английские, чистокровные собаки. Переходя с одной облавы на другую, мы вытянулись в линию по дороге вдоль леса; налево от нас зачиналось огромное, пустое поле; посредине этого поля - шагах от нас в пятистах - возвышалась небольшая кучка земляных груш (topinambour). Вдруг мой Пэгаз поднял голову, повел носом по ветру и пошел размеренным шагом прямо на ту отдаленную кучку засохших и вытянутых, сплошных стеблей. Я остановился и пригласил г-д охотников идти за моей собакой - ибо "тут наверное что-нибудь есть". Между тем другие собаки подскочили, стали вертеться и сновать около Пэгаза, нюхать землю, оглядываться - но ничего не зачуяли; а он, нисколько не смущаясь, продолжал идти, как по струнке. "Заяц, должно быть, где-нибудь в поле залег", - заметил мне один парижанин. Но я по фигуре, по всей повадке Пэгаза видел, что это не заяц, и вторично пригласил г-д охотников идти за ним. "Наши собаки ничего не чуют, - отвечали они мне в один голос, - вероятно, ваша ошибается". (В Оффенбурге тогда еще не знали Пэгаза.) Я промолчал, взвел курки, пошел за Пэгазом, который лишь изредка оглядывался на меня через плечо, - и добрался, наконец, до кучки земляных груш. Охотники - хотя и не последовали за мною, однако все остановились и издали смотрели на меня. "Ну, если ничего не будет? - подумал я, - осрамимся мы, Пэгаз, с тобою..." Но в это самое мгновенье целая дюжина самцов-фазанов с оглушительным треском взвилась на воздух - и я, к великой моей радости, сшиб пару, что не всегда со мной случалось, ибо я стреляю посредственно. "Вот, мол, вам, г-да парижане, и вашим чистокровным собакам!" С убитыми фазанами в руках возвратился я к товарищам... Комплименты посыпались на Пэгаза и на меня. Я, вероятно, выказал удовольствие на лице; а он - как ни в чем не бывало! далее не скромничал.
Без преувеличения могу сказать, что Пэгаз сплошь да рядом зачуевал куропаток за сто, за двести шагов. И, несмотря на свой несколько ленивый поиск, как обдуманно он распоряжался: ни дать ни взять, опытный стратегик! Никогда не опускал головы, не внюхивался в след, позорно фыркая и тыкая носом; он действовал постоянно верхним чутьем, dans le grand style, la grande maniere (в высоком стиле (фр.)), как выражаются французы. Мне, бывало, почти с места сходить не приходилось: только посматриваю за ним. Очень забавляло меня охотиться с кем-нибудь, кто еще не знал Пэгаза; получаса не проходило, как уже слышались восклицания: "Вот так собака! Да это - профессор!"
Понимал он меня с полуслова; взгляда было для него достаточно. Ума палата была у этой собаки. В том, что он однажды, отстав от меня, ушел из Карлсруэ, где я проводил зиму, - и четыре часа спустя очутился в Баден-Бадене, на старой квартире, - еще нет ничего необыкновенного; но следующий случай показывает, какая у него была голова. В окрестностях Баден-Бадена как-то появилась бешеная собака и кого-то укусила; тотчас вышел от полиции приказ: всем собакам без исключения надеть намордники. В Германии подобные приказы исполняются пунктуально, и Пэгаз очутился в наморднике. Это было ему неприятно до крайности;, он беспрестанно жаловался - то есть садился напротив меня - и то лаял, то подавал мне лапу... но делать было нечего, надлежало покориться. Вот однажды моя хозяйка приходит ко мне в комнату и рассказывает, что накануне Пэгаз, воспользовавшись минутой свободы, зарыл свой намордник! Я не хотел дать этому веры; но несколько мгновений спустя хозяйка моя снова вбегает ко мне и шепотом зовет меня поскорее за собою. Я выхожу на крыльцо - и что же я вижу? Пэгаз с намордником во рту пробирается по двору украдкой, словно на цыпочках - и, забравшись в сарай, принимается рыть в углу лапами землю - и бережно закапывает в нее свой намордник! Не было сомнения в том, что он воображал таким образом навсегда отделаться от ненавистного ему стеснения.
Как почти все собаки, он терпеть не мог нищих и дурно одетых людей (детей и женщин он никогда не трогал) - а главное: он никому не позволял ничего уносить; один вид ноши за плечами или в руке возбуждал его подозрения - и тогда горе панталонам заподозренного человека - и в конце концов - горе моему кошельку! Много пришлось мне за него переплатить денег. Однажды слышу я ужасный гвалт в моем палисаднике. Выхожу - и вижу - за калиткой человека дурно одетого - с разодранными "невыразимыми" - а перед калиткой Пэгаза в позе победителя. Человек горько жаловался на Пэгаза - и кричал... но каменщики, работавшие на противуположной стороне улицы, с громким смехом сообщили мне, что этот самый человек сорвал в палисаднике яблоко с дерева - и только тогда подвергся нападению Пэгаза.
Нрава он был - нечего греха таить - сурового и крутого; но ко мне привязался чрезвычайно, до нежности.
Мать Пэгаза была в свое время знаменитость - и тоже пресуровая нравом; даже к хозяину она не ласкалась. Братья и сестры его также отличались своими талантами; но из многочисленного его потомства ни один даже отдаленно не мог сравниться с ним.
В прошлом (1870) году он был еще превосходен - хотя начинал скоро уставать; но в нынешнем ему вдруг все изменило. Я подозреваю, что с ним сделалось нечто вроде размягчения мозга. Даже ум покинул его - а нельзя сказать, чтобы он слишком был стар. Ему всего девять лет. Жалко было видеть эту поистине великую собаку, превратившуюся в идиота; на охоте он то принимался бессмысленно искать - то есть бежал вперед по прямой линии, повесив хвост и понурив голову, - то вдруг останавливался и глядел на меня напряженно и тупо - как бы спрашивая меня, что же надо делать - и что с ним такое приключилось? Sic transit gloria mundi! (Так преходяща слава мирская! (лат.)) Он еще живет у меня на пенсионе - но уж это не прежний Пэгаз - это жалкая развалина! Я простился с ним не без грусти. "Прощай! - думалось мне, - мой несравненный пес! Не забуду я тебя ввек, и уже не нажить мне такого друга!"
Да едва ли я теперь буду охотиться больше.
Париж-Декабрь. 1871
Спасибо, Андрей Петрович! Тургенев И.С.- это пожалуй лучший из писателей-охотников,прекрасно понимавший собак и людей.
Ну а я ещё попробую рассказик написать.
ДВА МУШКЕТЁРА В ОДНОЙ КВАРТИРЕ. (СОВСЕМ НЕ ПО А.ДЮМА)
Наступил 2003-й год. Сезон с 13-ти летним Атосом мы начали в степи. Утром по влажной росе старик старательно, но уже не быстро, обыскал близлежащие
поля, заросшие ковылём и полынью. Первая стойка случилась в период, когда уже начало пригревать взошедшее солнце. Куропатки дружно поднялись и после дуплета переместились к степной речке Узень, до которой идти надо было около километра.
Учитывая то, что в степи солнышко в августе начинает довольно быстро пригревать, мы не пошли за отлетевшим выводком, а решили вернуться к машине. По дороге к машине надо было пройти вдоль придорожной посадки около трёхсот метров. И вот на этих-то трёхстах метрах мы обнаружили несколько больших выводков, сидевших в посадке недалеко друг от друга. Тоша приободрился и пошёл довольно быстрым челноком, пронизывая посадку слева-направо и справа-налево.
Набив сетку ягдташа, я разложил МЦ-8 и повесил его на плечо. Кобель по-прежнему искал, ставал и поднимал куропаток, а я любовался стариком и у меня уже совершенно не возникало желания стрелять по вылетающим с треском птицам.
Вечернюю зорю мы стояли на мелкой небольшой заводинке, расположенной в конце крупного степного озера. Непуганные утки заходили на посадку, падали в редкий камыш на мелководье, а Атос подавал их одну за другой. Жадничать мы не стали, поскольку в степи в августе птицу надо сразу же щипать, палить и готовить. Иначе есть шанс привезти домой кучу протухшей дичи.
В сентябре мы опять очень удачно поохотились в степи по куропаткам, но я начал замечать, что на расстоянии больше пятидесяти метров Атос перестал реагировать на мои свистки. Это было плохим предзнаменованием.
Октябрь пришёл в тот год с дождями и ветром, а заодно принёс довольно много вальдшнепа в наши леса. И тут началось то, чего я больше всего опасался. Кобель не слышал меня, да к тому же стал довольно плохо видеть. Несмотря на это его могучий организм позволял ему искать в лесу по полдня, а великолепное чутьё находило всё, что там находилось.
Начались мучения с поиском стоящей собаки. Однажды мы с Дмитрием охотились в Саратовском районе. Первую стойку я заметил и успешно сдуплетил пару вальдшнепов.После этого кобель исчез. Я пошёл в сторону ушедшей в поиск собаки и лишь через час обнаружил его по взлетевшему из-под стойки вальдшнепу, по которому тот мёртво стоял в густых акациях.
Затем он стал искать где-то впереди меня. Я старался не упускать его из виду.
Вот он подходит к Дмитрию, облизывает Нору и даёт возможность взять себя за ошейник. Дима идёт с ним ко мне, но не доходя до меня метров тридцать отпускает. Тот не видя меня, уходит куда-то в поиск, несмотря на мои свистки и крики. Через полчаса Тошка приходит к машине по моим следам.
Грустная охота.
В ноябре нас с несколькими Саратовскими легашатниками приглашают в Волгоградскую область на охоту по фазану. Вечером, уже в сумерки в пойменном лесу Атос находит несколько вальдшнепов и пара из них попадает в наш ягдташ. Утром в пойме кобель уходит далеко и мои крики со свистками, которых он не слышит, сильно нервируют окружающих. Немного устав, к полудню кобель принимается за работу накоротке, но последнего фазана, раненного в крыло далеко из траншейных стволов, он не находит в камышах.
Вернувшись домой с этой охоты получаю известие, что родились щенки у внучки Атоса от кобеля финских кровей. Тут же принимаю решение брать вторую собаку, несмотря на некоторые возражения мамы. Через месяц мой друг и тренер по стендовой стрельбе Алексей привозит мне домой маленький живой комочек красно-пегого окраса с блестящими бусинками тёмных глаз.
Щенок потешно зевает и лезет сосать мой палец, а полакав молоко из миски, доверчиво засыпает на моих коленях.
Атос сначала очень ревниво обнюхивает пришельца, а потом начинает его облизывать. В ответ маленький мурлычет себе что-то под нос и тоже лижет старика. -Ну вот и познакомился с правнуком-расстроганно говорит мама.
На её щеках слёзы. -Как назовём-спрашивает она-Я придумал имя: Гранд-гордо отвечаю я. -Нет-отвечает она-Был Атос, а этот пусть Портосом будет, хоть и худенький, как Арамис. Так и порешили.
Стали в нашей квартире сосуществовать два мушкетёра-родственника. Можно было часами наблюдать за их взаимоотношениями. Атос очень заботливо относился к малышу, позволяя тому всякие безобразия и шалости. Мелкий доставал старого своими маленькими острыми зубками, укусы которых были весьма чувствительны. Так как-то сложилось сразу, что старик спал на отдельной раскладушке в маминой комнате, а мелкий безобразник сразу оккупировал старый Тошкин лежак в моей комнате. Атос немного ревновал меня к нему, но разрешал мелкому делать с собой буквально всё.
Сразу отметился очень спокойный характер малыша. Большинство времени он спал, потом ел, играл, затем уходил на своё место и его не было не видно, ни слышно. Приходившие к нам гости даже не догадывались, что у нас живёт ещё одна собачка. Гуляли мы все вместе. Портошка начал подрастать, перестал ходить дома в туалет и очень прилично вёл себя на улице. Атос ревностно оберегал малыша от взрослых собак. Однаджы почти полностью слепой и глухой старик задал довольно чувствительную трёпку молодому кобелю овчарки, напавшему на его правнука.
Пришла весна и мы отправились на тягу. Пока на поляне в лесу я далеко до тяги раскладывал столик и доставал вещи, оба мои мушкетёра куда-то убежали в лес. Довольно сильно забеспокоившись, пошёл искать их и через час нашёл. Старый обыскивал опушки, а мелкий, как хвостик, бегал за ним.
На тяге на меня был всего один налёт. Портос абсолютно спокойно среагировал на выстрел и долго с удовольствием разнюхивал сбитого вальдшнепа.
В мае в первую же поездку в поле Портос стал по перепелу, сидевшему в бурьянах. После подъёма птицы на его ещё щенячьей мордашке было выражение восторга и удивления. Так мы и ездили в поля всё лето. Атос немного пройдясь, сидел в машине, а мы с Портосом ходили по угодьям.
В восемь месяцев перед охотой, я решился и взял в поле ружьё. Портос стал по токующему петушку перепела и я отстрелял его из Дефурни. Кобелёк был в восторге, подержав птичку во рту. Через неделю открылся сезон, а у меня в руках уже была надёжная рабочая собака.
Первый сезон Портосу повезло с дичью. Мы нашли большие высыпки пролётных перепелов и недостатка в охотничьей практике у молодой собаки не было.
В сентябре мы охотились по куропатке, а в октябре с первого же выезда кобелёк твёрдо стал по вальдшнепу. В ноябре он начал подавать и уток, а также познакомился с зайцем.
При всём при этом в быту это была совершенно уравновешенная собака.
Ни кошки, ни другие уличные раздражители для него не существовали.
С собаками он только играл, а в случае проявления агрессии от них к нему, разворачивался, подняв прут и уходил под защиту Атоса.
Атос на охоте охранял машину, а мы с Портосом охотились.
Ребята-легашатники, впервые увидевшие Портоса, сначала несколько разочарованно восклицали-Да, ладный кобелёк, но вот головка уж больно простовата, не то что Атос-но впоследствии пообщавшись с ним на охоте, говорили, что никакого золотого экстерьера не надо, это, на их взгляд, вообще просто "идеальная" собака.
Так мы и жили. Мушкетёры мои общались душа в душу, дополняя друг друга во многом. Перед тем, как лечь спать, у них существовал особеный ритуал. Сначала Портошка прибегал к Атосу и облизывал его морду, а затем Тошка приходил к Портосу и повторял процедуру, проявляя максимальную нежность.
Пришла зима и мы по-прежнему все вместе гуляли в парке неподалёку.
В компании местных собаководов мои мушкетёры были очень любимы и уважаемы.
-Какие у Вас интеллигентные собачки-восклицали владельцы различных пород собак. -Ну так ведь пойнтер, чего же Вы хотели-в тон им отвечал я.
В конце декабря 2004 года мы как всегда вернулись с прогулки.
Мелкий аппетитно поел, лизнул Тошку перед сном и отправился на свой
лежачок. Старый повторил процедуру отхода ко сну, я посмотрел телевизор и тоже пошёл спать. В три часа ночи меня разбудила мама. На глазах её стояли слёзы. -Тошка умирает-сказала она. Срочно встав, я пытался оказать ему рениамационные мероприятия и сразу несколько раз мне это удалось.
Кобель вроде бы оживел и стал проситься на улицу. Выйдя, он как всегда задрал лапу на стенку и помочился. -Ну вроде бы пронесло-мелькнула мысль.
Но увы, чудес не бывает. Три часа он лежал около моих ног, положив голову мне на стопу. Я гладил его по голове. Вдруг он встал и стал тянуться чутьём в углы. Я понял, что это гипоксия мозга и счёт пошёл на минуты. Затем кобель пошёл в коридор, откуда вскоре я услышал какой-то стук. Выйдя, я увидел собаку, бьющуюся в агонии. Через минуту его не стало.
Ровно в восемь часов утра чемпион восьмой всероссийской выставки охотничьих собак, многократный полевой победитель, лучший кобель породы России 1997 года вылетал с дымом и пеплом в трубу крематория ветеринарного факультета агроуниверситета. Коллеги помогли мне с этой услугой бесплатно.
Портос тоже долго искал своего старшего друга, но потом успокоился.
Так в нашей семье остался только один мушкетёр.
Пробрало до глубины души.....
Спасибо за Ваше творчество!
Игорь, до глубины души тронуло, спасибо. Эх, мало они живут, вроде щенка недавно натаскивал и уже все, время пришло.....
Правильно, что Портос был своевременно взят, а то такая дыра в душе возникает! Потом все обретает нормальные формы доброй памяти, но сначала... Лучше не вспоминать!
У меня Флинтуха ушел из жизни очень "громко". Через три часа после того, как мы с сыном его похоронили на даче, уже вернулись, позавтракали, я поехал на работу и... Перекресток набережной Макарова и съезда с Тучкова моста. Я стою на "мертвом" островке, впереди валяется кенгурятник, разбита левая фара, вытек радиатор. А метрах в тридцати изогнутая углом "девятка". Я был уверен, что ехал на зеленый. На самом деле сознание было где-то сзади. Конечно, я не должен был садиться за руль, но переоценил себя. Потом подъехал сын. Как я ему благодарен за это возвращение меня "на землю"! Ростом 190, существенно шире меня в плечах, он сам еще три часа назад рыдал взахлеб. А тут идет ко мне, улыбается и произносит фразу, от которой мы с ним начинаем просто хором хохотать: "Папа! Как ты его (в смысле, "девятку")грамотно убрал!" И самим неудобно перед ни в чем не виноватым водителем, но ничего не можем с собой сделать - с нас сваливался стресс всей предыдущей ночи. Потом " за дополнительное вознаграждение" быстро оформили ДТП, на эвакуаторе отправили машину на стоянку, купили водки и пошли домой вспоминать все самое лучшее.
Сейчас Флинт под двумя сосенками на защитной полосе бессменно охраняет нашу дачу, а нынешний молодой знает, что на эти сосенки лапу поднимать категорически нельзя.
quote:Originally posted by Alex196:
За исключением аварии, у меня примерно так же все было.
У многих тут на форуме, наверное, такие сосенки заветные есть...
КОРОСТЕЛИНОЕ РАЗДОЛЬЕ.
В 1983 году, работая в одной из городских ветлечебниц, я умудрялся довольно активно охотиться. В конце сентября у Дмитрия заболела его ирландка Алиса и мне пришлось её лечить.Посмотрев слизистые и померив температуру я вынес безрадостный вердикт: пироплазмоз. Таким образом Димка лишался возможности охотиться в самую середину сезона с собакой, что было для его деятельной натуры нестерпимой трагедией.
К концу недели Алиса стала похожа на синюшного ходячего мертвеца от применяемого тогда препарата Трипанблау, прозванного в простонародье "синькой". Но общее состояние собаки было стабильно удовлетворительным, поэтому мы с моим Мартом, оставив Лиску на попечение тогдашней Диминой жены Татьяны, уехали в луга.
Старый "Прогресс" Диминого папы Олега Ивановича по спокойной воде доставил нас на место, именуемое нами "осинки". Напротив стана, проезжая мимо, мы отметили большую скошенную луговину, по краям заросшую большими лопухами.
На самом островке, где мы расположились станом, были грязи, в которых традиционно водились бекасы и несколько мелких небольших озёр.
После обеда, обустроив лагерь,пошли побродить по грязям. Март тут же сработал пару бекасов, которых мы и отстреляли. До вечерней зари оставалась ещё пара часов, которые мы с успехом посвятили рыбалке.
На впервые купленную Олегом Ивановичем новую жёлтую колеблющуюся блесну "Днепр" Дима с первого же заброса поймал очень большую, килограммов на девять, щуку. Этот "крокодил", вытащенный в катер при помощи темляка, сильно напугал моего кобеля, который залез на переднее сиденье и лаял оттуда на щёлкающее зубами невиданное страшилище, ползающее по сланям.
Сварив уху, пошли на ближайшее мелкое озерко. Поскольку собака была у нас одна, решили стоять на одном озере, но таким образом, чтобы не мешать стрелять друг другу. В очень густых сумерках на Димку налетела пара крякв, одна из которых сразу же после стрельбы шлёпнулась на середину озерка, а вторая была мною бессовестно промазана.
Уже на выходе из камышей почти в полной темноте прямо над нами зашла стайка уток. Стреляем и слышим два удара о землю в прибрежном дубовом лесу.
Две минуты поисков и вот уже Март подаёт сначала первую, а потом и вторую крякву, причём обе утки были подранками в крылья.
Утром решаем переплыть на вёслах через протоку и пройтись по замеченной накануне луговине с лопухами. Только выгрузились из катера, как Мартышка сразу же стал на первой выкошенной полянке. Посыл и рыжий крупный коростель падает от нашей стрельбы, не успев отлететь и десяти метров.
Март подаёт перемешанные с грязью перья без головы и половины тушки.
Решаем не горячиться и отпускать птицу подальше, ведь у обоих по ИЖ-58 со стандартными дульными сужениями, правда у Димки 12-й, а у меня 16-й калибр.
Коростеля оказалось на редкость много и самое главное, он почему-то твёрдо держал стойку, чего обычно за этой птицей не наблюдается. Видимо сказалась обильная роса, сильно смочившая коростелиные перья. Стреляем по очереди, промахов по прямолинейно и небыстро летящей птице нет, поэтому пройдя луговину, решаем закончить это истребление дичи. Подсчитываем трофеи. Оказывается 24 птички. Очень здорово, ни разу такой высыпки коростелей не наблюдали.
Гребём назад, на стан. Вдруг Димка шёпотом говорит: -Утки, на нас заходят.
Бросаю вёсла, хватаю ружьё и лишь потом оборачиваюсь на шёпот. Низко над камышами по-над противоположным берегом летят четыре кряквы. Стреляем в четыре ствола и все утки падают в прибрежный камыш. -Ура!!!Ай да Пушкин, ай да мы!-кричит Дмитрий, не в силах сдержать восторг от неожиданной удачи. И вправду, дуплеты были красивыми. Мартышка уже спрыгнул с борта и плывёт в камыш за добычей.
На стану Дмитрий достаёт по такому случаю из рундука бутылку марочного дагестанского коньяку и мы отмечаем прекрасное охотничье утро, от начала до конца пронизанное удачей. К вечеру на грязях стреляем из-под Марта семь бекасов и одного дупеля. Лёт на заре начался необычайно рано.
Ещё при свете
солнца над нашими озерками стали одна за одной заходить большие стаи чирков. Обазартившись, начинаем беспорядочную стрельбу с минимальными для себя результатами. Расстреляв до конца патронташи, берём всего лишь семь маленьких уточек. Рассмотрев их внимательней, понимаем, что это пролётные, не гнездящиеся у нас трескунки.
Идём на стан, опять есть повод тяпнуть по рюмашке из недопитой бутылки коньяку. Диман достаёт из своих запасов свежий лимон, режет его дольками и оставшийся вечер проходит под бурное застолье.
Затягиваем:
-В плавнях шорох и легавая застыла чутко...
Утром мы уже опять на заветной "коростелиной" луговине. Март уже не просто обыскивает луговину, он сознательно идёт к зарослям лопухов, под которыми они и прячутся. Берём ещё семнадцать коростелей и к своему глубокому разочарованию, констатируем, что патронов мы взяли явно маловато в эту поездку. Все патроны с мелкой дробью у нас обоих закончились.
Не снимая палатки, едем назад в город.
Оставив лодку на базе на плаву, прямо в сапогах топаем по проспекту Кирова в единственный тогда в городе охотничий магазин. Нас пускают туда вместе с собакой. Дарим продавщицам по пятку коростелей и в ответ получаем возможность покупки дефицитных тогда патронов с дробью N8, по сотне штук на брата, тогда как в те времена была разнарядка, не выдавать в одни руки больше тридцати патронов.
Садимся на троллейбус, доезжаем до Диминого дома, отдаём птиц в морозилку, берём ещё несколько бутылок припрятанного коньяку и снова на базу.
Перед уходом я осматриваю Алису. Динамика стабильная и есть надежда ещё поохотиться с ней в текущий сезон по вальдшнепу. Отчаливаем от базы и через полтора часа на пустой лодке под тридцатисильным "Вихрём" мы уже снова на стану.
Обедаем и ложимся спать. Вечером опять "отстреливаемся" от чирков, заходящих на нас как "мессершмитты". Кряквы к нам не прилетают, видимо мы отбили у них охоту. Вечером опять продолжение банкета и дуэтный концерт песен Розенбаума.
Утром мы снова на заветной луговине. Март показывает прекрасные работы, правда коростели начинают сильно бегать, видимо влажность поменялась и они стали вести себя как обычно. Стреляем ещё двенадцать штук и на луговине коростелей больше не остаётся. Проходя мимо одного озерца, Март плюхается в воду и плывёт к другому берегу в камыши. Оттуда с громким кряканьем начинают "рваться" кряквы. Сбиваем по паре и пока перезаряжаемся, кобель поднимает оттуда ещё штук двадцать. Последняя уже почти улетела, но быстрый Диман успевает закрыть ружьё и сбитая утка шлёпается на сухое посреди коростелиной луговины.
Едем на катере в Дубяшку, блесним щук, приезжаем на стан, готовим обед.
Вечером на грязях стреляем ещё по паре бекасов и встаём на зорю.
Чирки тоже перестали летать к нам. Стоим и скучаем. Вот где-то высоко, чмокая летит бекас. До него метров пятьдесят. Дима стреляет и быстрый длинноклювый летун падает почти в середину камышей соседнего озера.
Март очень долго плавает в камышах, но наконец-то я слышу характерное похрюкивание. Кобель приносит долгоносика и отдаёт его мне в руки.
Идём на стан, ужинаем, выпиваем по сто грамм приятного золотистого коньяку и сидим молча, слушая тишину. Неожиданно начинает накрапывать мелкий противный дождик и мы прячемся в палатку. Засыпаем.
Просыпаемся от какого-то дискомфорта. Оказывается, что поднявшийся ветер сломал большую ветку дерева, которая упала на нашу палатку, придавив нас к земле. Поднимаем тяжёлую ветку, заново натягиваем растяжки палатки.
Дождь кончился, спать уже не хочется. Разжигаем костёр. Димка говорит, что на Волге не бывает мокрых дров, а бывает мало бензина. Сжигаем упавшую ветку, кипятим чайник, принимаем ещё по сто грамм коньяку и нам становится хорошо. Мартышка спит в палатке.
Просидев у костра до утра видим, что погода резко изменилась.
Небо затянуто тучами, поднялся холодный ветер. В этот день на охоту не идём, а сидим в палатке, со скуки играя в карты на вожделенный коньяк.
В результате опять выпиваем по двести граммов, закусываем жаренными на сковородке жирнющими коростелями и жизнь опять нам кажется прекрасной.
На другое утро опять повторяем поход по луговине, но видимо пролёт закончился. Мартышка находит всего двух коростелей, один из которых оказывается подранком и он его ловит без выстрела. -Не всё коту масленница-констатирует Дмитрий-Поехали домой.
Давно заросли камышом и тростником бекасиные грязи, очень много лет уже не косят прежние добычливые луговины, давно сменились и не раз, наши собаки.
Но в памяти остаются те добрые прекрасные мгновения, когда мы были молоды и бесшабашны.
А вот Вам немного не про собак, но про охотника, воспитавшего не только собак, но и меня. К сожалению, лишь эпитафия.
Я как-будто бы был и как-будто бы не был
Всё смотрел на людей и на папу в гробу
Время словно застыло и жаркое небо
Лишь безмолвно внимало людскую мольбу
Кто мы здесь в этом бешеном вихре событий
В этой странной и Богом забытой стране
Там, где властвует вечность, ничто не забыто
Но при взгляде в неё стало холодно мне
Этот холод души, он как холод могилы
От далёких миров и небесных светил
Не даёт нам забыть, пока близкие живы
Будь же счастлив, что всё-ж этот мир посетил
Ночью жаркой над кладбищем души летают
И никак не найдут сокровенный покой
Где мы? Кто мы? Никто не узнает
Кто томится в гробу под сосновой доской
Где душа? Что имеет субстанция эта?
Средь могил и оград, да дубовых крестов
Зафиксирует память горячее лето
И прощание с телом: уже я готов
Закидали землёю сырую могилу
Троекратно, прощаясь, ударил дуплет
Так закончилось прошлое, мне оно мило
Но постичь так не хочется: всё-ЕГО нет
Я как-будто бы был и как-будто бы не был
Всё смотрел на людей средь надгробий пустых
Время словно застыло, лишь жаркое небо
Слилось с болью утраты, отдав этот стих
quote:Просыпаемся от какого-то дискомфорта. Оказывается, что поднявшийся ветер сломал большую ветку дерева, которая упала на нашу палатку, придавив нас к земле.
Прямо по классике:
"...А кто спросонья что понимает? -
Сушину ветром на нас свалило,
Чуть всю рыбалку не загубило..."
(Анатолий Полотно, песня "На рыбалку")
Как всегда, здорово! Будет преступлением перед всей охотничьей общественностью, если все это ограничится только рамками форума. А заодно и всяким "гражданским" показать, что охота, как национальная культура, никуда не делась, все продолжается в лучших традициях Тургенева, Аксакова, Некрасова, Сабанеева и др. Кстати, в отличие от многочисленных других откровенно деградирующих сторон нашей жизни.
ПАПИН ПЕРВЫЙ ЛОСЬ.
Знаю об этом событии только по далёким уже рассказам отца.
Было начало шестидесятых годов. Геологическая экспедиция, в которой работал отец, искала руду молибдена на Дальнем Востоке. В очередной раз нелётная погода задержала доставку продовольствия в геологическую партию. На этот случай у геологов всегда были так называемые "пищевые" лицензии на копытных и медведя.
Вместе со своим первым охотничьим учителем, буровым мастером Николаем Ивановичем, отец выдвинулся в тайгу на охоту. Решено было искать сохатого.
Оружие у них было довольно слабенькое для такой серьёзной охоты.
Николай Иванович был вооружён двуствольной курковой "тулкой" шестнадцатого калибра, а у отца был рассверленный под гладкий патрон двадцать восьмого калибра военный карабин Винчестера со скобой Генри, когда-то сделанный по заказу царского правительства под трёхлинейный патрон.
Ещё молодой в то время Туз ушёл в поиск за следующую сопку.
Примерно через час охотники услышали отдалённый лай собаки и поспешили на голос.
Вся поверхность склона следующей сопки была скрыта от глаз молодым пихтовым подростом, мелкими ёлочками, а посредине склона рос большой кедр.
Именно оттуда и раздавался яростный лай Туза.
Осторожно, чтобы не подшуметь зверя, мужчины подкрадывались к кедру.
Выглянув из-за ближайшей ели, папа увидел следующую картину.
На небольшой поляне, прижавшись задом к кедру и опустив вниз голову с огромными лопатами рогов, стоял высоченный, почти весь чёрный лось.
Ноздри его были раздуты, глаза навыкате и время от времени он бросался на собаку, делая стремительные выпады вперёд. Туз очень ловко уворачивался от рогов и копыт сохатого, держась на безопасном для себя расстоянии.
Охотники подкрались к зверю метров на пятнадцать. Прозвучало три выстрела и бык завалился набок, подмяв под себя мелкие деревца.
Отец стал подходить к упавшему лосю, но дядя Коля предостерегающе крикнул:
-Не подходи, Валера! Уши прижаты!
Туз трепал поверженного зверя за шею. В это время лось вскочил, поднялся на дыбы, вместе с впившимся как клещ в его шею Тузом и передней ногой срубил молодую ель одним ударом, срезав её острым копытом как бритвой.
Прозвучал ещё выстрел, пуля Винчестера попала зверю в глаз и он окончательно слёг. Потом они долго разделывали тушу, готовили язык, губы и печень на костре, грузили мясо в захваченные с собой большие заплечные мешки. После этого дядя Коля пошёл в лагерь за мужиками, чтобы перенести всю эту груду мяса, а отец остался у костра охранять добро от хищников.
Самое неприятное для всех изголодавшихся людей оказалось почти полное отсутствие соли на складе экспедиции.Дорвавшись до мяса, геологи ели его несолёным, что спровоцировало у многих расстройство пищеварения.
Рога этого лося долгое время висели в прихожей дома моего прадеда, а при переезде их сначала убрали в гараж, а потом они куда-то затерялись.
Как сейчас помню, что там было по тринадцать отростков на каждой лопате.
И снова дорога нас в поле ведёт
Палатки стоят,как всегда,на стану
И может быть снова опять повезёт
Нам птичку добыть не одну
Но может собака случайно погнать
Стрелять я не стану тогда
А буду лишь матерно громко орать
На близкого мне кобеля
И ляжет испуганный мой мушкетёр
В траву,под себя убрав прут
Но вгляд его будет лукав и хитёр
Он знает про всё.Вот ведь плут
И станем по полю челночить опять
Лишь стойкой прервёмся на миг
И выстрела гром будет снова звучать
Атос! Тебе слава, старик...
НЕКОТОРЫЕ ДИСКУССИИ О СОБАКАХ И НЕ ТОЛЬКО О НИХ.
В середине восьмидесятых годов собрались легашатники Саратовской области в поле. Целью их было традиционно закончить весенний полевой сезон очередными областными состязаниями по полевой дичи.
Главным экспертом был тогда ныне покойный уже неподкупный А.А.Никифоров, когда-то вырастивший первого чемпиона Всероссийской выставки 1957 года, знаменитого английского сеттера ч.Чингиза.
Ассистентами его были В.В.Васильев и М.Д.Калихман.
Охотники собрались в теперь уже застроеной дачами вездесущих
"новых русских" пойме реки Карамышки, что протекает близ села Рыбушка.
Участников набралось не много. На жеребьёвке присутствовали владельцы одного пойнтера, одного ирландского сеттера, одного английского сеттера, шести курцхааров и двух дратхааров.По положению допускались только собаки, имеющие диплом второй степени по профилирующей дичи.
Вечером у костра каждый из присутствующих нахваливал свою собаку, предрекая ей обязательную победу в предстоящей баталии с перепёлками.
Один довольно опытный собаковод весь вечер учил меня, с его точки зрения, ещё салагу в охотничьем собаководстве, как правильно надо натаскивать собаку. Другой стыдил меня тем, что я в такую жару привёз девятилетнего заслуженного кобеля в поле и этим насилую старую собаку.
Нам с Мартом по жребию выпал последний номер. Утром на поле размером двести на двести метров, стучало одновременно шесть перепелов-петушков и вавакала одна самочка. Уже с самого восхода солнца росы в поле не было, дорогу к полю покрывал толстый слой пыли и тянул едва заметный ветерок.
Температура катастрофически быстро поднималась и собакам становилось работать всё трудней и трудней.
Начались состязания. И тут фатальное невезение у многих, достаточно известных собак.Погода и сушь не давали им раскрыться полностью.
У некоторых просто "сносило крышу".
Первый номер-непроявление чутья,второй-погонка,третий-непроявление чутья. И так до восьмого номера.Хорошо поставленная и прекрасно подготовленная сука дратхаара получает наконец диплом третьей степени. Присутствующие переглянулись и сразу же двое участников заявили о том, что они снимают своих собак с состязаний.
-Пускайте собачку-объявил мне Никифоров.Пущенный в поиск Март тут же убежал к речке, искупался и вернулся обратно. Температура тем временем всё поднималась, а ветерок стал еле заметным. Закуривший Васильев отметил, что дым чуть-чуть относит в сторону. -Пускайте собачку-повторил главный эксперт.
Делать нечего.-Давай дружище, выручай-тихонько прошептал я на ухо кобелю и бодро скомандовал-Ищи!
Март на абсолютно правильном челноке не очень быстрым ходом стал обследовать поле. На второй параллели кобель развернулся на едва заметный ветерок, протянул около восьми метров и твёрдо стал. -Посылайте-крикнули судьи. -Вперёд!-крикнул я. Кобель резво прыгнул вперёд и прямо из-под его прута свечкой поднялся одуревший от пробежавшей по нему собаки, перепел, резво улетевший за речку. Выстрел, после которого сзади раздался дружный хохот экспертов и гром аплодисментов зрителей.
Описав работу, эксперты сказали:-Наводите на бьющего. Ещё метров пятьдесят и снова красивая, дальняя и верная работа по паре перепелов. Затем работа по перемещённым, которых Мартышка отработал каждую птичку в отдельности.
-Всё, достаточно-объявили судьи-Возьмите собаку на поводок.
Долго посовещавшись, эксперты пригласили меня к себе.
-Поздравляем Вас с дипломом второй степени и званием Полевого победителя-вынес свой вердикт Никифоров, крепко пожав мне руку. И добавил-Если бы не жара, он у Вас диплом первой степени мог бы получить.Прекрасная собака.
Потом было награждение, вручение призов. Нам дали новый кожаный ягдташ, с которым я охотился вплоть до двухтысячных годов, пока тот не рассохся, сетка не оборвалась и не оторвались торока.
В автобусе те, кто учил меня вечером у костра, смущённо молчали.
Остальные искренне поздравили нас с Мартом с заслуженной победой.
Тут же откуда-то взялась большая бутылка-"огнетушитель" с каким-то виноградным вином, мужики достали закуску и закрытие полевого сезона прошло, как всегда, традиционно успешно. На тех состязаниях я познакомился и подружился с дратхааристом Лабунским. Много полей после этого мы провели с ним на охоте.
Несколько лет назад, по привычке зайдя к нему в гости, узнал, что Юрия недавно не стало. Никифорова мы тоже похоронили в девяностых годах.
Даже провели состязания его имени. Светлая им память...
С Экслер.ру
от Faust1983 20 марта 2011, 02:47 Украина, Киев
Вот решил поделиться домашней историей...
Как-то на днях решил навестить отца. Сидим, чаек попиваем с вареньицем, в нардишки играем. Воцарившееся молчание мерно нарушалось бросками зариков. Я решил как-то завести разговор, поинтересовавшись его делами и смурным настроением. На что услышал следующее.
Был я на даче на прошлых выходных, - начал отец. Там подправил, венички в баню подвязал, дрова подготовил и т.д. Собрался уезжать как пес прибегает. Старый бродяга уже как года четыре время от времени навещающий друга, зная что ему всегда будут рады и накормят до отвала. Но тут пес что-то странно начинает себя вести, словно завет куда. Наш домик рядом с лесополосой, куда пес и повел отца. В метрах тридцати вглубь леса дачники вырыли компостную яму,куда сбрасывали сорняки со своих огородов. Ямка добротная, глубокая. В к ней и привел пес. Смотрю, говорит, а на дне ямы старый матерый заяц лежит. Целый, не подранок. Видно свалился в яму, да шею и свернул. Видать по старости и не заметил.
Здесь надо отметить,что отец у меня заядлый охотник. Ещё его отец, мой дед, начал брать его на охоту с собой лет с восьми.
И что, - говорю я отцу, - мертвый заяц, ты то чего расстроился.
Да ты не поймешь так, - ответил отец, - это тот САМЫЙ заяц.
В смысле "тот самый"? - заинтересовался я.
Отец продолжил рассказ.
Говорит, - я этого зайца не первый год наблюдаю. По началу я натыкался на его следы. Наглец сначала прохаживался около дачи, порой на огород да в сад захаживал, в конец за последние два года четко подходил к дому поедая оставленную для собак еду. Его самого не раз видел. Только засранец этот появлялся именно в тот момент когда я либо на чердаке, либо в саду на дереве. Пока с чердака иль с дерева слезу, он уже и уйти успевал. Именно УЙТИ, -подчеркнул отец.
Стоит ли говорить, что отца спокойно расхаживающий заяц по его территории задел за живое. Кто охотник, тот поймет возникший азарт, спортивный интерес. Такая себе игра в "поймай меня,если сможешь" между старым охотником и бывалым матерым зайцем.
Я на него и засады с ружьем устраивал, - продолжал отец, - и ночевал подряд на даче несколько дней в ожидании... Все ни почем, заяц был или вправду умен, либо просто везучим, но то что это был один и тот же заяц не было никаких сомнений.
Когда я стоял над ямой, осмысливая происходящее, - говорил отец, - я подумал, что наверное этот старый заяц умирая подозвал к себе пса, чтобы тот передал мне - старому охотнику, что мол ОН - заяц, пока я за ним бегал и устраивал засады, умер своей смертью, от старости...
По началу я рассмеялся от души, а затем проникся отцовой грустью. Зайца больше нет, а с ним и прежнего азарта, с которым отец собирался каждый раз на дачу за последние два с половиной года....
К пятидесятилетию старого охотника посвящается....
Однажды, по Волге-реке мы плывём
И в дымке рисуется даль
Когда-нибудь все мы из мира уйдём
И радость заменит печаль
Бегут по бортам, как всегда, острова
Вихрится бурун за кормой
И в сердце, как прежде,найдутся слова
Где есть самый верный страж мой
Меня сбережёт он от страшных годин
Где трудно остаться без бед
И если когда-то останусь один
Даю жизни клятву-обет...
СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ.
Однажды один мой достаточно близкий знакомый охотник попросил помочь ему с выбором щенка. Сколько я его не уговаривал взять пойнтера, его неудержимо тянуло к континенталам. После долгих поисков и предварительных созвонов решено было ехать за щенком в Волгоград. С нами поехал ещё один охотник, всю свою сознательную жизнь державший дратхааров.
Прибыв на место, осмотрели щенков. Мне приглянулась очень спокойная и хорошо развитая кофейно-пегая сучка. Её я и порекомендовал взять Володе(так зовут охотника). Опытнейший Дима, передержавший за свою охотничью жизнь несколько бородачей, выбрал себе шустрого чёрно-пегого кобелька.
Шло время, собачки росли и развивались. Пришло время для занятий в поле.Поскольку у Владимира никакого опыта в натаске легавых не было, то мы с моим лучшим другом Димой взяли над ним шефство. Дана (так зовут собачку) оказалась очень талантливым щенком и буквально на третий выезд в поле твёрдо стала по перепелу.
С братом же Даны хозяин мало занимался, в поле почти не выезжал, зато на открытие сезона сразу стал использовать кобелька на подаче утки, чем ещё сильнее затормозил полевое развитие собаки.
Вскоре Данка стала получать дипломы как по полю, так и по всем возможным для континентальной легавой дололнитеьным видам, включая вольерного барсука и медведя.
На многих выставках и состязаниях она стала занимать призовые места. Однажды увидевший её Гена Казаков просто влюбился в эту собаку, поставив её впереди большого ринга межрегиональной выставки. Владимир благодаря Дане стал очень правильным охотником. Дважды повязаная она дала несколько прекрасных потомков и получила титул чемпиона породы.
А её однопомётник каким-то трудно постижимым образом пропал в лесу, куда владелец взял его во время сбора грибов. Есть подозрение, что собаку просто украли. Так иногда складывются обстоятельства, что малоопытный владелец, благодаря большому желанию становится опытным легашатником, а казалось бы потомственный охотник несерьёзно относится к новой собаке.
Как важно направить старания собаковода в нужное русло, помочь ему во всех начинаниях. У всех нас обязательно есть в жизни такие люди, которые вовремя направили нас в правильном направлении. А ведь по большому счёту это всего лишь стечение обстоятельств...
quote:Originally posted by vetdoctor:
А ведь по большому счёту это всего лишь стечение обстоятельств...
У самого так же, по случаю, появился лабрадор в семье, сейчас подрастает и набирается ума-разума голдяшка.
До появления охотничьих собак в доме, казалось, что охотничья собака и ее натаска, это что-то из разряда фантастики и самостоятельно я с этим делом никогда не справлюсь. Да и с наставниками беда. Однако как показало время, не боги горшки обжигают
Слава богу человечество придумало интернет, с помощью которого удалось узнать много замечательных людей-собаководов-охотников, с чьей помощью удается воспитывать замечательных собак.
СПАСИТЕЛЬ.
Уже несколько лет как похоронили мы известного Саратовского гончатника, лайчатника, эксперта-кинолога и стендовика Ивана Маркеловича Сметанина.
Был он человеком с очень тонким, только ему одному присущим юмором.
Чего только стоят такие его перлы: "Это же никакого мышления","Это просто невообразимо!","Всплеск памяти прорезался" и некоторрые другие, очень колоритные высказывания. Был Маркелыч, как называли его друзья-охотники, большим мастером охотничьего рассказа.
Работая с ним в конце восьмидесятых годов в одном охотхозяйстве, время от времени мы, молодёжь, с большим интересом слушали различные охотничьи истории, которые в его устах превращались в колоритнейшие повествования.
Однажды зимой, сидя в бендешке, встроеной в конце вольеров для собак, пришлось услышать эту удивительную историю. - Ну вот опять всплеск памяти прорезался-начал своё повествование старый охотник.
Мы придвинулись к нему поближе, чтобы не пропустить ни одного слова из очередного рассказа.
Была у Ивана Маркеловича западно-сибирская лайка по кличке Сибирь.
Однажды высокое начальство в лице генерального директора предприятия, которому принадлежало охотхозяйство, приехало на закрытие зимнего сезона по копытным. Приехали высокие гости, в том числе и академик из Москвы, светило отечественной микрохирургии глаза. Так что в грязь лицом ударить было никак нельзя. В первом загоне были отстреляны два оленя. Оставалась ещё лицензия на кабана.
Охотники свежевали зверя, кое-кто фотографировался и закусывал "на крови".
Сибирь в это время отдала голос. Ближе всех к собаке были гендиректор Георгий Архипович, его жена Людмила и Маркелыч. Они поспешили на лай собаки. На поляне среди густых ёлочек они увидели следующую картину.
Огромный секач, прижавшись задом к куче поваленных деревьев, прижав уши кидался на собаку, облаивающую кабана с безопасного расстояния.
Иван Маркелович приложился и выстрелил в голову вепрю, но пуля, скользнув по черепу, не причинила тому никакого видимого вреда. Второй патрон в надёжном и привычном МЦ-6 осёкся. Кабан бросился на старого охотника, но в это время Сибирь повисла у секача сзади, глубоко вонзив клыки ему в ляжку.
Это-то промедление и спасло Маркелыча. В это время опытный Архипыч, заскочив сбоку, точным выстрелом из карабина с левого плеча попал кабану в глаз.
Прибежавшая вместе с мужчинами женщина нервно расплакалась и сказала, что больше никогда на кабана с ними не поедет.
Маркелыч вытер испарину, повернулся к своему старому другу, обнял и расцеловал его.
Маркелыч замолчал, пристально вглядываясь в мерцающий огонь электроплитки, на которой варился корм для собак. -Вот так бывает, ребятки-закончил он свой рассказ и ласково погладил старую Сибирь по седой голове.
ПОДСТАВА.
Была зима последнего года восьмидесятых. Я сидел в столовой для работников охотхозяйства и с удовольствием уплетал вкусный завтрак из мяса даров леса.
В это время зашёл с морозца местный электрик Сергей. Был он человечком довольно авантюристичного склада, "мутный",как сказали бы сейчас молодые.
Прямо с порога он объявил:-Чего тут сидишь? Вон у Маркелыча молодые собаки гоняют вокруг базы, а он сам спит дома. Ты же хороший охотник, стрельни мне зайца, а то у моей тёщи в городе завтра день рождения.
Да и собакам надо понять, для чего гоняют.Маркелыч тебе ещё спасибо скажет.
По неписанному закону охотничьей этики стрелять из-под чужих собак нельзя. А если уж и принял зайца, то обязательно надо дождаться владельца, отдать ему трофей, а взамен получить патрон. Но тут вроде как самостоятельная нагонка молодых гончих, так почему бы действительно не стрельнуть?
Попутал меня бес и был он в виде Сергея по кличке Деловой.
Тут же он мне свой ТОЗ-34 тащит и два патрона. Вышел я из столовой, не допив кофе.
Самого азарт захватил, собачки в распадке на другой стороне озера напротив базы гоняют. Знал я все переходы зайцев как свои пять пальцев. Перебежал по льду на другой берег, присел на корточки, слушаю. А молодые выжлята выводят на все лады. Смотрю, метрах в семидесяти по льду в метре от берега прямо на меня катит матёрый русачина. Увидел меня метров с сорока, да поздно было, такие у меня никогда не уходили. Выжлята подскочили,стали зайца трепать.
-Отрыщь-кричу-а сам пазанки отрезаю и первым двум из трёх бросаю.
Отдал я зайца Деловому, а сам сижу, допиваю остывший кофе в столовой. Опять бежит бесина, снова, говорит гоняют,давай ещё одного, я в городе твоей невесте отдам. Купился я вторично. Снова перебежал по льду, опять жду зайца. А он сам в руки идёт, выжлята его по склону берега гонят.
Как поравнялся он со мной, с двадцати метров ему и всыпал троечкой из спортивной гильзы Хубертус-трап, переснаряженной Деловым.
Опять выжлятам по пазанку и снова в тёплую столовую.
Тут уж Деловой меня с полем поздравляет, рюмочку Мартини с водкой наливает, про охоту рассказывает, меня хвалит. Разомлел я.
А собачки снова гоняют вокруг базы. -Ну давай ещё одного, последнего-говорит Деловой-Маркелычу за собачек тоже заяц полагается. Опять перешёл я по льду, занял лаз.
А выжлята гоняют, любо-дорого послушать. Солнце в снегу искрится, лес красивый, лёд блестит. Третий косой как по ниточке бежит краем берега и опять пересняряженный Хубертус укладывает его в пушистый снежок в тридцати метрах от меня.
Рассказал я Деловому, как с моей невестой связаться, обязал его третьего зайца дяде Ване отдать с благодарностью и пошёл в свою комнату спать.
Вечером позвал меня к себе Иван Маркелыч. Говорит:-Садись, у меня бутылочка твоего любимого Мартини с прошедших праздников осталась.
-Спасибо, говорю, Маркелыч, за собачек. -За каких собачек?-спрашивает он в ответ.-А разве Деловой Вам зайца не отдал?-Нет, говорит, ничего не отдавал. А за что отдавать-то?
Поведал я Маркелычу историю утренней охоты в перерыве между кофепитием. -Ну и подлец твой Серёга, ну и жучило!-вдруг совершенно серьёзно говорит старик.
-Да в чём дело?-спрашиваю-Да я ведь утром с молодёжью охотился, а ты из-под моих гончих стрелял.-Поскольку тебя знаю хорошо, никогда бы на тебя не подумал. Вот ведь какой ты Игорёха, легковерный, что каждому пройдохе веришь.
Да и зайцев твоих он всех в город увёз. Хорошо, если Наташке твоей передаст, а то ведь может просто по своей родне развезти. Огорчился я, что так меня развели. Хорошего человека ещё обидел, да без зайца оставил.
Зачесались мои кулаки. Ну,думаю, паршивец, по печени ты себе заработал.
Маркелыч посмотрел на меня и говорит:-Вижу, что нехорошее задумал, не надо, не стоит он того. А тебе впредь урок будет, может всё оно и к лучшему.Давай лучше Мартинку уговорим до конца, да спать пойдём.
А завтра я тебя с собой на охоту с молодёжью возьму, развеешься от плохих мыслей.
Душевный человек был Маркелыч...
Как-то автор легко купился на действительно очевидную подставу. Нормальная же реакция должна быть - "ну так сам иди и стрельни". А то и ружьё есть, и патроны сам снаряжает, а типа "пойди мне стрельни зайца".
Белая, белая, белая мгла
Крутит позёмкою сильно весь день
Да за дорогою буря смогла
С корнем у яблони вывернуть пень
Третие сутки сижу у окна
Да замело все тропинки кругом
В городе где-то скучает она
И не выходит далече за дом
Зайцы зарылись в сугробах больших
Вьюга лютует в бескрайних полях
Только остатки стожков небольших
Путь указуют как лоцман в морях
Нету полос от охотичьих лыж
Как и собачьих не видно следов
Лишь занесённый виднеется пыж
Ветром носимый с прошедших годов
Да на кровати лежит Дефурни
А у прихожей выжловка скулит
Всё впереди! Наши лучшие дни!
Выпьем,поскольку стакан уж налит...
Душевно
Мне понравилось:
quote:Originally posted by vetdoctor:
Зайцы зарылись в сугробах больших
Вьюга лютует в бескрайних полях
Только остатки стожков небольших
Путь указуют как лоцман в морях
ПОСЛЕДНИЕ СОСТЯЗАНИЯ СТАРОГО МУШКЕТЁРА.
Шло лето двухтысячного года. Прошли Всероссийские состязания памяти Г.Троепольского в Воронеже, ещё в мае закончились наши областные межпородные . И тут опять объявление в обществе охотников про состязания среди островных легавых. Ну, думаю, всё равно уже 10-ти летней собаке терять нечего, так что выставлю пожалуй я последний раз Атоса.
Приехали, прошли жеребьёвку. С вечера начал накрапывать дождик, который разошёлся и к ночи перешёл в ливень. Приехавшие не на внедорожниках участники забеспокоились, а часть из них так и не смогли проехать по грязи к месту состязаний. Утром картина та же: сыпет мелкий дождь, всё вокруг мокрое. Опытный председатель комиссии Д.Л.Рабинович спрашивает:- добровольцы есть? В ответ тишина.
Через пару часов дождь прекратился и состязания начались. Но слишком мокрая трава забивает чутьё собакам. Несколько номеров снимают за непроявление чутья. А перепелов, как назло, навалом. Петушки, как бы издеваясь над собаками, стучат тут и там.
Настаёт очередь английского сеттера Дези, принадлежащей А.Турсунбаеву. Это собачка московских кровей и пока о ней ещё мало что известно. Несмотря на обильную влагу, Дези отрабатывает пару, затем перемещённых, ещё работа и на листе появляется результат:
Д.2 при 76 баллах.
Наконец и нас с Тошкой вызывают. -Главное ничего не потерйяте в траве-шутит Давид Львович-а то уже старенькое достоинство, как бы не потерять.
-Старый конь борозды не портит-в тон ему отвечаю я и командую-Ищи!
Спокойненько, небыстро, совершенно по-деловому, Атос закладывает пару параллелей и картинно стаёт посреди люцерного поля. -Посылайте-командует Рабинович. -Вперёд-выдыхаю я, и кобель плавненько продвинувшись ещё на десяток метров застывает с головой ниже линии спины. Второй посыл и прямо из-под морды взрывается перепел.Выстрел и никакой реакции старой опытной собаки.-Да он наверное просто не слышит-язвит Рабинович-раньше-то иногда мог и заложиться до горизонта, а сейчас видно силёнок нет.
Быстренько, по-профессиональному описав работу, эксперты дают команду наводить на перемещённого. Хороший плотненький челночок с крыльями по 90 метров и снова красивая твёрдая стойка. Посыл, подъём перепелишки и снова наведение на перемещённого. Третья верная и довольно дальняя работа и мы получаем вердикт от экспертов. Диплом второй степени при 76 баллах.
Всё точно так же, как и у молодой англичанки.
Больше никто выставлять собак в такую мокреть не хочет, поэтому состязания заканчиваются. В результате только два диплома, зато оба второй степени.
-Плохо, что вода чутьё собакам забивает, зато перепел мокрый и не бежит-констатирует Рабинович.
Поскольку у обеих собак оценки за чутьё и стиль одинаковы, то осталось сравнить только егерьские баллы. И тут старик выигрывает.
У Атоса 77, а у Дези 66. Так и закончил мой престарелый мушкетёр свою полевую карьеру в ранге полевого победителя. А Дези А.В.Турсунбаева позже перешла к Д.Л.Рабиновичу и долгое время показывала очень неплохие результаты в поле.
Но это уже совсем другая история...
Поразительно наивно
И до глупости смешно
Полагать,что всё так дивно
Хоть на деле-всё равно
Но сегодня всё как надо
Потому что мне везёт
Вновь весёлая отрада
Нас в угодья приведёт
Будут уточки на зорьке
Мимо мушки пролетать
Будет водочка не горькой
Да и ружья нам под стать
Наши лучшие собачки
Станут птицу приносить
На стану не будет драки
Просто будем мы гостить
У природы нашей дивной
И под шум бегущих волн
Царство звёзд слегка постигнем
Там, где мир покоем полн...
ВОТ ТЕБЕ И УТОПИЯ...
Как-то раз в середине сентября позвонил мне один знакомый легашатник и пригласил к себе в деревню,где он вырос и в которой жила его мать.
Собаки у него временно не было, поэтому все надежды возлагались на моего молодого Портоса. Причём товарищ совершенно серьёзно обещал много перепелов. Созвонившись с людьми из облохотуправления,я спросил, как обстоят дела с перепелом на
правом берегу Волги, на что был получен ответ:-Это Вам не Краснодарский край. Это утопия и сказки для тех, кто никогда больше десятка перепелов за выход не брал.
Вечером к моему дому подъехала маленькая "Ока", за рулём которой сидел бывший пойнтерист и "афганец" Дима, а Василий, приглашавший нас на охоту, сидел рядом.
-Сколько патронов взял?-спросил меня Вася-Да два патронташа и Дефурни, чтобы по полю тяжёлую МЦ-шку не таскать-Ну-нУ!-ответил Василий-а мы по паре сотен взяли- и переглянулся с сидевшим за рулём Димой.
Уже в сумерках приехали мы в село и не заезжая домой,сразу проехали на ближайший пруд. В почти сплошной темноте на пруд начали заходить кряквы.
Василий с Дмитрием выбили по паре штук, Портос полез в камыши подавать, а у меня как назло, две осечки по близко налетевшим кряквам.
Вечером хорошо посидели под самогон местного изготовления. Я рассказал ребятам о разговоре с охотоведом. Они криво усмехнулись и ничего не сказали. Утром позавтракав, выехали в поля. Между посадками шириной в полкилометра тянулось поле, с убранным нутом, который был сложен в длинные валки поперёк, с интервалами между ними около пятнадцати метров.
В длину поле уходило за большой бугор, до которого было не менее километра.
Портос начал идеально челночить, чему способствовали сложенные длинные валки, вдоль которых он и закладывал свои параллели. Первая стойка с головой в сторону валка. Посыл и Портошка,ткнувшись носом под солому, как мышей выдавил из-под валка пару жирных перепелов, которые через двадцать пять метров оба упали, сражённые самоснаряженной десяткой.
Пошла охота. Компаньоны мои не отставали и по очереди стреляли из-под работающей собаки. Портос собирал и битых, и ловил подранков. Пройдя через поле я вдруг обнаружил, что патронташ пуст.-Мы тебе говорили, Фома Неверующий ты наш-поддразнил меня Василий-А наши патроны в твой шестнадцатый патронник не залезут.
-Ну ладно, не огорчайся, бери мой Бекас, а я пока похожу, на кобеля твоего полюбуюсь.-сказал Василий.-Давно такой чутьистой собаки не видел.
Пройдя до конца поля, мы развернулись и пошли обратно к машине другой стороной, которую не захватывал поиск Портоса. Ветер, к счастью, переменился на противоположный и собаке опять легко было искать. Денёк был нежаркий и собака не уставала, совсем не сбавляя хода, хотя прошли мы уже около четырёх километров по скошенному полю, перепрыгивая через валки убранного нута.
Когда дошли до машины, солнышко начало припекать и мы поехали в деревню.
Василий с Дмитрием занимались по хозяйству, складывая стог сена во дворе у Васиной матери, а я прилёг на кровать и уснул как убитый. Вечером поехали на другое поле. Оно тянулось вдоль оврага, по дну которого тёк ручей. Ковыль перемежался со скошенным подсолнечником,острые срезаные дудки которого время от времени довольно чувствительно утыкались в голень через камуфляжные брюки.
Патроны в моём Дефурни закончились на этот раз ещё раньше, чем утром. Остались лишь два патрона с семёркой, давшие осечку по уткам.
Так я и ходил: стойка, посыл, вылет перепела, два щелчка и отборный мат на всё поле.Вася опять дал мне свою пятизарядку и мы стали стрелять с ним по очереди.Вскоре стало совсем темно, не видно вылетающих перепелов и мы прекратили охоту.
Приехав в деревню Василий выгреб из сундука старые бумажные гильзы шестнадцатого калибра,барклай, пыжи, прокладки, жевело и мы сели снаряжать мне патроны. Дробь была только пятёрка, но и это было хоть каким-то выходом.
В результате снарядили ещё сорок патронов.
Утро застало нас опять в убранном нутовом поле.Было ощущение, что перепелов значительно прибавилось. Портошка великолепно приспособился выбивать их из-под валков, прыгая на солому сверху передними лапами.
Стойки были разнообразные. И с хода, и с разворота, и после потяжки, и уткнувшись в упор, и с высоко поднятой головой. Как ни странно, пятёрка не разбивала перепела, поскольку попадало обычно две-три дробины, тогда как десятка делала из птички друшлаг.
Прошли поле туда и обратно. Заряжаю последние два патрона. До машины остаётся уже около пятидесяти метров и Портос верхом далеко потянул на слабенький ветерок.Стойка прямо у машины. Не доверяя собаке, всё же на всякий случай готовлюсь и посылаю. Прыжок и со всех сторон от беленькой "Оки" фонтан охристых перьев. От неожиданности сразу не стреляю, а когда куропатки отлетели метров на сорок, жму два раза и вот уже мой молоденький мушкетёр подаёт их одну за другой. Похоже, что охотоведы знают лишь о копытных в своих угодьях, а перепелов они не отслеживают.
Вот тебе и утопия...
quote:Originally posted by vetdoctor:
Дробь была только пятёрка, но и это было хоть каким-то выходом.
У как знакомо, самое главное по тушке попасть. После пятерки у меня тройка пошла.
Игорь, а нут шо це таке?
quote:Игорь, а нут шо це таке?
Бобовая кормовая культура.
ОБ АНОНСИРОВАНИИ И ПРОЧЕМ...
Второй сезон в лесу Портос начал в привычных мне угодьях Саратовского района. Бывший со мной на охоте авторитетнейший легашатник начал меня учить жизни, как только мы оказались в лесу. -Да куда он у тебя улетел? Ты же будешь его два часа на стойке искать.
Я смущённо молчал, придавленный авторитетом старейшего охотника.
Портос тем временем начал выходить на опушку, проверяя моё месторасположение. Так мы шли и шли, собака старика ничего не находила, хотя и работала вблизи. Вдруг Портос вышел из опушки, посмотрел на нас и медленно двинулся в лес, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Я двинулся за ним. Кобель, постоянно оглядываясь на меня, явно шёл к какой-то, ему одному понятной цели. Через двести метров, он, очередной раз оглянувшись на меня, как по нитке потянул к кустам, росшим на краю большой поляны. Подойдя к ним он ещё раз оглянулся и увидев, что я его вижу,твёрдо стал на краю большой поляны.
Морда его была направлена в кусты.
Подойдя, я послал собаку. Неожиданно Портос обежал кусты со стороны леса и прыгнул навстречу мне. Из кустов в разные стороны свечкой поднялось два вальдшнепа. Промазать я не имел права, поэтому МЦ-шка дважды сказала своё веское слово и оба долгоносика приземлились по разные стороны открытой поляны.
Авторитет, видевший всю работу от начала до конца, подошёл ко мне и сказал, что таких собак в принципе он не разу не видел. За этот выход Портос сделал три анонса и мы с ним взяли ещё четыре вальдшнепа. Собака же опытного охотника сумела лишь один раз предоставить ему возможность стрелять.
Этот анонс укрепился с опытом и сильно разбаловал меня как охотника. Иногда мне думается, что если не было бы Портоса, то никогда я бы не узнал так много нового о легавых собаках. И всё же всех своих собак вспоминаю с грустью и благодарностью...
ЗВЕРОВОЙ ПОЙНТЕР.
Осенью 1986 года охотились мы с моим другом Дмитрием на Волжских островах. Как раз в тот год мой отец взял на моё имя в охотинспекции лицензию на косулю. Много раз, привязав собак в катере и зарядив ружья картечью мы устраивали загоны по дубовым гривам, но косули, как назло, на номер не выходили.
Оставалась неделя до моего двадцатипятилетия, на отмечание которого были приглашены наши родители и некоторые их друзья. Отпуск протекал, как всегда, замечательно. Дни текли размеренно, по своему расписанию.
Утром после завтрака мы ездили по дубовым гривам и стреляли вальдшнепов. Затем заезжали в одно заветное место в Дубяшке, вставали на якорь и блеснили щук, после чего ехали на стан, готовили обед, отдыхали и к вечеру стояли на ближайших озёрах зорьку, карауля пролётных осенних уток.
В один из дней накануне моего дня рождения решено было объехать большое количество островов и поискать вальдшнепов в местах, куда мы до этого не заглядывали. Тонкая паутинка летала над водой тут и там, солнышко светило на удивительно прозрачном голубом небе, жёлтые и багряные листья отражались в воде. Настроение у нас было превосходное. Новенькая Димкина "Казанка5М3" под двумя моторами "Привет-22" и "Вихрь-25" летела по осенним протокам и волны от неё колыхали зёлёные и уже кое-где желтеющие камыши.
На первом из островов у нас случилось каждому сдуплетить по паре вальдшнепов. Март и Алиса прекрасно работали, захватывая почти всё пространство острова. Находившись по кустарникам и собрав на двоих десяток птиц, решили переехать на соседний островок, хотя на нём обычно вальдшнепы держались только с одного конца, куда надо было пройти почти с середины.
Причалив лодку, попили чаю. Вижу, как вдоль острова по-над водой летит ворона. Заряжаю свой ИТОЗ-Б шестым номером и когда ворона поравнялась с лодкой метрах в сорока, жму спуск. Ворона, как сбитый гитлеровский "Юнкерс", со всего размаху врезается в воду. Кобель хочет подать птичку, но я его останавливаю.-Браво!-кричит мне Диман. Да мне и самому понравился выстрел. Одним пернатым разбойником в угодьях стало меньше.
Идём по острову вдоль цепи небольших озёр, где часто сидят на днёвке кряквы. Меняем в стволах девятку на шестёрку.Март ищет где-то справа от меня в кустах. Между нами большая поляна, заросшая бурьяном и крапивой.
Кобель неожиданно резко стаёт посреди бурьянов, мордой ко мне.
В глазах его какой-то хищный огонёк. Обычно он так по зайцу становится.
Подхожу и при моём подходе в пятнадцати метрах от меня неожиданно как из-под земли выпрыгивает козёл косули. До него так близко, что вижу его глаза и отточенные красивые рожки. Пропустив мимо себя, бью под лопатку из левого ствола. Косуля, не сбавляя хода, убегает с поляны и скрывается в ивовых кустах. -Зачем зверя испортил?-с гневом и недовольством в голосе говорит подошедший Димка.-Подожди-отвечаю-с такого расстояния должен был взять. Пойдём, посмотрим.
В это время метрах в двухстах от нас раздаётся лай обеих собак.
Идём и видим следующую картину: собачки наши облаивают большой ивовый куст, из-под которого торчат вверх все четыре копытца косули.
Потом закрывали лицензию, разделывали козла, перевозили мясо в лагерь.Оказалось, что заряд шестёрки разбил косуле сердце, сделав в нём двадцать шесть аккуратных сквозных пробоин.
Вечером к нам в лагерь начали съезжаться гости на катерах.
Начался праздник чревоугодия под эгидой дня рождения охотника.
Дмитрий проявил чудеса кулинарного искусства. На первое была уха из щуки, на второе-вальдшнепы с грибами и шампиньонами, на третье-шашлык из седла косули. Все поздравляли меня с таким неожиданным трофеем.
И тут козёл, даже уже застреленный и приготовленный, мне отомстил.
Болтая без умолку, я не заметил, как большой кусок шашлыка застрял у меня в глотке. Я начал задыхаться.В это время Дмитрий быстро и сильно ударил меня по основанию шеи сзади и злополучный кусок жаренного мяса вывалился у меня изо рта. Из глаз моих потекли слёзы, а Олег Иванович тут же налил мне штрафную рюмку коньяку. Все выпили за благополучно восстановленное дыхание.
Долго обсуждали мы такую неожиданную развязку закрытия лицензии на косулю.В конце пришли к однозначному выводу, что не только континенталы обладают зверовыми качествами. Но тот свой день рождения я запомнил надолго.
Давно перевели в воспроизводственный участок те наши любимые вальдшнепиные угодья. Несколько лет мы не ставим лагерь под знакомым дубом.
Иногда, закрыв глаза, вижу гирлянду вальдшнепов и уток на шнурке, спускающуюся с дубовой ветки, Марта, заглядывающего мне в глаза и молодого Димку, ласкающего прислонившуюся к нему и вставшую на задние лапы Алису...
ВАЛЬДШНЁПОВ ЧТОЙ-ТО НЕ ВИДАТЬ...
В один из прозрачных солнечных дней конца бабьего лета собирались мы на охоту. Папин друг дядя Серёжа, по кличке Борман, отчего-то задерживался с приездом. Каждые пять минут мы выходили на балкон и смотрели, не приехал ли до боли знакомый УАЗик.Но машины всё не было, время шло и отец начал нервничать.В те далёкие времена не было ещё сотовой связи, поэтому оставалось теряться в догадках, почему Борман не приехал, хотя из дома давно уже выехал.
Наконец, спустя два часа после назначенного времени, во двор въехала ожидаемая машина. Быстро спустившись на лифте, мы погрузились и поехали.
Оказывается, что кто-то ночью слил из "буханки" бензин и дяде Серёже пришлось бегать с канистрой на заправку за несколько километров.
С Борманом приехал "борманёнок", его сын Дима, младше меня на десяток лет.
Уже к полудню прибыли мы в Буркин. Лес с наполовину облетевшей листвой втретил нас каким-то торжественным видом. Казалось, что и густые заросли молодого клёна,и поляны с белеющими берёзами, и всё вокруг прозрачно и непередаваемо красиво.
Сложив ружья, мы двинулись в лес. Март стал на первой же поляне. Папа с Борманом подошли к стойке с разных сторон. Вылетело сразу три вальдшнепа и отпустив их на двадцать метров, наши охотники попали во всех.-Молодец Палыч-сказал дядя Серёжа, открывая старый довоенный Зауэр-А по второму, похоже, вместе стреляли. -Похоже так-ответил отец, заряжая Дефурни. Мартышка подал все три птицы и мы двинулись дальше.
Вальдшнепов было достаточно много и мы стали стрелять из-под стоек по очереди. Часам к четырём дня у каждого из нас сетки ягдташей уже внушительно оттягивались. Решено было переехать в другой лес, а по пути пообедать. Машина спустилась к ручью и дядя Серёжа достал большой кусок фанеры, положил его на два длинных бревна и организовал импровизированный столик.
Тут же из ручья был набран котелок воды и разведён костёр. Из рюкзаков были вынуты съестные припасы и началась трапеза. Ягдташи мы повесили на дерево. Шустрый Димка тут же подсчитал, что взято уже семнадцать вальдшнепов. Папино Дефурни, Зауэр дяди Серёжи и мой скромненький ИЖ-58 были приставлены к тому же дереву, на котором висели наши ягдташи.
Неожиданно Март начал лаять на кого-то в лесу. Вскоре появились коровы и пастух на лошади, подгоняющий их кнутом. Подъехав к нам, он спешился, поздоровался, спросил закурить, после чего внимательно пересчитал вальдшнепов. Затянулся разговор о дефиците продуктов в селе, о том, что без личного подсобного хозяйства прожить стало невозможно. О том, что хлеб на автолавке привозят два раза в неделю, что денег мало платят за пастьбу, а коровы бывает, что и пропадают в лесу.
Отец предложил пастуху отобедать с нами, но тот отказался, ссылаясь на гастрит и диету. Уезжая, пастух вдруг сказал фразу, которую мы никак не ожидали услышать от человека, всю жизнь проводящего в лесу. -Эвон, скока утаков набили. А вальдшнёпов-то чтой-то не видать. Не видать вальдшнёпов-под нос себе сказал пастух, отъезжая на лошади от костра.
ТАКИЕ РАЗНЫЕ ХАРАКТЕРЫ.
В 1978 году на испытаниях легавых собак по перепелу познакомились мой отец и я с очень интересными людьми, владельцами легавых. Среди них были люди совершенно разных слоёв общества, с разнообразными, порою противоположными взглядами на жизнь. Но всех их объединяла охота и собаки.
Очень консервативным, порою даже слишком "правильным", был пойнтерист Крыштановский К.Г. Широкою душой и удалью блистал уже тогда начинающий стареть интеллигент Шувалов А.Д. Человеком с техническим подходом, но которого постоянно "заносило" в область неизведанной фантастики, был известный Саратовский архитектор Рыжов Б.Г. Полной их противоположностью был очень мягкий и тонко чувствующий оттенки охоты с легавой Вилюмсон О.И. Довольно сварливым, но вместе с тем преданным породе пойнтер выглядел Сочков В.К.
Эти люди впоследствии сформировали меня как охотника с легавой собакой, передавая свои глубокие практические навыки. Это как сенсей-от сердца к сердцу, от души к душе. Со многими из них мне, тогда ещё подростку, пришлось провести в полях и лесах по несколько сезонов.
Что самое удивительное, их собаки во многом копировали своих хозяев. Помню очень сварливую и вечно ворчащую на всех на стану, но неутомимую и страстную в работе пойнтериху ч. Леди Гамельтон Сочкова В.К. ч. Нега-пойнтер Крыштановского К.Г. была воплощением классического английского, я бы даже сказал, чопорного стиля, с безупречным челноком и высоко поднятой головой. На стану она также горделиво проходила мимо всех остальных собак.
Английский сеттер ч.Чайка Шувалова А.Д. блистала безудержным поиском и какой-то, только ей одной присущей стильной удалью. Первый пойнтер Рыжова Б.Г., чёрно-пегая Альфа, то совершенно консервативно двигалась заученным поиском, а то могла показать совершенно невиданную прыть, изменив рисунок поиска на невообразимый, вместе с тем показав очень дальнее и верное чутьё.
Собака Олега Ивановича Вилюмсона пойнтер Леда, натасканная моим другом и сыном Олега Ивановича Дмитрием,в руках папы и сына вела себя совершенно по-разному. У Димки собака слушалась беспрекословно, показывая очень высокие результаты, у Олега Ивановича могла "сорваться с катушек" и либо погнать, либо работать на себя, пока не устанет.
Интересно к этому добавить, что мой Март совершенно одинаково работал как с папой, так и со мной. Ему было совершенно безразлично количество стрелков за спиной. Он мог отработать вдоль идущей цепи и подавать под выстрел дичь любому, но взятую птицу всегда нёс либо мне, либо отцу.
Когда-нибудь я соберусь с мыслями и напишу большую монографию про этологию собак, по крайней мере, охотничьих...
СОВСЕМ НЕ ХОРОШО.
История эта произошла довольно давно, в бытность моей работы в охотничьем хозяйстве. Так повелось издавна, что зимой члены охотколлектива, отстреливая копытного зверя, положенного по лицензии, мылись в баньке, отдыхали "культурно" на базе и к концу выходных разъезжались по домам.
И всё было бы хорошо, если бы не подранки, оставленные охотниками, которых нам, работникам о/х-ва приходилось добирать на следующий день.
Вот об одном из таких доборов и хочется мне поведать эту грустную историю.
Однажды в конце сезона на копытных по просьбе высокого начальства к нам прибыли хоккеисты известной местной команды. В последнем загоне на один из номеров вышел секач. Стрелок растерялся, пропустил момент верного выстрела и слегка заранил кабана в переднюю правую ногу.
Вечером, когда все уезжали, оставляя егерю Ивану лицензию, я сказал, что у меня к 16 калибру пулевых патронов больше нет,после чего владелец лицензии оставил мне свой новенький ИЖ-27 12 калибра и десяток патронов с пулей Майера.
Лаек рабочего возраста к тому времени на базе не было, так что пришлось нам с Иваном, скрепя сердце, взять с собой стареющую русскую выжловку, испорченную в своё время охотами по копытным. Снегопада ночью не было, так что мы довольно легко обнаружили кровяной след, пустив по нему собаку.
Гон пошёл по высоким тростникам довольно большого лесного озера.
Мы старались забегая на лыжах вперёд гона по льду, перехватить вепря на полянках среди кустов. Так мы и продвигались около двух часов.
Кабан кружил по тростникам, показыаваясь лишь на миг и не давая возможности произвести по себе прицельный выстрел.
Время перевалило за полдень, взошло ярко-красное солнце, которое слепило нас, светя как раз со стороны камышей, по которым передвигался кабан.
Мы решили сменить тактику. Иван встал в середине тростников возле звериной тропы у куста на полянке, а я продолжал передвигаться по периметру, подстраиваясь под гон.
В один из таких моментов,раздался истошный визг и прямо со стороны слепящего в глаза солнца я вдруг увидел летящую выше тростников собаку.
В следующее мгновение я увидел кабанью голову с опущенной мордой буквально в метре от носков моих лыж. Изо рта вепря валил пар,маленькие свиные глазки не предвещали ничего хорошего, уши были прижаты, а клыки блестели двумя маленькими белоснежными шпажками.
Последнее, что я успел сделать инстинктивно, это резко развернуть назад и в сторону правую ногу, делая подобие боксёрского сайд-степа. После удара в правое бедро я упал, выронив ружьё. Кабан удалялся от меня по льду в десяти метрах, когда перевернувшись лёжа, мне удалось всё-таки схватить ружьё и выстрелить в угон. От отдачи я потерял сознание.
Когда очнулся, то первое что я увидел, были искорёженные стволы новенького чужого ружья. Видимо, когда я упал, в них попал снег и в месте дульного сужения нижний ствол разорвало. Подняв глаза, я увидел кабана, пытающегося уползти по льду буквально в пятнадцати метрах от меня. Всё вокруг него было забрызгано кровью, а в двух метрах валялась напрочь по бедро отстрелянная задняя нога.
Попытавшись встать, я снова упал. Правая нога отказывалась меня слушаться.
Вскоре я услышал рёв мотора и по льду прямо ко мне подкатил "Буран" с санками. Иван бережно переложил меня в санки. -Посмотри собаку, она там, в камышах-попросил я его-Живая, но кишки выпущены-ответил он.
И спросил-шить будешь? Я кивнул в ответ. Вскоре выжловка лежала рядом со мной в санках на спине и тихо поскуливала.
Внезапно сани остановились. -Рассчитайся с обидчиком, добей его-сказал Иван, протягивая мне свой СКС. С пяти метров на чистом промахнуться было невозможно, поэтому пуля попала прямо в правый глаз зверя, навсегда прекратив его мучения.
Ванька снял с карабина ремень и сделав петлю, зацепил кабана за морду сзади клыков, а второй конец прикрепил к санкам. Так мы и приехали на базу, кто в санях, а кто и волоком за санями.
Единственное, о чём я твердил всю оставшуюся доргогу, так это о том, что я скажу владельцу ружья и как буду оправдываться перед ним.
Потом я оперировал собаку, санируя брюшную полость, удаляя разрубленную клыками селезёнку и зашивая брюшину. После этого мы попытались снять мои пропитанные кровью брюки, но ничего не получилось. Пришлось разрезать штаны и накладывать тугую повязку. После этого врачи приехавшей "скорой помощи", оказали мне первую помощь и выписали направление в ортопедический иснтитут, так как было подозрение на повреждение связок мениска правого колена.
Так всё оно и вышло. Диагноз врачей оказался правильным и дальнейшие три месяца я провалялся в СарНИИТО. Рана на внутренней поверхности бедра оказалась хоть и глубокой, но не опасной, крупные кровеносные сосуды по счастью, не были задеты клыком вепря. Выжловка та прожила ещё год, но по кабанам её больше не брали. Напоминанием об этой истории у меня остался шрам на внутренней поверхности бедра. Но, как это ни странно, кабанов бояться я не стал. Просто стал осторожнее.
Это настоящая охота. Молодец Игорь.
Сосны и ели, да белая тишь
Всё кабанами разрыто кругом
Вот пробегала голодная мышь
Лес для зверушек единственный дом
Заячий малик от речки идёт
Снегом укрыта кабанья тропа
Надо идти и скорее, вперёд
Видно лыжню на снегу лишь пока
Тени от сосен в сугробы легли
Солнце спустилось за лес отдыхать
Хочется чтоб мы с Будилой дошли
Он в конуру, я в постель свою спать
Кружится, вьётся по лесу лыжня
Заяц с ружьём оттянули плечо
Лес на исходе красивого дня
Всё хорошо. И в груди горячо
Вот из-за леса крутой поворот
Да огоньки там, где люди живут
Воздух морозный хватает мой рот
Дым из трубы вижу в доме,где ждут...
ПЕРВЫЙ КОРОСТЕЛЬ, ПОСЛЕДНИЙ КОРОСТЕЛЬ
Сразу за воротами нашего дачного кооператива начинается поле, когда-то колхозное, а до того монастырское. Давно заброшенное, по краям уже зарастающее березками и ольхами, оно каждый раз немного разное, от года к году и от выходных к выходным. Обычно мы проходим его минут за десять, направляясь к дальнему лесу. Справа от тропинки болотистое <блюдце>, зарастающее кустами, а слева - небольшое возвышение, почти незаметный бугорок. В кустах живет <дежурный> коростель. Утром и вечером он отправляется из кустов на бугорок, пересекая тропинку, чтобы исполнить свой сольный концерт - <крэкс-крэкс, крэкс-крэкс!>. Знаком я с ним, или, точнее с ним и с его предками, уже лет двадцать пять, но до прошлой недели не видел ни разу.
Моджахед несется впереди меня, мелькают мощные лапы, на длинно купированном коричневом хвосте светится <фонарик> - белый кончик, специально оставленный ветеринаром, это у спаниелей признак породности. Я любуюсь его размашистым бегом, он худ, но мышцы уже переливаются под шкурой кофейного цвета с сединой.
Моджахед - русский спаниель. Много лет прошло с тех пор, когда выводил я его на ринг, а эксперты - и Виктор Т., и Маргарита С. - его помнят и почему-то улыбаются. Помнят не из-за призовых мест. Наоборот, места были у нас последние: Маджик был переростком. На лишний сантиметр судьи иногда закрывают глаза, но тут уж всё было слишком явно: был он раза в полтора крупнее обычного русского спаниеля. И хоть в остальном он был неплох, даже красив, но: стандарт есть стандарт.
В поле же я не видел никого подобного по качеству челнока. Так называется манера поиска, когда собака, по выражению Тургенева, <метет направо и налево> перед охотником, плотно прочесывая поле. Спаниель к тому же, в отличие от легавой, должен не убегать далеко, оставаясь всегда в пределах выстрела. Для этого пёс должен постоянно, краем глаза, следить за хозяином, поддерживать контакт. Моджахед так и делал. Он никогда не отходил далеко от меня, и старался не отпускать и моих спутников: когда мы всей семьёй ходили за грибами, он постоянно носился между нами, в качестве связного.
Такой правильный, плотный челнок очень полезен, чтобы не пропускать дичь. И не думайте, что подмосковные поля совсем пусты. Бессобачный охотник даже представить себе не может, сколько вокруг нас всякой живности. Вы можете гулять по дорожке в городском парке, не зная, что за лужей, в пяти метрах, в пожухлой крапиве лежит здоровенный русак, а в заболоченных кустах притаился пролётный вальдшнеп. Вот поэтому только охотник с собакой является действительно охотником, без собаки же он даже не половина.
Значит, был Моджахед идеальной охотничьей собакой? Ну: почти. Был у него один маленький недостаток. Совсем незначительный. Его не интересовала пернатая дичь. То есть вообще. Какой-то дефект чутья? Бывают же люди без обоняния. У Маджика-то обоняние точно было, и неплохое, но вот почему-то не на птицу.
Чего же он искал-то тогда в полях и лесу? Трудно сказать. Может быть, просто наслаждался запахами, как эстет-созерцатель. Но скорее он был охотником с собственными предпочтениями. Любил покопать мышек, облаять ежа, если попадался заяц - тут уж он забывал и про дистанцию, гнал с голосом, что твоя гончая. А птички: нет. Не любил.
А ещё он не подавал. Ни дичь, ни мячик. Считал это ниже своего достоинства. Даже брошенные палочки, хотя и приносил, но не отдавал, а играл <в перетягивание каната>. А так как был он псом сильным и тяжелым - отобрать было невозможно, он уносил палочку в кусты, прятал там и ещё задирал на неё ногу.
Я пытался приохотить его к прямому, так сказать, предназначению спаниеля - но ни живая, ни битая дичь так и не вызвали в нём ни малейшего интереса. Я засовывал стреляных болотных курочек ему в пасть - он безразлично глядел в пространство, челюсть безвольно отвисала, и обслюнявленная птичка падала на землю. После тяги он послушно бродил по кустам, куда упал чисто битый вальдшнеп, но мог на него даже наступить, не сделав и попытки подобрать или хотя бы отметить.
То есть для охоты мой пёс был совершенно бесполезен. Да, вот так тоже бывает. Урождаются такие во всех породах - бесчутые легавые, безголосые гончие, беззлобные овчарки. По-моему, отклонения в экстерьере всегда сигнализируют, что у собаки что-то не то и с рабочими качествами - не все так думают, но я думаю так.
Естественный вопрос - так зачем же я его держал? Ну: а куда его девать? У серьёзного заводчика в старые времена судьба его была бы короткой и трагичной, да и сейчас правильный охотник, а тем паче деревенский, нашёл бы способ избавиться: а у меня он жил, в качестве компаньона. Назовем так. И на охоту я с ним ездил - как с приятелем-неохотником.
Стрелял я из-под него и зайцев, немного. Ну не будешь же специально охотиться на ушастых со спаниелем. Охота на зайцев должна быть красивой, мы же не из-за килограмма тощей зайчатины на неё ходим, а послушать голоса гончих. Так что когда случалось съездить на зайчика, Моджахед оставался дома.
С первой своей охоты я люблю стрельбу по бекасам - но приходилось охотиться, как раньше, <самотопом>. Внешне это выглядело как охота с собакой, Маджик носился передо мной челноком, бекасы взлетали, я стрелял (в основном, как полагается на этой охоте, мазал), но никакого отношения к собаке эта забава не имела, он не обращал ни на живых, ни на битых никакого внимания.
Правда, не совсем так уж всё было плохо. Был у него на портрете светлый штрих. Он всё-таки доставал утку и гуся с воды. Не подавал в руки, а просто клал на берегу. Причём делал это надёжно, как-то знал, куда упала подраненная утка, даже в темноте, когда зорька кончается и стреляешь по неясному силуэту на фоне темно-серого неба. Даже всплеска не слышно, а он бесшумно спускается с берега и исчезает в темноте - чтобы появиться минут через двадцать с уткой. Положит на берег, отряхнётся - и всё, больше её в зубы не возьмет, проси - не проси.
Девять лет прожили мы с ним душа в душу, где только не побывали - и у Белого, и у Черного моря, но однажды он приболел. Дело было далеко от дома, дорога назад была длинной, и в Москву он приехал совсем плохой. У него раздуло живот, и было ему явно очень нехорошо. Но я никак не ожидал, что, выслушав его, терапевт-ветеринар скажет: <ну вы же взрослый человек:>.
Сердечная недостаточность. Сердце не может нормально прокачивать кровь, в животе скапливается плазма крови, сдавливает внутренние органы, и сердце работает ещё хуже. Порочный круг. У собак это означает, что надо усыплять - живут они с этим месяца два-три, не больше, в отличие от людей. Но как же так? Он же ещё не старый! Да и с чего, что же произошло?
Я заметался по лечебницам. Диагнозы ставили, везде, правда разные; анализы показали даже не одну болячку, а сразу несколько инфекций, да ещё экзотических, некоторыми и собаки-то не болеют. Такое впечатление, что у него просто не было иммунитета. С инфекциями мы справились лошадиными дозами разных антибиотиков, но сердце не восстановилось. Водянка душила бедного пса. Откачивали из живота жидкость, на несколько дней ему становилось легче - но затем она набиралась снова, и так происходило всё чаще и чаще.
Моджахед ходил медленно, с остановками. По лестнице идти не мог совсем, а тут ещё, как на грех, в доме ремонтировали лифт - и два-три раза в день приходилось выносить его на руках, как ребенка.
Я сажал его на траву во дворе, за гаражами - и он сидел, шевеля ноздрями. Был конец июля, и волны жаркого воздуха приносили ароматы цветущего разнотравья. Кто знает, что он чувствовал, кроме цветов - у собак обоняние в миллионы раз чувствительнее нашего. Он мог сидеть так часами, наслаждаясь миром, который ему предстояло вскоре навсегда покинуть.
Три месяца истекали, приближался роковой срок. Мы записались на приём к очередному врачу - собачьему кардиологу. Принимала она не каждый день, и нам надо было дожить до следующего понедельника.
В выходные мы ездили на дачу. Охотничьи собаки не могут усидеть на участке, они всегда просятся на дальнюю прогулку, и мы с Моджахедом прошли немало сотен километров по округе, но в последние месяцы прогулок не было, ему и на крыльцо подняться-то было нелегко. Но на этот раз он тихим шагом подошёл к калитке и встал около, повесив голову. Ну что ж, пойдём гулять.
Всё так же, тихо, но целенаправленно он поплелся к нашему полю.
Неужели Маджик надеется дойти до леса? До него ведь с километр, ну куда ему. Я небыстро иду за ним, готовясь подхватить его на руки. Но я никак не ожидал того, что увидел.
Уткнув нос в землю, он дошёл до невидимого перекрестка - того места, где коростель переходил нашу тропку, направляясь на свою <эстраду>. Затем он повернул налево и прошел немного, видимо, по следу, поразбирался в невысокой траве, но недолго. Поднял голову и двинулся дальше, ещё несколько чуть ускоренных шагов - и впереди Маджика из травы вылетела бурая птица. Летит небыстро, ноги свисают. Да, это коростель. Так вот он каков, мой старый знакомый.
Чистая, красивая работа по коростелю, на пятёрку.
Моджахед стоит, часто и тяжело дыша, и смотрит на меня, а я смотрю на него. Он молчит, молчу и я - а что я могу сказать? Беру его на руки и несу домой, он, повернув голову, смотрит вперёд.
Когда мы едем домой, он сидит на полу машины, уткнувшись лбом в сиденье и обхватив лапами голову. Так ему немного легче дышать.
Врач - приятная, красивая женщина, с редким русским именем, внимательно смотрит на экранчик ультразвукового локатора. <Видите - сердечная сумка наполнена жидкостью>. Действительно, видно сердце, и оно бьётся как золотая рыбка в круглом аквариуме. Что же делать?
<такое бывает у крупных собак, если жидкость удалить, то иногда наступает ремиссия. У вас, конечно, вряд ли такой случай: Но давайте попробуем?>.
Конечно, давайте.
Пёс послушно стоит на столе, я с ужасом смотрю, как длинная толстая игла входит снизу ему в грудь, и таз наполняется тёмной кровью. <Спокойный он у вас, с другой собакой у меня этот тазик был бы сейчас на голове> - шутит врач. Это да, Моджахед спокоен и терпелив.
Я заношу его домой и опускаю на пол. Он падает на свой коврик. Выглядит он как сдутая надувная игрушка. Скелет, обтянутый шкурой.
Вечером на всякий случай подставляю ему под нос его миску с нарезанным сырым мясом. Пёс с трудом встаёт - и вдруг начинает жадно глотать, впервые за последние месяцы.
Авиценна писал ещё тысячу лет назад, что если у пациента есть аппетит, то ещё ничего не потеряно. Не помню, много ли было у меня в жизни более счастливых моментов, чем этот - когда пес облизывал пустую миску.
В следующие дни он ел, спал и гулял, всё больше и больше. К концу недели он уже носился по лестнице и вокруг дома как молодой, а в машине сидел на своем месте, то смотря вперед, то высовываясь из окна, хватая пастью набегающий воздух. И вот мы опять идем по дорожке через поле, к дальнему лесу.
Нет, второго чуда не произошло: Маджик пересек коростелиную тропу даже не задержавшись. Если бы не прошлое воскресенье, я так бы и продолжал думать, что у него нет чутья, что он просто не чует птичьего запаха и ничего про птицу не знает. Да, немного же я знаю про своего друга, с которым прожил рядом почти десять лет!
Он снова потерял всякий интерес к бесполезным птичкам и бежал на настоящую охоту, искать настоящую добычу.
Я не расстроился. У меня в кармане была путевка в Переславское хозяйство, на открытие по утке, и я почему-то был уверен, что у нас впереди много месяцев, может быть даже лет. Откуда у меня была такая уверенность, непонятно, но она оправдалась.
Много лет прошло с тех пор, давно нет со мной моего Моджахеда. Не самый лучший это был мой пёс, но вспоминаю его не реже, чем остальных. Хватит ли у меня страсти так же выйти на последнюю охоту, как вышел он?
Паршев, спасибо! Очень трогательный рассказ!
+
Спасибо!
Андрей Петрович, спасибо за рассказ! Хороший кардиолог попался. Гидроторакс, да и гидроперикардит редко лечатся путём отсасывания транссудата, чаще всего наступает декомпенсация. Хоть и сам врач,чуть не прослезился, читая.
Ну и я попробую что-нибудь вспомнить.
МЫ ВДВОЁМ С БУДИЛОЮ В ЛЕСУ.
Один раз во второй половине восьмидесятых отец зимой привёз меня на неделю к своему старому другу Оратору. Работал я в то время в облплемобъединениии,за командировки по племенным совхозам в выходные дни у меня набралась неделя отгулов, поэтому предчувствие предстоящего отдыха вселяло в меня необыкновенную радость.
Николай Иванович встретил нас, как всегда,хлебосольно. -Мать, иди залезь в погреб, достань огурчиков солёных, грибочков, да с лягушками не забудь.
Какие лягушки?-подумал я-наверное старик из ума выживает. На самом деле так на местном наречии назывался самогон-первач. Тётя Тоня подала на стол принесённые кушанья и большую запотевшую бутыль с прозрачной, как слеза, жидкостью.
-Чтой-то Палыч, забыли Вы нас с Гошкой-начал свою обычную песню Оратор.
-Ну вот видишь, Иваныч, приехали же, значит, не забыли- в тон ему ответил папа. -Ну тогда с праздником-поднял свой тост дядя Коля. -А какой праздник сегодня?-выпив рюмку спросил отец. -Да вот Вы приехали к нам, старикам, у нас и праздник приключился-ответил Оратор, хитро подмигивая мне.
И добавил-вот ведь, грех семнадцатый, работа замучила, некому с Будилкой в лес прогуляться, а тут и Гошка приехал, у него ножки быстрые, спортивные. Не всё ему по рингу бегать. -Да он теперь по татами бегает-ответил отец-каратэ называется.-Ну тогда за успехи на татами по второй-опять хитро подмигнув, наполнил рюмки Оратор.
Утром отец уехал. Позавтракав, мы вышли с Николаем Ивановичем во двор.
-Порошка печатная легла-мечтательно сказал он-Будилку-то помнишь? Он ведь щенком был от моей Певки, когда ты с Мартышкой приезжал и в колодец упал.
Маленький пегий щенок вырос в рослого выжлеца с очень умными, внимательными глазами. -Вот на выставке в младшей группе "оч.хорик" получили и больше никуда два года не выезжаем-с грустью сказал дядя Коля.
-А гоняет?-спросил я. -Да гоняет, но теряет зайца быстро, перемолчки долгие, а ноги у меня уже не те, чтобы помочь собаке разобраться и выправить скол. А заяц есть и немало. Я вот что тебе скажу. Иди сегодня в Унитаз, там крупный такой русак завёлся, я его вторую зиму никак перехватить не могу.
Унитазом назывался заросший лесом большой овраг, по форме действительно напоминающий это сантехническое чудо. Деревенские охотники очень тонко подмечают такие вещи и дают порой совершенно неожиданные названия местным достопримечательностям. Будило увидев ружьё и маскхалат, начал тереться об мои ноги и тихо нетерпеливо поскуливать. Сразу же за домом начинался лес и мои новенькие охотничьи лыжи быстро вынесли меня на лесную дорогу.
-Рог возьми-крикнул мне вдогонку Оратор, но я его уже не слышал.
Будило смирно бежал на сворке рядом со мной, не делая никаких попыток уйти в лес. Пробежав около километра, мы подошли к началу Унитаза. Спустив собаку, я побежал на лыжах вдоль оврага, а выжлец спустился вниз и пошёл в полаз. Наверху было множество заячьих маликов. Видно было, как косые кормились, как мышковала лиса. Вот засыпанная утренним снежком кабанья тропа и множество покопок под дубами. Вот следок мыши, а вот и её норка в снегу.
Мы прошли так по Унитазу около километра, а Будило всё молчал.
Солнце красиво отражалось в елях и соснах, снег искрился и преливался всеми цветами радуги. Так мы дошли почти до конца Унитаза. Впереди виднелся высокоствольный сосновый лес, а внизу петляла речка Медведица. АААААВВВВФФФ!!!!ОООООХХХХ!!!-громким басом вскрикнул вдруг Будило, вернув меня от созерцания природы к действительности.
Размеренно, монотонно, гон загудел по оврагу в сторону сосен. Ружьё в руках, курки взведены и сам я весь превратился в слух и зрение. Гон дошёл до сосен и смолк. Постояв так минут десять, я снял лыжи, спустился вниз и встал примерно там, где выжлец поднял зайца. Через пять минут Будило опять подал голос, но гон отдалялся от меня в противоположную сторону. Я уже хотел сходить с лаза, но вдруг глаз мой уловил какое-то движение. Прямо на меня спокойненько прыгал огромный, почти весь белый русачина. Время от времени он присаживался и внимательно слушал собаку. Когда до него оставалось около двадцати метров, я поднял ружьё. Стрелять так просто почти сидячего зайца стало как-то неинтересно, поэтому я крикнул:
-ну, заяц, погоди!!!
В мгновение ока русак развернулся на сто восемьдесят градусов и полетел назад. Стволы привычной тулки ткнулись между ушами, жму спуск и вот уже мой новый трофей лежит на ослепительно белом снегу. Будило тем временем опять скололся где-то в километре от меня. Достаю из рюкзака термос, приготовленные заботливыми руками тёти Тони бутеброды, присаживаюсь на лыжи, предварительно расчистив под ними снег и приступаю к трапезе.
Примерно через час Будило, разобравшись со скидками зайца, пришёл с гоном ко мне.
Отрезаю пазанки, кидаю их выжлецу. Он проглатывает их, даже не разжёвывая.
-Ах ты крокодилья мордаха-ласково говорю я собаке и глажу Будило по большой голове.-Наверное, ума у тебя много?-опять вопрошаю я собаку. Выжлец внимательно смотрит мне в глаза, силясь понять, чего же я от него хочу. В результате он выпрашивает у меня последний бутерброд и в благодарность как кот трётся о мои колени.
-Такой большой и такой слюнявый-говорю я ему-весь маскхалат обслюнявил.
Опять внимательный преданный взгляд. -Ну кончились бутерброды, не взыщи-отшучиваюсь я, и став на лыжи, приторачиваю зайца на зайценоску.
-Иди ещё косых ищи-говорю я собаке и отправляюсь назад по чьей-то лыжне, идущей по дну Унитаза в сторону деревни. Будило снова в полазе, а я всё иду и иду по петляющей между соснами лыжне. Вижу гонный заячий след, пересекающий лыжню и кричу:-вот, вот, вот, вот!!! Выжлец, умница, тут как тут. Сунул нос в след и давай глухо бумкать. БУМ!БУМ!БУМ!БУМ!
Гон дошёл до речки и смолк. Иду туда на помощь собаке, нахожу скидку, показываю её Будиле и снова БУМ!БУМ!БУМ! Уже начинает вечереть и подмораживать, а заяц нас всё водит и водит по Унитазу. Никак подставиться не удаётся, но важно, что Будило начал сам обрезать кругом след на скидках косого и перемолчки стали короче. Вот в очередной раз БУМ!БУМ!БУМ! прямо на меня и вот он, виновник торжества, рыжий-рыжий косой катит вдоль берега речки ко мне. Вкладываюсь, жму и вот он, наш второй трудовой трофей у меня на зайценоске.
Беру выжлеца на сворку и двигаемся по лыжне в сторону деревни. Солнце спустилось ниже сосен, в наступающих сумерках лыжню видно всё меньше и меньше. Наконец из-за лесного поворота видны огоньки и дымки над трубами. Крайний дымок-это наш...
ГУСАР.
После гибели эстонской гончей Джерри Володя взял себе её сына, от которого отказался прежний владелец. Что-то там не прижился выжлечок, а в Вовкиной семье он нашёл себе прекрасную компанию. Был он достаточно дружелюбным и компанейским, поэтому сразу прижился в новом для себя доме. Первое с чего мы начали с ним своё знакомство, было его заболевание энтеритом. Щенок прекрасно давал ставить себе капельницы и делать уколы. К сезону это была уже вполне здоровая жизнерадостная молодая собака.
Первый сезон мы ездили в Ровенский район с компанией Володиных сослуживцев на уазике-"буханке". Гусар с первого же выезда, ещё по чернотопу, начал исправно гонять косых и благодаря ему почти все члены коллектива всегда приезжали домой с зайцем.В отличие от своей матери Гуслик никогда не гонял в пяту, а голосок у него был звонким и доносчивым. Угодья там были совершенно разнообразные, от пустынь с бахчами, изрезаных мелиоративными каналами, до густых колючих кустов, с полянками между ними.
Зайцев в середине девяностых там было вполне достаточно, поэтому охоты всегда проходили успешно. Как-то раз Гусар ушёл за лисой по глубокому оврагу уже в сумерках.Владимир трубил, стрелял, но гон сошёл со слуха. Сослуживцам надо было домой, поэтому мы бросили ватник в месте, где выпустили выжлеца из машины и скрепя сердце, поехали домой. Утром рано Володя заехал за мной на уазике и мы поехали в место вчерашней охоты. Подъезжая к телогрейке мы увидели трясущуюся от холода, но радостную собачью морду.
В первый сезон из-под Гусара было взято более шестидесяти зайцев.
Второй сезон был ещё более удачным. Собака приобретала бесценный опыт, её добычливость росла день ото дня. В один из выездов, я сменил Дефурни на МЦ-8 с траншейными стволами, на котором по причине излома шейки ложи стояла временная ложа, подогнанная от старого МЦ-6, списанного со стенда и разобранного на запчасти. Эта ложа была мне неприкладиста, ружьё низило. Поездив по заснеженным бахчам и погоняв там зайца, который был успешно отстрелян Володей, решено было переместиться в густые многорядные посадки, идущие вдоль мелиоративного канала.
Не успели мы выпустить собаку, как она тут же погнала зайца.
Мы расставились кто вдоль канала, кто в разрыве посадки, а я встал на повороте дороги. Гусар довольно уверенно, без сколов, гнал зайца в мою сторону. Наконец косой выпрыгнул на дорогу в сорока метрах от меня и сел, слушая собаку. Вкладываюсь, жму и вижу, как из-под зайца летит во все стороны земля со снегом. Обнизил. Косой прыгает с дороги в кусты и больше я его не вижу. -Взял?-кричит Владимир.-Промазал-отвечаю я.
- Не ожидал-было ответом.
Гуслик прошёл за зайцем метров двести в поле и вдруг смолк. Вижу, он стоит на одном месте и смотрит в нашу сторону. Вот он нагибается и что-то там разнюхивает. -Иди посмотри-кричит Вова-может попал всё-таки? Иду, подхожу ближе и вижу на морде Гусара что-то белое. Пух-догадываюсь я. Подхожу и вижу битого зайца. -Молодец Гуслёныш, умница ты наш-говорю я собаке, вторачивая зайца. Оказывается, заряд тройки ударил в мёрзлую землю под зверька и три дробинки рикошетом попали зайцу в грудь, насквозь пробив сердце. Так вот с пробитым сердцем косой пробежал около двухсот метров и если бы не Гусар, то никто его и искать бы не пошёл, поскольку была твёрдая уверенность в промахе.
Шли годы и наш коллектив успешно охотился с Гусаром. На закрытие одного из зимних сезонов Владимир выпросил у начальства ГАЗ-66 с кунгом, в котором можно жить. Перед этим я пристреливал на стенде обе свои двустволки, выпил, поэтому оставил их в стендовой оружейной комнате до выходных.
Но неожиданно наши планы поменялись и выезд был назначен в четверг вечером, с тем, чтобы поохотиться три последних дня сезона. Делать нечего, пришлось брать с собой единственное остававшееся дома оружие-помповик Моссберг с цилиндром длиной 61 см. Беда была ещё и в том, что все мои патроны 12 калибра тоже оставались на стенде, поэтому я попросил Володю взять на мою долю несколько патронов 12 калибра.
Приехав, мы подключились к электропитанию на геологической точке и пир пошёл горой. Наш дом на колёсах был просто превосходен. Наряду с прекрасной проходимостью, машина внутри была прекрасно приспособлена для жизни в любых зимних условиях. Гуслик свернулся калачиком под столом и не обращал на выпивающий народ никакого внимания.Один из охотников, Геннадий, хвастался всю дорогу, что привёз прекрасный кабаний зельц, обещая всех угостить. В нужный момент зельца нигде не обнаружили и только по невозмутимой морде Гусара можно было догадаться о причинах исчезновения кушанья. Все посмеялись, тем более что закусок у всех было много, усугубили привезённым мной коньяком "Белый Аист" и легли спать.
Утром Владимир выдал мне обещанные патроны. Увидев их, мне стало грустновато. Это были некалиброванные, самоснаряженные патроны в бумажных гильзах с дробью от четвёрки до трёх нулей. В патронник моего помповика они входили туго. Но делать нечего, пришлось снаряжать магазин тем, что имеется. Сначала решили сделать так. Двое заходят с разных сторон в разрывы между посадками, один перекрывает оросительный канал, а Владимир с Гусаром заходят в середину посадки и ищут зайца.
Я встал с таким рассчётом, чтобы в случае чего перекрыть ход зайца и по каналу, и по чистому, если тот выйдет из посадки на поле. Через двадцать минут я услышал яркий гон. Собака гнала в мою сторону. Неожиданно из посадки выбежало сразу два зайца. Беру первого на мушку и тут начинаются мои злоключения. Чик-выброс патрона,чик-выброс патрона, чик-выброс патрона. Наконец по уже казалось ушедшему зайцу моё ружьё стреляет и косой кувыркается через голову в пятидесяти метрах от меня. Второй в это время завернул обратно в посадку в том направлении, откуда пришёл.
Гуслик дошёл с голосом до стреляного, развернулся и опять ушёл в посадку. Вскоре он опять погнал. Я растерянно стою и собираю выброшенные затвором патроны. Ни на одном из них нет накола капсуля. Следовательно, в патронник они не заходили из-за того, что гильзы раздуты. Шарю по карманам в поисках нормального патрона. Нахожу лишь итальянский патрон Фьоччи с оболоченной шестимиллиметровой картечью. Делать нечего,заряжаю его первым,да ещё парочка патронов с единицей внушает доверие. А Гуслик всё гоняет зайца, то в поле, то по посадке, то по каналу. Никто пока не стреляет. Стою, мёрзну, морозец крепчает, ветерок подул.
Опять ко мне гон заворачивает. Как по ниточке, как и в первый раз выскакивает заяц на поле, но почему-то вдруг передумав, резко сворачивает и мчит прямо на меня. Вскидываю ружьё, заяц отворачивает в сторону, но мой замёрзший на морозе палец уже нажимает спук. Заяц как-то боком скользит по снегу, а из шеи струйкой льётся кровь.Не могу понять в чём дело, потом догадываюсь, что с такого близкого расстояния картечью срезало косому голову, как гильотиной.
Гусар запыхавшись прибегает и ложится рядом со мной на снег. Все его лапы кровят, сказывается гон по насту. Подтягиваются охотнички, поздравляют меня с полем, а я начинаю высказывать Владимиру недовольство от патронов.
Все порылись в своих патронташах и собрали для меня деяток заводских патронов. Я показываю на лапы Гусара, предлагаю на сегодня охоту прекратить, тем более, что начинается позёмка. Собираем зайцев и скользим на лыжах к нашему дому на колёсах.
Обедаем, немного спим, готовим ужин, хорошо, плотно закусываем, выпиваем ещё пару бутылок "Белого Аиста" и жизнь расцветает новыми красками.
За бортом кунга воет ветер, шофёр Федор, вернувшись из туалета на природе, трясётся от холода. Играем в домино, пьём чай и отходим ко сну.Утром всё кругом бело, тихо и солнечно. Завтракаем и решаем переехать в другое место. Лапы у Гусара вроде бы без особых повреждений. В другом месте наверху на холмах растут сосны, а внизу в лощине сплошные кусты фиников с колючками.
Володя находит свежий заячий след и пускает по нему Гусара. Тот уходит на махах в лес и вскоре начинается весёлый гон. Слышу выстрел и крик Володи:
-Дошёл! Но гон опять продолжается и вот уже Фёдор стреляет зверька, а за ним и Геннадий. Такое ощущение, что зайцы со всей округи сбились в этот сосновый лесок. Гуслик опять погнал. Вижу идущего довольно далеко для короткого цилиндра зайца, но не удерживаюсь и стреляю по нему четыре раза.
Гусар лает на одном месте. Что такое? Непонятно. Спешу туда и вижу следующую картину. На небольшой полянке оборудован загон для скота.
В середине него лежит перевёрнутая кормушка из половины большой стальной трубы. Следы зайца с капельками крови ведут под эту кормушку. Гусар роет снег и лает на железную трубу. Упираюсь ногой и чуть-чуть приподнимаю краешек трубы. Заяц не выдерживает, выскакивает на снег и Гусар тут же его ловит в открытую пасть.
Вечереет, движемся гуськом по лыжне к машине. Гуслик важно вышагивает, замыкая шествие. Опять едем на точку, запитывемся электроэнергией, готовим первого зайца с салом и картошкой, допиваем последнюю бутылку "Белого Аиста" и плавно переходим на водку. Фёдор просит всё не выпивать, а оставить ему для дома. Жаль человека, всю жизнь за баранкой, даже расслабиться не может. Гена рассказывет истории про гусиные охоты на Ямале, а я потихоньку залезаю на кровать и засыпаю.
Утром видим изменение погоды к худшему. Подул северный ветер и становится холодней. Мои усы моментально леденеют, как только я вылез по надобности "до ветру". Ждём полдня, едим, выпиваем и закусываем, травим байки.
К полудню ветер немного стих и мы решаемся на последнюю в сезоне охоту. Гуслик устал и раскровянил лапы, поэтому решаем его оставить в кунге.
План охоты таков. С разных сторон одновременно зайти на заброшенную животноводческую ферму, на которой в такое время частенько лежат зайцы.
Заходим, поднимаем двух зайцев и берём их. Бреду на лыжах, обходя загон для скота. Вспоминаю, что когда-то в былые времена здесь был колхоз-миллионер с прекрасными симментальскими коровами. Вдруг лыжа моя прыгает куда-то вверх и с фонтаном снега из-под неё выскакивает здоровенный русак. От неожиданности теряю равновесие и падаю на колени. Ружьё держу стволом вверх. Сидя прицеливаюсь, стреляю, но заяц в это время скрывается за ближайшей фермой. Встаю на лыжи, бегу посмотреть след. Так и есть,попал, заяц уходит на трёх лапах. Подошедший Владимир говорит, что жалко терять подранка, скоро стемнеет и предлагает пустить по следу Гусара.
Гуслик заголосил и понёсся по следу как ни в чём не бывало.Через триста метров слышим крик зайца и гон прервался. Подъехав поближе видим нашего ушастого пегого триумфатора рядом с добранным здоровенным русаком.
Ещё несколько полей доставлял нам удовольствие этот маленький эстонец с горячим охотничьим сердцем, но всё когда-нибудь кончается, продолжаясь в новых собаках...
Подача должна быть веселой игрой,у Игоря у самого проблемы с подачей.
Тепло тут у вас.
Стареем наверно,стараемся согрется дорогими воспоминаниями,сохранить навечно то.за чем всю жизнь и ходили на охоту.
Вот и я пишу в стол потихоньку .как бы восстанавливая потеренный охотничьий дневник.Пишу больше для себя,переживая заново случаи на охоте .пишу зимой в межсезонье .Может и Вам будет интересно.
\
В лес с лайками за дипломами(рассказик)
.
Это было время когда наша маленькая охотничья компания,наряду с легашачьими охотами летом и осенью,увлеклась
охотами на копытных.
Увлеклась это слабо сказано- практически все выходные мы проводили в лесу,иногда отъезжая на несколько сот километров в Псковскую,а иногда и под Ленинградом.
Все стало с нами настолько плохо,что жены уже начали сомневаться в нашем с Володей Бубновым психическом здоровье.
Лидия Александровна-жена Константина Владимировича,как могла старалась их успокоить- подождите.годам к пятидесяти ребята успокоятся-повторяла она имея в виду собственный жизненный опыт. и своего мужа.
Наши жены почему то не верили и не успокаивались,видя перед глазами неугомонного Густылева ,которому как раз и было 50 лет.
Лидия Александровна просто настолько любила своего Костю,что прощала ему все чудачества, связанные с охотой и собаками.и если в пятьдесят лет его можно было посчитать спокойным.то можно только попытаться представить каким он был в тридцать лет.
С собаками стало о тоже не все просто-к легавым в наших домах добавились и зверовые собаки.и это для быта был уже совсем как говорится иной коленкор.
У меня в квартире- три ягдтерьера,.которые на долгие годы превратили нашу жизнь в пороховую бочку.но зато жена получила уже в первый сезон енотовую шубу в подарок.
.У Кости в загородном доме восточно сибирские лайки,сначала две.потом ....много......около десятка.
.Моя жена терпела .терпела ,но спустя годы смирилась и занялась фотографией,где собаки стали постоянным объектом съемок.Когда прошла ее персональная выставка друзья со смехом предложили назвать ее-"МОЙ муж и мои собаки на охоте".вообщем все утряслось.но не у всех
Володе пришлось -по совокупности всего содеянного- все таки развестись с его первой женой.
Пиком нашего испытыния терпения близких стала охота на новогодних праздниках. в N-году/
31 декабря вечером мы .,вернувшись из леса с успешной охоты ,ввалились прямо к праздничному столу с кабаньими окороками.Окорока запекли в духовке в ржаной лепешке и праздник получился не только веселый .но и вкусный.
Но уже к 9 часам 1 января мы уже опять были в угодьях в районе шлюза Гремучий, более чем за сто км от Питера.
Нет,мы конечно не были такими уж неуправляемыми в своих желаниях идиотами. Просто Костя попросил помочь ему провести испытания двух его восточников..,молодых собак с которыми мы весь сезон охотились по копыту.
как было можно ему отказать?
Жаль,что жены думали на сей счет иначе..
И по большому счету были правы- затея чистой воды авантюра, в лесу снега по пояс ,а из нас никто толком не представляет как это делать.в смысле как испытывать..
Тем не менее,забрав в 6 часов утра Костю с двумя лайками- крупным почти белым кобелем Барсом и сукой Бойко,а также по дороге грузного и колоритного эксперта - лаечника Николая Рясного, мы на 11 моделе жигулей двинулись по заснежненной и замершей дороге по Выборгскому шоссе.
Всю дорогу в машине слушали объяснения Коли Рясного как нужно резать кабанов - одной рукой держать за ухо ,а другой переезать горло.. БРРРР.
Я задавленный на заднем сиденьи Барсиком,переодически выпадал в почти бессознательное состояние после бессоной ночи.В полу-дреме ,в мозгу вплывали воображаемые сцены убийства кабана - всегда почему то сидя на нем верхом .Эти сцены перемешивались в голове со сценой последнего по счету провожания на охоту и словами изумленной жены,которая только под утро узнала.что я опять уезжаю на охоту.
Володе за рулем пришлось еще хуже- все время поездки он боролся со сном и со скользкой дорогой.
В угодьях к нам должен был присоединится егерь,который и должен был составить вместе с Рясным экспертную комиссию.
С большим трудом в угодьях пробрались километра полтора в лес по дороге пробитой газиком егеря в соответствие с предварительным уговором..Там где его мы нашли дорога и закончилась ..
Достали термоса с кофе,какие то свертки с остатками с новогоднего стола,выпили по полтинику,ожили.
Уже возбужденные рассказом егеря о близком нахождении стада собрали ружья и выпустили собак.своего кобеля егерь привязал на сворку.
Проваливаясь почти по пояс ,цепочкой двинулись
вдоль ручья.
Снег пушистый и глубокий,, проваливаешься,двигаться очень трудно ,но можно.
Собачек снег не остановил- Бойка сразу ушла на махах в лес,а Барсик периодически показывался на глаза.
Сказалось Густылевское - Барсик поди сюда,возьми конфетку.
Нам повезло- через час послышался злобный лай Бойко,а также и голоса, подвалившего к ней кобеля.
Показалось,что очень далеко- но лес закухтованный после ночного снегопада.Может потому собак еле слышно..а на самом деле работают не далеко?.
Мы с Володей ,как самые молодые, рванулись под собак,рванулись и сдохли.дальше передвигались приостанавливаясь через каждые несколько десятков метров ,чтобы перевести дыхание и послушать периодически прерывающийся лай.
Уже через несколько минут бега,старики потерялись где то сзади .
.Володя ушел левее ,а я начал обходить густой ельник справа.
Собак слышал периодически,но практически в одном и том же направлении..
-Ага,кабана крутят.Молодец егерь,теперь бы только его не подвести- не убить матку.Строго наказывал.-мелькали отдельные мысли в голове.
Уже спускаясь с бугорка к краю мохового болота,поросшего редкими соснами,услышал лай кобеля и злобное урчание.
И тут же вижу впереди заваленную снегом поляну и широкую борозду ее наискосок пересекающую.
Из совсем последних сил вывалился в эту борозду и ,наклонился опершись в колени руками,но даже не успел опустить глаза вниз и перевести дух,как увидел ,что справа прямо на меня катится рычащий и визжащий ком. состоящий из двух лаек и здоровущей, как показалось. огромной,свиньи.
Кобель висит на ушах ,а сука, вцепившись в пятак,волочиться за свиньей боком,,практически полностью подмятая Барсиком.
Оцепенев от ужаса и от нереальности происходящего,тем не менее успеваю подумать- они же меня сейчас сомнут ,ногу сломают- и судорожно делаю шаг в глубокий снег,падаю на бок и отпихиваю свободной ногой набежавшего на меня кабана,который не обратил на мои попытки никакого внимания и пробежал прямо по моим ногам , больно ударив по колену.И ушло дальше ,по борозде.
Весь засыпаный снегом,перекатываюсь на живот,с трудом встаю на колени ,подхватываю упавшее ружье,разламываю ,разряжаю,выдуваю снег попавший в стволы,,опять заряжаю и .так на коленях и выползаю на утрамбованный снег,а там только встаю на ноги ,бегу следом за кабаном .
.Собаки продолжают висеть на кабане тормозят его ход и я их быстро догоняю
Бегу почти следом ,а что делать не знаю.
Стрелять не могу,да и нельзя- если пробьет насквозь кабана.а она точно пробьет,то собаку может убить или ранить..А жизнью собаки я не стану рисковать ни при каких обстоятельствах.
Да и егерь опять же предупреждал -свинью не трогать.
В отчаянии догоняю и бью сапогом по заду ,покрытому темной щетиной.
Измученная свинья ,прыгает в сторону по пути ,стряхивает с себя кобеля,а сука летит вперед раскручиваясь по дуге.Потому.что .что пятак так и держит в стиснутых зубах..
Свинья отлетает в одну сторону.лайка в другую,сначала в натяг ,а потом ужеоторвавшись и катясь по снегу.-все это сопровождается жутким хрустом оторванного пятака со здоровенным куском скальпа.
Ужос от увиденного сопроводился чувством облегчения -от того,что ситуация хоть как то разрешилась- свинье то все равно уже не жить и как действовать дальше ясно,- торкаю ей почти на лету стволами за ухо и нажимаю на крючек..
Свинью отбрасывает в сторону как будто ее бревном ударили,я отскакиваю в другую на всякий случай.Ружье чуть из рук не выронил от отдачи,стрелял то даже не вложившись в плечо,держа ружье на весу.
Отползаю в сторону поваленного дерева,подальше от бесчинствующих лаек,которые тут же опять вцепились в неподвижную тушу свиньи.
Пусть это во всех кинологических книжках пишут .что злоба к зверю не сопровождается злобой к человеку.Я уже насмотрелся ,как они себя ведут эти незлобные охраняя добычу от чужих.Меня они знают,но лучше от греха подальше..
.Ладони в крови кабана ,вытираю их об снег и закуриваю с трудом найдя сигареты в кармане..
Внутри все трясется- не столько от адреналина,сколько от смертельной усталости.
Безучастно и молча смотрю как пара наших сцепилась с подвалившим егерьским кобелем,отгоняя его от туши кабана.
Через какое то время,пыхтя и отдуваясь на поляну по моему следу выползают старшие.
Костя светится от счастья и идет привязывать собак,а Николай строго начинает допрашивать меня.первый вопрос в шутку - ты чего здесь устроил?
И действительно,поляна имеет вид неопрятный- вся перерыта, в пятнах и лужах крови,собаки озверевшие до невозможности и рычащие на чужих,
Барсик-хочешь конфетку- из белого превратился в красного ,а истерзанная свинья с оголенной до кости верхней частью морды выглядит как персонаж фильмов ужасов..
Я ,уже со смехом-оправдываюсь..типа это не я .это было до меня,а потом подробно рассказываю..
Николай торжественно объявляет ,что он дает диплом 2 ст.,дал бы первый ,если бы это была не свинья ,а секач.
-Секача мне только не хватало-,реально с содроганием думаю про себя-хотя диплом 1 степени было бы лучше.Впрочем правил я не знаю и уж если Константин Владимирович доволен.то я тем более должен быть удовлетворен.
Охота классная получилась.
Пока разделывали кабана,Володя сушился у костра и рассказывал как он провалился в незамершее болото,
Намек понятен-пора согреться и Костя достал из рюкзака бутылку .чтобы выпить на крови за удачу.
Потом Николай Лукъянович Рясный. с кружкой водки в руке, травил различные охотничьи байки,
.Коля .ты выпей и передай кружку товарищу-взмолился кто то из нас -а потом трепись сколько хочешь.
Охота состоялась.испытания тоже..
Потом с этими собаками мы очень много охотились,они стали опытными и могучими зверовыми собаками.,
Псы на охотах совершили много подвигов,вплоть до самостоятельного добора подраненного лося.Без них скорее всего бы подранка потеряли.Но это другая история из тех ,что сохранились в памяти.
.Но и эти испытания там же нашли место,хотя ничего особенного и не произошло-просто добыли очередного кабана..
КОНЕЦ.
У Игоря может и проблемы, а вот у его собак - не видел.
Там,где так славно мы сидели
Под дубом с видом на залив
Уже давно метут метели
Среди снегов дубовых грив
Там в камышах пробиты тропы
Больших и малых кабанов
В обход без страха и упрёка
Там ходит егерь Иванов
А на протоках,что под льдами
Сидят над лункой рыбаки
Мне мнится только,что с годами
Их стали удочки тонки
И рядом там на льду рыбёшки
Ерши, густёрки, окуньки
И в рыбьей чешуе-одёжке
Вновь дожидаются ухи
Искрится льдом и снегом Волга
След длинный виден от саней
Но помнится мне осень долго
Багряно-жёлтым тянет к ней...
Прочитал и сразу на ум пришли мысли всё таки как не хватает качественной отечественной литературы на охотничью тематику, как не зайду в книжный супермаркет всё те же и о том же сплошные перепечатки статей из книги в книгу, может издать сборник охотничьих рассказов под маркой Ганза ру.
КОНФУЗ ПОРТОФЕЛЯ.
Осень в том году вовремя вступила в свои права. Уже в середине сентября заалели опушки и вдоль шоссейных дорог все посадки отливали желтизной, перемешанной с зелёным и красным. Особенно красиво выглядели берёзки на фоне дикой смородины с жёлтыми, красными и чёрными ягодами. Путь наш лежал в степь, где всегда в это время года была хорошая куропатчиная охота.
Со мною ехал покойный ныне пойнтерист Юра, работавший тренером по плаванию и его собачка, довольно раскормленная Юркиной супругой Клеопатра. Ехали мы на его маленькой, очень экономичной "Оке", в большой багажный контейнер "Тулей", держащийся на крыше нашей машины, нам удалось затолкать массу нужных в поездке вещей. Юра уже изрядно принял до поездки, поэтому я рулил, а он, находясь в превосходном расположении духа, рассказывал всякие случаи из своей молодости.
Приехали мы на место охоты где-то в полдень. Поскольку клеща в посадках и бурьянах было много,а собаку я от клещей не обрабатывал уже почти две недели, поэтому мы на всякий случай ещё раз обработали Портоса спреем "Барс". Клёпу Юра обрызгивать не стал, сказав, что только позавчера обработал её"Фронтлайном". Оставив машину возле посадки, мы двинулись по неглубокому овражку, вклинивающемуся между полем с убранным подсолнечником и пашней.
Толстенькая Клеопатра уже через сорок минут охоты начала "чистить шпоры", поэтому Юрий повёл её к машине. Мы с Портосом продолжили поиск. Тянул довольно заметный ветерок и кобель мой крыльями челнока захватывал обе стороны овражка, двигаясь между полями. Вдруг он заковырялся на одном месте и вокруг него стали рваться куропатки. С огорчённым видом он подбежал ко мне. -Эх, Портофель-картофель ты бесчутый-начал выговаривать ему я. Портошка с виноватым видом отворачивал глаза и потешно моргал.
Мы пошли вслед разлетевшумуся выводку. Через двести метров опять ковыряние и выковыривание одиночной куропатки далеко до моего подхода к собаке. Опять виноватый вид и моё непонимание собаки. Через двадцать метров стойка низом накоротке, после которой удалось сделать дуплет из поднявшейся тройки. Когда собака, с большим трудом найдя битых куропаток, подала их мне, в ноздри мои ударил запах "Барса". И тут я догадался, в чём дело.
Виноват-то был не кобель, а вонючий спрей, заглушающий чутьё. -Ну извини меня, Портошка-начал подлизываться я к собаке.Он начал тереться мордой о мои камуфляжные брюки, на которых оставались жирные, едко пахнущие пятна.
Мы закончили охоту и пошли к машине. Отстояв вечером зорьку на пруду, сбили пяток кряковых, которых Портос нашёл всех. Переночевав, продолжили охоту по куропатке. Кобель прекрасно далеко на ветер стал прихватывать запахи выводков и охота доставила нам обоим несравненное наслаждение. Клёпа, слегка расстреся жирок, тоже втянулась в охоту и за утро Юрий получил от её работы массу незабываемых мгновений. Даже тужить по куропаткам Клеопатра перестала, чего с ней никогда не приключалось при охоте по перепелу.
Затем мы переехали в другое место, где нашли лесопосадки, буквально набитые куропатками и пролётными коростелями. Собачки прекрасно работали, доставляя нам не только птиц в ягдташи, но и наполняя радостью наши сердца.
Ещё три дня той степной эпопеи прошли со знаком плюс.В одном из полей Юра обнаружил большое скопление шампиньонов, а в посадке мы набрали полный котелок дикой смородины. Вечером мы приготовили куропаток в фольге, обложив их свиным салом, а на гарнир потушили картофель с шампиньонами. Из собранных ягод Юрка сварил превосходный компот.
Вечерняя заря была довольно слабенькой. Ещё по-светлому далековато на меня налетело две кряквы. Решаюсь и из траншейных стволов МЦ-8 делаю дуплет. Первая утка упала недалеко от нас в камыши, а вторая утянула за плотину и упала где-то в степи метров за пятьсот от нас. Портос нашёл первую и мы пошли за второй.
Стало быстро темнеть, но бросать добычу было не в моих правилах, поэтому уже в темноте Портошка челночил белым пятном по ковыльной степи. Вдруг он развернулся на слабенький ветерок, протянул как по ниточке около пятидесяти метров, стал, оглянулся на меня, затем прыгнул и поймал живую очень крупную крякву. Наблюдавший всё это с плотины Юра сказал: -ну вот, а ты ругался на собаку, что не чует.Если тебе нос "Барсом" намазать, так и ты даже водку не учуешь.-и добавил-Пошли за Портоса по рюмахе, пока чуешь.
Больше никогда, обработав от клещей на охоте по необходимости собаку, я не пускаю её в поиск, пока не пройдёт какое-то время и запахи не улетучатся. Поскольку по большому счёту, оконфузился не Портофель, а его хозяин.
И сыпятся кряквы с подъёма в камыш
И эхо в деревьях разносит стрельбу
Лишь речка течёт и журчит, кругом тишь
Я больше сегодня стрелять не могу
Подаст мне Портос этих уток в зубах
Повешу на ветку свинцовый ягдташ
И сядем с собакой тихонько в дубах
Смотреть на природный лихой эпатаж
Затем потихоньку в деревню войдём
Завистливых взглядов соседей ловя
Во дворик присядем там, где водоём
И гладить я стану Портошку, любя
Потом, потихонечку шомпол достав
Свой полуавтомат я вычищу и смажу
И разогнув колени, чуть привстав
В который раз я с чайника очищу сажу
Насыплю в миску кобелю я вкусный корм
Ну а в другую я ему ж налью воды
И в чай варенье положу я-сладкий торн
И рюмочку себе налью я за труды...
Добор.
Октябрьское солнышко бросает свои лучи на грешную землю, в его лучах, на досчатом полу веранды, раскинувшись, спит курц. Его напарник Патрик, шотландский сеттер сосредоточенно вычесывает репейные колтуны из шерсти, изредка взрыкивая когда когти застреваю в шерсти и больно натягивают ее. Мы неспеша пьем чай на веранде и любуемся осенними тверскими просторами, удачная утренняя охота на уток весьма способствует сладостной неге.
Пасторальную тишину вдруг нарушает звук мотора, из-за угла дома выезжает буханка охотхозяйства. По нашу душу - говорит приятель. Из машины выходит местный егерь Федор (Он косноязычен и очень любит выпить), в машине виднеется председатель. Подходит. Внимательно оглядывает стол, спиртного нет, тяжело вздыхает. Далее следует диалог.
- Здорово мужики.
- Здорово, коль не шутишь.
Приятелю - Вить, ета свинья.
Виктор, все прекрасно понимая, решает подколоть. - Кто, я свинья?!
У Федора округляются глаза, машет руками - Не, в гари, стрелят.
- Свинья в лесу стреляет? Ну, ты даешь.
Вмешивается подошедший председатель охотхозяйства
- Виктор, они свинью подранили.
- Ну и что?
- Добрать бы надо.
- А Вы сами не можете?
- Собак нет.
За спиной председателя, Федор
- Быват.
Чувствую, что тезке до боли не хочется добирать чужого подранка, да и сам испытываю сходные мысли.
- Вить, а у вас собаки.
- Что с шотландцем кабана добирать предлагаете?
Вмешивается Федор, показывая рукой на курца
- Не, вот етот в полосах, они свиней рвуть.
Про себя думаю, вот абориген хренов, откуда про курцов узнал?
Приятель отзывает меня - Вить, надо помочь, путевки на открытие с легавой они ведь нам дали. Делать нечего, приходится соглашаться. Устраиваем <допрос с пристрастием> из него узнаем, что стреляли два часа назад, по свинье-двухлетке, заранили надежно.
Собираемся, у меня находятся две пули Бреннеке, напарник вооружается любимым с армейских времен СКСом, которого таскает с собой всегда.
Доезжаем до леса, место хуже некуда. Высокий березняк, заросший понизу еловым подростом. Показывают место стрела, да, кровь есть, в начале много, потом количество уменьшается. Следы не разобрать. Выдвигаем категорическое требование местным охотникам, идти не ближе ста метров от нас. Те нехотя соглашаются.
Вожу рукой по следу и даю команду собаке - Ищи хрюшку, ищи.
Пес встает на след и низко опустив голову, идет вперед. Идет не по правилам, время от времени останавливается, поднимает голову, работая верхним чутьем. Иногда оборачивается и если оторвался от нас далеко, стоит и ждет. Так проходим с километр, след идет по частинкам, не углубляясь в подрост. Радует легкий ветерок, продувающий рощу. Подходим к куртине подроста выделяющегося из общей массы своей густотой и высотой, в этот момент ветерок резко меняет свое направление, курц поднимает голову и резко по пойнтериному стает, однозначно указывая на эту куртину. По вздыбившийся шерсти собаки понимаем, что вот он подранок, здесь.
Начинаем расходится, что бы охватить большую площадь. Вдруг, в какой то момент, практически бесшумно из куртины подроста появляется мохнатая туша, которая торпедой несется на меня, мелькает мысль, сейчас Кутумыч рванет его останавливать, а я выстрелить не смогу, ведь в собаку могу попасть. Остановить не остановит, а выстрелить не даст. Во всю мочь ору - Стоять. Вижу, что кобель на месте.
Как целился не помню, затыльник приклада беретты мощно и надежно толкнул два раза в плечо, и тут же ударило стаккато выстрелов СКСа, напарник выпустил три патрона наверно быстрей, чем калашников стреляет очередью. Туша, проехав по земле, останавливается метрах в трех от меня. В ногах предательская слабость, еще бы свинья- двухлетка превратилась в нехилого кабана. Кутумыч с хвоста осторожно подходит к туше, обнюхивает, и теряет интерес. Все конец добору.
В голове начинают появляться мысли, а если б кобель его не почуял, что с нами было бы, упели бы подстрелить или нет, ведь он конкретно на меня кинулся. Ну его нафиг, такие доборы, а то получится как в русской поговорке - Пошли по шерсть, вернулись стриженные.
Прошу прощения за некоторую путаницу с именами, но мы оба Викторы.
РАССКАЗ ВОЕНМЕДА
Нет более мирных людей, чем наши военные. Нет, не то чтобы они боялись воевать с каким бы то ни было противником. Это-то как раз без проблем, какие бы ни были на той стороне герои - наша армия их пузом задавит в конце концов, и все это в общем понимают. Но вот не любят наши офицеры военного дела, и поэтому не знают. Не знают оружия, не знают тактики, кроме того, что положено по службе. Я в общем не встречал офицера - любителя оружия. Зато видел, как целый полковник патроны в обойму задом наперед запихнул.
И поэтому я точно знаю, что большинство военных охотников (а я 30 лет состою в Военохоте) на самом деле не профессиональные военные. Может быть в войну и после войны было по-другому - тут ничего не могу сказать, а вот в нашем поколении так. Я вот оружие люблю и даже разбираюсь, на уровне <продвинутого любителя>, но, насколько я знаю, во всей Академии, где я прослужил более 10 лет, никому даже в голову не пришло купить, когда это было легко и недорого, винтовку-трёхлинейку времен войны, или немецкую трофейную винтовку-маузер.
А из кого же состоят коллективы Военохоты? Да не знаю я. Я так например - <пиджак>, закончил гражданский ВУЗ и погоны надел не сразу после выпуска; работал в хоть и военном, но НИИ, все наши были такие же. А когда перешёл в Академию, то знакомство с местными охотниками произошло так: дежурил я по части в воскресенье, народу никого, я обходил помещения - и через окно полуподвала увидел удивительную картину - по плацу шел офицер, ровно отмеривая широкие шаги (видно было только нижнюю половину), и у левой его ноги, как пришитый, бежал ягд-терьер. Это такая маленькая гладкошерстная черная собака с рыжим пузом - <подпалая>. Хвост обрезан, мордочка остренькая. Удивительное было то, как был послушен пёс - ведь собачки эти по жизни абсолютно бешеные.
Мне как-то чуть было не продали щенка ягда, спасла редкая удача. Зашёл приятель из другого отдела с мощными царапинами, даже можно сказать рытвинами на носу.
- Это что у тебя?
- Да вот собачку в рюкзак сажал, на электричке ехать. Чего на него нашло?
- А что за порода-то?
- Ягд-терьер.
Мама дорогая:
Есть у них странный рефлекс - они вцепляются в разные болтающиеся предметы. Видел даже клоунский номер в цирке, и там по ходу собачки висели на болтающемся канате, а ещё хватали за полы пальто идущего клоуна. Так что при них не стоит ходить без трусов даже хозяину.
Вот поэтому пёс и хватанул за нос моего знакомого - не нагибайся.
С другими собаками они дерутся - с любыми, и <поставить> их очень сложно. Боли они не боятся, как бультерьеры.
Так что когда я увидел такого вышколенного ягда у ноги - и без поводка - я сразу подумал, что это хороший охотник.
Так и оказалось - это был председатель охотколлектива Академии, Александр Чирков.
Ну и как вы догадались из вступления - не совсем военный. Военный медик, начальник медчасти. И заядлый охотник.
Потом увидел его на охотничьей выставке. Не помню причины, но над ним подтрунивал сосед по рингу. Тем не менее, собака Чиркова, сука Дара, по команде запрыгнула на стол, села, встала, дала себя осмотреть, а потом по команде <зубки!> оскалилась.
- Саша, это как же надо было ее бить?
Саша только ухмыльнулся.
В это время его сосед отдирал свою собаку от живота, чтобы поставить на стол.
Так что Дара была не один раз чемпионом породы - и экстерьерно хороша, и поставлена, и дипломы хозяин не ленился зарабатывать. А одну из его историй я расскажу.
<Охотники мечтают иметь доступ в нетронутые угодья, но это сложно - надо налаживать контакт с местными охотниками, которые городских не любят. А вот с рабочими собаками даже и городской охотник - желанный гость. Вот и у меня есть база в Кировской области, местные меня приглашают на охоты по копытным и медведю. Бывают приглашения и неожиданные. Рано утром, я ещё спал, в избу ко мне вваливаются знакомые - районный охотовед и местный охотник. Как я и заподозрил сразу - нужны собаки. Вечером охотник с ведома охотоведа караулил на овсах медведя, подранил его и медведь ушёл. Задача простая - найти тушу рядом с полем. <Заранен тяжело, кровь ручьём, еле ушёл, сейчас наверно уже дошёл>. Но я знаю эти <заранен тяжело>, одеваюсь, обуваюсь. Ещё беда - Вепрь свой я отдал этому же охотоведу, а он его кому-то передал чуть не в другой район, и связи нет - нравы тут простые, ничего не пропадёт, но вот так принято - отдать нарезное без документов. Район глухой, понятное дело.
Едем на <козлике>, с Дарой и её сыном, а ружьё досталось - разболтанный Иж-27 с парой пулевых. Доезжаем до места - и на поле я понимаю, что предчувствия меня не обманули: крови мало, медведь заранен может и тяжело, но удирал на махах и по следам не было ощущения, что он вот-вот помрет. Мы дошли до опушки, крови уже почти не было, и без собак идти по следу было бы затруднительно. Прошли березнячок, потом участок мохового болота с кочками, потом пошёл высокоствольный лес, собаки не сбавляли темпа, и я старался не отставать, оставив ребят далеко позади. И тут медведь напал.
Он лежал за поваленным деревом метрах в тридцати от следа, сбоку, и контролировал его. Медведь делает стометровку за 8 секунд - у меня было секунды три, и я бы не успел - но собаки напали на медведя с обеих сторон. Он замешкался на секунду, отвешивая оплеухи собакам, я видел, как Дара покатилась в сторону - и этой секунды мне хватило. После двух выстрелов медведь лёг на месте. Я потом померил - обе входные дырки можно было закрыть спичечным коробком (слушая его, я не усомнился ни на секунду - на стене его кабинета висели дипломы за победы в соревнованиях по стрельбе, Александр - мастер спорта по стрельбе из пистолета-АП).
Когда подошли мужики, я занимался собакой. У неё была сломана лапа и челюсть, зуб выпал, но она мужественно терпела. Ей повезло, что у неё хозяин военный хирург, и что я всегда вожу инструменты с собой, но её охотничья карьера на этом кончилась>.
ВЕДМЕДЕЙ ТУТА НЕТУ.
Опять память возвращает к рассказам отца об охотах на Дальнем Востоке.
Было это в одну из его многочисленных экспедиций. Вокруг лагеря всегда крутились какие-то бичи,которые за пайку пропитания всегда были готовы на любую тяжёлую работу. Однажды один из бичей, собирая голубику и клюкву,потревожил медведя,который был ранен петлёй из стального троса. Медведь тут же снял с мужчины скальп и прокусил ему череп. Придя в лагерь, человек лёг на землю и через несколько минут скончался.
Тут же была организована бригада для отстрела медведя, куда как всегда, вошли мой отец,буровой мастер дядя Коля и ещё один молодой геолог Сашок,из местных, у которого было одноствольное переломное курковое ружьё со стволом от ручного пулемёта Калашникова,привезённого им из армии и сделанное местными умельцами. Ну и конечно же главной действующей фигурой был, как всегда, трудяга лайка Туз.
Охотники выступили на болото, где произошла трагедия. Довольно быстро Туз нашёл след зверя и умчался за ним по мху среди сосен. Уже к вечеру собака потеряла след, поскольку медведь вошёл в воду речки. Решено было переночевать, а утром продолжить добор зверя.Следы во мху говорили об очень внушительных размерах медведя, правая передняя лапа его сильно кровила и на ней не хватало двух когтей.
Утром решено было пройти вдоль речки сначала в одну сторону по обеим берегам, а потом в другую, надеясь на то, что зверь выйдет из воды.
Уже к вечеру след был найден, но преследование опять решили отложить до утра. В двух километрах вверх по реке находилась заимка, на которой жил безвыездно отсидевший в сталинских лагерях бывший политзаключённый со своей семьёй.
Придя к нему в гости, охотники постучались в дверь. Вышедший красивый седой старик радушно пригласил всех в дом. У него в гостях был местный житель, который мог прояснить ситуацию с медведем. -Где тут он скорее всего спрячется?-спросил того отец.
-Насяльника,ведмедей тута нету,отродясь не бывало-было ответом. Мужики поняли, что толку от аборигена никакого, поэтому прекратили бессмысленные разговоры. За столом Аркадий Иванович, как звали хозяина, поведал геологам историю своего несчастья, как лучший друг в Ленинграде настучал на него в НКВД, инкриминировав тому террористическую деятельность.
Утром Аркадий Иванович подсказал охотникам, что медведь скорее всего пойдёт на заброшенные рудники, где много пещер, в которых тот будет в недосягаемости. Через несколько километров Туз взял след, который привёл всех к пещерам. И тут кобель злобно отдал голос. Огромный медведь, встал на дыбы, отбиваясь от собаки. Но не тут-то было.
Туз всё время забегал сзади и хватал косолапого за гачи. Удрать в пещеру зверю не давала собака, но и стрелять было неудобно. Расстояние было явно не для гладкоствольного оружия, а подойти к медведю, задерживаемого собакой, не представлялось никакой возможности. Молодой геолог Сашок выстрелил из своего нарезного ружья, но пуля попала не по месту, угодив медведю в правую щёку.
Медведь бросился на охотников, быстро сокращая расстояние. Туз повис на гачах зверя, но это его не останавливало.Отец быстро раз за разом выстрелил в медведя из гладкоствольного Винчестера тридцать второго калибра и одна из пуль попала тому точно между глаз. Огромная туша лежала перед ними, буквально в метре от стрелявших. Николай Иванович ещё раз выстрелил из двустволки в голову лежащего медведя и всё было кончено.
Мужчины перевели дух. Сашок, у которого никак не выходила из патронника открытого ружья раздувшаяся стреляная гильза автоматного патрона, нервно расхохотался и передразнивая вчерашнего аборигена сказал:-насяльника, нетути тут ведмедей, отродясь не бывало. Охотников охватил безудержный смех и страх от пережитого стал постепенно уходить. Николай Иванович достал фляжку спирта и все они сделали по большому глотку "на крови"...
ЭТИ БЕЛЫЕ БЕРЁЗЫ...
-Яме!Сиро:дзё дан гери-иппон! Просыпаюсь в холодном поту. Снится последний турнир по каратэ-до, где в финале, пропустив сильнейший маваши-гери в голову,я был снят за несколько секунд до окончания поединка в связи с травмой. Но всё хорошо. Напротив меня стоит полуавтомат,сполохи огня отражаются в блестящей походной посуде, костёр потрескивает догорающими дровами, а Портос спросонок поднял голову, не понимая, почему хозяин вдруг проснулся.
Мы отдыхаем после трудового дня, отмахав восемьсот с лишним километров в надежде поохотиться по тетеревам, которые у нас, к сожалению, запрещены к отстрелу.
Только вчера удалось на исходе рабочего дня взять путёвку и просмотрев карту неизвестного нам района, наугад отправиться на охоту.Встаю, подкидываю дровишек в костёр и наливаю себе рюмочку местной, только вчера в супермаркете купленной, водки. Выпиваю и приятное тепло разносится по организму, унося тревоги и печали.Вспоминается, как я решился на такую безрассудную поездку в одиночку. Однажды, познакомившись на состязаниях легавых собак с одним экспертом, заслушался про добычливые поля с тетеревами. И тут же возникло решение, которое долго зрело и наконец, дозрело.
И вот мы с Портошкой тут, одни в этом красивом краю желтеющих берёз.
До поездки меня многие, причём достаточно опытные охотники предупреждали, что в конце сентября косачи совсем не держат стойки, поэтому охота будет бесполезной. Но я искренне надеюсь на свою талантливую собаку и длинный ствол полуавтомата, куда я вкрутил получёк, плюс моя безграничная вера в спортинговые патроны. Рассвет начинает потихоньку светлеть на востоке,уже скоро вставать, но я наооборот, проваливаюсь в глубокий сон.
Зазвонил будильник сотового телефона. Как же не хочется просыпаться, но я встаю, за мною выходит из палатки Портос и тут же задирает заднюю лапу на ближайшую берёзу. На востоке уже совсем светло.
Ставлю чайник на портативную газовую плитку,перебираю продукты в сумке-холодильнике, готовлю себе завтрак. Насыпаю кобелю корм, но он отказывается есть, весь в предвкушении охоты. Он постоянно ходит вокруг меня, заглядывает в глаза и тихонько поскуливает.
В низине под нами туман. Одеваю сапоги и непромокаемые бродни, которые удалось купить за день до отъезда в новом охотничье-рыболовном магазине.
Завтракаю сомовьим балыком, пью удивительно душистый чай с мятой и жизнь начинает казаться интереснее, чем тридцать минут назад. Выходим из лагеря.Заряжаю свой Пегасус шестью патронами с дробью 7,5 с 28 граммами.
Отходим метров пятьсот по полю с высокой травой. Бродни, хоть и непромокаемые, уже дали промокнуть моим ногам от ступней до паха. Делать нечего, всё равно иду. Портос челночит нешироко, поскольку в высокой траве уже в сорока метрах собаку не видно совсем. Встаёт солнце и туман начинает рассеиваться. Наконец вижу свою собаку на стойке, с высоко поднятой головой. Направление стойки на небольшой лесок из белеющих берёз,стоящий посреди полевого разнотравья.
Быстро подбегаю к стоящей собаке, обхожу кобеля кругом метров на тридцать и встаю напротив берёзового колка. Командую и вот они, чёрные с лирами, штук тридцать, срываются в сорока метрах от меня. Стреляю последнего и...О,радость!!! Сразу два черныша, летевшие в одном створе, падают в траву. Портос несёт их обоих, прихватив за шеи. Чувствую приятную тяжесть тушек. Ощущаю, что не зря проделан столь непростой путь. Целую кобеля прямо в широкий нос.Он смущённо чихает и виляет прутом.
Идём вслед улетевшему выводку. Снова стойка. На этот раз коростель,очень крупный рыжий и жирный. Наконец опять берёзовый лесок и потяжка прямо на него. Забегаю далеко впереди собаки. Посылаю. Быстрый бросок и опять дружный подъём выводка в пятнадцати метрах. Стреляю три раза и увидев три упавших черныша, опускаю ружьё. Всё.На сегодня охота состоялась.
Становится жарко, роса испарилась и идти назад около пяти километров приходится тяжеловато. Портос высунул язык и тяжело поводит боками, идя возле моей ноги. Приходим в лагерь, потрошим птиц и складываем их в сумку-холодильник. Ложимся спать. Вечером сидим и слушаем радио, а потом магнитофон. С удовольствием подпеваю Митяеву. Потом костёр, ужин, разговоры по телефону с братьями по страсти.Утром опять в поле.
Так быстро промчались три дня в краю красивых осенних берёз. Больше не удалось нам с Портошкой взять за выход больше одного петуха, но всё равно съездили мы не зря. На обратном пути пришлось стать свидетелем крупного ДТП, где мне удалось откачать одного из пострадавших до приезда "скорой". Но в памяти остался только край белых берёз с шелестящими на ветру золотистыми листьями...
Куры,вовсе вы не дуры
Старка увела щенка
Притворяясь больной курой
Жили,б птенчики пока
Над полями ветер кружит
На траве роса блестит
Если Ваш питомец тужит
Кура мигом убежит
За всё утро два дуплета
Нам лишь сделать удалось
В красоту степного лета
Сердце билось и рвалось
Нас всегда манит охота
Хоть Портосик и щенок
Не хочу другого лота
Я опять не одинок...
ФАЗАНЫ В ДЕКАБРЕ.
Во время работы в охотхозяйстве в зимнее время обычно работы на дичеферме было мало,основная же нагрузка была во время инкубирования яиц и вывода цыплят, а это обычно приходилось на весну. Зимой всё сводилось к кормлению и поению маточного поголовья фазанов. В свободное время всегда имелась возможность похотиться. Зима в том году пришла не сразу. До середины декабря стоял чернотроп с небольшим выпадением быстро тающего снега.
Это дало возможность продлить сезон охоты с легавой. Вокруг озёр было много перезимовавших, уже одичавших фазанов. И вот в один из дней мы с Мартом отправились на охоту.Температура была плюсовая,накрапывал мелкий моросящий дождик. В лесу всё пространство было покрыто упавшими прелыми листьями.
Как раз я только что купил себе новое ружьё. Был это ИЖБ-47 12 калибра с замками на боковых досках и нестандартными дульными сужениями. Правый ствол имел чок 0,45, а левый 0,8 мм при каналах 18,5мм.
В патронташе моём было два десятка патронов "Хубертус-трап", только что подаренных мне приезжавшими на охоту членами областной сборной по стендовой стрельбе.Мартыша очень старательно для своего двенадцатилетнего возраста прочёсывал полянки и островки леса в пойме.
Через полчаса он на длинной потяжке проследовал через всю большую поляну и стал у густого куста, росшего на берегу озера. По посылу он кинулся под куст и прямо
из-под его морды взмыл вверх красавец-петух с длинным хвостом. Отпустив его метров на тридцать, я выстрелил и петух камнем упал в прибрежные камыши.
Не прошло и минуты, как я увидел своего старика выходящим из камышей с петухом в зубах. Голова фазана была вся зеленоватого цвета, на шее белое жабо, а тушка вся сияла и переливалась красновато-золотистыми оттенками.
Хвост его был побольше метра в длину. Очень важно, что тушка была не разбита, поэтому я решил отдать птицу заводскому таксидермисту,уже давно просившему у меня добыть именно такой трофей.
Обойдя озеро вокруг, я вновь увидел старика на стойке. Посыл и матёрый русак прибавился к трофейному петуху. Уже подходя к базе новая потяжка, после которой кобель забежал вперёд и стал мордой ко мне, лишив фазана возможности бежать дальше. На чистом месте примерно такой же петух, как и первый взмыл свечой, но я поторопился с выстрелом, начисто отстрелив тому красивый хвост.
Вечером пошёл снег и сезон птичьей охоты с пойнтером закончился.
Поэтому я был благодарен природе, продлившей наш с Мартом охотничий сезон.
А через неделю наступил Новый год.
мне кажется, что vetdoctor сделал большую часть нашей ветки наркоманами!!! сидишь и ждешь нового рассказа!!! а про издание книги-верно на 150%, так как качественных и красивых рассказов, статей - раз, два и кончились. Плюс такие рассказы были бы полезны для подрастающего, начинающего поколения (к коим и себя отношу) очень актуальны!!!!
quote:Originally posted by Ganser:
сидишь и ждешь нового рассказа!!!
+10000000000000
Весело у вас тут. А я вот с начала лета не могу гастарбайтеров нанять яму выкопать на даче. Собака у меня мастиф английский, девочка, милейшее и добрейшее существо 85+ кг весу, заведена для детей и служит им плюшевым мишкой, лавочкой, ездовой собакой и др. по обстоятельствам. И вот научилась она, сволочь, носом калитку открывать. Стоит кому прийти в гости - она защелочку сбрасывает и радостно встречает. И вот незадача, уже 3 бригады проезжали и проходили в поисках работы, только я не успеваю к калитке подойти, а обратно они уже не возвращаются, сколько ни зови...
За оффтоп извиняюсь, собака конечно ни разу не охотничья...
ТРИ МЕРЗОСТНЫЕ ПАКОСТИ.
Кончилось время гениальных гончих у Ивана Маркеловича. Ушли в мир иной Пугай и Альфа. Был ещё тогда только подающий надежды выжлечок Волгарь, да ещё несколько неплохих собачек. И тут привезли в хозяйство ещё одну собачку с просьбой нагонять. Звали выжлеца Катай. Однажды старший сын гендиректора Сергей, приехав на базу, взял с собой Катая и тот прогнал круг зайца, который был успешно отстрелян. Вечером за ужином Сергей предложил взять Катая с собой на охоту. Возражений не последовало.
Утром Катай был вместе с другими собаками погружен в уазик-буханку и поехал на охоту. Но гонять с другими собаками он почему-то не стал, а стал крутиться возле охотников. И вот из-под собак идёт на верный лаз лиса-огнёвка. Стрелок весь в ожидании. И тут откуда-ни-возьмись Катай наперерез лисе, угоняет её в соседний лес и там бросает.
Привязали Катая в машине на сворку. Переезд, гон зайца, завершающийся стрельбой и снова переезд в другое место. Пока суть да дело, смотрят, а от зайца уже полтушки осталось, зато у Катая бочковатости рёберной дуги прибавилось. Привязали его совсем коротко. Поохотились и решили отобедать.
А крышка с судка снята и ни одного бутерброда не осталось.
Так Катай за одну поездку, по выражению Ивана Маркеловича, успел сделать три мерзостные пакости.Больше на охоту его не брали, хотя справедливости ради надо сказать, что в одиночку он вполне сносно мог полкруга или даже круг прогнать зайца.
Приехал его владелец. Рассказывают ему об приключениях выжлеца, а тот смехом давится, остановиться не может. -Чего ржёшь?-спрашивают его.
А он говорит:-да он ещё и не на то способен. У бабы моей шубу лисью на клочки изорвал, когда её в прихожей повесили. Так и рассказывал много лет подряд Маркелыч историю про выжлеца Катая, который за один день умудрился сделать сразу три мерзостные пакости.
РЫЖАЯ КРАСАВИЦА.
Жил в нашем городе, к сожалению, уже покойный оружейный мастер Александров А.Г. Георгиевич, как величали его охотники, очень любил ирландских сеттеров и был неравнодушен к штучным ружьям.Были в его коллекции и Голланд-Голланд, подаренный Д.Эйзенхауэром Г.К.Жукову, и Дж.Пёрдэ курковое, и Август Лебо, и Форжерон, и ещё множество прекрасных ружей известных мировых брендов.
Я с детства дружил с его сыном Сергеем. В то время у нас в семьях были ирландцы, а отец мой обладал тоже несколькими выдающимися ружьями. Это нас и сблизило. Впоследствии Сергей закончил сельскохозяйственный институт по специальности: охотоведение и стал работать районнным охотоведом в одном из райцентров области. Несчастный случай на охоте, когда нерасторопный клиент вместо кабана выстрелил в охотоведа, сделав того инвалидом на всю оставшуюся жизнь, заставил Георгиевича за довольно смешные деньги распродать свою коллекцию ружей, таким образом обеспечив сыну операцию и протезирование в Германии.
Но это всё было гораздо позже описываемых мною событий. А в то время Георгиевич держал красавицу суку ирландского сеттера по кличке Лайма.
Однажды наши с Сергеем родители поехали вместе на охоту на Волгу.
Мы с Серёжкой, как хвостики, последовали за ними.Наш тогда ещё во вполне хорошей рабочей форме, Джим, сидел рядом с папой на переднем сидении списанного спасательного катера "Дракон", стационарный двигатель ГАЗ-53 которого, вовсю шумел над водой, разгоняя пернатых обитателей Волжских проток.
Георгиевич с Сергеем и Лаймой ехали у нас у кильватере на "Прогрессе-2" под 30-ти сильной "Москвой".
Наконец мы прибыли в луга. Все луговины левого берега и вдоль проток были тщательно выкошены. Назавтра ожидалось открытие летне-осеннего охотничьего сезона. Мы с Серёжкой натаскали дров, поставили большую палатку, натянули тент из большого куска брезента, под которым был поставлен походный стол и раставлены стулья. Родители наши в это время купались в протоке и ставили раколовки. Вскоре над костром был повешен котелок с пойманными раками, а родители наши предались откушиванию пива из привезёной канистры. Нам с Серёжкой тоже налили по маленькой кружечке пивка, отчего у меня сразу же закружилась голова. Но после съедения большого рака по прозвищу "рачий президент", я стал чувствовать себя опять в своей тарелке.
Вечером Георгиевич достал Лебо, а папа Геринговский Зауэр и между взрослыми пошло обсуждение оружия. Зауэр был не похож ни на одно из ружей, которое мне, тогда ещё совсем мальчишки, удавалось увидеть. Курки были сделаны в виде оленя, которые взводились за рога, а копытцами били по бойкам. На правой доске был портрет Геринга в обнимку с курцхааром, а на левой асс Люфтваффе сидел за штувалом "Мессершмитта". К сожалению, это ружьё было насильно куплено у отца во время начала регистрации в 1977 году. Официальной причиной послужило то, что длина нарезной части прадоксов была 400 мм, вместо 140, разрешённых законом. Но всё это было потом.
Утром папа и Георгиевич, надев болотные сапоги и патронташи, двинулись по луговине. Мы с Серёжкой пошли сзади. Две ярко-рыжие кометы быстро и широко обыскивали кошенное пространство. Вот Лайма высоко неся голову, прихватила на ветер и потянула как по ниточке к кусту камышей, став как бронзовая статуя, не доходя до него около пятнадцати метров. В двух метрах сбоку стоял наш Джим. Родители наши подошли, изготовились и почти одновременно крикнули:-пиль!!! Поднялось сразу три дупеля, сидевшие кучно. Прозвучало три выстрела и наши рыжие красавцы подали отцам всех птиц.
-Однако, Георгич, Лебо-то птичку вблизи разбивает, а Зауэр-нет-сказал не без ехидства отец.-Да где же уж нам угнаться за фашистскими парадоксами?-в тон ему ответил дядя Саша. Мы двинулись дальше. Дупелей было много, рыжие молнии то и дело застывали на стойках, выстрелы гремели один за другим.
Когда Лайма стала уже в тридцатый раз, отец попросил: -Георгиевич, дай Гошке из-под собачки стрельнуть.-А чего не даёшь из-под Джима?-спросил Александр Георгиевич.-Да тот обидится, если промах будет и может вообще отказаться работать потом-ответил отец.
Папа дал мне свой Зауэр. Взведя правый курок, весь трясясь от волнения, я подошёл к стойке Лаймы. -Пиль!-громко скомандовал я и Лайма быстро прыгнув вперёд, самостоятельно легла при взлёте птицы. Быстрокрылый бекас, чмокнув, начал выписывать броски из стороны в сторону. Увидев его на планке между курками, я нажал спуск.
В следующее мгновение Лайма подавала бекаса Георгиевичу в руки, а отцы вместе с Серёжкой поздравляли меня с полем. Из под следующей стойки дали стрельнуть Сергею. Взяв кучное Лебо, он промазал, обиделся и попросил папу дать ему стрельнуть из Зауэра. Следующий его выстрел был результативен.
На стану мы подсчитали трофеи. Было взято тридцать два дупеля и восемь бекасов. И несомненно пальму первенства среди собак надо было по справедливости отдать рыжей красавице Лайме. Позже от Лаймы у Георгиевича был кобель Атос, превзошедший мать и ставший полевым победителем. Но это уже совсем другая история...
АЛА ВЕРДЫ.
В конце девяностых годов, охотясь с моим другом Петровичем из-под моего, тогда очень знаменитого Атоса, однажды решили пригласить на охоту старика Георгиевича. Сказано-сделано. Я приехал к нему в пригородный посёлок и пригласил на охоту. Георгиевич согласился. И вот в назначенный день моя старенькая ВАЗовская "шестёрка" утром стоит у его дома. Георгиевич выходит, садится на переднее правое сиденье, пристёгивается и мы едем за Валерием.
Берём Валерия, у которого только что пала ирландка и едем в лес. Георгиевич всю дорогу рассказывает нам, как здорово он охотился по вальдшнепу со своим покойным ирландцем Атосом. Ему очень льстит, что мою собаку тоже зовут Атос и что он является чемпионом Всероссийской выставки.
Приезжаем в малодоступные для общего пользователя угодья, где вопрос нашего нахождения решает военный генерал, у которого мне удалось успешно прокесарить собаку.
Очень красивый лес, с разнообразными ландшафтами, втречает нас. Оставляем машину в военном городке и идём в указанном нам егерем направлении.Атос великолепно ищет, всё время оставаясь на виду. Наконец первая стойка в дебрях посадки среди акаций. Подходим, посыл и вальдшнеп рвётся вверх,делая свечку. Обгоняю его стволами, жму и очередная жертва МЦ-8 подаётсяя Атосом прямо в руки.
Георгиевич предлагает перекусить и выпить его домашнего самогона. Категорически отказываюсь по причине того, что я сегодня за рулём.Валерий с Георгичем выпивают и закусывают, мы же с Атосом только съедаем по бутерброду. Идём дальше. Атос работает, как машинка германской фирмы "Зингер". Стойка следует за стойкой, а при наличии трёх стрелков никакой из поднятых собакой вальдшнепов не улетает.
Второй привал, после девятого взятого нами вальдщнепа и Валерий просит меня, чтобы следующую птицу стрельнул Георгич. Следует стойка Атоса на краю соснового бора, посыл, вылет вальдшнепа на чистое. Дядя Саша почему-то не стреляет. Его Дж. Пёрдэ ведёт и ведёт за птицей,но выстрела не слышно.
Наконец, нервы мои не выдерживают и я нажимаю спуск привычного МЦ-8.
Одновременно звучит выстрел Георгиевича
из Дж.Пёрдэ и вальдшнепа подбрасывает дважды в разные стороны.
Поданный Атосом трофей представлял из себя грустную картину из перемешанных перьев и разбитой тушки. Несмотря на это, я поздравил Георгиевича с полем и в конце охоты отдал ему всех, отстрелянных в этот день птиц.
В благодарность за это Георгиевич пригласил нас с Валерием на маленький пикничёк, где его жена приготовила вальдшнепов вместе с отстрелянным нами в этот день зайцем.
Замечательный праздник чревоугодия состоялся под рассказы про охоты хозяина дома вместе с моим отцом и демонстрацией оставшихся, пока ещё непроданных ружей. После этого Георгиевич однозначно решил, что Дж.Пёрдэ обязательно должно достаться Сергею, а впоследствии, внукам.
Так закончилась охота, где я попытался хоть чуть-чуть вернуть Георгиевичу обстановку той охоты, где я впервые стрелял из-под его,давно ушедшей в мир иной, Лаймы.
quote:Originally posted by Ganser:
мне кажется, что vetdoctor сделал большую часть нашей ветки наркоманами!!! сидишь и ждешь нового рассказа!!! а про издание книги-верно на 150%, так как качественных и красивых рассказов, статей - раз, два и кончились. Плюс такие рассказы были бы полезны для подрастающего, начинающего поколения (к коим и себя отношу) очень актуальны!!!!
Как ещё охотничьему сердцу в демежсезонье утешиться, общение на форуме выезд в поля с собой, причём утром, днём жарко, а на досуге то бишь на выхи можно и почитать, все маломальские книжные магазины в городе Ростове на Дону знаю, когда жил продолжительное время в Москве покупал книги на Тверской в книжном, даже карточку дали для скидки, можно сказать охотничьи книги люблю, но кроме Олега Малова, который издал свою книгу с иллюстрациями Вадима Горбатова, для себя из последних изданий в охотничью коллекцию книг не чего не добавил, сплошные энциклопедии и перепечатка, а тут живая проза ещё бы иллюстрации и на книжную полку, первый бы купил сборник
Простите, за навязчивость может, издадим сборник рассказов, с иллюстрациями, скинемся, дело ведь нужное.
quote:Так закончилась охота, где я попытался хоть чуть-чуть вернуть Георгиевичу обстановку той охоты, где я впервые стрелял из-под его,давно ушедшей в мир иной, Лаймы.
Очень достойный поступок - пожилому охотнику каждый выезд - счастье, а возможность есть далеко не всегда.
Здесь уже говорили о пользе Ваших рассказов для подрастающего поколения, все это это верно - после прочтения не стать охотником очень непросто
ВЕСЕННИЕ РАЗЛИВЫ В СТЕПИ.
На одно из открытий весеней охоты выехали мы вдвоём с Петром в заволжскую степь. С нами в машине поехали мой Портос и молоденький пойнтер Петра,Том.
По пути заехали в супермаркет в соседнем Энгельсе, закупив провизию себе и собакам. Через двести километров наша "Нива" свернула с асфальта, направляясь к знакомым угодьям.
Проехав по довольно хорошо держащей машину подмороженной степной дороге около двух километров, прибыли на полянку среди кустов барбариса и фиников.
На небольшой сухой площадке с прошлогодним ковылём поставили палатку, натянули тент, под которым организовали походную столовую.
Затем прошлись к видневшимся неподалёку камышам, наметив места, где утром ставить скрадки. Вернувшись, приняли по первой рюмочке и сразу же по второй за прибытие. Солнце село и взошла луна. Время от времени со стороны водоёма раздавались голоса летящей птицы. Вот закрякали кряквы, вот просвистели свиязи, а вот и загагакали белолобые гуси, пролетая где-то в стороне.
Ужин с последующим чаепитием удался на славу и уложив собак в машину, мы залезли в свои спальники в палатке.
Рано утром мы встали, попили чаю и нагрузившись гусиными профилями с утиными чучелами, отправились в заранее приготовленные скрадки.
Петя оставил щенка в машине, а я взял Портоса с собой. Расставив гусиные профиля и высадив на воду утиные чучела, я сел в камышах на приготовленый с вечера стульчик, уложив кобеля в ногах.Зарядил Дефурни шестёркой и двойкой.
На востоке начало быстро светать, первые стайки уток пролетели ещё по-тёмному. Я ждал, когда рассветёт, чтобы было хорошо видно птицу.
Наконец взошло солнце. Вижу, как на чучела из-под солнца заходит пара кряковых. Отвечаю манком и птицы идут на второй круг.Но в это время Портос встрепенулся и кряквы стали отворачивать на пределе выстрела. Зная, что задним почти всегда летит селезень, обгоняю его стволами и жму первый спуск. Крякаш падает на чистую воду сразу за камышами. Портос, посланный вперёд, плывёт. Слышу характерный хрипящий звук. Кобель выплывает из камышей и...О,мой ужас и сметение. Во рту его вместо селезня битая крупная утка.
Решаюсь не стрелять в лёт совсем, только по гусям. Сижу, жду налётов.
А селезни разных пород, как-бы дразня меня, налетают время от времени на выстрел.Всё. Заря кончилась. Иду на стан, сгорая от стыда за непоправимый выстрел. Теперь парой выводков утят осенью станет меньше. Петя успокаивает меня, но говорит, что надо срочно птицу ощипать и сварить, чтобы неожиданно подъехавшие охотоведы не увидели наш позор. Так и поступаем.
Вокруг становится тепло, кругом летают всякие неохотничьи птахи, а мне грустно и стыдно. После обеда к нашему стану подъезжает ещё одна "Нива".
В ней наши знакомые охотники, Стас и Виталий. Они предлагают переехать на другое место, пока дорога совсем не раскисла под солнцем. Сворачиваем лагерь, едем. По пути наблюдаем, как в пяти километрах за следующим прудом над полем поднимаются и садятся сотни гусей. Но пройти или проехать туда проблематично, так как талая вода сорвала плотину и перейти бурлящий поток не представляется возможным.
К вечеру добираемся до заветного пруда, ставим лагерь под вётлами и расходимся в поисках мест для скрадка. К сожалению, почти все камыши и кусты на нашем берегу залиты водой,поэтому подойти к ним невозможно. Сажусь в траву на берегу, высадив чучела на воду и воткнув гусиные профиля в берег. Сижу, жду лёта. Портос лежит в траве рядом.
Пахнет полынью и водной свежестью. Компаньоны мои переплыли на резиновой лодке на другой берег. Там есть островки с кустами. С их стороны время от времени доносятся выстрелы, но я вижу, что это по гусям, летящим в поднебесье. Соскучились мужики по воле, вот и палят. Слышу почти в темноте шварканье селезня. Отвечаю ему манком и вот он уже сам пролетает надо мной в двадцати метрах.
Жму спуск, слышу тяжёлый шлепок в тину за своей спиной и радостный Портос несёт нам большого зеленоголового красавца.
Ребята приплывают к моему скрадку, высаживаются, выносят лодку на берег и несут её на руках до стана, время от времени проваливаясь в снег, не успевший расстаять в степных низинках. Оказывается, они тоже с полем.
У них в лодке два шилохвоста и один селезень широконоски. Очень красивые трофеи. Любуюсь ими на стану при свете костра. Дрова мокрые, они сильно дымят и шипят.
Томик лезет играться к Портошке. Вытираю собаку насухо, кормлю кобеля и отправляю спать в машину. Мелкий, немного побегав и поиграв с веточками, тоже засыпает в ногах у Пети и он тоже отправляет его спать в машину. Сидим, ужинаем. Стасик рассказывает, как он прошлой весной удачно поохотился на гусей, вырыв окоп в мокрой пашне, после чего простудился и пробюллетенил целый месяц. Пётр вспоминает свою бывшую собаку, сеттера Рекса и надеется, что из Томика тоже вырастет хороший помощник. Ещё по рюмочке,по кружечке чайку и идём спать по палаткам. Утром проспали зарю. Встав, вижу прямо над головой пролетающих на выстреле гусей. Но, увы, пока ружьё достал, пока зарядил...
Решаюсь снять чучела,обойти пруд вокруг и поискать место для скрадка на другом берегу. Солнце уже вовсю взошло. Наконец выхожу к мелкому перешейку в степи, перехожу его и направляюсь в сторону затопленных деревьев.
Портос идёт за мной. Находим небольшой вяз с густой кроной на берегу неглубокого залива. Рассаживаю чучела, садимся с Портошкой под вяз и ждём.
Слышу свист крыльев сзади, крякаю в манок и вот красавец селезень шилохвости налетает чуть справа на уровне верхушки дерева. Обгоняю, жму и селезень наш.Портос с удовольствием подаёт его из густых камышей напротив, куда тот упал по инерции.
Сидим ждём. Гуси над полем в пяти километрах от нас продолжают кружиться. Засмотревшись на них, теряю контроль за водоёмом. В это время Портос тихонько поскуливает. Смотрю за направлением взгляда собаки и вижу как низом, прямо на нас летит кряковой селезень. Подпускаю того близко, сажусь на колени. Селезень взмывает вверх прямо надо мной и падает сзади в озерцо, оставив после себя плывущую по воздуху кучку выбитых дробью перьев.
Кобель приносит селезня, кладёт его мне в колени и отряхивается, обдавая меня холодным душем.
-Тубо, свинюшонок ты эдакий-с нарочитой строгостью выговариваю я собаке, но тот всё прекрасно понимает и начинает тереться о траву, ползая на спине. Уже собираясь уходить, вижу, как довольно высоко мимо нас летит стайка из кряковых селезней. Маню в манок, вроде бы заинтересовались, но подлетать не собираются. Обгоняю ближнего, бью шестёркой метров за шестьдесят. Селезень зависает в воздухе вертикально, слегка шевеля крыльями. Стреляю из левого ствола двойкой и селезень начинает планировать, а затем, крутясь вокруг своей оси, замертво падает в раскисшую пашню метрах в ста пятидесяти от нас. Портос убегает в пашню. Вижу, как кобель проваливается по плечи в вязкую жижу, но тем не менее, искать не бросает. Наконец мой мушкетёр с торжествующей мордой приносит огромного селезня, тыкаясь им мне в колени. На другом берегу слышу крики: -браво! И заслуженные аплодисменты.Ребята, оказывается наблюдали весь процесс с самого начала.
Сложив добычу в ягдташ, идём вдоль берега к плотине, пытаясь найти место для перехода. В одном месте показалось, что там мелко. Иду, вода начинает подходить к подмышкам, вот уже почти совсем заливает ОЗК, но тут вдруг дно резко уходит вверх. Еле-еле вылезаю на берег плотины. Завидую Портосу.
Он-то легко переплыл и ждёт меня на сухом.Завтракаем, любуемся степью. Видим пролётных дроф, гусей и журавлей. Ложимся спать в палатку до вечера.
Последний вечер. Нет никаких сил проделывать утренний маршрут, поэтому сажусь возле своих гусиных профилей. Портос устраиваетя рядом. Птицы стало меньше, над нами лёта нет. Приходим все в темноте на стан без выстрела.
Опять шашлык на углях, уха из пойманной Виталием в луже икряной щуки, рассказы, рассказы. Утром коротенький лёт и один сбитый селезень, никак не хотевший подлетать к моим чучелам и взятый Портосом из гущи камышей напротив, куда тот утянул после моего дуплета. У ребят тоже один чирковый селезень на троих. Закончилось открытие, пора уезжать. Пётр решает ехать напрямую через степь, но коварный солончак раскис и наша "Нива" повисает на обеих мостах. Мужики едут в деревню за трактором, а мы сидим и рассуждаем, что нормальные герои всегда идут в обход.
Наконец, уже к вечеру, за нами приезжает гусеничный трактор, тракторист которого за тысячу целковых вызволяет нашу машину из грязевого плена.
-А если бы у тебя "Лендкрузер" был, наверное не меньше "Кировца" пришлось бы пригонять-шутит Стасик. -Слава Богу, что не "лендкрузер"-отвечает Петя, широко улыбаясь. По пути заезжаем в знакомое кафе на трассе, покупаем вкусные фирменные здешние беляши. Мы со Стасиком сегодня не за рулём, поэтому позволяем себе по рюмочке "охотничьей водки". Виталик с Петром завистливо смотрят на нас и язвят по поводу того, что плохо пошла.
В ответ мы принимаем по второй, пьём чай с лимоном, после чего грузимся по машинам.
Уже в темноте приезжаем в грязный от весенней слякоти Энгельс.
Первым делом заезжаем на мойку, иначе нас не пропустят гаишники через мост. Стасик тут же где-то раздобывает ещё бутылочку "Столичной" вместе с баночкой лососевых консервов и мы с ним продолжаем банкет.
К дому подъезжаем далеко за полночь.
Делюсь с ребятами добытой птицей, обнимаемся на прощанье и лифт послушно доставляет нас с Портосом и вещами на восьмой этаж.
Следующий раз удалось в тот сезон с ребятами выехать только на тягу вальдшнепа, где мне посчастливилось взять ещё одного крякового селезня.
А Стасик успешно съездил в Балаково, где они с Виталиком взяли на двоих восемь белолобиков.
БАБУШКИН ПОДАРОК.
В 1985 году в сентябре месяце, будучи в отпуске гостил я у своей московской бабушки. Собственно бабушкой она мне доводилась двоюродной, поскольку была папиной тётей.Прошла она всю войну в медсанбатах и госпиталях, а в то время, хотя и была давно на пенсии, ещё работала в НИИ скорой медицинской помощи имени Склифосовского, офтальмологом-консультантом.Жила баба Шура возле кинотеатра "Эстафета", что на проезде Соломенной сторожки, в четырёх домах от известного в те годы всей Москве комиссионного оружейного магазина. Я часами простаивал возле витрин, заполненных красивым оружием. И чего только там не было, от старой курковой одностволки до великолепных образцов вылизанных английских, бельгийских и немецких ружей с полными замками, изящно гравированных.
Но одной из целей моей поездки была покупка патронов с девяткой шестнадцатого калибра, которых в провинции в то время в магазинах днём с огнём не сыщешь, а с дробью был период большого дефицита. За неделю, что я жил у бабушки, кроме посещения оружейной палаты и Третьяковской галереи, почти все оружейные магазины в пределах доступа метрополитена, были мною изучены. И вот в магазине возле станции метро Кировская мне удалось наконец найти требовавшиеся мне патроны. Но тут новая беда. В одни руки за один раз больше трёх пачек по десять штук не выдаётся. Поскольку поездка на метро стоила тогда пять копеек, то за три поездки мне удалось купить девяносто патронов. Через день был назначен мой отъезд домой, но тут бабушка заявила, что у её соседа по даче в деревне, есть двести патронов с девяткой шестнадцатого калибра, уже второй год лежащие без дела.
Вечером мы поехали к соседу, жившему возле метро "Красные ворота". Им оказался старенький архитектор, квартира которого представляла из себя музей охоты. Кругом висели чучела птиц, на рогах висело старинное шомпольное ружьё Вестли Ричардса, а стены были увешаны фотографиями охот, на которых я с удивлением и радостью увидел покойного мужа бабушки, дядю Яшу, в ногах которого сидел ирландец Наль. Сергей Феоктистович, так звали старика, вынес из кладовки рюкзачок, в котором были сложены пачки патронов с иностранными надписями. Легиа Стар, шот номер девять,было написано на пачках и стоял 1984 год. -Это же целое состояние-сказал я бабушке.-Не твоя забота-сказала она и добавила-это мой тебе подарок ко дню рождения. Поблагодарив хозяина и тепло распрощавшись, мы поехали домой к бабушке.
На другой день она поехала провожать меня на Павелецкий вокзал.Выйдя из вагона, она долго махала рукой вслед уходящему поезду.
По приезду мы с Мартом сразу же похали на Волгу, навстречу новым охотничьим приключениям.Патроны, подаренные бабой Шурой, оказались какими-то волшебными. Мой ИЖ-58 валил ими и крякв на вечёрке, и вальдшнепов из-под стоек собаки. Промахи были крайне редки. Однажды отец поехал со мной на моей тогдашней "Казанке-метле" с булями. Решено было поехать в Усть-Караман, по приглашению тогдашнего председателя Военно-охотничьего гарнизонного общества А.А.Фирсова. Прибыли мы в хозяйство к вечеру. Егерь Виталий встретил нас, поселил в одном из домиков и сказал, что нас велено отвезти на озеро Кочкарное. Я очень удивился, поскольку это было озеро, где разрешалось охотиться в те времена лишь генералитету и приближённым.
Высадив нас с отцом с катера на луговину, егерь сказал, что в темноте подберёт нас на этом же месте и уехал. Папа не захотел лезть во внутренние озёра, поскольку из-за полиартериита у него осенью болели ноги, а предложил встать недалеко друг от друга с краю озёра на сухом. Так и сделали. Начало темнеть и утки полетели сразу во всех направлениях. Отец только успевал крикнуть:-Март, подай!, как такую же команду давал кобелю я.
Мартышка исправно выносил сбитых уток как из камышей, так и аппортировал с выкошенной луговины. Наконец патронташи наши опустели и собрав внушительную вязанку уток, мы волоком потащили их к месту сбора.
-Вы чего там войну что ли, устроили?-спросил не на шутку встревоженный Виталик. -Держи,жене пару десятков отдай, пусть нам пяток сготовит, а остальное себе оставь-ответил ему отец. При подсчёте добычи оказалось, что бабушкины патроны оказались добычливее, чем отцовская шестёрка.
Мы с Мартышкой взяли двадцать две кряквы, а у отца было семь крякв, два чирка и одна широконоска. Два сезона расстреливали мы с отцом бабушкин подарок и много разной дичи полегло от выстрелов этими бельгийскими патронами. Каждый раз, когда баба Шура приезжала к нам в гости, я с благодарностью напоминал ей об этом.
АВГУСТОВСКАЯ ЖАРА.
Однажды в начале двухтысячных годов мы с Дмитрием взяли путёвки на "собачье", раннее открытие охоты. При этом нам объяснили, что стрелять можно любую разрешённую пернатую дичь, но выбор разрешённых хозяйств и районов у нас невелик. Поскольку ехать в такое пекло в дальние степные районы нам не улыбалось, взяли путёвки в одно из хозяйств Марксовского района. Охотовед объяснил нам как проехать на большой пруд, заросший вокруг камышом и сказал, что в конце него есть бурьян, в котором он лично поднимал в прошлом году перепелов.Обнадёживала только относительная близость к реке Большой Караман и перспектива искупаться, а затем пересидеть жару под деревьями вдоль реки.
Поскольку открытие было назначено с утреней зари в субботу, выехали мы под вечер в пятницу. По нарисованому охотоведом плану нашли место предполагаемой охоты. Палатку поставили в глубине сосновой посадки, где приятно пахло хвоей, не было вездесущих мух и в тени деревьев можно было переждать жару. Окопали широкую полосу песка в междурядье, приготовили песок на случай тушения огня и разошлись собирать сухой хворост. Выйдя из посадки я увидел величественную картину. Внизу лежало большое озеро, со всех сторон окружённое высокими тростниками. В середину его вёл широкий прокос, на конце которого виднелись деревянные сходни.
В середине озера плавало сотни две уток и лысух, а также два лебедя.
По краям основного водоёма виднелись небольшие озёрца-блюдца, уходящие в поля, а в конце виднелось довольно перспективное поле с бурьяном, в котором в такую погоду любят кормиться куриные. Набрав хвороста, поделился планами с Димой. Он тоже решил утром отстоять зарю в середине на небольших мелких блюдцах, а затем проверить обнаруженный бурьян.
Ночь прошла в ожидании у костра.Наше одиночество было прервано лишь дважды. Первый раз большой филин, усевшись неподалёку на ветку громко ухнул, переполошив наших собак, а затем улетел восвояси. Затем почти в полночь к нам явились неожиданные гости.Это были подвыпившие егерь вместе с участковым миллиционером, которым кроме наших путёвок почему-то обязательно захотелось сверить номера наших ружей. В результате они не отказались от угощения, а выпив, начали рассказывать, как они зимой охотятся на куропаток на дорогах. Когда Дмитрий пристыдил их, ссылаясь на правила охоты и этику,егерь засобирался домой и выпив ещё по рюмахе, наши гости удалились восвояси, пожелав нам не пуха, ни пера.
Туманное росное утро застало нас в "хвостах" озера. Передо мною с обеих сторон тянулись длинные неглубокие баклужины, слегка заросшие по берегам зелёным хвощом, камышом и осокой. Мы с Атосом встали на перешеек на сухом, как раз между этими баклужинами. Димка с Норой ушли куда-то дальше вдоль камыша. Наконец водоём стал оживать. Вот первой подала голос выпь, за ней где-то прокричала кряковая утка и вот в сером утреннем воздухе замелькали силуэты уток, вылетающих в поля на кормёжку. Первый табунок проплыл где-то стороной, а вот следующий летит прямо на меня. Дефурни говорит своё веское слово,два раза как кнутом щёлкая над тихим до этого озером и три кряквы тряпкой падают в соседнюю баклужину. Атос подаёт первую, вторую, плывёт искать третью, но на меня уже следующий налёт и ещё одна утка шлёпается в прибрежный камыш. Димка тоже не отстаёт. Его ТОЗ-34 стреляет так быстро, как будто это полуавтомат. -Когда же он перезаряжаться успевает?-недоумеваю я.
Наконец всходит солнце и лёт уток прекращается. На моём ягдташе девять птиц. Иду в сторону стана, вижу Дмитрия, согнувшегося под тяжестью добычи.
-Не пойдём сегодня перепелов стрелять-авторитетно заявляет он.-Почему?-спрашиваю я.-Птицу надо срочно щипать и потрошить, а потом на вертела и шашлык делать.Иначе всё пропадёт-резонно отвечает он. Солнышко действтительно начинает серьёзно припекать и мы оголившись до плавок, прячемся в сосновую прохладу, приступая к обработке дичи. Оказывается, Дмитрий кроме двенадцати уток, взял ещё двух бекасов и пару коростелей, которых Нора нашла на заболоченном мелководье.
Делаем шашлык, меняя шампура, кипятим чайник. Солнце потихоньку начинает проникать и в наш сосновый рай. Становится нестерпимо душно от костра и солнечных лучей. Наконец съедаем по одной утке на вертеле, выпиваем трёхлитровый чайник и принимаем решение ехать на речку. Приезжаем на речку, находим хорошее место в тени с пологим берегом. Купаемся. Собаки вообще не хотят вылезать из воды, особенно Нора. Её густая сеттериная шубка мучает её нестерпимо. Димка вычёсывает у неё колтуны из-под мышек, снимает репьи с ушей. -Наверное следующую собаку опять поню возьму, надоело с шерстью возиться-вгорячах говорит он. Но я-то знаю его пристрастие к сеттериной интеллигентности, поэтому скромно помалкиваю. Повеяло вечерней прохладой и мы покидаем купальню.
В этот раз решаем попробовать забраться в середину большого озера.Дмитрий снимает болотники, одевает кеды на босу ногу и прямо по воде вместе с Норой идёт по прокосу в камышах. Только блестящие стволы его ружья указывают на его местоположение. Я же повторяю свой утренний маршрут, идя к знакомым баклужинам. Неожиданно Атос тянет по степи метров сто вдоль камышей, привстаёт, а затем прыгает и идёт ко мне с живой кряквой в зубах. Надо же, отлётный подранок. При подходе к перешейку Тошка опять плюхается в воду левого озерца и плывёт к противоположной стороне. Оттуда с громким кряканьем поднимаются шесть уток, две из которых попадают в наш ягдташ.
По всему озеру переполох. Утки разных пород и размеров кружат над водой во всех направлениях. Слышу Димкину стрельбу. Вот от него ко мне несётся на сумасшедшей скорости чирок. Обзаживаю первым, после второго маленькая уточка сворачивается и падает очень далеко от нас куда-то в степь. Атос переплывает баклужину и убегает в сторону дороги, которая вьётся вдоль камышей. Скоро он довольный возвращается с чирком в пасти. Начинает темнеть. Пошёл второй вал лёта уток. Сшибаю ещё пару широконосок и иду на стан. Димка уже там. -Давай, не сочкуй, щипи остальных, а то завтра по перепелам не поохотимся-говорит он мне. В темноте, разрезая грудь утки, я поранился птичьей костью. Приходится доставать аптечку из машины и обрабатывать порезанный палец.
Наконец вкусно запахло свежим птичьим шашлыком. Хитрый Диман достаёт затаренную им бутылку красного сухого вина, затем ещё пару. Причём они холодные, лежали в сумке-холодильнике. Пробуем шашлык из бекасов и коростелей. Мне очень нравится. Вино приятно терпкое, очень соответствует мясу. Говорю об этом Димке, а в ответ получаю:-ну ты и гурман. -Сам такое слово-шучу я и Дмитрий смеётся, гладя Норку за уши. Атос тоже лезет целоваться. -Это уже собачье-человеческая оргия называется-опять шутит Димка. Всходит луна, всё вокруг выглядит таинственным. Сосновые шишки в лунном свете кажутся ёлочными игрушками из детства.
Наше уединение прерывает рёв мотора. Опять приезжают наши знакомые. Димка срочно прячет драгоценное вино и достаёт для встречи бутылку водки.-Ну как, с полем что ли?-спрашивает егерь. От него за версту несёт куревом. Чтобы сгладить этот запах, решаем вместе с ними выпить водки. -А мы тут с Ляксеечем брыконеров пымали-плохо выговаривая слова, говорит участковый-оне на зеленях свиней гоняли- и громко икнув, замолкает на время. -Да отпустить пришлось-вторит тому егерь грустно-начальство ихнее-показывает на участкового.-Мне чо, кабана чо ли жалко?-как бы оправдываясь передо мной, вещает он опять. -Ну, поехали, нечего ребятам отдых портить-виновато говорит егерь. Они уходят и скоро мы слышим рёв мотора отъезжающей буханки.
-Видно глушитель просекает-говорю я.-Совесть у них просекает, разве не заметил, что стыдятся-отвечает Диман. -Ну доставай вино тогда, что ли?-пристаю я к другу.-Плохо, когда друг пьяница-парирует он, наливая вино мне в кружку.
Утро с росой и туманом встречает нас у края озера, там, где кончаются камыши. Тянет лёгонький низовой ветерок. Пускаем собак, расходимся. Нора с Атосом обыскивают каждый свой край бурьянов. Собаки опытные, работают в полном контакте с нами. И вот она-награда-первая стойка в середине бурьянов. Посыл и жирнющий коростель после выстрела оказывается в моём ягдташе. Норка тоже кого-то нашла, со стороны Димки слышится торопливый дуплет и крик:-держи! Прямо на меня низом летит выводок куропаток. Пропускаю их мимо кобеля и делаю успешный дуплет. Разбитый выводок улетает в лесопосадку через поле. Идти туда не имеет смысла. Продолжаем охоту, встречаясь в конце большого клина нескошенной суданки среди бурьянов. У нас с Атосом полная сетка ягдташа, да и на тороках птички висят. У Димки тоже.-С полем, барин-одновременно говорим мы друг другу и смеёмся на всё поле. Идём на стан. По пути метрах в шестидесяти на нас налетает ворона.
-Попробуй, Дефурни должно достать-подначивает меня Димка. Перезаряжаться некогда, поэтому стреляю девяткой с большим упреждением. Ворону подбросило, но линии полёта она не изменила.
-Помирать полетела-подтрунивает Димка. В это время ворона как камень падает в камыши. -Отлично!-кричит Диман-я же говорил, что достанет.
На стану опять возня с дичью, приготовление шашлыка из перепелов, куропаток и коростелей. Кушаем, затем складываем палатку, едем на речку, купаемся. Поскольку Диман не за рулём, он дразнит меня, допивая вкусное вино. Мне же приходится довольствоватья только чаем. Перепела на шампурах получились удивительно вкусные. Несъеденную,но пожаренную дичь складываем в сумку-холодильник. Вечером опять стоим зорю и мокрые, прямо из болота, едем по домам.Собаки высовываются из окон машины, жадно ловя носами прохладный воздух. Домашним очень понравилась птица, жаренная на шампурах, но нам с Димкой больше не хочется охоты в такую жару...
ПАМЯТНАЯ ВСТРЕЧА.
В 1979 году приехали мы с отцом на катере в охотугодья острова Березниковский. Было это тогда закрытое для гражданских лиц охотхозяйство общества охотников "Динамо". Но какой-то процент путёвок гражданским лицам всё же продавался, поэтому нас всё-таки туда пустили. Егерь в военной форме с погонами капитана внутрених войск придирчиво осмотрел мой кандидатский билет и сказал, что с ружьём в угодья он меня пустит только под ответственность отца. Папа заверил его в полной безопасности моего нахождения в угодьях. Затем тот выдал нам ключи от крайнего домика, бельё и предупредил, чтобы с 23 часов никакого шума не было, потому что ожидается приезд генерала КГБ. И таинственно поднял вверх большой палец правой руки.
Устроив быт, пошли с Мартом посмотреть ближайшие места. Нашли скошенную луговину со стожками сена, вокруг которой были в шахматном порядке разбросаны несколько небольших озёр, а конец луговины упирался в подковообразный большой залив, на берегу которого лежало несколько гребных лодок.Вернувшись назад, мы спросили егеря, можно ли охотиться на луговине с собакой и в каких озёрах мы никому не помешаем.Его ответ нас несколько обескуражил.Оказывается, генерал заядлый спаниелист,любящий стрельбу луговой и болотной дичи, поэтому по лугу можно будет ходить только с его разрешения. А вот утку можно стрелять везде, поскольку на базу из охотников никого больше не приехало.
Поужинав, мы сели на сходнях за стол и стали наблюдать за коренным фарватером. Вот издалека показались огни большого теплохода, с которого доносилась музыка, вот прошёл гружённый нефтеналивной танкер, а вот быстро пролетели огоньки моторной лодки. Через час к причалу подошёл катер на подводных крыльях. Из него выгрузились двое. Первый был небольшого роста, крепкого сложения седой человек с пронзительным взглядом умных глаз, а второй был белобрысым молодым человеком лет двадцати пяти в очках.
За ними на сходни выпрыгнули и тут же легли два чёрно-пегих спаниеля.
Март подбежал знакомиться, но один из спаниелей злобно зарычал, после чего наш кобель вернулся назад.-Нельзя,Малыш!-строго прикрикнул седой и кобель отвернулся от нас, продолжая лежать. -Красивый пойнтер у Вас-сказал он отцу и представился-Васькин Василий Тимофеевич-добавив-Дмитрий, мой младший сын,учёный- биолог. После чего представил собак:-Малыш и Бекас.
Мы также представились .
Утром егерь постучал к нам в окно, сказав, что приехавший генерал зовёт нас вместе чай пить. Быстро умывшись, мы с папой проследовали в генеральский домик. -Присаживайтесь, Валерий Павлович-пригласил за стол генерал-ничего такого особенного нет, вот малинки с нашей дачи попробуйте.
После чаепития Василий Тимофеевич поинтересовался, как у молодого охотника с техникой безопасности и узнав, что с этим у меня всё в порядке, вдруг предложил мне пострелять из привезённого им ружья.
Я был польщён и удивлён этим,а отец мой не меньше моего.-Да не волнуйтесь, сейчас все вместе пойдём на луговинку, надеюсь что дупелишки с бекасиками ещё остались.Генерал открыл два ружейных ящика. В первом лежал хорошо исполненный ИЖ-12 с серебряной гравировкой и двумя парами стволов, во втором лежал великолепный Голланд-Голланд Ройал с двумя парами стволов и золотой гравировкой на досках.
Нуте-с, пойдёмте молодой человек Вам ружьё посмотрим-сказал он и потянул меня за руку в следующую комнату дачи. Вот это попробуйте-сказал он, вручая мне в руки на вид довольно простенькое ружьё с неполными замками.
w.w.Greener-прочитал я надпись на стволах. -Ну пошли на охоту-сказал Василий Тимофеевич и добавил-вскиньте, как ложится?Не длинновато ложе?
Но я уже весь раздулся от счастья и такого доверия, совсем забыв о привезённой папой специально для меня императорской тулке.
Туман над луговиной постепенно рассеивался, потянул едва заметный ветерок.
Мы разошлись. Дмитрий Васильевич с Бекасом обыскивали левую часть луговины, Василий Тимофеевич с Малышом правую, нам же с папой и Мартом, как гостям была предоставлена практически вся середина. -Это как раз для пойнтера-сказал нам генерал, добавив-ни пуха! Март начал широко челночить между стогами сена. Наконец первая стойка, из-под которой отец дал мне стрелять. Крякнув, жирный дупель потянул по дуге через луговину. Гринер лёг в плечо, планка догнала птицу и вот уже папа поздравляет меня с полем.
Птицы оказалось немного. Выстрелы со всех трёх сторон звучали нечасто. Когда охотники сошлись в конце луговины, то у всех на ягдташах висело по пять-шесть птиц. У одного лишь отца было шесть дупелей, четыре бекаса и один коростель. Все поздравили друг друга с полем и мы двинулись на базу.
Всю дорогу Василий Тимофеевич рассказывал нам про свой Голланд.Оказывается, когда он был министром МГБ Таджикистана, это ружьё в ужасном состоянии подарили ему местные миллиционеры.Сначала его хотели отдать в музей, поскольку по преданиям, его подарили Бухарскому эмиру англичане во время интервенции 1919 года.Затем, за неимением документальных свидетельств этого, его подарили министру-охотнику. После этого ружьё было направлено в ЦКИБ, где его полностью отреставрировали, вдобавок изготовив к нему новую тульскую пару цилиндров.
Придя на базу генерал сразу же достал принадлежности для чистки, посадил нас всех рядом с собой и мы приступили к чистке, и смазке ружей. -Оружие, за ним ухаживать надо, тогда и оно нам не откажет никогда-сказал он нам в назидание. Разговорившись, узнали, что Васькины всей семьёй живут в доме, где живёт семья маминой старшей сестры. Прощаясь, Василий Тимофеевич пригласил нас к себе в гости.
Много лет после этой первой встречи, пришлось мне общаться с членами этой удивительной семьи. Дмитрий Васильевич, впоследствии работавший доцентом кафедры зоологии и энтомологии СГСХИ и преподававший там охотоведение, научил меня основам таксидермии.
Много раз мне приходилось оказывать врачебную ветеринарную помощь различным животным, жившим в их семье.
Я знал наизусть все ружья в генеральской коллекции. Мною прочитана каждая книга домашней библиотеки с их Ex librisом. Но время неумолимо. Из всей семьи единственным живущим ныне охотником остался их внук, сын Дмитрия Васильевича. После смерти Василия Тимофеевича почти вся коллекция ружей и библиотека были распроданы далеко не за их действительную стоимость.Нет в живых многих, с кем приходилось много общаться и дискутировать. Но та давняя памятная встреча как сейчас стоит у меня перед глазами.
Сидим вдвоём мы возле ели
Уж зорька кончилась давно
Собачки корм совсем подъели
Им что-то снится всё равно
Поблескивают ружья тускло
Висят на ветках ягдташи
Плывёт по пруду чёлник утлый
Здесь есть отрада для души...
ТО ЛИ ПООХОТИЛИСЬ, ТО ЛИ ПОРАБОТАЛИ...
В один из очередных зимних выходных середины девяностых годов приехал я на поезде в один из райцентров области. Встречать меня приехал мой бывший однокашник Сергей, работавший в то время ветеринарным врачом в одном из местных сёл. У его соседа был смычок русских пегих гончих,псовая борзая без документов и ягдтерьер. Зайцев в том году было много, поэтому охота ожидалась интересная. Приехав, познакомились с соседом.Звали того Женя. Для знакомства мой коллега выставил на стол бутылку с каким-то прозрачным напитком непонятного цвета.На мои расспросы он ответил, что это настойка женьшеня, только что полученная им в одной из ветеринарных аптек.
На вкус настойка действительно оказалась приятной и заметно прибавляла сил.
Утром на лыжах мы вышли за околицу. Крупный пегий выжлец по кличке Дунай сразу же ушёл в видневшийся неподалёку яблоневый сад.Выжловка Затейка последовала за ним. Борзяк по кличке Ястреб всё это время бежал где-то сбоку. Вот очень низким басом рявкнул Дунай, ему вторила визгливым фальцетом Затейка и гон начался. Женя сказал, чтобы я встал в посадку вдоль дороги, идущей через сад, а сам он занял лаз в заснеженных камышах залива маленькой степной речки Еруслан. Собаки ушли к концу сада, скололись, затем выправив скол, пошли по-зрячему. Очень далеко вижу быстро бегущего между рядами яблонь русака. Он должен пройти от меня на пределе выстрела. Дефурни уже в плече. Заяц показывается из-за яблони, стреляю двойкой и косой развернувшись в другую сторону, уходит, скрываясь от меня за деревьями.
Гончие доходят до места стрела, разворачиваются и уходят, повторяя заячьи петли. Вижу, как Ястреб залёг возле того места, где заяц крутанул гончих.
Гон возвращается назад. Вижу как подранок выходит на чистое. В это время огненно-рыжий вихрь поднимает снежную пыль и затаившийся борзяк на моих глазах залавливает зайца в доли секунды. Красивое зрелище,никогда раньше такого не видел. Подвалившие гончие устраивают с борзой свару за зайца.
-Отрыщь!-кричит Евгений, отбивая трофей у собак. Внезапно начинается обильный снегопад и мы прекращаем охоту.
У околицы нас уже ждёт ветеринарный уазик. Озабоченный Сергей просит у меня помощи. Оказывается, в соседней деревне у его тёщи никак не может разродиться рано покрытая быком первотёлка. Заезжаем в ветпункт, берём всё необходимое и едем за двадцать километров через заснеженные поля в соседнюю деревню.
Тёща встречает нас вся в слезах и просит о помощи. Пока кипятятся хирургические инструменты, осматриваю роженицу.Так и есть, сама не разродится. Таз ещё узкий, плод большой и без кесарева сечения не обойтись.
Переодеваемся, фиксируем корову в привезённом нами складном станке.
Делаю надплевральную новокаиновую блокаду по Мосину. Надеваем специальные фартуки, готовим руки по Спасокукоцкому, моя их в тазике с расствором нашатырного спирта. Ассистент мне попался, прямо сказать, неважнецкий.
Видимо его навыков в хирургии и акушерстве для проведения полостной операции было явно недостаточно. Там, где надо было придерживать вылезающий из раны кишечник и тянуть на себя матку, он делал всё с точностью ровно наоборот. Наконец с помощью ненормативной лексики мне удалось найти взаимопонимание с ассистентом. По крайней мере кетгут он уже заряжал в иглу с иглодержателем почти профессионально, не путаясь в номерах нити.
Через два часа пятнадцать минут с начала операции крупный лобастый телёнок уже сосал вымя прооперированной матери. В это время выяснилось,что шофёр Сергея уехал домой в райцентр и до сих пор не вернулся. Телефон работал плохо, дозвониться никак не удавалось, да тут ещё впридачу снегу навалило полно, а снегопад так и не обещал прекращаться. К тому же выяснилось, что надо помочь им хотя бы в первые сутки послеоперационного периода, поскольку без врачей там все были беспомощны, как дети.
Радовало только то, что с едой и выпивкой там был полный порядок.
Тёща Сергея моментально накрыла великолепный стол, на котором было полное изобилие. Так мы и прожили последние сутки. Стол, сарай и оказание очередной помощи роженице, небольшой чуткий сон и опять сарай, затем опять стол. Снега на улице намело столько, что водитель ветстанции к нам не проехал, поэтому мы задерживались ещё на сутки, ожидая, когда бульдозер расчистит дорогу.
В результате моё пребывание затянулось ещё на два дня и поохотиться больше не удалось. Кода я уезжал, Сергей подарил мне небольшой набор хирургических инструментов. Уже в купе поезда мы выпили с ним водки, обнялись и попрощались. Через неделю он позвонил мне и сказал, что успешно снял швы, а также сообщил, что готовится к поступлению в аспирантуру по хирургии, поскольку ему очень понравилось, как я делаю операцию.
Мечтам его не суждено было сбыться.Через два месяца я получил известие о том,что он насмерть разбился на машине...
ЛЕТАЮЩИЙ ПО ЛЕСУ КОЛОКОЛЬЧИК.
В начале восьмидесятых годов осенью мы с Мартом приехали на десятую дачную, где была конечная остановка трамвая . Там уже собралось несколько легашатников для участия в полевых испытаниях по вальдшнепу. Ждали лишь судей. Наконец прибыли две машины. В одной из них сидел А.Д.Шувалов, за рулём другой сидел В.К.Сочков. Проведя жеребьёвку, пошли в лес.
Первой выступала ирландский сеттер Динга А.Ф.Дубина. Вскоре она нашла трёх требуемых правилами птиц и получила свой заслуженный диплом. Следующим двум курцхаарам не повезло. Первая собака погнала, а вторая никак не могла найти вторую птицу в отведённое время. Судьи предложили мне не выставлять собаку. Я согласился. Сочков пригласил меня в свою машину, поскольку жили мы с ним неподалёку на одной улице. -Только в один лесок заедем, поохотимся-предупредил меня Вячеслав Константинович.
Старенький москвичонок-403 довёз нас в район нынешней кольцевой автодороги. Сочков вынул из чехла видавший виды Зауэр со стянутой болтами сломанной шейкой ложи. -Игорь, оставьте пожалуйста пока кобеля в машине, а то Ледка нервничать начнёт-попросил он меня. В следующее мгновение он одел на Леди-Гамельтон ошейник с огромным рыболовным колокольчиком, занимающим половину груди и без того миниатюрной собачки. -Ледка, ищи!-дал команду собаке Вячеслав Константинович.
И тут началось неописуемое действо. Леди на огромной скорости унеслась в лес, распространяя вокруг себя гамму звуков, переходящих в кокафонию.
Мы двинулись вслед лесному концерту. Колокольчик извлекал какие-то совсем необычайные тона, а собака носилась по кустам и полянам как сумасшедшая.
Наконец звон смолк, оставив в воздухе последнюю звенящую ноту, переходящую в гул. Сочков поспешно побежал туда, откуда исходили эти звуки. Леди, вытянувшись в струну и высоко задрав и без того курносый нос, указывала на густую посадку акации. -Пиль!-крикнул Сочков и вальдшнеп сделав свечку, завис над кустами. БОТ-БОТ-сказал Зауэр и птица спокойно пролетела мимо нас в другой лес.
Опять кокафония звуков колокольчика, цепляющегося за кусты и мотающегося в разные стороны на груди Леди, заканчивается протяжным звуком на очередной стойке. Опять два промаха и всё повторяется сначала. Так продолжается часа два. Мы возвращаемся к машине. Сочков предлагает мне взять его ружьё и походить с Мартом. Оказывается, сегодня у кого-то из его родственников юбилей, поэтому вернуться домой "попом" никак не входит в его планы.
Я вскидываю ружьё и удивляюсь, как Вячеслав Константинович вообще может из него попадать, поскольку оно мне прикладисто, а мои руки намного длиннее его.Делаю замечание по этому поводу и слышу в ответ:-Не порите чушь! Я его с войны привёз и прекрасно к нему привык. Выпускаю Марта из машины.
Тот спокойно, не спеша обыскивает опушки, не упуская меня из виду.
Через пять минут первая стойка в тех же акациях. Посыл, вылет вальдшнепа на чистое и спокойный выстрел на двадцать пять метров. -Давайте ещё поохотимся-предлагает старик. Я не возражаю. Так мы и ходили почти до заката. Ягдташ заметно потяжелел. У машины Вячеслав Константинович извинился за свою резкость и отдал мне пять вальдшнепов из девяти взятых.
-Наверное, действительно надо ложу под себя подогнать-сказал он мне на прощание, высаживая нас с Мартом возле дома. Но как показала практика, так он и стрелял до конца своей жизни с той ложей, со скреплённой болтами шейкой. И Леди до самой смерти носилась по лесу с этим невообразимым колоколом, издававшим такие непредсказуемые звуки. Такие они были, эти старики...
Типа, братва не поймет.
Преамбула. Случился это смешное происшествие в середине нулевых. Я тогда постигал азы обучения ретриверов, и как большинство новичков искал учителей на просторах ретривероводческого пространства. Опыт охоты с ретривером у меня был, с первым своим собачьим другом я охотился от Кушки до Анадыря, но учил его вместе с собаками отца как обычную легавую. Отец трагически погиб в конце 90, учителей у меня не осталось, вот и пришлось изучать рынок предлагаемых услуг на этой болотистой почве. Рынок был не велик и попал я к одному известному ретривероводческому гуру. Гуру исправно брал деньги за занятия, а учить вроде как не торопился. Все работа заканчивалась бросанием палочки с крылышками и многословными умными рассуждениями на тему контакта, ширины поиска и дальности чутья. Слова правильные, завораживающие новичка своей сокрытой глубиной и причастностью к ВЕЛИКИМ ОХОТНИЧЬИМ ТАЙНАМ! Но я парень упертый, ежели чего решил, то выпью обязательно, поэтому с покорностью и терпением ждал того момента, когда этот самый контакт, поиск и дальность снизойдут на нас сирых и убогих. Несмотря на нехватку времени, исправно посещал натаски и испытания с многозначительным названием <кинологические мероприятия> и честно внимал гуру, человеку немолодому, бодро несшему немалый груз чинов и титулов и благородно источающему свет заветного знания на мою кинологическую тьму. Единственно, немного непонятно было, зачем гуру закрашивает благородную седину веселыми красками для волос, но вопрос этот я так и не собрался с духом задать столь благородному человеку. Один из первых случаев, поколебавший мою святую веру в КИНОЛОГИЮ произошел на очередном чемпионате, проводимом этим основоположником и закоперщиком. Кстати, меня не перестает удивлять и сейчас количество чемпионатов, фестивалей и других кинологических мероприятий, проводимых для ретриверов, а особенно то, что при всем этом благообразии количество рабочих собак не увеличивается, а уменьшается.
Амбула. Сначала все шло как обычно. Толпа владельцев ретриверов, натаска, где одну полуживую утку гоняет по пруду стая собак, а потом рвет в клочки, стремясь принести добычу хозяевам и не отдать конкурентам, шашлыки и коньяки, словом все по сценарию. После таких мероприятий символ лабров для меня не улыбающийся пес со страниц телевизионной рекламы, а <паровоз> из четырех собак, весело скачущий по коридору старой гостиницы, сжимая переднего товарища в эротическом захвате, при этом не обращающий внимания на мелочи типа половой принадлежности партнера. Утром, после горького похмельного завтрака начался этот самый чемпионат. Внимание привлекало несколько деталей. Первая (скорее первый) - колоритный хозяин одной собачки-участницы, пришедший к нам из середины веселых девяностых типаж братка-богатыря, со всеми необходимыми регалиями профессии, от унитазных золотых цепей на шее до барсетки в огромной лапе и отсутствием волос на маленькой голове. Вторая деталь - неожиданный приезд <десанта> из другого кинологического клуба с руководством и несколькими участниками. И третья деталь - приобретшее цвет незрелой фисташки лицо нашего благородного дона, смотрящего на мир глазами побитой собаки.
Интересно, подумал я: чем же все закончится:
Чемпионат прошел без больших неожиданностей, десант показал отличную работу (не фига себе, подумал я, так вот как должен работать ретривер), пришел ласковый летний вечер, а ним время подводить итоги. Тут то и началось.
Победителем стал один из <варягов>, собака завидно отличалась по выучке от всего, что я видел раньше. Но бесспорная победа была бесспорной отнюдь не для всех. На сцену выдвинулся наш браток и не терпяшим возражения тоном призвал гуру к ответу.
- Где медаль моя? Братва уже знает, что я медаль получил, не могу я без медали назад. Я что, лох лесной? Тебя кто за язык тянул? Лаве получил - отработай!
Лицо гуру сморщилось как печеное яблоко. Тоска в глаза переливалась через край. На ум пришла ильфопетровская фраза <Киса, нас сейчас будут бить>. Обняв гиганта за талию и тихо щебеча ему в ушко, гуру постарался решить проблему. Откачать момент, как сказал бы обиженный браток. Сладкая речь гуру прерывалась возмущенным басом несправедливо обделенного медалью, братва не понимала. В воздухе пахло озоном.
Неожиданно на помощь пришел кто-то из десанта.
-Да кубок можно в магазине купить. И медаль тоже. И стоят дешевле. Дать телефон?
Браток оживился.
- Так, ты, это: типа бегом за лаве.
Гуру растворился в вечернем тумане, материализовавшись через несколько секунд с зажатыми в кулаке объектом раздора.
<Ну, типа, чисто сердечно смягчает.> - резюмировал браток. <Смотри, больше не шали, хорошо что люди подсказали. Повезло тебе:>, и черный крузак вильнув задом исчез на дороге в Москву. Участники чемпионата, пересмеиваясь, расходились по машинам, пора и мне, подумал я. Сев в машину, мы переглянулись с женой: <да: медали и кубки стоят не дороже чем в магазине,> сказал я, а вся эта шелуха -действительно развод для лохов: Но что бы поверить в эту диссидентскую мысль мне пришлось повидать и передумать еще много-много:.
----------
"A retriever is a huntingdog for multiple use -<BR>NOT a companiondog that can be used for hunting."
Какие синие по полю
Везде разбросаны цветы
Опять мы вырвались на волю
Где воплощаются мечты
Везде трава до горизонта
И перестук перепелов
Лучи искрящегося солнца
В росе сияют.Нету слов
Восторгом наполняет сердце
Простор засеянных полей
Ступни мои обуты в берцы
И травы они мнут всё злей
Уж мы плотину миновали
Мой пойнтер спущен с поводка
И остановится едва ли
Дичь не причует он пока
Он сразу с ходу развернётся
И статуей замрёт на миг
Лишь чуть ведущий улыбнётся
У нас с собакой общий бзик...
ОБ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ГЕОГРАФИИ,БАРАНАХ, СОБАКАХ И КОНЕЧНО ЖЕ ОХОТЕ.
В конце семидесятых годов большая компания Саратовских легашатников отправилась на поиски охотничьих приключений в соседний с нами Казахстан. Всю дорогу шло обсуждение зверовых качеств тогда довольно редко встречавшейся у нас породы дратхаар. Её представителем в нашей буханке присутствовал Боб Юрия Ивановича Боровского. Тогда погранпостов между союзными республиками не существовало, поэтому мы и не заметили, как очутились уже в Уральской области.
Очередной перекур у взрослых был устроен возле плотины через оросительный канал. На другой стороне канала паслись овцы.Пастуха вообще не было видно, овцы совершенно самостоятельно двигались в нашу сторону, блея и пощипывая траву.
Вдруг мой папа закричал:-Юра, смотри что твой вурдалак делает.Нас сейчас здесь арестуют и больше на охоту никогда не пустят. Боб плыл по каналу с противоположной стороны к нам, а в зубах его был небольшой барашек.
Юрий Иванович кинулся к каналу, вытащил собаку из воды и отобрал барашка из пасти. Но, увы, тот был уже скорее мёртв, чем жив. Поскольку пастухов вокруг не было, пришлось погрузить неожиданную добычу в уазик, а остановившись через несколько километров, ошкурить барашка и освежевать.
Присолив мясо и убрав его в мешок, с чувстсвом вины мы двинулись дальше.
К вечеру пришлось заночевать в степи и неожиданно доставшийся нам барашек пошёл на шашлык. Постепенно мужики стали шутить и проступок Боба уже не казался им таким уж скверным. Утром двинулись дальше. Путь наш лежал на озеро Сор-Чеганак, дорогу к которому никто из присутствовавших в экспедиции не знал. Уже к вечеру въехали мы в какое-то селение.
У продуктового магазина сидело несколько стариков, которые о чём-то мирно беседовали. -Апа,уважаемый, как проехать на Сор-Чеганак?-спросил отец у ближайшего старика. -Очень просто-было ответом-поедешь прямо, через три километр будет два дорог. Право не езжай, лево езжай. Ещё пять километр будет три дорог. Лево-право не езжай, прямо езжай. Ещё три километр увидышь адын лес. Павернёшь налево, пятсот метр и увидышь много-много лес.
Сто мэтр проедишь, будет мал-мал дарог. Сто мэтр и вот тэбе Сор-Чеганак.
Едем, едем, а на лес и никакого намёка нет.Отмахали километров пятьдесят, бензин пришлось с одного бака на другой переключать. Возвращаемся назад. Там всё, как и прежде. Сидят себе аксакалы, беседуют неспешно. Попросили показать, обещали назад привезти.
-Арака бар?-было вопросом.-Бар!Бар!Вот тебе сразу две бутылки, только покажи дорогу пожалуйста. -Поехали-было ответом. Подъезжаем к первой развилке. Старик спрашивает-как тут ехал?
Ему показывают.-Правильно ехал-отвечает. Доезжаем до второй развилки.
Тут как ехал?-опять вопрошает старик и удивляется-правильно ехал.
Через несколько километров он вдруг говорит-астанави шайтан арба. Останавливаемся, он выходит, подходит к маленькому кустику саксаула и говорит-ты что, слепой однако?Вот адын лес. А вон многа-многа лес-показывет он рукой на виднеющуюся невдалеке лесопосадку. Подъехав к ней обнаруживаем заросшую ковылём дорогу, сворачиваем на неё и попадаем на огромное степное озеро. Только теперь до нас дошло, что в степи любая растительность на вес золота и каждый кустик уже сам по себе лес.
Старик решил заночевать с нами. Ему тут же выделили спальный мешок, посуду и мы приступили к трапезе. Адаптировавшись в нашей компании городских интеллигентов, старик говорит, что зовут его Семён, отец его из поволжских немцев, которых выселили в начале войны в казахские степи, а мать местная.
Уезжать он отсюда никуда не хочет, потому что прожил тут всю жизнь. -Все тут на кладбище лежат. Я уеду, кто за могилами ухаживать будет?-задаёт он самый важный для себя вопрос и сам же отвечает-некому, только Сёмка должен-говорит он о себе в третьем лице. Утром дед Семён показал нам подходы к мелким плёсам, на которых кормилась масса утвы и гусей. Впервые тогда увидел я колпиц, удивившись их лопатообразным клювам и белоснежному оперению.
Началась охота. Боб вместе с Мартом наперегонки подавали сбитых птиц всей команде. После зорьки Олег Иванович пошёл с Ледой вдоль озера. Через некоторое время с той стороны раздались частые выстрелы. Олег Иванович пришёл на стан с ягдташём, полным куропаток, а сзади его висел какой-то мелкий зайчишка. -Олег, зачем зайчонка застрелил?-спросил его отец.
-Нету зайчонка, талай называется-объяснил дед Семён. Все пошли по куропаткам и зайцам. На дворе был уже ноябрь, поэтому птицу вполне можно было довезти домой, не опасаясь за то, что она пропадёт.
Мы с отцом и Мартом пошли в строну видневшейся посадки, а Константин Георгиевич вместе с Боровским, в сопровождении Боба, отправились туда, откуда пришёл Олег Иванович. В посадке Март нашёл три больших выводка куропатки и поднял около десятка толаев. Оказалось, что попасть по мелкому, быстро шныряющему между кустами прекати-поля зверьку, не так-то просто. Мы с отцом расстреляли по пятку патронов, прежде чем первый толай стал нашим трофеем. Наполнив ягдташи, мы двинулись к стану.
-Хороший многа-многа лес-прокомментировал охоту папа.
Семён показал нам свои вентеря, которыми разрешил пользоваться, пока мы здесь живём.-Всё равно рыба прападает, нету харашо это. Пусть люди едят лучше, харошие Вы ребята, приезжайте ещё-высказал он свою мысль.
Водитель Валерий Николаевич отвёз Семёна в селение без названия, оставив ему в благодарность собранные нами в рюкзаках городские гостинцы в виде пачек чая, сухарей и конфет. Хотели отдать ему уток и гусей, но тот наотрез отказался. -Барашка кушать надо, итак волки кушают барашков-сказал он нам на прощание. И добавил-барашка в степи увидете, смело можно кушать, а то волки сожрут. У Юрия Ивановича после этих слов отлегло от сердца. Оказывается, овцы и скот здесь пасутся весь сезон без присмотра, а в середине зимы их отлавливают и загоняют в кошары. А бычков отправляют на мясокомбинат.
Ещё неделю жили мы на гостеприимном озере Сор-Чеганак. Ловили рыбу, стреляли дичь. Собачки приспособились работать среди кушырей. Бобу Юрий Иванович каждый вечер при свете костра прочищал глаза от репьёв и просянки.Впрочем, и наши пойнтера резались осокой, что тоже было не совсем приятным.
Ночь в конце недели выдалась холодной. Пришлось нам вместе с собаками закутываться в овчинные зимние полушубки.
В середине ночи повалил снег. А к утру мы услышали сквозь завывания вьюги гул тракторного мотора. Оказывается Семён послал своего сына узнать, не надо ли нам чего. Мы были благодарны за такую заботу этому старенькому степному человеку с большим человеческим сердцем.
Через пару часов по рассчищенной трактором дороге мы покинули стан на озере Сор-Чеганак. Приехав туда через пару лет, узнали, что Семён уже год как лежит на том самом кладбище, из-за которого он там и оставался жить.
ОДНОРАЗОВЫЙ ПОВОДОК
Есть у моего спаниеля плохая привычка - он грызет поводки. Только поводки, не обувь, не мебель, не провода. Даже с вешалки снимает, когда <один дома>, выражает свой протест против одиночества, что ли. Столько их извёл - не сосчитать, и приходится водить его на одном недогрызенном - разлохмаченный весь, но несколько ниток осталось целых. Вид конечно ужасный. Вот моя дочка - а она уже девушка самостоятельная, работающая - и купила два поводка новых, а старый, погрызенный - отобрала. Нечего, говорит, позориться.
А мы как раз собрались на испытания по утке, пора нам уже себя показать. Мероприятие это торжественное и не короткое. Комиссия ходит по озеру с каждой собакой не менее получаса, это если собака сразу находит утку, а может и до часа, пока не найдёт. А собак не один десяток, так что это с рассвета до темноты. Очередь устанавливается по жребию, если вытянул большой номер - то сиди и жди в лагере, под тентом, пей чай. Так что чаю выходит много, и вода быстро кончается, а в этот раз место такое, что воды-то как раз рядом и нет, только та, что с собой привезли. Надо ехать или идти. Время есть, и решил я сходить за водой в магазинчик при автозаправке, она там из лагеря даже видна, не так далеко. Ларри с собой взял, пусть поносится по полю, пар стравит.
Пришли к заправке, и привязал я пса около входа к такому небольшому рекламному стенду у входа, он раскладывается как лестница-стремянка. <Где, говорю, вода простая у вас?> - спрашиваю продавщиц. - <А вот у входа стеллаж>. Полез я за водой на верхнюю полку - Ларри на меня смотрит с улицы - а стеллаж оказался хлипкий. Бутыли с водой с грохотом посыпались на пол. Тут Ларри и дал дёру. <Хозяин, видно, погиб - дай хоть я спасусь, дам своим знать о страшной трагедии>. Стенд рекламный хоть и вдвое тяжелее самого пса, но на его скоростных качествах это никак не сказалось, в мгновение ока он исчез за углом, только лязг от стенда ещё был слышен некоторое время. За ним с воплями несусь я, машинально схватив бутыль, за нами - охранник магазина. Ну как же, воду спёрли, да и стенд ведь тоже имущество!
За вторым углом поводок наконец развязался, пёс остановился, забрал я его, стенд, бутыль и вернулся в магазин, за воду заплатить. Продавщицы говорят <ну и заходили бы с ним, чего вы его на улице оставляете?>. Ну как же, зайдёшь, сразу начнут: <куда вы с собакой прётесь>, знаю я.
В общем вернулись мы в лагерь, попили чаю, дождались своей очереди, пошли на испытания. Испытания трудные - спаниель должен пробираться через камыши, почти всё время вплавь, встать там особо не на что, а почуяв утку, должен её преследовать и почти догнать, пока она не поднимется в воздух или на чистое не выплывет - а то эксперты не увидят и работу не засчитают. Эксперты кто на надувнушке плывет, кто бредет за владельцем по воде. А владелец: где в грязи по колено, а где и вплавь - причем ила на дне тоже по колено, да ещё с корягами. В сапогах никакого смысла нет, зальёшь всё равно, поэтому в кедах да штанах, какие не жалко. Грязные все, и хозяин и спаниель, как цуцики, грязнее только те эксперты, которые вброд ходят. Хорошо хоть тепло. Слепни ещё, чёрт, жигают как иголками, а как хлопнешь по нему мокрой ладонью - в ухе потом звенит.
Ларька молодец, нашёл уток сколько надо, одну на чистое выставил, с голосом, другую поднял глубоко в камышах, тоже с голосом - и проводил до воды, так что эксперты убедились, что утка не шумовая, а именно собакой поднятая. Единственно только пока его отзовешь - оборёшься, никак не хочет охоту прекращать. А надо, а то другим утки не останется, испытания-то ещё не кончились. И так-то некоторые испытуемые - кто <без подъема>, а у кого только одна утка сработана - и непонятно, не то собака ищет неохотно, не то уже утка распугана.
Потом на подачу проверили - не без шероховатостей, но подал утку и с суши, и с воды, только выплевывает быстро, надо ловить, чтобы на землю не упала, а то за это штраф. Так что всё в целом неплохо. Посадил я его в машину, чтобы в лагерь ехать, свертываю поводок - и аж похолодел. Он пока стенд волочил по асфальту, поводок-то об асфальт и протерся, там, где узел был, почти на половину ширины! На один день его хватило!
Что ж теперь дочка скажет, когда узнает?
Одно может спасти: дипломчик-то мы всё-таки получили, первый в нашей карьере, хоть и третьей степени. Только этим и оправдаемся.
ВЕЧЕРНИЙ ТРИЛЛЕР.
В октябре 1984 года,в одну из суббот, по предварительному созвону приехал ко мне на кафедру мой приятель Сергей. Был он уже с ружьём, рюкзаком и патронами. Мы быстро доехали на троллейбусе до моего дома, взяли ружьё, патроны, бутерброды и термос, после чего вместе с Мартом выехали на пригородном автобусе в близлежащие угодья.
Почти в сумерках, пройдя несколько километров от трассы, мы очутились в овраге, вокруг которого располагалась большая свалка. Сложив ружья, пустили кобеля в поиск.
Через несколько минут первая стойка, подъём вальдшнепа и успешный выстрел Сергея. Далее моя очередь и всё повторяется в той же последовательности.
До темноты оставалось ещё около сорока минут, но Март всё находил и находил вальдшнепов. Последний вылетел почти в полной темноте, полетев в сторону белеющей мусорки. Ловлю птицу на планку, жму и вот уже Мартышка подаёт мне десятую за этот успешный вечер птицу.
Выходим из оврага, присаживаемся на траву. Сергей расстилает газету. Достаём помидоры, огурцы, бутерброды, термос с чаем. Серёга припас заветную четвертиночку "Столичной" и банкет под взошедшей луной начинается.
Вспомнили свою поездку в Казахстан, где мальчик назвал отца "папой бараном", гусей, которых подавал Мартышка, свои прежние охоты по вальдшнепу и фазану.
Время перевалило за полночь и мы расстелив спальные мешки, легли спать.
Утром, пройдя вдоль заброшенных дач, взяли ещё шесть вальдшнепов.
С одним из них приключился забавный случай. Март стал, я подошёл, приготовился, послал. Вальдшнеп вылетел между яблонями. Чувствую, что слишком обгоняю птицу, жму, но вальдшнеп падает чисто битым. Оказалось, что дробь опередила птицу, а причиной гибели оказался войлочный пыж, вошедший в тушку на достаточную глубину и повредивший внутренние органы.
К вечеру выдвигаемся на автобусную остановку. Я одеваю на кобеля металлический намордник, купленный мною на рынке, без которого правила на транспорте запрещали тогда провоз собак. Идём вдоль нефтеналивных отстойников.
Вдруг Март спускается по бетонной стенке вниз и пробует пробежать по застывшей сверху нефтяной плёнке. Через мгновение я вижу только страдальческие глаза собаки,смотрящие на меня сквозь сетку намордника, а всё остальное уже погрузилось в густую нефть.
Быстро сбросив рюкзак и ружьё, я пытаюсь дотянуться до собачьей морды. Под руку попадает только проволочная сетка намордника.
Тащу на себя что есть силы, а Сергей тащит меня сзади. Так и вытащили как в сказке про репку почти уже совсем утонувшую собаку.
Март весь в нефти. Пытаемся протирать его травой. Затем переходим на свалку, находим там всякие тряпки, продолжая оттирать бока собаки от пристывшей нефти. Так продолжалось почти до темноты.
В результате мы пропустили последний в эти сутки автобус, идущий к городу. На дороге лишь третий таксист согласился подвезти нас до центра города. Ещё две недели кобель неимоверно противно пах нефтепродуктами, но это нас не смущало. Триллер с тонущей собакой закончился успешно, а это для нас было самым главным.
Игорь, наконец все прочитал, очень понравилось, дафай исчо.
Сегодня фефраль как всегда, за окном
Метёт, беспокоя соседей, метель
Я снова забылся коротеньким сном
И снится мне вечно зелёная ель
Под нею когда-то сидел я в ночи
И ждал на тропе своего кабана
Там было всё тихо:кричи-не кричи
Ночь выдать удачу не хочет сполна
Заряжены пулею оба ствола
Напряжены сильно зренье и слух
Как водится, вышла из тучек луна
И вот я сижу,слегка нем и чуть глух
Но видят глаза мои вепря во тьме
Туда направляю тихонько стволы
Огонь всё сметает, неся свою смерть
И вот он, секач, уж готов на балык...
Спасибо всем за эту тему, а особенно тем кто её наполняет! Не всем хватает времени и эпистолярного мастерства
чтобы передать всё в полном объёме. Ждём продолжения!PS Игорь Валерьевич, стихи это импровизация или домашние заготовочки?
quote:PS Игорь Валерьевич, стихи это импровизация или домашние заготовочки?
Это в основном, старые стихи,написанные раньше, но среди них попадаются и посвежее.
ПОЗДНИЙ УЖИН В СТЕПИ С ГУСЯМИ.
За окном моей старенькой "шестёрки" мелькают убранные поля, перелески, кое-где блестят придорожные озёра, окружённые пожухшим камышом. Мы с Юрой едем в степь. Наши собачки лежат на заднем сиденье среди части тёплой одежды и спальных мешков. Сейчас самое время пролёта гусей и уток, но мы надеемся поохотиться ещё и по куропаткам.
Сворачиваю с трассы на знакомую степную дорожку. Ещё десяток километров и мы прибудем к месту нашего постоянного стана. Дорога петляет между полями, затем выводит на финишную прямую вдоль широкой лесополосы. -Стой, Гоша-говорит вдруг азартным шёпотом Юрка-куропатки. Вижу как впереди забегает в посадку большой выводок. Останавливаю машину, открываю багажник. Складываем ружья, на ходу рассовывая по десятку патронов по карманам камуфляжных курток, проверяем наличие свистков и выпускаем собак.
Портос и Клеопатра тут же устремляются вперёд по дороге, но пробежав метров сто, мёртво стают недалеко друг от друга. Носы их направлены в посадку. Показываю Юрию, чтобы он забежал с другой стороны посадки напротив стойки. И вот я, стоя между стоящими собаками, вижу его напротив себя. Посылаю собак. С шумом и треском выводок разлетается в разные стороны. Дуплетим оба и вот уже собачки подают нам трёх птиц, после чего Клёпа убегает в поле со стернёй, возвращаясь назад с живой куропаткой в зубах. Хвалим умную собаку и расходимся в разные стороны вдоль посадки.
Портос на быстром ходу убегает по дороге вперёд метров на двести, застывая как белая статуя с поднятой лапой, мордой на ветер. Бегу и вижу, как кобель по мере моего приближения к нему поворачивает голову вправо, следуя носом за отбегающей птицей. Подбегаю, посылаю. Кобель быстро продвигается ещё на тридцать метров и стаёт опять. Забегаю по полю сзади собаки, оказываясь как раз в том месте, куда указывает её чутьё. Посыл, резкий бросок Портоса в посадку и взлёт полутора десятков куропаток. Ближние две вылетают на поле и моя МЦ-шка говорит два раза своё веское слово.
Слышу дуплет со стороны Юрия. Остальные куропатки улетают назад вдоль посадки.Уже в сгустившихся сумерках иду к машине. Встречаю Юру. У него тоже пара. Отлично. Он за неимением второй пары стволов возит с собой постоянно два ружья. Одно-это ИЖ-12 с обрезанными стволами, а второе-ИЖ-27 со стандартной чоковой парой.
Едем на стан. Оставляем машину под осокорем и спешим к водоёму, пытаясь захватить остаток вечерней зари. Свиязи налетают на нас раз за разом и выбив с трёх налётов четыре утки, мы успокаиваемся, и идём ставить палатку. Ставим палатку, протираем мокрых собак, разводим костёр и садимся за столик. Начинаются рассказы-воспоминания под рюмочку чая и кое-чего покрепче. Всходит полная луна и степь озаряется фосфоресцирующим светом.
Через некоторое время слышатся знакомые звуки гусиной музыки. Над полем, примерно в середине его, где-то в полкилометре от нас, низко пролетают гуси, стая за стаей. Спрятаться нам там негде, высота скошенной стерни не более пятнадцати сантиметров. С горя принимаем ещё по рюмочке. Гуси всё дразнят и дразнят нас, пролетая над серединой поля. И тут Юрку озаряет.
-Там ведь впереди поперечная посадка проходит между полями, так почему бы нам в кустах не посидеть?-предлагает он-Да столик со стульями поставим, совместим приятное с полезным. Зная осторожность гусей, я мало верю в успех такого сомнительного мероприятия, но здоровый авантюризм во мне всё же побеждает, тем более никогда ещё не приходилось выпивать и закусывать на трассе гусиного пролёта ночью. Я соглашаюсь. Срочно меняем кто стволы, кто ружьё, выискиваем в патронташах патроны с дробью от пятёрки до нулёвки.
Перетаскиваем столик с закусками на два километра по дороге. Собачки бегут рядом, удивляясь нашим чудачествам. Наконец ставим столик около посадки с внутренней стороны от гусиного лёта, садимся на стульчики и банкет под луной продолжается. Через пятнадцать минут слышим гагаканье большой стаи гуменников, летящих в нашу сторону. Тут же хватаем ружья и перебегаем на другую сторону посадки. Шипим на собак:-ДДДДАААУУУННН!!!! Те ложатся, наблюдая за нами. Луна светит вовсю, видимость отличная. И вот он,подарок судьбы. Прямо над нами на высоте около пятнадцати метров летят шесть гуменников. Стреляю из траншейных стволов в ближнего и падают сразу три гуся. Один из них пытается удрать по полю, но собаки его быстро ловят.
Слышу рядом Юркин дуплет, но ничего не упало. Юрий уверяет, что один гусь утянул на дальнее поле метров за двести и там сел. Идём туда против ветра и вскоре уже Клеопатра становится на стерне, затем прыгает и ловит подранка. Поздравляем друг друга с неимоверной удачей.
Садимся опять за столик и продолжаем банкет. Но гуси видимо всё поняли и изменили трассу пролёта. Мы пытались переносить столик вдоль посадки вправо-влево, но налётов больше не было. Иду к палатке, завожу машину и приезжаю за Юркой. Грузим собак, гусей, столик, стульчики и возвращаемся на стан.
Через тридцать минут к нашему костру подъезжает уазик. Из него выходит человек с кокардой охотинспекции. Увидев наших собак, успокаивается. Спрашивает, что тут ночью была за стрельба? Он предположил, что это автобраконьеры по полям косых гоняют. Рассказываем ему историю охоты на гусей, он не верит. Показываем ему трофеи и он смущённо кивая головой, поздравляет нас с полем.
Ещё два дня мы посвятили куропаткам и уткам, но гусей ночью больше не видели. На ноябрьские праздники жена Юрия Рая приготовила нам великолепного гуся с яблоками. Уже несколько лет как Юра скончался от внезапного инсульта, Клёпа давно охотится с другим хозяином, но память время от времени опять напоминает о том нашем прекрасном совместном ужине с гусями в ночной степи.
Вот Вам маленький экспромт, хотя об этой охоте давно хотел написать стихи.
И быстрым карьером летит пойнтер мой
Челнок его снова, как прежде красив
Вот он на потяжке идёт. Боже,ж мой
Поёт нам собака охоты мотив
И снова на стойке красиво замрёт
Слегка развернувшись, как встарь
Никто среди нас никогда не поймёт
Сидит там фазан иль глухарь
Но вот подошёл я и снова готов
Осталось лишь собу вперёд мне послать
Но ноздри раздувшись,влекут кучу снов
Я снова в раздумьях:стрелять-не стрелять
Но вылетел яркий красивый петух
И мушка ружья, как всегда ловит цель
Пока мой азарт до конца не потух
Всё сделаю так, как сумею теперь...
ТО ЛИ ВЫКИДЫШ, ТО ЛИ ПОДКИДЫШ,А ТО ЛИ УТОПЛЕННИК...
Однажды зашёл я в гости к своему давнему товарищу. Мама его сообщила, что он после окончания института уехал куда-то на Север служить в армию офицером на год, где женился, жена его забеременела и они переехали к её родителям в Волгоградскую область, где тот работает и сейчас главным инженером совхоза. Я записал все телефоны товарища и вскоре позвонил ему.
В трубке ответил мне приятный нежный женский голосок: -Аллё! Ты где?
-Здравствуйте-сказал я-это Игорь, мы с Алексеем вместе боксировали когда-то. -А он на мехток уехал, там надо какие-то механизмы доукомлектовывать. У нас сейчас уборка-было ответом. Я оставил свои координаты и через несколько дней в трубке послышался знакомый Лёхин голос. -Чего пропал, бродяга?-спросил он меня и не дав опомниться, ошарашил-приезжай зимой, у меня гончая собачка супер, не пожалеешь.
И вот Алексей встречает меня на одиноком полустанке в степи. Обнялись, после чего сели в служебный "москвич-пирожок" и покатили в сторону его теперяшнего места жительства. По приезду нас встретила очаровательная маленькая женщина с большими карими глазами.
-Глаша-представилась она, добавив-идите за стол садитесь, а то всё остынет. Как водится, приняли по первой, по второй. И пошли расспросы про житьё-бытьё. Тут-то мне Лёшка и поведал удивительный рассказ про свою нынешнюю гончую.
Служить его направили офицером в одну из частей инженерных войск, базирующуюся на Тынде, где военные обслуживали одну из веток БАМа. Поселили Алексея в новом домике в офицерском посёлке. Домик тот стоял на вечной мерзлоте, поэтому и туалет там был с выгребной ямой, и отопление с помощью индивидуального котла на угле. Электричество тоже было от генератора военной электроустановки. Лучшим занятием в нерабочее время там была охота. Поэтому Алексей вступил в местное гарнизонное общество военных охотников, купив в местном магазинчике подержанный ТОЗ БМ 16 калибра.
Сосед его держал русских гончих и они много раз вместе с ним ходили на охоту по белякам. Однажды даже взяли рысь.
Как-то раз, возвращаясь с зимней охоты по тетеревам на лунках, Алексей переходил под мостом железнодорожного полотна кое-где незамерзающую речку и услышал со стороны полыньи жалобный скулёж. Быстро подбежав к полынье, Лёшка обнаружил там барахтающегося щенка гончей с неотрезанной пуповиной и совершенно слепого. Он тут же спрятал щенка за пазуху и побежал домой. Дома щенок начал тыкаться мордочкой в палец Алексея,прося есть. Он намочил молоком палец и дал щенку его облизать. Позже он выкармливал маленькое существо из соски, в чём ему помогала тогдашняя невеста Глафира.
Оказывается, выжловка соседа, родив первого щенка, не успела разгрызть плодный пузырь, как у неё начались очередные схватки. В это время она легла на первенца, придавив того всем телом. Пришедший хозяин, увидев щенка в плодных оболочках, не подающего признаков жизни, подсчитав количество родившихся щенков и соответствие их количеству сосков матери, решил избавиться от проблемного щенка. Он взял и бросил его в полынью.
Но то ли от удара об лёд, то ли об воду, плодный пузырь лопнул и младенец со всей жаждой жизни задышал.Человек в это время был уже далеко и ничего не услышал.Подобранный щенок оказался выжловкой русской гончей багряного окраса. В память об утоплении Алексей назвал щенка Уткой.
Поскольку щенок не был актирован, то и документов никаких на него Лёша не получил. Выжловка росла ладной и рослой собачкой, привязавшись к хозяину всей своей собачьей душой. Вскоре Лёша с Глашей поженились, она забеременела, а срок службы в армии у Алексея истёк и они переехали в деревню к родителям Глафиры, прихватив с собой Утку. Вскоре у них родился сын. Утка всячески ухаживала за малышом, охраняя оставленную у деревенского магазина детскую коляску.
-Утка, ко мне-сказал Алексей и из подсобки вышла красивая русская гончая, положив голову с умными карими глазами ему на колено.
-Завтра на охоту пойдём-сказал Лёша и выжловка энергично завиляла гоном.-Давай ещё по рюмочке и спать-резюмировал Алексей.
Утром Утка уселась на сидении между нами и мы двинулись в сторону видневшегося невдалеке соснового леска. Подъехав, мы одели маскхалаты, сложили ружья и выпустили собаку на волю. Она быстро ушла в полаз и уже скоро подняв на пашне русака, ушла за ним в посадку кучно растущих сосенок с визгливо-плачущим голосом. -Иди вставай на углу у дороги, а я в середине попробую перехватить-почти бегом, на ходу скороговоркой выпалил мне Лёшка и как самолёт унёсся в середину сосновых посадок.
Гон стал отворачивать куда-то в сторону. В это время стал накрапывать мелкий дождик с мокрым снегом и мои валенки без калош стали потихоньку мокнуть. Вскоре гон выровнялся и направился в нашу сторону. Не доходя до меня около ста пятидесяти метров, глухо хлопнул выстрел и радостный Лёшкин крик:-дошёл!!!-разнесся по всей округе. Вижу Алексея, идущего ко мне по дороге с большим зайцем в левой руке и ружьём в правой. -Где Утка?-спрашиваю. -Да там ещё один след шумового, она видно тоже видела. Сейчас опять погонит-отвечает Лёша. И действительно, гон опять закипел с новой силой. На этот раз повезло мне. Погода совсем испортилась, стало мокро и мы поехали в сторону дома.
На другой день ударил морозец, везде был гололёд с настом и мы решили не портить собачьи лапы, не пойдя на охоту. Весь день мы то отдыхали, то сидели за столом, а вечером Глафира протопила нам с Лёшкой баньку и мы знатно попарились. Весь день только и разговоров было, что про Уточку.
Алексей рассказал, что и по уткам она работает как ретривер. В общем, наблюдалась полная гармония и взаимная влюблённость семьи, и собаки.
Утром после небольшой пороши мы выехали в поля. В другом месте, среди небольших оврагов Утка нашла ещё четырёх косых, которых мы и взяли с Алексеем. Вечером этого же дня Лёшка провожал меня на поезд. Договорились встречаться почаще. Впечатлений от собаки у меня была масса.
Но скоро пришла перестройка, страна впала в беспредел и беззаконие.
На следующий год я узнал, что Алексей со всей семьёй переехал в Новосибирск, где ему предложили бизнес по торговле автомобильными запчастями. Связавшись с какой-то из криминальных группировок и отстаивая свои интересы в бизнесе, Алексей был убит в начале девяностых. Дальнейшей судьбы Глаши и его сына я не знаю. Утка, не привыкшая к большому городу, в одну из прогулок с сыном, погибла под проезжавшей мимо машиной...
ГДЕ БЫЛИ...
Рассказ этот я услышал от папиного друга дяди Серёжи по кличке Борман.
В конце шестидесятых годов держал он русских спаниелей. В момент, о котором идёт повествование, был у него кофейно-пегий кобель по кличке Дик.
А дядькой у Бормана был известный в то время в городе зубной врач, тоже дядя Серёжа. Охота была их главным увлечением, поэтому часть отпусков они проводили вместе, уезжая куда-нибудь подальше.Один-от семьи и начальства, а другой от своих назойливых пациентов.
В один из октябрьских дней двинулись они на поезде в Уральскую область соседнего с нами Казахстана. Пока ехали, Дик свернувшись калачиком лежал под нижней полкой. За одну остановку поезда до выхода в вагон села толстая женщина, которая бесцеремонно задвинула под лавку, где лежал Дик,большой дорожный баул. На своей остановке охотники, нагрузившись вещами, двинулись по проходу к выходу.
-Дик, ко мне!-скомандовал дядя Серёжа. В это время из-под лавки сначала выдвинулся тёткин баул, а затем показалась ушастая голова спаниеля.-Караул, собака!-завопила женщина, разбудив весь вагон. Пока разбуженная криками проводница успокаивала нервную даму, наши герои уже выгружались на станции Джанибек.
На попутной машине охотники доехали до знакомого солёного озера, поставили новую польскую палатку, предмет гордости старого стоматолога, возле стога сена. Обойдя озеро вокруг, собрали из-под всех кустов деревяшек на дрова и приступили к завтраку. День прошёл спокойно, а вечером охотники выдвинулись в ближайший мелкий залив на зарю. Птицы оказалось много и настрелявшись по гусям с утками вволю, пошли к палатке.
Утром,вернувшись после успешной зари, они обнаружили на своём стану гостей. Были это молодые ребята на лошадях. Разговорились и когда выяснилось что пожилой дядя Серёжа зубной врач, тут же стали просить его полечить их родственников. Оказалось, что в деревне есть прекрасно оборудованный по тогдашнему последнему слову стоматологической техники кабинет, а последний фельдшер, понимающий в стоматологии, уехал в город насовсем и там женился. Делать нечего, надо помогать людям.
И вот утром следующего дня у кабинета выстроилась очередь из людей с зубной болью. Дядя Серёжа принимал там два дня, в основном удаляя безнадёжно больные зубы. Так очередная охота была испорчена неожиданной работой. Младший дядя Серёжа в это время всё-таки охотился. Дик выдал удивительный случай. Он поймал маленького сайгачонка, у которого была сломана нога, придушив того во время посещения водоёма. Так Борман попробовал шашлык из нежной молодой сайгачатины.
В конце недели родственники успешно излечённых больных подогнали к палатке в степи грузовик, погрузили охотников и отвезли их на ближайший полустанок. В благодарность доктору они положили в купе несколько тушек баранов и прибавили к взятым на охоте диким гусям десяток уже ощипанных, и потрошённых домашних. Тепло расспрощавшись, казахи вышли из купе и помахали вслед охотникам руками. Подъезжая к станции Джанибек, Борман достал бутылку водки и разложил закуску на столике в купе.
Но не успели охотники поднять первый тост, как в купе постучали. На пороге стоял милиционер с погонами сержанта. Был он очень маленького роста, с грозным взглядом из-под козырька милицейской фуражки. Руку представитель закона держал на расстёгнутой кобуре пистолета. Тааак-протянул он первую фразу, подозрительно осматриваясь в купе-гдэ били? -На охоте-было ответом.
-Тааак.Чито упили?-с ноткой подвоха в голосе задал свой второй вопрос милиционер.-Да вот дичь всякую-отвечает ему Борман. -А гусь домашний нэ пили? А паран нэ пили? Как нэ пили, нога торчат!-невозмутимо гнёт свою линию милиционер.
Снимает местный участковый на транспорте наших охотников с поезда, сажает в кутузку и по одному через два-три часа вызывает на допрос. -Тааак, гдэ пили? Чито упили? А гусь домашний не пили?А баран не пили? Как не пили, нога торчат-с убийственной методичностью и непогрешимой логикой продолжает свою песню сержантик. Ему объясняют: -позвони в соседний колхоз, там тебе всё подтвердят. Ничего мы не воровали, а в ответ опять одно и то же.
-Тааак, гдэ пили? Что упили? И так до бесконечности. Наконец приехал какой-то местный милицейский начальник, который всё же догадался позвонить в соседний колхоз.
В результате приехавшие родственники больных заставили сержанта купить два билета на проходящий скорый в вагон СВ,остановить поезд, посадить их в купе. В конце он занёс в вагон ящик водки. Когда тот разогнулся, наши охотники увидели под его левым глазом огромный синяк и расхохотались.
Отъехав от станции сто метров, старый стоматолог поднял рюмку и изображая сержанта, сказал:-где пили?Что упили? Купе захлебнулось нервным смехом, а Дик начал лаять на хозяина, протягивая к нему левую лапу...
Есть у меня обшего характера литературное замечание. Вовсе не обязательно доводить повествование до смерти главгероев, если этого не требует художественная задача. Все мы смертны, всё этим заканчивается - но постулирование этого совсем не входит в задачу литературы.
Грустью осенней наполним бокалы
Все мы достигли чего-то давно
Как у Есенина, под ручкою Лалы
Тихо глоточками пью я вино
Где в нашем мире тревог и сомнений
Спряталась тихо забытая грусть?
Там,где война и не видно сомнений
Тихую лирику лучше забудь
Женщины лечат хандру нам годами
Но не уймётся гусарская блажь
Нам бы померяться в степи конями
Где палашом ты сопернику дашь
Лишь одинокая нам поёт скрипка
Кажется, что не успееешь уже
Но возвращает за стол нас наливка
Дай посмотреть мне дружище Гранже
АНОНСИРУЮЩИЙ ЛАЙФ.
Лайф был однопомётником моего Марта.Хозяин его служил в системе МВД, работая преподавателем местного милицейского учебного центра. Звали его Владислав Николаевич. Встречаясь на выставках, испытаниях и состязаниях, мы как-то очень быстро с ним сдружились, несмотря на значительную разницу в возрасте. Через два-три года общения Владислав Николаевич начал приглашать меня с собой на охоту. Обычно это были выезды выходного дня в ближайшие от города вальдшнепиные угодья.
Собачки наши прекрасно ладили между собой, часто секундируя на стойках.
Начиная с двухлетнего возраста у Лайфуши стал проявляться анонс, чем его хозяин безмерно гордился. Как-то в конце сезона в уже сильно облетевшем лесу возле станции Буркин охотились мы вдвоём. Лайфуша ушёл далеко и затих. Через две минуты он явился на свисток, всем своим видом приглашая следовать за собой. -Пойдём Игорёк, сейчас он нас к вальдшнепу приведёт-сказал Владислав Николаевич и мы потихоньку двинулись вслед за кобелём.
Март проследовал за нами. Вскоре на полянке Лайфуша стал в необлетевших кустах молодого клёна, а Март секундируя ему, стал сбоку.
Приготовившись к стрельбе, мы послали собак. Из кустов вылетело сразу два вальдшнепа, прозвучало четыре выстрела и обе птицы упали в конце поляны.
Собачки аппортировали дичь, а Владислав Николаевич стал обниматься с любимой собакой, задавая ей разные вопросы и сам же на них отвечая. Выглядело это примерно так:-Абдулла, а где ты птичек нашёл? Да вот, длинноносые такие, спрятались от нас, а потом улететь хотели. А почему сразу не пришёл с докладом? Да ведь пахнут сильно, никак от них не уйдёшь. Вдруг улетят, пока я тебе докладываю? Или Мартышка их обнаружит.
И такие разговоры с кобелём продолжались минут по пять после каждой успешной работы собаки. Очень любили они друг друга с Лайфушей.
Через час мы присели на поваленное дерево и достали бутерброды с термосами.
Собачкам тоже перепало при этом. Решено было перейти в другой лес через два больших оврага. По пути удалось наблюдать удивительную картину.
На поляне совершенно спокойно лежали бык и корова лосей, спокойно пережёвывающие жвачку и не обращавшие на нас с собаками ровно никакого внимания.В те времена копытные вели себя осторожно только в сезон отстрела.
С появлением в свободной продаже нарезного оружия сейчас остаётся только вспоминать о лосях, спокойно жующих жвачку или переходящих через лесную дорогу.
Лес, в который мы стремились, представлял собой большой склон горы с террассами, на которых росли густые посадки акации. Собаки ушли в поиск, скрывшись из глаз и где-то на следующей террассе затихли. Мы начали свистеть. Скоро показался Лайфуша, приглашающий нас за собой. Поднявшись на террассу, мы увидели стоящего на стойке Марта, к которому и привёл нас Лайф. Посыл и вот уже с грохотом замелькали кругом поднимающиеся куропатки.
Но место было настолько густое, что с двух дуплетов нам удалось выбить лишь одну птицу. Куропатки перелетели из леса на ближайшее поле, где и сели в хлебную стерню. Мы проследовали за ними. Собаки сразу же изменили манеру поиска,показывая широкий челнок в обе стороны. И вот уже наша пара тянет за отбегающим выводком, время от времени оглядываясь на нас.
Куропатки взлетели,не подпустив нас близко. Стреляем и две птицы остаются лежать на стерне. Собаки разыскивают битых и подают их нам в руки.
Идём обратно в лес. Март скрывается в опушке, а Лайф вдруг стаёт прямо на поле впереди нас. Владислав Николаевич подходит к стойке и в это время в десяти метрах впереди собаки срывается крупный русак. Выстрел и вот уже Лайфуша, забыв все приличия, и благородное происхождение, треплет косого как тряпку. -Нельзя Абдулла-опять начинает разговаривать с собакой хозяин. И как водится, сам же и отвечает:-как нельзя?Он такой негодяй ушастый, убежать от нас хотел, а я не дал, держу крепко. И следует опять монолог ещё минут на пять. Лайфуша наконец успокаивается и подносит зайца хозяину.
В это время Март пропал в лесу. Скоро стемнеет, а нам ещё идти километра три до автобуса, поэтому Владислав Николаевич даёт команду Лайфу:-чего расселся?Иди Марта поищи, небось опять вальдшнепа нашёл. Лайф скрывается на очередной террассе с акациями и появившись назад буквально через две минуты, приглашает нас за собой. Идём вверх и видим впереди белое пятно среди жёлтых листьев. Подходим и нам уже явственно виден вытянутый в струну прут. Всё остальное скрыто густой листвой молодого кленового подроста. Лайф становится рядом. Команда -вперёд! И очередной долгоносик делает свечку над акациями. Мне стрелять неудобно, затягиваю с выстрелом и в это время вальдшнеп падает, а через долю секунды я уже слышу выстрел своего напарника.
Поздравляю его с полем, складываем ружья в чехлы, берём собачек на сворку и движемся в сторону автобусной остановки. Прекрасное было время...
МК тут отжёг (XXI век N 99 от 1 июля 2011 г.):
Лейкин
Петр Михайлыч
Только часу в девятом вечера проснулся спавший на огороде под вишней Петр Михайлыч, да не проснулся бы и теперь, если бы не пошел дождь и не стал мочить его. С всклокоченной головой, с опухшим лицом поднялся он с травы, схватил ковер и подушку и, ругаясь, что его раньше не разбудили, направился в охотничью сборную избу. Уже темнело, спускались августовские сумерки. На дворе он встретил егеря Амфилотея, старающегося поймать на цепь рыжего понтера, но тот не давался ему.
- Подлец! Мерзавец! Что ж ты меня раньше не разбудил?! - сказал Петр Михайлыч егерю.
- Три раза будил, да что ж с вами поделаешь, если вы не встаете и даже деретесь во сне? Сон-то у вас какой-то бесчувственный.
- Деретесь! Знамо дело, человек в забытьи. Ну и выпил тоже малость.
- Уж и малость! От такого питья медведь лопнет. Вы разочтите: вчера питье, потом сегодня:
- Ты бы хорошенько меня потряс.
- Господи Боже мой, ваша милость! Да ведь не поленом же по брюху мне вас колотить. Я уж и так раскачивал вас, что тумбу.
- На охоту теперь поздно? - спросил Петр Михайлыч.
- Какая теперь охота! Сейчас ночь. В слона теперь не попадешь, а не токмо что в куропаточного выводка. Да и леший может в лесу обойти. Пожалуйте чай пить в избу. Самовар готов.
Егерь подхватил из рук Петра Михайлыча ковер и подушку и понес их в избу. Петр Михайлыч шел и почесывался.
- Ведь эдакая незадача! Второй день не могу попасть на охоту: - бормотал он.
- Завтра утречком надо постараться сходить. Сегодня уже как-нибудь потрезвее, а завтра чем свет, - отвечал егерь:
- Так-то оно так, но вот беда - я сказал жене, что сегодня к вечеру вернусь домой.
В избе кипел самовар. За столом на клеенчатом диване сидел доктор Богдан Карлыч и еще охотник - молодой человек из местных лесопромышленников, в кожаной куртке, в кожаных штанах и в таких высоких сапогах, что они доходили ему прямо до туловища. На столе около самовара стоял изящный раскрытый ларец в виде баула, и из четырех гнезд его выглядывали четыре горлышка бутылок. Доктор и охотник пили чай с коньяком.
- Петр Михайлыч! Вот так встреча! Гора с горой не сходятся, а человек с человеком сойдутся! - воскликнул охотник. - Откуда это?
- Спал: - хриплым голосом произнес Петр Михайлыч, щурясь на свет шестериковой свечки и маленькой жестяной лампочки, которые уже горели на столе, протянул руку охотнику и сказал: - Здравствуй, Василий Тихоныч.
Молодой человек посмотрел на него и пробормотал с усмешкой:
- Вишь, у тебя лик-то как перекосило! Или уж на охоте намучился?
- Всего было, кроме охоты. На охоту еще только сбираюсь. Завтра поеду.
Петр Михайлыч грузно опустился на массивный стул с продранным сиденьем.
- Так вот и отлично. И я на завтра с вечера приехал. Вместе и пойдем, - отвечал Василий Тихоныч. - А я, брат, приехал на уток выписную собаку попробовать. Собаку я себе из Англии выписал. Тридцать пять фунтов стерлингов: Это ведь на наши-то деньги по курсу: с провозом и прокормом около четырех сот рублей собака обошлась.
- А только уж и собака же! - мрачно откликнулся егерь. - За эту собаку и четырех рублей жалко дать. Ведь вот сколько ловил ее, чтоб на цепь взять - так и не поймал.
- Это оттого, что она русских слов не понимает, а знает только по-английски. Собака на редкость. Чутье - изумление: Дрессировка: Да чего тут! Я ей папироску зажженую в зубы давал - держит, не смеет выбросить, а уж собаки на что табачного дыма не любят.
- А к себе ее между тем кусочком говядины подманиваете.
- Это оттого, что я английских слов не знаю, не знаю, как ее к себе подозвать, а она дрессирована только на английские слова и русские слова не понимает. Собаку-то прислали, и счет прислали, и все, а английских слов охотничьих не сообщили, как ей приказывать. Ну да мы теперь агенту запрос через нашу контору в Лондон сделали, чтобы прислал английский словарь собачьих слов с переводом на русский язык и чтоб все эти английские слова русскими буквами были написаны, так как я английского языка не знаю.
- Арапник, Василий Тихоныч, на эту собаку надо здоровый, а не английские слова, - сказал егерь. - И словам английскими ничего не поделаете, ежели собака вор.
- Ну уж это ты оставь: Я ей кладу на нос кусок сахару и только погрожу пальцем:
- А цыпленка сейчас у хозяйки на дворе задушила и съела.
- Ну уж это ты врешь!
- Извольте выйти на двор и посмотреть. Весь двор в перьях, да и по сейчас она по двору с крылом возится. Да ведь как уворовала цыпленка-то, проклятая! Забежала в чулан, сняла его с насеста и сожрала.
- Не может быть! Никогда не может быть, чтобы английская дрессировка братьев Роджерс: Приведи сюда сейчас собаку! - воскликнул Василий Тихоныч.
- Да как ее привести, ежели она в руки не дается?
- Да, да: Русских слов она не понимает. Англичанка, кровная англичанка: Вот тебе кусочек сырой говядины, примани ее на говядину и приведи. На говядину она сейчас подойдет. Скажи только слово "на" и протяни говядину. Должно быть, "на" и по-английски значит "на", потому что она его отлично понимает.
Василий Тихоныч полез в карман своей кожаной куртки, вынул оттуда кусочек сырого мяса и подал его егерю.
Егерь взял мясо и цепь и неохотно пошел за собакой.
- Ужасные деньги - четыреста рублей за собаку, - произнес доктор.
- Но за то уж собака! Огонь, а не собака! Я знаю, что люди и по шести сот рублей за щенка от известных матерей и отцов платили, а это ведь взрослая сука. Я считаю, что щенками в два года эти деньги выручу. Да и помимо щенков - медали на собачьих выставках буду за нее получать. А ведь большая золотая медаль стоит семьдесят пять рублей. Три золотые медали в три года получить - вот уж двести двадцать пять рублей. Нет, тут никогда не будет убытка, а напротив, - барыш.
- Цыпленка-то она своровала - вот что нехорошо, - опять сказал доктор.
- Позвольте-с: Да может быть, она своровала его потому, что егерь ей какое-нибудь такое слово по-русски сказал, которое она приняла за слово "взять", - возражал Василий Тихоныч. - Говорю вам, что собака только по - английски знает и по русски - ни слова, ну она и ошиблась.
- А жрать-то цыпленка зачем же?
- Да не жрала. Никогда я не поверю, чтобы жрала! Просто нарочно егерь говорит, чтобы за цыпленка с меня сорвать. Вот сейчас приведут собаку, и увидите вы, что положу я ей на нос кусочек мяса и только пригрожу пальцем - как истукан будет она сидеть, пока не скажу "на". "На" - она отлично понимает.
Петр Михайлыч сидел молча и зевал и даже не слышал разговоров о собаке, до того у него болела голова. В глазах ходили какие-то круги, в висках стучали точно молотки, а затылок был как бы налит свинцом.
- А здорово, должно быть, ты хватил сегодня, Петр Михайлыч! - взглянул на него молодой охотник и покачал головой.
- Ох, уж и не говори! - вздохнул Петр Михайлыч.
- Так отпивайся скорей крепким чаем.
- Чаю потом: А прежде: Ох, не осудите только, господа: Не осуди, и сам не осужден будешь: Все мы люди и человеки. Вот чего прежде надо.
Петр Михайлыч протянул руку к одной из бутылок в ларце Василия Тихоныча и дрожащей рукой стал наливать из нее себе в рюмку содержимое.
quote:МК тут отжёг (XXI век N 99 от 1 июля 2011 г.):
В свежем номере ксатати есть продолжение сего...
Я б не отказался такое в библиотеку заиметь:
http://www.knigi-v.narod.ru/leikinsundayhunterstitul-1.jpg
но цена кусачая:
www.alib.ru
АТОС,ВАЛЕРА,ТОЗ-57...
Первый сезон с Атосом в лесу проходил при моей невероятной удаче в стрельбе и добычливости.Всё как-то складывалось в единое целое.
Это и молодая талантливая собака, из-под которой я стрелял только "правильные" подъёмы, и выкупленный мною у команды стендовый привычный ТОЗ-57К-1С с двумя раструбами, и просто замечательное настроение, связанное со всеми вышеперечисленными обстоятельствами.
В один из выходных дней я пригласил с собой на охоту своего друга Валеру. Его пойнтера Джины уже не было, а следующая ирландка была только в проекте, поэтому он с удовольствием согласился составить мне компанию. Утренний пригородный автобус доставил нас в знакомые угодья, высадив в районе моста через лесной овраг. По дну оврага тек ручей, а сам овраг направлялся к лесной деревеньке Буркин.
Сложив ружья и спрятав в куче дров футляры от них, мы двинулись вдоль ручья. Атос обыскивал дно и оба склона оврага, прекрасно слушаясь моих свистков и указаний руки. Через двести метров первая стойка в опушке на левой стороне оврага. Показываю Валерию направление, где занять позицию, а сам обегая кобеля сверху, встаю на чистом. Посыл, но Атос начинает показывать, что там сидят две птицы, поводя носом влево и вправо.
Чуть отбегаю назад от опушки и посылаю вторично. Атос прыгает вперёд и сразу же куда-то вбок. Два вальдшнепа вылетают на чистое и привычное ружьё не обманывает меня в ожиданиях, делая дуплет. Обиженный Валерий выбирается наверх, смущённо поздравляя меня с полем. Мне и самому неудобно, что птицы вылетели не на него.
Решаю следующую работу собаки полностью предоставить Валерию.
Идём дальше. Через триста метров опять стойка, на этот раз внизу, на краю большой поляны. Среди кустиков бересклета обнаруживаю много ежевики и пока Валерий стреляет вальдшнепа, набираю полную горсть сочных чёрных ягод, укладывая их в целофановый пакетик в ягдташе. Валерий довольный подходит ко мне. Его штучный Пауль Шольберг открыт и из правого ствола струится дымок. Тошка тычется ко мне в колени.
В зубах у него крупный вальдшнеп. -С полем, барин!-традиционно поздравляю я друга. Глаза его светятся счастьем. -Первый вальдшнеп в этом сезоне-говорит он, добавляя-какой кобель, какая работа красивая. Мне вдвойне приятно и за друга, и за собаку. -Давай перекусим, я сегодня солдатский котелок взял, так что можно чай вскипятить с водой из ручья-предлагает Валерка. Я не возражаю.
Он работает доцентом политехнического института, поэтому в отличие от меня,отпуск осенью взять не может. Он дорожит каждой минутой на природе.
Через несколько мгновений весёлый костерок уже потрескивал поленьями на берегу ручья, а мы сидели на поваленной осине и расскладывали из рюкзаков различные съестные припасы. Тошка подлизывается к Валере, зная что у меня он ничего не выпросит. Тот спрашивает, можно ли дать попрошайке колбаски. Я разрешаю и наглая курносая морда, проглотив большой кусок охотничьей колбасы, снова смотрит Валерию в глаза.
-Тубо, бубуська ты этакий!-с нарочитой строгостью выговариваю я собаке, но через некоторое время не выдерживаю просящего взгляда и тоже угощаю кобеля сыром. -Будешь по глоточку?-спрашивает меня Валерий, наливая из фляжки коньяк.-Куда же от тебя деваться?
-отшучиваюсь я. -С полем, дружище и за твою новую собаку-поднимает тост Валерий.
После обеда дошли мы по оврагу до места, где тот соединяется с примыкающей сбоку посадкой, после чего двинулись вдоль неё в сторону покрытых лесом холмов. В середине посадки новая стойка и опять я отличился дуплетом по паре вальдшнепов. В самом конце посадки кобель долго тянул. Мы уже было подумали, что это куропатки, но после стойки в бурьяне поднялся коростель, который быстро перекочевал в ягдташ Валерия.
Склон с густым дубовым подростом не давал возможности всё время видеть собаку, поэтому я начал отсвистывать кобеля, сокращая ему поиск. Наконец такая тактика приносит успех и мы лицезреем красивую стойку в кустах на опушке. При нашем подходе вальдшнеп поднялся на два метра над кустами бересклета, после чего неожиданно резко снизился, не давая по себе выстрелить.-Однако, противозенитный маневр-констатирует Валера.-Ты доцент, человек учёный, тебе видней-шучу я. Идём в сторону улетевшей птицы и метрах в ста пятидесяти вновь видим собаку на стойке.Меняем тактику изготовки к стрельбе.
Валерий подходит к собаке сзади, а я обегаю кобеля вокруг и встаю метрах в пятнадцати впереди и чуть сбоку. Посылаю и вот уже долгоносик летит в десяти метрах мимо меня. Вкладываюсь,ловлю на планку, жму. Атос с умиленим тычется носом мне в колено,ожидая когда же я заберу у него птицу.
Поднимаемся по склону наверх. Там хорошо знакомые нам полянки между кленовыми рощицами. Предлагаю Валерию утолить жажду ежевикой из ягдташа.
-Какой Гоша-кацо запасливий-коверкая язык на грузинский манер говорит мне Валерка, с удовольствием уплетая сочные ягоды.
Красивые полянки с изумрудной травой окружали кленовые рощицы.Согретые осенним солнцем золотистые листья слегка шелестели на ветру,а между ними просвечивало прозрачное голубое небо. Так мы и ходили по полянкам, а Тошка обыскивал ближайшие рощицы.Вальдшнепов было не много, но после каждой стойки в сетках наших ягдташей прибавлялось птичек. Но осенний день короток, поэтому сказка быстро подошла к концу. Вечерние тени от деревьев легли на землю и мы двинулись в обратный путь.
Уже в сумерках на краю сада Атос опять стаёт и мне удаётся сделать четвёртый за этот день вальдшнепиный дуплет. Такой фантастически удачливой охоты не было у меня никогда в жизни. Всего было взято двенадцать вальдшнепов на двенадцать патронов, а Валерий взял семь вальдшнепов и коростеля. Прошло уже много лет с той охоты, а мы встретившись, всё вспоминаем время, когда нам так удивительно сопутствовала удача.
Тучи хмурятся над Волгой
Гребни волн в барашках все
Осень кажется недолгой
Всё в дожде, а не в росе
Во дворе повис стеною
Ливень серым полотном
Я сижу, совсем не ною
Всё мне мило за окном
Будет лес стоять умытым
Снова солнышко взойдёт
Будет сад,пригорком скрытый
Рад всем,кто в него войдёт
Станет жёлтою листвою
Все овраги золотить
В конце дня,придя домою
Сядем чай душистый пить
Будет всё,как было прежде
Кто,ж доверил осень мне?
Снова день прошёл в надежде
И закончен при луне...
КЛЫКАСТЫЙ ЗАЯЦ ПОД ВИДОМ КУРОПАТКИ ИЛИ КАК ОСТАТЬСЯ ЖИВЫМ, НЕ СТАВ БРАКОНЬЕРОМ...
Один из наших друзей-пойнтеристов взял в аренду охотничье хозяйство недалеко от города. Было это не так давно. Построили ребята охотничий домик в деревне. В одну из осеней пригласил он меня пожить в отпуске в этом домике и разумеется, поохотиться. Октябрь прошёл неплохо. Разнообразие угодий позволяло добывать и вальдшнепов, и куропаток, и запоздавших с отлётом перепелов. На быстрой речке постоянно была возможность пострелять по уткам с подхода.
В ноябре там открылась охота по копытным и мне пришлось съёхать с базы, поскольку был наплыв народа, жаждущего кабанятины. Но Василий (так зовут нашего друга) всё же в дни среди недели нашёл возможность пригласить меня на охоту по куропаткам и зайцам. Зарю вполне можно было отстоять по уткам в некоторых местах на быстрой речке.
И вот мой Портос челночит по полям вокруг речки. Правый ствол моего Дефурни заряжен семёркой, а в левом патрон единицы с контейнером на случай далеко поднявшегося зайца. Перед этим Василий предупредил меня, чтобы я в лес не ходил, поскольку там остался недобранный подранок-секач, килограммов на девяносто. К полудню кобель находит выводок куропаток, который долго бежит, не выдерживая стойки и наконец, поднимается на пределе выстрела. Жму первый спуск и последняя куропатка кувыркается на стерне. Выводок перемещается в длинный большой овраг, в середине которого течёт ручей, через несколько километров впадающий в небольшое озерцо, где часто в эту пору осени можно поднять крякв.
Всё пространство вокруг ручья заросло высоким бурьяном, кое-где перемежающегося с порослью молодой ольхи. Именно под этими ольхами чаще всего и сидят жирные кряквы. Выводок сел где-то там, в бурьянах, немного не доходя до затопленных деревьев. Портос челночит по оврагу по обе стороны ручья. Ветер дует нам в лицо, как раз вдоль оврага. Я уже начинаю сомневаться, что куропатки сели именно в этом месте оврага, но Портошка, высоко подняв голову, тянет вдоль ручья по высокому бурьяну в сторону озера.
Наконец стойка. Бегу к собаке, забегаю впереди неё метров на двадцать и вижу, как прямо на меня идёт волна по бурьянам. В следующее мгновение вижу клыкастую морду секача в двух метрах от себя. Сомнений нет. Он атакует.
Стреляю единицей с полутора метров прямо между глаз и вижу, как со стороны затылка кабана летит какая-то белая пыль. В следующее мгновение вижу поднятые вверх агонизирующие все четыре ноги кабана. Кричу на собаку что есть мочи:-"Даун!!!", но Портос и так не двигается с места, где стоит.
Быстро перезаряжаю оба ствола тремя нулями, после чего осторожно поднимаюсь на склон оврага, откуда видно всё, что делается в бурьяне.
Кабан побился и затих. Даже с расстояния в десять метров ощущаю его резкий запах. Звоню егерю, но телефон не принимает сигнала. Спускаюсь вниз и вижу следующую картину. Верхушки бурьяна за вепрем забрызганы чем-то белым, а затылочный бугор кабана просто отсутствует, представляя собой большую рваную рану. Дробь с такого расстояния сработала как пуля, пройдя через лобную кость и выбив мозги через затылок. Правая задняя нога у секача перебита в бедре. Так вот он, подранок, куда из леса ушёл и затаился.
Достаю нож, перерезаю зверю горло, чтобы спустить кровь. Портос близко не подходит, облаивая кабана с приличного расстояния. Вижу уазик, направляющийся мимо нас по дороге. Это Василий вместе с егерем. Ребята быстро понимают всю картину происходящего и сочувствуют мне. Грузим добранного неожиданным образом зверя в машину. Что-то он не кажется мне девяностокилограммовым,похоже центнер там явно есть.
И хорошо, что был я в гостях у своих охотпользователей, а то бы ещё и в браконьеры записали. Вот тебе и зайцы с куропатками...
Когда много охотишься, чего только не бывает. Отлично Игорь, мандраж сильный был после?
quote:Игорь, мандраж сильный был после?
А сам-то как думаешь?(с)Анекдот.
quote:Originally posted by vetdoctor:
А сам-то как думаешь?(с)Анекдот.
Шерсть на затылке дыбом,адреналин в крови и штуки четыре сигареты подряд. Это я про себя.
Хорошие рассказы... Понравилось. Главное с душой написано.
НА ВОЛГЕ В НОЯБРЕ.
Сезон птичьей охоты уже заканчивался,до ледостава оставалось дней десять. И тут один из молодых охотников попросил меня показать ему работу легавой собаки. Взамен он предложил мне поездку на его дорогом катере на Волгу.
Долго уговаривать меня не пришлось и вот уже его лендровер везёт меня на частную лодочную стоянку. Первое, о чём я сильно беспокоился, это техника безопасности молодого стрелка. Поэтому всю дорогу я инструктировал его, как вести себя с оружием. Наконец мы прибыли на лодочную стоянку, запрятанную между туристическими базами левого берега.
Катер на поверку оказался целой моторной яхтой с прекрасной каютой и кучей всяких навигационных приборов. На корме висел мощный японский мотор. Погрузились, завели двигатель и отчалили от берега, направляясь по речке Каюковка в знакомые вальдшнепиные места. Алексей(так зовут хозяина судна), предложил мне одеть спасательный жилет,бандану и тёмные обтекаемые очки от ветра. Предосторожности эти были не зря. Катер быстро вышел на глиссирование и птицей понёсся по протокам. Жгучий холодный воздух сразу же дал о себе знать.
Через некоторое время я показал Лёше место, куда надо причаливать. Заякорившись, стали снимать с себя тёплую одежду и готовиться к ходьбе по острову. Лёша достал полуавтомат Бенелли, а я свой Пегасус. -Какую насадку вкручивать?-спросил он у меня.-Цилиндр и девятку без контейнера заряжай-ответил я ему.Тут выясняется, что такой мелкой дроби у него нет. Пришлось поделиться. Подробно инструктирую, как нести ружьё, как подходить к собаке на стойке. Вроде бы уяснил. Выпускаю Портоса, тот прыгает с носа на песок и уходит в лес. Спускаемся по лесенке вниз и идём в направлении, в котором скрылась собака.
Через десять минут кобель появляется и приглашает следовать за собой. Объясняю компаньону что такое анонс и как себя надо вести. Он недоверчиво смотрит на меня. Вскоре Портос оглядывается на меня, после чего тянет к кустам вдоль береговой линии и стаёт в пяти метрах от камышей. Показываю Алексею где занять место и посылаю собаку вперёд. Вальдшнеп вылетает на чистое и летит над камышами. Алексей почему-то не стреляет.
Ловлю длинноносого на мушку, жму и Портос подаёт его из затопленных камышей.
-Так быстро летает, что я даже не успел прицелиться-оправдывается Лёша.
Ну хоть понравилось?-спрашиваю его я.-Он показывает поднятый вверх большой палец.
Глаза его сияют восторгом.
Обходим весь остров и собираем пяток птиц. Лёша повесил ружьё на ремень и ходит за мной в роли зрителя. Ему нравится всё происходящее. В полдень, пробежав ещё пару островов, собираем ещё три птицы.В последнего вальдшнепа Алексей успевает выстрелить,но мажет, после чего мне удаётся попасть в долгоносика через кусты третьим выстрелом. Решаем перекусить. Алексей выносит из яхты складной столик, стулья и чемоданчик с посудой. Сидим на берегу большого залива, любуемся последними тёплыми деньками уходящего сезона. Закусываем, пьём чай из термоса. Переезжаем в утиные места с перспективой отстоять вечернюю зорьку. Алексей в каюте устраивает постели.
Собираем дрова для костра, ставим столик со стульями и надев ОЗК, идём по прокосу в камышах в сторону большого озера. Становимся недалеко друг от друга в мелководном заливчике. Постепенно небо начинает сереть, появляются первые звёзды, а уток всё нет. Наконец вижу тройку кряковых, заходящих на нас. У меня ввёрнут получок, у компаньона тоже. Стреляю спортинговой семёркой и две утки падают в камыш, а третья снижается в сторону Алексея. Слышу очередь из четырёх выстрелов и звучный шлепок утки об воду.
Портос собирает моих битых и мы перемещаемся поближе к Алексею.
Он показывает направление, в котором надо искать утку, я посылаю кобеля и скоро слышится характерное похрюкивание в камышах. У Портоса в пасти крупный кряковой селезень в брачном пере. Поздравляю коллегу с полем.
Становится холодно и мы идём на стан. В свете фонарика, укреплённого на голове Лёши, вижу что трава и камыш блестят инеем. Растираю кобеля сухой тряпкой, разжигаем костёр и приступаем к ужину. На столике появляется бутылка сухого Мартини. Надо же, откуда Алексей узнал про мой любимый напиток? Кормлю собаку. Портошка укладывается рядом с костром.
Алексей включает специальный переносной фонарь на столе.
Половина ночи проходит под разговоры у костра. Лёшу интересует всё, что связано с легавыми собаками. -Как же много я потерял, что не знал такой красивой охоты?-говорит он и добавляет-буду жену уговаривать на собаку,жаль что щенков сейчас нет.А Портоса опять вязать не будете?
Я вспоминаю, с каким трудом расходился помёт, поэтому ничего пока не обещаю.
Утром просыпаемся от того, что яхту раскачивает с борта на борт. Снаружи сильный ветер,деревья гнёт и качает. За ночь явно подморозило. Завтракаем, после чего решаем пробежаться по островам. За три часа ни одного подъёма, видимо вальдшнепы стронулись южнее. На обратном пути заезжаем на один из островов, в середине которого есть мелкое озерко, где в такую погоду всегда сидят кряквы. И тут удача улыбается нам. Мой Пегасус делает шестиплет по кряквам, а немного неудачно подошедшему Алексею удаётся сбить три птицы, поднявшихся последними. Портошка подаёт из леденящей воды все девять птиц. Мы вытираем его махровым полотенцем и последняя охота сезона на Волге заканчивается. Через три часа мы сидели в сауне Лёшиной дачи, парились и вспоминали эту удачную поездку.
По тогдашнему Лёшкиному настроению я понял, что похоже, родился ещё один новый легашатник.
Пока правда, щенка он ещё не взял.Но...как знать, как знать?...
За окнами август, который уж год
В предверии снова охоту мы ждём
И в этом сезоне мой Август Франкотт
Надеюсь,что дичи с ним вместе набьём
Надеется также на это мой пёс
Вздыхает и смотрит мне прямо в глаза
Ну что-ж, говорю я, дружище Портос
Уж ты погоди хоть чуть-чуть, егоза
На улице стало прохладней слегка
И в ночь барабанит стакатто дождя
А в небе заметна тень тучек пока
Лишь сердце стучится, меня заводя
Уж скоро вкусим мы отъезжих полей
И в дымке рисуется светлая даль
И Димка мне скажет:Гошмарик, налей!
И осени краски разгонят печаль...
ПОЙНТЕР-МОЙНТЕР-ВЫПИВОНТЕР.
В конце семидесятых годов большая компания Саратовских легашатников каждые выходные мая, начиная с прилёта перепела, проводила в Рыбушанской пойме.
Люди там собирались самые разные, но всех их объединяла охота с легавой собакой. Тогдашнее руководство областного общества охотников и рыболовов специально для этой цели выделяло транспорт. Был это довольно изношенный автобус курганского автобусного завода, сделанный на базе известного советского грузовика ГАЗ-52.
В один из выходных эксперты и экспоненты прибыли в пойму.
Лагерь в то время стоял постоянно на одном и том же месте.
Рядом протекала речка Карамышка, а вокруг простирались луга, где в зависимости от влажности водились дупеля или перепела. Интересным,но довольно редко приезжающим на мероприятия такого рода, был известный пойнтерист дядя Вася.
Был у него один довольно существенный социальный недостаток.
Он, увы, был неравнодушен к Бахусу. И пока основная часть приехавших ушла в поля размять собачек, дядя Вася предавался на стану своей пламенной страсти.
Утром дядя Вася тоже из палатки не выходил, к возмущению его собачки Дины, которая устроила скулёж и лай. Из палатки время от времени доносилось примерно следующее:-Дина, сука,даун мля... и через некоторое время-отстань, я спать хочу. Уже после восхода солнца и возвращения основной массы участников из полей,дядя Вася с всклокоченной причёской наконец вылез из палатки.
На вопрос моего отца, почему он в поле не ходил, тот огорошил всех ответом.
-Да мы с Динкой ночью под луной ходили. Она мне двенадцать работ по перепелам сделала-и добавил просяще-Палыч, у тебя водка ещё осталась?
Отец налил дяде Васе полный стакан водки и дал из открытой банки большой солёный огурец. Всё содержимое стакана было моментально отправлено по назначению и охотник аппетитно захрустел малосольным огурцом.Настроение его моментально сменилось на отличное и начались длинные рассказы про поездки на Север за глухарями, и тетеревами.
Через некоторое время эксперты провели жеребьёвку испытаний на вечер. Дине вместе с дядей Васей выпал первый номер. Весь день он купался, загорал, обедал, шутил, бросал палки в речку для Дины. Вечером они с Диной пошли в поле вместе с экспертной комиссией.
Через десять минут с их стороны раздался ружейный выстрел, а ещё через пять минут довольный дядя Вася проследовав на стан, первым делом откупорил заначенную им бутылку водки, налил сидевшему рядом с ним за столом отцу и провозгласил тост:-за диплом второй степени у Дины.
Вечером спиртное из всех рюкзаков перекочевало на стол и дядя Вася был в ударе. Он обещал любому и каждому сделать чучело из птицы или зверя,рассказывал, какой он великий стрелок и что стендовиков на охоте он обстреливает. Далее шли ненаучно-фантастические рассказы про дальность чутья Дины, причём конечно же превосходящую всех современных пойнтеров СССР.
Утром дядя Вася опять никак не смог самостоятельно выбраться из палатки. Динка бегала по лагерю, выпрашивая поесть. Уже днём, опохмелившись привезённым доброхотами из деревни самогоном, наш герой принял свой обычный вид. На шутки про вчерашние рассказы он улыбался и просил не принимать всё близко к сердцу. Где-то в полдень к нашему стану подъехали на велосипедах деревенские мальчишки.
-Дяденька, дяденька, а скажите пожалуйста, что это у Вас за собачка такая? Как порода называется? У нас в деревне только гончие, так те вроде с шубкой потеплее будут.
-Мальчишки, слушайте сюда-начал свою речь дядя Вася-порода эта специальная. Называется она пойнтер-мойнтер-выпивонтер-закончил довольный охотник свою речь и заразительно расхохотался. -А охотятся с ними исключительно на лепёрдов-вставил и свою шутку подошедший Крыштановский.
-Как на леопардов?-изумились мальчишки. -Да очень просто.Надо лепёрда облаять, а потом от него убежать к хозяину.Хозяин из засады лепёрда и застрелит-совсем с серьёзным лицом произнёс Константин Георгиевич.
Наконец мальчишки поняли, что с ними шутят, расхохотались и полезли в речку купаться.
Бедная собачка
quote:Originally posted by Паршев:
Бедная собачка
Ей после смерти дяди Васи зато повезло.Её взял Сочков, охотился с ней до последнего, а когда он сам ушёл в мир иной,то его вторая жена ухаживала за собакой до кончины. А прожила Динка почти шестнадцать лет. Наверное, компенсация за тяжёлое детство и молодость.
Когда Виноградовское хозяйство было ещё Военохотовским, там проводились соревнования легавых и спаниелей (вообще военохотовская кинология была вполне конкурентна скажем МООиРу, если не более). Наш охотколлектив как-то выезжал туда на трудоучастие, на центральную базу, в Хлопки. И вот такое грустное воспоминание - мы просыпаемся в субботу, спаниелисты уже ушли в поля, а у крыльца лежит один участник. "Не вздюжил", а рядом сидит грустный спаниель. Мы переложили хозяина поудобнее на травке, и пока работали на базе, он отдыхал. Потом пришёл в себя, сидел на крылечке относительно прямо, а пёс всё так же грустно сидел рядом, никуда не уходил, хотя не был привязан.
По-моему, соревнования завершились до обеда, и в пойму хозяин так и не выбрался.
Жалко таких собачек.
Доктор, я прочитал всё.
И хочу сказать - спасибо!
Пы.Сы. Топегстратер - сатрап, в сговоре с модераторыме: знает что литература без критики - не жива, но подчищает не без удовольствия))
МАРАЛ НА ОТСТОЕ.
Попробую воспроизвести по памяти ещё один из рассказов отца об охотах в экспедициях. Были они в этот раз где-то на Алтае. Проводником у них был местный тофолар Кузька. Местность была гористая, с пиками,"гольцами", как их там называли, уходящими в кучевые облака. Лагерь геологов стоял возле небольшой горной речки. Блёсен фабричного производства у них тогда не было, поэтому рыбу ловили на самодельные блёсна, сделанные из обточенной столовой ложки, залитой свинцом и так называемую "мышку" из подручных материалов. Хариус и щука были основной едой геологов, но людям хотелось мяса.
И вот отец в очередной раз принимает решение об использовании "пищевой" лицензии на копытных. Команда подбирается опять та же, что и всегда, кроме дяди Коли, который к тому времени получил реабилитацию и отбыл в родное село к семье. Сашок с нарезным ружьём кустарного производства, отец с гладкоствольным винчестером,проводник Кузька и лайка Туз.
Охотники вышли на рассвете, двинувшись вверх, к гольцам в надежде найти марала, у которых только что закончился гон и быки переместились на так называемые "отстои", представлявшие из себя что-то вроде террассы в горной породе. Низ горы был покрыт хвойной тайгой из молодых лиственниц. Туда-то и нырнул в полазе вездесущий Туз.
Через час где-то достаточно высоко от охотников раздался лай на одном месте. -Однако, насяльника, надо вкруг гора обходить. Иначе не пройдём-сказал Кузька. Начался подъём. Люди срывались с тропы и падали, царапаясь, и разбивая в кровь колени с локтями. Но азарт влёк их всё выше и выше.
Обойдя гору вокруг они явственно услышали лай где-то совсем недалеко от себя, но ничего не было видно. -Однако марала выше стоит-опять подъитожил Кузя и всё началось сначала.
Через три часа восхождения, сосвсем выбившиеся из сил охотники сделали ещё один виток восхождения вокруг горы. -Палыча, мотри, на той сторона Тузик маралку держит.Отстой однако-опять прокомментировал Кузя.-Да где стоит, не вижу?-ответил отец. Лай собаки раздавался где-то на той стороне ущелья, на противоположном склоне следующей горы. Наконец папа увидел оленя. Тот стоял на небольшой площадке с краю пропасти и пытался отогнать наседающую на него лайку. До него было около четырёхсот метров.
-Палыч, жалко зверя терять, столько подходили-начал заунывную песню Сашок-стрельни из моей ружбайки, у тебя ведь первый разряд по пулевой.
Отец сильно сомневался насчёт возможности стрельбы из пулемётного ствола с открытым прицелом на такое расстояние, но делать было нечего, поскольку подойти ближе к зверю не было никакой возможности. Свернув куртку, он положил её на камни. Потом встав на колени, положил ствол Сашкиного "чудо-ружья" на куртку. Прицел плыл в дымке, очки потели, марал то пропадал из поля зрения, то опять появлялся вновь. Наконец грохнул выстрел и эхо отразилось в скалах.
Марал как стоял на отстое, так и продолжал стоять. Но через некоторое время ноги его подогнулись и он рухнул вниз со скалы, пролетел метров сто пятьдесят вниз и исчез где-то среди скал у подножия противоположного склона. -Однако спускаться надо-сказал как ни в чём не бывало Кузька-а то разный зверюшка хулиганить будет, шибко олешка кушать любит. Спуск по неровной местности занял ещё больше времени, чем подъём. Туз злобно лаял на одном месте. Подойдя они увидели, что он отгоняет от туши марала небольшую россомаху,которая тоже претендовала на мясо.
Увидев людей,последняя ретировалась.
После этого тушу волоком спустили вниз к речке, а Кузька пошёл за мужиками в лагерь, чтобы принести туда мясо.-Однако, плохо что речка в другой сторона не течёт-сформулировал он перед уходом-тогда маленький плот делать можно, а так сам таскать маралка будем.
-Ну ты и стрелок, Палыч-уважительно протянул Сашок,уплетая жаренное на костре мясо. -Да я и сам не ожидал-честно признался отец-видно хорошие стволы для РПК делают, а может посто удача такая наша сегодня.
Сказать к слову, спустя много лет отец пытался повторить подобный выстрел по стоящему намного ближе оленю по просьбе владельца оружия,из карабина "Вепрь" с оптикой, но промазал. -Наверное,в то время перед Тузом и людьми, ожидающими мясо в лагере, было стыдно, вот и попал-резюмировал он тогда вечером за рюмочкой...
РУЖЬЁ МОЖЕТ БЫТЬ И КОПЕЕЧНЫМ...
Собрались как-то у костра охотники. И начали как водится, хвастаться своим оружием.Вечером, придя с зорьки открытия сезона, многие владельцы меркелей,зауэров и лебо сокрушённо кивали головами, жалуясь на ненайденную дичь. И тут к костру подошёл старичок. За спиной его висела потрепанная, видавшая виды тулка, а у ноги шёл старенький курцхаар. Поздоровавшись, старичок представился:
-Вениамин Петрович. -Лада-сказал он, кивнув на собаку.
Посидев немного и посмотрев на красивое оружие, Вениамин Петрович вежливо раскланялся, и пошёл к своей деревянной лодке. А страсти у костра разгорались всё больше. Главный в компании почтенный мужчина с властным взглядом убеждал всех, что из плохого ружья дичь никогда не добудешь.
Пошли ссылки на Бутурлина, Штейнгольца,Гринера. Приводилась масса случаев удачных выстрелов из ружей знаменитых производителей.
Утром после зари все участники вечерней дискуссии шли к стану. У одного висел чирок в тороках, у почтенного мужчины с лебо в руках в сетке вообще ничего не было. И тут мимо них спокойным шагом прошёл вчерашний старичок с собачкой. Был он весь загружен дичью. На ягдташе висело штук десять бекасов и коростелей, а через плечо была переброшена бечева, на которой висело сзади и спереди голов двадцать крякв. Старичок еле шёл. Подойдя к стану, он снял десяток крякв из связки и кинул их к костру.-Это Ваши вчерашние, возьмите-сказал он охотникам. Те поблагодарили старика.
-Не меня благодарить надо, а вот её-показал Вениамин Петрович на Ладу. И добавил-хорошее ружьё иметь конечно хорошо. Но вот старики ещё до войны мне говорили:-сынок, ружьё-то можно иметь и копеечное, а вот собаку обязательно сторублёвую. Сказав это старый охотник вежливо распрощался с несколько смущёнными господами и вместе с Ладой отправился к своей лодке.
quote:Originally posted by vetdoctor:
ружьё-то можно иметь и копеечное, а вот собаку обязательно сторублёвую.
Как здорово сказано.
Что-то глючит Ганза.
Ловлю себя на мысли, что, как наркоман, жду нового рассказа, очень затягивает.
Ну и рассказ про отстрел Франкотта тоже не помешает
ЧЁРНО-ПОДПАЛАЯ РОЗА НА БЕЛОМ СНЕГУ.
В конце зимнего сезона 1987 года позвонил мне знакомый охотник-ягдтерьерист и предложил поехать на охоту по зайцам к нашему старому другу Ивану в Шмыглино Волгоградской области. Ночным поездом на Александров Гай мы отправились в путь. Ранним утром, выгрузившись на станции Красный Кут, мы дождались автобуса и доехали на нём до большого старинного села Дьяковка. Вокруг Дьяковки до Волгоградской области расположен заячий заказник, поэтому мы с рюкзаками и сложенными в чехлы ружьями двинулись в путь по просёлочной дороге.
Погода была мягкая, поэтому я обул ноги в туристические ботинки, чтобы не таскать на себе тяжёлые валенки. Так мы прошагали около десяти километров. Коля (так зовут моего приятеля)вёл собачку в поводу. Собака была уже довольно взросленьким ягдтерьером со скверным характером, но отличающаяся выдающимися, со слов Николая, рабочими разносторнними качествами. В честь своей первой, весьма скандальной жены Коля назвал собаку Розой.
Зимний день короток, поэтому к Шмыглино мы пришли уже далеко за полдень.
Взору нашему предстала безрадостная картина. На месте прежних жилых домов везде возвышались небольшие остатки фундаментов,в заброшенных садах и огородах гулял ветер, а у единственно сохранившегося туалета скрипучую дверь постоянно расшатывало ветром в разные стороны. Дома, где жил Иван, не существовало. Делать нечего, надо идти в соседнюю деревню,в дом матери Ивана. Сложив ружья и зарядив их, спустили Розу с поводка.
Собака моментально уткнула нос в ближайший заячий след на огороде, ушла в густые терновые кусты и там тоненьким, беспрерывным тявканьем наполнила всё постранство заброшенной деревни. Через пять минут из кустов выкатил заяц. Ловлю его на мушку,двадцатка говорит своё хлёсткое "АХ!!!" и вот уже Колька с трудом отбирает у обазартившейся Розы весь покусанный трофей.
-С полем, барин!-традиционно поздравляет меня компаньон и мы движемся охотой в сторону чуть виднеющейся среди заснеженного пространства деревни.
Пока шли, Роза ещё раз погнала, на этот раз лису, загнала её в нору и мы до ночи ждали выхода лисы из отнорка.Наконец лиса выскочила, выстрел и Николай укладывает рыжую плутовку в целофановый пакет, предварительно побрызгав туда дихлофосом от блох.
Ловим вылетевшую пулей из норы разгорячённую погоней
собаку, пристегиваем её на поводок и движемся в сторону уже зажёгшихся огоньков.
Подмораживает и мои ноги, обутые в лёгкие туристические ботинки, начинают мёрзнуть. Переходим на бег, чтобы согреться.В конце пути ноги мои уже совсем ничего не чувствуют. Наконец-то находим нужный нам дом. Быстрее разуваюсь и прислоняю ступни к горячей печке.
Коля кормит собаку в сенях, разговаривая с Ваниной мамой.
Выясняется, что он на выходные уехал в Дьяковку к очередной своей зазнобе, поэтому нам предстоит выходные пожить здесь без него.
Утром мать Ивана, видя мои страдания, даёт мне старенькие валенки и большие портянки из порванного пухового платка.
Очень своевременно, поскольку термометр на дворе показывает минус пятнадцать. Выходим и движемся вдоль речки в сторону Шмыглино.
В первых же кустах Роза поднимает зайца и мы наблюдаем прелюбопытнейший гон.
-АРАРАРРАРАРАРАРАРАРАРРА-безостановочно тонко и злобно гремит метров по двести, затем длительная премолчка и всё повторяется опять в той же последовательности. -Давай метров через сто вдоль кустов с разных сторон станем,глядишь и прибежит зайчишка-говорит Колян. И добавляет извиняющимся голосом-это же тебе не гончая, приспосабливаться приходится.
Ну что-ж, думаю я, за универсальность надо платить.
И действительно, через некоторое время гремит выстрел напарника. Заяц взят. Так мы и приспособились перехватывать косого вдоль речки. Ещё двух до вечера заполевали.
В воскресенье рано утром, ещё по-тёмному вышли на дорогу, чтобы успеть на обратный автобус к полудню. Возле Шмыглино опять расчехлились и пустили Розу в поиск. Опять непрерывный гон и скол через двести метров. Применяем вчерашнюю тактику. Встаём таким образом, чтобы перекрыть возможные пути недалеко ушедшего зайца.
Я занял позицию среди холмов с берёзками. Вот Роза очередной раз страстно завопила и смолкла. Вижу, как метрах в двадцати пяти от меня по следующему бугру скачет огромный заяц. Почему-то он мне сначала показался чёрным на фоне белого снега. На самом деле он был рыже-белым с тёмно-серым кушаком на спине. Мушка двадцатки ловит голову зверька,хлёсткий выстрел хлопает в морозной тишине и двойка делает своё обычное дело. Заяц побился немного и скатился с бугра вниз. Там он уже не кажется мне чёрным. Пока я предавался своим мыслям, чёрно-подпалый вихрь оказался внизу и вцепился мёртвой хваткой в битого зайца.
Отобрать зверька у Розы оказалось не так-то просто. Пока Николай преодолевал разделявшие нас двести метров, трофей уже был весь в рваных ранах.
Заканчиваем охоту и движемся в деревню к автобусу. Еле-еле успеваем запрыгнуть в заднюю дверь. Роза разместилась под сиденьями, рядом с нашими рюкзаками и ружьями. Приезжаем в Красный Кут, вынимаем рюкзаки и видим неприглядную картину. Наша помощница забралась в Колькин рюкзак и распотрошила одного зайца. Половина автобуса в пуху. Водитель ругается, Николай предлагает тому уладить дело с помощью трёхрублёвой бумажки.
Тот соглашается, мы выгружаемся и идём в сторону вокзала...
И НА СТАРУХУ БЫВАЕТ ПРОРУХА.
В конце девяностых годов решились Саратовские легашатники провести состязания по тетереву с отстрелом птицы.Но с этим оказалось не всё так просто. Дело в том, что тетерев записан в Красную книгу Саратовской области. И пошли эксперты с кинологом с кучей бумаг по инстанциям,выписали специальное разрешение в облприроде,утвердили положение и стали дожидаться запланированного времени.
И вот наконец-то час икс настал.Встречаемся с экспертами, участниками и районным охотоведом на развилке возле города Вольск. Далее наш путь лежит в неизвестные нам доселе угодья, куда нас ведёт наш местный проводник, он же охотовед по совместительству.
Красивые холмы, покрытые лесом протянулись вдоль Волги на много десятков километров. Между ними поля,овраги с ручьями, посадки молодых берёз.
К полудню, проездив по многим местам и определив по порхалищам наличие выводков, охотовед указал нам место стана. Угодья для состязаний были все под рукой. Вечером прошла жеребьёвка.Нам с Атосом выпал первый номер.
Ночь у костра прошла как всегда продуктивно.
Опытные рассказывали тем, кто помоложе про то, как отличать петуха от курицы.Главное в инструктаже было то, что старку при выводке нельзя стрелять ни при каких обстоятельствах.
В результате пришли к выводу, что стрелять по птице из-под работы можно только по команде эксперта.
Утром, попив чаю, эксперты разделились на две бригады и захватив по три первых участника, разъехались по угодьям. Мы с Тошкой попали в бригаду Васильева В.В. Вадим Викторович записал все данные собаки,время пуска и дал команду на начало работы. Я, зарядив короткие стволы МЦ-8 траншейной семёркой,пустил собаку в поиск. Склон большого бугра был покрыт зарослями дикой вишни, между которыми время от времени попадались небольшие полянки.
Собака искала как на полянках, так и заходя в заросли.
Через несколько минут я увидел длинную потяжку по поляне, после чего кобель уткнулся носом в кусты и стал твёрдо. -Посылайте-скомандовал Васильев. Атос забежал вокруг зарослей и прыгнул в них мне навстречу.
С сильным хлопаньем крыльев над поляной по чистому полетел крупный тетерев.Солнце слепило мне в глаза, поэтому пол птицы был мне неясен.
-Стреляйте!-скомандовал эксперт и я послушно нажал спуск.Через несколько минут кобель по команде подал птицу.Это была старка.
На лицах у экспертов отразилось недоумение.Оказывается, что солнечная тень и с их стороны дала блики, отчего птица показалась чёрной.Делать нечего.Сопровождающий нас егерь успокаивает охотников, но настроение уже у всех испорчено.Эксперты описывают работу и снова Атос уходит в поиск.
После ещё трёх блестящих работ,из-под которых вылетали и петушки,настроение экспертов несколько приподнялось. После описания третьей работы нам объявляют вердикт:диплом второй степени при 76 баллах, чутьё 19. Егерь шепчет мне на ухо:-тетёрку в лагерь не неси,ощипи и сразу в котелок, чтобы охотовед не видел.-Понял-говорю-не дурак.Дурак бы не понял.
Прекрасно промчалось время в Вольской лесостепи.На другой день те, кто уже отработал, поохотились по пепепелам с коростелями.
К вечеру было торжественное построение, награждение и раздача призов. Мы с Атосом получили в очередной раз звание полевого победителя.Сын Атоса Крит занял второе место, уступив папе всего лишь один балл.
Перед тем, как уезжать, Вадим Викторович подошёл ко мне. Чувствовалось, что он до сих пор переживает свою ошибку с полом птицы.
В это время к нам подошёл охотовед.-Викторыч, не переживай,и на старуху бывает проруха-положив руку Васильеву на плечо, сказал он. Надо же, он оказывается всё знал и молчал до самого конца.
-Я в молодости тоже один раз случайно по старке пальнул-задумчиво произнёс он. И добавил-долго тоже переживал, поэтому потом никогда не стрелял, пока ясно черноту перьев не разгляжу.Другое дело-тетеревиная молодёжь, а старка...
Он вдруг замолчал и задумчиво посмотрел куда-то поверх деревьев.
Нам невозможно постигнуть мгновенье
Из них состоят и часы, и года
Тихою памятью ждёт возрожденье
Наших полей, тех, что были всегда
Где-то стучат возле ржи перепёлки
По вечерам там скрипит коростель
Ну а в опушках красивые ёлки
Так и зовут нас устроить постель
Ждёт за холмами красавица Волга
Вновь приглашает нас водная гладь
Нам до охоты осталось недолго
Жди у костра, только тихо присядь...
МАРАФОНСКИЙ ЗАПЛЫВ.
Как-то в начале девяностых охотился я с Атосом осенью на Волжских островах.
Так и не раздобыв ветрового стекла на свой катер,пришлось закрыть одну сторону рамки листом фанеры.Таким образом приходилось на сиденье класть ещё одну подушку,для того, чтобы сидеть выше фанерного листа и иметь обзор.
Прекрасная погода сопровождала нас всю неделю на Волге.
Лишь маленькое событие чуть-чуть огорчило меня.Один раз утром, поставив лодку на якорь и блесня щук, я решил вскипятить кофе.Для этого прямо в лодке я решил разжечь бензиновый примус "Шмель". Как только я поднёс зажжёную спичку к конфорке,весь примус вспыхнул прямо у меня в руках.
Ситуация грозила бедой, ведь в лодке находились три канистры с бензином.
Поэтому, не раздумывая долго, я выбросил полыхающий примус прямо за борт в воду.
Таким образом я лишил себя возможности приготовить что-либо без помощи костра.
Дни потекли размеренно. На бечеве, спускающейся с ветки дерева висела довольно внушительная гирлянда из вальдшнепов и пролётных уток.
Своё меню я время от времени разнообразил собранными на островах шампиньонами и пойманными на блесну щуками. Наконец запасы хлеба, бензина и патронов стали подходить к концу и мы с Тошкой,собрав стан, двинулись в сторону города.
По пути решено было заехать на один из островов, где в такое время года почти всегда можно было поохотиться на уток с подхода.
Причалив катер, я быстренько собрал МЦ-шку с траншейными стволами, зарядив их спортивной семёркой и вместе с кобелём двинулся в сторону внутреннего озера. Протиснувшись между кустами, я вышел на берег круглого, как блюдце, озерца.
Атос уже плыл к затопленным кустам на противоположном берегу,из-под которых начали подниматься тяжёлые кряквы. Выбрав пару селезней поближе, стреляю метров с сорок