Счастье накапливается

Сын Михаила Ивановича Янковского, легендарного путешественника, охотника и незаурядного предпринимателя, Юрий Михайлович, в свою очередь являющийся отцом классика охотничьей отечественной литературы Валерия Юрьевича, написал во время Второй мировой войны книгу 'Полвека охоты на тигров'. И в одной из первых глав этой книги есть одна очень приятная охотничьему сердцу фраза: 'Счастье копится:', это выражение привилось охотникам, имевшим соприкосновение со мной; настолько оно верно и жизненно'.
Мне жизнь давно 'привила' это наблюдение, и время от времени позволяет убеждаться в том, насколько оно 'верно и жизненно'.

Поохотиться в Вологодской области на медведя на овсах я собирался год назад. Все было обговорено, время хорошо рассчитано. Так нет. Взяли за горло дела так, что именно в этот период - конец августа-начало сентября - некогда было продохнуть. Стал примериваться к концу сентября - шансов добыть трофей мало, но вероятность добычи не абы чего, а как раз солидного зверя резко возрастает. Но и тут вышел полный провал - пришлось ехать в экспедицию в Крым. Не скажу, что к солнечному побережью Черного моря я отправился с тяжелым сердцем. Даже напротив, с удовольствием - больше недели рыбалки и охоты в бархатный сезон! Но охота на медведя все не выходила из головы. Поскольку это должна была быть не просто охота на овсах с лабаза, а охота с подхода. Как именно она происходит, я представлял себе довольно смутно, но принцип был понятен - охотник с егерем заходят на край поля в темноте и движутся с приборами ночного виденья по овсам в поисках медведя. Зная, что сиденье на лабазе далеко не всегда приводит к успеху, я был наслышан о том, что охота с подхода намного результативнее, да и намного эмоциональнее. Хотелось узнать, насколько эмоциональнее:
Прошел год. Снова были назначены даты, обговорены сроки, сведены концы с концами, и на этот раз случилось первое счастье - поездка состоялась. 23 августа сего года. Поехали мы с супругой и Мухой, подброшенной нам под дверь в позапрошлом декабре трансильванской пастушьей собачкой (неудобно как-то называть дворняжкой члена семьи). Да по дороге захватили моего (а теперь уж и нашего с женой) друга, Сэма Мбамбо, который совмещает свое пребывание в столице с должностью посла Намибии в России.
Спутники для охоты не требовались, но у каждого из нас на Вологодчине был свой интерес. Жена просто хотела отдохнуть несколько дней на природе, Сэму горел нетерпением неформально пообщаться с людьми, проживающими в отдалении от Москвы. А Мухе вообще все равно, куда ехать, лишь бы не сидеть на месте.
Дорога до Вологды от нашего Оболенска, что находится примерно в ста километрах к югу от столицы, не самый лучший подарок для автомобилиста. На самом деле есть идеальный, хорошо заасфальтированный кусок между Ярославлем и Вологдой - километров сто, может, четь больше. Но после Вологды (а мы ехали до Тарноги, то есть северо-восточного угла области) рытвины и ухабы окончательно берут свое. Сто семьдесят километров до выезда из Москвы, пятьсот до выезда из Вологды и еще триста пятьдесят до места заняли у нас с одним перекусом по дороге двенадцать часов.
По приезде легонько поужинали, и сразу на охоту.
По дороге, недолгой, но ядреной - исключительно для УАЗа - Юра, который пошел со мной, рассказал, как ему повезло побывать под медведем. После выстрела охотника зверь пал, добавили ему для верности еще заряд, и Юра решил притравить по мишке собаку. Подошел, дал пинка, натравливая молодого кобелька на упокоенную с миром тушу, а 'туша' возьми да и затяни лапой под себя Юру за ногу. Как можно в этих условиях о чем-то соображать, не знаю, но Юра сообразил, что надо ухватить зверя за язык. Когда медведь с разинутой пастью крутил головой и ревел, выбирая во что бы вцепиться, Юра сунул ему поглубже руку в глотку и поймал язык. И это впрямь помогло! Сжимать челюсти медведь не стал и попытался лапами освободиться от языкодержателя. В этот момент второй охотник, который стоял рядом и наблюдал за происходящим, боясь выстрелом по зверю убить Юру, догадался вставить медведю в ухо карабин и нажать на спуск. На этот раз медведь действительно был убит. Но пуля оказалась экспансивной, то есть полуоболочкой, да еще с надпилом. Несколько кусочков свинца пробили и Юрину руку. Об огнестреле врач, как известно, обязан информировать соответствующие органы. И Юра, чтобы не связываться с органами, когда добрался до хирурга, сказал, что его просто покусала собака. По окончании операции врач с улыбкой поинтересовался, откуда у собаки свинцовые пломбы.
Поскольку пришли мы на поле еще засветло (в конце августа здесь темнеет в половине одиннадцатого), решили посидеть на лабазе до темноты. Нужно сказать, что прежде, чем идти к полю, в машине переоделись, и к лабазу шли тихо.
Еще добавлю о нескольких особенностях такой охоты. Во-первых, она требует строгой дисциплинированности от охотника. Егеря нужно слушать во всем, каким бы знатоком разных охот вы себя ни считали. Идти нужно сзади него, разумеется, не шептаться, наблюдать за подаваемыми сигналами, считать их приказами для себя и выполнять эти приказы. Одежда должна быть флисовой - и куртка, и штаны. Даже нешуршащая вроде бы ткань, как оказалось, хорошо слышна в полной тишине. Кроме того, с флиса скатываются капли обильной вечерней росы, и он не намокает. А росы там больше, чем достаточно. Обувь, понятно, должна быть непромокаемая. Можно обуться в полусапожки, но поверх них должны быть опущены штанины - все для того, чтобы не было шума при ходьбе. С той же целью идти нужно, не волоча ноги, а поднимая повыше при каждом шаге.
Когда очень тихо мы выбрались на поле, Юра долго осматривал и само поле, и лес. Делали несколько шагов по овсу и снова вглядывались и вслушивались. Судя по всему, знатоки такой охоты воскликнут сейчас: чего вслушиваться-то, медведя вообще не слышно! Это не правда, медведя можно очень даже хорошо услышать, но об этом чуть позже.
На лабазе сидеть пришлось до темноты. Я пожалел, что не пристегнул к куртке капюшон с вшитым в него накомарником и не взял тонкие демисезонные перчатки. Не скажу, что комары обглодали тело до костей, но давить их приходилось постоянно, равно как и чесать укушенные места. К тому же и лосиные мушки давали себя знать.
Честно признаться, сидеть было тяжело. Во-первых, подготовка к поездке предыдущим вечером затянулась до 23 часов (готовлюсь всегда по одному из списков, которые рассчитаны на разные сезоны и прочие условия пребывания на охоте); во-вторых, проснулся по будильнику в 4 утра; когда начал после Вологды засыпать за рулем, выпил маленькую баночку 'Адреналин раш', уверенно доехал до места и даже дотянул до сумерек, но на лабазе начал поклевывать носом. Состояние очень противное - вроде бы и не спишь, а проваливаешься куда-то, потом замерзаешь и снова очухиваешься. Наконец по краям поля поднялся туман и медленно затянул большую его часть. Юра, по-видимому, сжалился надо мной и предложил заканчивать, объяснив так: раз не вышел по свету, значит лежит где-то недалеко и видел, как мы пришли.
Я не стал, понятное дело, упорствовать, и мы так же тихо спустились на землю и вернулись к машине. По дороге я совсем проснулся. Довольно однообразная в темноте обратная дорога шла прямо на ковш Большой медведицы. В голову полезли всякие банальности и дешевые ассоциации. В мокрой от росы траве поблескивали светлячки. Местами туман перегораживал дорогу совершенно, и тогда видны были не темные массы леса и кустов по сторонам, а лишь макушки деревьев, возвышавшиеся над призрачным, неосязаемым молоком. Даже не мысль, а какое-то покойное чувство, что уже скоро я окажусь в постели, растекалось по усталому телу таким блаженством, что желание продлить его вполне могло бы толкнуть меня на поиски каких-нибудь еще приключений.
У машины попили чая, настоянного на травах. Будучи слегка приторможенным после тысячи километров пути я забыл взять с собой рюкзачок с НЗ, который таскаю практически всегда, уходя из дома даже в знакомые угодья, и остался без воды. Но у Юры была не вода, а какой-то неземного вкуса чай. После него подвигов захотелось еще больше.
И Юра предложил сходить еще к одному полю, благо оно было недалеко. Пошли. Я уже приноровился к ходу, шел, глазея не под ноги, а на звезды. Млечный путь сиял во всем великолепии. Мои любимы Плеяды уткнулись 'носом' в горизонт, и, соответственно, Ориона видно не было. Зато Большая медведица и Кассиопея (напротив, через небосклон) сияли, как последний раз.
Поле оказалось и впрямь небольшим. Или темнота скрадывала его белесую площадь? Мы замедлили шаг и потихоньку приблизились к какому-то кусту. Юра показал рукой влево и еле слышно прошептал мне на ухо:
- Чавкает.
Я попытался настроить свой слух, но проблемы с высоким внутричерепным давлением, из-за которого постоянно стоит шум в ушах, сделали мои усилья напрасными. Юра рассматривал поле в прибор ночного виденья - биноклеподобную конструкцию, две трубки которого как-то резко заканчиваются одной. Я снял с плеча карабин, включил прицел сразу на два щелчка и попытался тоже оглядеть поле. В окуляре было сплошное молоко, причем свернувшееся - ошметочками. Только макушки деревьев просматривались на фоне неба. И тогда стало понятно, что это не овес такой светлый, а туман поднялся над полем. Справа, метрах в тридцати хрустнуло, немного погодя еще раз. Юра сделал пару шагов ко мне и снова наклонился к самому уху.
- Справа медведь ходит, а первый все чавкает. Но в тумане ничего не видно.
Я попытался еще раз прислушаться, и действительно услышал какие-то чавкающие звуки. Но понять, кабан это или медведь, не мог, поэтому полностью доверился опыту Юры.
Постояли еще немного, и Юра предложил возвращаться - все равно ничего не видать. С некоторым сожалением я снова посмотрел на небо, на звезды, на тонущие в тумане деревья, и мы пошли к машине.
По дороге я думал о том, что нужно не забыть написать про это свое волшебное ощущение августовской ночи. Про запахи еще не прелой по-осеннему травы, а только помятой и сырой. Мы поравнялись с кустарником, вплотную подходившим к колеям от УАЗа. Шагая в трех-четырех шагах сзади Юры, я прикидывал, как построить предложение, чтобы оно зазвучало, передало то самое состояние, которое я:
- Уф-п-ш-ш-ш! - словно бы лошадь в кустах, на расстоянии не более трех метров от моей левой руки, втянула носом воздух и с неприязнью выдавила его из себя.
Как бы мне хотелось написать, что я спокойно обернулся на этот шум, ловко и без суеты скинул с плеча карабин и, сплюнув на сторону, поинтересовался у Юры, не медведь ли это. Но этого не произошло. Я резко развернулся на шум, сделал три нервических шага назад, соскальзывая и спотыкаясь в колее от УАЗа, и принялся судорожно срывать карабин с плеча. Удалось это не сразу. Буквально через мгновение взял себя в руки и посмотрел на Юру. Он лукаво улыбался.
- Это медведь? - зачем-то уточнил я шепотом.
- Это тот, который хрустел справа. Учуял наш запах и выразил недовольство.
- Может, пальнуть? - мне все казалось, что зверь стоит в нескольких метрах от нас.
- Он уже удрал, - уверенно произнес напарник, продолжая улыбаться.
- Ух, ты! - все еще шептал я. - Я думал, что сейчас узнаю, откуда у человека выделяется адреналин. Пока не сдернул карабин.
- Если бы он хотел напасть, мы все равно ничего не успели бы сделать, - махнул рукой знаток медвежьих повадок, и тут я заметил, что рука эта сжимала большой охотничий нож.

Дома нас ждали, никто не спал. Я, переживая снова и снова происшедшее, рассказывал сначала по-русски, потом с огромным трудом по-английски о контактах 'третьего вида'. Это настроение владело мной и весь следующий день. То есть, я не метался в жару и не кричал 'Чур меня, чур меня', но ощущение было такое, что уже пережил именно то, за чем приезжал. И, если не удастся добыть медведя, не беда - главное уже случилось! Мы катались по Тарноге, самопровозглашенной столице меда Вологодского края, осматривая ее не слишком богатые достопримечательности. Оказалось, что в городке есть замечательный краеведческий музей, где специально для Сэма была организована экскурсия. Ему интересно было все, особенно общение с людьми, и Сэм не разочаровался в таком долгом и непредсказуемом для него путешествии.

Вечером следующего дня пошел дождь. Сильный, но короткий, грозовой. Погода нашептывала, что туман вряд ли поднимется, и это не могло не радовать. Было довольно тепло, и возможность вымокнуть не пугала. Мы поехали на другое поле и с другим охотником. Виктор, как оказалось, тоже побывал под медведем. Только у него это приключение закончилось куда печальнее. Отстрелянный медведь, к которому они подходили с охотником, поднялся вдруг из овсов и бросился на них с очень близкого расстоянья. Виктор выставил карабин, но не успел выстрелить, ударом лапы миша отбросил ружье. Предпринять Виктор ничего не успел, медведь его повалил, и пришлось совать в пасть левую руку. Медведь ухватил Виктора за лоб над левым глазом, потом за руку. Все это время Виктор пытался вытащить правой рукой нож, но не получалось расстегнуть кнопку на ножнах. Вдруг раздался оглушительный выстрел - это второй охотник, боясь застрелить Виктора, пальнул прямо рядом с ними в землю. Медведь бросил Виктора и удрал в лес. Вскочил и Виктор. Правая рука была перекушена в кисти, болтались кости и сухожилия. Крови было почему-то немного. Первой мыслью было: все, отохотился! Он принялся было искать карабин, но его нигде не было. Наконец второй охотник сообразил, что нужно перевязать руку. Перетянул ее в плече, согнул в локте и повесил на повязке. Они побежали к машине, погнали на трассу. Виктор требовал, чтобы ехали быстрее, но быстрее пришлось ехать по колдобинам, и их кидало в УАЗе от стенки к стенке. На трассе Виктор потерял сознание от потери крови и уже не ведал, что произошло дальше. А дальше вызвали самолет и переправили его в Москву. В Центре восстановительной хирургии ему пришили руку, хотя кисть, разумеется, осталась изувеченной. А на лбу шрам даже не заметно. Воткнутый в пашню дулом карабин Виктор нашел, выписавшись из больницы, в девятнадцати метрах от места схватки.
Такие истории, которые выслушиваешь, сидя в машине, пока ливень молотит со всего маху по крыше, не особо заряжают оптимизмом. Но с другой стороны человек такое создание, которому интересно порой больше, чем страшно.
Дважды, с перерывом в пятнадцать минут, пролившись, как из ведра, дождь вдруг перестал, и на темной западной стороне, откуда дуло, стали просматриваться разрывы в тучах. Мы пошли. Сначала пришлось месить глину, и до поля мы двигались, как бурлаки.
Ветер крутил, хотя генеральное направление выбрать удалось, и, ориентируясь на него, мы пошли во тьме обходить большое - почти километр на километр - поле по периметру. На этот раз и карабин, и прибор ночного виденья нес Виктор. Неприятности с недисциплинированными охотниками заставили его выработать для себя максимально безопасные для обоих правила поведения. У меня в руках была тренога из металлических трубок для дальней стрельбы. И на этот раз рюкзачок за спиной.
Когда мы заканчивали проходить левый край, метрах в пятидесяти-шестидесяти справа, куда дул ветер, раздался треск в ближайших к полю кустах, и все смолкло.
Виктор обернулся ко мне:
- Учуял нас. Ветер на него.
Мы прошли там, где только что кормился медведь и еще витал в воздухе запах псины.
Все движение по дальнему краю поля было довольно бессмысленным, поскольку ветер дул в спину, но периодически Виктор осматривал поле, остававшееся от нас по правую руку. Что, по его признанью, тоже не имело особого смысла, поскольку медведь на таком большом поле кормится, как правило, с краю.
Так, пройдя половину периметра, мы добрели до противоположного угла от того, с которого вошли.
Замечу, что поле оказалось вовсе не строго квадратным. Правый его край составлял едва ли метров пятьсот, и мы довольно быстро достигли последнего, четвертого угла.
Вот здесь все и началось. Сначала я услышал где-то очень близко чмоканье губами. То, что это делал медведь, у меня не было никаких сомнений. Виктор, всматривавшийся в основание одной из елей, оторвал прибор от глаз и протянул мне. Чмокающие звуки продолжали раздаваться где-то рядом, метрах в двенадцати-пятнадцати от нас, туда же смотрел и Виктор, но сознание как-то отказывалось верить в то, что рядом находится медведь, не отделенный от нас никакими заборами и решетками. Я приставил прибор к глазам, навел его в основание ближайшей к нам ели, нащупал указательным пальцем кнопку под резиновым кожухом и нажал. Передо мной на задних лапах стоял медведь и явно нервничал. Его глаза светились, как два фонарика, а черный силуэт туловища четко вырисовывался на фоне подсвеченного зеленовато-желтым лапника. И я видел, как зверь шлепал губами, издавая этот чмокающий звук.
- Это самка. У нее здесь где-то малыши, и она их зовет.
Столько раз приходилось слышать про опасность столкновения с медведицей, возле которой медвежата, и вдруг оказаться от нее в такой близости - это, честно скажу, производит удивительное впечатление. Даже не представляю, что бы я стал делать, если бы рядом не было совершенно спокойного Виктора. Собственно, почему не представляю, скорее всего, я бросился бы бежать куда-нибудь, сломя голову. Но Виктор стоял рядом, и ударившая в голову кровь только, кажется, повысила температуру тела.
- Пойдем дальше, - махнул рукой бесстрашный провожатый.
Дальше - это туда, где стоит медведица.
- Так, она же может атаковать, - одними губами в изумлении произнес я.
- Нет, - уверенно помотал головой Виктор. - Она отозвала малышей, и они уже удрали.
Мы пошли дальше:
Мне очень нелегко дались первые шаги. Я по-прежнему был без карабина, ничего, кроме силуэта леса и идущего впереди Виктора, не видел в кромешной тьме, а в кустарнике слева от нас, гулял ветер, заставляя своими порывами шуметь листья так, словно медведь уже бросился на нас. Теперь мы шли по дороге, отделявшей лес от поля. Только кое-где овес оказывался и слева от нас, а справа большими куртинами рос иван-чай, скрывая местами за собой овсяное поле. Какая-то сила (то есть не какая-то, а элементарный страх) отталкивала меня от леса к полю, и я стал двигаться не в трех шагах за спиной Виктора, а почти вплотную к нему и дальше от леса. Сначала он не обращал внимания, а потом просто махнул рукой, чтобы я занял обычную позицию. И мне пришлось буквально силком заставить себя встать на 'свое место'.
Мы прошли совсем немного, как вдруг Виктор остановился, посмотрел в прибор и, обернувшись ко мне, показал три пальца. У меня снова перехватило дыхание. Еще не улеглись эмоции от первой встречи, как новые медведи появились где-то совсем близко в поле зрения. Да еще сразу три! Передавая мне прибор, Виктор случайно нажал кнопку включения, и я так думаю, мертвенный, но все же свет отразился от моих очков. В общем, я медведей уже не увидел. Не поняв причину моей 'слепоты', Виктор посмотрел в бинокль еще раз, и тоже ничего не увидел. Медведи испарились совершенно беззвучно. Скорее всего, это была медведица с двумя уже большими пестунами.
Пошли дальше.
Сердце, хотя эту троицу ни увидеть, ни услышать не пришлось, ходило в груди ходуном, голова вдруг начинала чесаться, как от укуса комаров. Там, где мы проходили, стоял тяжелый звериный дух. Признаюсь, что на какой-то миг появилось гнусненькое чувство: хорошо бы это вдруг все кончилось, и я прямо сейчас оказался уже в машине. Ноги еще не подгибались в коленях, но не скажу, что до этого было очень далеко.
Метров через сто Виктор снова замер, просмотрел вперед и передал мне прибор.
- Сова, - прошептал он. - Погляди, как светятся глаза.
Только я нажал на включатель 'ночника' (теперь мы передавали его друг другу выключенным), как передо мной вспыхнули двумя светящимися кругами глаза животного. Казалось, что они гораздо больше головы. Прямо над глазами виднелись кончики ушей. Было похоже, что на какой-то ветке почти над самой землей сидит ушастая сова или филин. Впрочем, филин крупнее, - рассуждал я про себя, обрадовавшийся возможности отвлечься от пугающей действительности. Вдруг 'сова' повернулась ко мне спиной и на длинных ногах потрусила в лес, помахивая пушистым хвостом.
- Представляешь, - прошептал я, - это не сова была, а лиса. Она удрала.
Виктор кивнул, и мы снова пошли. Но на этот раз не сделали и двадцати метров, как прибор снова перекочевал в мои руки.
Метрах в сорока мордой к нам в овсах, что росли куском слева от дороги, стоял медведь. Собственно, я видел только голову. Он усердно пригибал к себе лапой метелки овса и ошкуривал их пастью. Сердце вновь зашлось. Когда я передал Виктору прибор, оказалось, что он уже установил сошки, которые нам приходилось передавать друг другу, чтобы посмотреть в прибор. Мы быстро обменялись - прибор на карабин - и я включил ночной прицел.
Медведь стоял уже задом ко мне, и, по сравнению с тем, что было видно в прибор, картинка в окуляре прицела не особо вдохновляла. Было видно некое темное пятно, по которому можно было лишь догадываться, как стоит медведь.
- Набежал небольшой туман, - прокомментировал Виктор. Становится плохо видно, нужно стрелять.
- Плохо вижу, - возразил я. - Сейчас он развернется немного боком, и я выстрелю.
То, что туман снесет ветром, я нисколько не сомневался и ждал, когда позиция медведя окажется наиболее выгодной. Куда спешить, когда все уже схвачено?
И вдруг медведь растаял.
- Он исчез, - опешил я.
- Лег. Давай подождем.
Мы стали ждать. Я заметил, что перед правым глазом в воздухе висит темное пятно. Показалось, что затемнились почему-то очки. Снял их, но пятно осталось. Оно оставалось еще несколько минут - долго смотреть в ночной прицел вредно для глаз.
Но очень долго ждать не пришлось. Справа, шагах в десяти, за стеной кипрея послышалась возня медведя, подхрюкивание и чавканье.
- Ушел в кипрей. Больше его нам не увидеть, - констатировал Виктор. - Пошли дальше.
- Неудобно было в него стрелять, видел как-то кособоко его, - начал оправдываться я. - Думал, что вот-вот повернется поудобнее:
- Надо было стрелять, возразил Виктор. - Здесь же не тир, не всегда бывают выгодные позиции.
Больше приключений не было. Мы тихо, регулярно осматривая подозрительные места, дошли до той точки, с которой начали движенье по полю три часа назад и повернули к машине.
Все.
Я наконец осознал, что произошло. Я упустил свой шанс. Судя по всему, единственный.
Душу раздирали чувства. С одной стороны, пережить то, что я пережил - о большем нечего было и мечтать! Вчерашние страхи, когда медведь хрюкнул в кустах, казались мне теперь какими-то пустяковыми. С другой стороны, душу глодало то, что все это не завершилось трофеем. И я сам, из-за своей нерешительности профукал этот трофей. Обижаться нужно было только на себя. Впереди была еще одна ночь перед отъездом, но теперь я уже не сомневался, что упущенное охотничье счастье мне не вернуть. По крайней мере, в этот раз. И где-то в подсознанье отложил его достиженье до следующего года, хотя на базе с уверенностью повторял, что счастье накапливается, и в следующий выход обязательно должно повезти.

На другой день (то есть, на тот же самый) я поднялся поздно - к обеду, поскольку лег спать в пятом часу утра. Мы снова ездили в Тарногу, искали Виталия Ламова. Он охотник, публикует свои рассказы в 'Охотничьих просторах', РОГе, у нас в 'Сафари', в 'Охотнике'. Мы давно знакомы по переписке - обменивались охотничьей литературой. А теперь вот появилась возможность встретиться, но в Тарноге его не оказалось, куда-то уехал по делам.
Потом был обед, потом еще немного поспал. В этот вечер трое молодых ребят составили мне компанию. Старшим был Миша, с ним мы потом сидели на лабазе при свете и ходили по полю в темноте. Двое других, Дима и Саша, оставались в машине.
Погода была переменчивая - кругом шел дождь, небо местами закрывали тучи, а над нами было ясно и даже порой показывалось закатное солнце.
Трехчасовое сиденье на лабазе оказалось таким же непродуктивным, как и первое. В сумерках сзади наполз густой туман, окружил нашу вышку, торчащую перстом посреди поля, и сомкнулся в левом его углу.
Это окончательно убедило меня в том, что удача отвернулась от охотника, не воспользовавшегося предоставленным ему случаем.
Но тут же поднялся ветер, и стер туман, как налет пыли мокрой тряпкой. Надежда снова затеплилась.
Когда стало понятно, что сидеть бессмысленно, мы вернулись к машине и поехали по колдобистым лесным дорогам навстречу поднявшейся над лесом почти круглой луне.
Остановились у просеки, когда еще не совсем стемнело, и двинулись вдвоем к полю. Отошли шагов десять, как вспомнили, что забыли взять сошки. Пришлось вернуться, что, как известно, счастья не прибавляет. Миша предложил пойти с нами Саше, новичку в такой охоте, и тот согласился.
Теперь Михаилу приходилось грозить кулаком не мне одному, когда я неосторожно задевал былку кипрея, и она терлась о брюки, а еще и идущему сзади меня Саше.
Мы шли так, что лунный диск оставался справа. В его свете было все очень хорошо различимо. Мне казалось, что мы движемся в свете прожектора по сцене, ослепленные им и потому убежденные, что зрители нас не видят.
Кстати, и я, и Миша были с карабинами. На всякий случай. И мне кажется, что это правильно. Пусть лучше недисциплинированный охотник спугнет трофей или даже самовольно пальнет в самку - за это его можно наказать, но зато при форс-мажорных обстоятельствах шансов на спасение атакованного медведем охотника будет больше.
Долго идти не пришлось. Поле оказалось неровным, и осмотреть его можно было только со смотровой вышки. Это не то же самое, что лабаз - смотровая вышка без сиденья и крыши, зато с очень широкой - два метра - лестницей. Синхронно забравшись наверх, замерли. Саша остался внизу. Миша осмотрел участок поля и прошептал:
- Прибор сдох.
'Все одно к одному', - подумал я, взял у него хитроумный бинокль и зачем-то нажал на кнопку. Прибор не работал.
Мы спустились и по-прежнему медленно и тихо пошли к следующей вышке, теперь уже навстречу луне. Забрались на нее так же синхронно, и Миша принялся осматривать поле в ночную оптику карабина.
Через пару секунд он отнял глаз, повернулся ко мне и протянул карабин.
- В сорока метрах медведь или кабан.
Я прильнул к окуляру, светящемуся зеленовато-желтым и сразу увидел медведя. Тот стоял к нам боком и спокойно ел овес.
- Медведь, - уверенно сказал я. - Он поднял голову.
- Тогда стреляй.
Как-то все это было неожиданно, но приходить в себя и собираться с духом не было времени. Этот шанс я упустить уже не мог. Быстро выкрутил ручку, увеличив яркость сетки, вложил карабин в плечо, поймал лопатку медведя и нажал на спуск.
Медведь рявкнул и через секунду уже развернулся на сто восемьдесят. Он пополз к лесу, загребая передними. Как оказалось, я почему-то обзадил, возможно из-за стрельбы сверху-вниз. Вторая пуля ударила его в грудь, и он затих.
Сразу же за просекой завелся мотор УАЗа и загорелись фары. Миша и я вытащили из карманов налобные фонарики и указали Дмитрию направление движенья. Когда он подъехал, мы уже слезли с вышки и, еще не вполне осознав происшедшее, разговаривали о чем-то незначащем в полный голос.
К медведю подъезжали на машине, и когда фары выхватили в овсах маленькое тельце зверя, меня захлестнула волна разочарования. Ну, чуть побольше моей Мухи!
Остановились, и я уже хотел выйти, как ребята решили заехать с головы - надо же сфотографироваться.
С головы, так с головы. Заехали так, чтобы осветить зверя фарами. Выбрались из машины, стали подходить. Я сделал снимок, и в момент вспышки понял, что первый раз увидел далеко не всего медведя, а только задние ноги. Подошел ближе и еще раз щелкнул. Теперь медведь казался мне довольно большим. Разочарования, разумеется, как ни бывало. Подошли с ружьями наготове ребята. Оказалось, что у них еще и гладкостволка с пулей имелась. Их я тоже снял. И тогда кто-то заметил, что медведь шевелится.

Мы мгновенно попрыгали в машину и стали рассуждать, что делать - дострелить или просто подождать. А чего ждать? Я настоял на том, чтобы дострелить. Удобнее всего это было сделать Мише, который сидел за рулем. Он подъехал к зверю вплотную, приоткрыл свою дверь, наставил в шею медведю ружье и выстрелил.
И все-таки с опаской, под страховкой двух стрелков обминал я ногой перед мордой зверя овес. А Миша снимал все это на видео.
Игра света и густой пар, поднимавшийся от шубы, вызывали ощущение, что сейчас зверь поднимется, и:
Обтоптав овес, я наконец убедился, что добыл не просто мишку, а настоящего трофейного зверя. У него была очень большая, как мне показалось, голова. По словам Виктора, который потом приехал на базу, зверю было не меньше семи лет, а весу в нем килограммов двести. Во всяком случае вчетвером мы не смогли затащить его в УАЗ, пока не выкопали ямы для задних колес и не опустили багажник к самой земле.
Вот, такие дела.

Просто отличный рассказ и трофей!
Поздравляю! Непременно пишите еще!

С полем! Поздравляю! Великолепная охота и достойный трофей! Не менее замечательный отчет.

Когда с ответным визитом к господину Мбамбо? В Намибии тоже должно быть интересно

Толя, прочитал. И очень не пожалел, что не углублялся по телефону в подробности. Получил от твоего рассказа истинное и полное удовольствие. Впрочем, как всегда. Спасибо тебе.
А чего фотов мало? Или от волнения забыл, как кнопочку затвора нажимать?

С полем! До чего ярко описано, Анатолий Дмитриевич, браво! Читал на работе, даже телефоны не брал!

C полем! Есть вопрос, сидя на лабазе несколько часов, просто все затекает, руки не слушаются, и в если есть какие то шорохи то просто слышишь как твое сердце начинает тарабанить. Что вы делали в такие минуты? Чем себя занять?

У-у-у-у-ххх! Захватывает!
Как будто сам слышишь Его в трех метрах
С Полем!!

С полем!
Отличный рассказ и замечательный трофей.
Чем стреляли?(карабин,калибр,пуля)

Спасибо, Анатолий, с полем! Отличный рассказ, впрочем, как и остальные, которые имел удовольствие читать. Торофей достойный и.. . выстраданный. Мне тоже надоело "высиживать" ведмедя на лабазах, не хватает терпения, предпочитаю подходить.

С уважением, Вадим Ахтямов.

Прочитал на РАЗ.
С полем!

С Полем !!!
Очень достойный трофей !!!
У меня пока только в планах Но дай бог соберусь на следующий год. А Рассказ просто отличный и увлекательный. Еще раз с Полем !!!!
С ув.

Здорово!
С полем!

Балин сильно.С полем!!!.

С полем! Отличный трофей и захватывающий рассказ!

С Полем! Красивый рассказ.. . Очень.. ))))

Сэма Мбамбо, который совмещает свое пребывание в столице с должностью посла Намибии в России.

С полем!!! Сильно.
Круто блин,.. но и опасно на столько как и круто по всей видимости.

Когда с ответным визитом к господину Мбамбо? В Намибии тоже должно быть интересно

Спасибо за отклики всем. Что касается охоты в Намибии, то ее там нет. То есть там есть фермы. или ранчо, как и в ЮАР, где можно легко настрелять за день десяток шкурок на "коврики". Охота интересна в Зимбабве, Танзании, Камеруне, на крокодила - в Мозамбике. А Сэм здесь безвылазно сидит по крайней мере до 2010 года.

чего фотов мало? Или от волнения забыл, как кнопочку затвора нажимать? /B]

Женьк, они однообразные.

[B]Что вы делали в такие минуты? Чем себя занять?

На лабазе просто сидел и думал, как говорит мой приятель Ежи Гольбяк, сначала о бабах, потом о работе. Я еще строю дом и думаю в такие минуты о приятном - как вернусь домой и чего-нибудь пристрою новенькое.

Чем стреляли?(карабин,калибр,пуля)

Браунинг БАР, .338 калибр, обычная полуоболочка

Прочитал с удовольствием!
Спасибо!
Жаль что мало фоток... .

Приветствую соседа, с полем! Читал на одном дыхании, рассказ отличный! Так держать! Хороший коврик на дачу из Потапыча получится )))

Как всегда - с чувством и расстановкой.
Спасибо.

------
Николай

Прекрасный рассказ и замечательная охота! Спасибо!

Как дилетант, не могу удержаться от изумления - дочего ж опасна на овсах с подхода! Я думал, что на овсах - только с лабаза. Как же техника безопасности? Или егерь берет на себя?

Или егерь берет на себя?

Не понял, что егерь берет на себя? Полную гарантию безопасности клиента? Разумеется, полной гарантии нет (см. случаи с теми же егерями, которых подминал медведь). Просто в подавляющем большинстве случаев медведь убегает, когда слышит или учуивает охотника. Это проверено. Может показаться, что те люди, которые водили меня за собой по полям, авантюристы, поскольку каждый попадал под медведя. На самом деле это не так. У Виктора, например, на счету уже больше полутора сотен медвдедй (вместе с клиентскими), а под медведя попал лишь однажды по молодости лет. Охота неоднократно проверена и отработана. Хотя вероятность неприятного исхода всегда существует, и, когда ты идешь, то остается только надеяться, что ты окажешься в числе большинства счастливчиков, а не наоборот.

С полем! Респект, как колега по мишкам !!!

С уважением yukon

С полем!!! Спасибо за отличный рассказ!

Прекрасный рассказ, спасибо!

Прочитал с удовольствием ну и конечно С Полем

Сильно, блин! С полем так с полем!

Может я припоздал с отзывом, но мне простительно, так как я "новый", все сразу не охватишь.
Очень сильный рассказ, чуствуется рука мастера. Даже сидя в офисе, в кожаном кресле, пришлось поерзать в напряжении, читая. Вошел в образ охотника. Получил не слабый иммоциональный всплеск от чтения. Представляю, какого было Вам в поле.
Очень интересно и приятно читать, как впрочем и все Ваше творчество, Анатолий Дмитриевич. Рука мастера чуствуется не только в Ваших статьях, но и в других, которые Вам приходится редактировать. За что мы и любим ваш журнал.
Спасибо.

Спасибо за отзывы. я думал, что они давно уже покончались все, а, оказывается, продолжаются.