Охота на гуся занятие сложное, требующее серьезной подготовки и тщательного подхода. Гусь птица осторожная и дорога как добыча, часто не прощает малейших ошибок, мелочей в этой охоте нет. Поэтому между охотой и желанием снять камерой интересные моменты выбрал охоту. Видео не содержит самого процесса стрельбы. Боязнь отпугнуть налетающих гусей блеском объектива очередной раз победила. Попробую описать нынешнюю охоту на гусей словами, а видео уж какое есть. Охотился в Хорольском районе вблизи озера Ханка. Сроки весенней охоты определены постановлением губернатора Приморского края, но гусям плевать на постановления и первая и самая большая волна гусиных стай из-за теплой малоснежной зимы и ранней весны прошла двумя неделями раньше. Может и к лучшему, будут спокойно гнездится. Потихоньку летела "молодежь". На нее и был расчет, но больших надежд все равно не питал. За день до открытия, в пятницу, отстояв почти час в очереди таких же «больных» в камуфляже, получил вожделенную путевку и выдвинулся в известное место. По дороге пытался набрать воды в одном из колодцев, но плавающий на поверхности лед так и не дал ведру пробраться к воде. Следующий колодец оказался более "покладистым" и, набрав пятидесятилитровую бочку, выехал на рисовую систему. Обстановка не радовала. Перепаханные осенью чеки были сухи как пустыня Сахара, только по краям слегка чернела грязь и в бороздах кое-где поблескивали небольшие полоски воды. Проезжая вдоль очередного канала обнаружил, как мне показалось, перспективное место. Прогноз на неделю давал ветра с южного направления. Жидкие остатки камыша, уцелевшие от осеннего пала, давали возможность спрятаться за ними от гусей, зашедших на чучела против ветра. Небольшая канавка, прорытая поперек межи для перетекания воды между чеками, позволила сидеть на краю, опустив ноги в ямку. «Огород» (скрадок) решил пока не городить, а посмотреть в субботу есть ли гусь вообще и как летает. Чучела тоже решил выставить утром. Вечер перед открытием встретил под звуки канонады нетерпеливых стрелков, раздававшейся в основном в направлении озера Ханка. Утро субботы выдалось ясным. Легкий мороз покрыл воду в каналах тонким льдом. Под редкие выстрелы, раздававшиеся вдалеке, быстро выставил чучела и, взяв бинокль, начал осматривать горизонт. Несколько небольших табунков гусей, тянувших довольно далеко на приличной высоте, дружно обстреливались армией «зенитчиков» без заметного урона, так как продолжали идти без набора высоты. Просидев до обеда, увидел еще пару небольших стаек в пределах видимости глазом. Вечером развлекался в канаве возле обнаруженной неподалеку лужи без чучел и маскировки. Изображал манком подсадную утку. Взял между делом пару зеленоголовиков. Гусей не видел, становилось грустновато. Утро воскресенья, как две капли воды похожее на субботнее, не вселяло больших надежд. Ясно, южный ветер, на сухой траве и чучелах небольшая изморозь. Теплилась надежда, что гусь, напуганный яростной стрельбой возле Ханки, начнет искать места кормежки поглубже и может быть долетит до меня. Наверное так и произошло. Сижу, смотрю по сторонам, и вдруг замечаю приближающийся со спины табунок гусей. Уже летят с кормежки. Быстро сползаю на корточки в ямку, практически заполнив ее всю. Замечательный американский камуфляж позволяет слиться с покрытой сухой травкой поверхностью межи. Прячу лицо и делаю манком пару кликов. Гуси приближаются. Уже слышны их голоса. Молчу, почти не дышу, только краем глаза смотрю за приближающимся табунком. Гусей штук двадцать. Проходят пятьдесят метров правее. Высота метров тридцать. Как только камыш скрывает их, негромко маню. Гуси делают широкий левый разворот и со снижением летят прямо в лоб. Осторожно наблюдаю за ними через редкую стенку камыша. Снизились метров до четырех и практически зависли над чучелами. Дистанция тридцать метров. Отчетливо вижу гусиную грудь с множеством черных пятен. Пора! Вскакиваю, пятнистая грудь на мушке. БАМ! Попал, гусь падает. Перевожу ствол правее. Гуси уже быстрее машут крыльями. Целюсь в клюв. БАМ! Есть второй. Замечаю тройку гусей практически на одной линии огня. Небольшое упреждение. БАМ! Один падает камнем, второй, чуть протянув, начинает опускаться на пахоту. Ловлю взглядом еще одного, уже уходящего гуся на расстоянии сорока метров, целюсь в угон. БАМ! Гусь, пролетев метров пятьдесят, падает через дорогу в канал. Видимо дробь попала в печень. На пахоте метрах в шестидесяти стоит подранок упавший четвертым. Спокойно! Заряжаю магазин. Только сейчас понимаю, что сделал всего четыре выстрела, один патрон остался в патроннике. Наученый горьким опытом осторожно крадусь, прикрываясь межой, к подранку. Сократил дистанцию метров до сорока. Гусь увидел меня и вытянул шею. Стреляю. Гусь подпрыгивает, пытаясь взлететь, но перебитое крыло не дает. Все, ты мой. Иду к нему, подбираю и собираю еще трех, лежащих среди чучел. Несу к своей ямке и на всякий случай связываю всех за шеи подвеской для уток. Иду за гусем упавшим в канал. Двигаясь осторожно вдоль канала, внимательно смотрю и слушаю и почти сразу замечаю белую грудь гуся, лежащего наполовину в воде, он не шевелится. Забираю, возвращаюсь в скрадок и складываю гусей. Больше всего поразило почти полное отсутствие эмоций. Еще в прошлом году при налете гусей адреналин бил фонтаном, и я готов был вопить от радости. Теперь же накатило ощущение полной пустоты. Причину понял следующим утром. Ночью приснилась моя собака умершая накануне Рождества. Одиннадцать лет охоты и целый этап жизни. Такое ощущение, что уйдя, унесла с собой частицу моей души. Гуси лежат рядком на земле. Пара с белой грудью, пара с небольшим пятнышком, это все молодежь, и только один в «тельняшке». Похоже, сбил вожака. Стало немного не по себе. Стая белолобой молодежи без вожака просто глупая шайка. Никогда не старался выцелить среди летящих гусей первого. Вожак ведет стаю известным ему путем. Уже есть свидетельства, что гуси живут до пятидесяти лет. Ну, что сделано назад не воротишь. Просидев до обеда гусей больше не увидел. Иду к машине. Потрошу гусей, вешаю остывать и думаю, как их сохранить. Впереди неделя охоты, а чувства такие, что можно уже уезжать. Беру лопату и спускаюсь в канаву рядом с машиной. Сантиметров пять оттаявшей земли, а дальше промерзшая глина. С трудом выдалбливаю на половину штыка лопаты, укладывая вынутый грунт бруствером. Застилаю яму куском разрезанного вдоль китайского надувного матраса, укладываю гусей и вчерашних селезней и накрываю им же. В соседней канаве рублю топором оставшийся с зимы кусок льда, собираю в два мусорных мешка и, положив сверху, прикрываю все сухой травой. Вот и холодильник. После обеда подъезжает охотник, с которым познакомились прошлой весной. На гуся не готов, но есть огромное желание поучаствовать в процессе, посмотреть что и как. Язык не поворачивается дать от ворот поворот. Вечерку сидим на селезней без особого успеха. Утром сооружаем скрадок на двоих, закрывая спину, тесновато, но долбить мерзлую землю нет никакого желания. Разместились, потренировались, как будем вскидывать ружья и стрелять, чтобы не мешать друг другу. За утро видели всего пару небольших табунков на горизонте и огромную стаю черных речных бакланов. Пролетавшего в стороне белолобого одиночку подманил метров на шестьдесят, но он нас «спалил» по какой-то причине и начал уходить. Еще дважды заворачивал его манком, но на дальность стрельбы осторожный гусь так и не подлетел. Окончательно убедился, что охотиться на гусей в одиночку у меня получается гораздо эффективней. Во вторник с самого утра все небо закрыла свинцовая пелена. Небольшой северо-западный ветер, скорее всего, принесет снег. Он пошел около десяти утра. Снежный заряд был такой силы, что в одно мгновение сократил дистанцию видимости до пятидесяти метров и в считанные минуты накрыл пашню снежным покрывалом. Сидим, периодически стряхивая снежные хлопья с одежды. Не видно ни зги, иногда дую в манок в надежде, что налетят заблудившиеся в снежной пелене гуси. Полчаса и заряд прошел, засыпав мокрым снегом землю и облепив чучела. Идем отряхивать их метелками из сухой травы. Выхожу от чучел на межу метрах в тридцати от засидки, неся на каждом сапоге по килограмму грязи, и замечаю в стороне табунок гусей. Товарищ стоит возле скрадка. Кричу ему чтобы хватал ружье, сажусь на корточки и маню. Гуси подворачивают, но, заметив меня на фоне снега, проходят стороной. Закон гусиной охоты «хочешь увидеть гусей вылези из скрадка» в действии. Садимся опять в расстроенных чувствах, но чучела покрытые снегом были бы бесполезны. Через полчаса у товарища замерзли ноги, он в болотниках и идет переобуваться, получив указание при звуках манка падать в канаву. Посмеиваюсь над ним. У меня это пройденный этап, уже третью весну сижу в засидке в сапогах из ЭВА для зимней рыбалки. Оглядываюсь по сторонам и сбоку над соседними чеками метрах в трехстах замечаю стайку гусей примерно из двадцати штук. Маню. Гуси поворачивают и идут в мою сторону. Прячусь и жду. Гуси разворачиваются и проходят по ветру метрах на тридцати сначала над чучелами и затем надо мной. Принимаю решение стрелять. БАМ! Первый выстрел практически над головой и гусь, пролетев по инерции, камнем падает почти рядом. Выцеливаю второго. БАМ! БАМ! Гусь, планируя, опускается через один чек на обочину дороги. Подранок. Остальная стая уже вне досягаемости моих патронов. Перезаряжаюсь и подбираю первого гуся. Иду по раскисшей грязи в направлении второго. Заметив меня, гусь прижимается к земле и, вытянув вперед шею, перебегает через дорогу скрываясь в канале. Никуда не денешься «дружок», снег-предатель! Нахожу его и ловлю. До машины ближе, чем до скрадка. Несу гусей навстречу уныло бредущему товарищу. - Ну что, переобулся? - Ага, еще и в туалет приперло. - Судьба ! Относим гусей и возвращаемся в скрадок, но на сегодня уже все. Жарим целую сковороду потрошков и гусиной печенки из семи гусей. Вкуснотища. Под коньячок и разговоры. Среда без выстрелов. Пара табушков прошла стороной не реагируя на манок. Очень сильный ветер, не докричаться. В четверг такая же погода. С девяти утра подымается сильный ветер. Товарищ замечает стаю из тридцати штук в своем секторе обзора у меня за спиной. Маню и ждем. Гуси, пролетев немного стороной по ветру, разворачиваются и подлетают к чучелам. Высоковато для посадки, далековато для стрельбы, но гуси тревожно гагакают, разглядели обман и начинают подыматься вверх. «Бьем!!!». Выскакиваем как чертики из табакерки. Стрелять приходится стоя одной ногой в яме. Выстрелы из двух полуавтоматов сливаются в очередь. Плохая стрельба. Один падает, а два подранка утягивают далеко. Выбегаем на поле. Вижу ошалевшие глаза товарища. Покачивается как пьяный. Это его первые гуси подстреленные не случайно, а на сознательной гусиной охоте. Немного завидую. «С полем!» Подбираем битого и потом почти три часа разыскиваем подранков по пахоте и канавам. К сожалению не находим. Опять вспоминаю собаку. Любой чек легавая челноком пройдет за считанные минуты. Все канавы и пучки прошлогодней травы были бы обследованы чутким собачьим носом. Печаль. После вечерней зорьки товарищ уезжает домой, увозя несколько селезней и главный трофей белолобого гуся. Он доволен. Пятницу просидел вхолостую, гусей не видел вообще. В субботу утром соседи по охоте обстреляли большую стаю гусей. Я манком подвернул их в свою сторону, но испуганные гуси прошли высоко и стрелять не стал. Отчаянно манил, и штук пять вроде бы начали откалываться от других, чтобы вернуться. Но гомон гусиной стаи заставил их присоединиться к сородичам. Пора ехать домой. Пошел собираться. Результатом охоты очень доволен. Семь гусей - итог пятой весны чисто гусиной охоты. Причем гуся летало не много. Ну а серия из пяти гусей четырьмя выстрелами запомнится на всю жизнь.
!
.