Обычный пан-грузинский, если не пан-кавказский нож. В остальном - типичный винегрет из кавказских статей - старики, а вот был мастер, подсыпал порошок, потом на лету рубил и т.д. и т.п..
одни вопросы, причем тут абхазы, где в брали сахар и черную кожу в 18-19 веке, знаком ли автор с кузнечным делом вообще и знает ли что либо про обезуглероживание. в общем то согласен с Кириллом.
Зарождение цветной металлургии. Медь и бронза Древнейшие сельскохозяйственные занятия абхазов связаны с металлургией и металлообработкой. Вначале в Абхазии зародилась цветная металлургия (меди и бронзы). Башкапсарские медные рудники в верховье реки Бзыбь - одни из древнейших на Кавказе - функционировали с III тыс. до н. э. Здесь выявлено 13 объектов, среди которых выработки открытого типа, вертикальные шахты и горизонтальные многоярусные штольни с боковыми камерами. Руду добывали огневым способом, откалывали каменными молотками. Бронзовые вещи изготавливались с помощью литейных форм. Самый ранний прием металлургии - литье в одностороннюю форму. Для изготовления объемных предметов делались формы из двух половинок. Некоторые украшения изготавливались по восковой модели.
Медь выплавлялась в специальных печах при температуре не менее 10000, которая достигалась во время горения древесного угля с помощью дутья как естественного (ветер в ущелье), так и искусственного (при помощи мехов).
Железный век и появление дамасской стали Черная металлургия и металлообработка Абхазии возникла на базе цветной. Сыродутный способ получения железа и навыки его обработки появились в результате воздействия с малоазийскими центрами металлургии. Одним из путей проникновения железной индустрии из Малой Азии в Европу был западно-закавказский или восточно-причерноморский, который проходил через Абхазию.
Железный век начался в Абхазии в VII-VI вв. до н. э., хотя первые изделия из этого металла появились здесь в VIII в. до н. э. Местная черная металлургия и металлообработка развивалась на стыке скифской и античной культур.
В античную эпоху здесь были знакомы с дамасской сталью. Из десяти мечей, исследованных с помощью металлографического анализа, пять оказались дамасскими. Это самые ранние мечи (III-IV вв. н. э.) из сварочного дамаска, выявленные на территории бывшего Советского Союза. Основа клинка этих мечей имела четыре вида узора: линейный, угловой, двойной угловой и в виде розы.
Кузнечное дело для абхазов - ремесло и священный ритуал В период Абхазского царства (VIII-X вв.) кузнецы дифференцировались на универсалов, ножовщиков, топорников, оружейников, инструментальщиков, слесарей и ювелиров. Ни у одного из народов Кавказа не наблюдалось такого почитания кузни, кузнечного дела и кузнецов, как в Абхазии. Здесь и поныне сохранились сакральные кузницы, где происходили ритуалы, связанные с богом-кузнецом Шьашы.
Из добытой на месте руды кузнецы изготавливали различные предметы хозяйственного назначения: топоры, молотки, наковальни, долота, ножовки, серпы, отвертки, надочажные цепи, вертела и т. д.
Наиболее опытные кузнецы держали несколько работников, чаще - учеников, выполнявших почти всю тяжелую физическую работу. Обучение, которое продолжалось 2-3 года, ученики оплачивали деньгами или скотом. После окончания работы учитель награждал ученика самыми необходимыми инструментами.
Оружейный промысел Огнестрельное оружие появилось в Абхазии лишь в XVIII в. Уже в XIX в. местное оружейное производство достигло определенных успехов. Из свинцовой руды абхазы получали чистый свинец для литья пуль и картечи. С давних времен известны выходы кремния в селах Анхуа, Бжьылиа, Калдахуара, Отап и др. Качественный кусок кремния можно было использовать для 5-6 выстрелов.
Абхазы также изготавливали порох, используя сухой козий или овечий помет, серу, цветы портулака и древесный уголь из орешника. Каждый из этих компонентов толкли в специальной каменной ступе и сушили на солнце или у огня. Затем в разных долях засыпали в ступу и герметически закрывали. Крепость пороха зависела от того, как долго эту смесь держали в ступе. В целях проверки его качества устраивали специальную стрельбу по мишени. Для пороха высшего сорта дальность поражения составляла 700-800 м.
После окончания Кавказской войны, упразднения владетельной власти и введения российских законов в крае, а также в связи с конкуренцией с ввозным заводским оружием, оружейный промысел в Абхазии пришел в упадок.
Кузнецы нашего времени Посетивший Абхазию в начале XX в. А. А. Миллер отмечал наличие здесь с давних пор не только кузнецов, но и слесарей. Его коллекция изделий из металла и других материалов, собранная в 1900-е годы, хранится в Российском этнографическом музее в Санкт-Петербурге.
За годы советской власти значение кузнечного ремесла несколько снизилось. В настоящее время кузнецы занимаются ремонтными и восстановительными работами, ремонтируют поломки сельскохозяйственной техники.
На ранних этапах развития кузнечного ремесла кузница представляла собой круглую постройку, сплетенную из прутьев рододендрона или азалии с покрытой папоротником или соломой конусообразной крышей. Четырехугольные плетеные помещения для кузни стали появляться только в XIX в. Позднее стены стали возводить из досок или бревен. В настоящее время помещения для кузен строят из кирпича с крышей из шифера. Кузнецы широко используют современные технические средства: электричество для освещения, электровентилятор вместо кожаных мехов, сварочный аппарат. Вместо древесного используется каменный уголь.
По материалам О. Бгажба, Ю. Аргун. Монография 'Абхазы', отв. ред. Ю. Д. Анчабадзе, Ю. Г. Аргун, 2007 г. abkhazia.travel
"Абхазы также изготавливали порох, используя сухой козий или овечий помет, серу, цветы портулака и древесный уголь из орешника. Каждый из этих компонентов толкли в специальной каменной ступе и сушили на солнце или у огня. Затем в разных долях засыпали в ступу и герметически закрывали. Крепость пороха зависела от того, как долго эту смесь держали в ступе. В целях проверки его качества устраивали специальную стрельбу по мишени. Для пороха высшего сорта дальность поражения составляла 700-800 м."
Извините, но это полная хрень! Таким способом черный порох не получить. Основной компонент - 75%, в порохе, калийная селитра. Достаточно прочитать способы получения селитры в средние века, чтобы понять, что написана чушь. ПМСМ
Монографию собрали с бора по сосенке, специалистов по черному пороху не оказалось.
Но раз за порох начали то вот немного про производство пороха по другую сторону Большого Кавказского хребта.
Во всех обществах Дагестана, признававших власть Шамиля, не было деревни, в которой не выделывали бы пороха сами жители для собственного употребления и очень редко для продажи своим более ленивым односельцам.
Чеченцы, за весьма немногими исключениями, не умели выделывать пороха; поэтому они выменивали его у дагестанцев, отдавая за один патрон пороха две пули.
Употребляемый в Дагестане способ выделки пороха можно назвать первобытным: в каждом ауле, на площади, служащей жителям сборным пунктом для торга, мены и джигитовки, всегда есть подле мечети огромный камень, с выдолбленною в середине довольно глубокою ямою, так что он представляет собою грубо сделанную ступку. Каждый горец, нуждаясь в порохе, берет нужные для того материалы, кладет их в общественную ступку, придвигает к ней другой камень и, укрепив на нем рычаг, приводит его с помощью товарищей в движение.
Рычаг этот есть длинный деревянный брус, к верхнему концу которого приделан деревянный же пест. При действии рычага этот пест раздробляет селитру, серу и уголь и обращает их наконец в порошок. Через вспрыскивания водою порошок обращается в тесто, которое перекладывается в мешок, сшитый из невыделанной кожи. Усилиями нескольких человек мешок этот приводится в быстрое движение, продолжающееся до тех пор, пока из теста не образуются зерна. Тогда их пересыпают в решето и просеивают, после чего они обращаются в зерна более мелкие, которые и составляют порох, окончательно готовый. Остающееся в решете тесто выкладывается обратно в мешок и снова подвергается трясению.
Приготовленный посредством такого процесса порох имеет форму чрезвычайно разнообразную и цвет буро-зеленый, при небольшой сырости подвергается порче, а при сожжении оставляет после себя много копоти. Полировка пороха горцам не известна; составные его части не всегда кладутся в надлежащей пропорции. От этого выделываемый ими порох не имеет ни определенной формы, ни должной прочности и вообще редко бывает хорошего качества. Выделка пороха, в больших размерах, производилась в последнее время на трех заводах: в Гунибе, Унцукуле и в Ведено. Четвертый завод находился в прежней резиденции Шамиля - Дарго; но завод этот, вместе с аулом, разорен князем Воронцовым в 1845 году.
Веденским пороховым заводом управлял тоже Джабраил Хаджио, который распоряжался и литьем орудий. Устройство и выделка пороха производились под его личным надзором и руководством.
Веденский пороховой завод был не что иное, как длинный деревянный двухэтажный сарай, верхний этаж которого составляли мельница с деревянными жерновами, приводимыми в движение водою из нарочно проведенной через завод канавы. На протяжении двух длинных фасов нижнего этажа были установлены 24 каменные ступы, по 12 с каждого фаса. При этих ступах были устроены рычаги с тяжелыми деревянными пестами, обитыми листовою медью. Рычаги приводились в движение тоже посредством водяных приводов.
Сера, селитра и уголь, истертые мельничными жерновами, переносились вниз, в каменные ступы, посредством рычагов, окончательно обращались в мякоть. Тогда ее вынимали из ступ, вспрыскивали водою и клали в длинные большие деревянные бочки, которые после этого катали в продолжение нескольких часов. Мякоть разбивалась на зерна; зерна пересыпались в решета, устроенные в особых каморках, здесь же, внутри сарая. Просеянные зерна составляли готовый порох, а оставшиеся в решетах обращались в бочки и снова подвергались катанию.
Приготовлявшийся на заводах порох очень немногим отличался от того, который выделывается частными людьми, и в качестве своем нередко бывал ниже его.
Заводской порох отпускался только мюридам, окружавшим Шамиля, и жителям собственно Веденского аула. Кроме того, Шамиль рассылал порох к своим наибам для раздачи состоявшим при них мюридам.
Весь процесс выделки пороха продолжался пять дней, в течение которых приготовлялось пять сабу пороха. (Единицею меры вместимости, в Аварии, принимается пригоршня - 'муд'. Четыре муда составляют 'сах', пять сах - 'кали' (по-аварски), или 'сабу' (по-кумыкски). Рассчитывая эту меру на вес и принимая пригоршню за один фунт, окажется, что Веденский завод давал ежегодно около 190 пудов пороха.)
Вокруг здания завода было несколько отдельных построек меньших размеров, служивших для склада пороха и сырых материалов, а также для жительства заводским надзирателям и сторожам.
Невдалеке от заводских строений стояла казарма для рабочих; немного дальше - квартал беглых солдат, холостых. Семейные, принявшие ислам, жили своими домами отдельно. Самый завод отстоял только на пистолетный выстрел от жилища Шамиля и отделялся от него глубокою балкою (оврагом).
Богатые месторождения серы находятся в окрестностях Черката, Шубута (Шатоя. - Д. X.) и Кикуна, а также и в горах хребта Арактау. Каждый желающий мог брать ее сколько угодно. Для пороховых заводов она добывалась и доставлялась жителями названных мест. Обязанность эту Шамиль возложил на них вместо военной повинности.
Потребная для производства пороха селитра доставлялась на заводы жителями пяти деревень: Тълох, Муно - Хиндаляльского общества, Гуниб, Оточ и Хиндак - Андаляльского общества. Все эти люди - лучшие во всем Дагестане работники для тяжелых земляных работ, но совершенно неспособны к военному делу. С незапамятных времен занимаются они производством селитры, довольствуя ею весь немирный край и получая чрез то средства к жизни. Условия, на которых доставляли они селитру Шамилю, были очень выгодны: кроме освобождения от военной повинности, они еще получали из общественной казны по полтора рубля в год на каждое семейство. Если же обязательного количества селитры оказывалось недостаточно, то им выдавалась из той же казны особенная плата по условию. Но в случае противоположном, то есть когда селитры на заводах было так много, что недостатка в ней не предвиделось на долгое время, тогда производителей ее требовали на войну, в качестве землекопов. В последнее время они были собраны в Гунибе, где произвели все работы по укреплению его.
Из артиллерийских снарядов у Шамиля отливались ядра и гранаты (в Ведено, Чохе и Сугратле). Последние имели только форму гранаты; снаряжались они редко, а снаряженные - еще реже разрывались. Поэтому производство их впоследствии оставлено.
Столь же неудачно приготовлялись ракеты. Все это происходило, конечно, от неумения горцев обращаться с делом, которое они изучали наглядным образом от наших беглецов, и потом, приглядевшись мало-мальски к их приемам, обыкновенно спешили удалить своих учителей.
Отливкою или, вернее, переливкою ядер занималось несколько мастеров и между ними знакомец наш, пресловутый Хидатли-Магома, предложивший Шамилю обзавестись кожаною артиллериею. Потребного для ядер металла горцы у себя не имели, а употребляли для этого наши ядра и гранатные осколки, которыми поля и леса немирного края весьма изобиловали. Собиранием их горцы занимались с большою охотою, находя в этом пользу и удовольствие. Обыкновенно собранные ядра доставлялись местному наибу, который выдавал за них или деньги (если ядра доставлены были в большом количестве), или порох. Последний способ уплаты горцы (преимущественно чеченцы) предпочитали первому. Сбором ядер горцы занимались не только по окончании сражения, но и во время его: заметив катящееся ядро, они бросались на него иногда целою толпою. Каждый из них, желая овладеть этою добычею раньше другого, старался всеми силами остановить ядро. Нередко случалось, что ядро оказывалось гранатою, которую тут же разрывало, и смелые охотники приплачивали иногда за свою охоту жизнью. Но это нисколько не останавливало других любителей этой неизвестной еще европейцам охоты.
Переливка ядер производилась посредством форм совершенно так, как льются пули. На одной стороне ядра клалось клеймо с именем Шамиля (Шамуиль), а на другой - с изречением: 'Да возвеличит Господь славу его (Шамиля) на многие лета''.
На всех ножах приведенных на фото наборные рукояти на резьбовой стяжке. Значит в Абхазии в древности были токарные станки. Все это современные технологии. Такого плана ножны и ножи по форме собирали и собирают в Западной Грузии,Ахалцехи.Прав уважаемый Rivkin. Порох производили и соседи абхазов,карачаевцы и вполне хорошего качества.
"Монографию собрали с бора по сосенке, специалистов по черному пороху не оказалось." Вы знаете, когда в печатном издании встречается откровенная чушь, как здесь, про "абхазский порох", то понятно, что монография писалась "абы как", доверия и к другим материалам никакого.
А насчет производства пороха на Кавказе, ну да, кустарное производство. Правда основной вопрос, про производство селитры, совсем не описан. Хотя и так понятно, готовили в "селитярницах"- ямах с дерьмом всяким . Процесс долгий, грязный, малоэффективный. ПМСМ
Originally posted by ramtek7: На всех ножах приведенных на фото наборные рукояти на резьбовой стяжке. Значит в Абхазии в древности были токарные станки. Все это современные технологии. .
Винтовальные доски то наверное были. А современные технологии сейчас из-за денег, смысл возиться с длительной подгонкой если цена будет одинаковой.
Originally posted by OVM: А насчет производства пороха на Кавказе, ну да, кустарное производство. Правда основной вопрос, про производство селитры, совсем не описан.
Карачаевцы делали лучший порох из кавказских,частью и на продажу,хотя конечно сравниться фабричными они не могли.Я знаю про людей продолжавших делать порох для себя еще в 70-ые годы.Причина почему карачаевский порох ценился(это отмечается в ряде источников 19-го века)-в качестве селитры.В отличие от других народов,выщелачивающих селитру из подстилки скота,навоза и пр,высоко в горах находили естественные образования селитры,карачаевцы,балкарцы и сваны собирали их в скалах,пещерах и т.п.Описывается как на веревках спускались в разломы.собирая с риском для жизни селитру.Качественная сера тоже есть у нас в горах.Видимо более чистый состав природной селитры и давал сильный и резкий бой.
С порохом все просто, ну не химики писали. Из материалов знали что для производства использовался навоз, только вместо производства селитры они решили так очевидно - кизяк горит его используют для отопления, значит если размолоть его в пудру и смешать с серой и древесным углем да добавить цветы портулака то такая вундервафля получится
Шамба Георгий Кучович Об одном раннеэллинистическом захоронении представителя древнеабхазской знати из с. Эшера
Оружие. Из Эшерского погребения происходит большое количество боевого оружия: два меча, топор-секира, два ножа, пять железных наконечников копья. Все они изготовлены из железа (табл. I, 11-20). Двулезвийный меч с поперечным брусковидным навершием. Черенок переходит к клинку под тупым углом. Общая длина 61 см, наибольшая ширина лезвия 4,7 см. Меч лежал в области живота наискось, острием в сторону левой ноги (табл. I, 19). По нашим наблюдениям подобные мечи встречаются главным образом на территории Западного Кавказа и число их не превышает в настоящее время полудесятка. Ближайшим аналогом эшерского меча служит меч из некрополя Гуадиху, датируемый М. М. Трапшем IV-III вв. до н. э. (24). Аналогичный железный меч с брусковидным навершием, происходящий из Пашковского могильника ? 3 К. Ф. Смирнов относит ко времени не позднее III в. до н. э. (25). Меч подобный Эшерскому экземпляру был обнаружен еще в 1903 г. в Прикубанье в станице Воронежской и в Елизаветинском кургане IV в. до н. э. (26). Таким образом, ареал распространения железных мечей с брусковидным навершием охватывает только Западный Кавказ, где они, видимо, являлись одним из излюбленных видов оружия местного населения, причем, как свидетельствуют погребальные комплексы, с которыми они связаны, такими мечами пользовались довольно состоятельные личности. К совершенно иному типу относится другой меч, происходящий из рассматриваемого погребения. Речь идет о греческом типе махайра с полуколыцевидной вершиной рукояти с заметно расширяющейся в средней части полосой лезвия (табл. I, 16). Обкладка ручки была изготовлена из древесного материала о чем говорят остатки дерева от рукоятки. Длина сохранившейся части 42,5 см, наибольшая ширина лезвия - 4,7; толщина спинки 0,6 см. Он лежал у правой руки погребенного. Как известно, махайры широко были распространены в греческом мире, находя применение как в кавалерии, так и в пешем бою (так, они были на вооружении войска Александра Македонского) (27). На основании росписей на вазах и скульптурных изображений- меч-махайра носился с левой стороны на перевязи, проходящей через правое плечо и соединяющейся с верхней частью ножен, посредством двух пряжек и кольца. По-видимому, подобный меч был найден М. М. Трапш в погребении 7(19) (V-III вв. до н. э.) могильника Гуад-Иху. К сожалению, от меча не сохранились ни острие, ни рукоять (28). По форме рукояти и расширению в средней части лезвия, интересующий нас меч имеет аналогию с керченским мечом из раскопок А. Б. Ашика, 1834 г. близ Карантинного шоссе и датируемый монетой Лисимаха - концом IV или началом III вв. до н. э. (29). Насколько позволяет судить имеющаяся литература, такой меч впервые обнаруживается на Кавказском побережье (30). К числу оружия, извлеченного из Эшерского погребения, относится и железный боевой топор-секира с удлиненным корпусом, молотковидным обухом с расширяющейся асимметричной формы лопастью и овальной проушиной. Длина его 17 см, ширина лезвия - 20 см, насадочное отверстие 2x3 см. Он находился с левой стороны покойника острием в сторону (табл. II, 11). По своей асимметричной пропорции этот топор несколько напоминает тип колхидско-кобанского бронзового топора "б" по Уваровской классификации (31), "2" по Джапаридзе32 и "СII" по Лукину (33). Типы таких железных топоров получили свое оформление еще в эпоху раннего железа, и обильно они встречаются в погребениях старшей группы могильника Гуад-Иху (VIII-VI вв. до н. э.) (34). У левой плечевой кости лежали пять массивных листовидных железных наконечника копья с расщепленными трубчатыми втулками и листовидными формами пера (табл. I, 12-15, 20). Размеры колеблются от 43 до 62 см. Небезынтересно отметить, что столько же копий и тех же типов засвидетельствовано близ Сухуми в одном погребении V-III (35). Как показывают раскопки древних могильников Абхазии, формы этих железных наконечников копий были известны по крайней мере еще с VIII - VII вв. до н. э. (36). По наблюдениям М. М. Трапш железные наконечники копий своим листовидным пером с четким, или слегка выделяющимся срединным ребрам и втулкой напоминают бронзовые наконечники копий древнекавказских типов, изготовленные техникой литья (37). Это предположение, высказанное еще в 1962 г. (подтвердилось новой находкой в селе Нижняя Эшера, состоящей из клада боевого оружия из однотипных бронзовых и железных наконечников копий и бронзовых топоров с клиновидным обухом колхидского типа. К перечню оружия следует еще добавить два однотипных железных ножа со слегка изогнутым,и спинками, клиновидно суживающимися концами. На одном из ножей у черенка сохранился железный гвоздь для прикрепления планок. Длина сохранившейся части меньшего ножа 15 см, при ширине - 2,6 см, толщина спинки 0,36 см, большой нож-18,5 см, при ширине 2-3, толщина спинки - 0,4 см (табл. I, 17-18). Нож лежал рядом с однолеззийным мечом-махайра. Среди находок имеется орудие бытового характера- оселок-точилка из темно-серого плотного (песчаника с просверленным концом для подвешивания к ремню. Размеры 1,5x2,2x12 дм, отверстия- 0,8 см; на нем сохранились следы еле заметные от употребления в качестве точилки. Оселок был найден рядом с двулезвий-ным мечом, в области правого бедра погребенного (табл. I, 32).
Шикарно описал Абхазию Паустовский, хоть и не в тему но пусть будет.
Паустовский К.Г. Где нашли золотое руно.
Я впервые увидел эту страну в феврале.
Песок по берегам горных рек сверкал от крупинок золота. Белый город Сухум был осыпан желтой пылью мимоз, земля на базарах лиловела от пролитого вина, неумолимое солнце подымалось из-за Клухорского перевала, где горели льды, чернели буковые леса и спали в скалах жирные серебряные руды. Запах апельсинов смешивался с запахом жареных каштанов, красные флаги шумели от южного ветра в тропических зарослях садов, дикие всадники, гортанно крича, бешено скакали по каменным дорогам. Стенами падал теплый ливень, и душистый дым местного табака лениво сочился из окон духанов.
А в это время в ста верстах к северу и к югу море было белое от метели и обезумевшей норд-ост гремел над палубами ржавых пароходов.
Это было в Абхазии, в самой маленькой из Советских республик, в тропической Абхазии, богатой, щедрой и сонной.
Пароход идет вдоль берегов этой страны всего пять-шесть часов. Автомобиль пересекает ее еще быстрее.
С севера, востока и юга стоят горы, они недоступны и непроходимы. Через Главный хребет есть только два перевала - Нахарский и Клухорский. Через Нахарский идут те, кому жизнь не нужна. Через Клухор переходят только в июле, когда стают снега, по переходят лишь те, кому жизнь нужна наполовину.
Переходят карачаевцы - жители Карачаево-Черкесской республики, лежащей по ту сторону гор. Они идут и гонят перед собой стада - продавать абхазцам или менять на табак. Сваны нападают на них, и редкий переход не оканчивается жестокой перестрелкой на склонах Клухора. Почти всегда сваны угоняют половину скота, унося на бурках раненых, и слава этих набегов до сих пор гремит по всей стране от Пицунды до Самурзакани, где особенно сильно бродит дух рыцарства и своеволия.
Горы Абхазии, вглубь от побережья, непроходимы. Они покрыты густыми, девственными, перевитыми густой тканью лиан буковыми лесами, лесами из красного дерева, крушиной, самшитом, зарослями, в которых прячутся шакалы и черные кавказские медведи. Весной медвежат на сухумском базаре продают по три рубля (без торга).
Ледяная цепь Главного хребта видна в ясные дни с сухумского рейда. Синие глетчеры тянутся на десятки верст, и странные названия гор вызывают недоумение и любопытство - Марух, Схопач, Клухор, Нахар, Агыш, Апианча, Адагуа. Многие названия звучат по-итальянски. Недаром в лесах Абхазии, в гуще зарослей, где сумрак зеленеет от листвы и пахнет столетней прелью, вы увидите белые гигантские, заросшие дикой азалией римские маяки, развалины веселых некогда и пышных римских и греческих городов. Вы найдете только тогда, когда дотронетесь до них рукой, так сильно они заросли кустарниками и травами. Столетние буки растут из мраморных генуэзских цистерн, и шакалы спят на мшистых плитах, где четко и грозно темнеют латинские надписи.
Здесь лежал первый великий путь в Индию. Сюда, в эту пламенную Колхиду, приезжал Одиссей, за золотым руном.
На юге к стране вплотную подходит море - индиговое и густое, рассеченное у берегов широкими струями бесчисленных горных рек. Эти реки ворочают, как пробки, пудовые камни и в период таяния снегов рвут, как солому, мосты, ревут, как десятки курьерских поездов, и выносят в море трупы буйволов и вековые деревья.
Но, кроме трупов буйволов, они выносят золотой песок и стаи голубой, пятнистой форели.
Богатство Абхазии - в горах. Серебряно-свинцовые руды, каменный уголь, золото, мощные лесные массивы, медь, железо, бурные реки, энергия которых могла бы, преображенная в динамо-машины, залить ослепительным светом весь Кавказ, все это ждет дорог и армий рабочих, девственное, нетронутое и неисследованное.
Море у берегов Абхазии глубоко и на глубине отравлено сернистыми газами. Лишь на отмелях кипит жизнь, но богатства этих отмелей поразительно.
Вблизи Гудаут есть устричные банки, и гудаутские устрицы считаются лучшими в Европе. Но этих устриц пока никто не ловит.
Пицундская бухта кишит дельфинами. Каждую весну в Пицунду приходят из Трапезунда и Синопа десятки синих и белых турецких фелюг. Турки бьют дельфинов из старых винтовок, - жир идет на мыловаренные заводы, а балык коптят над кострами. Дым этих костров застилает берега сухумской бухты весь февраль и март.
Во время империалистической войны у берегов Сухума и Нового Афона погибло много транспортов с ценным грузом, на дне образовался целый город кораблей. И до сих пор еще море выбрасывает гнилые ящики, части машин, окаменевшие бочки с цементом и разбухшие, как губки, мессинские апельсины.
Абхазский крестьянин снимает в год два урожая. Земля родит сама, без удобрения, без поливки, без бороньбы. Надо только слегка поцарапать ее прадедовской сохой и бросить семя. Проделав все это, абхазский крестьянин скрывается в недра духанов, где дни и ночи щелкает в нарды, с азартом и горечью неудачного игрока.
Абхазия богата вином: качичем - черным и терпким, амлаху - светлым, как сок лимона, и удивительной маджаркой, которая бродит в желудке и создает опьянение на двадцать четыре часа.
Лиловые винные бочки скрипят на арбах и тянутся к Сухуму, туда же всадники везут у седел старые бурдюки. Винный запах пропитал деревни и города этой страны так густо и крепко, что его не может выжечь солнце и не могут смыть февральские ливни.
Но главное богатство Абхазии - табаки, в особенности 'самсун' - крепкий, красный, пряный табак, известный и в Японии, и в Турции, и в старых странах Западной Европы. Весь вывоз этой страны покоится на табаках. Улицы Сухума вблизи порта пропитаны запахом спрессованных табачных листьев, которые грузят на иностранные пароходы из просторных и сухих табачных складов.
Сухумский табак так крепок и так душист, что курить его без примеси более легких и более простых табаков очень трудно. Его подмешивают к самым плохим табакам, и они преображаются, вкус их становится благороден, и горло курильщика не сжимает судорога удушья.
Табачные плантации сплошными коврами покрывают веселые склоны абхазских долин. Табак разводят главным образом греки, пришлое население, замкнутое и трудолюбивое, - не в пример экспансивным грекам из Керчи и Таганрога.
В горах Абхазии растет самшит - кавказская пальма. Он вовсе не похож на пальму. Это - низкий корявый кустарник с мелкими глянцевитыми листьями. Чтобы достигнуть высоты человеческого роста, самшит тратит не меньше ста лет. Но у самшита есть одно необычайное свойство - это самая твердая порода древесины, он тверд, почти как металл. Из самшита можно делать части машин.
О самшите не знали. Лишь недавно обратили внимание на это изумительное дерево, и теперь из него начали впервые изготовлять челноки для ткацких машин. Будущее самшита - громадно.
Горцы расскажут вам необычайные истории о том, как люди, срывавшиеся в пропасть, спасались, уцепившись за крошечный, в четверть аршина высотой, кустик самшита, ибо самшит не только тверд, но и с чрезвычайной силой держится корнями за расселины скал.
Абхазия могла бы сеять пшеницу. Но испокон веков, от прадедов абхазский крестьянин унаследовал кукурузу - самую неприхотливую и не боящуюся засух. Абхазская деревня питается ярко-желтым, как цвет канарейки, кукурузным хлебом. В горах приходится идти версты и версты в высоких кукурузных полях, где голова кружится от духоты, от запаха кукурузной пыли и по ночам прячутся и хохочут шакалы.
Маисовый хлеб, горный овечий сыр, спрессованный, как гигантские колеса, кислое вино и мацони - вот пища абхазского крестьянина.
Сухумский базар всегда завален фруктами. Зимой мандаринами, каштанами, хурмой, апельсинами, кисловатыми и прекрасными гранатами, декоративными цитронами. Запах каленых орехов (фундуков) преследует вас на каждом шагу. Печи топят ореховой скорлупой, пищу в базарных духанах готовят на ореховом масле.
Осенью горы лилового и матово-зеленого винограда тонут в горах желтых персиков, раздражающе сочных и душистых, как душист вообще весь сухумский воздух. Шампанские яблоки эстонских колоний под Сухумом шипят и пенятся, когда их надкусываешь, как донское шампанское. Алыча желтеет, как воск, и сливы так же сладки, сахаристы и сочны, как абрикосы и шелковица.
Зеленую алычу (особый сорт сливы) очищают от косточек, прессуют и продают в виде черной широкой кожи. Алыча - это абхазский уксус. Ее кладут как приправу во все восточные блюда.
Вокруг Ново-Афонского монастыря (теперь Псхырцха) тянутся обширные оливковые сады с серой листвой - сады единственные в СССР.
В Абхазии субтропический климат, поэтому район Сухума - единственное место, где легко можно разводить редкие лекарственные растения и травы. Сейчас (правда, в небольшом количестве) в Сухуме уже вырабатывают некоторые лекарственные препараты: лавровишневый экстракт, эвкалиптовое масло, камфору. В этой области у Абхазии большое будущее.
В Абхазии субтропический климат. Когда зимой подходишь к ее берегам на пароходе, с суши доносятся запахи, напоминающие тропики, запахи камфоры, мимоз, каких-то не наших цветов. Снег бывает как величайшая редкость и тает на лету. Мороз и снег здесь заменяет период дождей.
Где тропики - там лихорадка. Сухумская лихорадка не так жестока, как батумская, но все же она треплет приезжих. От нее и от зноя бегут в Цебельду, в горы, где прохладно и где каждую ночь шумят ливни.
Население Абхазии пестро и многоязычно. Помимо абхазцев - народа, не имеющего ничего общего ни в языке, ни по культуре с остальными народами Кавказа, - в Абхазии живут грузины, мингрелы, сваны, греки, армяне, эстонцы, русские, самурзаканцы, шапсуги и, наконец, чистые потомки крестоносцев, возвращавшихся в Европу из Трапезунда и осевших на берегах Колхиды.
Поэтому и сейчас на сухумском базаре, рядом с водоносами и ишаками, вы можете увидеть горцев со светлыми волосами и очень тонкими, правильными профилями флорентийцев. Это - действительно флорентийцы, несколько веков тому назад покинувшие свою родину. Они живут замкнуто, обособленно, но их деревня так же, как и все соседние, окружена кукурузниками и табаком.
Абхазский язык труден. Выучить его невозможно, он имеет множество звуков, которых не в состоянии произнести горло европейца. Нужно с младенческих лет слышать его, чтобы осилить эту бездну свистящих, гортанных и клекочущих звуков.
У абхазцев не было своей письменности. Только недавно, вместе с советизацией страны, была создана письменность и появились первые брошюры и листовки на абхазском языке.
Быт страны сложен и своеобразен. Кровавая месть и гостеприимство - вот основа этого быта. Кровавая месть становится все реже и реже с тех пор, как Советская власть стала сурово и беспощадно карать горцев за этот дикий обычай, опустошающий аулы, превращающий в военные лагери целые районы и делающий непроезжими самые оживленные дороги. Советы стариков творят суды под священным деревом; путник, перешагнувший порог своего злейшего врага, может быть спокоен, как у себя дома; на заборах торчат лошадиные черепа от злого духа; свадьбы празднуют неделями; считается грехом пить молоко, не разбавленное водой. Таких обычаев много. У каждой страны есть свои странности.
Советский строй в Абхазии приобрел колорит этой страны. Заседания сельсоветов проходят под священным дубом, все члены сельсовета сидят верхом на поджарых лошадях, с коней говорят, с коней голосуют, подымая вверх руки со старинными нагайками.
История этой страны - история непрестанной, тяжелой, нечеловечески упорной борьбы за каждую пядь гор, за каждый камень с армиями русских генералов, с 'урусами', которые несли тогда не национальную свободу и возрождение, а рабство и пренебрежение к этим гордым, молчаливым горцам, полным сурового достоинства и необычайной деликатности.
В заключение я приведу здесь отрывок из дневника писателя и знатока Абхазии - Нелидова, имя которого неизвестно и рукописи не опубликованы из-за чрезмерной скромности автора:
'Утро пришло прозрачное и очень тонкое, купая в море красные рыбачьи паруса. На шхунах турки кипятили кофе в медных кастрюльках. Качались дубовые кили, и, как персидская майолика, на бронзовых горах бледным пурпуром цвели олеандры.
В солнечный дым садов я спустился из своей комнаты, словно вошел внутрь жемчуга.
Начиналась осень. Мучила лихорадка, карантинный врач сказал мне, что надо на неделю уйти из Сухума к Главному хребту, в область прохладных альпийских пастбищ.
Я нашел попутчика - циркового борца-профессионала, громадного и добродушного. Он знал все перевальные тропы, и идти с ним было легко и спокойно.
Шли мы три дня. В кукурузных полях за Мерхеулами мы обливались потом от невыносимой духоты, следя, как над Апианчей курились пепельные облака. Мы попали в безвыходный лабиринт диких гор и медленно подымались по незаметным тропкам, слушая, как в заросших орешником пропастях шумят монотонные реки.
Буковые леса стояли по склонам сумрачными колоннадами, пахло грибною прелью и медвежьими тропами, далеко срывались протяжные обвалы. Изредка над головой проносились со свистом коршуны и прятались по норам бурые лисицы.
На третий день в прорезы черных гор сверкнул синим льдом изломанный и мертвый Главный хребет.
На четвертый день с перевала он открылся весь. Горец, увешанный пулеметными лентами, с винтовкой за плечами, встретившийся нам на перевале, показал на высоко взметенный в небо зазубренный массив, покрытый ледниками, и сказал:
- Марух.
Было в этом слове что-то древнее, простое и страшное.
Горы горели торжественным изломом льда в похолодевшем от глетчеров небе. В необъятной первобытной тишине был слышен шорох осыпавшегося щебня. В ущельях дымились облака. Мы спустились к озеру. Сначала шли по зарубкам в лесу, цепляясь за мшистые камни, потом сползали, держась за канат.
На озере было солнечно и жарко. Отвесные берега, белые от известковых слоев, отражались в молочно-зеленой воде. Борец развел громадный костер, чтобы не набежали медведи: 'Не разведешь костра - набегут со всех гор и будут ходить следом, выпрашивать по кусочку чурека'.
На озере мы пробыли пять дней.
Все пять дней напролет около пещеры, где мы жили, весело гудел в небо костер из сухого красного дерева. По ночам мы вставали, подкладывали сучья и швыряли головешками в наглых шакалов. Быстрыми тенями они носились вокруг пещеры.
В первую же ночь они украли из-под головы борца кусок сыру. А последние четыре ночи они собирались громадными стаями на скалах и выли, нюхая горький дым костра.
Медведи бродили подальше, с опаской, выворачивали в лесу гнилые пни и устраивали по обрывам раскатистые обвалы.
Целыми днями мы ловили форелей, купались в ледяной воде, спали на белых скалах у берега, слепли от блеска озера и охотились за водяными курочками. Форель была жирная, старая и рвала лески.
В нерушимой, соборной торжественности гор, в ледяных ночах, падавших на озеро ослепительной звездной картой, была какая-то предмирная, едва улавливаемая сознанием тишина.
А вечерами лиловый, отлитый из меди, курясь багровыми туманами, загорался Марух, кровавыми мазками ложась на наши лица. Потом он гас, и только свет костра метался по мускулистым, кофейным щекам борца, курившего горькую трубку.
Мы уходили с озера после обильного ветреного дождя. Мох и глина налипали на ноги, и было трудно идти. Среди обширных, дымящихся дождями долин и лесистых цепей синими колодцами плыло далекое небо.
Ночевали мы в гулкой, пустой школе. В сумерках шел белый широкий ливень. Я до сих пор помню чувство горной, спокойной и сладкой тоски, когда я ночью просыпался и слушал торжественные раскаты грома в ущельях Агыша'.
Такова Абхазия. Конечно, нельзя рассказать об этой стране в двухстах строках. Ее надо видеть, ибо ее богатство и красота вскрываются на месте, когда вы попадете в эти щедрые края, омытые теплым морем - одним из прекраснейших морей мира.
Originally posted by АланАс: Карачаевцы делали лучший порох из кавказских,частью и на продажу,хотя конечно сравниться фабричными они не могли.Я знаю про людей продолжавших делать порох для себя еще в 70-ые годы.Причина почему карачаевский порох ценился(это отмечается в ряде источников 19-го века)-в качестве селитры.В отличие от других народов,выщелачивающих селитру из подстилки скота,навоза и пр,высоко в горах находили естественные образования селитры,карачаевцы,балкарцы и сваны собирали их в скалах,пещерах и т.п.Описывается как на веревках спускались в разломы.собирая с риском для жизни селитру.Качественная сера тоже есть у нас в горах.Видимо более чистый состав природной селитры и давал сильный и резкий бой.
Да, естественно, чем чище селитра, тем лучше порох! Спасибо за описание сбора селитры на Кавказе, не знал этого!
Да, естественно, чем чище селитра, тем лучше порох! Спасибо за описание сбора селитры на Кавказе, не знал этого!
Не за что,есть где-то статья моего земляка про производство пороха в Карачае,при случае выложу.Именно из-за качества пороха и хороших нарезных ружей собственного производства(кстати,ценили их и в Абхазии,назывались они "крымшокал"-по фамилии владетельных князей Карачая Крымшамхаловых),по свидетельствам источников ,карачаевцы славились как лучшие стрелки и охотники на Кавказе.Собственное производство пороха конечно позволяло и больше практиковаться в стрельбе,так же часто пишут,как подьезжая к селениям, встречали группы молодежи,соревнующейся в стрельбе в цель.
Originally posted by ramtek7: Такого плана ножны и ножи по форме собирали и собирают в Западной Грузии,Ахалцехи.Прав уважаемый Rivkin.
Думаю,не совсем так,Рамазан,ахалцихские все же отличаются,а другие грузинские вообще не такие.Я,конечно,не имею ввиду творчество современных ножевщиков,а простой старый хозбыт.Спору нет,конструкция простая,встречается во многих ближних и дальних ножевых культурах ,только ряд мелких особенностей и применяемых материалов выделяет этническую принадлежность.Карачаево-балкарские,сванские и абхазские ножи очень похожи.Я лично считаю это наследием аланских ножей,которые распространились и у соседей на южной стороне хребта.Или уже непосредственно от карачаевцев.Тут выше описывалось,как карачаевцы гонят скот через перевалы на продажу,добавлю,что еще арендовали земли и держали скот в Сванети,Раче,Самурзакани,Цебельде и т.д.,где естественным образом их ножи входили в обиход соседей.По крайней мере,находки таких ножей в раскопках у нас идут непрерывно с аланских времен до мусульманских.И еще,у абазин,родственного и соседнего с абхазами народа,перешедшего на северный склон хребта в разное время от 200 до 300 лет назад,я не встречал упоминания своего национального ножа.Название ножа понятно есть в любом языке.
Originally posted by kvantun: На четвертый день с перевала он открылся весь. Горец, увешанный пулеметными лентами, с винтовкой за плечами, встретившийся нам на перевале, показал на высоко взметенный в небо зазубренный массив, покрытый ледниками, и сказал: - Марух. Было в этом слове что-то древнее, простое и страшное.
В действительности по-нашему звучит еще страшнее-"Морх",что и означает -древний Там тоже есть перевал,Марухский,место прославленных боев защитников перевалов Кавказа в Великую Отечественную.Много бойцов полегло,но за перевал немцев не пустили,до сих пор в ледниках останки бойцов находят.Еще западнее есть перевалы в Абхазию,так что Паустовский ошибается,что только Нахарский и Клухорский перевал ведут на южный склон.
А ещё Паустовский пишет о кукурузе, - "испокон веков". Кукуруза привезена из Америки, так что в Европе могла только появиться не ранее 16-го века. А когда она дошла до Абхазии?
Originally posted by ArielB: А ещё Паустовский пишет о кукурузе, - "испокон веков". Кукуруза привезена из Америки, так что в Европе могла только появиться не ранее 16-го века. А когда она дошла до Абхазии?
Думаю,она появилась на побережье Черного моря у абхазов и адыгов одновременно или немногим позже,чем в Европе,морских торговых путей немного было.Читал где-то про появление кукурузы на Кавказе,вспомнить бы где.
Originally posted by АланАс: В действительности по-нашему звучит еще страшнее-"Морх",что и означает -древний Там тоже есть перевал,Марухский,место прославленных боев защитников перевалов Кавказа в Великую Отечественную.Много бойцов полегло,но за перевал немцев не пустили,до сих пор в ледниках останки бойцов находят.Еще западнее есть перевалы в Абхазию,так что Паустовский ошибается,что только Нахарский и Клухорский перевал ведут на южный склон.
Есть про это книга "Тайна Марухского ледника" skitalets.ru
" Сквозь кусты он прошел, словно бегущий олень, - тараном. И очутился на пустой поляне. Здесь горел длинный костер. Языки пламени лизали три сухих бревна, возле них грудилось много жарких углей. Давно горит. Над костром был устроен навес из увядших веток и толстая жердь на козлах. А на этой жерди висело мясо: провяленные, слегка закопченные окорока, грудина, нарезанные куски. Цех переработки. Вот как организовали! Только мастеров у огня, конечно, не оказалось. Молчанов закинул за плечо карабин. Опасность миновала. Быстрым шагом направился он за камень, где остался раненый. Если и тот сбежал, то винтовку, конечно, бросил. Не до нее. Так оно и вышло. Вот садок, примятая трава. Кровь. Обрывок рубахи, видно, руку бинтовал наспех. А по другую сторону камня валялась брошенная винтовка. Лесник поднял ее, оглядел. Немецкий маузер, тяжелое ружье. Где только они берут эти ружья? Толкуют, что на леднике у восточных перевалов: там шли тяжелые бои, много солдат полегло, и своих и чужих. И конечно, оружие осталось в снегу, вмерзло в лед. Может, и правда. Хотя ведь двадцать с лишним лет прошло. " Вячеслав Пальман "Восточный кордон"
Да,я читал эту книгу,у нас наверное все мое поколение в школе должно было прочитать "Тайну Марухского ледника".Оружие часто там находили,слышал в советское время много про это,есть у нас музей Защитников перевалов по дороге в Домбай,возле Карачаевска,там и сейчас в экспонатах лежит оружие с ледников,и немецкое и наше.
Верховье Клыча в районе урочища Большой Камень. Стрелкой указано примерное расположение немецкого снайпера, который держал под прицелом подходы к Клухорскому перевалу со стороны Абхазии.
Перевальная седловина Клухорского перевала. Стрелкой указано направление, откуда стрелял снайпер.
*** Я это помню, как сейчас! Мы путь искали к перевалу. Но он, ошибочный для нас, привёл в разрушенные скалы.
И прежде, чем идти назад, на камни тёплые присели, чтоб отдохнуть и кинуть взгляд в потустороннее ущелье.
Внизу левее был Клухор. С него тропа петляла в склоне. А дальше, к югу - на простор весь Верхний Клыч, как на ладони...
Пора уж вниз, к своим палаткам. Наш командир даёт: "Подъём!" И на последок, для порядка, немного гребнем мы идём.
Совсем случайно видит кто-то там, где ступил его вибрам, у ниши, что подобье грота, с десяток гильз: и - здесь, и - там.
Двенадцать штук мы отыскали. Немецких стреляных и ржавых. Их в тридцать пятом штамповали заводы Круппа или Кнауф...
Потом, когда пришла Война, чтоб за Кавказ в бою сразиться, завезены они сюда для Ганса, Германа иль Фрица...
Здесь снайпер делово, помалу, искал сквозь цейсовский прицел тех, кто стремился к перевалу, и кто сойти с него хотел.
Двенадцать гильз-двенадцать судеб. лежат и жгут ладоней штрих. Свинцом отмеченные люди свой путь закончили от них.
Нам имена их не известны. Их лица нам не угадать. Но связь меж ними с нами тесна, как всё, что Родиною звать.
И, снявши каски альпинистов, склонив над гильзами челом, всем, кому горы - обелиском, свой скорбный долг мы отдаём!.. .
... Туман закатом обагрялся. Вершины Чотчей в нем чернели... Отряд наш к Хакелю спускался в молчаньи, словно нёс потери.. .
Originally posted by v-g: А эти можно точнее определить? museummilitary.com С уважением, ВГ.
Западная Грузия,вернее юго-западная,те же Ахалцихе,Озургети,в общем поближе к Турции,насколько понимаю.Гризины с форума может точнее локализуют,хотя с ножами это сложно.
Солтан, я действительно плохо верю что милионный черкесский народ не оставил после себя никаких приемов украшения, никаких украшенных образцов - хотя и исторически слова "черкесский наруч, кинжал, шашка, орнамент" известны, и предметы есть которые вполне можно к этой культуре отвести.
Но с твоими доводами против "черкезации" кинжалов-шашек и прочего тоже согласен. Да, нельзя закрыть глаза на грузинские образцы, на образцы с четким грузинским провенансом. Половина того что называют черкесским в книгах - да скорее всего не имеет к ним никакого отношения, грузинская работа в черни. И каждая такая неосторожная публикация прежде всего разрушает доверие тому что черкесское оружие - вообще есть. И мне нужно всегда помнить что грузинские образцы где-то рядом, и в них можно в любой момент "скатиться". Но четко вижу черкесское оружие перед глазами.
Но точно также не могу согласится когда крайне малому абхазскому народу (абхазов-мухаджиров почти нет, они все из буквально двух-трех родов - из гор вдоль Кодори или уже ближе к Сочи, т.е. там где анти-русские настроения были весьма ощутимы) приписывают и свою шашку и кинжалы, и ножи.. . Причем не понятно какие именно отличительные признаки, потому что все выглядит примерно как и позднее-западно-грузинское. Зачем создавать новый подтип оружия если нет существующих кинжалов-шашек готовых на это претендовать, если никто не может толком сказать - какой элемент говорит что это именно абхазское? Тип крепления, или значок какой-то в черни, или форма - ? Получается чертовщина - черкесские признаки есть, но оружия нет, а именно узко абхазских признаков никто назвать не может, и оружие показывают современных мастеров, но точно уверены что было. Понятно все это идет от существования государства Абхазия - значит должна быть история, оружие и т.д.. С "коллекционной" стороны конечно - снимали бы фильмы о взятии Сухуми, а в клинки то зачем. Очень странно что нет похожего напора со стороны Южной Осетии. Мишень на 700 метров, не слабо бьет порох.
По поводу ножей - их так мало подписанных, так много 20-го века выполненных по мотивам, и все кавказские настолько вообще говоря похожи, что мне ориентироватся в них довольно сложно. Может при изучении, как ты и говоришь - окажутся четкие типы, но пока для этого оснований с моей личной колокольни не видно. Я думаю если ты покажешь фотографии, вот такой-то сванский, такой-то еще какой-то - тогда можно верить-не-верить, сравнивать с другими фотографиями, и буду и я и другие крайне Благодарны. То что я вижу - на Кавказе было две формы клинка ножа, длинный плоский клинок однородной ширины (тип 1) и несколько более дугообразный (тип 2), обычно по короче. И оба я встречал и с дагестанскими подписями, и с грузинским провенансом. Таких как показаны здесь, с чудными долами - вообще не встречал, но отдаленно они похожы на тип 1, списываю отличия на то что современная работа по мотивам. Есть разные рукояти, но и там все несколько перемешано, хотя уже несколько более разделимо по регионам. Есть отклонения по длине-размерам, которые могут соотносится к определенным регионам. Если все это просуммировать, то да, есть какие-то региональные предпочтения похоже, но говорить об абхазском ноже мне лично тяжело.
Карачаево-балкарские,сванские и абхазские ножи очень похожи.Я лично считаю это наследием аланских ножей,которые распространились и у соседей на южной стороне хребта.Или уже непосредственно от карачаевцев.Тут выше описывалось,как карачаевцы гонят скот через перевалы на продажу,добавлю,что еще арендовали земли и держали скот в Сванети,Раче,Самурзакани,Цебельде и т.д.,где естественным образом их ножи входили в обиход соседей.По крайней мере,находки таких ножей в раскопках у нас идут непрерывно с аланских времен до мусульманских.
Трудно не согласиться с этим утверждением.Вы абсолютно правы.
И еще,у абазин,родственного и соседнего с абхазами народа,перешедшего на северный склон хребта в разное время от 200 до 300 лет назад,я не встречал упоминания своего национального ножа.
Уже придумали и абазинский и адыгский.
Думаю,не совсем так,Рамазан,ахалцихские все же отличаются,а другие грузинские вообще не такие.
А мне кажется все же есть что то. Вот фото грузинских ножей,автор двух ножей Леван Букия,а тех трех не знаю,по грузински было написано.
Originally posted by ramtek7: А мне кажется все же есть что то. Вот фото грузинских ножей,автор двух ножей Леван Букия,а тех трех не знаю,по грузински было написано.
Современные ножи обсуждать бессмысленно.Но и в старых конечно будут общие черты,невелико изобретение-клинок и ручка из рога. Тебе рассказывать про наш бычакъ не нужно,простой нож,но приспособленный к нашим климатическим условиям высокогорья и быта животновода.У тех же кобанцев и позже алан основой хозяйствования тоже было отгонное животноводство,это продиктовано нашей природой с далекими альпийскими лугами,горными плато и т.д.Это значит.например,что все разнообразие древесины,встречающейся у нас,все равно не подходит,только рог.Днем жаркие лучи солнца,тут же дождь или туман,ночью зубами стучишь от холода.По этой же причины в ножнах только половинка дерева,иначе будет клинить,на балкарских вообще кончик открыт,чтобы конденсат не собирался и т.п. мелочи.Тебе тоже приходится резать и свежевать барашек,на практике понимаешь,что кончик должен быть спущен,прямой и тем более задранный вверх будет мешать.Земледельцу или садоводу без разницы.На тех же ахалцихских дерево в ножнах цельное,даже в раструбе деревяшка.Дол на наших совершенно излишен,только уменьшает длину спуска,спуск долен быть обязательно только клином и начинаться почти от обуха... в общем сумма таких мелких вынужденных решений и определяет этническое лицо ножа и по этой же причине не всякие завозные ножи подходили и подходят,приходится до сих пор делать свой нож .А украшение ножа дело творческое и тогда и сейчас,придумывая и заимствуя подходящие для этого ножа решения.
Но тем не менее люди выставляют ножи собранные по явно современным технологиям с токаркой и выдают их за этнические национальные ножи вполне серьезно.И что самое интересное многие на это ведутся. Нож не является оружием, украшением.Это инструмент,хозяйственно-бытовой инструмент. И какой смысл,как правильно заметил Солтан,виноградарям или садоводам, у которых во дворе кроме курей и индюков и живности то не было,носить на боку пастушеский нож ,зачастую еще и с шорным шилом. Насчет рога добавлю.. самым ценным у ножа является клинок.Имея клинок и стадо барашек , всегда можно собрать ножик,что практически умел делать любой пастух. Рог при нагревании становится пластичным.Его тогда легче обрабатывать. При всадном монтаже хвостовичок нагревали и на горячую всаживали в рог,при остывании он накрепко схватывался.
Originally posted by АланАс: Еще западнее есть перевалы в Абхазию,так что Паустовский ошибается,что только Нахарский и Клухорский перевал ведут на южный склон.
Обратите внимание на "Горец, увешанный пулеметными лентами" в то время в Абхазии на перевалах еще вовсю стреляли, вот и промолчали для безопасности путешественников чтоб не сунулись куда не надо.
Не будем забывать что именно в Абхазии в 1924 году получив ранение в голову потеряет зрение на оба глаза юный чоновец Миша Марголин который позже станет знаменитым слепым конструктором Михаилом Владимировичем Марголиным автором пистолета МЦ.
А "банду" семи братьев Эмухвари(Аимхаа) смогли ликвидировать только в тридцатых годах, есть автобиографическая повесть участника тех событий Бориса Соколова "Абхазская повесть"
А вот Зинаида Рихтер про перевалы возле села Псху 1923-24 год.
Вечером, на Сухумской набережной, под пальмами, мы пили абхазский нарзан - анкару. Тов. Бахтадзе, зампредсовнаркома и предчека, убеждал меня отказаться от 'сумасбродного намерения' перебраться в Карачай через перевал.
- У меня есть сведения, что по ту сторону перевала неспокойно. Я не ручаюсь за вашу безопасность. Девяносто процентов, что с вами случится несчастье. Имейте в виду, что казаки это не наши кавказские абреки - джентльмены в отношении женщин. Подумайте, чему вы себя подвергаете.
Тов. Бахтадзе не знал, что верный способ заставить журналиста 'рискнуть' - это возбудить его любопытство.
- Ну, как хотите. Я вас предупреждал.
На этот раз судьба послала мне надежного спутника - тов. Гумбу - правая рука тов. Шлатера, начальник отряда по борьбе с бандитизмом, худощавый, словно выдубленный солнцем, абхазец. Я много слышала о храбрости и подвигах Гумбы.
Между прочим, на перевале Псху, куда мы держим путь, недавно Гумба застрелил известного бандита, пролившего много крови, терроризовавшего весь район. Это произошло в таком месте, в скалах, что тело невозможно было взять, и в доказательство смерти бандита пришлось доставить в Сухум его голову.
По дороге мы нагнали одного крестьянина из русского селения Псху, который рассказал нам, что в окрестностях Псху скрываются 4 бандита, и показал нам изуродованные уши - их тавро. Односельчанина его убили, а ему удалось удрать, поплатившись ушами.
Мне начинает казаться, что изумрудно-голубой наряд милой, прекрасной страны обрызган рубиновыми каплями.
От Сухума дорога тянется прекрасным лесом, живописными ущельями. Вначале нам попадались армянские и греческие селения, пашни на крутых склонах. В Каманском ущелье мы проехали, не останавливаясь, мимо древнего женского монастыря. Кормили лошадей у 'Волчьих ворот', у Двуречья,
Горные цветущие пастбища напоминают мне рассыпанное, пестрое, душистое монпансье 'ландрин'. Моя лошадь с явным удовольствием забирает и прячет в рот смолистые стебли с фиолетовыми и желтыми венчиками. Проскакав несколько десятков верст рысью и галопом, хорошо растянуться на траве, вдыхать запах земли и цветов, слушать, как жуют лошади, отмахивающиеся хвостами от оводов, видеть снежные вершины и небо.
Я и Гумба закусываем копченой свиной грудинкой. Абхазцы-мусульмане с отвращением гладят на свинину и отодвигаются подальше.
Абхазцы-христиане удивительно равнодушны религии, мусульмане - наоборот. На гребне перевала нас застала гроза с градом и снегом. Мусульмане-абхазцы приписали это гневу божьему и нашим антирелигиозным разговорам.
.. . Перевал Псху никем не изучен. Он ниже Клухорского, но сложнее и длиннее его. Кроме того, на Клухорский перевал проложена военно-шоссейная дорога, а здесь узкие опасные тропы. На первый гребень мы поднимались несколько часов, все время лесом. Приходилось держаться за гриву лошади и низко наклонять голову от ветвей. Вокруг - могучие дубы, каштаны, чинары, орешники, стволы которых, как змеи, оплели лианы, а с ветвей лохмотьями свисает нечто в роде зеленой паутины. В просветах листвы виднеется голубое небо, влево - гора в виде усеченного конуса. На вершине горы - по преданию - лежит громадный железный якорь (здесь, якобы некогда было море).
Когда мы поднялись на вершину хребта, как-то сразу потемнело. Над нами и под нами заклубились облака, ослепительно засверкали кривые и ломаные молнии. В горах жутко загрохотало. Закряхтели столетние дубы и чинары. Листва заговорила, поднялся сильный ветер, наши лошади храпели, упирались, косились на пропасть. Стало холодно, пошел град.
Абхазцы и я ворчали, негодовали на грозу, на дождь. Но Гумба оставался бесстрастным и как будто даже дремал в седле в своей мохнатой бурке и белом башлыке, полуприкрые нервные, настороженные веки.
Внизу нас ожидал новый сюрприз. Река, которую, как говорят, утром могли вброд переходить дети, после грозы разлилась так, что волны перекатывают через седло. Грозные ревущие волны отделяли нас от горячего ужина и сухой, теплой постели, - по ту сторону реки было большое русское селение. Однако заманчивая перспектива заставила нас решиться. Когда на лошади переплываешь горную бешеную реку, испытываешь, как на карусели, головокружение. Кажется, что вода неподвижна, а лошадь бешено вихрится. Приходишь в себя только на берегу.
Через час-два мы сушились у костра в недостроенном, без стекол и пола, но с крышей, доме и жарили шашлык из дикой козы, добрый кусок которой нам подарили пастухи-охотники.
Мы предпочли ночевать здесь, а не в жарко натопленной избе. В русском селении Псху только снеговые горы и виноградники напоминают, что вы в Абхазии; все остальное типично-'расейское': русская печка, клопы, иконы.
У псхувцев достаточно земли, и хорошей, пастбища, скотина. Жить бы можно, говорят, одна беда - беспокоят бандиты. В этом году бандиты обложили налогом пастухов. У тех, кто не захотел подчиниться, отбили часть скота, так что крестьянам пришлось свой скот выкупать у них обратно. Псхувцы сорганизовали добровольческую дружину. Вся крестьянская молодежь под ружьем, преследует в лесах бандитов, в поле работают лишь старики и женщины.
Сведения о перевале и Карачае мы получили здесь самые неблагоприятные. Еще никто с осени не переходил из Карачая. По слухам, за перевалом - банды зеленых с пулеметами. Недавно псхувцы послали на разведку одного старика, который вернулся с полпути, еле унеся ноги, наткнувшись на банду.
На следующий день мы выехали намеренно поздно и, проехав всего несколько верст, заночевали у пастухов в 'балагане' (навес, открытый спереди), у подножья зеленой лесистой горы, чтобы на рассвете начать под'ем на перевал.
Лежим у костра в ожиданий, когда закипит в котле молоко и поджарится на вертеле сыр. Снежные вершины, потухая, чуть розовеют. Над нами уже появились серебряные звезды и серебряный месяц. Угрюмые, морщинистые скалы будто плачут, - тают снега. Снизу, со дна ущелья поднимается густая синева.
Опершись передними ножками о камень, в любопытстве застыл, глядя на нас, бородатый, словно из слоновой кости, козлик; вокруг белеют козочки с кокетливыми рожками. Пастухи-мингрельцы подоили коз, процедили сквозь траву в деревянные ведра молоко, согнали и пересчитали стадо и стали вокруг костра, опираясь на высокие посохи.
Что их занимает, о чем они думают? Может быть, среди них есть поэты? Ведь известный грузинский поэт Казбек был также пастухом...
К сожалению, мои абхазцы и Гумба почти не говорят по-мингрельски, а пастухи не понимают ни по-абхазски, ни по-русски. Мы можем только смотреть друг на друга.
Проснулись ночью.. . У моих ног примостилась козочка. Абхазцы и пастухи спят, завернувшись в бурки у потухающего костра. В горах жутко воют шакалы.
P.S. Село Псху русское село, абхазы были выселены отсюда во время махаджирства. abkhaziya.org
