Вы будете смеяться, но камчатский медведь стал моим третьим в жизни трофеем. Вторым был козерог, добытый в Киргизии вскоре после прочтения книги Александра Хохлова " Горы зовут!", ну
а первый - подсвинок килограмм на сорок, взятый на загонной охоте из гладкого ствола, на которой я оказался совершенно случайно. Знал бы, во что все это выльется, глядишь, продолжал бы махать спиннингом на Ахтубе да Волге.
Мой первый медведь был невелик, но первый. Взял я его одним выстрелом, пасущегося на береговых террасах камчатской реченьки, имени которой не помню. Охотились мы тогда у подножия вулкана Ходутка со стороны моря. Тяжела была охота. Сразу после полудня наст
на склонах вулканов отпускал и из охотников мы превращались в бурлаков. После недели полювания, время, проведенное в седле и санях "Бурана" сровнялось со временем, проведенным в его упряжи. Вечером крайнего дня мы возвращались в лагерь, чтобы назавтра покинуть его навсегда. Сплавлялись потихоньку на антикварной "Казанке", поглядывая без особой надежды на береговые склоны. Медведя, что пасся на кустах у самого гребня прибрежной скалки, все заметили одновременно. Уже смеркалось. Надо сказать, что всю неделю мы видели медведей и иной раз трофейных кондиций, но нам откровенно не везло. Да и егеря мои удивляли глупостью, нежеланием брать на себя малейшую ответственность и, иной раз, откровенным похуиз.. ом. Так что мишка этот был, хоть и невеликим, но последним моим шансом на той давней охоте добыть хоть какой трофей. Дальномер показал сто шестьдесят метров. Стрелять мне пришлось со спины специально вставшего для этих целей " раком" РН-ча советского происхождения по фамилии Голанцев. Пуля раздробила позвоночный столб в основании черепа косолапого. Он умер даже толком не успев понять, что произошло.
На берлогу мне ехать долго не хотелось. Виделась эта охота не совсем этичной. Да и сейчас видится такой. Уж больно много бывает на ней ненужных трупов порой. А ведь настоящий трофейщик сродни Леону - киллеру. "Ни женщин, ни детей!" - вот наш девиз. Забегая вперед скажу, что уже после второй такой охоты стал уходить с берлог при малейших признаках того, что зимует в ней не бык. Но вот отказать в адреналине себе уже не мог.
Мой первый мишка на берлоге был добыт не мной. Накануне поездки в Красноярск я играл в теннис. Принимая подачу, сделал разножку и приземлился на носки ступней. Мяч, попавший в аут, ударился о заднюю стенку корта и отскочил точно в напряженный левый ахилл, который лопнул, как струна. Предстояла операция и долгая реабилитация. Билеты пришлось сдать.
Через неделю Олег Елагин, сопроводивший - таки на ту берлогу охотника из Москвы, рассказал мне, что добыли они очень старого, крупного сидуна из верховки. У медведя петлей или капканом была ампутирована задняя левая ступня по голень. Аккурат в месте ахилла. Вот такая вот мистика.
В следующий раз я собрался на берлогу лишь в январе 2008 года. Нам с Олегом Елагиным предстояла поездка в Саяны, где он месяцем ранее со своим питерским клиентом Ефимом Гольцманом добыл совершенно феерического медведя. Саяны меня очаровали. Это была настоящая горная работа в суровых условиях тридцатиградусного мороза. Моя первая зверовая берлога находилась под самым гребнем довольно высокого хребта с северной его стороны и предполагала крупного самца. Поднимались мы к ней добрых полтора часа, все время в гору. В скальной норе оказалась медведица.
В мая 2008 года я снова прилетел за камчатским мишкой, будучи уже значительно более опытным охотником. В этот мой уже не помню, какой по счету визит на полуостров мне наконец-то воздались все мои многочисленные охотничьи мытарства. На сей раз я снова охотился на юге Камчатки, в районе все той же Ходутки.
Принимал нас с Олегом Елагиным Виктор Ворошилов, теплая и комфортная изба которого находилась на берегу термального озера, весьма кстати раскинувшегося у подножия вулкана.
Ми-2 вылетел из Елизово через час после того, как я получил вещи и свой "Зауэр" в гражданском аэропорту. Редкая удача. Особенно памятуя о том, как сидел раз в Козыревске пятеро суток в ожидании чистого неба над перевалами. Свинтопрульный аппарат отечественного розлива взял курс на юг и минут через пятьдесят мы сели в лодже. Борт принял в свое чрево предыдущего охотника за косолапыми, а я остался. Олег Елагин к тому времени уже неделю сопровождал улетающего Ефима Гольцмана в угодьях. С его слов, медведя было много и хорошего. Да и фото трофеев Ефима убеждали в этом.
Хоть и поругивает нынче рафинированный охотничий люд весеннюю охоту на медведя, но именно в мае добываются, как правило, лучшие трофеи наших "грызли". Мне в тот год - свезло, так свезло! Первого мишку я приговорил часа через три после прибытия в лодж, выбрав
между сном и обзорной экскурсией последнюю. Был он невелик, ну точно, что тот далекий, мой первый. Егерь, вывезший меня на променад на вулканы, попутал рамсы и размер, позабыв в пылу страсти обрезать след, дабы соотнести масштаб лапы с собственным воображением. Бычок
не пошел в заранее обговоренный зачет, но на кухню и шкуру хозяину лоджа сгодился. Меня же он порадовал халявой и выстрелом на триста метров с рук после интенсивной пробежки вверх по склону горы. Добирать же тяжело раненного медведя пришлось последним патроном,
предварительно максимально сократив до него дистанцию и вновь поставив "раком" егеря, дабы упереться ложем "Зауэра" в его спину.
Но это были лишь цветочки, а вот ягодки пошли потом. Второй медведь, вытрапленный в каменноберезовой рощице был черен и огромен. Практически идеальная шкура. Она и сегодня остается единственным трофеем и неафриканским элементом дизайна нашего
африканского дома на Нуворишском шоссе. Третий Миша оказался каннибалом. Мы прихватили его опять же среди берез, совершенно случайно заметив огромную бурую тушу в снежной яме. Медведь бросился бежать, мы быстро догнали его, но на сей раз я предпочел спешиться и
брать его с подхода. Вернувшись к снежной яме, где трофей был замечен, мы обнаружили там съеденного на две трети самца медведя с лапой в 18 сантиметров! Наш медвежий "доктор Лектор" попросту "мочил" кого находил поменьше себя, а потом прикапывал в снег и харчувался
по-мере надобности. Обе шкуры мы замеряли в лодже. Замеры производил Олег Елагин, который помимо работы в своей компании О.К.Сафари, является так же официальным мастером-измерителем "Сафари Клаб Интернейшинал".
Черныш потянул на два метра семьдесят сантиметров, а вот каннибал слыл походу среди медведей Ходутки и вовсе Сабонисом. Длина его шкуры составила три метра пять сантиметров. Правда череп черного был значительно больше, чем череп бурого. Пару лет назад мы снова поехали в Саяны, на сей раз с женой, Ириной.
Нам пришлось оставить три берлоги, из которых доносился писк, так и не добыв медведя. Правда, после той охоты мне пришлось, как порядочному человеку, сделать Ирэн Бигфайфенко официальное предложение, дабы наконец-то узаконить многолетние отношения. Предложение я делал уже в Крыму на гусе. Жена согласилась сразу, не дослушав фразы до конца. Хотя сегодня уверяет, что ответила лишь через неделю.
Я и в феврале нынешнего года вновь летал в Саяны и вновь оставлял берлоги. Полетим и нынешним декабрем, опять вдвоем с Ириной.
Но вот с крайним мишей дело пришлось иметь уже в конце июня этого года. Но не на охоте. На рыбалке. Мы традиционно ловили чавычу, на сей раз на реке Колпакова. До этого мне доводилось охотить королевского сальмона на Большой, Коли и Пымте много раз и
все это время видеть медведей. Река Колпакова впервые принимала нас в гости и влюбила в себя сразу и навсегда. Но вот медведей, пасущихся вокруг помойки нашего лагеря, на сей раз было много и были они борзые, как сотрудники ФСО! Каждую ночь поначалу мы слышали
ожесточенное тявканье собак и выстрелы в воздух. Возвращаясь вечером с чавычевых ям, проходя пятьсот метров от места стоянки лодок до лагеря, мы регулярно видели поверх своих послеобеденных переходов следы весьма крупного, судя по лапе, медведя. И весь короткий путь
мы шли с голосом, дабы напугать косолапого и не усраться самим. Оружия-то не было.
Одним из дней чуть не случилась трагедия. Мой добрый друг, Виталий Мальков, семь лет проработавший командиром камчатского спасотряда и спасший не одну сотню душ от верной смерти был сам от нее буквально на волосок. На Колпакова Виталий впервые взял своего
четырнадцатилетнего сына. Шурик сидел в причаленной к берегу надувной моторной лодке. Его отец, чертыхаясь, бродил по небольшому пятачку земли в поисках накануне выловленной и припрятанной рыбины, которую сам же и поленился тащить в лагерь. Опытный папа, мельком
взглянув в округлившиеся от ужаса глаза сына, понял все сразу и не стал оборачиваться. Он одним прыжком сиганул в лодку и мгновенно завел мотор, буквально вырвав борт из берега на реверсе. За его спиной стоял на задних лапах двухсполовинойметровый мишаня, только что сожравший чавычу Виталия и явно настроившийся и на него самого! Ночью нарушителя спокойствия ко всеобщему удовлетворению приговорили. А ведь до этого явно берегли для осенних охотников.
Наступил декабрь и мы с женой вновь засобирались в Саяны.
С надеждой на трофей и с милосердием к женщинам и детям.
С уважением, Марат Арифуллин.