UR11970
P.M.
|
15-11-2009 13:23
UR11970
Землемер Глеб Гаврилович Смирнов приехал на станцию <Гнилушки>. До усадьбы, куда он был вызван для межевания, оставалось еще проехать на лошадях верст тридцать - сорок. (Ежели возница не пьян и лошади не клячи, то и тридцати верст не будет, а коли возница с мухой да кони наморены, то целых пятьдесят наберется.) - Скажите, пожалуйста, где я могу найти здесь почтовых лошадей? - обратился землемер к станционному жандарму. - Которых? Почтовых? Тут за сто верст путевой собаки не сыщешь, а не то что почтовых.. . Да вам куда ехать? - В Девкино, имение генерала Хохотова. - Что ж? - зевнул жандарм. - Ступайте за станцию, там на дворе иногда бывают мужики, возят пассажиров. Землемер вздохнул и поплелся за станцию. Там, после долгих поисков, разговоров и колебаний, он нашел здоровеннейшего мужика, угрюмого, рябого, одетого в рваную сермягу и лапти. - Чёрт знает какая у тебя телега! - поморщился землемер, влезая в телегу. - Не разберешь, где у нее зад, где перед... - Что ж тут разбирать-то? Где лошадиный хвост, там перед, а где сидит ваша милость, там зад... Лошаденка была молодая, но тощая, с растопыренными ногами и покусанными ушами. Когда возница приподнялся и стегнул ее веревочным кнутом, она только замотала головой, когда же он выбранился и стегнул ее еще раз, то телега взвизгнула и задрожала, как в лихорадке. После третьего удара телега покачнулась, после же четвертого она тронулась с места. - Этак мы всю дорогу поедем? - спросил землемер, чувствуя сильную тряску и удивляясь способности русских возниц соединять тихую, черепашью езду с душу выворачивающей тряской. - До-о-едем! - успокоил возница. - Кобылка молодая, шустрая.. . Дай ей только разбежаться, так потом и не остановишь.. . Но-о-о, прокля.. . тая! Когда телега выехала со станции, были сумерки. Направо от землемера тянулась темная, замерзшая равнина, без конца и краю.. . Поедешь по ней, так наверно заедешь к чёрту на кулички. На горизонте, где она исчезала и сливалась с небом, лениво догорала холодная осенняя заря.. . Налево от дороги в темнеющем воздухе высились какие-то бугры, не то прошлогодние стоги, не то деревня. Что было впереди, землемер не видел, ибо с этой стороны всё поле зрения застилала широкая, неуклюжая спина возницы. Было тихо, но холодно, морозно. <Какая, однако, здесь глушь! - думал землемер, стараясь прикрыть свои уши воротником от шинели. - Ни кола ни двора. Не ровен час - нападут и ограбят, так никто и не узнает, хоть из пушек пали.. . Да и возница ненадежный.. . Ишь, какая спинища! Этакое дитя природы пальцем тронет, так душа вон! И морда у него зверская, подозрительная>. - Эй, милый, - спросил землемер, - как тебя зовут? - Меня-то? Клим. - Что, Клим, как у вас здесь? Не опасно? Не шалят? - Ничего, бог миловал.. . Кому ж шалить? - Это хорошо, что не шалят.. . Но на всякий случай все-таки я взял с собой три револьвера, - соврал землемер. - А с револьвером, знаешь, шутки плохи. С десятью разбойниками можно справиться... Стемнело. Телега вдруг заскрипела, завизжала, задрожала и, словно нехотя, повернула налево. <Куда же это он меня повез? - подумал землемер. - Ехал всё прямо и вдруг налево. Чего доброго, завезет, подлец, в какую-нибудь трущобу и.. . и.. . Бывают ведь случаи!> - Послушай, - обратился он к вознице. - Так ты говоришь, что здесь не опасно? Это жаль.. . Я люблю с разбойниками драться.. . На вид-то я худой, болезненный, а силы у меня, словно у быка.. . Однажды напало на меня три разбойника.. . Так что ж ты думаешь? Одного я так трахнул, что.. . что, понимаешь, богу душу отдал, а два другие из-за меня в Сибирь пошли на каторгу. И откуда у меня сила берется, не знаю.. . Возьмешь одной рукой какого-нибудь здоровилу, вроде тебя, и.. . и сковырнешь. Клим оглянулся на землемера, заморгал всем лицом и стегнул по лошаденке. - Да, брат.. . - продолжал землемер. - Не дай бог со мной связаться. Мало того, что разбойник без рук, без ног останется, но еще и перед судом ответит.. . Мне все судьи и исправники знакомы. Человек я казенный, нужный.. . Я вот еду, а начальству известно.. . так и глядят, чтоб мне кто-нибудь худа не сделал. Везде по дороге за кустиками урядники да сотские понатыканы.. . По.. . по.. . постой! - заорал вдруг землемер. - Куда же это ты въехал? Куда ты меня везешь? - Да нешто не видите? Лес! <Действительно, лес.. . - подумал землемер. - А я-то испугался! Однако, не нужно выдавать своего волнения.. . Он уже заметил, что я трушу. Отчего это он стал так часто на меня оглядываться? Наверное, замышляет что-нибудь.. . Раньше ехал еле-еле, нога за ногу, а теперь ишь как мчится!> - Послушай, Клим, зачем ты так гонишь лошадь? - Я ее не гоню. Сама разбежалась.. . Уж как разбежится, так никаким средствием ее не остановишь.. . И сама она не рада, что у ней ноги такие. - Врешь, брат! Вижу, что врешь! Только я тебе не советую так быстро ехать. Попридержи-ка лошадь.. . Слышишь? Попридержи! - Зачем? - А затем.. . затем, что за мной со станции должны выехать четыре товарища. Надо, чтоб они нас догнали.. . Они обещали догнать меня в этом лесу.. . С ними веселей будет ехать.. . Народ здоровый, коренастый.. . у каждого по пистолету.. . Что это ты всё оглядываешься и движешься, как на иголках? а? Я, брат, тово.. . брат.. . На меня нечего оглядываться.. . интересного во мне ничего нет.. . Разве вот револьверы только.. . Изволь, если хочешь, я их выну, покажу.. . Изволь... Землемер сделал вид, что роется в карманах, и в это время случилось то, чего он не мог ожидать при всей своей трусости. Клим вдруг вывалился из телеги и на четвереньках побежал к чаще. - Караул! - заголосил он. - Караул! Бери, окаянный, и лошадь и телегу, только не губи ты моей души! Караул! Послышались скорые, удаляющиеся шаги, треск хвороста - и всё смолкло.. . Землемер, не ожидавший такого реприманда, первым делом остановил лошадь, потом уселся поудобней на телеге и стал думать. <Убежал.. . испугался, дурак.. . Ну, как теперь быть? Самому продолжать путь нельзя, потому что дороги не знаю, да и могут подумать, что я у него лошадь украл.. . Как быть?> - Клим! Клим! - Клим!.. - ответило эхо. От мысли, что ему всю ночь придется просидеть в темном лесу на холоде и слышать только волков, эхо да фырканье тощей кобылки, землемера стало коробить вдоль спины, словно холодным терпугом. - Климушка! - закричал он. - Голубчик! Где ты, Климушка? Часа два кричал землемер, и только после того, как он охрип и помирился с мыслью о ночевке в лесу, слабый ветерок донес до него чей-то стон. - Клим! Это ты, голубчик? Поедем! - У.. . убьешь! - Да я пошутил, голубчик! Накажи меня господь, пошутил! Какие у меня револьверы! Это я от страха врал! Сделай милость, поедем! Мерзну! Клим, сообразив, вероятно, что настоящий разбойник давно бы уж исчез с лошадью и телегой, вышел из лесу и нерешительно подошел к своему пассажиру. - Ну, чего, дура, испугался? Я.. . я пошутил, а ты испугался.. . Садись! - Бог с тобой, барин, - проворчал Клим, влезая в телегу. - Если б знал, и за сто целковых не повез бы. Чуть я не помер от страха... Клим стегнул по лошаденке. Телега задрожала. Клим стегнул еще раз, и телега покачнулась. После четвертого удара, когда телега тронулась с места, землемер закрыл уши воротником и задумался. Дорога и Клим ему уже не казались опасными.
|