История о том, как Мендель Кантарович покупал у Абрама Гендельмана золотые часы для подарка своему сыну Мосе, наделала в свое время очень много шуму. Все местечко Мардоховка волновалось целых две недели и волновалось бы еще месяц, если бы урядник не заявил, что это действует ему на нервы.
Тогда перестали волноваться.
Все местечко Мардоховка чувствовало, что и Гендельман и Кантарович - каждый по-своему прав, что у того и другого были веские основания относиться скептически к людской честности, и тем не менее эти два еврея завели остальных в такой тупик, из которого никак нельзя было выбраться.
- Они не правы?! - кричал, тряся седой бородой рыбник Блюмберг. - Так я вам скажу: да, они правы. В сущности. Их не обманывали? Их не надували за их жизнь? Сколько пожелаете! Ну и они перестали верить.
- Что такое двадцатый век? - обиженно возражал Яша Мельник. - Они говорят, двадцатый век - жульничество! Какое там жульничество? Просто два еврея с ума сошли.
- Они разочаровались людьми - нужно вам сказать. Они: как это говорится?.. О! вот как: скептики. Вот они что.
- Скептики? А по-моему, это гениальные люди!
- Шарлатаны!
Дело заключалось в следующем.
Между Кантаровичем и Гендельманом давно уже шли переговоры о покупке золотых часов. У Гендельмана были золотые часы стоимостью в двести рублей. Кантарович сначала предлагал за них полтораста рублей, потом сто семьдесят, сто девяносто пять, двести без рубля и наконец, махнув рукой, сказал:
- Вы, Гендельман, упрямый как осел. Ну, так получайте эти двести рублей.
- Где же они? - осведомился Гендельман, вертя в руках свои прекрасные золотые часы.
- Деньги? Вот смотрите. Я их вынимаю. Двести настоящих рублей.
- Так что же вы их держите в руках? Дайте я их пересчитаю.
- Хорошо, но вы же дайте мне часы.
- Что значит - часы? Что, вы их разве не видите в моих руках?
- Ну да. Так я хочу лучше их видеть в моих руках.
- Не могу же я вам отдать часы, когда еще не имею денег?
- А спрашивается, за что же я буду платить деньги, когда часов не имею?
- Кантарович! Вы мне не доверяете?!
- А что такое доверие? Если бы знали, сколько раз меня уже обманывали: и евреи, и русские, и французы разные. Я теперь уже разверился в человеческих поступках.
- Кантарович!!! Вы мне не доверяете?
- Не кричите. Зачем делать скандал? Ну, впрочем, ведь и вы мне не доверяете?
- Я доверяю, но только - двестирублевые часы, а?! Вы подумайте!
- Что мне думать? Мало я думал! Ну, давайте так: вы покладите на стол часы, а я деньги. Потом вы хватайте деньги, а я часы.
- Гм: Вы предлагаете так? Кантарович! Вы думаете, меня и немцы не обманывали? И немцы, и: татары всякие. Малороссы. Ой, Кантарович, Кантарович: Я теперь уже ничему не верю.
- Что же вы думаете: что я схвачу и часы, и деньги и убежу?
- Боже меня сохрани! Я ничего не думаю. Но вы знаете, если я потеряю часы и не получу денег - это будет самый печальный факт.
- Ну хорошо: смотрите в окно: водовоз Никита привез воду. Это очень честный человек. Дайте ему ваши часы, а я деньги. Пусть он нам раздаст потом наоборот.
- Гм!.. Это ваша рекомендация: А не хотите ли моей рекомендации: пойдем к лавочнику Агафонову и он нам сделает то же самое.
- Смотрите-ка! Вы не доверяете водовозу Никите? Так знайте: я торжественно не доверяю лавочнику Агафонову!!
- Так Бог с вами, если вы такой - разойдемся!
- Лучше разойдемся. Только мне очень жаль, что я не получаю этих часов.
- А вы думаете, мне было не нужно этих двухсот рублей? О, еще как!
- Так мы сделаем вот что, - сказал Кантарович, почесывая затылок. - Пойдем к господину уряднику и попросим его посредничества. Он лицо официальное!
- Ну, это еще так-сяк.
Гендельман и Кантарович оделись и пошли к уряднику. Шли задумчивые.
- Стойте! - крикнул вдруг Кантарович. - Мы идем к уряднику. Но ведь урядник - тоже человек!
- Еще какой! Мы дадим ему часы, деньги, а он спрячет их в карман и скажет: пошли вон, к чертям.
Оба приостановились и погрузились в раздумье. По улице шли двое: Яша Мельник и старик Блюмберг. Они увидели Кантаровича и Гендельмана и спросили их:
- Что с вами?
- Я покупаю у него часы. Он не дает мне часов, пока я не дам ему денег, а я не даю ему денег, так как не вижу в своих руках часов. Мы хотели эту сделку доверить уряднику, но какой же урядник доверитель? Спрашивается?
- Доверьте становому приставу.
- Благодарю вас, - усмехнулся Кантарович, - сами доверяйте становому приставу.
- Это, положим, верно. Можно было бы доверить губернатору, но он как только увидит евреев, - сейчас же и вышлет. Знаете что? Доверьте мне!
- Тебе? Яша Мельник! Тебе? Хорошо. Мы тебе доверим, так дай нам вексель на четыреста рублей.
- Это верно, - подтвердил старый Блюмберг, - без векселя никак нельзя!
- Ой! Неужели я, по-вашему, жулик?
- Вы, Яша, не жулик, - возразил Гендельман. - Но почему я должен верить вам больше, чем Кантаровичу?
- Да, - подтвердил недоверчивый Кантарович. - Почему?
Через час все население местечка узнало о затруднительном положении Гендельмана и Кантаровича.
Знакомые приняли в них большое участие, суетились, советовали, но все советы были крайне однообразны.
- Доверьте мне! Я сейчас же передам вам с рук на руки.
- Мы вам доверяем, Григорий Соломонович: Но ведь тут же двести рублей деньгами и двести - часами. Подумайте сами.
- Положим, верно: Ну, тогда поезжайте в город к нотариусу.
- Нате вам! К нотариусу. А нотариус - машина, что ли? Он тоже человек! Ведь это не солома, а двести рублей!
Комбинаций предлагалось много, но так как сумма - двести рублей - была действительно неслыханная - все комбинации рушились.
* * *
Прошло три месяца, потом шесть месяцев, потом год: Часы были как будто заколдованные: их нельзя было ни купить, ни продать.
О сложном, запутанном деле Кантаровича и Гендельмана все стали понемногу забывать: Сам факт постепенно изгладился из памяти, и только из всего этого осталась одна фраза, одна крошечная фраза, которую применяли мардоховцы, попав в затруднительное положение:
- Гм!.. Это так же трудно, как купить часы за наличные деньги.