Охота глазами участника

Скоро осень...

Dino 15-08-2011 13:56

Что-то меня ностальгия гложет... на охоту пора.

Вот - решил поделиться одним из рассказов-воспоминаний.


Дождь

Крошечные капли дождя тихо щёлкали по пожелтевшим листьям, скатывались с концов еловых лап и шлёпали по влажной земле, уже почти сплошь засыпанной облетающим листом. Дождик, едва заметный поначалу, зачастил. Звуки, издаваемые отдельными каплями, начинали сливаться в единый, почти равномерный шум. Небо становилось всё темнее и ниже, его цвет, сперва почти белый, быстро наполнялся свинцовой серостью.
Шагая по лесной тропе, я размышлял о том, какая же капризная выдалась в этом году осень - ещё час назад, когда я выходил из избушки, ничто не предвещало дождя. Было тихое, яркое и очень красивое солнечное утро, одно из таких, какие бывают только в самый разгар золотой осени. В такое ясное, светлое утро небо бывает особенно глубоким, густого голубого цвета с лёгкими нотками аквамарина, а листья, освещённые солнцем, горят то золотом, то полированной медью. Сочной зеленью рисуется на небе хвоя высоченных сосен, а их стволы отливают бронзой. Лёгкие белые облака, плывущие по небу, в такие моменты особенно легки и воздушны. Они ярко освещены солнцем и словно светятся изнутри. А если встать в такой день пораньше, можно насладиться удивительно нежным, ласкающим душу зрелищем, когда солнце, едва поднявшееся над горизонтом, красит эти пушистые облака в розово-сиреневый цвет, поражающий разнообразием и тонкостью оттенков.
Вот такое редкостное утро было теперь безнадежно испорчено приползшей невесть откуда тучей, затеявшей, вдобавок, сеять каким то грустным, совсем осенним дождиком. Её первым предвестником был ветерок, поначалу слабый и почти незаметный, налетавший порывами и робко, исподтишка шелестевший кронами берёз. Затем подёрнулась белесоватой мутью прежде кристальная, прозрачная голубизна неба, которое стало бледнеть, выцветать прямо на глазах. Ветер хотя не особенно усилился, но задул равномернее, почти без перерывов. И вот уже горизонт задёрнулся грязноватой, неряшливой сероватой занавеской, которая приближалась медленно, но неуклонно. Потускнели краски, погасло золотое сияние листвы и даже звуки - пение птиц, шелест листьев, хруст веточек под ногами - стали тише и приглушеннее.
Мои размышления были внезапно прерваны холодной струйкой воды, скатившейся с шапки за воротник. Я поёжился. Охоты в такой дождь скорее всего уже не получится - птица забьётся под деревья и будет сидеть там крепко, скрываясь от дождя, встревоженная и осторожная. Возвращаться под дождём в избушку - значит промокнуть насквозь и потерять остаток дня на сушку одежды. Оставалось одно: попробовать переждать дождь под густыми лапами высокой, матёрой ели, так кстати росшей неподалёку. Это была замечательная, настоящая ель - с огромными, заросшими седым мхом лапами, нависающими над землёй словно шалаш, с толстенным, не менее обхвата, стволом, какая-то сказочно стародавняя и вековечная. Было даже удивительно, как ей удалось уцелеть среди сплошных порубок, пожаров и прочих лишений, пронёсшихся над карельскими лесами за последние десятилетия. Почва под этим сказочным могучим деревом была совершенно сухой - ни одна капля дождя не могла просочиться сквозь многоярусную крышу,состоящую из плотных, пушистых, покрытых аккуратными - одна к одной - хвоинками лап. Пол этой своеобразной комнаты был устлан роскошным и мягким ковром, состоящим из толстого слоя сухой хвои, нападавшей с дерева за многие годы. Этот ковёр так и манил расположиться на нём, что я и сделал, привалившись к могучему стволу и прислонив к нему ружьё. Здесь, в сухости, на мягкой подстилке, под шум дождя, я довольно быстро задремал - веки отяжелели, мне стало тепло и уютно.
Разбудил меня неожиданный шорох где-то совсем рядом, справа от меня. Я приоткрыл один глаз и скосил его, насколько мог. Рябчик! Мокрый, нахохлившийся рябчик сидел под елью буквально в метре от меня, пугливо озираясь. Не одному мне показался уютным пятачок сухой земли под сенью ели-великана. "Вот те раз" - подумалось мне - "кто в теремочке живёт?"
Рябчик между тем продолжал озираться, переминаясь с одной мохнатой лапки на другую и время от времени устремляя на меня взгляд своего блестящего чёрного глаза-бусины. Головку он при этом держал вполоборота, слегка наклоняя её набок. Вид его, мокрого, с отчаянно топоршащимся хохолком, был трогателен и потешен настолько, что я едва не рассмеялся. Стараясь дышать как можно тише и, по возможности, совершенно не шевелиться я рассматривал своего соседа. Он был совсем мал - явно вылупился из яйца уже в этом году. Даже с такого близкого расстояния, почти в упор, было очень хорошо заметно, как замечательно маскирует его пёстрое, рыжевато-серое, с коричневыми вкраплениями оперение. Постепенно он, не видя никаких признаков опасности с моей стороны, успокоился, перестал топтаться, слегка взъерошил пёрышки и сидел так, почти неподвижно, лишь изредка поблёскивая на меня бусинкой своего глаза.
Между тем, дождь совсем прекратился. Хотя крупные, тяжёлые капли всё ещё падали с лап приютившей нас ели, но это были уже последние капли и их становилось всё меньше. Вокруг заметно посветлело, краски стали ярче и, насколько я мог разглядеть из своего укрытия не шевеля головой, в облаках, закрывавших ещё недавно всё небо плотной занавесью, образовались просветы, сквозь которые было видно радостное голубое небо. Мне,пожалуй, пора было идти дальше. Я посмотрел на своего соседа и, улыбнувшись, сказал ему: "До свидания, приятель!"
Перемена, произошедшая в сидевшем спокойно и неподвижно рябчике, была ошеломляющей. Он резко повернул голову, уставившись на меня с выражением, как мне показалось, неподдельного ужаса. Затем он резко подпрыгнул вверх, приземлился, шарахнулся в сторону, ударился об ветку и метнулся в другом направлении. Наконец, ему удалось выбраться из-под еловой лапы, где мы прятались. Тогда он суматошно захлопал крыльями и, стукнувшись по дороге ещё пару раз о ветви росших рядом берёз, отлетел метров на сорок и уселся на ветку небольшой берёзки, прижавшись к самому стволу и продолжая испуганно меня разглядывать, наклоняя головку то в одну, то в другую сторону. Всё происшедшее так меня развеселило, что я захохотал в полный голос. Рябчик не выдержал этого, сорвался с ветки и с громким, трескучим, рассыпающимся звоном чириканьем метнулся в гущу деревьев,подальше от меня.
Я же, выбравшись из своего укрытия и отряхнувшись от налипших на одежду хвоинок, повесил на плечо ружьё и пошёл в другую сторону. Я шёл радостно улыбаясь, вдыхая полной грудью волшебный пряный аромат умытого дождём осеннего леса, вновь освещаемого ярким солнцем и на душе у меня было легко и радостно. И, странное дело, я был искренне благодарен этому дождику, подарившему мне такую неожиданную встречу.


igor56 15-08-2011 14:34

Что-то меня ностальгия гложет...
Скоро осень...
Повторное открытие охоты...
(НеПушкин А.С.)
Dino 16-01-2012 13:23

Какие-то у меня "времена года" получаются...
Теперь - зима... и вновь без выстрела...

Книга жизни

Один из самых легких, самых незаметных, неслышных звуков на свете - звук падающего снега в безветренный зимний день. Звук, возникающий при соприкосновении микроскопических лучиков крошечных снежинок, завершающих свой волшебный, неспешный полет. Этот звук улавливается самым краешком слуха - он, скорее, больше подозревается, чем слышится - просто в какой-то момент осознаешь, что он есть.
Я очень люблю этот звук - и иногда, зимой, готов удрать из города только для того, чтобы услышать его. Город слишком эгоистичен, чтобы позволить своим жителям (или пленникам?) испытывать столь чуждые ему ощущения - он, как ревнивая мачеха, использует все доступные ему средства, чтобы мы не расслышали робкого зова нашей незаслуженно забытой матери-природы. Город подсовывает нам парки и скверы, но и они насквозь пропитаны его дыханием - отдаленным гулом шоссе, гомоном гуляющих или спешащих куда-то людей, лаем собак - да мало ли еще чем. Городская жизнь чужда тишине и созерцанию - потому мы и стараемся хоть не надолго вырваться из ее цепких объятий, чтобы побыть наедине - с собою, с природой, и, наконец, друг с другом.
Для этой цели зима - самое подходящее время года. Она тише, спокойнее, чем все остальные. Нет ярких красок, отвлекающих взгляд, нет того, смешанного с шелестом листвы, птичьего гомона, в котором тяжело разобрать отдельные звуки - есть тихая, чуть дремотная природа - и в ней каждый звук хорош, ценен, ярок уже сам по себе - как маленький шедевр гениального художника или музыканта.
Есть и другие зимние дни - дни морозные, солнечные, когда становится больно смотреть на ослепительно сверкающий снег, когда в душе возникает неуемное возбуждение, порыв, восторг - и сердце непроизвольно начинает колотиться. В такие дни хорошо бегать по снегу, резвиться, играть в снежки - но такие дни совершенно не подходят для задумчивых, тихих прогулок, для наблюдений, созерцания:
В тихий, безветренный денек, когда небо, хоть и задернуто облаками, но не серо, когда редкие-редкие снежинки нет-нет, да и опустятся на щеку или на рукав, так хорошо войти под своды леса. Все вокруг безмолвно, неподвижно, лес кажется спящим. Поневоле начинаешь ступать осторожно, мягко, чтобы не зашуметь, не нарушить его покоя. При каждом шаге, ставя ногу на снег, чувствуешь, как он подается, проседает под твоим весом, как крахмально он похрустывает, когда тысячи и тысячи снежинок прижимаются друг к другу. Каждый шаг ощущается, доставляет удовольствие, кажется важным и существенным - достаточно оглянуться, чтобы увидеть оставленные тобой следы.
Идешь и поневоле любуешься тонким изяществом веточек, припорошенных снежком - до чего они контрастны, прихотливы, изящны, как они легки и воздушны: Летом они не так заметны, укрытые за пышностью зелени - они заняты важной работой, служа опорой другой красоте -яркой, сочной красоте цветов, листвы. Зима - их время покрасоваться, быть, наконец, по достоинству оцененными.
Но вот и ель в своем сказочном зимнем наряде. С пушистыми шапками белого снега, лежащими на ее широких лапах, она кажется такой мягкой, такой по особенному уютной - словно избушка с засыпанной снегом крышей в глухом лесу. Летом, на фоне более яркой листвы, ее зелень кажется темной, даже несколько угрюмой, мрачноватой. Но зато теперь, в окружении черных, белых, всех оттенков серого, тонов - как же свежа она, какой кажется живой, сочной, яркой - не так ли бывает и в общении с людьми, когда для того, чтобы в полной мере оценить достоинства собеседника, надо пообщаться с ним наедине, вне толпы?...
Но это все - пейзаж, обложка великой Книги Лесной Жизни, страницы которой - ослепительный, чистейшей белизны снег, а авторы - жители этого сказочного зимнего леса. Все те - от мала до велика - кто здесь бегает, прыгает, перепархивает между деревьями, кормится, охотится, убегает и спит. Каждый из них оставляет свои следы, свои пометки и рисунки на страницах этой книги... потом - приходит снегопад и открывает новую страницу этой книги, бесконечной, как сама Жизнь.
Неспешно иду, вглядываясь в цепочки крошечных, словно прутиком наколотых, следочков. Не иначе - мышка, торопилась куда-то по своей надобности. Ого - а вот и лисьи следы - рыжая пришла из-за заросли небольших елочек, не то услышав, не то почуяв мышку - и побежала по ее следу. Решаю посмотреть, чем дело кончилось, иду по лисьему следу - судя по всему, след уже давний - припорошен изрядно, но все равно - интересно! Но вот - ого! - заячий след, по касательной пересекающий мой путь - и какой свежий! Такое впечатление, что отдельные снежинки, выметенные лапами, еще продолжают, оседая, виться в воздухе! Вот это да! Пульс сразу учащается, становится тепло. Шустро удирал, пострел - уж не от меня ли? Ну, догонять зайца по такому снегу - занятие, на мой взгляд, не самое оправданное! Так что гораздо интереснее - посмотреть, откуда он соскочил. Возможно, даже удастся найти место его лежки. Стараясь не шуметь и не особенно сильно размахивать руками, зарываясь в снег, бреду по свежему следу. Очередной шаг... О, черт! Подошва соскальзывает со ствола поваленного деревца, совершенно укрытого снегом. Все, прощай, моя старательная маскировка! С оглушительным треском падаю прямо в объятия невысокой елочки, радостно осыпающей меня охапками снега. И в этот самый момент успеваю заметить, как, метрах в пятнадцати от меня, словно взрывается маленький сугробчик и беляк, взметая фонтанчики снега и заложив уши, стремительно уносится в глубину леса. Ах, шельмец! - судя по всему, обежал меня тихонечко по малому кругу, да и вернулся на свою лежку - досматривать сладкие сны! Ну, теперь-то он уж подальше отбежит! Кряхтя, поднимаюсь, отряхиваюсь, оглядываюсь по сторонам.
Ранние зимние сумерки начинают сгущаться, а мне еще идти и идти до дома - успеть бы дотемна. Надеюсь, зайчишка все-таки досмотрит сегодня свой самый красивый, теплый и светлый сон - сон о грядущем лете.
А утром повалил снег - пушистый, белый, сверкающий. Этот снег перевернул страницу Великой Книги с рассказом о незадачливом охотнике, угодившем в объятия маленькой, стройной елочки и тем изрядно напугавшем многих обитателей сказочного леса.
Вот и зимой не сидится мне в городе...

Охота глазами участника

Скоро осень...