Право на оружие
Автор 'Антикиллера' рассказал об оружии и спорах с Егором Кончаловским
Автор 'Антикиллера' об успехе серии, спорах с Егором Кончаловским о гомосексуализме и сионизме, обороте оружия и некомпетентности оружейных законодателей.
В свет вышла новая книга Данила Корецкого 'Антикиллер 5: За своего:', продолжающая повествование о судьбе отсидевшего сотрудника милиции Филиппа Коренева по прозвищу 'Лис'.
Автор серии является не только успешным писателем, чьи книги разошлись тиражом свыше 20 миллионов экземпляров, но и опытным правоохранителем, профессором, заслуженным юристом России. Данил Корецкий написал более 250 научных работ, 12 из его предложений вошли в законы и практику.
Он разработал альтернативный 'Закон об оружии' и создал новое направление в науке - криминальную армалогию, учение о правовом режиме оружия.
Корреспондент 'Ридуса' поговорил с Данилом Корецким об истоках популярности 'Антикиллера', нюансах экранизации романа, о мировоззрении главного героя и проблемах современного оружейного законодательства.
© Антон Тушин/Ridus.ru
- Данил Аркадьевич, в чем, по-вашему, секрет успеха 'Антикиллера'?
- Я сам не ожидал, что книга станет бестселлером, причем для широкой публики. Первая книга разошлась тиражом 5 миллионов экземпляров и целый год держалась на верхних строчках рейтинга в газете 'Книжное обозрение'. Это обусловило интерес киношников и интерес для продолжения. Сейчас вышла уже пятая книга и точно будет шестая, потому что материала много.
- Так что больше повлияло на развитие серии: интерес читателей или киношников?
- Я не завязываюсь на кино вообще, что, наверное, неправильно с финансовой точки зрения. Когда я написал первую книгу, издатели убеждали написать меня вторую. Ведь я не собирался вообще ее продолжать. Мне рассказывали, что в издательства приезжали машины забирать новую книгу со склада, и для того, чтобы получить второго 'Антикиллера', им приходилось брать в нагрузку не пользовавшиеся популярностью книги. Это советская система: хочешь купить колбасы - возьми к ней еще застарелого печенья, которое никто не ест.
А потом начались переговоры о кино, большинство из которых заканчивались ничем. Когда же мы договорились о съемках, мне позвонили и спросили, как я смотрю на Гошу Куценко в главной роли. Я тогда не знал, кто это такой, поэтому побежал покупать видеокассету с фильмом 'Мама, не горюй!', где, как мне сказали, он снимался. И Гоша мне там понравился, работа началась.
© Антон Тушин/Ridus.ru
- С вами советовались при выборе актера на роль 'Лиса'. А другое участие в работе над фильмом вы принимали?
- Практически никакого. Вопрос о главной роли не требовал одобрения с моей стороны. Мы единомышленники, и все заинтересованы в том, чтобы фильм был хорошим. Поэтому со мной советовались, ведь роль очень специфическая. Но мое слово не было решающим. В первом фильме я выступил соавтором сценария, поэтому у меня были определенные рычаги. Многому я воспротивился. Егор Кончаловский хотел пустить линию гомосексуализма, поднять еврейский вопрос, линию влюбленных 'даунов' пустить. Я тогда был еще человеком в кино не опытным и категорически этому воспротивился, поскольку считал, что это перечеркнет мой роман. В договоре даже есть строки о том, что вышеупомянутых линий в фильме быть не должно.
Мы хотели, чтобы фильм попал хотя бы во внеконкурсную программу на фестивале в Ницце. А, когда этого не произошло, я перед Егором повинился. Если бы мы оставили линию гомосексуализма, командира СОБРа еврея, который встречается в синагоге с главным бандитом, влюбленных 'даунов', то растленные европейцы, которые это все почему-то очень любят, наверняка по-другому бы отнеслись к ленте.
Но это было тогда, а сейчас я бы повел себя иначе.
© Антон Тушин/Ridus.ru
- Что изменилось?
- То был первый фильм по моей книге, а сейчас их уже, если не ошибаюсь, вышло восемь и один снимается.
- Поговорим о разработанной вами криминальной армалогии. Расскажите, зачем нужна эта наука и в чем ее новизна?
- На момент выхода книги 'Криминальная армалогия' (было два издания, научное и популярное), в ней впервые был описан правовой режим газового оружия, пневматического, электрошокового, бесствольного огнестрельного то, что сейчас называют 'травматами'. Первая моя публикация на эту тему вышла еще в 1983 году в журнале 'Правоведение'. А занимался я этим с первого курса юрфака, т. е. с 1967 года.
У меня накопилось много статей, много материала, и я решил выпустить книгу, и правильно сделал. Сейчас законодательство меняется два раза в день, и невозможно солидному человеку написать книгу.
Как бы то ни было, криминальная армалогия стала новым направлением в науке, это уже факт. Армалогия - это учение об оружии. В его основу легли тысячи изученных уголовных дел, тысячи сводок, материалы опросов, экспертные заключения и др. В ней оружие изучается комплексно. Есть криминалистика, она изучает следы выстрела, занимается идентификацией пули. Есть коллекционеры, которые изучают, какие шпаги использовались в XVII веке и чем они отличаются. А я написал об оружии в целом, как об особом предмете материального мира. Оружие - это единственный созданный человеком предмет, предназначенный не для развития, а для пресечения человеческого рода.
Отсюда выходит ряд интересных психологических аспектов в отношении к оружию. Я посетил множество оружейных музеев всего мира и пришел к выводу, что оружие отражает национальный менталитет. Вот, например, французская шпага: прямая, незамысловатая, простая, как аллея, в которой сходились дуэлянты и этими шпагами орудовали. Возьмем изогнутые, кривые кинжалы или ятаган (оружие очень необычное, двояковыпуклое, что сделано для нанесения ужасных ранений), это оружие имеет восточный колорит.
© Антон Тушин/Ridus.ru
- В России регулярно ужесточают оружейное законодательство. Как вы считаете, это правильно? Или же американский вариант, когда любой вменяемый человек может без кучи справок и прочих бюрократических процедур купить огнестрельное оружие, предпочтительнее?
- То, что сейчас у нас делается в сфере оружия, глупость и некомпетентность. Развитие истории правового режима в нашей стране прошло извилистый путь. При царе-батюшке оружие спокойно продавалось в магазинах: и ружья, и винтовки, и пистолеты. А когда грянула революция, первым делом изъяли оружие и запретили его торговлю. Во многих областях его продавали по партбилетам, в некоторых случаях продавали только партийным активистам по специальным мандатам. В отношении охотничьих ружей законодательство было мягче. Еще в 50-х их спокойно продавали в хозяйственных магазинах, наряду с лейками, удочками и лопатами. С 60-х годов ввели охотничьи билеты. Потом пришел Ельцин, началась новая социально-экономическая реформа. В частности были изданы указы о средствах самообороны и о праве лиц, ведущих фермерское хозяйство приобретать охотничье гладкоствольное оружие без целей охоты. Так началось зарождение оружейного законодательства. Потом был принят закон об оружии, через полтора года другой закон об оружии.
А в последние годы началось развитие антиоружейного законодательства. Усложняют и приобретение, и хранение оружия. Причем делается это некомпетентными людьми. В преступлениях фигурирует 1% законно хранимого оружия. Поэтому работать надо с нелегальным, криминальным оборотом оружия.
'Травматы' сейчас официально назвали огнестрельным оружием ограниченного поражения, и в этом названии сразу две ошибки. Во-первых, это не огнестрельное оружие, поскольку не дотягивает по криминалистическим характеристикам до этого понятия. Во-вторых, огнестрельное оружие, раз уж оно таковым является, не может быть ограниченного поражения. Потому что огнестрельное оружие - это оружие для поражения живой цели.
Кому законодатели вяжут руки? У меня есть товарищ, журналист Валерий Володченко, он стал первым и, наверное, единственным человеком, который защитил сотрудников милиции, находящихся при исполнении и не рискующих вытаскивать табельное оружие. Он из 'травмата' обстрелял хулиганов, что позволило их скрутить. После этого его самого начали привлекать к ответственности. Профессия позволила Валерию поднять шумиху в прессе, и перед ним извинились за бюрократизм, дали грамоту. Сейчас он пенсионер, живет в Истре. По новому законодательству, ему надо не только с больной спиной ехать продлевать разрешение в Москву, но и экзамен сдавать, платить 12 тысяч. В итоге он решил сдать оружие на реализацию. Чего мы добились? Законопослушный человек, от которого можно ожидать пользы в пресечении преступности, разоружился. Вот к чему приводит ужесточение в легальной сфере. Кроме того, в результате из легальной сферы оружие перетекает в нелегальную. Достигаются прямо противоположные задуманному цели.
Есть закономерность. В каждом обществе преступления совершают 5% населения. И профилактическое воздействие должно быть направлено на эти 5% маргинальных, пьющих, неработающих людей. Но мы их не трогаем, мы берем 5% обладателей оружия, и душим их.
© Антон Тушин/Ridus.ru
- Зачем? Чего хотят добиться люди, ужесточающие легальную сферу? Чем они руководствуются? Почему не советуются со специалистами?
- Советоваться со специалистами и с народом уже давно немодно. Принимаются законы, которые, по сути, уничтожают законодательную систему. В Уголовном кодексе 1996 года было 360 статей, а внесено в него уже более двух тысяч изменений. Можно сказать, что этот тот УК? Нет, потому что нарушена логика и структура.
- Что делать, чтобы изменить ситуацию?
- Я воздержусь от ответа на этот вопрос.
- Антикиллер, майор Коренев по прозвищу 'Лис' говорит, что 'если зло не наказано по закону, то надо наказать его другими способами'. Вы с ним согласны?
- Если мой герой так говорит, значит, я так говорю. Это не значит, что я совершаю преступления и сижу в тюрьме в свободное время, но хотя бы частица моего мировоззрения в каждом из моих героев есть.
| Автор: | Регион: Москва | Страна: Россия